Недавние тренды рунета

Продолжу рассказ об истории психиатрии. Во второй части рассказа о Зигмунде Фройде (Тыц) я остановился на том, что тот обратился за советом к Йозефу Брейеру. С 1880 года Йозеф вёл одну пациентку из хорошо знакомой ему семьи, Берту Паппенгейм. Случай представлялся крайне сложным: у молодой женщины временами пропадала речь. А временами пропадали избирательно немецкий и идиш, зато на английском или французском, а изредка даже на итальянском она могла пообщаться. При том, что принятый в Вене немецкий понимала всегда, даже во время атаки афазии. 

А ещё у неё были сильные боли в области мышц и кожи лица, настолько мучительные, что приходилось прибегать к морфину и хлоралгидрату. В итоге боли так и не проходили, зато появилась зависимость от обоих снадобий. А ещё время от времени отнимались руки и ноги, чаще с правой стороны — ей даже пришлось научиться писать левой рукой. А ещё случались провалы памяти на события, когда ей становилось особенно нехорошо. И это не считая приступов косоглазия, нарушения восприятия размеров объектов, чередования периодов тревоги, депрессии и апатии, эпизодов отказа от пищи или питья.

Отринув версии о механическом повреждении головного мозга, о спинной сухотке и об апоплектическом ударе, Брейер остановился на варианте истерии, поскольку так, как она ему жалуется, люди просто не живут. И решил, что от гипноза уж всяко хуже не станет, ибо хуже уже куда же? И действительно, на какое-то время гипноз сотворил чудо: несмотря на то, что прямым инструкциям вроде «виждь и внемли, встань и иди, и иди, и иди...» Берта не поддавалась, зато охотно рассказывала в состоянии гипнотического транса всякие истории, после чего, пробуждаясь, отмечала, что чувствует колоссальное облегчение — правда, больше психически, нежели физически. Потом они с Брейером некоторое время не виделись — Берте поплохело, а после смерти отца в 1881 году так в особенности, вплоть до галлюцинаций, «оцепенения» и полного отказа от еды, и её силком поместили в санаторий Инзердорф — но в ноябре 1881 года, вернувшись в семью, она возобновила сеансы у Йозефа. Во время гипнотических сеансов они кропотливо разбирали, «распутывали» каждый из эпизодов болезни, пока не добрались до тех самых галлюцинаций. Берта словно бы снова их прожила и прочувствовала (Берта ещё смеялась, называя сеансы «прочисткой дымохода»), а по выходе из транса отметила, что всё как рукой сняло. «С тех пор она совершенно здорова» - так закончит Брейер свой дневник в её истории болезни. Самонадеянно, надо признать: у Берты ещё будут возвраты прежнего состояния, но главное — нащупан нужный метод. И этот метод Брейер назвал катартическим, ибо что, если не катарсис, испытывает пациент, вспоминая и заново проживая душевную травму, жизненную катастрофу, после которой и началась болезнь?

Фройд проникся свежестью, а паче того — действенностью метода. Но и недостатки тоже видел. Были, к примеру, такие пациенты, кого попросту не удавалось ввести в гипнотический транс. Были те, кому катарсис особого облегчения не приносил, а то и вовсе не случался: ну вспомнил пациент психотравму, но как-то без ожидаемого надрыва и очищения. Были те, кто входил туда легко, но лучше бы он этого не делал. Та же Берта однажды взяла да и заявила Брейеру на голубом глазу, что от их сеансов у неё приключилась беременность, и вот прямо сейчас она родит ему не то сына, не то дочь — и даже постаралась что-нибудь родить; к великому облегчению Йозефа, ожидаемо безрезультатно, хотя потуги тянули минимум на ёжика против шерсти. Фройду тоже довелось побывать объектом такого явления — и ему не понравилось, поскольку с 1886 года он был глубоко женат на Марте и имел довеском настоящую еврейскую тёщу. И он стал сильно и много думать за такой метод, чтобы эффект был лучше, чем от катарсиса в гипнозе, но без гипноза.

Основную идею, как ему мнилось, он ухватил верно: надо, чтобы пациент вспомнил вытесненные куда поглубже воспоминания и переживания о том плохом событии, с которого всё началось, но которое было настолько неприятным и тягостным, что психика постаралась те воспоминания основательно замуровать в подземельях памяти, а каменщика послать куда подальше. Но как сделать это, не прибегая к собственно гипнозу? Что-то такое было, кажется, у Месмера и Пюисегюра, и Фройд какое-то время хитрил: надавливая на лоб, он говорил, что вот сейчас-то пациент вспомнит всё. Иногда даже срабатывало, но не то, не то... И тут вспомнились заключительные строки эссе одного из любимых Зигмундом авторов, Карла Людвига Бёрне, «Искусство стать в три дня оригинальным писателем»: «Пишите всё, что вы думаете о самих себе, о ваших успехах, о турецкой войне, о Гёте, об уголовном процессе и его судьях, о ваших начальниках, — и через три дня вы изумитесь, как много кроется в вас совершенно новых, неведомых вам идей» Вот же оно! - осенило Фройда. Если, подобно золотоискателю на ручье, хорошенько покопаться в логорее, что выдаст пациент, рано или поздно найдутся те крупицы переживаний, которые психика хотела утаить. Главное — чтобы говорил не переставая. Помните диалог доктора, которого в «Формуле любви» сыграл Броневой, с Алексеем Федяшевым?

— Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное — беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет. Хотите беседовать, сударь?

— О чём?

— О чём прикажете. О войне с турками, о превратностях климата или, к примеру, о графе Калиостро.

Вот и Фройд полностью переключился на беседы. Вернее, на монологи пациентов. Уложит, бывало, болящую на кушетку, сядет в сторонке (поговаривали, что не любил Зигмунд смотреть в глаза) — и настаивает: вы, мол, говорите, гворите, не останавливайтесь, обо всём, что только на ум придёт. Я только в самом начале тему подскажу, а дальше вы уж сами. И вот не надо пытаться сосредоточиться, пусть мысли и слова плывут свободно.

Идея метода свободных ассоциаций была такова: если пациент не будет себя постоянно одёргивать, стараться держать под контролем всё, о чем он говорит, то мысли volens-nolens будут сдвигаться к теме об у кого чего болит. Ибо, считал Фройд, ни одна мысль просто так в голову не приходит; каждая из них — результирующая какого-то из процессов, что происходят там, в глубинах мозга. И таки да, оговорочки тоже случайными не бывают. Тут главное не зевать, вылавливая нужные конструкции — и слово за слово можно такое накопать!

И Фройд отказывается от гипноза, оттачивая метод свободных ассоциаций. Брейер же остаётся предан своему детищу, катартической методе. Впрочем, это не мешает им писать совместный труд - «Исследования истерии». В этой книге центральной фигурой, основным клиническим случаем, на котором соавторы строят своё видение картины и причин истерии, стал случай Анны О, или Анны Оливандер — такой псевдоним получила у них Берта Паппенгейм. Фройд резюмирует совместные наблюдения: «Наши истеричные больные страдают воспоминаниями. Их симптомы являются остатками и символами воспоминаний об известных (травматических) переживаниях». Правда, после этого дорожки Фройда и Брейера разошлись — то ли обоюдная профессиональная ревность тому причиной, то ли несогласие Йозефа с тем, что Зигмунд считал основой истерии сексуальные аспекты — но более они вместе не работали и не общались.

Впрочем, не только Брейера покоробил вывод (причём донесённый в печатном виде до ширнармасс) Фройда о том, что корень истерии — именно подавленные воспоминания и мысли, идеи и устремления сексуального характера, которые таким вот затейливым образом подкипают внутри и стремятся сорвать крышку котла. Едва ли не вся научная общественность возопила — дескать, Шломо, ты не прав! Мы не такие! Вернее, они не такие! Тьфу ты, запутал, мерзавец. Негодовал Крафт-Эбинг, возмущённо фыркал и грозил ученику пальцем Мейнерт, строчил контраргументы Ясперс — 1895-й стремительно терял свою томность. Теоретические выкладки Фройда, вероятно, раздражали многих ещё и тем, что если покопаться, то можно многое найти и у себя самого. Вспомните, какова в своё время была реакция на труды Ломброзо — и вы увидите много схожих моментов и причин. Вероятно, из опыта этих лет родится фраза Зигмунда: «Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами». И вторая, от которой будет корёжить многих, успевших забронзоветь: «Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри».

В то время он переживал не самый лёгкий период в своей жизни, и не только из-за всеобщего академического «фи». В ноябре 1896 года умирает отец, Якоб Фройд, и Зигмунд на своём опыте понимает, что такое невроз. Надо отдать ему дань уважения: доктор применяет метод свободных ассоциаций на себе самом. И на собственной шкуре ощущает, как это неприятно — взять да извлечь на свет детские воспоминания — те, которые память надёжно прятала. А заодно, шаг за шагом, вырисовывается и кристаллизуется концепция психоанализа. Не буду пересказывать в этой книге ни саму концепцию, ни краткое содержание его трудов тех лет - «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни», «Три очерка по теории сексуальности» и других. Однако именно скандальность концепции, скорее всего, и привлекла к ней внимание: ну кому бы в иной ситуации был интересен какой-то заштатный доктор, который даже своей кафедры не имеет, а занимается явным шаманством в своей частной клинике! Эпатажность сыграла роль: доктора заметили. Сначала сильно ругали, но поскольку неловко осуждать, не читая — стали читать. И писать рецензии. Причём не только разгромные. А там и до разрешения выступить с лекциями дело дошло. А в 1902 году Фройд защитил кандидатскую и устроился на кафедру невропатологии при Венском университете — как раз по психологической части. А в свободное время принимает дома тех, кого идея психоанализа зацепила не по-детски: врачей-единомышленников, писателей, художников. И о пациентах, конечно же, не забывает. Один из таких пациентов (по совместительству коллега-психиатр и композитор-любитель), Вильгельм Штекель, которому сеансы психоанализа здорово помогли справиться с неврозом, предложил Фройду собраться как-нибудь в неформальной обстановке и обсудить перспективы психоанализа, ибо чует он силу за этим методом. Так родился клуб «Психологическое общество по средам» (ну не по субботам же, в самом деле). Из тех его членов, что обретут позже известность, можно назвать Адольфа Адлера и Пауля Федерна, Отто Ранка и Исидора Задгера, Людвига Бисвангера и Макса Эйтингона, Карла Абрахама и Абрахама Брила, Шандора Ференци и Эрнеста Джонса.

С этого момента (и не в последнюю очередь стараниями членов клуба) популярность Фройда пошла в гору. Сбывается и его мечта об аншлаге в частной клинике: вся рабочая неделя расписана, пациенты едут со всей Европы. Что примечательно (вот уж воистину нет пророка в своём отечестве!) - и пациенты большей частью не из Вены, и сама концепция Фройда вкупе с его методом популярнее за пределами Австрии, нежели в её границах. Особенно это заметно в Швейцарии, где Эйген Блейлер и Карл Густав Юнг активно применяют психоаналитический метод к своим пациентам — причём не только к невротикам, но и к шизофреникам (да, Блейлер уже называет их так).

А в 1909 году Грэнвилл Стэнли Холл, первый президент Американской психологической ассоциации и первый же президент Университета Кларка, что в Вустере, штат Массачусетс, пригласил Зигмунда сотоварищи погостить и почитать лекции в Америке. Три тысячи марок — по тем временам не тот гонорар, от которого Фройду легко было бы отмахнуться, даже если самих американцев и в особенности их психиатрию он воспринимал с традиционным снобизмом выходца из Старого Света. «Они и не подозревают, что я привез им чуму!» - молвил он Карлу Густаву Юнгу (тот тоже получил приглашение от университета), сойдя с палубы «Джорджа Вашингтона» в нью-йоркском порту. 

Впрочем, оттаял, когда все пять лекций (на немецком, между прочим, языке) были прочитаны, и университет присвоил ему и Юнгу степени почётных докторов. Вот это было на самом деле волнительно и приятно — на контрасте с чопорно-ханжеским поджиманием губ коллег в Европе. Однако, чуму психоанализа он в Америку всё-таки привёз, не обманул: на многие годы вперёд и психиатрия, и психология в Новом Свете будут пронизаны его идеями.

Пожалуй, на этих годах и стоит завершить подробный рассказ об основателе психоанализа. Вскоре произойдёт раскол в психоаналитическом сообществе, когда, перессорившись с остальными и лелея собственное детище, «Индивидуальную психологию», отвалится Адольф Адлер, а следом, искренне сожалея о разрыве, но упорно отстаивая постулаты своей «Аналитической психологии», уйдёт Карл Густав Юнг и уведёт с собой вереницу сильных учёных. Потом будут Первая мировая и денежные трудности, обнаружение опухоли нёба и тяжелые операции, смерти родных и друзей, премия Гёте в 1930-м — и назначение Адольфа Гитлера рейхсканцлером в 1933-м, помощь ученицы и пациентки, принцессы Мари Бонапарт, с выездом в Лондон в 1938-м и смертельный укол морфия, сделанный Фройду по его же просьбе доктором Максом Шуром 23 сентября 1939 года.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

 Через пару лет я приехала к свекрови и снова встретила эту соседку,  уже дома живущую.  И гуляя с детьми,   мы  разговорились.   И она таки выдала мне настоящую причину расставания,  про которую гадали соседки.

Ее любил муж,  хорошо приняла его семья, в советское время дефицит и все прочее были настолько нам привычны, что вот точно не повод расстаться.
Но причина была экзотична- она сказала , что ее задолбал синхронный секс со свекровью и второй невесткой.   Помещение тесное,  спят все близко друг от друга,  а темперамент у всех отличный.   Да и свекрови то всего сорок с хвостиком.  Вот не смогла и все.  Стала зажиматься, напрягаться,  они с мужем стали ругаться и она вернулась домой.   Она тогда возмущалась,  как же они не понимают, что это ну неуютно как минимум.  Я тогда еще психологом не была, но " Донну Флору и два ее мужа"  почитать посоветовала. Она потом благодарила- сказала, что ей понятнее про их нравы стало.

Врать не буду- через какое то время муж за ней снова приехал, но они уехали куда то не на Кубу,  так что брак то сохранился.   Но повод для расставания запомнился.   Помню,  что рассказала мужу,  а он сразу вспомнил,  как тяжко ему доставались поезки к моей бабушке,  там тоже спали в одной комнате и он мужественно  терпел, понимая, что это будет черте что,  а не секс.    А там вот теснота не повод для отказа от секса.    А вы знаете такие истории,  когда именно условия для секса стали причиной расставания?   Ну и на себя прикиньте- а вас то бы надолго в молодости  хватило бы?  Ну если условия жизни вот такие?   или бы расстались бы?

Шоу «Вышка», на котором звезды прыгали в воду,  10 лет назад по популярности на ТВ обогнало чемпионат мира по водным видам спорта в Барселоне

Зрелище это собрало приличную аудиторию.
В это же самое время «Россия 2» вела прямую трансляцию с чемпионата мира по водным видам спорта из Барселоны. Показывали как раз прыжки с вышки.
Рейтинг у чемпионата оказался так себе. Что поделаешь: шоу со знаменитостями у нас популярны, а водные виды спорта — не слишком.

Их столько уже было, этих шоу с участием звезд, где они занимались не своим делом. Катались на коньках, укрощали хищников, боксировали, пели чужими голосами. Недовольные роптали: сколько же можно?! Снимите наконец шоу «Секс со звездой» и успокойтесь. Но нет. Уверен, что вслед за «Вышкой» появится еще какой-нибудь проект с именитыми дилетантами. И непременно — «оригинальный и захватывающий». Как говаривал покойный Виктор Степанович, никогда у нас такого не было, и вот опять.

Между прочим, шоу эти неизменно сопровождаются заявлениями о том, что они популяризируют те или иные виды искусства или спорта. Мол, если зритель увидит, какие испытания приходится претерпевать на пути к высокому профессионализму, то по-другому начнет относиться, например, к виртуозам-фигуристам. Для этого в шоу все и обставляется «по-взаправдашнему». Тренеры-профи, судьи с мировыми именами...

Вот и с «Вышкой» то же. Нам говорили: «Вам скучно смотреть, как раз за разом мужики прыгают в воду? Вам неохота считать брызги, которые они поднимают? А знаете ли вы, какой большой кровью достигаются эти высокие судейские баллы? Не знаете? Тогда смотрите».

И правда, «кровь» оказалась большой. Во время многочасовых тренировок певец Данко получил сотрясение мозга, Севара сломала палец, Виктория Боня и Катя Лель растянули мышцы рук и спины, а участница игры «Что? Где? Когда?» Валентина Голубева травмировала плечо и уже потратила на лечение около 70 тысяч рублей. Разумеется, всем пришлось преодолевать страх.

Значит ли это, что по завершении шоу я немедленно переключу телевизор на Барселону? Нет, конечно. Мне и этого хватило.

Говорят, что соревнования по прыжкам в воду очень любят смотреть женщины. Они любуются совершенными мужскими телами. По тем же причинам мужчины смотрят состязания среди женщин. Только мне, хоть ты тресни, неинтересно смотреть на Свету из Иванова, хотя, может, она и стала более лучше раздеваться. Мне неинтересно смотреть на Катю Лель и Дану Борисову. У них, конечно, неплохие формы, но прыжки их выгодно не выделяют. Не знаю, насколько зрительницам было приятно смотреть на тела некоторых не слишком спортивных мужчин. Про толстяка Морозова я не говорю — он пародист, ему положено быть смешным.

Что характерно, на форумах зрители обсуждали не столько качество выступлений, сколько околобассейные склоки. Всякие там язвительные реплики дам в адрес друг друга.

Многие участники были недовольны тем, что член жюри Садальский ставит оценки вне зависимости от качества прыжков. Что ж с того, объяснил этот вечный возмутитель спокойствия, он ставит их исходя из личных симпатий или антипатий. Артистизм — вот что главное. И потому ему больше по душе тот же Морозов, который веселит зал, а не пытается изображать из себя крутого спортсмена. А что касается спортивного уровня, говорит Стас, за ним пусть едут на Олимпиаду в Сочи. А здесь — шоу!
http://www.trud.ru/article/31-07-2013/1297638_shou_vyshka_okazalos_populjarnee_vodnogo_chempionata_v_ispanii.html

Грустная констатация фактов

Вы это сейчас всерьез?

Загадки и загадочные загадки

Что же делать

Ученые из Йельского Факультета Управления опубликовали исследование состояния экономики России. 

Business Retreats and Sanctions Are Crippling the Russian Economy

https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=4167193

Краткое содержание для тех кто не хочет читать 118 страниц текста: Российская экономика в глубокой яме, и российская официальная статистика просто занимается враньем.

Абстракт

По мере того, как российское вторжение в Украину идет уже пятый месяц, появился общий нарратив о том, что единство мира в противостоянии России каким-то образом превратилось в «войну на экономический истощение, которая сказывается на Западе», учитывая предполагаемая «стойкость» и даже «процветание» российской экономики. Это просто не соответствует действительности и является отражением широко распространенного, но фактически неверного непонимания того, как на самом деле выживает российская экономика в условиях исхода более 1000 глобальных компаний и международных санкций.

То, что эти недоразумения сохраняются, неудивительно. После вторжения экономические отчеты Кремля становились все более тщательно отобранными, выборочно отбрасывая неблагоприятные показатели и публикуя только более благоприятные. Эти отобранные Путиным статистические данные затем небрежно трубят в средствах массовой информации и используются множеством благонамеренных, но небрежных экспертов для построения прогнозов, которые чрезмерно, нереалистично благоприятны для Кремля.

Наша команда экспертов, используя частные русскоязычные и нетрадиционные источники данных, в том числе данные о потребителях с высокой периодичностью, межканальные проверки, отчеты международных торговых партнеров России и интеллектуальный анализ сложных данных о судоходстве, выпустила один из первых всесторонних экономических анализов, измеряющих российскую текущую экономическую активность через пять месяцев после вторжения и оценкау экономических перспектив России.

Из нашего анализа становится ясно: отступление бизнеса и санкции катастрофически калечат российскую экономику. Мы боремся с широким спектром распространенных заблуждений и проливаем свет на то, что на самом деле происходит внутри России, в том числе:

- Стратегическое положение России как экспортера сырьевых товаров безвозвратно ухудшилось, поскольку в настоящее время она действует с позиции слабости в связи с потерей своих некогда основных рынков и сталкивается с серьезными проблемами при осуществлении «разворота к Азии» с невзаимозаменяемыми экспортными товарами, такими как трубопроводный газ.

- Несмотря на некоторую сохраняющуюся утечку, российский импорт в значительной степени сократился, и страна сталкивается с серьезными проблемами, связанными с получением важнейших ресурсов, деталей и технологий от колеблющихся торговых партнеров, что приводит к повсеместному дефициту поставок в ее внутренней экономике.

- Несмотря на путинские иллюзии самодостаточности и импортозамещения, российское внутреннее производство полностью остановилось, не имея возможности заменить потерянные предприятия, продукты и кадры; опустошение отечественной инновационной и производственной базы привело к резкому росту цен и беспокойству потребителей

- В результате спада деловой активности Россия потеряла компании, на долю которых приходится около 40% ее ВВП, что привело к обращению вспять почти всех иностранных инвестиций за три десятилетия и способствовало беспрецедентному одновременному оттоку капитала и населения в результате массового исхода российской экономической базы.

- Путин прибегает к заведомо неустойчивым, радикальным фискальным и монетарным интервенциям, чтобы сгладить эти структурные экономические слабости, которые уже привели к дефициту его государственного бюджета впервые за многие годы и истощили его валютные резервы даже при высоких ценах на энергоносители - и финансы Кремля. находятся в гораздо, гораздо более тяжелом положении, чем принято считать

- Российские внутренние финансовые рынки, как показатель как текущих условий, так и перспектив на будущее, являются худшими рынками во всем мире в этом году, несмотря на строгий контроль за капиталом, и учитываются в устойчивой, постоянной слабости в экономике с сокращением ликвидности и кредита – в дополнение к тому, что Россия по существу отрезана от международных финансовых рынков, что ограничивает ее способность использовать пулы капитала, необходимые для оживления ее искалеченной экономики.

Забегая вперед, у России нет выхода из экономического забвения до тех пор, пока страны-союзники остаются едиными в сохранении и усилении санкционного давления на Россию, а Киевская школа экономики и Рабочая группа Макфола-Ермака лидируют в предложении дополнительных санкций.

Пораженческие заголовки о том, что российская экономика пришла в норму, просто не соответствуют действительности — факты таковы, что по любым показателям и на любом уровне российская экономика шатается, и сейчас не время нажимать на тормоза.

Есть у меня хорошая знакомая. Девчонка умная, красивая, пробивная — и в результате вполне успешная в своей столичной жизни.
С мужем они объехали весь свет, от Исландии до мыса Горн, в общем — видела она мир, вполне западный такой человек.

И вот в нынешних событиях она твердо оказалась на стороне РФ. Почему? Говорит, помог разобраться текст Евгения Черешнева.

Интересный мужик, преподаватель МГИМО по ИИ (и прочая...)
Прочитал — и вправду, очень внятная и объективная аналитика, вопрос «кто виноват?» Евгений вообще не ставит, исследует причинно-следственные связи.
Учитывая что написана она еще 2 марта этого года, когда большинство людей просто стояло на ушах от эмоций, вдвойне внятная. Рекомендую.

Теперь буду писать и видеть лица тех, кто читает — восхитительное чувство! 

Вечер прошел лучше, чем я могла представить. Вопросами закидали — журналисты и психоаналитики отдыхают, но отвечать было интересно. О чем-то я сама никогда не задумывалась. Даже жалею, что не включила диктофон, сейчас в голове всё перемешалось, а я бы переслушала вопросы и ещё разок их обдумала.

Я догадывалась, что блог читают люди небанальные, но вы оказались не просто умными и симпатичными, а ещё очень и очень интересными, каждый в отдельности и все вместе. Жаль, не со всеми удалось поговорить, мне очень понравились ваши рассказы и истории. Слушала бы и слушала. 

Cofe bean оказался на высоте, администратор рассыпался в любезностях и приглашал ещё. Куда лучше, чем книжные магазины.

А ещё у меня теперь живут такие прелестные совята. Моё восхищение и благодарность мастерице!

25 июля скончался Георгий Рерберг (1937-1999).

В историю кино он вошел не только как художник камеры, но и как оператор, запоровший съемки «Сталкера» Андрея Тарковского. Для меня однозначна невиновность Рерберга в скандале, переломившем его творческую судьбу. Там сошлось много факторов, - интриги, невнятность сценария, общее напряжение киногруппы. Брак пленки был запланирован отнюдь не Рербергом и вовремя выявить его он тоже не мог.

Другое дело, что и с другими режиссерами Рерберг расставался со скандалами.

Вот об этом и поговорим, сделав выводы о непростом характере человека, который боролся за свою профессию.

Первым режиссером, с которым у Рерберга сложился творческий тандем был Андрон Михалков - Кончаловский. Именно с экранизации повести Чингиза Айтматова «Первый учитель» (1965) вспыхнула слава Кончаловского, Рерберга, Натальи Аринбасаровой. Фильм покорил кучу международных фестивалей, а по московской тусовке пошел гулять слух о гении операторского мастерства, который творит на экране чудеса.

Под руководством Кончаловского Рерберг сделал картины «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (1966) и «Дворянское гнездо» (1969). Как сказал Кончаловский «С Рербергом я снял еще половину «Дяди Вани».

С «Дяди Вани» (1970) режиссер своего любимого оператора выгнал, ликвидируя отношения.

Почему?

Кончаловский по его словам устал от мальчишества соратника, от его критического отношения к сделанному. Операторская оценка трудам Кончаловского «Говно...» иногда звучала не к месту.

Режиссер бесился.

Все закончилось тем, что Кончаловский высадил пьяного Рерберга из машины прямо посреди проезжей части, а на следующий день отчислил с картины. 

Больше они не работали.

С Виктором Титовым Рерберг сделал три картины: «Ехали в трамвае Ильф и Петров» (1971), «Здравствуйте, я ваша тетя!» (1975) и «Адам женится на Еве» (1980). Именно оценку Титова (с поправкой) следует считать наиболее емким определением проблемы Рерберга:

«У него была одна беда, а может быть, драма: он не терпел неодаренных людей. И он, имея с ними дело, был резок, груб, поэтому ходили легенды о его нетерпимости и негибкости. Но он просто не мог терпеть, не мог ощущать ауру такого рода людей и отношений.

Он не был тем распространенным типом богемного художника — это тоже одна из легенд, нуждающихся в разрушении. Получая предложение, каждый раз он спрашивал, о чем это, и очень серьезно и глубоко соблюдал в работе определенные правила. Он не любил неясности, и большинство его столкновений с режиссерами происходили оттого, что он не любил шаманства. Рядом с ним нельзя было быть ремесленником, надо было быть профессионалом».

Позвольте, но ведь Рерберг работал со сливками художественного кино. Кончаловский, Тарковский, Соловьев, - где же тут неодаренность? В том то и дело, что Рерберг по сути своей не терпел не просто неодаренности, а застоя. Его психотип требовал поиска новых решений, неожиданных поворотов, а с другой стороны определенности конечного замысла, четкого понимания «Куда идем». С таким психотипом работа с Тарковским, который сложил «Зеркало» только на монтажном столе, а к «Сталкеру» приступил имея на руках сценарий, который его не удовлетворял, Рербергу вообще была противопоказана. Тем не менее, «Зеркало» до сих пор считается вершиной операторского мастерства, а по мне так это и лучший фильм Тарковского.

В перерыве между «Зеркалом» и «Сталкером» Рерберг делал с Сергеем Соловьевым «Мелодии белой ночи». С точки зрения операторского мастерства лента получилась отменной.

Только вот Соловьев больше с Рербергом не работал.

Почему?

Соловьев говорит о Рерберге вроде обстоятельно, а на деле впроброс: «Количество злодейств, которые Гоша время от времени творит, сам о том не задумываясь, ни в какие разумные рамки не умещается».

Он отмечает то же, что и Кончаловский, — Рерберг перманентно терял к происходящему интерес, заявляя: «Говно снимаем». Он может дико раздражать своими человеческими эмоциями, но на профессионализме это не сказывается.

Скандал разгорелся у Рерберга с Михаилом Козаковым на съемках фильма «Безымянная звезда». Являясь не только оператором-постановщиком, но и сорежиссером Рерберг в итоге снял фамилию с титров.

На «Безымянной звезде» оператор залез в сам процесс постановки и его видение фильма вошло в противоречие с замыслом Козакова. Козаков говорил, что Рерберг стремился вырулить комедию в депрессивное кафкианство, сделав и без того трудпроходимый через цензуру материал максимально диссидентским. С точки зрения Рерберга на главную роль не годился светлый лучик Игорь Косталевский, следовало искать кого-то внешне похожего на поэта Бродского. Он считал староватой для главной героини Анастасию Вертинскую. Отказался снимать в роли Грига Леонида Филатова мотивируя: «Не кинематографическое лицо». В итоге Грига играл сам Козаков.

По его словам: «Гоше не нравилось всё: выбор артистов, Вертинская, я в роли Грига, стиль игры, предложенный мной, несерьёзность музыки Эдисона Денисова».

А вот с Игорем Таланкиным Рерберг работал спокойно. Вместе они сделали «Отца Сергия» (1978), «Звездопад» (1981), «Время отдыха с субботы до понедельника» (1983). 

В последние годы, когда кино встало, Рерберг ударился в рекламный бизнес, снимал ролики. Делал он это молодо и с удовольствием, относясь как к новому делу.

Светлая память!

В Okko уже можно посмотреть «Венецияфрению» — хулиганский карнавальный хоррор от режиссера испанского ремейка «Идеальных незнакомцев» и «Печальной баллады о трубе» Алекса де ла Иглесии. Рассказываем, почему это путешествие в знаменитый город на воде кинотуристы запомнят надолго.

18+

С монструозного круизного лайнера на берег острова Лидо сходит пятеро испанских туристов: Иса (Ингрид Гарсия Йонсон), Сусана (Сильвия Алонсо), Аранца (Гоизе Бланко), Хави (Николас Иллоро) и Хосе (Альберто Банг). Их совместная поездка станет последней по нескольким причинам. Во-первых, очаровательная Иса выходит замуж и вот-вот уедет с женихом в Лондон. А во-вторых, на непрошенных гостей открывают охоту местные жители. Сумасшедшие убийцы в масках бродят по Венеции и жестоко расправляются с туристами, заплутавшими среди тесных улочек.

Недовольство венецианцев шумными туристами — не выдумка режиссера де ла Иглесии и его верного сценариста Хорхе Геррикаэчеваррии (вместе они работают практически над каждым фильмом). Парадоксально, но город, чья экономика почти полностью зависит от приезжих европейцев, крайне нетерпимо относится к ежедневно прибывающим лайнерам. По словам местных, гигантские судна угрожают древним памятникам архитектуры. Так, год назад после серии уличных протестов правительство Венеции запретило кораблям проходить мимо площади Святого Марка и причаливать в историческом центре, выделив им специальное место на отшибе. Инцидент, кажется, был исчерпан.

Однако в руках де ла Иглесии и Геррикаэчеваррии реальная история всегда извращается, превращаясь в бесстыдный китч. «Печальная баллада о трубе» начиналась со сцен Испанской гражданской войны, участниками которой становились — буквально — клоуны. Бедных циркачей загоняли на поле боя, но они, не страшась, кровожадно боролись с франкистским режимом прямо в сценическом гриме. Тот же трюк авторы проделали, например, и «Ведьмах из Сугаррамурди»: одна из самых страшных страниц европейского прошлого в лице Святой Инквизиции неожиданно вылилась в фарс о путешествии во времени и черной магии.

В «Венецияфрении» авторы не сбавляют в эпатаже. Социальная проблематика всё такая же злободневная, а вот реалии в этот раз показаны еще более натуралистично, чем раньше: действие разворачивается не в студийных декорациях, а в реальной Венеции, посреди мостов, узких улиц и старых зданий. Так что зрители, которые давно хотели, но так и не смогли побывать на Лидо и Сан-Марко, вытянули счастливый билет — для идеальной репрезентации острова здесь не хватает разве что закадрового аудиогида.

Правда, хваленый реализм де ла Иглесию никогда не интересовал. Неспроста герои приезжают на ежегодный карнавал — время, когда люди постоянно ходят в причудливых средневековых костюмах и жутких масках. Пока одни скрывают свои лица за смартфонами и фотоаппаратами, другие прячутся за личинами чумных докторов и шутов. С каждой минутой Венеция всё больше напоминает не торжественный островной город, а гигантскую ярмарку с цирком уродов в качестве гвоздя программы. Гулкий шум во всех дворах, пьяные крики, темные подвалы с секретными вечеринками и призрачные ночные дворики: никакой романтики — лишь китч и самопародия.

В этих разлагающихся декорациях (с каждым годом Венеция всё глубже уходит под воду, чем откровенно напоминает утопленника) можно было снять торжественно-погребальный хоррор об утрате, кризисе европейской цивилизации или победе коммерции над сакральными смыслами. Но де ла Иглесиа воспринимает мир трагикомично, поэтому смешивает тонкие фестивальные приемы с грубыми и архаичными жанрами.

Если низводить «Венецияфрению» до конкретного жанра, то это, разумеется, будет джалло — криминальный триллер о таинственном убийце и его незадачливых жертвах. Душегуб в костюме шута бродит по округам, выискивает докучливых туристов и убивает их на глазах у других гостей города. А панику он пресекает мастерским обманом: злодей выставляет всё за театральный перфоманс, эдакую сценку для туристов прямо на улицах Венеции. Зеваки, разумеется, верят и спешат снять кровавое действо на смартфон.

Как и в любом джалло, ответ на вопрос «Кто ответственен за убийства?» важен, но не первостепенен. Детективная интрига у де ла Иглесии раскрывается за несколько минут перед финалом и, честно говоря, откровенно не удивляет. Там, где должна быть загадка, в «Венецияфрении» торжествует банальность. Там, где зритель ожидает скример и джампскейр, фильм по-ернически ограничивается вспарыванием брюха или глотки героев. Это кино скорее не интригующее и страшное, а очень зловещее: завывают струнные инструменты, в каждой жуткой маске замечаешь чудовище, а злоключения испанских туристов-героев всё больше напоминают сюжет «Хостела».

Личная победа де ла Иглесии и Геррикаэчеваррии в той легкости, с какой они рифмуют совершенно противоположные вещи. Венеция в их фильме выглядит заманчиво и одновременно одиозно. Страх чередуется звонким хохотом — словно ты смотришь второсортный ужастик из видеосалона. Кажется, единственная задача, которую ставили перед собой авторы — не поразмышлять на тему современной Венеции, а подчеркнуть парадоксальность места. Ведь, действительно, что может быть страннее невероятно популярного города, который каждый день уходит под воду? Только город, где убийцы в масках убивают туристов и успешно выдают это за спектакль.

Смотрите фильм «Венецияфрения» в Okko

Текст: Влад Шуравин

Смотрела давеча «Место встречи изменить нельзя». Фильм мною до дыр досмотрен и пересмотрен. И как я раньше не обращала внимания на этот эпизод, ума не приложу. Итак, наши орлы закрывают ресторан и начинают проверять документы — это здесь они Маньку-Облигацию поймают. И вдруг Высоцкий подходит к девушке за столиком и говорит нечто странное:

16. лет. не. исполнилось.