Недавние тренды рунета

«Козлы» и «Рыцари» скрестили Интернет со средневековьем

Когда в 1969 King Crimson спели «Шизоид 21-го века», никто не знал, что это про ЁБ.

ЁБ — это русская фонетическая транскрипция IoB (аббревиатура «Internet Of Beefs» (Интернет ругани)). И если сокращение IoB ближе к сетевой терминологии (аля IoT), то русское ЁБ — наиболее релевантно сути. Об этом Венкатеш Рао из Института Берггрюена вчера опубликовал финальную версию эссе.

Очень интересно. А для тех, у кого мало времени, даю резюме.

1. ЁБ — это медиапространство, где доминируют ярые приверженцы ругани. Те, кто считают любые высказывания, отличающееся от безоговорочного согласия и поддержки их мнения, признаком неуважения и провокацией к конфликту. Они сфокусированы только на ругани. В каждом сетевом взаимодействии они видят войну за территорию. При контакте с ними, ваш единственный выбор — спорить или слиться, отказавшись от ЁБа.

2. ЁБ существует на всех платформах. Это децентрализованная, самодостаточная машина конфликтов, мотивирующая участников делать самые разные вещи с единственной целью — чтобы ЁБ крепчал.

3. Технология ЁБа — это технология натравливания толп друг на друга. За каждым конфликтом стоит шкурный интерес каких-то «Рыцарей». Рыцари — это большие люди, знаменитости, уже добившиеся успеха и известности. У них есть свои последователи. Их социальный статус — часть их карьеры. Они остаются на вершине за счет непрекращающейся ругани с другими рыцарями. Вы наверняка знаете их имена.

4. Семантическая структура ЁБа сформирована громкими спорами между харизматичными рыцарями -, слабо связанными с сообществами, населенными добровольными армиями их приверженцев. Подавляющая часть энергии конфликта заключается в том, что взаимозаменяемые приверженцы противостоят друг другу по линиям, обозначенным рыцарями, откуда они ведут бесконечный срач в бесчисленных битвах на просторах ЁБа.

5. Конфликт на ЁБ не регулируется какой-либо стратегией или идеологическими доктринами. Это взбаламученный гоббсовский конфликт общества чести с феодальной структурой, в основе которого лежит анонимная, взаимозаменяемая, злая фигура, отчаянно пытающаяся выглядеть значимой: «козёл» — представитель массовки соцсетей.

6. Что заставляет козла быть козлом? Страстное желание произвести впечатление на рыцарей, с которыми они согласны. Для козла нет большей чести, чем быть замеченным рыцарями, за которых они сражаются. В результате верность козла — это валюта экономики ЁБа.

7. Главная задача рыцарей — мобилизация своих козлов на битву с чужими. Лучшие рыцари ЁБа, такие как Трамп, руководствуются полностью реактивной философией: «Вот мои козлы; я должен выяснить, куда они идут, чтобы выйти вперед и повести их за собой». Для рыцарей особо ценны культурные конфликты на основе ругани, которую за них ведут козлы. Для козла конфликт — средство достижения цели, хотя и бессвязное. Для рыцаря конфликт — это инструмент. Поддержание его в рабочем состоянии — это основа бизнес-модели повышения репутации и культурного капитала. Одержав победу в битве, рыцари увеличивают число своих козлов. Чем больше козлов поддерживает рыцаря в стабильном состоянии боевой готовности, тем крупнее он игрок на ЁБе.

8. Типичная позиция рыцарей ЁБа — козлы не важны и их не жалко. Рыцари не несут ответственности за то, что делают козлы, и не несут ответственности за взгляды козлов, сражающихся под их знаменами.

9. В результате на ЁБе единственная значимая транзакция — это масштабная битва между армиями козлов — эквивалент инфокаскада или инфопандемии. Чем кровавее и глупее, тем лучше для подстрекательства рыцарей со всех сторон.

10. С ростом поляризации в обществе, конфликты на ЁБе имеют тенденцию институционализироваться, производя закаленных воинов, которые строят свою карьеру на сохранении и усугублении проблем общества.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

У нашего общества уже нет всезнающего Большого Бога — люди лишены стимулов к правильному поведению

Обывателю может казаться, что «британские ученые» как всегда занимаются ерундой, но наука как таковая основана на осмыслении «ерунды»

Интервьюер Александр Суслов (Republic)

– Давайте обсудим научно-технический прогресс. Мне кажется, про него сейчас сложились три мнения. Первое мнение пессимистичное: прогресса нет по разным причинам. Например, наука не развивается, потому что ученые теперь заняты не исследованиями, а отработкой наукометрических показателей. Пишут статьи, которые потом никто не читает, накачивают индекс цитируемости. Второе мнение скорее апокалиптическое: прогресс скоро уткнется в стену из тоталитарного ИИ и экологической катастрофы. Третья точка зрения — «технооптимизм» — пророчит неминуемое наступление «золотого века». К какому лагерю вы примкнете?

– К лагерю осторожных оптимистов, которые ожидают прогресса, но осознают реальность катастрофы. Гиперсложность современной социальной структуры влечет огромные риски, поэтому ответом может стать изменение самой природы человека.

При оценке прогресса важно выбрать подходящую шкалу, на основании которой мы и будем замерять наши научные достижения. Обывателю трудно оценивать научные достижения сами по себе, он их воспринимает по мере изменения своего быта. Раньше ездили на телеге, а теперь на поезде — вот это прогресс! Но появлению железной дороги предшествует несколько веков научных изысканий, незаметных обывателю. Наука всегда была вещью не очень понятной, а современная наука — это прежде всего междисциплинарность: разные научные школы, используя различные подходы, работают над какой-то одной проблемой.

Это иногда тяжело понять даже специалистам. Между тем как раз междисциплинарный подход может стать средством прорыва. Иногда изучается очень абстрактная вещь, никак не связанная, грубо говоря, с «увеличением надоев», но из нее может последовать радикальное изменение нашей жизни. Пример: человечество существует как система двух полов. Если убрать современные гендерные теории, а просто взять систему размножения — есть один пол, есть другой. А+В=С, новый организм. А что, если бы было три особи трех разных полов? Это же была бы совершенно другая цивилизация, фундаментально другое общество. В Йоркшире прошла недавно конференция, и там на эту тему встречались невероятно интересные доклады. Например, выступавшие говорили о том, что трехполое человечество, скорее всего, давно бы избавилось от войн или войны как института не существовало бы вовсе. Обывателю может казаться, что британские ученые как всегда занимаются ерундой, но наука как таковая основана на осмыслении подобной “ерунды”.

Есть хороший пример междисциплинарности, исследования, казалось бы, ерунды и британской науки в одном лице. Рональд Фишер — великий статистик и великий генетик — отличался скверным характером, вечно цеплялся к коллегам. Как-то раз он придрался к тому, что его коллега Мюриэль Бристоль заявила, что она, мол, всегда может различить — налили молоко в чашку с чаем или же это чай добавили в чашку с молоком. Принципиально важная для англичан вещь. Оплаченное налогоплательщиками время ученых было потрачено на дизайн эксперимента, который должен был помочь Фишеру уничтожить Бристоль, но ничего не вышло — она в самом деле понимала, каким образом был получен напиток в чашке. Сейчас этот эксперимент известен как “точный тест Фишера”, он до сих пор используется в статистике для анализа таблиц сопряженности.

Все верно, научное достижение не всегда связано с постановкой великой цели. Это во-первых. Во-вторых, при текущем информационном перегрузе, при такой плотности потока данных мы не видим цельной картины. Проблема нечитаемых статей или научных теорий, которые за пределами академии никто не понимает, на самом деле существует.

А движение новых просветителей и научпоп-публицистов помогает?

И да и нет. Конечно, Юваль Ной Харари — очень умный человек и отличный автор, но он попал в ловушку медиа. Он и подобные ему просветители — в самом деле целое движение — становятся похожи на актеров одной роли, они так часто говорят одно и то же, что самое важное в их выступлениях забалтывается.

Но все-таки их деятельность не наносит вреда обществу, например, из-за редукции информации?

Вред возможен, когда пропорция между сложностью явления и ее упрощением для представления публики слишком смещена в сторону упрощения.

Например, как с хайпом вокруг ИИ?

Да, прямо сейчас это происходит с искусственным интеллектом, особенно с понятием “сильный ИИ”. Это очень активно обсуждается, державы принимают государственные программы, но под термином “ИИ” каждый понимает что-то свое. А еще мы не знаем в принципе, что значит “быть умным”.

Скажем, дельфины очень умные создания. С точки зрения эволюции они умны, потому что вернулись обратно с суши в океан, где у них почти нет врагов. С точки зрения человека они умны, потому что имеют социальное устройство, играют, обучаются, осознают себя, то есть проходят зеркальный тест, могут грустить, общаться с человеком и так далее. Вообще дельфины очень хорошо устроились, можно спекулятивно утверждать, что у них вполне себе построен коммунизм.

Кажется, после внедрения достижений западной цивилизации и идей Просвещения человек уже не может искренне ценить “счастливое опрощение”. Ему, человеку, все равно нужна наука и техника, дворцы из алюминия, марсоходы и прочие материальные выражения величия духа. Охотники и собиратели могут быть счастливыми, но мы считаем их отсталыми: ведь мы их можем наблюдать, как и дельфинов, а они нас — нет.

Вообще говоря, не факт, что дельфины нас не наблюдают. Но даже с поправкой на материальную культуру мы сможем найти нечеловеческий интеллект уже прямо сейчас, не дожидаясь явления “сильного ИИ”. Например, термитники — вполне себе произведения инженерного искусства, которые создаются без таких необходимых человеческому уму вещей как централизованное планирование и проектирование. По всей видимости, у термитов нет прямой коммуникации между особями и вообще осознанности как таковой. Но это не мешает термитам создавать архитектурные комплексы размером с Британию.

Французский ученый Пьер-Поль Гроссе довольно много времени посвятил изучению термитов и выдвинул гипотезу о стигмергии. Если коротко, это особые метки, которые передают информацию от одной особи к другой. То есть, метод непрямой, децентрализованной коммуникации, который позволяет создавать сложные объекты или, например, вести согласованные боевые действия против муравьев.

Эта концепция может быть применена и к человеческому взаимодействию. Создание проектов с открытым исходным кодом — операционная система FreeBSD или появление “Википедии” — похоже на строительство термитника. В том смысле, что у них нет архитектора или главного инженера: “оно само”. Современные цифровые сети позволили нам создать свои собственные метки. Все эти мемы, флешмобы, проекты на GitHub — все это координация без начальника.

Возможно, в этом и есть спасение человечества? Потихоньку мы встроимся в одну большую сеть, спонтанно организуемся и построим межпланетный термитник?

Тут есть много доводов против. Во-первых, мы, кажется, строим не одну, а как минимум, две сети — американскую и китайскую. Во-вторых, человечество куда мощнее влияет на планету, чем термиты. Мы можем легко себя убить сами, если не пройдем через фазовый переход, который изменит мышление и саму природу человека. Это похоже на ту проблему, с которой столкнулись городские цивилизации древности, когда социум резко усложнился.

Вспомним пресловутых счастливых охотников и собирателей, к которым мы запускаем своих антропологов. Они живут небольшими группами, где невозможно быть аморальным. Почему? За убийством непременно следует наказание: тебя выгоняют. Как Каина после убийства Авеля. Но если вы живете в городе Иерихон, где 30 тысяч населения, там очень легко убивать, воровать, говорить неправду и быть при этом в полной безопасности. Кроме того, очень легко быть анонимным.

Но тут на арену выходят “Большие Боги”. Практически у всех крупных религий есть этический кодекс. Ты можешь обмануть людей, но не всезнающих и всемогущих богов. Осознание того, что ты под постоянным наблюдением, влияет на поступки — здесь уже разрабатывается особая этика. С ней усложнившееся общество может преодолеть свою сложность. Постройка пирамид или “цветочные войны” ацтеков с обязательными жертвоприношениями — это не дикость древних обществ, а их мудрость. То, что помогало им выжить.

У меня тогда еще одно обобщение. Насколько я помню, английский историк Эдуард Гиббон как одну из причин гибели античной цивилизации указывал распространение христианства: мол, население Римской империи толпами устремилось в монастыри, молиться и душу спасать, поэтому войска целиком комплектовались из пришлых варваров, защищать границы было некому. Поэтому варвары в итоге заместили греко-римскую классическую культуру своей. Вместе с тем Восточная Римская империя смогла адаптироваться и встроиться в христианскую культуру, что дало ей еще тысячу лет жизни. Это все, конечно, очень спекулятивные утверждения, но сюда хочется притянуть аналогию с довоенным СССР и пламенной верой в коммунизм. Грубо говоря, вот христиан-мучеников терзают львы в Колизее, а вот Сергея Лазо сжигают в топке паровоза. Вера заставляла людей примиряться с неприглядным настоящим ради светлого будущего, но после войны более насущными стали вопросы колбасы.

Примерно так. Тут важно понять, что это не только вера в будущее — в загробную жизнь, в коммунизм или в перерождение в правильной касте. Это еще и вера в неизбежное наказание. Или это должна быть конфуцианская вера в систему, без подчинения которой наступает хаос.

Кажется, Иван Грозный довольно искренне верил в неустроенность своей загробной жизни, раз заказывал поминовение для жертв репрессий. То есть человек был уверен, что после смерти он будет наказан и надо бы подготовиться.

Да, здесь невозможен цинизм, еще раз скажу, что это работает только когда люди в это верят. У нашего общества такого Большого Бога, который все про тебя знает, больше нет, люди лишаются стимулов к правильному поведению. Под “правильным” мы здесь обычно понимаем поведение, которое признается полезным для общества.

Все эти страшные истории про “Мы” Замятина, про китайский социальный рейтинг и так далее — они могут стать неприятной повседневностью. Человечеству придется жить в условиях постоянного наблюдения, ежедневного отчета перед системой, которая определяет всю его жизнь. С одной стороны, да, чудовищно, а с другой — какие альтернативы? Разве что разрушение цивилизации как таковой.

Наверное, оптимистов подводит отсутствие памяти о настоящих катастрофах. Жители бывшего СССР или бывшей Югославии, заставшие крах государственности, могут хотя бы представить, как быстро может кончиться цивилизация и что наступает после. Когда у дедушки есть централизованное водоснабжение, многоэтажное строительство — а у внука нет даже письменности. Кажется, прямо сейчас у нас есть все ингредиенты, необходимые для коллапса. Можем, так сказать, повторить.

Да, и подчинение, регуляция нашего общества с помощью алгоритмов, переход суверенитета к машине — это может быть не так уж и плохо. Мы привыкли думать, что человек прежде всего хочет свободы, но есть теория, что мы состоялись как вид-гегемон только потому, что сами себя одомашнили. Дикие и домашние животные отличаются не абстрактным умом, а оценкой незнакомого. Домашние виды скорее всего будут спокойно оценивать незнакомую обстановку и доверительно относиться к человеку. Здесь очень любопытно посмотреть на прекрасные результаты эксперимента Беляева по одомашниванию лис. Домашние лисы приобрели черты, которые еще описывал Дарвин: ювенильность, то есть детскость облика, сглаженный половой диморфизм и так далее.

Тут хочется указать на те черты современного городского населения, которые очень огорчают консерваторов. Во-первых, говорят консерваторы, Гайдар в 16 лет уже командовал полком, а ты в свои 30 все в компьютерные игры играешь. Во-вторых, по улице идет кто-то, и не разберешь, то ли девушка, то ли парень — куда делись мужественность и женственность? То есть за последние полвека мы сильно прибавили в доместикации себя. Хотя, конечно, это все не выходит за рамки крупных городов, то есть, очень недолгая и социальная вещь.

А социальное тут гораздо важнее, чем физиологическое, социальные факторы для человека, насколько мы можем судить, важнее генетических. Что касается сроков, то у Беляева лисы прошли весь путь от дикой особи к абсолютно домашним зверушкам за неполные 40 лет. То есть генетические изменения могут идти стремительно, если они подкреплены отбором и стимулом.

Которые как раз может взять на себя ИИ — как Большой Бог?

Почему бы и нет? Я уточню: речь не о евгенике, то есть никаких алгоритмически подобранных кандидатов в пары от центрального бюро планирования семьи не будет. Даже в условиях социального кредита мы сами прекрасно сможем выбирать себе нужных партнеров.

Возьмем этого нашего глобального горожанина — он же без всяких натяжек киборг. С момента появления смартфонов, то есть последние лет десять, он образует сцепку с телефоном, системой спутниковой навигации, интернетом, фотокамерой и так далее. То есть, “сильного ИИ” еще нет, но есть довольно могущественные рекомендательные сервисы — как объехать пробку, куда сходить поужинать, тот же Tinder. Имея доступ к сети, я не должен сам помнить рецепт блинов, я его посмотрю на ютубе и забуду. Все мои данные открыты платформам, у меня почти нет своей памяти, я чуть ли не полностью лишен агентности. Возможно, этический кодекс уже не нужен, ведь мы десять лет как киборги и управляемся алгоритмами?

Это и есть стигмергия — все эти рекомендательные сервисы как раз работают по логике непрямого взаимодействия особей. Вы поставили лайк ресторану, другой спустя месяц прошел мимо и получил знание, что ресторан неплохой. Вы пообщались, не видя и не зная друг друга.

Вообще человек стал киборгом раньше, чем научился говорить. Какие десять лет, внешняя память — это основа нашей эволюции! Мы научились генерировать, передавать и сохранять такое море информации, только благодаря изобретению экзограммы, как это явление обозначил канадский нейроантрополог Мерлин Дональд. Экзограмма — внешняя память. Ею может быть совершенно любой артефакт, например, танец. Одними из древнейших экзограмм являются ожерелья, то есть нанизанные в определенной последовательности предметы.

Явление письменности ускорило процесс?

Письменность — просто система передачи информации, который легко утратить. Сейчас видно, что мы можем передавать много данных, упаковывать много смыслов в картинки. В этом плане мемы не настолько глупое явление, как многим кажется.

Способы упаковать информацию могут быть разные, фазовым переходом является само представление, что данные должны быть зафиксированы на внешнем носителе. Например, у зажиточных римлян были специально обученные мнемонические рабы, которых звали “маленькие греки”. Такой человек запоминал какую-то информацию и потом в нужный момент выдавал ее хозяину, то есть извлекал данные из себя.

В разговорах про внешнюю память, про кибернетические улучшения нет ничего нового. Большой Брат нужен, чтобы избавиться от неконтролируемых рисков. Банальный пример — системы навигации могут провоцировать пробки вместо того, чтобы помогать их объезжать. Фейсбук должен был объединять разных людей, а он их запирает в “эхо-комнаты” и создает поляризацию в обществе. Так что алгоритмы — это не выход. Возможный выход — “сильный ИИ”, но — и тут мы вернемся к началу нашего разговора — мы пока что не можем понять, что это значит и как он устроен.

Уильям Гибсон придумал Джонни-мнемоника для киберпанк-будущего, а на самом деле он из античности. Спасибо за содержательную беседу, кажется, после этого разговора многим читателям будет о чем поразмыслить и поспорить.

Оригинал интервью на сайте Republic от 21 февраля 2020 https://republic.ru/posts/95934

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Китай планирует перекроить финансовую систему мира

В только что опубликованной статье в China Finance (журнале Народного банка Китая — НБК), говорится, что права на выпуск и контроль цифровой валюты станут «новым полем битвы» конкуренции между суверенными странами.

Исходя из статуса China Finance, это может означать подтверждение готовности Китая на финансовую войну такого масштаба, что все предыдущие склоки вокруг Huawei, TikTok, WeChat …, уходят на задний план. Это значит, что стратегия Китая стать первым государством, запустившим оборот собственной криптовалюты в качестве легитимного платёжного средства, переходит в практическое русло.

• То, что выпуск и обращение национальной криптовалюты в одной из крупнейших экономик мира внесет большие изменения в существующие международные финансы, — ни для кого не секрет.
• Высокий интерес властей Китая к технологии распределённых реестров (blockchain) — также всем известен. Проект национальной криптовалюты был начат НБК 6 лет назад. А в начале этого года НБК приступил к симуляции работы с национальной криптовалютой, поручив местным банкам запустить пилотные проекты на экспериментальных площадках 4-х регионов: Сучжоу, Сюнъань, Чэнду и Шэньчжэнь. В пилотных проектах имитируется работа с электронными кошельками для типовых операций типа конверсии юаня в криптовалюту, проверки баланса, оплаты услуг и товаров, а также осуществления переводов между кошельками.
• Запущена национальная блокчейн-платформа BSN, охватывающая 100 городов Китая (подробней в моём посте «Пока мир рушится, Китай строит новый»)
• В августе китайские СМИ сообщили, что крупные государственные коммерческие банки Китая начали крупномасштабное внутреннее тестирование цифровых кошельков, приближаясь к официальному запуску национальной криптовалюты.

«Китай имеет много преимуществ и возможностей в выпуске фиатных цифровых валют, поэтому он должен ускорить темпы, чтобы захватить первенство в мире» — говорится в статье China Finance.

И если это случится, то практические последствия могут перекрыть по значимости и борьбу за 5G, и даже ИИ-гонку. Китайцы — прагматики.

А вся эта фанаберия, якобы, огромной важности быстрой связи и умных устройств меркнет в свете простого аргумента — деньги важнее.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Основной принцип жизни и разума

Во всех процессах природы царит универсальная, в определенной
степени познаваемая для нас закономерность.
Макс Планк

Введение. Трудности передачи мудрости

Мудрость нельзя передать. Мудрость, которую мудрец пытается кому-то сообщить, всегда звучит как глупость… Знание можно передать, но не мудрость. Ее можно найти, можно ее нажить, можно от нее жить, можно творить с ней чудеса, но высказать ее и научить ей — нельзя.
Герман Гессе

Cформулированный и формализованный Карлом Фристоном принцип свободной энергии (Free Energy Principle) в последние годы все чаще упоминают:

• как обязательный принцип или императив для биологических систем;
• как принцип, обладающий фундаментальным статусом в нейробиологии, и применимый к любой биологической системе от одноклеточных организмов до социальных сетей;
• и даже в качестве главного претендента на звание «единой теории мозга», а то и «единой теории всего».

Сам Фристон называет принцип свободной энергии (ПСЭ) «фреймворком, с помощью которого можно объяснить конститутивную связь мозга с телом и окружающей средой», которая обеспечивает «нормативную, телеологическую сущность синтеза биологии и информации» и который «способен истолковать непрерывность между жизнью и разумом».

Принцип свободной энергии (ПСЭ) представляет собой фундаментальную базовую концепцию биоматематики — междисциплинарного направления науки, занимающегося изучением сложных динамических систем, а также термодинамических и эволюционных аспектов самоорганизации в целях математической интерпретации биологических процессов.

Но ПСЭ не только фундаментальный принцип. На его основе построен ряд важнейших научных теорий, объясняющих и математически описывающих:

1. каким образом, путем минимизации вариационной свободной энергии, происходит самоорганизация и поддержание неравновесного состояния живых систем (таких как клетки, растения и мозг).
2. как возникают, устроены и работают такие свойства живого, как сознание, воля, целенаправленность, ощущения, эмоции, мышление, самость.

Совокупность базового принципа и построенных на его основе научных теорий позволяет предположить в них своего рода “конституцию биоматематики”, — основной закон в основании всех остальных законов, математически описывающих жизнь и разум.

К сожалению, это математическое описание чрезвычайно сложно. Многие ведущие нейроученые сетуют на невозможность разобраться в штабелях многострочных формул, в которых задействован чуть ли ни весь греческий алфавит. Ну а математики, хоть и подтверждают строгость и точность выкладок Фристона, не в состоянии хоть как-то квалифицированно судить об их смысловой трактовке в контексте нейробиологии и когнитивистики.

В итоге тупик.

Есть фундаментальный принцип — ПСЭ.

✔️ На его базе построены теории, описывающие важнейшие понятия нейробиологии и когнитивистики.

✔️ И даже разработано строгое математическое обоснование этих теорий.

✔️ Но из-за междисциплинарности эти теории мало кто понимает, и потому говорить об их широком признании пока не приходится.

Что же говорить о журналистах и популяризаторах, пытающихся донести до публики суть теории, основанных на ПСЭ. Число неверных трактовок и даже ошибок (в том числе принципиальных) в таких публикациях, к сожалению, весьма велико. Чего стоит широко используемая трактовка свободной энергии, как энергии, потребляемой мозгом, минимизация которой необходима в связи с высокой долей энергопотребления мозга в общих энергетических затратах организма. С подобными трактовками ПСЭ понять суть построенных на его основе совсем непростых теорий становится совсем безнадежным делом.

Полагаю, что и в моем посте «Преодоление неопределенности», где я попытался по диагонали пробежаться по основным понятиям «единой теории мозга» Фристона, получилось немногим лучше. Понятия-то я перечислил и даже их кратко описал, пытаясь заодно содержательно увязать их между собой без использования формул. Однако, понять, как и почему это все работает на практике, и что из этого следует, — боюсь, мало у кого получилось по прочтению того моего поста.

Ибо принцип свободной энергии Фристона — это концепция на границе теории и неизвестности.

А когда подходишь к такой границе, одной теории недостаточно для понимания. Здесь нужно, по терминологии Брета Виктора, воспользоваться «лестницей абстракций», постепенно обретая понимание при переходах между разными уровнями абстракции.

Например, — как мы открываем для себя новый город?

Можно гулять по улицам, вглядываясь в архитектурные детали и пытаясь почувствовать неповторимую историческую ауру каждой. А можно совершить вертолетный тур над городом, чтобы город открылся вам целиком, одномоментно представив вам уникальный узор из неповторимых городских достопримечательностей. Но куда лучше можно понять и прочувствовать город, совместив оба подхода — сначала вертолетный тур, а потом прогулки по городу.

Возможность увидеть город с разных уровней открывает самый эффективный путь к его изучению.

Так может стоит попытаться использовать подобный двухэтапный подход с двумя уровнями абстракции, чтобы пробиться, наконец, к пониманию основ «единой теории мозга» Фристона?

Что если сначала попытаться взглянуть на ПСЭ с максимально высокого уровня абстракции, чтобы ухватить в нём главное — его суть, составляющую основное начало построенных на его базе теорий. А потом, с высоты верхнеуровневого понимания сути ПСЭ, рассмотреть пару конкретных теорий на его основе, иллюстрирующих прикладные аспекты этого фундаментального принципа.

Этой парой теорий, важнейших для понимания феноменов познания через призму ПСЭ, являются теории представления мозгом пространства и времени. Именно они определяют метрику окружающей нас действительности. Если с помощью ПСЭ нам удастся понять, каким образом пространство и время конструируются в нашем сознании так, чтобы оптимизировать наше выживание и удовлетворение предпочтений в окружающей нас действительности, — будем считать, что наше первое знакомство с двумя главными достопримечательностями «города мозг» удалось.

К сожалению, уместить такое двухчастное повествование о ПСЭ в одном, даже очень длинном лонгриде, у меня не получилось. Поэтому пришлось разбить его на два лонгрида. И перед вами первый из них — взгляд на ПСЭ с высшего уровня абстракции. Столь высокоуровневое его описание, насколько мне известно, еще не публиковалось.

Часть 1.

Целесообразность природы

«Когда в природе происходит некоторое изменение, количество действия, необходимое для этого изменения, является наименьшим возможным»
П. Мопертюи

1. Принципы оптимальности

С точки зрения физики, любая «настоящая» теория имеет два этажа. Первый этаж составляют законы, связывающие и объясняющие различные явления окружающей действительности. Второй же этаж построен из дедуктивных (логических) связей между законами 1го этажа. Эти связи позволяют выводить одни законы из других, или по словам А. Эйнштейна, позволяют “понять эмпирическую закономерность как логическую необходимость”. Если этот 2й этаж отсутствует, то данная область может рассматриваться только как совокупность эмпирических знаний, но не как теория (подробней об этом см. в [1]).

В каждой из областей науки, для которой 2й этаж построен (напр. механика, геометрическая оптика, термодинамика), сформулирован некий принцип оптимальности (другие названия — экстремальный или вариационный принцип).

Это некое утверждение об экстремуме (минимуме или максимуме) некоторой величины (называемой целевой функцией или функционалом), которую в данной области «экономит» природа.

Лейбниц в 1714 г. писал, что Бог наиболее экономичным образом распорядился пространством и временем, и при помощи наипростейших средств Он произвел наибольшие действия. А Эйлер, спустя 30 лет открывший вариационное исчисление, писал, что природа повсюду действует согласно некоему принципу максимума и минимума, и именно в этом следует искать подлинные основы метафизики.

Самое главное, считал Эйлер, — найти, что это за величина, что именно «экономит» природа в конкретной области знаний.

Зная это, можно сформулировать соответствующий экстремальный принцип, содержащий в себе основные физические законы данной области, вывести которые в явной форме — дело простой математической ловкости (подробней об этом см. в [2]).

Несмотря на кажущуюся простоту предположения Эйлера, на его реализацию потребовалось почти три века. Но и поныне не найден универсальный метод выявления экстремизируемых величин, которые «экономит» природа.

Проще всего оказалось в механике и оптике. Там экстремизируемые величины были найдены практически путем перебора. Однако, в термодинамике такой величиной оказалась энтропия — непростое понятие с не самым очевидным физическим смыслом.

В результате нахождения в разных областях своих экстремизируемых величин, в оптике был открыт принцип наименьшего времени (принцип Ферма), в механике — принцип наименьшего действия Гамильтона (первая формулировка этого принципа принадлежит Мопертюи), в термодинамике — принцип максимума энтропии (в статистической механике Гиббса и теории информации Шеннона). Дальше больше. Нашли соответствующие экстремизируемые величины для применения экстремального принципа и в других разделах физики: в релятивисткой и квантовой механике, электродинамике, теории поля, космологии.

Все эти экстремальные принципы обладают беспрецедентной эвристической и обобщающей силой. Например, самый известный из экстремальных принципов принцип наименьшего действия (ПНД) утверждает:

система ведёт себя таким образом, чтобы ее «действие» было минимальным (или максимальным) из всех возможных при данных условиях.

Иными словами, — все процессы в мире происходят так, чтобы был максимальный эффект при минимуме затрат действий.

Наиболее наглядным примером реализации этого принципа является принцип наименьшего времени в геометрической оптике, выдвинутый Ферма. Он постулирует, что свет выбирает из множества путей между двумя точками тот путь, который потребует наименьшего времени. Т.е. луч света движется из начальной точки в конечную точку по пути, минимизирующему время движения. Являясь «законом 2го этажа», этот принцип обобщает ряд известных «законов 1го этажа» в области геометрической оптики: напр., прямолинейность луча света в однородной среде, законы отражения и преломления света на границе двух прозрачных сред.

Иллюстрацией действия последнего служит рисунок из работы Гюйгенса «Трактат о свете», поясняющий доказательство принципа Ферма на основании закона преломления. Простым геометрическим доказательством здесь показано, что время прохождения света по траектории ABC самое короткое из возможных.

А вот какова логика доказательства принципа Ферма, изложенная в повести Теда Чана «История твоей жизни». Великий природообразующий смысл вариационных принципов еще в молодости захватил воображение Тэда Чана. Его размышления о роли этих принципов в мироздании легли в основу самой знаменитой повести Чана, по которой был снят отличный фильм Дени Вильнёва «Прибытие». Принцип Ферма использован героями Чана в попытках наладить коммуникацию с инопланетянами, обладающими совершенно иным, чем у людей, разумом. Вследствие кардинально иного восприятия времени и причинности (подробней см. в моем посте «Время →Мышление→Язык→Смысл жизни») инопланетяне иначе, чем люди воспринимали физическую реальность. А принцип Ферма, ставший ключом к взаимопониманию, послужил идеальным отображением иной причинности физических процессов, возможной в природе. Но об этом важнейшем моменте, будут написано позже. Пока же вернемся к логике доказательства принципа Ферма.

Допустим, траектория светового луча пролегает из воздуха в воду.

В воздухе луч света распространяется по прямой, ибо это для него самый быстрый из всех возможных путей. Но потом луч достигнет воды, у которой иной коэффициент преломления. И поэтому луч меняет свое направление таким образом, чтобы его путь по итоговой траектории был самым быстрым из всех возможных путей между точками А и В.

Если, ради наглядности, предположить, что луч света пойдет по прямой, то эта гипотетическая траектория (показана пунктиром) будет короче реальной.

Однако, в воде свет распространяется медленнее, чем в воздухе, а на воду теперь приходится бОльшая, чем раньше, часть пути. В результате, на всю траекторию от А до В лучу света также потребовалось бы больше времени, чем при изменении траектории на границе раздела сред (сплошная линия).

А теперь предположим, что луч света пойдет вот так, минимизируя длину пути через воду, дабы предельно сократить отрезок пути, на котором скорость распространения света меньше, чем в воздухе.

В этом случае на воду приходится еще минимальный путь. Но зато общая длина траектории увеличилась. Так что и этот гипотетический путь тоже занял бы больше времени, чем реальный. Ибо уж больно длинным теперь стал путь луча по воздуху. Т.о. на путешествие по любой из гипотетических траекторий всегда потребуется больше времени, чем луч света тратит в реальности.

Иными словами, свет всегда выбирает самый быстрый путь, что и постулирует вариационный принцип наименьшего времени, выдвинутый Ферма.

2. Цель вместо причины

Вышеописанную логику легко объяснить на словах. Но для точной математической формулировки принципа требуется не обычная математика, а вариационное исчисление. А для философского осмысления данного принципа необходимо заменить общепринятые представления о причинности (казуальности) в физическом мире. Дело в том, что общепринятые формулировки физических законов казуальны, в то время как вариационные принципы, вроде принципа Ферма, являются целеполагающими. В привычной нам казуальной трактовке, достаточно знать исходное направление луча, расстояние от его источника до поверхности раздела сред и коэффициенты преломления сред. Преломление света в каузальных терминах происходит, когда луч достигает поверхности воды — это причина. А то, что, достигнув воды, луч меняет свое направление — это следствие. В неказуальной (целеполагающей или телеологической) трактовке поведение света описывается, как ориентированное на цель. И эта цель в том, чтобы минимизировать (либо максимизировать — в общей формулировке вариационных принципов) время, затраченное на путь к назначенной точке пространства, куда ему суждено в итоге попасть. Чтобы сделать это, луч обязан абсолютно точно знать место назначения своего движения еще до того, как выберет направление движения. Ведь если место назначения будет иным, то и самый быстрый путь к нему также окажется другим.

Такая телеологическая трактовка принципа Ферма абсолютно не совпадает с заложенным в нас пониманием причинности. В науке и в повседневной жизни мы привыкли к действующей причинности Causa efficiens — причина, действие которой простирается из настоящего в будущее и порождает там более поздние состояния обусловленные более ранними. В телеологической трактовке мы сталкиваемся с целевой (или конечной) причинностью:

Causa finalis — причина, находящаяся в будущем в виде цели, к которой самою природой определенно стремяться, и являющейся предпосылкой тех процессов, которые приводят к этой цели.

Ситуация еще более усложняется при рассмотрении вариационных принципов из других разделов физики, казалось бы, не имеющих ничего общего с геометрической оптикой. Дело в том, что почти каждый физический закон можно представить в виде вариационного принципа. Единственная разница между ними будет в том:

• какой именно атрибут принимает экстремальные значения в целях оптимизации;
• что именно «экономит» природа ради целесообразности.

В оптике это время, а в механике или электромагнетизме — что‑нибудь другое, но математическое представление для всех вариационных принципов одинаково.

В случае, величина, которую «экономит» природа, является временем. В общем же случае, используется понятие «действие», имеющее размерность «энергия х время». Действие может выражаться интегралами по времени, по траектории в пространстве-времени или по объему любой размерности. Многими физиками «действие» (в отличие, например, от энергии) трактуется вообще не как физическая величина, а некий математический объект, а ПНД понимается ими лишь как способ записи физических законов в математической форме, наиболее удобной для расчетов.

Но как ни трактуй ПНД, уровень его обобщения таков, что он одинаково применим для классической и релятивистской механики. Из него легко выводятся и 2й закон Ньютона для тела, движущегося под действием постоянной силы, и уравнение Эйнштейна из общей теории относительности для движений в сильных полях и с высокими скоростями. Сам Эйнштейн писал, что всю общую теорию относительности можно разработать на основе именно этого «одного-единственного вариационного принципа». А Планк, считавший ПНД «высшим физическим законом», предлагал рассматривать как величайшее чудо, что сама формулировка ПНД создает впечатление, будто природа управляется разумной, целесообразной волей. А при такой трактовке, естественен вопрос — чей это разум и воля управляют природой? Понятно, что постановка подобных вопросов не могла не сказаться на научной судьбе вариационных принципов. И при всей их неоспоримости, гениальной простоте и универсальности, со времен Эйнштейна и Планка куда большее распространение получили привычные людям казуальные представления о физике окружающего нас мира.

С тех пор прошло много десятилетий. Но и сегодня пока неизвестно, почему значительная часть физических явлений природы может быть описана через какой-то из принципов оптимальности, представляющий собой вариационный принцип для конкретной области. По сути, все эти принципы, являясь аксиомами, — ни что иное, как некие суперзаконы природы, составляющие «2й этаж» знаний в каждой из областей науки.

Их даже можно считать не физическими, а философскими принципами, — фундаментальными принципами Бытия. А можно сказать, что это просто проверенный временем формальный метод, которому нужно следовать, ибо любые реальные физические системы (летящий камень, элементарная частица, луч света, планеты, внутренняя симметрия Вселенной …) подчиняются ему.

3. От оптимальности к упорядоченности

Налет мистической телеологии на объяснении экстремальных принципов, как стремления природы к простоте и экономии, не позволил им получить признание в качестве основного закона — «конституции природы». Тем не менее, экстремальные принципы, воплощающие «стремление природы» к оптимизации (максимизации или минимизации) определенных физических величин, ныне общепризнаны в качестве наиболее общих физических принципов природы, которые не требуют своего доказательства, — они просто есть. Эти принципы просто постулируются. А их справедливость проявляется и проверяется всем дальнейшим развитием науки.

При этом ни одна из наук не считает экстремальные (вариационные) принципы предметом своих исследований. Однако, принимая их как аксиому, или просто многократно проверенный опытом формальный метод, многие из наук за пределами физики сформулировали собственные вариационные принципы: в химии, биологии, теории информации, в теории оптимального управления и пр. Оказалось, что эти принципы одинаково эффективны для описания детерминистических, статистических и вероятностных процессов.

Кроме того (и это оказалось крайне важно),

экстремальные (вариационные) принципы можно интерпретировать и в информационных терминах.

При этом экстремизируемые величины (которые «экономит» природа) определяются в логарифмической форме — энтропия, информация и связанные с ними понятия.

Так в 1957 г. был сформулирован принцип максимума энтропии в трактовке Джейнса (как меры незнания), имеющий скорее логический, чем физический характер и описывающий субъективные свойства познания. Эта трактовка нашла успешное применение за пределами физики: в лингвистике, экономике, биологии, психологии и теории распознавания образов. А в 1967 г. появился принцип минимума различающей информации Кульбака, формализм которого на основе известного “априорного” распределения и какой-то дополнительной информации о величине Х, определял наилучшим (самым непредвзятым) «апостериорным распределением» то, что минимально отличается от «априорного», с учетом дополнительного условия для некоторой функции.

А спустя еще три десятка лет стали предприниматься попытки совмещения двух вышеназванных вариационных принципов для ответа на сокровенный вопрос науки — как может возникать упорядоченность в мире, где энтропия в целом возрастает?

4. Биологическая термодинамика жизни

Знаменитый английский астрофизик Артур Эддингтон, подтвердивший опытным путем предсказание общей теории относительности Эйнштейна, писал в вышедшей в 1920 г. книге «Пространство, время и тяготение»:

«Действие — это одно из понятий физики периода, предшествовавшего появлению теории относительности, которое сохраняется неизменным в абсолютном описании мира. Единственное другое понятие, пережившее эту революцию — энтропия. Теория относительности бросала свою тень вперед уже при своем приближении, и физические явления уже тогда имели тенденцию объединяться около двух великих обобщений, — принципа наименьшего действия и второго закона термодинамики или принципа максимума энтропии».

Первые попытки объединения этих «двух великих обобщений» были предприняты еще в 19 веке для объяснения сущности жизни как природного явления. Наш великий соотечественник, которого называли Русским Леонардо да Винчи 20 века, Побиск Георгиевич Кузнецов так писал в 1964, предваряя рассказ об истории применения термодинамики в биологии:

«Необходимо отметить, что в науке редко «неожиданно» рождаются новые идеи — чаще всего эти идеи имеют длительную предысторию, но не были правильно поняты современниками».

Л. Больцман еще в 1886 г. предпринимал попытки дать термодинамический анализ явлений жизни, выдвигая тезис, что борьба за существование — это борьба за энтропию. В своей речи на заседании Академии наук в Вене, он говорил так.

«Всеобщая борьба за существование, охватывающая весь органический мир, не есть борьба за вещество: химические элементы органического вещества находятся в избытке в воздухе, воде и земле; это также не борьба за энергию, — она, к сожалению, в непревратимой форме, в форме теплоты, щедро рассеяна во всех телах; это борьба за энтропию, становящуюся доступной при переходе энергии от пылающего солнца к холодной земле».

Через 16 лет в 1902 русский физик-теоретик Николай Алексеевич Умов в книге «Физико-механическая модель живой материи», предложил сформулировать 3-й закон термодинамики для выражения специфической термодинамической закономерность явлений жизни, прямо противоположных 2-му закону термодинамики.

А еще через 3 года в 1905 эта тема развивается в работах немецкого физика и математика Феликса Ауэрбаха. Он вводит в термодинамику новое понятие «эктропия», прямо противоположное понятию «энтропия». В 1911 выходит книга Ауэрбаха «Эктропизм или физическая теория жизни», в которой было сформулировано:

«Жизнь — это та организация, которую мир создал для борьбы против обесценения энергии…, снижению её способности к действию».

«В человеческом роде эктроптческая способность достигла высшей своей точки».

«Если энтропическое есть, по Больцману, вероятное, то в соответствии с этим эктропическое будет невероятное».

«Отличительным признаком всего индивидуального, специфически эктропического будет, очевидно, то, что оно производит невероятное, опрокидывает статистику».

«Биология есть, следовательно, физика тех систем, которые в состоянии самостоятельно, свободно пользуясь чужой энергией, действовать экстропически и упорядочивающе».

Спустя еще 16 лет в 1927 великий российский учёный-естествоиспытатель Владимир Иванович Вернадский в работе использовал термодинамическое различие живого вещества от неживой природы и 2-й закон термодинамики для объяснения всей космической эволюции.

В 1935 г. появляется работа советского биолога Эрвина Симоновича Бауэра «Теоретическая биология». В основу этой работы Бауэр положил принцип, характеризующий эволюцию живого
вещества в том смысле, как понимал этот процесс Вернадский. Бауэр выдвинул гипотезу о существовании основного закона биологии, который он формулирует как «принцип устойчивой неравновесности», вытекающий из способности живых организмов в изменившихся условиях внешней среды уходить от состояния термодинамического равновесия. При этом, по Бауэру, изменение состояния системы направлено в некотором смысле против изменения состояния окружающей среды.

Следующий этап термодинамического анализа биологических процессов связан с публикацией в 1947 книги Эрвина Шредингера «Что такое жизнь с точки зрения физики?». В ней было введено понятие «отрицательной энтропии», которая служит питанием для всех живых организмов. Достаточно обратиться к приведенным выше цитатам из Больцмана (1886) и Ауэрбаха (1911), чтобы увидеть тесную связь всего хода развития науки, неизбежно приводящую различных ученых к одинаковым выводам, — пишет Побиск Георгиевич Кузнецов в послесловии к вышедшему в 1965 второму изданию книги Карла Сигизмундовича Тринчера «Биология и информация. Элементы биологической термодинамики».

Так за более полувека, гениальностью и трудом великих умов Умова, Ауэрбаха, Вернадского, Бауэра, Шредингера, Кузнецова, Тринчера и еще нескольких истинных ученых биологическая термодинамика жизни вплотную подошла к своей информационной интерпретации. С её помощью исследователи пытались понять — как может возникать упорядоченность в мире, где энтропия в целом возрастает.

5. Поиск вариационного принципа жизни

Одна из первых попыток ответа на вопрос, как может возникать упорядоченность в мире, где энтропия в целом возрастает, была предложена в 1992 г. российским исследователем сложных систем с помощью теории информации Германом Алексеевичем Голицыным в работе «Принцип максимума информации в эволюции материи». Отвечая на вопрос — какой фактор, определяющий суть биологической организации, остается вне (или, по крайней мере, на периферии) поля зрения при традиционном термодинамическом подходе, — Голицын предположил, что таким фактором является действие, а точнее взаимодействие живой системы со средой.

Ранее, в совместных работах Г.А Голицына с Владимиром Михайловичем Петровым, уже было сформулировано другое важное предположение, — что наиболее общей и адекватной мерой адаптации системы к окружению является средняя взаимная информация между условиями среды X и реакциями (или признаками) системы Y. А основным принципом, определяющим эволюцию и поведение системы, является принцип максимума взаимной информации:

Здесь p(x / y), p(x) — условная и безусловная вероятность, H(X / Y), H(X) — условная и безусловная энтропия.

Спустя 14 лет, в вышедшей в 2006 г. совместной работе Голицина и Александра Петровича Левича «Принцип максимума информации и вариационные принципы в научном знании», был предложен заключительный шаг на пути формулирования искомого экстремального принципа, объясняющего, как может возникать упорядоченность в мире, где энтропия в целом возрастает.

Авторы обратили внимание на то, что для биологических систем чрезвычайно типичны и важны такие процессы как потеря устойчивости, уход от равновесия и переход к новому равновесию. Такие процессы обеспечивают гомеостаз (от греч. Ὅμοιος , hómoios , аналогичные и στάσις, stásis , стоя на месте) живых организмов — их уникальную способность поддерживать свои состояния в определенных пределах. Гомеостаз позволяет сохранять относительное динамическое постоянство состава и свойств внутренней среды и устойчивость основных физиологических функций в условиях изменяющейся внешней среды. Способность гомеостаза присутствует на всех уровнях организации жизни — от клеток и молекул до биоценозов и биосферы в целом. Все аспекты развития индивидов, их поведение, творчество, равно как и эволюция всей биосферы в целом, — основаны именно на таких неустойчивых процессах. Поэтому Голицын и Левич поставили перед собой сверхзадачу.

Найти экстремальный принцип, который, с одной стороны, адекватно описывал бы динамику этих процессов, а с другой — сохранял бы преемственность по отношению к известным экстремальным принципам, включая их в себя как предельные частные случаи.

Для отыскания законов изменчивости систем авторы предложили обобщенный формализм, основанный на принципе максимума обобщенной энтропии. Последняя интерпретируется, как мера структурированности состояния (мера удаленности состояния от его бесструктурного аналога) и определяется логарифмом удельного числа допустимых преобразований данного состояния системы. В итоге авторы показали, что принцип максимума обобщенной энтропии эквивалентен принципу реализации экстремального состояния системы, а также принципу наименьшего “потребления” ограничивающих ресурсов или их определенной комбинации, которую авторы назвали обобщенной свободной энергией системы.

Т.о. к началу 21 века в науке уже нашла распространение гипотеза некоего единого вариационного принципа на стыке информации и энтропии, способного объяснить механизм долговременного сохранения и поддержки живыми организмами упорядоченной структуры внутренних состояний в мире, энтропия которого неуклонно возрастает. Более того, даже определился главный кандидат на звание универсального антиэнтропийного свойства живого организма — его активное взаимодействие со средой.

Для превращения гипотезы в формально обоснованный и математически описанный принцип необходим был следующий решающий шаг.

Предстояло понять, что же оптимизирует («экономит») природа в случае живых организмов для обеспечения их выживания в упорядоченном состоянии наперекор росту энтропии в окружающем мире.

Поняв, что «экономит» природа в случае живых организмов, можно было бы (как это почти три века назад предположил Эйлер) сформулировать и математически упаковать соответствующий экстремальный принцип, содержащий в себе основные законы функционирования живых существ, включая законы управления поведением, сознанием, эмоциями и разумом.

Всё это и было сделано в первом десятилетии 21 века Карлом Фристоном.

Часть 2.

Биоматематика целесообразности жизни

Всю первую половину нашего столетия стихийно созревала, однако, мысль о важнейшем качестве, наблюдаемом как на всех живых системах, так и на искусственных устройствах, создававшихся человеком для усиления своей власти над природой, и в то же время категорически отсутствующем в каких бы то ни было неживых и не построенных человеком объектах. Этим качеством была целесообразность.
К.С. Тринчер

1. Хочешь выжить — избегай неожиданностей

«Сейчас делается все более ясным, что математический аппарат, разработанный для изображения и анализа физических и химических явлений и великолепно справлявшийся с проблематикой наук о неживой природе, нуждается в глубокой доработке и обновлении для того, чтобы овладеть также и проблемами жизни. Есть все основания ожидать, что это совершится уже в недалеком будущем» — писал в 1935 г. проф. Н. А. Бернштейн в предисловии к книге К.С. Тринчера «Биология и информация. Элементы биологической термодинамики».

Однако, как было показано в предыдущем разделе, за следующие более полувека математический аппарат, описывающий целесообразность жизни, так и не был создан, не смотря на усилия многих великолепных умов.

Целесообразность (разумность, полезность, желательность), — как отличительное свойство живого, подразумевает у него некую закономерность, принцип, аналогичный причинности, но не сводящийся к ней. Прообразами такого принципа, разработанными в начале 21 века, стали вариационные принципы максимума информации и наименьшего “потребления” ограничивающих ресурсов или их определенной комбинации, которую авторы (Голицын и Левич) назвали обобщенной свободной энергией системы. Однако, вопрос, что же конкретно «экономит» природа для обеспечения целесообразности в случае живых организмов, так и оставался открытым до появления принципа свободной энергии Карла Фристона.

В поисках ответа на этот вопрос Фристон следовал интуитивной логике.

Что для нас является отличительным свойством жизни? Ведь отличить живое от неживого мы можем чисто интуитивно, не озадачивая себя выбором отличительных критериев живого от неживого. Следовательно, должен быть какой-то общий организующий принцип, характерный для любых агентов, демонстрирующих особенности, позволяющие нам интуитивно считать их живыми.

Дальнейшие умозаключения следующего этой логике Фристона вполне прозрачны и понятны. Если, конечно, не погружать читателя в пучину формул, — коими до предела напичканы работы Фристона. И не пытаться объяснять абстрактные понятия с помощью еще более абстрактных понятий — типа «живой капли чернил» или «снежинки с крыльями», — как это часто делает Фристон в своих интервью.

Попробуем проследить логику Фристона, структурировав её в максимально наглядной форме с помощью простых примеров (как это сделала Джули Питт в презентации «Machines that learn through action …the future of AI»).

Дано: 1) Гомеостатический императив

Отличительной способностью живых организмов является их способность поддерживать собственный гомеостаз — т.е. сохранять относительное динамическое постоянство состава и свойств внутренней среды и устойчивости основных физиологических функций в условиях изменяющейся внешней среды.

Сохранение гомеостаза — абсолютное условие выживания любого живого организма.

Это значит, что набор внутренних состояний живого организма есть некое подмножество всех возможных внутренних состояний. Причем состояния, совместимые с выживанием агента, составляют мизерную толику всех возможных состояний.

Под состояниями понимаются все положения и движения частей тела агента, электрохимические состояния его мозга, физиологические изменения в органах и т. д. Пока эти состояния находятся в области, совместимой с выживанием (в области гомеостаза), все в порядке — агент будет жить. Если же состояния организма окажутся за пределами области состояний, совместимых с выживанием, жизнь агента прекратится (например, если температура тела человека станет ниже 24° или выше 43°).

Следует, однако, иметь в виду, что для разных организмов области состояний, совместимых с выживанием могут сильно отличаться.

Но так уж устроен мир, что выживанию агента постоянно мешает хаос в окружающей его среде. В соответствии со 2-м законом термодинамики, энтропия мира в целом неуклонно растет. Это провоцирует увеличение числа возможных состояний агента, что грозит риском выхода за пределы области состояний, совместимых с выживанием. Агенту нужно как-то с этим бороться, ибо вопрос стоит о самом для него важном — о выживании.

Дано: 2) Прогнозирующий мозг

Согласно доминирующей в современной науке концепции «прогнозирующего мозга», в нем постоянно формируется и обновляется модель окружающего мира и самого агента в этом постоянно меняющемся окружении. Поступающие от органов чувств сенсорные данные (о состоянии среды и самого агента) постоянно сравниваются с прогнозами (ожиданиями) мозга, какими эти данные должны быть в соответствии с его моделью. При этом главная цель существования (см. в «дано 1» выше) постоянна и неизменна —

оставаться в области состояний, совместимых с выживанием.

На практике для агента возможны два варианта.

1. Если сенсорные данные совпадают с прогнозом, значит гомеостазу ничего не грозит, т.е.:
   а) порядок поддерживается (энтропия не растет);
   b) вероятность остаться в области гомеостаза высокая;
   c) неприятные и опасные неожиданности отсутствуют.
2. Если же сенсорные данные расходятся с прогнозом — это трактуется мозгом, как:
   a. порядок нарушается (энтропия растет);
   b. вероятность остаться в области гомеостаза снижается;
   c. организм столкнулся с неожиданностью (что неприятно и опасно).

2. Что экономит природа

В предыдущем разделе, на основании двух «дано», была представлена общая схема оценки ситуации прогнозирующим мозгом, стремящимся сохранить гомеостаз — состояния, совместимые с жизнью организма. В зависимости от величины неожиданности, у прогнозирующего мозга получаются два возможных результата: удовлетворительный для живого организма или неудовлетворительный.

Зададимся вопросом: что же в такой схеме должна «экономить» природа?

Исходя из того, что было «дано», ответ очевиден. Нужно «экономить» (т.е. стараться не давать снижаться) вероятности гомеостаза. А для этого нужно (как видно из приведенного выше рисунка) минимизировать неожиданность. Именно она — угроза для выживания.

Поскольку цель агента — во что бы то ни стало выжить, необходимо минимизировать неожиданность. Это, по сути, универсальный принцип выживания любого агента.

Но как измерять неожиданность?

Напрямую — получается, что никак. Окружающая среда — находится вне агента. А модель — внутри него (в мозге). Связь между ними непрямая — через органы чувств.

Тогда зададимся вопросом — а в чем суть неожиданности?

Интуитивный ответ однозначен — в том, что мы такого не ожидали. Т.е. произошло что-то невероятное с точки зрений наших ожиданий.

Воспользуемся этим пониманием неожиданности, как невероятности, в контексте прогнозирующего мозга. Есть модель мира (m) и сенсорные данные (s). Вероятность совпадения сенсорных данных с моделью мира можно записать так: log p (s | m). Тогда невероятность этого будет тем же самым выражением со знаком минус: -log p (s | m). Математически минимизация средней неожиданности (также называемой энтропией) становится тем же самым, что и максимизация обоснованности p (s | m ) модели.

Но вместо неожиданности, можно измерять ошибку модели, т.е. разницу между реальными сенсорными данными и их прогнозом в соответствии с моделью мира в мозге агента.

Тогда в качестве верхней границы неожиданности (максимума ошибки модели) будет величина, называемая в статистической физике «свободная энергия». Она по определению будет больше или равна неожиданности (ошибки модели), ибо

свободная энергия = неожиданность + дивергенция

Последняя — это некая мера удалённости друг от друга двух вероятностных распределений и, следовательно, неотрицательная величина. Из чего следует, что свободная энергия всегда будет верхним пределом неожиданности.

Принципиально важно зафиксировать.

Свободная энергия здесь не имеет ничего общего с энергией в общепринятом смысле. Это теоретико-информационное понятие, взятое Фристоном из статистической физики.

Вместе с тем, свободная энергия Фристона, будучи рассмотренной в контексте принципа наименьшего действия, вполне соответствует понятию «действие», в механике используемом в качестве меры изменения количества движения в ходе процесса, ведущего к изменению состояния. Как было показано в части 1, понятие действие обобщается и на немеханические формы движения, в которых под действием понимают количественную меру процесса, связанного с преодолением каких-либо сил. А сила — это понятие, относящееся к нескольким объектам. И в общем виде материальных взаимодействий можно говорить не только о механической природе сил, но и о химической, электрической, ядерной и прочими видами взаимодействий.

Озарение Фристона, сумевшего-таки найти таинственную величину, что «экономит» природа в живых агентах, основано на том, что он первым увидел ускользавшее ранее от других.

• Что принцип наименьшего действия для живых агентов должен касаться их взаимодействия с окружающей средой, в ходе которого должна минимизироваться некая величина, являющаяся мерой данного процесса.
• Что эта таинственная величина может решать ту же проблему, что в 1972 г. решал Ричард Фейнман в контексте квантовой статистической физики. Фейнман предложил использовать формализм интегралов по траекториям и вариационное исчисление, исходя из того, что минимизация свободной энергии эквивалентна (приблизительно) максимизации доказательств модели. Эти вариационные методы обеспечивают эффективные байесовские процедуры, и потому в настоящее время широко используются для анализа эмпирических данных.
• Что те же вариационные схемы могут быть реализованы биологически правдоподобным способом. Это делает их важной метафорой для обработки информации нейронами мозга. И, следовательно, можно было бы применить аналогичный подход к задаче байесовского вывода мозгом, а именно, — к оценке доказательств генеративной модели окружающего мира, формируемой мозгом.

В результате этих догадок, у Фристона, как и у Фейнмана, происходит минимизация свободной энергии в смысле, эквивалентном максимизации доказательств модели. И делается это решением задачи оптимизации с применением вариационного принципа. Поэтому точное название того, что «экономит» природа в живых организмах — вариационная свободная энергия.

«Экономя» её, мозг, пытается максимизировать доказательства своей байесовской модели мира, неявно пытаясь при этом минимизировать свою энтропию.

Другими словами, сопротивляясь 2-му закону термодинамики, мозг прибегает к самоорганизации в борьбе с царящим в мире беспорядком. Из чего следует, что

мозг — это самоорганизующаяся система, минимизирующая свою энтропию и тем самым противостоящая естественной тенденции к беспорядку, поддерживая устойчивый и гомеостатический обмен с окружающей средой.

Таким образом, Фристон показал, что предложенный им принцип оптимальности (принцип свободной энергии — ПСЭ) является принципом экстремального действия, лежащим в основе работы мозга.

Теперь Фристону оставалось ответить на вопрос, — КАК мозг это делает?

3. Как минимизируется свободная энергия

Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Он вытекает из того, чем живое отличается от неживого.

Живой организм способен действовать, меняя состояния внешней среды. А ключевым фактором этой способности является движение.

Что делает организм столкнувшись с опасной для него неожиданностью? Вариантов всего два.

✔️ Действовать — воздействовать на мир (убегать, нападать, ломать, строить и т.д.)

✔️ Изменять представления о мире в своей модели (может, на самом деле, все не так плохо, как она прогнозирует, и если ее соответствующим образом подправить, глядишь, неожиданность исчезнет).

Получается такая схема.

Реализация данной схемы мозгом автоматически ведет к минимизации свободной энергии. Как эта происходит на практике, можете посмотреть в изложении Джули Питт (примерно 10 мин. с 21й минуты).

А можно послушать и самого Фристона (1 час 47 мин с переводом), дабы узнать куда больше, если пробиться сквозь непроходимую сложность изложения, присущую гениальному ученому.

Но как наиболее емкий и понятный рассказ, я бы рекомендовал доклад на совместном биолого-математическом семинаре ИПУ РАН и ИБР РАН д.ф.м.н. Людмилы Юрьевны Жиляковой (здесь можно скачать слайды доклада).

В докладе Л.Ю.Жиляковой в деталях рассматривается математическое описания мозговых функций с помощью ПСЭ, выполненое Фристоном на основе «Байесовской теории мозга». Мы же здесь лишь пробежимся по верхам этого математического описания, чтобы уловить главное.

Байесовская теория мозга содержит в себе набор математических инструментов для моделирования взаимодействия организмов с окружающим миром. В настоящее время это одна из самых влиятельных теорий в когнитивной нейробиологии. Ее суть в том, что мозг строит свои прогнозы в форме байесовских вероятностей, получая данные от органов чувств, и постоянно обновляя (выводя) свои убеждения (beliefs) о состоянии окружающего мира. Здесь термин “убеждение” обозначает ментальную репрезентацию, которой придерживается агент и которая может отражать его предшествующий опыт. Убеждения могут касаться конкретных (например, физических свойств объектов в мире) или абстрактных (например, намерений других людей) сущностей мира. Чтобы учесть неизбежную неопределенность, убеждения имеют вероятностное представление и соответствуют распределениям вероятностей. Т.о. они характеризуются статистическими данными, такими как математическое ожидание (среднее значение) или точность (обратная дисперсия). Более того, убеждения могут зависеть друг от друга и в совокупности составляют модель мира агента.

В частности, теорема Байеса описывает, как первоначальное убеждение (или априорная информация — Prior) о конкретной величине интегрируется с новыми наблюдениями (то есть сенсорным входом — Likelihood) или обновляется ими, что приводит к обновленному (или апостериорному — Posterior) убеждению.

Данный процесс можно проиллюстрировать так.

Вот что иллюстрируется каждым из четырех графиков.

А) Иллюстрация концепции “убеждений” как вероятностных распределений. Показано гауссово распределение вероятностей, характеризующееся математическим ожиданием (вертикальная пунктирная линия) и точностью (горизонтальная двойная стрелка). Ось X (Коричневая) указывает на сущность, по отношению к которой формируется убеждение (например, температура конкретного объекта). Ось Y (фиолетовая) представляет собой, попросту говоря, вероятность, которая присваивается каждому возможному значению этой сущности (в приведенном выше примере: вероятность того, что температура объекта имеет определенное значение).

Б) Графическое изложение теоремы Байеса для гауссовых распределений вероятностей. Показано, что Posterior представляет собой компромисс между Prior и Likelihood, в зависимости от их относительной точности. PE-это аббревиатура от «prediction error» (ошибка предсказания). Допустим, что данный рисунок иллюстрирует восприятие температуры. Фактически воспринимаемая температура (апостериорное убеждение Posterior) — это компромисс между ожидаемой или предсказанной температурой (априорным убеждением Prior) и сенсорным входом Likelihood. Posterior можно также понимать, как обновление Prior, где величина обновления убеждения зависит от ошибки предсказания (PE) и относительной точности (обратной дисперсии) Prior и Likelihood.

В этом примере точность сенсорного ввода Likelihood выше, и поэтому Posterior сдвигается в сторону Likelihood.

В) Когда точность Prior выше, чем точность Likelihood, происходит небольшое обновление убеждения, приводящее к тому, что Posterior остается близким к Prior.

Г) Когда точность Likelihood выше, чем точность Prior, происходит большое обновление убеждения, приводящее к тому, что Posterior перемещается в сторону Likelihood.

Резюмировать рассмотренное выше математическое представление интегрального процесса минимизации свободной энергии на основе «Байесовской теории мозга» можно в виде двух процессов: прогностического кодирования и активного вывода.

✔️ Мозг конструирует иерархическую модель мира (физической и социальной среды, а также собственного тела), которая направляет восприятие и действие.

✔️ Процесс прогностического кодирования (Predictive coding) представляет восприятие как байесовский вывод в рамках иерархической модели о мире.

✔️ Процесс активного вывода (Active inference)объясняет выбор действий, как процесс реализации представлений о мире путем постоянного уточнения убеждений (Belief-fulfilling process).

Иными словами, все биологические, живые системы имеют три характерные особенности:

1. Внутренняя модель мира.
2. Внешние данные от органов чувств о мире.
3. Умение совершать действия в мире.

ПСЭ объединяет оба процесса (прогностическое кодирование и активный вывод) единой общей идеей:

цель мозга — свести к минимуму неожиданность (или ошибку предсказаний) сенсорных входов.

Сочетание прогностического кодирования и активного вывода позволили Фристону и его последователям использовать ПСЭ для объяснения разнообразных явлений в сенсорной, когнитивной и двигательной неврологии, а также получить полезную информацию о структурно-функциональных отношениях в мозге. Результатом этого стала формализация важной связи между теорией информации (в смысле статистической термодинамики) и формальным описанием адаптивных агентов с точки зрения теории полезности и теории оптимальных решений.

4. Универсальная основа всего живого

Даже из приведенного предельно сжатого и упрощенного изложения основ ПСЭ, видно, что этот простой постулат имеет весьма важные “побочные эффекты”. Среди них три важнейших феномена, характеризующих живых агентов: восприятие, действие и обучение. Все они непосредственно связаны с процессами прогностического кодирования и активного вывода.

• Формирование прогнозов → порождает феномен восприятия.
• Изменение мира → целевая функция феномена действие.
• Формирование и уточнение внутренней модели мира → цель и механизм феномена обучение

Однако самым фундаментальным свойством ПСЭ является его универсальность для всего живого. Этот принцип применим не только к мозгу, но и к любой живой системе. По своей сути, ПСЭ — это эвристическое доказательство следующего фундаментального предположения.

Жизнь, понимаемая, как биологическая самоорганизация, является неизбежным эмерджентным свойством любой эргодической случайной динамической системы, обладающей марковским ограждением (Markov blanket).

Два особых требования, указанные в этом определении понятия «жизнь», необходимы для идентификации индивидов (отдельных живых существ) и объясняются так.

a) Требование наличия марковского ограждения необходимо для индивидуализации — выделение конкретного индивида в пространстве из его окружения (не являющегося этим индивидом). Понятие марковское ограждение возникло не в нейробиологии. Оно гораздо более фундаментально. Любая материальная сущность обладает своим марковским ограждением, поскольку, если его нет, невозможно отличить эту сущность от другой или от окружающего мира.

b) Требование эргодичности системы необходимо при определении того, что этот индивид живой, т.е. он существует во времени. Эргодичность позволяет интерпретировать среднее время нахождения динамической системы в некотором состоянии, как вероятность того, что она будет находиться в этом состоянии при случайном наблюдении.

Указанные два требования определяют живого индивида, как нечто стабильное, существующее во времени и поддерживающее собственную биологическую самоорганизацию.

Это представление новой биологии 21 века (биологии процессов, в отличие от биологии вещей 20 века) согласуется с информационной теорией индивидуальности. Согласно ей, «живой индивид» — это агрегат (в смысле упорядоченная совокупность частей), который сохраняет свой показатель целостности во времени, распространяя в будущее максимально возможное количество информации (подробней см. мой пост «Что такое жизнь с точки зрения науки 21 века»).

С учетом всех сделанных уточнений, можно переформулировать ПСЭ в общем виде.

Любая живой индивид взаимодействующий с окружающей средой, в целях собственного выживания, должен минимизировать неопределенность в отношении причин сенсорных входов (и тем самым максимизировать свою адаптивную приспособляемость).

Следовательно, ПСЭ является условием самой возможности существования адаптивных систем. Это предполагает, что адаптивные системы были бы невозможны, если бы ПСЭ не был истинным. По словам Фристона, “биологические системы, которые не минимизируют свободную энергию, не могут существовать”.

А теперь, чтобы проиллюстрировать универсальность ПСЭ для всего живого, воспользуемся описанием, взятым из работы Максвелла Рамстэда и Пола Бэдкока «Answering Schrödinger’s question: A free-energy formulation» (отвечая на вопрос Шредингера: формулировка свободной энергии). Вопрос Шредингера, как мы помним, звучал так — «Что такое жизнь с точки зрения физики?».

Как следует из приведенного выше определения, живой индивид может существовать на любом уровне биологической организации: от субклеточного до социального. Тогда, с учетом вложенности марковских ограждений, ПСЭ может быть принят в качестве универсального принципа существования жизни, разума и общества, применительно к широчайшему диапазону временных и пространственных масштабов.

Эта схема суммирует различные временные шкалы, в течение которых минимизация свободной энергии может рассматриваться как оптимизация следующих аспектов живого индивида: состояние (восприятие), конфигурирование (действие), коммуницирование (обучение и внимание), анатомия (развитие мозга) и фенотип (эволюция).

Аргумент минимизации (argmin) определяет такие значения аргументов, при которых функция (свободная энергия F) достигает минимума. Аргументы включают в себя для живого индивида m: его внутренние состояния m, сенсорные входные данные s и действия a.

Как видно из рисунка, минимизация свободной энергии происходит в широчайшем диапазоне временных и пространственных масштабов:

• в реальном времени (милисекунды): нейрокогнитивность (восприятие и действие, а также обучение и внимание);
• на протяжении жизни индивида (годы): нейроразвитие;
• на протяжении жизни группы — семья, род … (десятилетия, века): эпигенетические механизмы минимизации свободной энергии между поколениями;
• на протяжении жизни вида — напр. Homo sapiens (тыс. и млн. лет): процессы адаптации в эволюционной психологии, включающие в себя оптимизацию во времени генеративных моделей индивидов и их сородичей через наследование адаптивных априорных убеждений — Priors.

Заключение

«Слова скрывают тайный смысл; каждый раз, как его одевают в слова, он становится немного иным, немного искаженным, немного глуповатым… да, и это тоже очень хорошо, и очень мне нравится, это тоже мне очень понятно: слова, в которых один человек находит жемчужины мудрости, для другого звучат глупостью».
Герман Гессе

Это резюме я не зря сопроводил цитатой из «Сиддхартха». Сейчас, когда пост почти закончен, мне уже не кажется, что мое изложение теории Фристона получилось сильно понятней, чем оригинальные тексты самого Фристона. Увы, но зачастую, слова скрывают не только тайный смысл, но и тот, что автор пытается выразить явным образом. Весьма возможно, что многое из воспринимаемого мною в теории Фристона жемчужинами мудрости, многими будет воспринято непроходимой глупостью.

Но кабы то ни было, резюмируем.

✔️ ПСЭ представляет собой математическую формулировку тенденции автономных живых систем адаптивно противостоять энтропийному распаду.

✔️ ПСЭ гласит, что все живые системы действуют так, чтобы уменьшить ошибку предсказаний и тем самым неявно противостоять энтропийной тенденции к термодинамическому равновесию — рассеянию и смерти.

✔️ ПСЭ является основополагающим принципом биологической самоорганизации (или самосборки) автономных биологических систем в масштабах от соматической адаптации на субклеточном и клеточном уровне до эволюции на уровне биологического вида.

✔️ Биологическая самоорганизация (жизнь) эргодических случайных динамических систем, проявляющаяся на всех уровнях вложенности марковских ограждений (клетка, орган, организм, группа, вид) является неизбежным эмерджентным свойством, обусловленным ПСЭ.

✔️ На всех этих уровнях, в широком диапазоне временных и пространственных масштабов, ПСЭ определяет ход процессов развития, присущих каждому из уровней: нейрокогнитивность, нейроразвитие, эпигенетика и эволюция.

✔️ Разум в этой схеме не является «объектом». Он проявляется в поведении живого индивида, совместно управляемом мозгом и телом и направленном на сохранении гомеостаза. Последнее, в свою очередь, всего лишь следствие ПСЭ для биологической самоорганизации. И сознание также не «объект», а естественный процесс, такой как эволюция или погода. А интеллект — и не «объект», и не процесс, а всего лишь мера разумности (целесообразности) поведения индивида. Тогда как волю живого индивида можно рассматривать, как результат интеграции способности предсказывать будущее и возможные действия и способности, основываясь на внутренней мотивационной структуре, выбрать конкретный путь, выполняя соответствующие действия.

Т.о. попытка создать искусственный разум или искусственный интеллект в схеме Фристона просто нонсенс.

Без воплощенного в какое-то тело живого индивида, обладающего собственной мотивационной структурой, волей и сознанием, определяющими разумность его поведения, говорить о создании искусственного интеллекта бессмысленно. Мера разумности такого ИИ, в сравнении с человеком, равна 0. Это будет всего лишь устройство, способное выполнять какие-то действия человека (возможно, даже намного лучше его), но не обладающее ничем из вышеназванного и, следовательно, не являющееся разумным (типа экскаватора, несомненно превосходящего человека в копании).

Подробней вопрос об условиях формирования разума в контексте пространственного восприятия мозгом окружающего мира и собственного тела, а также о том, как это связано с «временной толщиной» моделей будущего (и прошлого) в мозге, — планируется рассказать во второй части настоящего повествования.

В завершение закольцуем наш рассказ, чтобы закончить тем, с чего начали — с принципа наименьшего действия и его великого природообразующего смысла. Только теперь мы приведем слова самого Фристона, цитирующего первооткрывателя ПНД Пьера Луи Мопертюи в своей знаменитой стать «Принцип свободной энергии для биологических систем»

«Таким образом, принцип свободной энергии — это всего лишь тонкая реконструкция принципа наименьшего действия в условиях случайных динамических систем. Заслуга первой формулировки этого принципа принадлежит Пьеру Луи Мопертюи, который писал: “поскольку законы движения и покоя, выведенные из этого принципа, в точности совпадают с законами, наблюдаемыми в природе, мы можем восхищаться его применением ко всем явлениям. Движение животных, вегетативный рост растений… есть только его последствия; и зрелище вселенной становится тем величественнее, тем прекраснее, тем достойнее ее создателя, когда знаешь, что для всех движений достаточно небольшого числа мудро установленных законов.”

Закольцевав рассказ, можно заканчивать первую часть предлинного повествования об основном принципе жизни и разума — вариационном принципе свободной энергии. Мы рассмотрели его с высшего уровня абстракции, дабы попытаться, не заморачиваясь деталями, увидеть и понять его суть. Насколько это получилось, судить вам.

Закончить этот лонгрид хочу словами одного из его героев — Феликса Ауэрбаха. Ими он закончил свою визионерскую, если не пророческую книгу «Эктропизм или физическая теория жизни».

«Мы пришли к концу. Не к концу того, что по этому предмету может быть сказано; но к концу того, что мы сочли уместным здесь сказать. Если ты переполнен тем, что остается еще сказать, то нужно с быстрой решимостью кончить».

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

А что, дорога № 1 в Калифорнии - многополосный хайвей?!

Оригинал и комментарии

Я начинаю серию видео-подкастов с важными для меня людьми, помогающими топ-менеджерам, руководителям и специалистам в позитивных личностных изменениях. Многие из них увлечены вопросами личной миссии, призвания, предназначения, поиска смысла в профессиональной деятельности и карьере, и так далее.

Первая беседа в серии — с Еленой Резановой, автором книг «Никогда-нибудь» и «Это норм!», специалисткой по поискам себя и самореализации взрослых профессионалов. Помимо книг и соцсетей, рекомендую замечательную серию подкастов Елены о поисках себя.

Смотреть полное видео на YouTube

ЕР: Алексей, здравствуйте!

АЁ: Доброе утро, Елена. Очень рад, что нам с вами удалось встретиться.

ЕР: Взаимно.

АЁ: Я поставил на запись наш Zoom-call. Но перед тем, как мы начнем разговор, хочу напомнить вводные данные. Я коуч для executives и high potentials. Сейчас в основном работаю с крупными компаниями. До этого достаточно долго моими клиентами были владельцы небольших digital-агентств, веб-студий, агентств контекстной рекламы. Я и сам из digital. 14 лет был в маркетинге и консалтинге и оттуда перешел в коучинг — внезапно выяснилось, что развивать маленькую компанию получается только через голову генерального директора и владельца. И вот уже чуть больше двух лет я работаю с руководителями добывающих, логистических и других крупных компаний.

Такую работу можно рассматривать с двух сторон. С одной, — это классический корпоративный коучинг, в котором есть трехстороннее взаимодействие: коуч, игрок и спонсор. Это одна большая история.

А с другой (и такая история у меня только сейчас развивается) — работа один на один с игроками из крупного бизнеса. В основном она связана с запросами, за которые либо не готова платить компания, либо которые сложно решать в обычном корпоративном ключе: темы призвания, личной миссии, поиска себя, а также выгорания, что часто связано с кризисом среднего возраста. Для вас, я так понимаю, это одна из наиболее частых или основных зон, с которыми приходится сталкиваться?

ЕР: Да, моя основная работа происходит в этом поле. И не то, чтобы мне приходится сталкиваться, я это люблю. Эта тема меня очень радует. Мне интересно помогать людям.

Для кого мы работаем?

АЁ: Поэтому мне и хотелось пообщаться с вами. Я тоже нахожу в этом большую ценность и для себя, и для окружающих; записываю такие беседы для моих и существующих, и будущих игроков. Таким образом, наша целевая аудитория — это, конечно, в основном люди из бизнеса, которые сегодня находятся в среднем возрасте, или (но гораздо реже) — молодежь, которая ищет себя.

ЕР: А какой возраст для вас «средний»? У всех разное представление…

АЁ: Я работаю с людьми от 35 до 45 лет. Примерно вот эта декада.

ЕР: О’кей. Аудитория, которая ко мне приходит, начинается лет с 27. 45, пожалуй, — это такой верхний предел, причем в большей степени метальный, как некое представление о том, что до этого возраста еще что-то можно поменять, а потом — навряд ли. Но тем не менее. Радует, что люди и за 50 что-то пробуют сделать в своей карьере. Даже есть специалисты по третьей карьере. Представляете? Например Татьяна Гусева. Она замечательная. По-моему, в Петербурге тоже живет.

Но, возвращаясь к тем аудиториям, с которыми мы с вами работаем, да, они совпадают.

АЁ: Кстати, про третью карьеру… В одном из ваших подкастов была гостья, которая потом к стилистике перешла из науки, а туда из компании. Вот это да! Это очень яркий пример.

ЕР: Да. Верно.

АЁ: Продолжая разговор про возраст. Вот какой еще интересный момент (наверное, тоже стоит поговорить про него): похожи ли люди в возрасте 27 плюс и 30 лет по структуре своего запроса, по жизненной ситуации, по своему поиску и нацеленности на тех, кто сегодня ближе к 40? Мне кажется, это довольно любопытно.

ЕР: Я думаю, что отличий будет совсем немного. Сейчас расскажу вам один небольшой, но типичный кейс.

Кейс «Профвыгорание в 17 лет»

ЕР: Люди мне часто пишут по следам прочтения моей первой книги, которая называется «Никогда-нибудь». Я писала ее для тех, кто уже находится на середине своей карьеры и пришел к определенному рубежу, после которого понятно, что что-то можно менять… Но я никогда не предполагала, что читателями будут дети 14, 16, 17 лет или те, кто только-только начинает. Они пишут очень осмысленные письма. И одно из последних писем меня просто поразило. Его отправил молодой человек 16 или 17 лет. Он уже несколько лет программирует. И он так описал мне свою профессиональную ситуацию, что в ней есть все признаки выгорания профессионала середины карьеры.

Он задает те же самые вопросы в том же самом контексте. Он говорит: «Я уже понял, что я достиг потолка. Я понял, что у меня есть потенциал, который я хочу реализовывать, но я не понимаю, в какую сторону. Я понимаю, что весь мой основной опыт лежит в этой вот сфере. А есть ли что-то еще? Вариантов я не вижу, чувствую разочарование…»

И я подумала: ну что ж, мы приходим к ситуации, в которой выгорание, а также переопределение или просто самоопределение, не привязаны к какому-то конкретному периоду.

Карьера перестала делиться на такие категории, как учеба и карьера. Мы привыкли считать, что образование закладывает ответы на все, что будет происходить дальше. Да ни фига не закладывает! Сейчас уже это не критично. Кто из нас работает по специальности?

Раньше была такая схема: учеба, потом работа, потом пенсия, заслуженный отдых… Все это, конечно, давно не так. Все это десять раз поменялось. Мы учимся всю жизнь! И очень часто не с учебы начинается наш путь. Вот вам пример этого парня.

Он уже работает и зарабатывает хорошие деньги. Он уже выгорел в этой работе и начинает заново искать себя.

И заканчиваем мы тоже не в момент выхода на пенсию. Я, например, не хочу выходить на пенсию. Я хочу работать буквально до последнего вздоха.

Все очень сильно смешалось. И я понимаю, что те вопросы, о которых мы сейчас будем говорить, они для всех свойственны, они для любого этапа могут стать актуальными и, по сути, это универсальные вопросы. В этом плане тема, о которой мы сейчас говорим, вне времени совершенно. Так что это всем будет полезно.

Призвание, личная миссия, предназначение — есть ли разница?

АЁ: Отлично. Я тогда в разговоре буду периодически ссылаться на вашу первую книгу. Я ее прочитал и категорически могу рекомендовать ее к прочтению тем людям, которые сталкиваются с вопросами, связанными с поисками призвания, с выгоранием и так далее. Она мне очень понравилась своей практичностью и структурированностью. В ней даны конкретные инструменты.

Кстати, возвращаясь к теме нашей беседы… В начале я бы предложил определиться с терминологией. Признание, личная миссия, предназначение — что в них общего, а в чем различие между ними?

ЕР: Здесь нет совершенно никакой разницы. Абсолютно. Это очень индивидуальные категории. Все, что под этими словами понимается в разных науках, школах, направлениях психологии, — это все просто разное прочтение одного и того же важного и большого понятия.

В своей практике я всегда иду от человека. Я всегда иду от того, что у человека своя собственная прошивка этих терминов. Нам не нужно его стандартизировать и загонять в какие-то чужие категории. Зачем? Мы все равно будем мыслить своими образами, своими метафорами, своими смыслами. Вот такой бережный подход.

АЁ: Здесь я согласен. Это очень похоже на тот вечный спор, который в лингвистике был между прескриптивистами и дескриптивистами. Первые говорили, что есть словари, и правильно говорить так, как в словаре написано. А вторые настаивали на том, что язык — живой, а словарь просто фиксирует ту языковую норму, которая является гибкой.

ЕР: Я сторонник второго подхода.

Ключевое слово — «смысл»

АЁ: Да, и я. И здесь абсолютно то же самое. Неважно, что означают сами термины, важно то, что в них вкладывает человек, который сейчас озадачен вопросами самоопределения. И вот ключевое слово прозвучало из ваших уст — слово «смысл».

Я часто вижу, что люди говорят про смысл. И, рассказывая о своем состоянии, идут «от», «от своего нынешнего состояния». Например: «Я чувствую себя в тумане», «Я чувствую себя в болоте», «Я чувствую себя скованным». И пытаются от этого уйти. Реже говорят о том, чего они хотят. Но в этом «я хочу» слово слово «смысл» звучит довольно часто, ярко.

ЕР: Абсолютно. Совершенно так и есть. Да.

АЁ: То есть в вашей практике это тоже во многом связано со смыслами?

ЕР: Я бы сказала: всегда. Не было ни одного запроса, в котором речь не шла бы о смысле. И я думаю, что это закономерно. Именно поиски смысла становятся очень актуальными, когда человек перерастает свой нынешний уровень и идет на следующий. Это может быть, конечно, связано с поисками больших денег или чего-то еще. Но ко мне такие люди просто не попадают. Возможно, поэтому у меня несколько специфическая выборка. Все истории очень осмысленные.

АЁ: А давайте поговорим о смысле «смысла»? Что это такое? Что это за «смысл», который люди ищут?

ЕР: Главная ошибка — это слово «ищут». Потому что смысл — это не то, что ищется. Как только человек включает режим поиска — поиска призвания, поиска смысла, поиска ответа на вопрос «чего я хочу?», — сразу же возникает сбой. Большой сбой. Потому что в режиме поиска не происходит воплощения, жизни не происходит.

И когда мы говорим про смысл, здесь совершенно негде заблудиться, потому что есть всего лишь два вопроса: один — главный и другой — дополнительный на случай, если кому-то захочется покопаться в себе… Всего лишь два вопроса относительно смысла. И первый вопрос звучит невероятно просто. Вопрос: он есть или нет? Все.

То есть когда мы ищем смысл или когда мы хотим смысла, мы думаем, что какая-то формулировка должна быть. «Смысл для меня — это…» И дальше идет такой развернутый ответ, что такое смысл для меня. Но на самом деле, формулировка здесь не критична совершенно. Критично ощущение: присутствует ли сейчас смысл в том, что я делаю, или нет? И, поверьте, на этот вопрос ответ знают все.

И если ты понимаешь, что твой ответ «нет», ты начинаешь додумывать: почему нет, где он, когда он был и на что он мог быть похож. Или — где пробоина, в которую все уходит? Где? Почему? И это запускает классный процесс размышления. И, собственно, человек начинает как-то интуитивно находить сигналы наличия этого смысла в том, что он делает, в других людях. Он как бы начинает сканировать пространство на поиск осмысленных вещей.

АЁ: То есть я сканирую пространство и прислушиваюсь к своим внутренним ощущениям?

ЕР: Да. Но есть и второй вопрос. Я его называю «проверочным». Как правило, он нужен тогда, когда смысл присутствует, но по ощущениям «все сложно». Ведь когда мы идем к большим целям или когда происходит что-то по-настоящему классное, никто же не обещает, что будет легко. Например: «Я запускаю проект, но он очень сложно идет». Или: внутри команды происходят какие-то конфликты, и у руководителя возникает мысль — «Я плохой менеджер?». Или: «Я не вижу решения там, где, вроде бы, должен был его видеть».

И вот здесь второй вопрос, который, кстати, был в моей книге, является самым важным вопросом.

И звучит он так: «Если то, что я делаю сейчас, не получится так, как я это вижу, буду ли я все равно этим гордиться?».

И если ответ «да»… Вы знаете, что происходит? Большое спокойствие происходит. Человек перестает терять энергию. Он понимает, что: «О’кей, да, посмотрим». А получится или не получится — это другое. Само понимание того, что происходит что-то правильное, твое, настоящее, успокаивает.

Этот второй, дополнительный вопрос очень-очень важен. Я задаю его людям, которые приходят в середине каких-нибудь сложных ситуаций. Он их возвращает к тому, что это имеет смысл. В психологии есть целое направление об этом — логотерапия, созданная Виктором Франклом. Если ты знаешь свое «зачем», ты выберешь любое «как».

Ролевые модели и поле вариантов

АЁ: Отлично. Мы поговорили о том, что смысл не ищется снаружи. То есть о том, что нет такого магазина смыслов, куда можно прийти, а там на полках стоят смыслы, и ты подбираешь более подходящий по характеристикам. Смысл — это про то, что приходит через внутреннее ощущение. И часто это не про поиск, а про умение слышать себя.

ЕР: Верно. Но вы не совсем правы, когда говорите, что он не ищется снаружи. Он, конечно, снаружи не ищется. Но есть классная возможность его «примерить», увидеть варианты со стороны. Поясню, что я имею в виду.

Представим себе человека, который что-то делает, развивается. У него сложные задачи на профессиональном поле. Условно назовем это поле «менеджмент» или такие специализированные отрасли, как финансы или логистика… Человек может (так как он внутри ситуации находится) немного заиграться в то, чтобы найти для себя четкую формулировку. Повторюсь: ее не нужно обязательно искать, достаточно понимания того, что он делает что-то осмысленное. При этом нам все равно нужно что-то такое, чтобы поперекладывать. И самый прямой путь к этому: посмотреть, кто у вас ролевые модели.

Они могут быть в этой же теме. Идеально, если в этой же теме. Потому что здесь есть вторая штука, которая очень важная для любого профессионала, а именно: когда мы понимаем, кто впереди нас, то есть на следующих ступеньках этой лестницы. И если нам эти люди нравятся, мы можем для себя увидеть возможную траекторию развития. Она чаще всего нелинейна.

Например: этот человек сейчас — руководитель финансового подразделения. И ему не очень хочется быть финансовым директором, а потом еще каким-нибудь супер-пупер директором еще крупного масштаба… Может быть, он хочет уйти в сторону большей экспертности и создать какой-нибудь консалтинговый проект, то есть уйти в такую карьеру, которая не предполагает вертикального роста в структуре. Но ему и в голову не приходит, что ему это может нравится.

И вот в один прекрасный день он смотрит какую-нибудь конференцию, не сходя с дивана (как я люблю говорить). Сейчас все доступно: буквально вот на любимом диване все можно разузнать про свое будущее. И на этой конференции он видит, что выступает кто-то, кто работает финансовым директором в корпорации. Он смотрит, на какую тему этот человек выступает, смотрит, допустим, кто он, какой у него бэкграунд, что он из себя представляет. А, предположим, следующий за ним спикер — это человек, который создал свою консалтинговую компанию или работает независимым финансовым советником для топ-менеджеров или просто для состоятельных людей. И наш герой смотрит на него и говорит: «Хм, а что-то я не подумал, что вот же есть независимый финансовый советник, что вот есть и такая карьера. Так. А где он работал до этого? О, он тоже до этого работал в компании. А потом он создал свой бизнес, получил дополнительное образование, и так-так-так… И вот там он публикуется…»

Что же происходит в этот момент? Поле вариантов растет. И вот (я сейчас очень утрирую ситуацию) он вдруг понимает, что ролевая модель советника ему ближе по духу, по смыслам, по стилю. И это очень похоже на магазин, в который ты можешь прийти, примерить, подержать что-то в руках, повертеть это, приложить к себе, а потом — о’кей — можешь поставить это на полку. Потому что ты вдруг в этот момент поймешь, что тебе ближе, что от тебя дальше, что тебе больше подходит, что больше в тебе отзывается.

Ролевые модели — это для классный способ более точно понять свои смыслы.

Своим клиентам я обязательно задаю такой вопрос: кто для них эти ролевые модели сейчас? Я не ограничиваю их профессиональной сферой, контекст может быть гораздо шире. И мы смотрим: почему в одних и тех же ролевых моделях люди находят свои разные смыслы. Приведу пример, чтобы нашим читателям было понятнее.

Индивидуальная распаковка ролевой модели

ЕР: Джоан Роулинг является ролевой моделью для нескольких людей. Причина, по которой человек видит ее как ролевую модель, у разных людей будет разная.

Для одного человека, она крута, потому что она смогла заработать очень серьезный капитал в сфере, в которой просто не было таких способов монетизации. Она создала уникальную монетизацию в детской литературе.

Второй человек говорит: «Она из очень сложной жизненной ситуации (там действительно хватало сложностей), пройдя через внутренние проблемы, внешние проблемы, вышла на уровень полностью реализовавшего свой потенциал человека». Чувствуете, да? Это вообще другой смысл, другая история ролевой модели.

А третий человек скажет: «Она настолько круто состоялась как профессионал, что вот качество ее персонажей, например, несопоставимо с какими-то другими… Это же настоящее мастерство!» И этому третьему человеку будет не важно, что она пережила все, что пережила, и деньги ему будут не очень важны. Он восхищается именно уровнем развития ее профессионального навыка. И в этом будет третий смысл.

И вот когда мы смотрим, и люди говорят: «Ой, ну я же не знаю, она по-настоящему счастлива или нет?» Нам не важно. Нам важно ваше прочтение ее фигуры.

И вот поэтому я рекомендую людям ответить себе на вопрос: кто три или пять человек, которые, на ваш взгляд, состоялись, реализовались. Они делают что-то классное, что-то важное. И распаковать их.

АЁ: Да, соглашусь, что это очень хороший, действительно работающий инструмент. Это даже не столько про магазин, сколько про такое «прилаживание» о реальность. То есть я не могу сам проиграть 150 ролей, чтобы почувствовать, как во мне это отзывается, зато я могу посмотреть на 150 других человек и понять, что из того, как они себя ведут, что о них видно снаружи, мне ближе.

Можно это переложить на другую метафору — театр. В театре тысяча зрителей и, значит, будет тысяча совершенно разных мнений о «Гамлете», который в этот момент происходит на сцене. Причем 50 людей будут думать об одном, 100 — о другом, а 300 — вообще о третьем. И здесь получается очень важный переход: я примеряю на себя другие роли и прислушиваюсь к тому, что отзывается у меня внутри. Именно этот камертон и является главным для меня.

Это очень интересно. Это такая вспышка, которая активирует сразу множество связей: Франкла и логотерапию, Ассаджиоли и психосинтез… Причём здесь же можно говорить о внутреннем раздвоении: какая-то часть меня будет отзывается на одни вещи, другая часть — на другие вещи. И эти части могут между собой соперничать внутри: когда какая-то часть будет выступать за безопасность, другая в то же время за то, чтобы полететь на Марс.

Возникает вопрос: что делать в таком случае? Допустим, мне нравится ролевая модель Илона Маска. Я хочу быть им в плане своей карьеры, но при этом его семейная жизнь — не мой идеал. Из-за этого противоречия может возникать внутреннее напряжение. Что тогда?

ЕР: Значит, он просто не ваш персонаж. Значит, он другой. Надо поискать. И он обязательно найдется. Может, вам будет более соответствовать Стив Возняк. Насколько я помню, он сейчас преподает детям. Он оставил великую корпоративную карьеру, бизнес-карьеру, и стал заниматься тем, что ему просто близко. И для многих людей как раз он — ролевая модель, а не Джобс.

Ваш пример с Илоном Маском — очень крутой пример процесса осмысления: «Я хочу великую идею и в то же время хочу, чтобы у меня с семьей было все хорошо…» Только тогда, когда мы распаковываем этот образ, мы можем понять такое, можем почувствовать — подходит или не подходит. И когда ты находишь подходящее для себя воплощение, тогда (чаще всего) становится спокойно, потому что ты понимаешь, что есть ориентир.

Однако в некоторых случаях становится наоборот неспокойно. Такое может произойти, если у человека есть какие-то проблемы с самооценкой и восприятием целей. В этом случае большие, интересные, классные цели могут становятся тяжелым камнем, гнетом, грузом ответственности… Это уже вопросы не из стратегии карьеры, а из психологии. Но я хотела бы об этом сказать: некоторые открытия могут напугать. И это тоже нормально. И это не решается через то, чтобы сломать себя и идти. Это решается более тонкими настройками. Но в принципе: выбранный образ для человека всегда будет классным.

Мы все — мультипотенциалы

ЕР: Что касается вашего замечания, когда вы сказали, что у нас могут быть разные части. Это тоже потрясающее замечание, потому что нет человека, который бы представлял из себя такую монолитную структуру с одним потенциалом.

Если бы так и было, то легко было бы сказать: о’кей, ты про это и, пожалуйста, двигайся туда. Но мы все мультипотенциалы. Мы все сканеры в той или иной мере. И, хотя принято разделять людей на дайверов и сканеров (кто-то ныряет глубже, а кого-то рвет на разные части), я хочу сказать: в моей практике ни один человек ни разу не признался в том, что он хочет выбрать что-то одно и этим заниматься до конца жизни. Все мы шире, чем что-то одно. Так вот, что делать со всем, что шире, чем что-то одно? Я считаю, что это тоже нужно реализовывать.

Большой системной ошибкой является попытка собрать все свои интересы, все свои потенциалы в одно направление.

Допустим, если бы я все, что я люблю, все, что меня вдохновляет, все, во что мне интересно закопаться, собрала бы в одну тему, то моя работа должна была бы содержать: карьерные стратегии, собак, походы в горы, путешествия, преподавание, писательство и так далее. Многое из этого содержиться в моей карьере: преподавание, писательство, карьерные стратегии. О’кей.

Но собаки, походы в горы и много других разных вещей? Все это есть в моей жизни. И моя жизнь от этого только выигрывает. Мне интересно. Мне жить интересно. И, допустим, я решу, что собаки — это не просто мое хобби, это что-то более важное, более существенное. Ну о’кей. Из этого может вырасти целое второе направление моей карьеры. Допустим, я построю собачий приют. Я буду этим серьезно заниматься, также, как и своей основной работой. Это будет второе большое направление. Они не будут конфликтовать друг с другом. Они будут взаимно дополнять друг друга. А, может быть, это будет одно большое направление и несколько маленьких. И они тоже не будут конфликтовать друг с другом. И не получится тогда двух больших плохих вещей, которые обычно происходят с профессионалами.

Первая плохая вещь: все интересы сложены в одну корзину. И человек ждет своего воплощения, своей реализации только от работы. Работа не может дать нам всей реализации. Но мы ждем. И возникает такая гиперкомпенсация и полный крах, если с работой пошло что-то не так или она зашла в тупик. Не надо так делать.

И вторая вещь: человек зацикливается на чем-то одном, а все остальное считает несущественным. Жизнь становится менее интересной и захватывающей, а сам человек недореализовывается. И это недореализация имеет накопительный эффект. Кстати, недавно у меня был такой кейс.

Кейс «Хочу петь, но как из этого сделать карьеру?»

ЕР: Ко мне пришла женщина, удивительная, очень интересная. И она всю свою взрослую жизнь искала что-то такое, что собрало бы в себя все ее интересы. Классическая ошибка! И когда я спросила: «А что бы вы хотели?» Она ответила: «Я хочу петь». У нее было несколько вещей, которые ей интересны, а формулировка запроса была такая: «Я хочу петь, но как из этого сделать карьеру?». Тупиковый вопрос!

Тебе 40 лет, ты хочешь петь, — как из этого сделать карьеру? И я говорю: «А вы пели? Вы пробовали петь? Вы брали уроки вокала?» Она говорит: «Нет. Я бы начала, если бы поняла, как из этого сделать карьеру». Вот чувствуете небольшой подвох? И был карантин. А куда идти петь? Нет учителя, к которому можно было прийти. Но к счастью, учителя есть онлайн. И я ей сказала: «Я снимаю с этого направления заклятие, что это должно быть вашей карьерой. Это просто что-то классное, что вы хотите делать. Это источник энергии. Пойте. Начинайте петь». И у человека вдруг что-то начало меняться. И вот часто так: мы сами себя лишаем возможности реализовываться. Поэтому да, мы точно шире, чем что-то одно. И это очень круто!

АЁ: Мне кажется, что мы большие мастера именно в том, чтобы лишать себя возможности к реализации. Причем есть тысяча разных способов преуспеть в этом.

У кого-то это выражение такого внутреннего перфекционизма: если уж я решил, что это будет моей карьерой или моим предназначением, то надо заранее все сделать идеально. То есть надо заранее очень круто научиться, надо стать лучше и так далее.

А есть кто-то очень такой бросающийся в новое (или бросающаяся). Например, Сьюзан Бойл — девушка, которая уже в достаточно взрослом возрасте выиграла Britain’s Got Talen и стала супер популярной. И вот кто-то может подумать: ну уж если Сьюзан Бойл смогла, то и я смогу. И здесь такая типичная ошибка выжившего начинает работать. Мы видим один хороший пример, и нам кажется, что мы такое тоже легко повторим. Вот такое у меня наблюдение.

Интересно, насколько много таких качаний в какие-то полюса. Как часто вам приходится возвращать человека к какому-то более сбалансированному состоянию? Говорить: не надо сразу делать это карьерой, просто начни! Начни петь и пой. И дальше это может стать частью твоей карьеры или тем, что будет давать тебе энергию.

Либо: вот ты сейчас хочешь стать Сьюзан Бойл? А давай подумаем, что можно сделать до того, как ты станешь Сьюзан Бойл? Какими могут быть твои первые шаги для того, чтобы понять, твое это вообще или нет? Каково это тебе по ощущениям? Не в твоих представлениях, а в реальности.

ЕР: Да, чем больше было запретов, тем сложнее представляется этот процесс для человека. Потому что взять пару уроков вокала и посмотреть, как тебе вообще поется, — это совершенно простая история, которую можно устроить себе на ближайшую неделю. Но что-то удерживает от этого годами. Например, удерживает идея, что это должно стать частью большого сложного плана, который должен привести к вершине. И человек действительно не решается на этот первый шаг, полагая, что это должно быть так.

Карьера как стартап

ЕР: Так же и в бизнесе. Мы сейчас по сути говорим про технологию создания стартапов, когда, отталкиваясь от идеи, от гипотезы, мы создаем минимальную версию этого продукта или услуги. Мы начинаем его тестировать и смотреть, какая пойдет обратная связь. В этом плане с карьерой разницы абсолютно никакой. Однако до сих пор встречаются люди, которые и стартапы создают по той же причине, по той же методике. И они настолько часто встречаются, что страшно за них, за их финансы.

Потому что человек говорит: «Я готов уйти со своей нелюбимой работы, потому что я мечтал кофейню открыть. Я уже нашел помещение. Я уже готов вложить все наши семейные деньги. Если что, и машину продам. И мы уже сайт создаем». Но это все еще ни разу не протестировано.

Кейс «Семейное ателье»

ЕР: Вот однажды у меня был такой кейс. Пришел человек. Хочет создать семейное ателье, которое будет шить одежду для мам. Но никакая модель еще не отшита, ничто не опробовано. А разговор идет об очень серьезных инвестициях. И если стартап не взлетит (а печальную статистику стартапов все мы знаем), то под угрозой окажется не просто все семейное благосостояние… Эта неудача откинет их на несколько лет назад.

То же самое мы делаем и с какими-то новыми направлениями карьеры. И чем проще человек пробует, тем интереснее. Выигрышей от этой стратегии несколько.

Самый очевидный: жизнь становится интереснее. На этой неделе я спела. Ну, поняла, что о’кей, ладно, не очень я петь. Но пришла мне идея про театр. Попробую я сходить позаниматься в театр, в студию для взрослых непрофессиональных актеров. Это же круто — поиграть сцене. И пошла, и это вдруг мне стало интересно и я начала ходить в театр. И это все делает мою жизнь разнообразной.

Наполненность

На уровне диагностики карьеры один из важных критериев — наполненность. Или, если по-простому говорить: жить интересно или не интересно? Когда задаю этот вопрос людям, я прошу их оценить насыщенность и наполненность своей жизни, исключая работу как категорию из этой оценки.

И знаете, что часто происходит? Ничего часто не происходит. И когда человек говорит: «Я хочу каждое утро просыпаться с горящими глазами. Я хочу, чтобы мне хотелось в этот мир!» Он неосознанно все это связывает с собой, и всего остального нет. И вот это большая проблема.

Депрессия или выгорание?

АЁ: Иногда человек находится в тяжелом, теневом состоянии, которое сам описывает как болото или туман. Он от всего устал, ни в чем не видит смысла. Мы ему предлагаем: ищи, что у тебя отзывается. Но человек отвечает: «Я уже и забыл, что такое „отзывается“».

Как в этом состоянии почувствовать, что что-то вообще придает смысл и радует? Как здесь услышать камертон, если его не слышал много-много лет. Как вспомнить это ощущение?

ЕР: Если много-много лет, то это даже может быть недиагностированная депрессия. У меня не было таких кейсов. Обычно кризис карьеры длится год, два. Пять лет — это самый крайний вариант, это значит, что человек застрял в попытке найти идеальное для себя представление, четкий план. Иногда это три года от момента первых сигналов…

Кстати, раньше я пыталась увеличить громкость сигнала. То есть человек говорил: «Ничего не слышу. Камертон мой сбился». И я говорила так: «Не, мы сейчас погромче сделаем. Давай! Еще десять примеров тебе». Или так: «Еще десять раз попробуй что-то, и посмотрим, что из этого получится». Это было неправильно. Потому что человек может быть просто не в том состоянии, чтобы вообще что-то услышать. Такое состояние мы знаем, как называется, а называется оно выгорание. И я имею в виду выгорание, которое связано с очень жестким недостатком энергии, жизненных сил.

Выгорание же разное бывает: не только burnout, а burnout от скуки. Вот сидишь, у тебя одна задача в день. О боже мой, какая тоска! Это нормально. Тут все расслышать можно…

Можно попросить человека самого оценить свое состояние, свой заряд, свой уровень энергии в 100 процентах… Если в ответе будет 20 и меньше, как на телефоне, когда начинает гореть такой сигнал и срочно нужна зарядка, то, скорее всего, в этом состоянии ничего расслышано не будет. В этом состоянии включается режим энергосбережения, единственный режим, который позволяет нам не развалиться на части прямо сейчас. И заставлять себя в таком состоянии что-то расслышать, ответить на большие вопросы, поставить большие цели или что-то прям круто проанализировать, нельзя. Сначала нужно восполнить запасы.

Я часто вижу такие ситуации: человек чуть ползает уже, у него уже нет энергии совершенно, но он все равно берет какой-то виртуальный кнут и бьет себя, чтобы доползти до следующего порога и что-то там еще сделать или придумать, но на это уходят остатки сил. И если так продолжать, то ситуация спада будет еще более глубокой и более катастрофической.

В вашем вопросе — «что делать, если не можешь ничего расслышать?», — уже содержится указание на сигнал того, что выгорание достигло своего дна, своей критической точки. Именно поэтому ничего не отзывается, ничего не происходит.

Ты ничего не можешь, тебе ничего не интересно. У тебя просто нет ресурса на это. И я пережила такое выгорание уже в своей нынешней теме.

В моей новой книге есть глава о том, что на любимой работе люди тоже выгорают. Интересное дело или свой бизнес — вовсе не страховка от выгорания. Мы просто начинаем пропускать важные сигналы. И можем заиграться даже в классную игру так, что остаться совершенно без сил.

Я очень хорошо запомнила свое состояние при выгорании. Пока я в нем была, я фиксировала все свои ощущения. Я знала, что мне это пригодится в работе. Я знала, что мое выгорание связано не с тем, что я пришла не туда. Оно связано с тем, что я просто выгорела, а выгорела потому, что иначе не умела работать. И вот я запомнила этот вакуум, такой серый, через который не может пробиться световой луч… В лучшем случае ты видишь, что на горизонте там что-то такое пытается мигать. Но ты это не ловишь. Это важная штука.

АЁ: Мне кажется, здесь еще важно добавить дисклеймер, если это интервью будут читать наши коллеги, те, кто занимается коучинговой работой. Если нет соответствующего психологического или медицинского образования, то стремитесь учиться диагностировать депрессию. Делайте это хотя бы на базовом уровне с использованием опросников, чтобы отправлять людей, у кого явно видно, что это депрессия, к соответствующим специалистам. Это очень важно. Потому что иногда человеку нужна хорошо назначенная фармакотерапия и терапевтическая поддержка, а не коучинг.

ЕР: Абсолютно согласна. В самом начале моего пути у меня был кейс, когда я не заметила начинающейся депрессии. Она была еще не в очень сильной стадии. Но я, тем не менее, все сигналы сочла за то, что человек просто не в своем деле. И только потом я поняла, что факторы, которые сейчас воздействуют на человека, другие. Они настолько колоссально отнимают у него силы, настолько он в принципе по жизни в таком состоянии находится, что я просто не имею права решать эти проблемы через работу. Они не решаются через работу. И вот после этого, конечно, я обзавелась контактами (наверное, так правильно будет сказать) специалистов-психологов и к ним я отравляю людей, если замечаю какие-то симптомы. Потому что это правильно. Мы не имеем права заниматься такими случаями. Не имеем права лезть в эти очень сложные настройки.

АЁ: У меня за последний год было два случая, когда я просто не стал работать с людьми. Я сказал: вам туда.

ЕР: Да, это правильно. А люди потом возвращаются. И ты понимаешь, что вот теперь можно говорить о больших целях. Они не блокируют эти цели на подлете мысли про эти цели, никто их не сбивает. Они понимают, что о’кей, об этом тоже можно поговорить. У них нет режима избегания, у них не включается режим побега в картинку, которая по-максимуму контрастирует с тем, что есть сейчас. Это тоже такой важный сигнал выгорания и каких-то внутренних проблем, такого большого дисбаланса. Поэтому да, удивительная штука — профессиональная самореализация!

Когда я думаю о своей работе, я представляю такой образ: есть очень сложный комплексный многоуровневый механизм. Но он в любом месте может дать сбой.

Это не просто — «ты не на своем мест оказался и что-то у тебя не так»… У тебя может со здоровьем быть проблема. Элементарно: уровень железа низкий в крови. И ты чувствуешь постоянную усталость. Что при этом происходит? Ты переносишь ощущение усталости на работу и говоришь себе: «Не радует меня работа. Нужна новая какая-то». А причина-то вообще не в работе.

Или, знаете, что бывает? Женщине, предположим, 45 лет. Она была таким «большим достигатором», профессионалом. И она в профессиональном плане действительно достигла всего и подвыгорела уже к этому времени.

Но, кроме работы, у нее ничего нет: ни отношений, ни семьи, ни детей… А ей этого хочется. Это в ее картине мира обязательный компонент. И она приходит и говорит: «Я не тем занимаюсь, видимо. Не той работой занимаюсь. Помогите мне найти новую большую профессиональную цель». И я понимаю, что эта большая профессиональная цель не решит ее главной задачи. И опять же, человек может думать: «Вы мне только скажите, чего я хочу. И как только я это узнаю, тут же начнется праздник жизни!» Но нет, не начнется. Потому что это решается не через такой вход.

Делайте то, что хочется

АЁ: Мы говорили о том, что входим [в понимание себя] так:

• либо через внутренние ощущения осмысленности того, к чему хотим прийти;
• либо через «прилаживание» к реальности, когда я пробую или смотрю на человека и понимаю, что у меня отзывается в той роли, в которой я его наблюдаю;
• либо через свою деятельность, когда я внутри себя ощущаю, как это способствует моему внутреннему наполнению осмысленности.

Но, допустим, я все эти шаги сделал. Я что-то начинаю про себя слышать, и через это я начинаю приходить все-таки к попытке что-то сформулировать для себя, строить какие-то планы. Рано или поздно нам приходится пользоваться формулировками. Вот об этих формулировках, об этом внешнем выражении смыслов я хотел спросить. Может быть, есть какие-то ключевые моменты или рекомендации, как надо делать или, наоборот, как не делать, как не поступать по отношению к оформлению смысла для себя в слова, в конкретные понятия, motto (девизы)? Что делать, а что не делать?

ЕР: Я бы сказала: делайте все, что хочется. Мы с этого начинали наш разговор. Сейчас важно именно индивидуальное прочтение. И если для одного человека образ того, что он делает будет представлен такой картинкой, что только подумав о ней, он может напомнить себе о важных вещах и наполниться; то для другого человека — это будет слово; а для третьего человека — что-то свое, например, рубрика «Правила жизни» в журнале Esquire. Он выпишет себе несколько принципов и, глядя на них, почувствует абсолютное понимание, что да, для меня именно это так.

То есть неважно, в каком формате этот термин придет… Это может быть выражено по-разному. Я видела абсолютно разные истории. И все они работали.

Кейс «Невероятное»

Я сейчас перескажу одну киношную историю, чтобы показать, что человек из любого кусочка информации (не только из ролевой модели), из случайного обрывка фразы, из книги или фильма может что-то увидеть, и оно даст ему недостающий кусочек пазла.

Тот фильм назывался Unbelievable, а в русском прокате — «Невероятное». Он был основан на реальных событиях; такой сложный детективный кейс. В центре сюжета — женщина-детектив, потрясающе профессиональная. Она абсолютно точно занимается своей работой, она любит то, что делает. Да, ей приходится непросто, но во всем этом чувствуется, что она здесь, потому что это ее.

И в фильме есть такой эпизод. Она едет в машине вместе с пострадавшей. И девушка, которая сидит около нее на пассажирском сиденье, замечает на приборной панели полоску скотча с надписью: «Я здесь, пошли меня». Она спрашивает: «А что это?» И детектив ей рассказывает: «Вы знаете, в Библии есть такая фраза: «И вышел Господь, и спросил: «Кого отправить прибраться? Кого отправить в этот мир навести порядок?..»

Этот кусочек скотча — это ее ответ Богу. То есть для нее этот вопрос из Библии был ответом на то, что она здесь делает. Также было и для Франкла, например.

Он ни на кого не смотрел, он просто ощутил образ в определенный момент — увидел себя себя за кафедрой. И он понял, что все, что здесь и сейчас происходит, — это его исследование, это то, что однажды поможет другим людям. Вуаля! Вот он, смысл. И это все очень, очень индивидуальные настройки. И чтобы вы не захотели сделать с этим, вот — пожалуйста, делайте.

А если говорить про конкретные техники, то есть одна классная техника, которую я обожаю. Она может дать очень интересные результаты. Я говорю: «Может дать» — это важно, но «может не дать» и тогда — не расстраивайтесь.

Упражнение «Название для биографии»

Представьте себе, что однажды вы напишите свою автобиографию. Она разойдется миллионными тиражами. Наверное, для этого будет причина. Как ваша книга будет называться? Напишите не одно, а десять вариантов названий.

Люди обычно говорят: «А! Мне бы один придумать! Что вы! Куда?» А я говорю: «Вы не торопитесь. Вы каждое утро придумывайте по одному названию этой книги. И посмотрите, что получится». И, знаете, иногда потрясающие результаты получаются. Особенно если не пытаться выжать из себя какую-то загнанную в определенные правила формулировку.

А как только название придумается, я задаю второй вопрос: а что написано в аннотации этой книги об авторе? Что это за человек, какой у него бэкграунд, какими вопросами занимается? И здесь тоже может быть много инсайтов.

И вот, казалось бы, такая простая такая штука, а может привести к большим-большим ответам.

Но главный вопрос — это вопрос о готовности. Иногда просто не время, чтобы прийти к этому ответу. Иногда нужно посмотреть по сторонам. Иногда нужно увидеть что-то, что-то понять, что-то попробовать, сделать какие-то ошибки… То есть не нужно себя мучить и говорить: «Я. Должен. На этой неделе. Точно. Понять свой смысл. Иначе — все пропало!» Да ничего не пропало совершенно. Он же по крупицам собирается. Он, скорее даже, вычленяется, чем создается, берется, как флаг, и мы с ним двигаемся. Дайте себе время!

АЁ: Отлично! Спасибо за такой очень конкретный пример инструмента, которым можно воспользоваться.

А для наших читателей я еще раз скажу о том, что у Елены уже вышла одна книга и сейчас готовится к публикации вторая, «Это норм!». Как я и говорил в начале, рекомендую прочитать «Никогда-нибудь», потому что она наполнена и глубоким содержанием, похожим на то, о котором мы говорили сегодня, и практическими шагами по тому, как себе помогать. Будет ли на нее похожа ваша следующая книга?

ЕР: Я надеюсь, что она будет намного круче первой. В первой книге было очень много личного. И расстались мы с читателями в первой книге на самом интересном месте, когда что-то началось, они начали делать первые шаги. А вторая книга о том, что же происходит дальше, с чем мы сталкиваемся, когда первый шаг привел не туда, а также о том, что у тебя вроде бы все хорошо, но ты ощущаешь все сигналы кризиса и выгорания. Эта книга раскрывает самые важные, насущные вопросы на каждом этапе развития карьеры.

Там много инструментов, там много практики. Она основана только на реальных кейсах. Я бы отнесла ее к такому жанру, как «заметки на полях», это мое осмысление практики. Я ее уже дописала, и сейчас идет работа с текстом, подготовка. Книга выйдет в октябре этого года.

Я даже не знаю, что я буду делать потом, потому что сейчас кажется, что я все сказала в ней. Наверное, это правильное ощущение для писателя. Потому что уже приходит какая-то новая информация, ты по-новому уже начинаешь на что-то смотреть. Вообще, это потрясающее, невероятное дело — книги писать! Ждите!

Но читать ее лучше после первой, так как я даже если и возвращаюсь к каким-то вопросам, то делаю это на новом уровне.

АЁ: То есть это уже будет такой цельный двухтомник, который поможет и посмотреть, куда идти, и что происходит потом, после того, как я туда пошла или пошел?

ЕР: Абсолютно точно.

АЁ: Отлично. Тогда со своей стороны желаю скорейшего и безболезненного выхода, а самое главное — продаж с учетом всей этой нашей карантинной ситуации. Надеюсь, что все будет хорошо.

ЕР: Я тоже надеюсь, что все будет хорошо. И даже самолеты будут снова летать. И даже можно будет прилететь и встречаться с читателями. В общем, да, будем верить в лучшее. Спасибо. Спасибо за ваши прекрасные пожелания.

Если вы руководитель высшего звена, то вам может быть интересна индивидуальная трёхмесячная программа «Маяк» по определению и распаковке личной миссии, разработанная специально для топ-менеджеров и руководителей с высоким потенциалом — https://ezhikov.ru/mayak

Если вам понравилось беседа с Еленой, подписывайтесь на обновления здесь, на Медиуме, а также на YouTube-канале, где выйдут следующие видео-подкасты проекта.

Больше идей в Medium · Telegram · Facebook

Оригинал и комментарии

Модели показывают, что после выборов может начаться ад

«Почти любой сценарий выборов этой осенью, скорее всего, приведет к народным протестам в масштабах, которых мы не видели в этом столетии».

Это слова Джека Голдстоуна и Петра Турчина из их новой совместной работы «Добро Пожаловать в “Бурные Двадцатые”».

Голдстоун еще в 2015 предсказал, что в 21 веке США, скорее всего, получат популистского президента, который посеет вихрь конфликтов. А Турчин еще в 2010 предсказал, что США движутся к “бурным двадцатым годам”, чреватым гражданской войной.

Если вы считает это надуманным преувеличением, взгляните на приложенное фото. Вооруженные люди сняты не в ДНР. Они перед офисом губернатора Мичигана, куда они пришли 30 апреля протестовать против продления локдауна. Взгляните на решительные лица, послушайте их скандирование «От-кры-вай!». Cовсем не похоже на тихих белорусов с их «У-хо-ди!». И помимо выражения лиц, есть еще кое-что.

В США 393 млн единиц оружия — больше, чем людей в стране. Из них зарегистрирован только 1 млн. В этом году продажи оружия взлетели до небес — люди делают запасы оружия. По данным ФБР, только в июле американцы купили 3,6 млн единиц огнестрельного оружия. И в ФБР знают, что это лишь малая часть новых запасов.

Но самое страшное, — даже не это, а неизбежность столкновений. Ибо, как пишут Турчин и Голдстоун —

«грядущие выборы — это не просто борьба за политические предпочтения; они становятся экзистенциальной битвой за будущее нации».

Обе стороны не могут представить, что их проигрыш на выборах может быть законным. Демократы уверены, что если Трамп будет переизбран, американская демократия не выживет. Республиканцы в равной степени уверены, что если Трамп проиграет, радикальные социалисты захватят богатство элит и распределят его среди бедных и меньшинств, навсегда разрушив экономику США. Поэтому, в независимости от итогов выборов, проигравшая сторона, скорее всего, сочтет результаты сфальсифицированными и не признает их. А дальше непредсказуемый хаос с миллионами единиц оружия и тысячами бывших солдат с практикой убийств во всех частях света.

Турчин и Голдстоун нарисовали основные контуры 4-х возможных сценариев вспышки насилия после выборов. И все они крайне поганы. Детальный разбор похожих сценариев сделал известный дизайнер варгеймов Майк Селинкер.

Сценарии по мере увеличения их поганости.

1. «Явная победа Байдена» — ближайший аналог Гражданская война в США 1861–1865. Битва здесь будет не между штатами, а скорее всего внутри нескольких штатов.
   В итоге, «военные не позволят Трампу остаться после 20 января. Неясно только, увезут ли его на вертолете в наручниках или в сумке для трупов».
2. «Неявная победа Байдена» — ближайший аналог революция в России 1917.
   Трампа объявят проигравшим, но он откажется уходить. Последствия этого будут долгими и кровавыми.
3. «Оспариваемый результат» — ближайший аналог ирландская война за независимость.
   Возможный исход этого сценария — распад США.
4. «Победа Трампа» — ближайший аналог гражданская война в Руанде.
   Это наихудший из сценариев. Трамп превратится в тирана, и будет достаточно одного серьезного по крови столкновения, чтобы США оказались там, где была Руанда 1 октября 1990 года.

В 3х из 4х аналогиях названных сценариев был убит лидер страны. Бои продолжались, несмотря на смену режима. Т.е. «Трамп здесь не единственный отмороженный воин. И вообще-то, не лучший воин. Если его не станет, его место займет кто-то другой», — считает Селинкер. И заканчивает свой анализ таким обращением к американцам:

«Когда будете голосовать, голосуйте так, будто грядет гражданская война, и вы решаете, кому передать контроль над ядерной кнопкой на время этой войны. Лично я бы не хотел, чтобы это был Трамп».

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

За 30 лет здесь изменилось всё … кроме людей

В рубрике Бестселлеры Ближайшего Будущего я рекомендую читателям только книги, 100%-но заслуживающие стать бестселлером, если бы это зависело только от моей оценки. Таких книг, к сожалению, немного, и потому посты в рубрике БББ вы видите не часто. Но сегодня рубрике повезло. И я делюсь с вами впечатлением от нового романа Александра Павлюкова “Операция «Американский братишка»”.

Этот роман — весьма глубокая метафора последних 30 лет нашей истории, напоминающий нам, что корешки всегда прячутся поглубже вешков. До сих пор единственной удачной метафорой новейшей России, мне виделся роман Алексея Иванова «Ненастье». Как хорошо сформулировал Дмитрий Быков, этот роман — метафора страны, в которой не к кому прислониться, страны, которая лишилась мифа, стержня. Метафора романа Александра Павлюкова совсем иная и, как мне кажется, еще более меткая и печальная.

Это метафора страны, в которой за 30 лет изменилось все, кроме людей, в которой элита и ширнармассы, чиновничество и спецслужбы, сменив свои внешние атрибуты, остались ровно теми же, что и были здесь всегда.

И каждый из героев романа — главных и эпизодических, — помимо своей основной роли в детективной интриге, играет общую метафорическую роль представителя одного из сословий, неизменных в России при любом общественно-политическом строе и экономическом укладе.

«Государевы люди» Смирновы — высшая номенклатура цековских, совминовских, министерских и генеральских. «Независимо от того, какой общественно-политический строй стоял на российском дворе, они были твердо уверены в своем праве руководить и направлять, давать и отбирать, казнить и миловать».

• Смирнов-старший, при старом режиме три десятка лет проработал в Управделами союзного Совмина. А при новом режиме он заслуженный пенсионер и орденоносец, по совместительству занимая пост председателя правления одного из крупных банков, «не нуждающегося в рекламе по определенным причинам».
• Его сын — в прошлом заведующий подотделом Госплана РСФСР, а ныне — член правления того же банка. Понятно, что он «не нуждался в дополнительных фишках, за него играли отцовские и женины мозги, папино и собственное кресла».

«Русское купечество» Коноваловы — торговая номенклатура, да еще и при деньгах.

• Старший Коновалов — при старом режиме неизменный заместитель председателя облпотребсоюза, — за многолетние труды добился для сына должности директора кооперативного магазина.
• А при новом режиме, потомственный кооператор Коновалов-младший становится руководителем совместного предприятия и пайщиком смирновского банка. Короче, весьма состоятельным человеком с недвижимостью в Чехии.

И так со всеми героями: что при старом режиме, что при новом, меняются лишь вывески, а сословное положение и статус — те же, естественно, при возросшем благополучии.

Ибо здесь никогда не было и нет главного — настоящего рынка. А без него нет классов и их отношений, нет судебной системы, вместо денег финансовые ресурсы, и даже коррупции нет, а есть только сословные отношения. И никакой межсословной мобильности — каждый вассал выступает помещиком по отношению к нижестоящему вассалу.

В научной форме это неизбывное устройство России превосходно описал Симон Кордонский. А в литературной — это впервые удалось Александру Павлюкову. Причем сделано это ненавязчиво — фоном для оригинальной детективной интриги, описанной легким ироничным языком.

При этом никаких кровавых ужасов, — они остались в далеком послереволюционном прошлом, когда некий красногвардеец убил дедушку героя — калужского купца Коновалова. В наши дни все вновь встало на свои места и все герои романа после положенных по жанру приключений в итоге получают желаемое. Смирнов-младший — приглянувшуюся сексапильную официантку, злодеи — вожделенную легальность, пожилой детектив — новую и хлебную работу, ветеран-спецназовец — желанный покой и надежную крышу над головой. И главный герой, стремящийся выполнить последнюю волю отца, кажется, добьется своего. Впрочем, это не наверняка. Думается, Александр Павлюков не ошибся, оставив открытый финал. Мы ведь живем в России…

Всё это, на мой взгляд, гарантирует, что вы дочитаете роман до конца. И более того — не пожалеете о затраченном времени. А многие ли признаваемые бестселлерами романы оставляют приятное и умное послевкусие? Увы, нет.

Так что выбирая между новыми романами Пелевина и Павлюкова, я бы точно проголосовал за второго.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Результатом стал мировой скандал

Вот и дождались сбычи устрашающего прогноза Харари, что алгоритмы машинного обучения будут знать о нас больше, чем родная мама. Осталось понять — что же такое узнал о нас новый алгоритм?

Короткий ответ — он узнал и наглядно показал непреодолимую глубину нашего несовершенства. Люди взглянули на себя в зеркало ИИ и поразились, насколько же они предвзяты. А также осознали (хотя лишь немногие), сколь высокую цену заплатил Homo sapiens эволюции за дарованные ею нам интеллектуальные способности.

Цена оказалась крайне высока. Мы заплатили тем, что в наше сознание автоматически загружается «библиотека стандартных программ общечеловеческих предрассудков». Эта загрузка осуществляется путем прошивки генно-культурной памяти людей. И отказаться от ее загрузки в наше сознание нельзя. Равно как и повлиять на содержимое этой «библиотеки», обобщающей в себе опыт эволюционного приспособления к жизни десятков миллиардов живших до нас на Земле Homo.

Одной из важнейших «стандартных программ» в этой библиотеке является программа определения, насколько внушает доверие чужой человек (для своих работает другая стандартная программа). И хотя физиогномика и френология, по современным научным представлениям, абсолютно несостоятельны (в действительности, психические свойства человека не определяются ни чертами его лица, ни строением черепа), вмонтированная в нас «стандартная программа оценки надежности» чужих людей построена на тех же принципах, что и эти 2 лженауки.

Результат этого — набор непреодолимых предвзятостей наших суждений на основе подсознательной оценки внешности людей. Эти предвзятости питают социальные фобии: от расизма до многообразных негативных оценок чужих людей (напр. людей с особенностями).

Новое исследование Николя Бомара (Nicolas Baumard не старший в группе исследователей, но главный закоперщик) поставило две оригинальные задачи:

1. Путем машинного обучения, научить алгоритм как можно более точному воспроизведению человеческих предвзятостей при оценке надежности чужих людей по их внешности.
2. Путем применения полученного алгоритма к огромной исторической базе портретов, попытаться оценить, менялось ли во времени (и если да, то как и почему) восприятие надежности лиц чужих людей.

Итогом публикации результатов исследования в Nature стал колоссальный скандал. Из-за обрушившейся на редакцию лавины критики, им пришлось сделать приписку, что «читатели предупреждены о том, что эта статья подвергается активной критике». И действительно, социальные сети просто взорвались негодованием. А учетная запись Николя Бомара, заварившего эту кашу в Twitter, оказалась стёртой.

Что показало исследование

Современный ИИ — это набор разнообразных алгоритмов машинного обучения. Они учатся все лучше и лучше выполнять всевозможные интеллектуальные задачи в ходе миллионов попыток, анализируя гигантские объемы данных, аккумулирующие либо опыт людей, либо опыт других алгоритмов, имитирующих массовые действия людей.

Идя этим путем удалось достичь многого, превзойдя человека в широком диапазоне «стандартных» задач: от настольных игр до вождения авто. Однако, в более «нестандартных» задачах (например, неотличимая имитация алгоритма, «ведущего диалог», от человека) пока есть много проблем.

В попытках улучшить решение таких задач, логика их постановки до сих пор была всегда одна — сначала научить алгоритм до уровня человека, а потом превзойти этот уровень. Причем то, чему учат алгоритмы, — по определению, некое полезное людям действие. Например, определять уровень риска невозврата кредита, выдаваемого конкретному клиенту.

Главная проблема, с которой столкнулись разработчики таких алгоритмов — их предвзятость. Белые заемщики более предпочтительны для алгоритма, чем темнокожие. Мужчины предпочтительней женщин и т.п. Источник всех этих предвзятостей в данных, на которых обучается алгоритм. И поэтому с такими предвзятостями очень трудно бороться.

Но в исследовании «Отслеживание исторических изменений в надежности с помощью машинного обучения анализ мимических сигналов на картинах» Николя Бомар поставил обратную задачу.

Как научить алгоритм максимально точно имитировать человеческие предвзятости при оценке надежности человека по его внешности.

Иными словами, алгоритм должен максимально точно воспроизводить результат работы вшитой в людей «стандартной программы» определения, насколько внушает доверие чужой человек.

Этот алгоритм обучался на фотографиях. Надежность изображенных на них людей была предварительно оценена другими людьми. В результате обучения, алгоритм стал подвержен тем же предубеждениям, что и большинство людей:

• оценивал женственные и счастливые лица более заслуживающими доверия;
• оценивал выше надежность обладателей приподнятых бровей и уголков губ;
• выделял в качестве «признаков ненадёжности» глубоко посаженные глаза, широкий нос, мордатость и тяжелый подбородок.

Короче, вспомните лица голливудских отрицательных типов (тех же гангстеров) и сравните их с лицами положительных героев (типажи от Вуди Аллена до Брэда Питта), и многие наши тараканы предвзятой оценки внешности станут для вас очевидны.

Обученный алгоритм также освоил и мимические предвзятости людей, типа эффекта улыбки, существенно повышающей расположение к человеку в целом и оценку его надежности в частности. Для примера взгляните на серьезного и улыбающегося Декарта. Кому бы из них вы доверились?

А это пример сравнения оценки надежности по фото Байдена и Трампа из твита Николя Бамара (не ищите экаунт, он уже стерт). Оценка надежности фото улыбающегося Байдена 1.39, а фото насупившегося Трампа -0,63.

Про вторую и основную цель исследования долго распространяться не буду. Напомню, что это за цель —

путем применения полученного алгоритма к огромной исторической базе портретов, попытаться оценить, менялось ли во времени (и если да, то как и почему) восприятие надежности лиц чужих людей.

Для достижения этой цели алгоритм имитации предвзятостей в оценке надежности был использован в качестве инструмента измерения того, насколько люди из прошлого хотели представляться надежными в своих портретах. Важно понимать, что такое измерение не имеет ничего общего с выводом о фактическом уровне надежности или профилированием людей на портретах.

Тестирование проводилось на 4106 портретах 1360–1918 годов, включая работы из 19 западноевропейских стран, представленных в онлайн-галерее искусств. Чтобы проверить предположение о том, что трактовка мимических сигналов на лицах изображенных на портретах людей действительно отражает реальные изменения в социальном доверии, а не то, как люди позируют для портретов, алгоритм был затем применен к 2277 селфи из шести городов, размещенных в социальных сетях.

Исследователи пришли к выводу, что исторический рост надежности, наблюдаемый в их наборах данных, идет параллельно с ростом либеральных ценностей, таких как религиозная терпимость, политическая свобода и демократия. При этом наиболее важным, по их мнению, является то, что это связано с повышением уровня жизни (рост ВВП на душу населения).

Увы, но такой вывод представляется мне не обоснованным. Это типичный пример скороспелой трактовки результатов психологических и социальных исследований, анализирующих корреляции в больших наборах данных.

1. Во-первых, корреляция вовсе не означает причинно-следственной связи.
2. Во-вторых, сам расчет корреляций в данном исследовании представляет собой ошибочную трактовку регрессии в теории вероятностей и математической статистике.

Указанные два недостатка очевидны для многих профессионалов.

Гради Буч — руководитель исследований в IBM Research, — назвал эти выводы «плохой наукой во всех отношениях».

А Нассим Талеб — в регрессионном анализе зубы съевший, — даже записал специальный ролик про «фейковую регрессию психологов», взяв в качестве примера такой фейковой регрессии графики, иллюстрирующие выводы исследования Николя Бомара.

Однако Бомару, полагаю, не привыкать к подобной разгромной критике его математических выводов. В 2014 он опубликовал изрядно нашумевшее исследование, в котором обосновал появление религий Больших Богов (морализующих поведение людей) резким ростом благосостояния обществ в период т.н. «осевого времени» (VIII–II вв до н.э.) и позже (подробней см. научно и популярно). Рассказывать здесь эту историю я не буду. Но обязательно напишу о ней, если дойдут руки написать завершение моей саги «Большой Брат — сын Большого Бога».

Ну а здесь надо хоть немного рассказать о страшном скандале, произошедшем в сети в результате публикации исследования «Отслеживание исторических изменений в надежности с помощью машинного обучения анализ мимических сигналов на картинах».

Сетевой скандал года

Запалом для скандала, естественно, послужила не научная статья Бомара и Со, — массовая аудитория такое не читает. Но Бомар решился (и скорее всего, намеренно) прорекламировать исследование в своем Твиттере.

В результате, этим твитом он наступил на огромные грабли. Получив 2К лайков на свой твит, он тут же огреб 163К лайка на твит brittany MPH, RN, в котором его исследование было названо расистским.

Ну а дальше, сами понимаете, понеслось г-но по трубам. И хотя исследование Бомара и Со практически никто толком не читал, его обвинили во всех грехах, приписываемых физиогномике, френологии и расизму, помноженными на то, что он «закрепляет привилегии белых мужчин, и в том числе свои собственные» (заставляя алгоритмы выше оценивать надежность людей, похожих на него самого).

В итоге разгоревшегося в социальных сетях скандала, авторов обвинили в создании расистского алгоритма и проповедовании человеконенавистнических идеологий. Детали свары можно посмотреть, например, здесь и здесь. А тексты «приговора авторам», например, здесь и здесь.

Резюме

Увы, подавляющее число критиков (в своем большинстве осудивших исследование, прочтя лишь его выводы) вынесли свой критический вердикт, не разобравшись.

Они смешали два вида корреляций, которым посвящено исследование.

1. Корреляции между внешностью людей и тем, как оценивают их надежность другие люди. Причем данная оценка делается с учетом всех имеющихся у оценщика когнитивных искажений, предвзятостей и предрассудков.

2. Корреляция между динамикой психологии восприятия мимических сигналов надежности на исторических портретах и динамикой различных экономических и социальных показателей, меняющихся в ходе прогресса цивилизаций.

2-й из названных видов корреляции продемонстрирован в исследовании неубедительно, в первую очередь, из-за сомнительного регрессионного анализа.

Однако большинство критиков исследования, не заметив неубедительности 2-го вида корреляций, обрушили вал негодования на 1-й вид, и при этом трактуя его ошибочно — как и не думали его трактовать авторы исследования.

Увы, но критики не учитывают, что поиск корреляций:

✔️ между чертами лица и характером,

✔️ и между чертами лица и тем, что в этих чертах считывают люди (отягощенные всевозможными предвзятостями),

- это совсем не одно и то же.

• Первое — устаревшая лженаука.
• Второе — проверяемый и фальсифицируемый факт.

К сожалению, это недопонимание, вкупе с разгоревшимся скандалом в сети, не позволили большинству прочитавших об исследовании вынести из него важный вывод.

Алгоритмы машинного обучения уже (!) знают о нас больше, чем родная мама.

И первое, что следует из этого знания, — вот что.
Наше сознание крайне несовершенно и потому легко уязвимо. Эволюция населила наши головы такими тараканами, что с помощью их дрессуры алгоритмы могут заставить нас поверить во что угодно и кому угодно.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

И 1-й год при COVID-19

16 декабря 2019 я рассказал важную историю «300 лет в искаженной реальности. Назрел крупнейший прорыв в понимании случайности». Искажение, про которое я рассказывал, — следствие сложившихся около 300 лет назад ошибочных представлений о вероятности (риска, удачи, болезни …). И чтобы исправить это, необходима смена человечеством модели рациональности.

А первый шаг на пути такого исправления — выход за рамки привычного «среднего мышления».

Когда эта статья вышла, COVID-19 в мире еще не было, а сам вирус SARS-CoV-2 только возник. А сейчас уже через пару месяцев человечество отметит год совместной жизни с этим вирусом. Он уже унес более 1 млн жизней. Но мы по-прежнему, не понимаем большинство его тайн.

• Почему было такое огромное число погибших в северной Италии, а не в остальной части страны? Только в 3-х смежных регионах северной Италии погибло 25К из почти 36К и только в Ломбардии — около 17К.
• Что произошло в Гуаякиле (Эквадор) в апреле, когда так много людей умерло так быстро, что тела валялись на улицах?
• Почему весной 2020 на небольшое число городов приходилась значительная часть смертей во всем мире, в то время как многие другие с аналогичной плотностью, погодой, возрастным распределением и схемами передвижения — проскочили?
• Что, на самом деле, представляет собой опыт Швеции? Одни считают его большим успехом из-за низкого числа случаев заболевания и смертей в то время как остальная часть Европы переживает вторую волну. Другие называют большой неудачей из-за повышенной смертности в первые месяцы пандемии.
• Почему не подтвердились широко распространенные предсказания катастрофы в Японии?

Непонятные примеры продолжаются. И каких только для них нет объяснений вплоть до «темной иммунной материи».

Но полагаю, объяснение гораздо проще.

Человечество так и не отказалось от привычного «среднего мышления» и продолжает жить в искаженной реальности, на сей раз — эпидемической.

Одной из главных метрик этой реальности является пресловутый коэффициент R0 — средний показатель заразности.

К сожалению, средние значения не всегда полезны для понимания распространения явления, особенно если его поведение сильно различается. Если глава Amazon Джефф Безос зайдет в бар со 100 обычными людьми, среднее состояние посетителей в этом баре внезапно превысит $1 млрд. Если же я войду в тот же бар, то среднее состояние посетителей бара почти не изменится. Ясно, что среднее значение не так уж и полезно для понимания распределения богатства и того, как это изменить. Между тем, если в баре есть человек, инфицированный COVID-19, и если помещение плохо вентилируется, и если инфицированный громко говорит и стоит среди плотно стоящей группы собеседников, — то в результате всех этих «и», почти все в баре потенциально могут быть заражены. Эта закономерность, наблюдаемая много раз с начала пандемии, никак не улавливается коэффициентом R0. Потому что здесь главное — высокий разброс показателя — дисперсия. И среднее здесь лишь сбивает с толку. Ибо:

• большинство инфицированных людей никого не заражают;
• а всего один человек всего за несколько часов может заразить 80%+ людей, находящихся с ним в одном помещении.

И здесь все дело в случайности. Т.к. паттерн COVID-19 не детерминированный, а стохастический. А при таком паттерне некоторые люди становятся СУПЕР-РАСПРОСТРАНИТЕЛЯМИ вируса в результате ряда случайных совпадений, типа вышеописанной ситуации в баре.

При огромной дисперсии заражаемости и её стохастичности, не нужно иных объяснений для всех особо пострадавших регионов, кроме того, что в них изначально просто было несколько неудачных ранних событий сверхраспространения.

Если уйти от привычного «среднего мышления», реальность пандемии перестаёт быть искаженной. Становится ясно, что

дело не в строгости ограничений, а в том, нацелены ли они на истинную опасность — суперраспространение.

Подробней, читайте здесь.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

У России ситуация как в футболе

В преддверии ожидаемой лавины слухов о вмешательстве российских хакеров в скорые американские выборы, важно понимать реальный расклад сил кибер-нападения и кибер-защиты разных стран.

О недавно опубликованном Белферским центром науки и международных отношений «Индексе кибер-мощи» 30-и стран мира (National Cyber Power Index — NCPI) в России будут писать много и с придыханием.

Еще бы — Россия на 4-м месте в мире, пропустив вперед лишь США, Китай и Великобританию.

Однако, радуясь за кибер-мощь России, не стоит забывать про, мягко говоря, затейливую методику вычисления данного индекса — путем умножения уровня намерений (амбиций и целей) в каждой из 7 кибер-областей (слежка и наблюдение, контроль за информацией, кибер-атаки, кибер-разведка, коммерческий кибер-шпионаж, нормативная база, кибер-оборона) на возможности реализовать эти намерения.

На примере чемпионата мира по футболу такая методика значила бы что-то типа этого.

• Бразилия и Германия намерены выйти в финал и обе команды имеют все возможности добиться этого.
• Испания поставила цель выйти в полуфинал и имеет хорошие возможности добиться этого.
• Россия, как и Испания, также имеет амбиции выйти в полуфинал, но по возможностям сделать это занимает лишь десятое место среди команд — участников чемпионата.

Теперь замените Бразилию и Германию на США и Китай, а Испанию на Великобританию и получите индекс NCPI, в котором у России по намерениям 4-е место, а по возможностям реализовать эти намерения 10-е. Т.е. почти как в знаменитом тосте.

При таком расхождении намерений и возможностей Россия в отчете Белферского центра входит в состав (продолжая аналогию с футболом) группы команд Lower Capability & Higher Intent (Большие амбиции/Малые возможности). Еще в эту группу входят Иран, Израиль, Нидерланды, Испания и Австралия.

В лидирующую группу Большие амбиции/ Большие возможности вошли США, Великобритания, Китай, Германия и Франция.

В составе группы Малые амбиции/Малые возможности куча стран от Египта и Литвы до Бразилии и Саудовской Аравии. А в группе Малые амбиции/ Большие возможности одинокая Южная Корея.

Согласно отчету, самой приоритетной целью кибер-мощи России является слежка и наблюдение (Surveillance). Однако по возможностям в этой области Россия занимает лишь 20-е место.

А самые лучшие возможности у России (относительно возможностей других стран) в контроле за информацией (Information Control), являющейся также и приоритетной целью России.

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Это не просто зеркальный тест, а имитация кошкой человека

Контролируемый научный эксперимент показал, что на задачах класса «Делай как я» кошка способна в 80%+ случаев точно копировать действия хозяина: открывать пластиковый ящик, кусать резиновую нить, поднять руку (лапу), постучать дважды по коробке, потереться об нее лицом (мордочкой) и т.д.

Уровень сложности мышления, показанный кошкой в экспериментах поразителен. До сих пор считалось, что только дельфины, попугаи, обезьяны и косатки способны на такое.

Например, тот факт, что кошка касалась коробки лапой и мордочкой, когда ее владелец делал это, соответственно, рукой и лицом, указывает на то, что кошка умеет сопоставлять части тела своего хозяина со своей анатомией.

Это исследование подтверждает, что кошки наблюдают за нами и учатся у нас. Осталось понять, что они при этом о нас думают.

Короткое видео

Детали экспериментов:

• популярно;
• научно

________________________________

Если понравился пост:
- нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно :-)
- подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
- оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии