Недавние тренды рунета

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

A worker died when a two-story home that was being illegally built collapsed in Brooklyn on Friday, fire and city officials said.  The 33-year-old construction worker was found unresponsive when first responders arrived at 1266 50th Street, near 13th Avenue, in Borough Park just after noon.The man had been working on the home when the first floor of the dwelling suddenly gave way – pinning him under the debris in the basement, officials said.

Отсюда
В Нью Йорке обрушился дом, который перестраиваи нелегально. В процессе коллапса погиб рабочий.
Угадайте с одного раза национальную принадлежность тех, кто не хочет жить по закону (любой ньюйока поймет сразу)

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Я не знаком с Трампом, но попытаюсь реконструировать его логику. Примерно полгода назад он сказал, что закончит войну за 24 часа. Конечно, это предвыборная демагогия, но думаю, что отражает его взгляд.

Трамп не диктатор, а торгаш. Он мыслит категориями сделки. Это означает, что обе стороны должны пойти на уступки.

Вряд ли Трамп имел в виду одностороннюю победу России. Предполагаю, что он имел в виду следующее. Крым и Донбасс Россия оставит за собой, прочие территории возвращает Украине. Зеленскому он говорит: соглашайся, не то полностью заблокирую поставки оружия. Путину говорит: соглашайся, не то завалю Украину оружием, причем всех типов. Вполне допускаю, что, по его мнению, получив такое предложение, обе стороны покобенятся и согласятся. Важно, чтобы они в принципе согласились на торг, а дальше уже дело техники. Трамп - хороший переговорщик.

Я не говорю, что этот алгоритм должен сработать. Я говорю, что Трамп мог так мыслить. Но не уверен, что он так мыслит сейчас. Амбиции Путина возросли, сомневаюсь, что он пойдет на какую-то сделку. Насчет Зеленского пусть лучше свое мнение скажут украинцы. Но сомневаюсь, что капитуляция Украины (признание за Россией всех занятых ею территорий) политически приемлема для Трампа.

И еще. Трамп может проявлять чудеса дипломатии, но сам же потом рушит свои сделки. Так было с Ираном и с КНДР. Легко приходит в ярость, если ему кажется, что сторона нарушает сделку.

Как поступит Трамп, если Путин, с которым у него "хорошие отношения", не пойдет на уступки? Что будет, если Трамп сочтет, что Путин играет нечисто и придет в ярость? Вопрос интересный.

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Основываясь на большом интервью с менеджером бизнес-инкубатора пытаюсь написать небольшую книгу про проблемы институтов, обслуживающих инновационный процесс. Информант пока не решил, будет ли он публиковать свою фамилию в качестве соавтора. Публикую небольшую главу под названием "Психотип ученого"

Психотип ученого

Источником инновационных идей являются ученые. Это сложные для коммуникации люди. Низкая зарплата и отсутствие карьерных перспектив создают у них чувство, что они недооценены обществом. И это чувство обоснованно, потому что у них за плечами годы учебы и работы, требующей высочайшей квалификации.

Могут ли ученые коммерциализировать результаты своей работы и тем самым повысить свой социальный статус? Ответ – нет, за редчайшими исключениями.

Социальный портрет ученого. Сегодня российская наука - это удел женщин и социально неуспешных мужчин. Женщин зачастую содержат мужья, поэтому к ним не предъявляется требование социальной успешности. А мужчины в науке работают лишь те, кто, пренебрегая требованиями социума, занимаются тем, что считают интересным. Типичный ученый - это человек, который, невзирая на упреки жены и презрение со стороны общества, работает в том направлении, в котором считает нужным.

У ученых длинный горизонт планирования. Намного длиннее, чем в бизнесе. Проработав около десяти лет, ученый находит некий «бриллиант», уникальную разработку. Но, потратив на это годы, он формируется, как личность. Если в результате он стал упертым и ограниченным в социальном взаимодействии, он уже не изменится. За пределами своего опыта ученому свойственна определенная дезадаптация, неумение устанавливать социальные связи. Таков психотип ученого, он не хороший и не плохой, он такой, какой есть.

Коммерциализация научных разработок требует взаимодействия ученых и предпринимателей. Здесь возникает непонимание. Предприниматели – это другой психотип. Это активные люди, которые ищут информацию и умеют договариваться. Ориентируются на социум, понимают тренды, тенденции. Обладают широкой сетью социальных связей. Знают куда и к кому можно обратиться с каким-то вопросом. Горизонт планирования у них короткий.

Грантовое мышление. Ученые не умеют писать коммерческие заявки. Технологическую часть они описывают адекватно, но не могут сделать анализ рынка. Экономические расчеты делают совершенно безграмотно. В результате не реализуются многие разработки, которые могли быть коммерчески успешными.

Заявки на коммерческое финансирование ученые воспринимают, как грант, в котором не нужно нести ответственность за результат. Коммерческая часть проекта делается либо формально, либо методом копипасты. Оценки коммерческой эффективности абсолютно нереалистичны. Считают, что, если у них есть некий продукт, он будет продаваться сам собой. Это очень распространенное заблуждение в технологических стартапах.

Карьера ученых не нацелена на коммерциализацию разработок. Она декларируется, но не реализуется. Ученые пишут научные статьи, защищают диссертации. Само по себе это нормально, но ни на что другое у них не остаётся ни сил, ни времени. Для практического применения научных разработок нужны совершено другие навыки. Они очень редко совмещаются в одном человеке. Для внедрения разработок ученым нужно организовать эффективное взаимодействие с предпринимателями.

В трудах ученых (заявках, отчетах и диссертациях) принято писать про перспективы применения технологии в народном хозяйстве. Но обычно это чистая фантастика. Авторы даже не пытаются сделать ее правдоподобной.

Ученым свойственна недооценка важности работы коммерческих менеджеров. По их мнению, всю работу делают они, а менеджер, который продвигает проект, не делает ничего. Не имея опыта рыночных отношений, они склонны преуменьшать трудности этой работы.

Этика деловых отношений. Ученые не привыкли заключать договора и не понимают договорных отношений. Представление, что работу делают только они, мешает им видеть в предпринимателях равноправных партнеров. Они работают на бюджете за небольшие деньги, считают себя униженными. Поэтому не могут правильно оценить ситуацию. Часто пытаются злоупотребить договорными отношениями.

Проявляя несговорчивость, ученые часто действуют против своих интересов. Многие перспективные проекты не реализуются из-за проявленного ими недоверия и жадности.

• Научная группа дважды подавала заявки в Фонд содействия инновациям («фонд Бортника»). Их отклонили. Я предложил: давайте, я напишу и сам ее защищу. Если дадут деньги, я буду продвигать проект, а вы будете делать технологию.

Написал заявку с описанием рынка. Ее удовлетворили. После этого ученые сказали: спасибо, дальше мы все сделаем сами. Я говорю: мы же договорились? Они говорят: ничего не знаем, заявку получили мы. У нас был джентльменский договор, но они повели себя не как джентльмены.

У меня были предварительные договоренности, необходимые для создания коммерческого предприятия. Ученые таких договоренностей не имели. В итоге проект ожидаемо ничем не закончился. Деньги они получили, в фонд Бортника отчитались, но дальше проект не взлетел, хотя имел хорошие шансы. И ученые имели бы в нем свою долю (конец цитаты).

Описания технологий, сделанные учеными, нуждаются в проверке. В них могут быть некорректно изложенные и завышенные результаты (попросту - вранье). В отчетах по грантам такие вещи проходят, но в коммерческих заявках они неприемлемы.

• Нам подали заявку на финансирование проекта по созданию керамического катализатора для дожигания автомобильного выхлопа. Керамический катализатор не требует платины. Эффективность дожигания, как было написано в заявке - 80%. Фантастический результат.

Выясняю, что работа основана на старой советской разработке. Уточняю, кто делал, позвонил. Спрашиваю, был такой проект? Отвечают: да, был. Там действительно дожигание 80%? – Да, при 500 градусах. А при 200 градусах ноль.

Люди, которые запрашивали приличные деньги, не могли этого не знать. Написали в заявке правду, но не всю. Понятно, что в реальном автомобиле катализатор разогреется до красного каления только если машина будет ехать по трассе в течение часа (конец цитаты).

Трудность устранения недоверия. Ученые с настороженностью относятся к коммерсантам. Считают, что те их непременно обманут. Но и коммерсанты с настороженностью относятся к ученым, потому что знают, что в своих отчетах они могут приврать, а за результаты и потраченные деньги отвечать коммерсантам.

Устранить взаимное недоверие можно было бы путем юридической фиксации договоренностей, составления договоров и, в случае создания юридического лица, уставных документов. Но это сложно, особенно на начальном этапе. Не все договоренности можно формализовать. А если все надо фиксировать, лучше вообще не начинать.

Но главное в том, что ученые неохотно идут на юридическую фиксацию, считая, что будущие результаты принадлежат только им. Не хотят делиться, хотя деньги еще не получены. Это как шкура неубитого медведя.

• Был проект по утилизации отходов производства высокоэнергетических магнитов. В них используется металл неодим, который можно извлекать и снова вводить в оборот. Я понял, как сделать его бизнесовым, то есть выгодным. Когда я обрисовал эту ситуацию автором, они обрадовались и предложили стать менеджером.

Я сформировал проект и предложил явном виде прописать долю менеджера. Разработчик технологии сказал: а что это вдруг мы будем давать долю менеджеру? Отвечаю: во-первых, потому что проект предложил я. Во-вторых, ваши заявки никуда не годилось. Предложить коммерческую схему, показать, откуда и куда будет идти движение материалов и денег - это не меньшая инновация, чем схема технологического процесса.

Говорит: хорошо, готовы платить тебе зарплату. Я отвечаю: вы предлагаете мне заработать денег и при этом не иметь контроля над ними? Полагаясь, что вы меня не обманете? Я не сомневаюсь в вашей честности, но нет. На этом разговор был окончен. Я не стал доверять им больше, чем они мне.

Было очевидно, что руководитель проекта не сможет его вытянуть. По возрасту ему было сильно за 60, работал на ответственной должности. За 15 минут у него было 4 звонка и дважды он выходил из кабинета. Я говорю: вам в любом случае придется искать менеджера. Если человек не дурак, он поставит вопрос о своем участии. А если не поставит, значит он сам хочет вас обмануть. В итоге проект не состоялся (конец цитаты).

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Сети ритейла наехали на маркетплейсы, требуя уравнять их в правах. Как понял (глубоко в вопрос не вникал) в целях борьбы с монополизмом какая-то одна торговая сеть не может занимать более 25% площадей на определенной территории. Ритейлеры требуют, чтоб это ограничение распространилась и на маркетплейсы. Это не мое дело, пусть сами разбираются.

Но вот только что Екатерина Столярова на РБК задала вопрос эксперту. Смысл вопроса, ручаюсь за точность: может быть, правда пора ограничить маркетплейсы правах аренды? Вот я была в Воркуте, прошла по улице, одни маркеплейсы, ни одного магазина. А ведь хочется зайти, примерить платья...

Вот не ожидал. Во-первых, Столярова не поняла сути обсуждаемого вопроса. Можно критиковать борьбу с монополизмом, но если уж она существует, вопрос о равных правах правомерен. Смысл передачи в том, чтобы обсудить какие-то не очевидные детали, но не искажать постановку вопроса.

Во-вторых, ведущая делового канала все-таки не должна мыслить так примитивно. Если офисы макетплейсов вытесняют офлайн магазины, значит они выгоднее покупателю. Особенно тем, у кого низкие доходы. Не такие, как у Столяровой, которая привыкла мерить платья в офлайне. И я думаю, что в той же Воркуте хотя бы один офлайн магазин для нее найдется.

Вытеснение офлайн магазинов - это тот самый естественный процесс, за который ратуют либертарианцы. И в данном случае с ними не поспоришь, они правы однозначно.

Сильно огорчила Столярова. А ведь она мне нравится. Как правило, адекватна, прекрасно выглядит, хорошо одета. Но все же мне кажется, что более молодые девушки, о которых я писал в прошлый раз, такого бы не сказали.

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Сегодняшняя российская наука состоит из малых научных групп (лабораторий). Многие из них обладают профессиональными компетенциями и способны решать технологические задачи. Проблема в том, что они привыкли работать автономно и принципиально не хотят координироваться друг с другом.

Лаборатории способны решать выполнять малые инновационные задачи. Проблема возникает в сложных проектах, где требуется координация работы нескольких научных групп. Сами по себе лаборатории не способны объединиться. Для этого нужна управляющая структура, могущая координировать работу в рамках проекта. Дирекции институтов такими структурами не являются. По сути, они вообще ничем не управляют, кроме собственных лабораторий. Они рядовые игроки с несколько большими, чем у остальных, административными возможностями.

Объединить в рамках проекта две-три научных группы возможно. Гораздо сложнее координировать большие проекты. Для этого нужна сильная управленческая команда с большим экспертным потенциалом и эффективной финансовой властью. Пускать работу на самотек, надеясь на сознательность исполнителей, ни в коем нельзя. Однако создать сильную управленческую команду - тоже непростая задача.

Российские политики любят говорить о том, что в стране есть огромный научный потенциал, который может вывести ее на передовые научно-технические рубежи при улучшении финансирования науки. По их мнению, необходимо лишь поставить задачу и обеспечить финансирование. К сожалению, это очень наивно. Для того, чтобы задействовать научный потенциал, необходимо понимать, как он устроен.

Пример наивности продемонстрировала корпорация, от которой, казалось бы, следовало ожидать более реалистичного управленческого подхода.

• В середине 2000-х руководство Норникеля решило, что ей следует продавать не никель, а готовые наукоемкие изделия. Никель обладает уникальными свойствами в плане коррозионной стойкости, поэтому используется для изготовления анодов в топливных элементах. Для реализации этого проекта был организован конкурс и выделено реально большое финансирование. Естественно, люди написали заявки, получили деньги, написали отчеты. Норникель стал эти результаты проверять. Возник скандал, потому что выяснилось, что деньги были просто проедены. По данным человека, который этим занимался, только в 10 процентах заявок было выполнено то, что обещано. Все остальные отчитались старыми результатами, как привыкли это делать. Норникель потребовал деньги назад. После этого возник не просто скандал, а грандиозный скандал. В итоге деньги так и не вернули, но больше в финансирование науки Норникель не заходил. (конец цитаты)

Ученых, работающих в НИИ, можно разделить на три типа. Первый – это «тусовщики». Они реально почти не работают. Сидят на определенной теме, пишут заявки, получают финансирование, красиво отчитываются, потом немного перерабатывают заявку, подают ее снова и опять получают финансирование. Они хорошо знают, куда можно обратиться и имеют нужные для этого связи.

Другие ведут себя пассивно. Все, что было сказано про психотип ученых, в первую очередь относится к ним. Они ведут какие-то разработки, пишут статьи и отчеты, но практического выхода у них нет. Работают за зарплату. Пишут заявки на гранты, но такой ловкости, как у «тусовщиков», у них нет. Однако пассивность в плане зарабатывания денег не означает низкого профессионального уровня. Напротив, он может быть довольно высоким. Если правильно их загрузить и контролировать работу, можно получить хороший результат. Для координации в рамках больших проектов это сложный, но наиболее подходящий тип.

Наиболее интересный тип – это трудолюбивые «китайцы» (так их называют на предпринимательском сленге). Они получают доходы с рынка, выполняя «левые», не учтенные заказы. Сидят в помещениях институтов, работают на институтском оборудовании, используют институтские технологии и даже патенты. Перед институтом отчитываются формально. Получают небольшую зарплату, которая не является главным источником их доходов. Институт им нужен как база, которую можно бесплатно использовать.

«Китайцы» - это мелкие инноваторы, которые занимаются улучшением технологий. Они избегают публичности, их не видно. Малочувствительны к внешним неблагоприятным условиям. Некоторые из них до последнего времени успешно работали на внешних рынках. Например, делали приборы контроля для производства кабелей. Продавали их по всему миру. Что сейчас они делают в условиях санкций - неизвестно.

«Китайцы» работоспособны и профессионально компетентны, но крайне некоммуникабельны. Меньше всех остальных желают координироваться. Боятся, что у них украдут рынок или отберут помещение. Их основное занятие – бизнес. Но если у них появится возможность написать заявку, по которой они решат, что можно ничего не делать – они ее напишут.

Бывает, что «китайцы» создают средние и даже крупные предприятия, но это случается редко. Они боятся уйти в автономное плавание. Сидеть на двух стульях им представляется безопаснее.

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Белоусов на форуме 2023 дал РБК большое интервью, на которое никто не обратил внимания, а зря. Помимо экономики он говорил о культурно-исторических смыслах, без которых не может жить ни одна цивилизация.

В поисках русских смыслов он собрал команду писателей, и они родили следующую мысль. Россия - единственный в мире хранитель западных ценностей. Запад эти ценности родил, но сейчас сам же от них отказался. А Россия их сохранила и теперь указывает путь всему миру.

Мой комментарий. Во-первых, сама мысль очень странная. Она могла прозвучать на семинаре Щедровицкого-старшего, любившего создавать разную экзотику. Но именно экзотику, а не серьезную программную мысль. Во-вторых, эта экзотическая мысль означает полный отказ от существующей интеллектуальной традиции. Славянофилы 19 и 20 веков доказывали, что Россия - это особая цивилизация, отличная от Запада. Аргументировали фундаментально.

Я не хочу здесь ни присоединяться к славянофилам, ни к западникам. Вопрос в другом. Среди славянофилов были незаурядные личности. Они создали определенную традицию. Если рассуждать о русских культурно-исторических смыслах, пройти мимо них нельзя.

По моему прошлому опыту для разработки подобных концепций создают команду из несколько десятков, если не сотен человек с очень хорошей оплатой. Кого набрал Белоусов? Судя по их интеллектуальному продукту - какую-то пиаровскую шпану. Финансируя ее за государственный счет.

Я допускаю, что Белоусов - хороший технократ. На уровне гипотезы - допускаю. Хотя созданные им продукты вызывают сомнения. Хороший технократ должен прежде всего вникать в мельчайшие детали реализуемых им проектов. Делает ли это Белоусов? Если да, то как у него хватает времени на создание нелепых концепций? Что вообще творится в его голове?

Сейчас я пытаюсь написать небольшую работу про томский научный кластер. Эссе про ученых на этом материале я здесь публиковал.

В Томске хорошо помнят Лаврентия Павловича Берию. До 1945 года томский научный кластер пребывал в жалком состоянии. Берия, руководивший атомным проектом, пришел в город с огромными деньгами, но в то же время с неслыханными задачами. И эти задачи были решены. В частности, был построен один из первых в мире ускорителей.

В СМИ просачивались сведения об интересе Белоусова к сталинской экономике. Но если уж обращаться к прошлому опыту, надо делать это адекватно. Я не могу себе представить, чтобы Берия, работавший над созданием бомбы, собирал и пестовал команды каких-то дармоедов для написания нелепых концепций.

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Путин сказал, что Байден для него предпочтительнее, чем Трамп. Интересно! Весь прошлый год российская власть жила ожиданием прихода Трампа. Что изменилось?

В частности, Путин сказал, что Байдена несправедливо обвиняют в деменции. Лично он при личной встрече три года назад ничего такого не заметил. Это прямая поддержка Байдена.

В 2016 году Путин публично поддержал Трампа, сказав, что это адекватный политик, и что в случае его победы отношения России и США улучшатся. Если что, видел сам по ТВ. Об этом мало кто вспоминает, но, на мой взгляд, это дает основания предполагать какой-то сговор.

И вот сейчас Байден. О чем-то договорились?

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

всякое могло быть, но такие связи, чтобы валить, но немного, всй же странные. Но зависит от года.

View the entire thread this comment is a part of

Оригинал и комментарии

Листал каналы ТВ, наткнулся на передачу про Петра. Перефразируя Булгакова, это был как живой Петр, только снабженный всеми отрицательными качествами Петр.

В вину Петру ставился уход от традиционных русских ценностей и переход на европейские. Выразилось это в следующем. В юности, еще не будучи царем, он пристрастился посещать немецкую слободу и проникся следующими европейским ценностям: во-первых, сменил русскую одежду (ценность номер 1) на европейскую, во вторых полюбил безотказных женщин (европейская ценность номер 2).

Дальше смотреть не смог, хотя стоило, чтобы оценить глубину идеологического поворота. Что сказать, даже не знаю.

Историческая личность Петра неоднозначна, есть разные точки зрения. Но это в науке и, наверное, в серьезной публицистике.

Низкопробность этого фильма зашкаливает. Фразу Булгакова я упомянул не зря.

Есть вполне серьезные люди, которые призывают если не вернуться к эпохе "Третьего Рима", то хотя бы присмотреться к ней. Какое-то время назад один, на мой взгляд, вменяемый священник сказал по ТВ: "Нам понятна эпоха Петра, но мы практически не знаем о том, что было до него. Об этом знают лишь специалисты, их единицы. А допетровская эпоха - это, на минуточку, 7 или 8 веков".

ОК, я не против. Это интересно. Можно было бы поставить серьезный и интересный фильм. Конечно, в сегодняшней повестке он бы смотрелся пропагандистским, это снижало бы доверие. Но все же - пусть бы вышел.

Какой вывод нужно сделать из появления фильма, который я увидел? Главное не в извивах пропаганды, когда раньше Петра восхваляли, а теперь смешивают с дерьмом. Это понятно.

Главное - это позор для тех, кто исповедует идею Третьего Рима, шире - сторонников русской идеи. Сильное идейное течение никогда не скатывается до вульгаризма и не поддерживает его. Было бы достойно, если бы кто-то выступил против столь вульгарной трактовки истории. Но боюсь, что никто не выступит.

При всей красоте русской идеи (да, эта красота была!) некому стало поставить адекватный фильм. Нет даже близко фигур, соразмерных академику Лихачеву. И главное - русскую идею стало некому защищать от вульгарных трактовок.

Если идею некому защищать, ее больше не существует. А жаль.

Нравится

Комментировать

Поделиться

Оригинал и комментарии

Кудрин написал профессионально несостоятельную Стратегию 18-24. Его идейный противник Белоусов написал профессионально несостоятельную Концепцию технологического развития. 

Как ни странно, претензии к ним не содержательные, а стилистические. В них нет утверждений, с которыми можно было бы категорически не согласиться. Они несостоятельны в том, что их просто невозможно прочесть.

Буквально с первых фраз понимание текста утрачивается, и никакое усилие воли не помогает вернуть внимание.

Конкретные претензии к обоим текстам предъявить можно, но они вторичны. Первична стилистика, которая позволяет (а то и требует) выражать мысли неупорядоченно и неясно. 

Если бы авторы этих документов придерживались какого-то стилистического стандарта, они не смогли бы делать логически и фактически несостоятельные утверждения. Логика текста потребовала бы исправления ошибок.

В предыдущем посте я привел отрывок из Концепции Белоусова, апеллируя к его очевидной несостоятельности. Это было неправильно. Нужна мотивировка. Исправляю ошибку.

Автор цитируемого абзаца хотел высказать мысль, что для суверенного технологического развития некое гармоничное сочетание государства и рынка. Недостаточно "рыночную силы, формирующей спрос на инновации за счет конкуренции. В целях стимулирования расширения спроса и предложения российской инновационной продукции государству необходимо также поддержать...". Что поддержать? Ответ: "рост экосистемы технологического развития".

Высказывая мысль о необходимости взаимодействия государственной и рыночной "силы", автор должен был сформулировать, в чем состоят функции государства и рыночных институтов, как он взаимодействуют и т.д. Эту мысль можно было бы обсуждать.  А как можно обсуждать фразу "в целях стимулирования расширения спроса"? Оказывается, по мнению автора, стимулировать нужно не сам спрос, а его расширение. Наверное, предполагается дискуссия о том, что нужно стимулировать: сам спрос или его расширение

Вместо ясного описания разделения функций автор написал  мутный АМБИВАЛЕНТНЫЙ текст, ратующий одновременно и за рынок, и за государство. 

Реконструируя психотип автора, предположу, что он является скрытым либералом, пришедшим в команду Белоусова ради заработка (как и я раньше пытался писать какую-то муть в Волынском, максимально стараясь быть честным). 

Будучи внутренне не согласен с тем, что пишет, автор не смог заставить себя ясно написать про усиление роли государства, но и написать про уменьшение его роли тоже не смог. Возникла амбивалентность. Вместе с фундаментальной неясностью, как же должно строится взаимодействие этих двух начал.

В итоге мы имеем ситуацию, когда лидеры двух идейно противостоящих команд утратили способность ясно изложить свои программные мысли. 

Означает ли это что-то? Трудно сказать. Государство может долго работать в таком режиме. Как сказал Мефистофель:

Дрянное Нечто, мир ничтожный

Соперник вечного Ничто

Стоит, не глядя ни на что

И вред выносит всевозможный

Оригинал и комментарии

Покупаю молоко определенной марки. Не потому, что особенное, просто привык. Пластмассовая бутылка 900 мл. Сегодня подорожало с 75 до 95 руб., т.е. на 25%. Я считаю, что это много, однако.

Оригинал и комментарии

Ecли вы когда-нибудь занимались восточными или просто силовыми единоборствами, то, возможно, помните такой прием, как уход с линии атаки. Это позволяет атаковать соперника не в лоб, а сбоку или сзади, где он нападения не ждёт. И более беззащитен.

Именно об этом стоит помнить, анализируя интервью Путина Такеру Карлсону, в котором это был основной прием полемики Путина.

Потому что если вы попытаетесь определить, в чем порочность двухчасового рассказа Путина о том, почему он начал войну против Украины, то вас ожидает ряд подвохов. То есть если вы будете говорить, что весь путинский спич - это голимое вранье, то очень легко доказать, что не все. Есть вранье или умолчания и двусмысленности, и откровенные манипуляции, но очень много есть такого, что не вранье и вполне соответствует тем или иным источникам. Или их интерпретациям.

То есть суть не в ошибочности утверждений Путина, хоть он допускал и ошибки или передержки, а в том, что это уход с линии атаки.

Вот задает американский журналист первый вопрос об утверждении Путина перед войной, что Америка, мол, готовилась напасть на Россию, и Путин только опередил, предугадал это нападение, сделав превентивный шаг. И понятно, Карлсон подготовился к ответу Путина, и попросил бы его привести доказательства объяснения причины войны, понимая, что таких доказательств у Путина нет и быть не может.

Что делает Путин? Он уходит от вопроса, уходит с линии атаки и говорит, что ответит интервьюеру с небольшой предысторией на полминуты (ведь у нас не ток-шоу, а серьезный разговор, вы сами сказали), а потом говорит полчаса, после чего опять возвращаться к вопросу, от ответа на который Путин ушёл, как бы не вежливо. И настырно.

И так было каждый раз - то есть редко на самом деле, потому что Карлсон боялся Путина, боялся, что тот прервет интервью, для него ценное, но было, когда Путину не хотелось отвечать, так как честного ответа у него не было, и он переключал регистр, уходя на другую тему. Например, Карлсон дважды спрашивал, но почему вы, зная то, что знаете сейчас, уже в тот момент, когда стали президентом, ждали 22 года, чтобы начать войну, почему не сразу? И Путин тут же уходил в трусы, то есть с линии атаки. Так как ответа не было.

Но на самом деле и все это интервью, если взять его как цельное высказывание, - это точно такой же уход с линии атаки, ибо все два часа Путин отвечал на один главный вопрос, почему он начал войну? И Путин рассказывал о Рюрике, давней и недавней истории, Богдане Хмельницком, Ленине, Хрущеве, своих обидах на американских президентов и европейских лидеров, НАТО и ЕС. И эти рассказы были в разной степени точны, доказуемы, недоказуемы, субъективны, объективны, честны или манипулятивны, но все вместе были уходом от ответа на вопрос и уходом с линии атаки.

Потому что не столь важно, в какой пропорции его исторические штудии были некорректны, а обиды болезненны, они не имели никакого отношения к ответу на вопрос, почему он напал на Украину. Никакие рассказы и ресентименты не являются оправданием и объяснением войны: можно копить обиды, можно считать мир и жизнь несправедливыми, можно быть наивным или, напротив, болезненно подозрительным, но никакие истории, рассказанные с волнением и эмоциональным нажимом, не оправдывают нарушения международных законов и начала войны против соседа. У любого агрессора есть всегда свои любимые истории и свои коллекции обид, их можно перебирать как четки, но к праву начать войну это не имеет никакого отношения.

И рассказывает это Путин, рассказывает многократно, шлифуя один и тот нарратив, только потому, что у него нет ответа на простой вопрос, почему он начал войну. И он это знает, но вынужден утомительными рассказами камуфлировать факт невозможности дать ответы иначе, нежели он дает: наводя тень на плетень и уходя с линии атаки. В другую степь.

Оригинал и комментарии

Путин разыгрывал перед Карлсоном Такером две роли: сначала изображал чтеца «Письма ученому соседу» Чехова, а когда Карлсон откровенно охуел и стал пристально и не моргая смотреть на своего визави, явно опасаясь, что все закончится санитарами или грязным мордобоем, кремлевский старец перешел ко второй роли Поприщина, ищущего поприще где угодно, только не под фонарем, где можно проверить его миролюбие, не разочаровавшись по пути в человечестве. Упрекать Такера, что он как журналист - говно сраное, и задавал Путину вопросы не более острые, чем какой-нибудь петрушка Владимир Соловьев или оловянный солдатик Дмитрий Киселев на его лобном месте, не вполне справедливо. Первую половину интервью мне казалось, что он страшно боится рассмеяться, вторую - что расплакаться, и поэтому прячется за выражением натужного внимания, сквозь которого ничего не просвечивало. Но ведь и просвечивать там особо нечему, кроме здравого соображения, что журналистам Fox News, даже бывшим, дабы превратиться в кремлевских лизоблюдов даже испытательного срока не надо. Как пионеры прекрасных прерий всегда готовы.

Оригинал и комментарии

Между книгой и фильмом

Во второй половине 70-х меня, начинающего писателя, познакомили с Лидией Яковлевной Гинзбург, общение с которой стало для меня важной ступенью познания. Ее отзыв о моем романе, совсем другом, нежели я принес в первый раз, стоит на задней стороне обложки первого номера «Вестника новой литературы», и мне приятно, что мы смогли издать ее последнюю прижизненную книгу, вторую часть «Записок блокадного человека».

Однако в первый раз, когда я пришел с рукописью романа «Отражение в зеркале с несколькими снами», с неоправданным восторгом принятого редакцией самиздатского журнала «Часы», до перестройки было почти 10 лет, и советская власть представала непоколебимым седым утесом.

В этот первый раз Лидия Яковлевна, меня не знавшая, кроме разве что слов представления от наших общих знакомых, пыталась понять, с кем имеет дело и, держа в руках рыхлую канцелярскую папку с моей рукописью, спросила, испытующе глядя в глаза: «Вы, надеюсь, не находитесь под влиянием прозы Булгакова и Пастернака? Это ведь описание человека XIX века в обстоятельствахXX». Я не находился под влиянием этих самых модных на тот момент русских книг (понятно, что Гинзбург говорила о «Докторе Живаго» и «Мастере»), что мою первую прозу улучшало ненамного.

Однако ремарка Гинзбург на роман Булгакова – я вспомнил о ней на фоне споров о «Мастере и Маргарите» и его новой экранизации, которую жду с интересом – представляется мне принципиальной. Если посмотреть на одни из самых популярных линий романа, посвященных иронической интерпретации советского быта и романтической линии писателя, который столь же романтически обозначен как Мастер (то есть фигура, возвышающаяся над строем ремесленников), то в них, помимо противоречия, указанного Гинзбург: психологического типа, ставшего мейнстримом в прошлом веке, но вынуждено помещенного в коллизии и декорации следующего, можно увидеть следующее. Писатель, которого отвергает официальная советская литература, смотрит на все изнутри, изнутри советской же системы, которую критикует, дискредитирует своей иронией, но при этом стремится в нее попасть. И страдает, что советский официоз его не принимает, за что его последняя его любовь, превратившаяся в ведьму, мстит отвергнувшим Мастера советским писателям мистическим и сверхчеловеческим образом с продолжением идей даже не прошлого, а позапрошлого века, взятых напрокат у «Фауста» Гете.

Это тот изъян, который вызывал возражения у писателей с другой установкой, для которых совок и его литература были уже настолько чужими, что стремиться в нее (да и еще страдать, что тебя не взяли), представлялось архаикой. Но именно этот взгляд на советскую культуру изнутри как ее часть и был наиболее привлекательным для советского читателя, которому журнал «Москва» в 11 номере за 1966 и первым за 1967 (я учился уже в 30-й школе), дал возможность легальной фронды. Позволить себе тотальное дистанцирование от советской жизни могли в этот и последующие моменты только диссиденты и нонконформисты, которые относились к совку намного холоднее или, напротив, горячее, но все равно как к чужому.

Парадоксальным образом роман Булгакова был таким Надеждиным, которому я тоже желаю максимальных электоральных успехов (хотя и не верю в них), но симпатизировать Надеждину примерно то же самое, что сочувствовать Мастеру, обиженному совраской (как называли потом то, куда он неразделенно стремился).

Означает ли это, что «Мастер и Маргарита» - плохой роман и смотреть очередную его экранизацию (как и обсуждать ее) бессмысленно? Нет, просто «Мастер и Маргарита» произведение массовой культуры, у которой другие задачи – примирения с действительностью, анестезии мучительных мыслей о смерти или жизненных неудач. С чем качественный масскульт, типа Акунина или еще раньше братьев Стругацких, вполне справлялся.

А снимать по нему фильмы куда более продвинутые (как у того же Тарковского) никак не мешало. Но если просто вспомнить, что Булгаков пишет своего «Мастера» одновременно с тем, как Борхес пишет рассказы для своих книг «Всеобщая история бесславия», «История вечности» и «Вавилонская библиотека», а Введенский «Кругом, возможно, Бог», то разница в уровне редукции становится зримой.

Зато снимать фильмы по Борхесу или Беккету – проблематично, в текст актуальной литературы инвестировать свои интерпретации куда сложнее, если вообще возможно.

Но мы живем в массовой культуре, как нерожденный плод в жидкости, и война, и выборы, и интернет – это проявление массовой культуры, которую мы не можем избегнуть, если хотим родиться. Поэтому ждать очередной киноверсии романа Булгакова, дабы увидеть, скажем, как подан образ Кота Бегемота и прочей советской нечисти, вполне осмысленно и даже увлекательно. Мы же едим вишни, хотя и выплевываем косточки.

http://mberg.net/mezdu_khigoi_i-filmom/

Оригинал и комментарии

Погода в Новой Англии, да и вообще на Северо-Востоке как всегда переменчива, словно настроение подростка: еще два дня назад ночью было -11 по Цельсию, а сегодня опять 11, но уже с плюсом. А в первый наш американский год на русское Рождество было около 20 с плюсом, так что все примерно одинаково, хотя это был Нью-Йорк.

Но homeless в центре Бостона раздеваться не спешат: у некоторых есть временное пристанище в виде ночлежек, у других с собой чемодан или сумки с вещами, разложенные на траве или скамейках, но такого как в Калифорнии, когда бездомный тянет за собой товарный поезд из череды магазинных тележек, здесь я не видел. Да и палаток, как в теплых штатах, здесь нет.

Я замечаю смену волн и другое выражение лиц: с течением лет на улице все меньше экзотических типов, которые, очевидно, не выживают, их реактивность, стремительность противостоит принципу выживания, а их место занимают все более как бы «нормальные», буквально только что оказавшиеся на улице, не успевшей обогатить их кракелюрами страданий.

Но мы ведь страдаем все равно, успевает ли это отразиться на физиономии или походке или нет; лицо, конечно, зеркало души и тела, но с прихотливой инерцией, иногда запаздывающей, а порой опережающей, как бы подсказывающей следующий ход судьбы, вроде как неизвестной нам, но вполне уже определенной на небесах.

Я всегда смотрел на лица бездомных как на себя: мало того, что они самое русское, что есть в Америке, так как асоциальны и не могут, не умеют приспосабливаться там, где адаптация есть форма выживания. Они еще живут напоказ, будто за стеклянной витриной, экспонирующей страдания, подчас усиленные экспрессией, нередко спрятанные за обыкновенностью и будничностью. И преподают урок жизни здесь и сейчас, не откладывая ничего назавтра, которое наступит еще — бог весть, и значит стоит жить, выжимая капли радости из сухофруктов жизненных свершений без предчувствия их умножения. Самая разумная ставка в жизни, если в жизни есть место игре.

http://mberg.net/bezdomnie-yanvar/

Оригинал и комментарии

Поддержка Украины и Израиля попали в Америке в противофазу. На прошлой неделе соглашение между демократами и республиканцами, в котором администрация Байдена ради Украины, скрепя зубы, согласилась на изменения на границе с Мексикой, сорвалось в последний момент под давлением Дональда Трампа. И тогда же выяснилось несколько катастрофических не только для Украины, но и для самих США подробностей. Дональд Трамп желает поражения и капитуляции Украины до начала ноябрьских выборов, так как это поражение еще более ухудшит позиции Байдена, которые итак трещат по швам из-за его поддержки Израиля, не совпадающей с мнением большинства молодых демократов.

Более того, Трамп не желает и нормализации положения на границе с Мексикой, а хочет, чтобы это было такой кровоточащей раной, которую он также может использовать для демонстрации неспособности Байдена решать важные политические проблемы. Он ждет своего возвращения в Белый дом, когда все изменения сможет записать на свой счет. И по большинству соцопросов Трамп сегодня уверенно выигрывает у Байдена, причем, если место Трампа займет, например, Ники Хейли, то ее победа над Байденом будет еще большей.

На этом фоне Байден пытается надавить на республиканцев, лишая поддержку Израиль. То есть и раньше администрация Байдена пыталась соединить в одном пакете поддержку Украине, Израилю и Тайваню, зная, что поддержка Израиля для республиканцев более важна. На следующей неделе Конгресс начнет обсуждать предложение республиканцев выделать Израилю порядка $17 млрд., но демократы уже заявили, что не поддержат выделение денег Израилю без поддержки Украины.

Более того, администрация Байден продолжает давление на правительство Нетаньяху, требуя от него согласиться на прекращение огня в Газе и воплощения плана «двух государств для двух народов», то есть создание Палестинского государства, от чего Нетаньяху наотрез отказывается. Для него переход к миру означает окончательную потерю политической власти, и поэтому он будет сопротивляться давлению Вашингтона до конца. Хотя для него и неприятны последние инициативы Белого дома по введению санкций против израильских поселенцев на Западном берегу реки Иордан за жестокость и зверства, о которых объявила администрация Байдена.

Для окончательной симметрии в политических раскладах важным соображением служит, например, статья Маши Гессен в  The New-Yorker с утверждением, что и Зеленский, скорее всего, не желает скорого завершения войны (разве что с сокрушительным поражением России, которое невероятно в ближайшее время). Так как мир точно так же, как для Нетаньяху, с достаточной долей вероятности лишит его политической власти в стране, которая за время противостояния агрессии России методично лишается признаков демократического общества и все более превращается в авторитарное.

Последнее замечание касается уже самих США: никогда в новейшей истории не было такого непримиримого противостояния между демократами и республиканцами, которое бы проявлялось не только во внутренней политике (такое было, и ни раз), но и во внешней, обычно обладающей двухпартийной поддержкой. Трамп, похоже, уже разрушил то политическое равновесие, которое существовало многие десятилетия, внеся такую истерическую ноту конфронтации, которой не было никогда. И которая вполне катастрофически может сказаться на положении не только Украины, попадающей в капкан межпартийной дискуссии, но и Европы, которую Трамп может лишить поддержки, выйдя, как он обещает, из НАТО. Что даже без прямой поддержки Путина, о которой Трамп молчит, но она станет реальностью, если многочисленные потенциальные реформы внешней политики Трампа состоятся.

Кажется, никогда еще мировая политика не становилась заложницей одного столь неконвенционального американского политика, способного во имя амбиций разрушить то, что еще остается на плаву. И если полагать Америку силой, в определённой мере обеспечивающей мировую стабильность, но никогда эта сила не была столь ослабленной и дезориентированной. А если принять в расчет нарастающее число все новых мировых конфликтов, увеличивающуюся агрессивность и появление все большего числа болезненно амбициозных политиков, то это более всего похоже на ситуацию перед очень большой катастрофой или войной.

Чтобы посмотреть сноски этой статьи, ее стоит открыть на сайте: http://mberg.net/ukraina_-papalta_-pod_poezd_trampa/

Оригинал и комментарии

У многих из нас есть короткий (или длинный) список интеллектуалов, которым мы склонны доверять и иногда считать эталонными. Они лучше и точнее других формулируют мысли, близкие тому, что мы хотели бы выразить сами на том или ином жизненном этапе. Или, что еще более ценно, позицию нашего тела в общественном пространстве.

С изменением эпохи или этапа (а сегодня это происходит быстрее, чем раньше) список может корректироваться или видоизменяться вплоть до полной ревизии и смены персоналий. Иногда это просто легитимация собственных сомнений, цитат, подтверждающая нашу неуверенность или поиск равновесия. Но я хочу кратко рассказать о тех, кто мне наиболее близок сегодня по причине их в разной степени точной рифмы моим собственным ожиданиям и поискам интеллектуальной устойчивости.

Понятно, список тех, за кем я более-менее внимательно слежу, длиннее: мы собираем себя из сложной и дробной системы отражений, но расскажу я о пяти, разнокалиберных и в разное время ставших для меня важных публичных интеллектуалов. Это Борис Гройс, Андрей Зорин, Юрий Слезкин, Нина Хрущева, Григорий Юдин. И попытаюсь объяснить, что и почему магнитом сходства притягивает ту или иную подробность в процессе позиционирования.

С Борей Гройсом, моим наиболее давним внутренним, подчас реальным, порой невидимым или воображаемым собеседником (для тех, кто помнит, это контаминация из названий романа О. Савича и интеллектуальной биографии Мориса Бидана о Морисе Бланшо), мы были знакомы еще до его эмиграции в 1981, а перед этим тоже эмиграции из Ленинграда, где он был одним за самых важных членов редколлегии самиздатского журнала «37» и в том числе теоретиком «московского концептуализма». Те, кто в курсе, обычно упоминают, что Гройс сделал самую впечатляющую академическую карьеру среди русских эмигрантов всех поколений, он не только стал ректором Венской академии художеств, профессором многих прославленных университетов, но и одним из ведущих западных философов нашей эпохи.

Но к моей системе поиска совпадений или внутренней легитимации это не имеет прямого отношения, что подтвердят последующие фигуры из моего списка, совсем не такие известные, так что речь просто об одной из персоналий облака моих конфидентов. Понятно, что Гройс, о котором я неоднократно писал и цитировал, это такой аккордеон с безразмерными мехами, каждый раздвигает и растягивает их именно в том месте, которое сейчас наиболее потребно. Я же сделаю акцент на двух его интервью, датированных эпохой российской войны против Украины, ибо это один из наиболее сложных для поиска адекватного отношения процессов истории. Оба интервью не вполне свежие, одно конца 2022 года, второе середины прошлого 2023. Я не буду их пересказывать или даже анализировать, просто зафиксирую важные моменты, хотя и отмечу то, как Гройс принципиально уходит из объятий злободневности. То есть избегает языка публицистики, как бы ни старались интервьюеры затолкать его в эту волчью яму. Но именно этот постоянный уход от спазм банальности, с которым ему идут навстречу, и есть, возможно, самый главный урок.

Вот интервьюер пытается затолкать его в рукав банального утверждения о потери российским обществом после начала войны с Украиной последних остатков свободы, на что Гройс возражает, что потеря свободы состоялась на самом деле уже в начале 1990-х вместе с заменой самого советского строя на подобие капиталистического. Потому что идея увеличения свободы при капитализме – ложная, ибо «с ростом капитализма люди начинают бояться за свои деньги. И если ты не следуешь общему фарватеру, ты деньги безусловно потеряешь, без вариантов». И в современной России «связь между благосостоянием и движением в фарватере является центральным приводным ремнем для функционирования общества».  И способом управления им.

Столь же отчетлив он в попытках найти рифму между путинской войной: реальной - против Украины и символической - против Запада, и процедурой последовательной изоляции России от Европы и Америки. Вспоминая о тех 1990-х, Гройс утверждает, что потребность в изоляции была частью комплекса неполноценности, характерного даже для наиболее рафинированных российских интеллектуалов из российской прогрессивной тусовки, многие из которых, уязвленные тем, что их успех в России не конвертируется в западное признание часто говорили: «Что нам это западное искусство? У нас свой контекст». То есть уже тогда весьма важным приемом была оборонительная позиция в отношении Запада. Запад был для них, как впоследствии сформулировал тот же Путин,  «колониальной силой, которая навязывает свои критерии и систему оценок». И отчетливый защитный механизм возник сразу, и Путин здесь как бы попутчик или парус, подставивший себя под ветер в попутном направлении. А это значит, что изоляционистские настроения будут только усиливаться, и к политике они имеют опосредованное отношение: культурное и социокультурное важнее.

Говоря о так называемом «особом пути» России, Гройс отмечает, что этот особый путь тоже не выбор последнего времени, в политическом смысле Россия свой особый выбор сделала, выбрав в свое время коммунизм, в то время как многие европейские страны так или иначе выбрали фашизм. Поэтому и особый путь России в том, что если на Западе происходит преодоление фашизма, то в России сейчас, в том числе при Путине, — преодоление коммунизма. «Это два абсолютно разных процесса. В Европе национализм для либерального сообщества маркирован негативно: он связан с фашизмом. Во всей Восточной Европе национализм маркирован позитивно, потому что он представляет собой сопротивление коммунизму. Эти две разные маркировки национализма являются источником многих неясностей и путаницы в современной политике. Здесь, на Западе, когда говорят о национализме, вспоминают Гитлера. На Востоке, когда говорят «национализм», вспоминают героическое сопротивление органам КГБ».

Читать далее http://mberg.net/o_voobrazaemyh_sobesednikah_groys/

Оригинал и комментарии

Англоязычная пресса, именуемая в Кремле англосаксонской, предсказуемо негативно отреагировала на публикацию Карлсоном интервью Путина в бывшем Твиттере, а ныне «X», но и разница с русскими реакциями более, чем значительна.

Большинство СМИ делают акцент на том, что бывший журналист Fox News дал возможность кремлевскому автократу напрямую обратиться к американкой аудитории без попыток оспаривать не выдерживающий критики пропагандистский месседж длиной в два часа. Об этом, например пишет Гардиан, чья статья так и называется «Интервью Путина Такеру Карлсону не было журналистикой. Это было подхалимство». TheIndependent - «Путин высмеивает Такера Карлсона в откровенном интервью об Украине и о заключенном в тюрьму журналисте». Аль-Джазира делает акцент на способе манипулирования фактами со стороны Путина: «Расшифровка «навязчивых идей» Путина в интервью Такеру Карлсону. В двухчасовой беседе пара обсудила историю, политику и войну. Украинцы и наблюдатели за Россией говорят, что это была просто пропаганда». Но многие делают вывод о том, что Такер Карлсон, скорее, добился своих целей, чем нет. CNNконстатирует, что «Путин уходит с пропагандистской победой после интервью Такеру Карлсону по софтболу».  Нью-Йорк Таймс полагает, что Карлсон в общем и целом добился того, что хотел: «Интервью президента России Владимира Путина г-ну Карлсону вернуло Карлсона в центр внимания впервые после его шоу на канале Fox News».

И почти все СМИ обращают внимания на фрагмент интервью, посвящённый судьбе арестованного американского журналиста Эвана Гершковича, в основном хваля Такера Карлсона за его единственную, собственно говоря, попытку спорить с Путиным по поводу того, что арестованный журналист – не шпион и был арестован за обыкновенный для журналиста сбор информации. Так The Washington Post в статье «Путин в бессвязном интервью едва позволяет Такеру Карлсону вставить слово» хвалит бывшего пропагандиста Fox News за попытку вызволить из путинской тюрьмы американского журналиста.

А вот консервативные СМИ, как, например, Fox News вполне лояльны и не видят в интервью Путина ничего из того, что видят российские либералы: то есть никакого сеанса саморазоблачения, а лишь кое-какие недочеты: «Кое-что из того, что Путин сказал Такеру Карлсону, упускало из виду более широкую картину».

Пожалуй, наиболее резкую реакцию, похожую акцентами на реакцию российских либералов, предложил TheNew Yorker, да и то, скорее всего, потому, что статья принадлежит перу нашей бывшей соотечественницы Маши Гессен. Здесь сделаны акценты на оправдании нацизма и Гитлера, нападках на Польшу в попытке сделать ее виноватой в начале Второй мировой войны. А также на тот обман американского пропагандиста, когда синхронный кремлевский переводчик предлагал Карлсону урезанные и отредактированные версии ответов Путина, который порой откровенно хамил Карлсону или говорил намного резче, нежели это слышал Карлсон в далеком от точности переводе. То есть приемы манипуляции в прямом эфире, что говорит о подготовленности кремлевской команды, обслуживавшей интервью.

Но ничего из того, на что надеялись или даже были уверены российские наблюдатели, как тот же Константин Сонин, не сомневавшийся, что даже американские консерваторы содрогнутся от апологии Гитлера Путиным. Не содрогнулись. Вообще не заметили. А если заметят впоследствии, то все равно не с ужасом отвращения, а с любопытством. И дело не только в том, что Первая поправка в Америке позволяет говорить в общем-то все, что угодно, в том числе прославлять и оправдывать Гитлера - это не более, чем риторический прием.

В любом случае, уже через 12 часов после опубликования интервью Путина просмотры на «X» Илона Маска превысили 125 миллионов, притом, что счетчик, невидимый публично, фиксирует только тех, кто читал интервью более 30 секунд. Сомнительно, что большое число реднеков смогли пробраться свозь дебри квазиисторического самооправдания Путина, но не более того. Никакого «позора хуже некуда», никто, кроме наших русских, не зафиксировал. Да, пропаганда, да пропаганда в двойной упаковке, кремлевской, путинской, и консервативной со стороны сторонника Трампа, которому обещан уже пост в трамповском правительстве, от – по максимуму - поста вице-президента, до – по минимуму, главы пресс-службы.

А по большому счету манера самооправдания, предложенная Путиным, мало чем отличается от довольно распространенных конспирологических теорий, очень часто озвучиваемых как самим Трампом, так и его многочисленными последователями: там, правда, не далекая история, пропадающая в тумане веков, с восхождением на русский Олимп Рюрика и варягов, а не менее бредовые идеи о мусульманстве Барака Обамы или купленном украинцами Джо Байдене. Но бред – вполне себе легальная форма самооправдания и атаки на политических противников: конечно, будь Путин поумней, он бы не перегружал свой пропагандистский месседж утомительными квазиисторическими подробностями, но и так проканает. Увы.

Для того, чтобы увидеть ссылки на издания, откройте статью на сайте

http://mberg.net/amerikanskaya_pressa_o_putine/

Оригинал и комментарии