ЖЖ Топ-50 постов сегодня
Недавние тренды рунета
Тест Кунгурова-челябинского от apxiv
Мне довольно часто задают вопросы об отношении к творчеству разных "алтернативных исследователей", но феномен Кунгурова похоже всех переплюнул. На эту тему уже отписался в 2015 году "Изучаем вопрос "ядерной бомбардировки 1812 года", но видимо придется еще раз попытаться глубжЕе разобрать евонные уникальные способности видеть то, чего нет.
То есть, вопрос в особенностях восприятия картинки самим Кунгуровым и восторженными адептами его изысков. Галимая психология, ети его мать :(
Вот тест на дальтонизм:
Те, кто различает цвета, видят число. Остальные - нет.
Теперь тест Роршаха, где подопытным показывают симметричные разноцветные кляксы и предлагают дать свою интерпретацию возникающих ассоциаций, например эту "кляксу №3":
Туточки каждый видит что-то свое в зависимости от внутренних предпочтений, ибо - изначально чистая абстракция.
И вот мы приближаемся к кульминационному моменту теста Кунгурова-челябинского, который сочетает оба предыдущих теста: Кунгуров считает что это тест на дальтонизм, а по-моему, это тест Роршаха.
Смотрит такой Кунгуров на круглые сибирские озера в гугл-карте:
и его осеняет. Да ведь это - следы от взрывов! А какие взрывы могли оставить столь большие дырки в земле? Только ядерные. И ведь есть признаки от наклонного действия боеприпаса! (Э-э-э погодь, ведь входное отверстие пули и поражающее действие взрывчатого боеприпаса различаются же).
Дальше фантазия работает невозбранно по условиям теста Роршаха: ога, ядреные бонбы под углом, значит летали сверху. Самолеты отметаем, их не было в 19 веке, значицца это бросали с космической орбиты, оне как раз уже были в 19 веке :)))
Ну, дальше дело техники. Показать овал рассеивания кассетных боеприпасов и оставить читателей-смотрителей забавного видоса с задачей самостоятельного поиска сходства расположения сибирских озер с этим пресловутым овалом.
Сия метода напоминает "я тут пукнул в лужу, а там хоть трава не расти...".
Хоть убейте, никаким образом не могу понять восторженных поклонников этой гипотезы. У них что, соображалку напрочь отрезало или изначально не было?
Сам Кунгуров-сан говорит что не интересовался свойствами земли в тех местах и, следовательно, выдает свои суждения фактически по тесту Роршаха.
В комментариях ему пишутЪ о варианте деградации поверхностного слоя с последующим провалом мерзлоты, но нет ответа. Пофигу неувязочки.
А что он скажет о так называемой Ямальской черной дыре 2014 года? Метангидраты рванули?
Данунах! Енто рептилоиды/масоны (нужное подчеркнуть, дописать) в 19 веке бомбанули едреными кассетными боеприпасами прям с околоземной орбиты. В этом нет никакого сомнения, он жи доказал...
Карочи. Прям так сразу становлюсь ретивым адептом Кунгурова-челябинского и делаю собственнойе уникальное открытие, прошу задокументировать!!!
Именно этим ядреным орбитальным ударом пришельцы уничтожили прародину всей цивилизации, нашу Гиперборею, которой было бы сейчас 400.000 лет! И одновременно они, злыдни писюкатые, уничтожили нашу великую империю Тартарию. Плак-плак :(
Вы не поверите, но при этом-таки выжили потомки тех самых завоевателей монголо-татар.
Сейчас они известны под названием очень воинственного племени чукчей, которые после Руси завоевали весь Чукотский полуостров!
А те самые неприхотливые монгольские лошади - это северные олени, которые могут откапывать корм из-под трехметрового слоя снега.
И вообще могут не жрать месяцами. Мечта идиота! Не заправляйте свою машину и будет у вас "монголо-татарская лошадь" :)
Ну что. Теперь осталось подобрать картинки и замогильным тревожным голосом прочитать текст для видоряда. Успех неизбежен как крах капитализьма.
Как принято сейчас говорить, ставьте лайки и подписывайтесь.
Правда, совсем не понимаю зачем это нужно?
То есть, вопрос в особенностях восприятия картинки самим Кунгуровым и восторженными адептами его изысков. Галимая психология, ети его мать :(
Вот тест на дальтонизм:
Те, кто различает цвета, видят число. Остальные - нет.
Теперь тест Роршаха, где подопытным показывают симметричные разноцветные кляксы и предлагают дать свою интерпретацию возникающих ассоциаций, например эту "кляксу №3":
Туточки каждый видит что-то свое в зависимости от внутренних предпочтений, ибо - изначально чистая абстракция.
И вот мы приближаемся к кульминационному моменту теста Кунгурова-челябинского, который сочетает оба предыдущих теста: Кунгуров считает что это тест на дальтонизм, а по-моему, это тест Роршаха.
Смотрит такой Кунгуров на круглые сибирские озера в гугл-карте:
и его осеняет. Да ведь это - следы от взрывов! А какие взрывы могли оставить столь большие дырки в земле? Только ядерные. И ведь есть признаки от наклонного действия боеприпаса! (Э-э-э погодь, ведь входное отверстие пули и поражающее действие взрывчатого боеприпаса различаются же).
Дальше фантазия работает невозбранно по условиям теста Роршаха: ога, ядреные бонбы под углом, значит летали сверху. Самолеты отметаем, их не было в 19 веке, значицца это бросали с космической орбиты, оне как раз уже были в 19 веке :)))
Ну, дальше дело техники. Показать овал рассеивания кассетных боеприпасов и оставить читателей-смотрителей забавного видоса с задачей самостоятельного поиска сходства расположения сибирских озер с этим пресловутым овалом.
Сия метода напоминает "я тут пукнул в лужу, а там хоть трава не расти...".
Хоть убейте, никаким образом не могу понять восторженных поклонников этой гипотезы. У них что, соображалку напрочь отрезало или изначально не было?
Сам Кунгуров-сан говорит что не интересовался свойствами земли в тех местах и, следовательно, выдает свои суждения фактически по тесту Роршаха.
В комментариях ему пишутЪ о варианте деградации поверхностного слоя с последующим провалом мерзлоты, но нет ответа. Пофигу неувязочки.
А что он скажет о так называемой Ямальской черной дыре 2014 года? Метангидраты рванули?
Данунах! Енто рептилоиды/масоны (нужное подчеркнуть, дописать) в 19 веке бомбанули едреными кассетными боеприпасами прям с околоземной орбиты. В этом нет никакого сомнения, он жи доказал...
Карочи. Прям так сразу становлюсь ретивым адептом Кунгурова-челябинского и делаю собственнойе уникальное открытие, прошу задокументировать!!!
Именно этим ядреным орбитальным ударом пришельцы уничтожили прародину всей цивилизации, нашу Гиперборею, которой было бы сейчас 400.000 лет! И одновременно они, злыдни писюкатые, уничтожили нашу великую империю Тартарию. Плак-плак :(
Вы не поверите, но при этом-таки выжили потомки тех самых завоевателей монголо-татар.
Сейчас они известны под названием очень воинственного племени чукчей, которые после Руси завоевали весь Чукотский полуостров!
А те самые неприхотливые монгольские лошади - это северные олени, которые могут откапывать корм из-под трехметрового слоя снега.
И вообще могут не жрать месяцами. Мечта идиота! Не заправляйте свою машину и будет у вас "монголо-татарская лошадь" :)
Ну что. Теперь осталось подобрать картинки и замогильным тревожным голосом прочитать текст для видоряда. Успех неизбежен как крах капитализьма.
Как принято сейчас говорить, ставьте лайки и подписывайтесь.
Правда, совсем не понимаю зачем это нужно?
Оригинал и комментарии
Нежданчик прилетел :( от apxiv
Читаю сейчас л/с и вижу, что 22 часа назад Андрей Степаненко (chispa1707) прислал мне следующее странное сообщение:
"Игорь, я в последние полгода-год видел у Вас достаточно много зафренженных Вами юзеров с пустыми журналами, при этом специализирующихся на жестком троллинге меня. Такой взаимофренд с троллями оправдан, если нужна постоянная связь. Мне немного, видимо, осталось, а потому, я не хочу более Вас видеть. Прощайте, и Бог вам судья. Андрей Степаненко."
Написал ответ, что зафренд происходит по просьбе юзеров для чтения моих подзамочных записей и у меня нет обычая контролировать поведение френдов в других журналах. Возможность ответа заблокирована.
Глянул его записи и вижу пост Извещение 2 : "Напомню, что произвел сегодня массовый бан. Формальная причина бана: увидел в числе френдов своего френда спеца по НЛП (уже второго), тесно связанного с нацизмом, и вызверился. Я уже с год вижу, что френд двурушничает, но это особый случай, это опасно. В таких случаях желательно зачищать всю площадку. Подлинная причина акции заметно примитивнее: это часть неформального диалога."
Комментировать там не смог, видать забанил.
У меня вопрос: кто-нибудь может объяснить что у него случилось?
"Игорь, я в последние полгода-год видел у Вас достаточно много зафренженных Вами юзеров с пустыми журналами, при этом специализирующихся на жестком троллинге меня. Такой взаимофренд с троллями оправдан, если нужна постоянная связь. Мне немного, видимо, осталось, а потому, я не хочу более Вас видеть. Прощайте, и Бог вам судья. Андрей Степаненко."
Написал ответ, что зафренд происходит по просьбе юзеров для чтения моих подзамочных записей и у меня нет обычая контролировать поведение френдов в других журналах. Возможность ответа заблокирована.
Глянул его записи и вижу пост Извещение 2 : "Напомню, что произвел сегодня массовый бан. Формальная причина бана: увидел в числе френдов своего френда спеца по НЛП (уже второго), тесно связанного с нацизмом, и вызверился. Я уже с год вижу, что френд двурушничает, но это особый случай, это опасно. В таких случаях желательно зачищать всю площадку. Подлинная причина акции заметно примитивнее: это часть неформального диалога."
Комментировать там не смог, видать забанил.
У меня вопрос: кто-нибудь может объяснить что у него случилось?
Оригинал и комментарии
Проблема поисков общего праязыка от apxiv
Записываю чтобы не забыть содержание недавнего разговора. Соеседник живо интересовался работами на тему поисков общего праязыка и спросил мое мнение.
Хм, если предположить что все население Земли произошло от одной-единственной небольшой группы людей, то у них был общий праязык, но не вижу никакой возможности его реконструировать, да необходимости тоже.
Приводимые доводы о признаках общего праязыка касались исключительно словарного состава языков. При этом на помощь призывалась этимология (научная или "народная" - это не так важно, потом поясню, которая доказывает что были некие общие для всех или больших групп слова. И будто бы этим самым вскрываются контуры праязыка. Ничего подобного!
Этим в первую очередь вскрываются коммуникации носителей разных языков. Посмотрите например заметку Табак, тютюн, духан и цыпленок-табака. Один и тот же товар получил разные названия в разных языках.
Жизнь показывает, что замкнутые группы и при ограничении коммуникаций один и тот же язык могут своим словотворчеством изменить до непонимаемости обычным человеком. Это арго, жаргоны: профессиональные, молодежные, фанатов, преступного мира и т.п.
Вспомним какие проблемы были во Франции, Германии, Италии и прочих странах при их объединении в 19 веке. Начиналось с того, что люди из одного района могли совсем не понимать людей из другого региона. Несмотря на создание единых словарей, развитие средств массовой информации от газет, радио, телевиденияи теперь и интернета, до сих пор эти диалектные особенности не исчезли!
Да вот взять тот же самый Китай: до сих пор северяне с южанами общаются через иероглифы, если кто-то из них не знает официального общекитайского (не помню, кажется его знают около 60%). Такая же беда с языками в Индии.
Мой вывод: словарный состав носителей одного и того же языка при отсутствии коммуникаций расходится вплоть до полного непонимания друг друга. Без активных взаимных коммуникаций разных групп у них не может быть общего языка.
То, что искатели подразумевают под "общим праязыком", по моему мнению всего лишь находки заимствований слов или реконструкция регионального койне. Не более того.
Язык обычно достаточно легко переваривает иностранные слова, вплоть до того, что носители уже и не догадываются, что обычные для них слова - из другого языка. Например, слова шапка, башмак, сазан, камыш, кирпич - русские? Да, русские, но в турецком они означают то же самое. Можно задавать вопрос кто у кого заимствовал, но понятно, что они прижились в обоих языках вполне комфортно.
Самая инерционная характеристика языка - это его строй, который называют языковым строем или грамматическим. Воспринятое иностранное слово начинает использоваться именно по правилам данного языкового строя.
И вот с этой точки зрения поиски "общего языка" считаю пока безрезультатными, а может быть и бесперспективными от слова "совсем".
Тем не менее, работа со словарным составом языков в русле идей ЛТЦ может дать поисковые маркеры, которые выведут и на материальные подтверждения гипотез. Так или иначе, но исследования средиземноморского и балтийского койне учеными проводятся и надо лишь изучить их вляние на языки автохтонных народов суши.
Не претендую на какие-то откровения в лингвистике, поскольку не спец, но коль скоро этот вопрос зависит от коммуникаций (ресурсных, информационных и прочих), то аз просто вынужден в них копаться.
Какие будут мнения?
Хм, если предположить что все население Земли произошло от одной-единственной небольшой группы людей, то у них был общий праязык, но не вижу никакой возможности его реконструировать, да необходимости тоже.
Приводимые доводы о признаках общего праязыка касались исключительно словарного состава языков. При этом на помощь призывалась этимология (научная или "народная" - это не так важно, потом поясню, которая доказывает что были некие общие для всех или больших групп слова. И будто бы этим самым вскрываются контуры праязыка. Ничего подобного!
Этим в первую очередь вскрываются коммуникации носителей разных языков. Посмотрите например заметку Табак, тютюн, духан и цыпленок-табака. Один и тот же товар получил разные названия в разных языках.
Жизнь показывает, что замкнутые группы и при ограничении коммуникаций один и тот же язык могут своим словотворчеством изменить до непонимаемости обычным человеком. Это арго, жаргоны: профессиональные, молодежные, фанатов, преступного мира и т.п.
Вспомним какие проблемы были во Франции, Германии, Италии и прочих странах при их объединении в 19 веке. Начиналось с того, что люди из одного района могли совсем не понимать людей из другого региона. Несмотря на создание единых словарей, развитие средств массовой информации от газет, радио, телевиденияи теперь и интернета, до сих пор эти диалектные особенности не исчезли!
Да вот взять тот же самый Китай: до сих пор северяне с южанами общаются через иероглифы, если кто-то из них не знает официального общекитайского (не помню, кажется его знают около 60%). Такая же беда с языками в Индии.
Мой вывод: словарный состав носителей одного и того же языка при отсутствии коммуникаций расходится вплоть до полного непонимания друг друга. Без активных взаимных коммуникаций разных групп у них не может быть общего языка.
То, что искатели подразумевают под "общим праязыком", по моему мнению всего лишь находки заимствований слов или реконструкция регионального койне. Не более того.
Язык обычно достаточно легко переваривает иностранные слова, вплоть до того, что носители уже и не догадываются, что обычные для них слова - из другого языка. Например, слова шапка, башмак, сазан, камыш, кирпич - русские? Да, русские, но в турецком они означают то же самое. Можно задавать вопрос кто у кого заимствовал, но понятно, что они прижились в обоих языках вполне комфортно.
Самая инерционная характеристика языка - это его строй, который называют языковым строем или грамматическим. Воспринятое иностранное слово начинает использоваться именно по правилам данного языкового строя.
И вот с этой точки зрения поиски "общего языка" считаю пока безрезультатными, а может быть и бесперспективными от слова "совсем".
Тем не менее, работа со словарным составом языков в русле идей ЛТЦ может дать поисковые маркеры, которые выведут и на материальные подтверждения гипотез. Так или иначе, но исследования средиземноморского и балтийского койне учеными проводятся и надо лишь изучить их вляние на языки автохтонных народов суши.
Не претендую на какие-то откровения в лингвистике, поскольку не спец, но коль скоро этот вопрос зависит от коммуникаций (ресурсных, информационных и прочих), то аз просто вынужден в них копаться.
Какие будут мнения?
Оригинал и комментарии
По поводу Нотрдама от dreamer-m
Про пожарных и страну советов размером с целый мир: https://www.facebook.com/zoya.zv/posts/10213087855624116
От меня: всё-таки людям по-прежнему интереснее Герострат, чем строители.
От меня-2: тексты про «заставляет задуматься о бренности того, что кажется вечным» и «как, оказывается, хрупко это всё» вызывают у меня мучительное отвращение. Это значит, что всё остальное время человек об этом не просто не думает, а прямо-таки с гордостью от собственной разумности и адекватности не думает, прогаживая всё вокруг, как если бы оно не могло испортиться. И не будет думать до следующего инфоповода, презирая строителей за то, что криворукие мигранты, пожарных - за то, что не тушат водой и с вертолётов, когда зрители волнуются, и уж тем более не видя ничего дурного в том, что музейщикам платят гроши. Конечно же, хороший мир не может испортиться, пока достойные люди всасывают его ресурсы каждый день, а по инфоповодам хором орут о вечном и задумываются по свистку.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/433281.html. Please comment there using OpenID.
От меня: всё-таки людям по-прежнему интереснее Герострат, чем строители.
От меня-2: тексты про «заставляет задуматься о бренности того, что кажется вечным» и «как, оказывается, хрупко это всё» вызывают у меня мучительное отвращение. Это значит, что всё остальное время человек об этом не просто не думает, а прямо-таки с гордостью от собственной разумности и адекватности не думает, прогаживая всё вокруг, как если бы оно не могло испортиться. И не будет думать до следующего инфоповода, презирая строителей за то, что криворукие мигранты, пожарных - за то, что не тушат водой и с вертолётов, когда зрители волнуются, и уж тем более не видя ничего дурного в том, что музейщикам платят гроши. Конечно же, хороший мир не может испортиться, пока достойные люди всасывают его ресурсы каждый день, а по инфоповодам хором орут о вечном и задумываются по свистку.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/433281.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
буквально на днях от clear-text
ДАЛЬНИЕ СВИДАНИЯ
В тот вечер актер Митя Данилов был в ударе: рассказывал анекдоты и смешные случаи из жизни, изображал разных деятелей, и даже говорил что-то умное про политику; у него даже это получалось. В общем, веселил, развлекал и занимал компанию. Компания была большая, кое-кто и незнакомый. Все хохотали. Там была одна молодая женщина, довольно красивая. Данилов ее первый раз видел. Золотистые волосы, а глаза – темно-карие, с золотыми искорками.
- У вас выдающийся артистический талант! – сказала она, когда все расходились и толпились в прихожей. – Очень приятно познакомиться. Алиса Трофимова меня зовут. Критик и теоретик театра.
- Спасибо, - сказал Данилов. – А меня Митя Данилов. Насчет «выдающегося» вы, конечно, загнули. Я себе цену знаю. Что и позволяет спокойно жить, ха-ха-ха. Хотя, конечно, приятно такое слышать! – и он поцеловал ей руку.
- Не скромничайте, - строго сказала она. – Я училась в Париже. У Мадлен де Перригор. Она ученица Жана-Луи Барро. Так что могу судить более профессионально, чем наши доморощенные бонзы. Буду рада продолжить знакомство. У вас есть Фейсбук? Давайте зафрендимся, - она вытащила из сумочки планшет. – Ну-ка, где тут вы… Ага. Ну-ка, давайте, отвечайте!
Данилов достал смартфон, открыл свой Фейсбук и ответил на запрос.
- Ну вот мы и друзья! Я вам напишу!
- Спасибо, - сказал Данилов.
***
Она написала назавтра, в мессенджер:
«Дорогой Митя! Нам надо увидеться, обо многом поговорить. Прежде всего о вас, о вашей работе. О перспективах вашей работы. Давайте буквально на днях встретимся где-нибудь в кафе».
У Мити был порядок с работой, и с перспективами вроде тоже (утвердили на главную мужскую роль в сериале «Каторжанки»). Но, с другой стороны…
Поэтому он тут же ответил:
«Дорогая Алиса! Конечно, давайте увидимся. Назначайте время».
«Между полуднем и двумя часами», - ответила она.
«Отлично. Выбираем день».
«Не завтра и не послезавтра, увы, - через полчаса написала она. - Завтра куча дел, послезавтра мне надо укладывать чемодан, а в среду я улетаю в Таллин. Ровно на одну неделю! В четверг через ту среду вернусь, и увидимся. Обожаю Таллин! А вы?»
«И я» - ответил Данилов и занялся своими делами.
Он уже забыл о ней, как вдруг, дней через десять, пришло письмо:
«Вы, наверное, думаете, что я вас забыла? Или обманываю? Что вы! Просто я зависла в Таллине! Таллинн так прекрасен! Таллин меня не отпускает! Вы ведь тоже любите Таллин? Вы меня поймете».
«Да, да» - отбил он.
«Как вы сухо отвечаете! – тут же написала она. – Вы думаете, что у меня там нечто, что я скрываю? Уверяю вас, нет! Это волшебник Таллин меня околдовал! Вот, смотрите!»
Высыпались фотографии Таллина, сорок две штуки.
«Правда, красиво?»
«Правда», - написал он.
«Вот! Вы видите, что эти переулочки, эти мостовые, эти стены просто физически не отпускают меня! До встречи!»
«Ага, до встречи».
Еще через неделю она написала, что вернулась, но ей надо немного отдышаться. Данилов ее не торопил. Дней через пять она написала, что уже вот почти завтра:
«Но вы ведь понимаете, это будет не просто светский трёп, не просто болтовня. Это разговор двух профи. Мне надо внутренне подготовиться. Вам - тоже».
Ого. Данилов даже несколько растерялся. Черт ее знает, на что она нацелилась. Но, с другой стороны, они будут пить кофе в кафе, всего лишь! Ничего страшного.
«Судьба смеется надо нами! – написала она еще через неделю. – Признаюсь вам со всей откровенностью: уже совсем собралась, и пошла в парикмахерскую, чуть поправить прическу. Подлая мастерица такое наворотила, страшно в зеркало глядеть!»
«Так ли это важно?» - спросил Данилов.
«Вы не женщина, вам не понять!»
Данилов не ответил.
«Вы на меня обиделись? – спросила она через пару дней. – Но я действительно должна что-то придумать. Я не могу выйти на улицу в таком виде!»
«Что вы! – написал Данилов. – Как говорят американцы, take your time! Никуда не торопитесь».
«Нет, вы точно на меня обиделись! Но вы неправы. Как я покажусь таким чучелом! Еще буквально неделю, моя подруга записала меня к одному выдающемуся мастеру».
«Да, да, конечно, хорошо!»
«Вы никак не хотите понять, что нам предстоит очень! очень! очень серьезный разговор! Наберитесь терпения!»
Странное дело – ведь это она сама предложила Данилову увидеться. А теперь его призывают набраться терпения, войти в положение, подождать. Как будто это он добивается свидания. Фу, это слово совсем не подходит! Ладно. Как будто это он добивается встречи в кафе. Зачем, почему, на какую тему? Но Данилову, против всей очевидности, уже начинало казаться, что это он очень хочет ее увидеть, что это ему зачем-то нужно, а она мягко увиливает, избегает встречи.
«Терплю, терплю!» - ответил Данилов и поставил смайлик.
«Я вывихнула лодыжку», - написала она за день до предполагаемой встречи.
Данилов выразил пылкое соболезнование и предложил поговорить по скайпу.
«У меня сильно болит нога, - ответила она. – Я не смогу сосредоточиться».
«Выздоравливайте!» - и Данилов злобно сунул смартфон в задний карман джинсов.
И вывалил его то ли на пол, то ли между кресел в поезде, то ли в такси, то ли в гримерке – он ехал на «Сапсане» в Петербург, на один спектакль.
Неделя прошла, пока он купил новый телефон и восстановил пароли.
Через полмесяца она выложила десяток фотографий – с разными знаменитостями, театральными и не только. Она, кстати сказать, была и вправду хороша. Особенно в платье на лямочках, с узким бокалом шампанского, в объятиях Егора Ханаанова и Евгения Расстригина.
«Пока вы молчали, меня закрутила светская жизнь! – написала она. – Я почти не хромаю, но вчера расшибла нос об угол шкафа. У меня посреди лица этакая клубничина!»
«Ничего», - написал Данилов.
«В каком смысле?» - возмутилась она.
«Ни в каком», - честно ответил он.
«Я вижу, вы всё не так поняли. Вы что себе вообразили?»
«Извините».
«Вот то-то же! Стану снова красивая, и мы увидимся. Шучу, шучу, шучу! Это очень важный разговор, я же сказала. О профессии и перспективах!»
Потом ей надо было срочно в Екатеринбург. Потом она заразилась ветрянкой от маленькой племянницы, и даже прислала ее фотографии – очаровательный пупсик, весь в пятнышках зеленки. Потом была «Золотая Маска». Потом Кипр. Потом мигрень. Потом Эдинбургский театральный фестиваль. Потом легкая депрессия. Потом фестиваль в Авиньоне. Потом ей поручили собрать команду для нового журнала «Рампа». Потом заболела собака.
***
Потом она стала вести курс в ГИТИСе.
Он тем временем получил звание «Заслуженный артист России».
Они переписываются до сих пор.
Недавно она написала, что пила пиво на спор без рук, держа кружку в зубах, и у нее полетели два импланта, и надо сначала их восстановить, а потом немного прийти в себя. И наконец-то встретиться. Есть серьезный разговор.
«Обязательно, конечно, непременно!» - отвечает Данилов.
В тот вечер актер Митя Данилов был в ударе: рассказывал анекдоты и смешные случаи из жизни, изображал разных деятелей, и даже говорил что-то умное про политику; у него даже это получалось. В общем, веселил, развлекал и занимал компанию. Компания была большая, кое-кто и незнакомый. Все хохотали. Там была одна молодая женщина, довольно красивая. Данилов ее первый раз видел. Золотистые волосы, а глаза – темно-карие, с золотыми искорками.
- У вас выдающийся артистический талант! – сказала она, когда все расходились и толпились в прихожей. – Очень приятно познакомиться. Алиса Трофимова меня зовут. Критик и теоретик театра.
- Спасибо, - сказал Данилов. – А меня Митя Данилов. Насчет «выдающегося» вы, конечно, загнули. Я себе цену знаю. Что и позволяет спокойно жить, ха-ха-ха. Хотя, конечно, приятно такое слышать! – и он поцеловал ей руку.
- Не скромничайте, - строго сказала она. – Я училась в Париже. У Мадлен де Перригор. Она ученица Жана-Луи Барро. Так что могу судить более профессионально, чем наши доморощенные бонзы. Буду рада продолжить знакомство. У вас есть Фейсбук? Давайте зафрендимся, - она вытащила из сумочки планшет. – Ну-ка, где тут вы… Ага. Ну-ка, давайте, отвечайте!
Данилов достал смартфон, открыл свой Фейсбук и ответил на запрос.
- Ну вот мы и друзья! Я вам напишу!
- Спасибо, - сказал Данилов.
***
Она написала назавтра, в мессенджер:
«Дорогой Митя! Нам надо увидеться, обо многом поговорить. Прежде всего о вас, о вашей работе. О перспективах вашей работы. Давайте буквально на днях встретимся где-нибудь в кафе».
У Мити был порядок с работой, и с перспективами вроде тоже (утвердили на главную мужскую роль в сериале «Каторжанки»). Но, с другой стороны…
Поэтому он тут же ответил:
«Дорогая Алиса! Конечно, давайте увидимся. Назначайте время».
«Между полуднем и двумя часами», - ответила она.
«Отлично. Выбираем день».
«Не завтра и не послезавтра, увы, - через полчаса написала она. - Завтра куча дел, послезавтра мне надо укладывать чемодан, а в среду я улетаю в Таллин. Ровно на одну неделю! В четверг через ту среду вернусь, и увидимся. Обожаю Таллин! А вы?»
«И я» - ответил Данилов и занялся своими делами.
Он уже забыл о ней, как вдруг, дней через десять, пришло письмо:
«Вы, наверное, думаете, что я вас забыла? Или обманываю? Что вы! Просто я зависла в Таллине! Таллинн так прекрасен! Таллин меня не отпускает! Вы ведь тоже любите Таллин? Вы меня поймете».
«Да, да» - отбил он.
«Как вы сухо отвечаете! – тут же написала она. – Вы думаете, что у меня там нечто, что я скрываю? Уверяю вас, нет! Это волшебник Таллин меня околдовал! Вот, смотрите!»
Высыпались фотографии Таллина, сорок две штуки.
«Правда, красиво?»
«Правда», - написал он.
«Вот! Вы видите, что эти переулочки, эти мостовые, эти стены просто физически не отпускают меня! До встречи!»
«Ага, до встречи».
Еще через неделю она написала, что вернулась, но ей надо немного отдышаться. Данилов ее не торопил. Дней через пять она написала, что уже вот почти завтра:
«Но вы ведь понимаете, это будет не просто светский трёп, не просто болтовня. Это разговор двух профи. Мне надо внутренне подготовиться. Вам - тоже».
Ого. Данилов даже несколько растерялся. Черт ее знает, на что она нацелилась. Но, с другой стороны, они будут пить кофе в кафе, всего лишь! Ничего страшного.
«Судьба смеется надо нами! – написала она еще через неделю. – Признаюсь вам со всей откровенностью: уже совсем собралась, и пошла в парикмахерскую, чуть поправить прическу. Подлая мастерица такое наворотила, страшно в зеркало глядеть!»
«Так ли это важно?» - спросил Данилов.
«Вы не женщина, вам не понять!»
Данилов не ответил.
«Вы на меня обиделись? – спросила она через пару дней. – Но я действительно должна что-то придумать. Я не могу выйти на улицу в таком виде!»
«Что вы! – написал Данилов. – Как говорят американцы, take your time! Никуда не торопитесь».
«Нет, вы точно на меня обиделись! Но вы неправы. Как я покажусь таким чучелом! Еще буквально неделю, моя подруга записала меня к одному выдающемуся мастеру».
«Да, да, конечно, хорошо!»
«Вы никак не хотите понять, что нам предстоит очень! очень! очень серьезный разговор! Наберитесь терпения!»
Странное дело – ведь это она сама предложила Данилову увидеться. А теперь его призывают набраться терпения, войти в положение, подождать. Как будто это он добивается свидания. Фу, это слово совсем не подходит! Ладно. Как будто это он добивается встречи в кафе. Зачем, почему, на какую тему? Но Данилову, против всей очевидности, уже начинало казаться, что это он очень хочет ее увидеть, что это ему зачем-то нужно, а она мягко увиливает, избегает встречи.
«Терплю, терплю!» - ответил Данилов и поставил смайлик.
«Я вывихнула лодыжку», - написала она за день до предполагаемой встречи.
Данилов выразил пылкое соболезнование и предложил поговорить по скайпу.
«У меня сильно болит нога, - ответила она. – Я не смогу сосредоточиться».
«Выздоравливайте!» - и Данилов злобно сунул смартфон в задний карман джинсов.
И вывалил его то ли на пол, то ли между кресел в поезде, то ли в такси, то ли в гримерке – он ехал на «Сапсане» в Петербург, на один спектакль.
Неделя прошла, пока он купил новый телефон и восстановил пароли.
Через полмесяца она выложила десяток фотографий – с разными знаменитостями, театральными и не только. Она, кстати сказать, была и вправду хороша. Особенно в платье на лямочках, с узким бокалом шампанского, в объятиях Егора Ханаанова и Евгения Расстригина.
«Пока вы молчали, меня закрутила светская жизнь! – написала она. – Я почти не хромаю, но вчера расшибла нос об угол шкафа. У меня посреди лица этакая клубничина!»
«Ничего», - написал Данилов.
«В каком смысле?» - возмутилась она.
«Ни в каком», - честно ответил он.
«Я вижу, вы всё не так поняли. Вы что себе вообразили?»
«Извините».
«Вот то-то же! Стану снова красивая, и мы увидимся. Шучу, шучу, шучу! Это очень важный разговор, я же сказала. О профессии и перспективах!»
Потом ей надо было срочно в Екатеринбург. Потом она заразилась ветрянкой от маленькой племянницы, и даже прислала ее фотографии – очаровательный пупсик, весь в пятнышках зеленки. Потом была «Золотая Маска». Потом Кипр. Потом мигрень. Потом Эдинбургский театральный фестиваль. Потом легкая депрессия. Потом фестиваль в Авиньоне. Потом ей поручили собрать команду для нового журнала «Рампа». Потом заболела собака.
***
Потом она стала вести курс в ГИТИСе.
Он тем временем получил звание «Заслуженный артист России».
Они переписываются до сих пор.
Недавно она написала, что пила пиво на спор без рук, держа кружку в зубах, и у нее полетели два импланта, и надо сначала их восстановить, а потом немного прийти в себя. И наконец-то встретиться. Есть серьезный разговор.
«Обязательно, конечно, непременно!» - отвечает Данилов.
Оригинал и комментарии
только раз бывают в жизни встречи от clear-text
ДИЗАЙН, ЖЕНА И ДРУГ ДЕТСТВА
Дюша и Ласик – то есть Николай Павлович Вардюшин и Дмитрий Сергеевич Ласкарев – сидели в ресторане. Ресторан был очень хороший, дорогой и известный. Салфетки корабликами стояли на тарелках. Большие бокалы на тоненьких ножках.
Зашли они туда случайно. Они и встретились совсем случайно, на улице, Вардюшин не торопясь шел к машине, припаркованной неподалеку, и буквально налетел на Ласкарева. Тот сказал:
- Дюша! Ты ли это? – и протянул ему руку.
- Простите? – сказал Вардюшин, отступив на полшага.
- Дюша, ты что? Я же Ласик!
Вардюшин узнал, заулыбался, пожал руку. Они даже обнялись.
Они с Ласкаревым, то есть с Ласиком, очень дружили в школе, просто не разлей вода, и даже на первом-втором курсе встречались, но дальше как-то разошлись. Нет, не ссорились, а как-то так. Сначала встречались, болтали, пили, гуляли по Москве чуть ли не раз в неделю, а созванивались вообще каждый день. Потом раз в месяц, потом еще реже, еще реже. Кажется, они не виделись уже лет тридцать, не меньше.
- Почти треть века! – воскликнул Ласик. – Ведь это ж охереть можно, старичок!
- Можно, - согласился Дюша. – Можно, но не нужно! – и засмеялся.
- Слушай, давай посидим, раз уж встретились, - сказал Ласкарев. – Время есть?
- Время, время, время… - сказал Дюша, глядя на экран телефона. – Что там у нас со временем…
Он решил, что лучше отделаться сразу. А то он попросит визитку или телефон и станет названивать. Встретились, посидели-поболтали, и всё.
- Давай, - сказал он. – Куда пойдем?
- Да хоть в «Муму»! – обрадовался Ласик.
- Нет уж, извини!
- Ты что, в «Пушкин» хочешь? – и Ласик оглядел Дюшу с головы до ног.
Было лето, на Дюше был легкий светлый костюм, отличные ботинки, он был стрижен, очкаст по моде, и вообще выглядел отлично, хотя лицом был скорее старообразен, чем моложав: много морщин, складка поперек лба, дряблые щеки. Но зато подтянутый, никакого живота. А Ласик был в заношенных синих джинсах, клетчатой рубашке и куртке с оттопыренными карманами; смуглый, с бородкой и усиками.
- «Пушкин» не «Пушкин», а вот тут недалеко есть одно милое место. Прекрасная рыба, и там очень хороший сомелье, ну то есть хорошо подбирают вино к рыбе, - необидно объяснил он.
- Я уже давно не выпиваю, - сказал Ласик. - А там не дорого?
- Перестань! – Дюша потрепал его по плечу. – Я тебя приглашаю.
***
- Рыбу вы сколько готовите? - Ласик пролистал меню и поднял глаза на официанта.
- Двадцать минут, или полчаса.
- Ого! А у вас есть кофе без кофеина?
- Да.
- Вот большое латте мне, - сказал Ласик. – Без кофеина. Всё.
- Ну и мне тогда тоже! – сказал Дюша. – Из солидарности. Но с кофеином, и двойной эспрессо.
Официант ушел.
Зал ресторана был совсем пустой. Они сидели в удобном закутке – стол, с одной стороны диван, с другой – кресло, а по бокам тяжелые портьеры. Идеально для приватного разговора серьезных людей.
- Ну, что ты, как ты, расскажи! – спросил Ласик.
Дюша вздохнул и покровительственно улыбнулся.
Он всё понял про Ласика, как следует рассмотрев его одежду и приглядевшись к его манерам. Беден. Неудачлив. Добр, отчасти даже романтичен. Вон сколько он навспоминал, пока они шли от Поварской по Малому Ржевскому, а там повернули в Хлебный. Наверное, у него ничего в жизни нет, кроме этих, так сказать, мемуаров. Но хороший человек. И гордый, конечно. Латте заказал, чтоб самому за себя заплатить. Может, он и за мой эспрессо заплатит? Если ему так будет приятно – пускай! Типа это он меня угощает. Ну и ладно. Что ж ему, дурачку, рассказать-то?
- Что ж тебе рассказать-то? – вздохнул Дюша. – Работа-забота. Вот развелся год назад.
- Жить-то есть где? – сочувственно спросил Ласик. – Алименты, небось? Денег-то хватает?
Дюша горделиво хмыкнул.
- Хватает, спасибо. Не буду тебя грузить подробностями. Скажу коротко. Так сказать, в картинках. Мне сейчас пятьдесят один. Полгода назад я развелся. А сейчас у меня новая дизайнерская квартира на Остоженке, и молодая жена. Вот примерно так.
- Класс, - вздохнул Ласик. – Успех и красота. А жена кто? Небось, студентка-аспирантка? Или уже это, кандидатка наук? – он подмигнул.
- Она работает в модельном бизнесе, - сказал Дюша.
- Класс, - повторил Ласик. – Я правда рад тебя видеть, Дюша. Очень рад.
Принесли кофе.
- Слушай, а дача у тебя есть? – спросил он.
- Дачу я бывшей жене оставил, - сказал Дюша. – Но вот сейчас что-то себе присматриваю.
- Ну его на хер, Дюшенька, - вдруг негромко сказал Ласик, дождавшись, когда уйдет официант. – Послушай меня. У тебя Шенген есть? Или паспорт испанский или израильский? С собой? Бросай на хер свою молодую квартиру и дизайнерскую жену, и буром! Вот прямо сейчас в Шарик. Чтоб вечером тебя не было.
- Ты о чем? – Дюша смотрел на Ласика удивленно и надменно.
- Я все сказал, - Ласик вертел в пальцах дешевую черную зажигалку. – Заплати за мое кофе. Мне пора.
- Ты вообще понимаешь, с кем ты говоришь? – брезгливо поморщился Дюша. – Это что? Шантаж? Угрозы? Кто тебя подослал? Да ты соображаешь, кто я? Да у меня на юбилее половина правительства была! Я сейчас же звоню замминистра внутренних дел, по личному мобильному!
Он засунул руку в правый карман пиджака, вытащил телефон.
Ласик схватил его левой рукой за запястье; телефон выпал. Правой рукой он прижал зажигалку к ладони Дюши. Тот почувствовал укол, но не успел почувствовать боль. Медленно откинулся назад. Ласик усадил его поудобнее. Как будто дремлет человек, расслабляется.
Потом он подобрал телефон, сунул в карман, громко сказал бывшему Дюше: «Я сейчас приду!» - и вышел в сортир.
***
В кабинке он мочился, обтряхивался и обтирался мягчайшей туалетной бумагой, и горестно думал: «Я же рисковал. Ведь же друг детства! Я же не забыл, как он благородно уступил мне Ленку Карасеву. Даже песенку спел: «а если случится, что он влюблен, а я на его пути, уйду с дороги» и все такое. Блядь. Детство золотое. Я же, сука, головой рисковал, мне же его заказали! Я его спасти хочу, а он понты кидает: жена модель, квартира дизайн, юбилей с министрами! Дешевка. Давить таких надо».
Ласкарев спустил воду и убедился, что сток хороший, сильный. Дождался, пока бачок наберется снова. Отлепил усы и бородку, бросил в унитаз, спустил воду еще раз. Вухх – и там! Отлично. Прислушался – никого. Вытащил из-за пазухи тонкую синюю робу с надписью «Мосводоканал», накинул поверх куртки. Зашел в служебную дверь, прошел мимо кухни и вышел во двор.
***
Телефон покойного Дюши он честно отдал шефу, за что получил крепкое рукопожатие и бутылку дорогущего французского коньяка. Шеф лично достал из сейфа.
- Большое спасибо, но я не пью, - сказал Ласкарев.
- Ну, передаришь, - сказал шеф.
Дюша и Ласик – то есть Николай Павлович Вардюшин и Дмитрий Сергеевич Ласкарев – сидели в ресторане. Ресторан был очень хороший, дорогой и известный. Салфетки корабликами стояли на тарелках. Большие бокалы на тоненьких ножках.
Зашли они туда случайно. Они и встретились совсем случайно, на улице, Вардюшин не торопясь шел к машине, припаркованной неподалеку, и буквально налетел на Ласкарева. Тот сказал:
- Дюша! Ты ли это? – и протянул ему руку.
- Простите? – сказал Вардюшин, отступив на полшага.
- Дюша, ты что? Я же Ласик!
Вардюшин узнал, заулыбался, пожал руку. Они даже обнялись.
Они с Ласкаревым, то есть с Ласиком, очень дружили в школе, просто не разлей вода, и даже на первом-втором курсе встречались, но дальше как-то разошлись. Нет, не ссорились, а как-то так. Сначала встречались, болтали, пили, гуляли по Москве чуть ли не раз в неделю, а созванивались вообще каждый день. Потом раз в месяц, потом еще реже, еще реже. Кажется, они не виделись уже лет тридцать, не меньше.
- Почти треть века! – воскликнул Ласик. – Ведь это ж охереть можно, старичок!
- Можно, - согласился Дюша. – Можно, но не нужно! – и засмеялся.
- Слушай, давай посидим, раз уж встретились, - сказал Ласкарев. – Время есть?
- Время, время, время… - сказал Дюша, глядя на экран телефона. – Что там у нас со временем…
Он решил, что лучше отделаться сразу. А то он попросит визитку или телефон и станет названивать. Встретились, посидели-поболтали, и всё.
- Давай, - сказал он. – Куда пойдем?
- Да хоть в «Муму»! – обрадовался Ласик.
- Нет уж, извини!
- Ты что, в «Пушкин» хочешь? – и Ласик оглядел Дюшу с головы до ног.
Было лето, на Дюше был легкий светлый костюм, отличные ботинки, он был стрижен, очкаст по моде, и вообще выглядел отлично, хотя лицом был скорее старообразен, чем моложав: много морщин, складка поперек лба, дряблые щеки. Но зато подтянутый, никакого живота. А Ласик был в заношенных синих джинсах, клетчатой рубашке и куртке с оттопыренными карманами; смуглый, с бородкой и усиками.
- «Пушкин» не «Пушкин», а вот тут недалеко есть одно милое место. Прекрасная рыба, и там очень хороший сомелье, ну то есть хорошо подбирают вино к рыбе, - необидно объяснил он.
- Я уже давно не выпиваю, - сказал Ласик. - А там не дорого?
- Перестань! – Дюша потрепал его по плечу. – Я тебя приглашаю.
***
- Рыбу вы сколько готовите? - Ласик пролистал меню и поднял глаза на официанта.
- Двадцать минут, или полчаса.
- Ого! А у вас есть кофе без кофеина?
- Да.
- Вот большое латте мне, - сказал Ласик. – Без кофеина. Всё.
- Ну и мне тогда тоже! – сказал Дюша. – Из солидарности. Но с кофеином, и двойной эспрессо.
Официант ушел.
Зал ресторана был совсем пустой. Они сидели в удобном закутке – стол, с одной стороны диван, с другой – кресло, а по бокам тяжелые портьеры. Идеально для приватного разговора серьезных людей.
- Ну, что ты, как ты, расскажи! – спросил Ласик.
Дюша вздохнул и покровительственно улыбнулся.
Он всё понял про Ласика, как следует рассмотрев его одежду и приглядевшись к его манерам. Беден. Неудачлив. Добр, отчасти даже романтичен. Вон сколько он навспоминал, пока они шли от Поварской по Малому Ржевскому, а там повернули в Хлебный. Наверное, у него ничего в жизни нет, кроме этих, так сказать, мемуаров. Но хороший человек. И гордый, конечно. Латте заказал, чтоб самому за себя заплатить. Может, он и за мой эспрессо заплатит? Если ему так будет приятно – пускай! Типа это он меня угощает. Ну и ладно. Что ж ему, дурачку, рассказать-то?
- Что ж тебе рассказать-то? – вздохнул Дюша. – Работа-забота. Вот развелся год назад.
- Жить-то есть где? – сочувственно спросил Ласик. – Алименты, небось? Денег-то хватает?
Дюша горделиво хмыкнул.
- Хватает, спасибо. Не буду тебя грузить подробностями. Скажу коротко. Так сказать, в картинках. Мне сейчас пятьдесят один. Полгода назад я развелся. А сейчас у меня новая дизайнерская квартира на Остоженке, и молодая жена. Вот примерно так.
- Класс, - вздохнул Ласик. – Успех и красота. А жена кто? Небось, студентка-аспирантка? Или уже это, кандидатка наук? – он подмигнул.
- Она работает в модельном бизнесе, - сказал Дюша.
- Класс, - повторил Ласик. – Я правда рад тебя видеть, Дюша. Очень рад.
Принесли кофе.
- Слушай, а дача у тебя есть? – спросил он.
- Дачу я бывшей жене оставил, - сказал Дюша. – Но вот сейчас что-то себе присматриваю.
- Ну его на хер, Дюшенька, - вдруг негромко сказал Ласик, дождавшись, когда уйдет официант. – Послушай меня. У тебя Шенген есть? Или паспорт испанский или израильский? С собой? Бросай на хер свою молодую квартиру и дизайнерскую жену, и буром! Вот прямо сейчас в Шарик. Чтоб вечером тебя не было.
- Ты о чем? – Дюша смотрел на Ласика удивленно и надменно.
- Я все сказал, - Ласик вертел в пальцах дешевую черную зажигалку. – Заплати за мое кофе. Мне пора.
- Ты вообще понимаешь, с кем ты говоришь? – брезгливо поморщился Дюша. – Это что? Шантаж? Угрозы? Кто тебя подослал? Да ты соображаешь, кто я? Да у меня на юбилее половина правительства была! Я сейчас же звоню замминистра внутренних дел, по личному мобильному!
Он засунул руку в правый карман пиджака, вытащил телефон.
Ласик схватил его левой рукой за запястье; телефон выпал. Правой рукой он прижал зажигалку к ладони Дюши. Тот почувствовал укол, но не успел почувствовать боль. Медленно откинулся назад. Ласик усадил его поудобнее. Как будто дремлет человек, расслабляется.
Потом он подобрал телефон, сунул в карман, громко сказал бывшему Дюше: «Я сейчас приду!» - и вышел в сортир.
***
В кабинке он мочился, обтряхивался и обтирался мягчайшей туалетной бумагой, и горестно думал: «Я же рисковал. Ведь же друг детства! Я же не забыл, как он благородно уступил мне Ленку Карасеву. Даже песенку спел: «а если случится, что он влюблен, а я на его пути, уйду с дороги» и все такое. Блядь. Детство золотое. Я же, сука, головой рисковал, мне же его заказали! Я его спасти хочу, а он понты кидает: жена модель, квартира дизайн, юбилей с министрами! Дешевка. Давить таких надо».
Ласкарев спустил воду и убедился, что сток хороший, сильный. Дождался, пока бачок наберется снова. Отлепил усы и бородку, бросил в унитаз, спустил воду еще раз. Вухх – и там! Отлично. Прислушался – никого. Вытащил из-за пазухи тонкую синюю робу с надписью «Мосводоканал», накинул поверх куртки. Зашел в служебную дверь, прошел мимо кухни и вышел во двор.
***
Телефон покойного Дюши он честно отдал шефу, за что получил крепкое рукопожатие и бутылку дорогущего французского коньяка. Шеф лично достал из сейфа.
- Большое спасибо, но я не пью, - сказал Ласкарев.
- Ну, передаришь, - сказал шеф.
Оригинал и комментарии
от bormor
Во сне мне кажется совершенно очевидной идея, что у материи существует как минимум ещё одно состояние, помимо волны и частицы. Третье состояние материи - информация. Энергия и вещество могут, как мы знаем, превращаться друг в друга. И информация тоже где-то там. Без неё процесс невозможен.
Во сне мне становится понятен принцип неопределённости, и вся эта квантовая запутанность, и даже основы магии (которая, как известно, всего лишь наука, но неизвестного нам направления). В моих снах общество активно пользуется этим знанием, благо это до смешного просто, а вся теория укладывается в несколько коротких формул вроде эйнштейновского "e-mc2". Манипулируя информацией, люди влияют на энергию и материю и совершают удивительные вещи (кажущиеся во сне самыми обыденными, ну так на то он и сон).
Но проснувшись, я сразу забываю всю эту теорию и практические умения. Наравне с умением летать...
Во сне мне становится понятен принцип неопределённости, и вся эта квантовая запутанность, и даже основы магии (которая, как известно, всего лишь наука, но неизвестного нам направления). В моих снах общество активно пользуется этим знанием, благо это до смешного просто, а вся теория укладывается в несколько коротких формул вроде эйнштейновского "e-mc2". Манипулируя информацией, люди влияют на энергию и материю и совершают удивительные вещи (кажущиеся во сне самыми обыденными, ну так на то он и сон).
Но проснувшись, я сразу забываю всю эту теорию и практические умения. Наравне с умением летать...
Оригинал и комментарии
от bormor
И ещё о снах.
Много лет мне снился один и тот же кошмар. Не то чтобы страшный, но серый, тоскливый и безотрадный. В нём меня, уже взрослого и почти самостоятельного мужика, некие высшие неодолимые силы направляли обратно в школу, сдавать экзамены. Более того, мне даже милостиво позволяли подготовиться, давая целый год (всегда - год) на посещение уроков и лекций. И на протяжении всего сна я благополучно забивал на занятия (чего в жизни никогда себе не позволял) - просто в силу того, что ну некогда мне! же, повторяю, взрослый мужик, у меня работа, жена, дети, домашние заботы, какие, на фиг, лекции?!
Сон всегда длился почти год - знаете, как это бывает, когда уснул на минутку, а увидеть успел целый сезон мыльной оперы серий на триста. Просыпался я всегда накануне экзаменов, совершенно ни к чему не готовый, с твёрдым осознанием, что всё пропало, меня завалят, и вся жизнь насмарку.
До недавнего времени. Впервые за много-много лет я взял себя в руки. Посещал все занятия, вёл конспекты, занимался с репетитором, стараясь пробудить в памяти всю эту высшую математику и физику. Брат интегралы по контуру, строил графики и сечения проекций, проводил опыты и всё в таком роде, и к концу года был полностью готов к экзаменам. Разбуди меня кто в этот момент - отбарабанил бы ответ на любой билет. В общем, подготовился.
Пришёл на экзамен, встал перед комиссией и твёрдым уверенным голосом послал их в пень.
-Мне,- сказал я им,- надоело. Что это вообще за дурацкий сон?! Какого чёрта? Мне уже за сорок, у меня уже дети взрослые, я рабочий человек, на хрена мне вся эта математика? До сих пор не пригодилась и уже не пригодится никогда, и заниматься ею у меня нет ни малейшей охоты. В общем... идите, идите, куда я сказал. Больше я сюда не вернусь.
-Но как же так, ты же готовился, ты же можешь ответить на отлично, мы же знаем!
-А не хочу!- гордо ответил я и ушёл из сна.
Больше этот кошмар не возвращался.
Пришёл другой. В котором уже я сам - учитель, и должен подготовить к аналогичным экзаменам целый класс таких же старперов.
Много лет мне снился один и тот же кошмар. Не то чтобы страшный, но серый, тоскливый и безотрадный. В нём меня, уже взрослого и почти самостоятельного мужика, некие высшие неодолимые силы направляли обратно в школу, сдавать экзамены. Более того, мне даже милостиво позволяли подготовиться, давая целый год (всегда - год) на посещение уроков и лекций. И на протяжении всего сна я благополучно забивал на занятия (чего в жизни никогда себе не позволял) - просто в силу того, что ну некогда мне! же, повторяю, взрослый мужик, у меня работа, жена, дети, домашние заботы, какие, на фиг, лекции?!
Сон всегда длился почти год - знаете, как это бывает, когда уснул на минутку, а увидеть успел целый сезон мыльной оперы серий на триста. Просыпался я всегда накануне экзаменов, совершенно ни к чему не готовый, с твёрдым осознанием, что всё пропало, меня завалят, и вся жизнь насмарку.
До недавнего времени. Впервые за много-много лет я взял себя в руки. Посещал все занятия, вёл конспекты, занимался с репетитором, стараясь пробудить в памяти всю эту высшую математику и физику. Брат интегралы по контуру, строил графики и сечения проекций, проводил опыты и всё в таком роде, и к концу года был полностью готов к экзаменам. Разбуди меня кто в этот момент - отбарабанил бы ответ на любой билет. В общем, подготовился.
Пришёл на экзамен, встал перед комиссией и твёрдым уверенным голосом послал их в пень.
-Мне,- сказал я им,- надоело. Что это вообще за дурацкий сон?! Какого чёрта? Мне уже за сорок, у меня уже дети взрослые, я рабочий человек, на хрена мне вся эта математика? До сих пор не пригодилась и уже не пригодится никогда, и заниматься ею у меня нет ни малейшей охоты. В общем... идите, идите, куда я сказал. Больше я сюда не вернусь.
-Но как же так, ты же готовился, ты же можешь ответить на отлично, мы же знаем!
-А не хочу!- гордо ответил я и ушёл из сна.
Больше этот кошмар не возвращался.
Пришёл другой. В котором уже я сам - учитель, и должен подготовить к аналогичным экзаменам целый класс таких же старперов.
Оригинал и комментарии
Тест на синдром Аспергера от nikab
http://www.aspergers.ru/aq?fbclid=IwAR20IibDegTJQkm5Es_Drw6b5CGhA9JaoiZfrH8xDJd0r2zu2bd2-bKgkHc
Нормальные люди в комментах пишут 10, 11, 14... А у некоторых - 42 :( что и требовалось доказать. Прогоню еще Санечку, думаю у нее будут те же результаты плюс-минус.
Нормальные люди в комментах пишут 10, 11, 14... А у некоторых - 42 :( что и требовалось доказать. Прогоню еще Санечку, думаю у нее будут те же результаты плюс-минус.
Оригинал и комментарии
от pesen-net
Калининградцы дорогие!
Завтра, 20-го апреля.
Калининград, проспект Мира 9/11.
Калининградская областная научная библиотека.
Начало в 21.30!
Давайте уложимся в одно отделение?
Оригинал и комментарии
почти истинное происшествие прошлого века от clear-text
ПОД СЕНЬЮ ДЕВУШЕК В ЦВЕТУ
Чуть больше ста лет тому назад, в 19** году, один не очень известный художник написал знаменитую картину – «Девушка в шляпке с цветами»: на солнечной веранде в плетеном кресле сидит его двоюродная сестра семнадцати лет. Нога на ногу, голые коленки, шелковое платье, римские сандалии по тогдашней моде, каштановые волосы падают на плечи, чуть запрокинутая голова, улыбка или даже смех, а большие темные глаза прячутся в тени от шляпки, к которой приколот букетик. От этого их взгляд становился загадочным, тревожным, задающим какой-то опасный вопрос. Эти пристальные глаза, светящиеся в тени соломенной шляпки, составляли странный, но притягательный контраст со светлым, молодым, чистым и беззаботным обликом девушки. Наверное, поэтому картина и стала знаменитой.
О ней писали критики, на выставках перед ней толпились зрители, она сразу разошлась в тысячах фототипий и копий – и настенных, и уменьшенных до квадратика почтовой марки, и увеличенных до размера огромной витрины в каком-нибудь парикмахерском салоне.
Девушка вдруг тоже стала знаменитой. Ее узнавали на улицах, говорили комплименты, целовали ручки, дарили букетики – в точности такие, как на той картинке, на шляпке. Слегка опьянев от такой популярности, она почему-то решила стать художницей. Как её кузен, в которого она, возможно, была чуточку влюблена. А может быть, вовсе даже и не чуточку.
Да, кажется, так оно и было. Она, как тогда говорили, была своенравная и взбалмошная особа. Художник этого побаивался. Ему, человеку хоть и молодому, но семейному и трудолюбивому, не нужен был роман с юной легкомысленной кузиной. Поэтому он отказался преподавать ей живопись, как она ни просила. Но дал ей денег, чтобы она поехала в столицу союзной страны, заниматься у знаменитого мэтра, своего старшего друга и отчасти учителя.
Он послал мэтру письмо, мэтр ответил согласием и поручил одному из своих новых учеников встретить девушку на вокзале.
Она была счастлива столь удачному стечению обстоятельств, и уезжала с искренней мыслью посвятить три-четыре года живописным студиям.
***
Но, как мы уже знаем, она была девицей своенравной и взбалмошной.
Прямо на перроне она влюбилась в того юношу, который ее встречал. Посмотрела ему в глаза своим таинственным взором, и они поехали не в ателье к мэтру, а в меблированные комнаты недалеко от вокзала. А наутро – в ратушу, потому что она была социалисткой и противницей церковного брака.
С занятиями живописью как-то не задалось – уж больно молоды и счастливы они были. Довольно скоро они прожили деньги, которые ей дал кузен, месяц поголодали, но потом ее молодой муж устроился счетоводом в банк, тут же стал серьезным и положительным господином, и потребовал, чтобы она изменила прическу и не носила широкополых шляпок с цветами. Потому что снимки с этой картины торчали буквально повсюду – и ему не хотелось, чтобы люди узнавали в его жене вот эту девчонку в платье выше колен, которая улыбается со всех обложек и упаковок. Кстати говоря, эти копии часто опошляли оригинал – в ту или в иную сторону. Получалась либо чистая беззаботная девочка, либо порочная юная кокотка. Ей не нравилось ни одно из этих обличий, а большая, дорогая цветная фототипия, подаренная кузеном, хранилась у нее в чемодане. Поэтому она без долгих разговоров подстриглась, сделала гладкую челку и привыкла к береткам.
***
Ей скоро прискучил этот брак. Она удивлялась, как это она смогла молниеносно влюбиться в такого простенького мещанина – но вместе с тем не понимала, почему этот пылкий и искусный любовник так быстро ей опротивел. Помогла война: серьезный счетовод погиб в первый же месяц, и она получила скромную вдовью пенсию в свои двадцать лет.
Она написала на родину, своему двоюродному брату – с просьбой напомнить о ней мэтру, но, возможно, и с некоторой надеждой. В ответ получила высохшие рыдания жены кузена: «его больше нет!». Да, бумага была в следах от пролитых слез, некоторые буквы расплывались. Зиночка, жена кузена, любила красивые и загадочные жесты. Для вящей понятности было повторено по-французски: «il n'existe pas!».
Она поплакала полчаса, но потом выпила чашку чаю, куда налила полрюмки рома, и почувствовала стыдную, но блаженную легкость: смерть двоюродного брата освободила ее от тяжести неисполненного желания.
***
Потом она написала мэтру.
Ему было уже за семьдесят. Возможно, у него уже начиналась старческая деменция. Во всяком случае, он не удивился, что назначил ей приехать почти три года назад, а она явилась только сейчас. Тем более, что она объяснила – ее родина очень-очень далеко, и поезда оттуда идут очень-очень долго. Он позволил ей жить в его ателье, называл ее своей ученицей, но скоро дело обернулось так, что она прогнала его маршана и взяла всё в свои руки. Мэтр прожил еще двадцать лет – до девяноста трех. В день его смерти ей исполнилось сорок.
Пока мэтр был жив, она всерьез считала его великим художником – как же иначе жить с творцом и служить ему? – но потом поняла, что он был всего лишь мил и неплох. Продала все его картины, сдала в аренду ателье, купила удобную квартиру в приличном районе, а остальные деньги положила в надежный банк под небольшой, но ощутимый процент.
***
Прошло еще пять, а может быть, десять лет. Она вела размеренную и здоровую жизнь: гуляла в парке, читала книги, выбирая их по совету газетных обозревателей, пыталась писать мемуары, но ей не хватало терпения и интереса к собственной жизни. «Когда-нибудь потом», - думала она.
Рядом с нею, в соседнем, таком же солидном доме, жил некий господин лет пятидесяти пяти или более. Он был владельцем небольшой, но доходной типографии, которая печатала детские книжки, сказки о рыцарях и принцессах, драконах и баронах. Высокого роста, сумрачный, в тяжелых очках, с седой квадратной бородой, он часто кивал ей, встречая ее на тротуаре или в магазине. Однажды в кафе он подсел за ее столик. Разговорились. Он рассказал ей о своем предприятии, и даже вытащил из портфеля и показал две свежеотпечатанные книги.
Она полистала их, поохала, сказала, что это очень мило. Цветные картинки, картуши, виньетки, все тщательно отрисованное и аккуратно раскрашенное, лица рыцарей и эфесы их шпаг можно было долго рассматривать. Наверное, детям это было интересно, оттого типография и процветала. Но она видела, что искусства тут нет ни на сантим. Недаром она смогла понять, что мэтр, ее бывший супруг и повелитель – по существу никто, общий поток, масса, нечто сродни глине или тесту.
Тем не менее с этим господином они сдружились. Однажды она пригласила его к себе на чашечку кофе, подала к кофе коньяк и конфеты, и прямо сказала, что видит его симпатию и сама испытывает таковую. А поскольку они оба немолоды и одиноки, то могли бы скрасить друг другу те годы, которые им оставила судьба.
Она всегда говорила точно и по существу. Тридцать лет назад на вокзале она сразу сказала ученику мэтра: «ну к черту эту живопись, поедем куда-нибудь». А когда мэтр, гладя ее по колену, забрался своим длинным костлявым пальцем чуть выше, сказала: «только в качестве законной жены и наследницы всего».
Господин чуть покраснел, почесал свою короткую седую бороду, поцеловал ей руку, огляделся и вдруг попросил, чтобы она убрала «вот это», как он выразился.
Она обернулась. На стене висела та самая картина, «Девушка в шляпке с цветами», то есть не сама картина, а хорошая цветная фототипия, подарок автора, то есть покойного двоюродного брата. Сама картина была в каком-то известном музее, то ли в России, то ли в Британии.
Она спросила: «Отчего так?» Он мрачно ответил: «Я был бы счастлив с вами, но она мне мешает». «Но это всего лишь картинка! В чем дело?»
***
Он рассказал ей историю настолько странную и безумную, что она пожалела, что пригласила его к себе и – если называть вещи своими именами – и сделала ему предложение. Наверное, зря. Кажется, он был нездоров душевно.
Разговор шел, разумеется, по-французски. Он сказал, что уже много лет был – и, честно говоря, посейчас остается – влюблен в эту картину. Он уже не понимает, во что или в кого – в картину или в девушку, изображенную на ней. Когда он увидел ее впервые, он разлюбил свою жену. Попытался жениться еще раз – неудачно. Эта картина все время стояла у него перед глазами. Его чаровала эта проклятая раздвоенность, - рассказывал он, отвернувшись от картины и нарочно глядя в окно. О, это страшное сочетание девичьей чистоты её лица, платья, цветов – и рокового, низменного влечения в её глазах! Он сказал, что даже не мог завести себе подружку или спать с проститутками. В милой благовоспитанной девушке из хорошей католической семьи он тут же видел похотливую распутницу, а в уличной шлюхе или порочной богемной нимфоманке – чистое, невинное, радостное дитя. Это ужасно. И вот теперь, когда он, впервые за столько лет, наконец встретил красивую, умную, добрую, во всех отношениях достойную женщину – эта проклятая картинка встала между ними…
- Okhouyette, bliade! – громко сказала она.
- Pardon? – не понял он.
- Ceci est en russe, - объяснила она. - Cela signifie: la vie est incroyable.
- Oui, - сказал он, а в уме добавил: - Kazhetsa, ona menia ne ouznala.
Чуть больше ста лет тому назад, в 19** году, один не очень известный художник написал знаменитую картину – «Девушка в шляпке с цветами»: на солнечной веранде в плетеном кресле сидит его двоюродная сестра семнадцати лет. Нога на ногу, голые коленки, шелковое платье, римские сандалии по тогдашней моде, каштановые волосы падают на плечи, чуть запрокинутая голова, улыбка или даже смех, а большие темные глаза прячутся в тени от шляпки, к которой приколот букетик. От этого их взгляд становился загадочным, тревожным, задающим какой-то опасный вопрос. Эти пристальные глаза, светящиеся в тени соломенной шляпки, составляли странный, но притягательный контраст со светлым, молодым, чистым и беззаботным обликом девушки. Наверное, поэтому картина и стала знаменитой.
О ней писали критики, на выставках перед ней толпились зрители, она сразу разошлась в тысячах фототипий и копий – и настенных, и уменьшенных до квадратика почтовой марки, и увеличенных до размера огромной витрины в каком-нибудь парикмахерском салоне.
Девушка вдруг тоже стала знаменитой. Ее узнавали на улицах, говорили комплименты, целовали ручки, дарили букетики – в точности такие, как на той картинке, на шляпке. Слегка опьянев от такой популярности, она почему-то решила стать художницей. Как её кузен, в которого она, возможно, была чуточку влюблена. А может быть, вовсе даже и не чуточку.
Да, кажется, так оно и было. Она, как тогда говорили, была своенравная и взбалмошная особа. Художник этого побаивался. Ему, человеку хоть и молодому, но семейному и трудолюбивому, не нужен был роман с юной легкомысленной кузиной. Поэтому он отказался преподавать ей живопись, как она ни просила. Но дал ей денег, чтобы она поехала в столицу союзной страны, заниматься у знаменитого мэтра, своего старшего друга и отчасти учителя.
Он послал мэтру письмо, мэтр ответил согласием и поручил одному из своих новых учеников встретить девушку на вокзале.
Она была счастлива столь удачному стечению обстоятельств, и уезжала с искренней мыслью посвятить три-четыре года живописным студиям.
***
Но, как мы уже знаем, она была девицей своенравной и взбалмошной.
Прямо на перроне она влюбилась в того юношу, который ее встречал. Посмотрела ему в глаза своим таинственным взором, и они поехали не в ателье к мэтру, а в меблированные комнаты недалеко от вокзала. А наутро – в ратушу, потому что она была социалисткой и противницей церковного брака.
С занятиями живописью как-то не задалось – уж больно молоды и счастливы они были. Довольно скоро они прожили деньги, которые ей дал кузен, месяц поголодали, но потом ее молодой муж устроился счетоводом в банк, тут же стал серьезным и положительным господином, и потребовал, чтобы она изменила прическу и не носила широкополых шляпок с цветами. Потому что снимки с этой картины торчали буквально повсюду – и ему не хотелось, чтобы люди узнавали в его жене вот эту девчонку в платье выше колен, которая улыбается со всех обложек и упаковок. Кстати говоря, эти копии часто опошляли оригинал – в ту или в иную сторону. Получалась либо чистая беззаботная девочка, либо порочная юная кокотка. Ей не нравилось ни одно из этих обличий, а большая, дорогая цветная фототипия, подаренная кузеном, хранилась у нее в чемодане. Поэтому она без долгих разговоров подстриглась, сделала гладкую челку и привыкла к береткам.
***
Ей скоро прискучил этот брак. Она удивлялась, как это она смогла молниеносно влюбиться в такого простенького мещанина – но вместе с тем не понимала, почему этот пылкий и искусный любовник так быстро ей опротивел. Помогла война: серьезный счетовод погиб в первый же месяц, и она получила скромную вдовью пенсию в свои двадцать лет.
Она написала на родину, своему двоюродному брату – с просьбой напомнить о ней мэтру, но, возможно, и с некоторой надеждой. В ответ получила высохшие рыдания жены кузена: «его больше нет!». Да, бумага была в следах от пролитых слез, некоторые буквы расплывались. Зиночка, жена кузена, любила красивые и загадочные жесты. Для вящей понятности было повторено по-французски: «il n'existe pas!».
Она поплакала полчаса, но потом выпила чашку чаю, куда налила полрюмки рома, и почувствовала стыдную, но блаженную легкость: смерть двоюродного брата освободила ее от тяжести неисполненного желания.
***
Потом она написала мэтру.
Ему было уже за семьдесят. Возможно, у него уже начиналась старческая деменция. Во всяком случае, он не удивился, что назначил ей приехать почти три года назад, а она явилась только сейчас. Тем более, что она объяснила – ее родина очень-очень далеко, и поезда оттуда идут очень-очень долго. Он позволил ей жить в его ателье, называл ее своей ученицей, но скоро дело обернулось так, что она прогнала его маршана и взяла всё в свои руки. Мэтр прожил еще двадцать лет – до девяноста трех. В день его смерти ей исполнилось сорок.
Пока мэтр был жив, она всерьез считала его великим художником – как же иначе жить с творцом и служить ему? – но потом поняла, что он был всего лишь мил и неплох. Продала все его картины, сдала в аренду ателье, купила удобную квартиру в приличном районе, а остальные деньги положила в надежный банк под небольшой, но ощутимый процент.
***
Прошло еще пять, а может быть, десять лет. Она вела размеренную и здоровую жизнь: гуляла в парке, читала книги, выбирая их по совету газетных обозревателей, пыталась писать мемуары, но ей не хватало терпения и интереса к собственной жизни. «Когда-нибудь потом», - думала она.
Рядом с нею, в соседнем, таком же солидном доме, жил некий господин лет пятидесяти пяти или более. Он был владельцем небольшой, но доходной типографии, которая печатала детские книжки, сказки о рыцарях и принцессах, драконах и баронах. Высокого роста, сумрачный, в тяжелых очках, с седой квадратной бородой, он часто кивал ей, встречая ее на тротуаре или в магазине. Однажды в кафе он подсел за ее столик. Разговорились. Он рассказал ей о своем предприятии, и даже вытащил из портфеля и показал две свежеотпечатанные книги.
Она полистала их, поохала, сказала, что это очень мило. Цветные картинки, картуши, виньетки, все тщательно отрисованное и аккуратно раскрашенное, лица рыцарей и эфесы их шпаг можно было долго рассматривать. Наверное, детям это было интересно, оттого типография и процветала. Но она видела, что искусства тут нет ни на сантим. Недаром она смогла понять, что мэтр, ее бывший супруг и повелитель – по существу никто, общий поток, масса, нечто сродни глине или тесту.
Тем не менее с этим господином они сдружились. Однажды она пригласила его к себе на чашечку кофе, подала к кофе коньяк и конфеты, и прямо сказала, что видит его симпатию и сама испытывает таковую. А поскольку они оба немолоды и одиноки, то могли бы скрасить друг другу те годы, которые им оставила судьба.
Она всегда говорила точно и по существу. Тридцать лет назад на вокзале она сразу сказала ученику мэтра: «ну к черту эту живопись, поедем куда-нибудь». А когда мэтр, гладя ее по колену, забрался своим длинным костлявым пальцем чуть выше, сказала: «только в качестве законной жены и наследницы всего».
Господин чуть покраснел, почесал свою короткую седую бороду, поцеловал ей руку, огляделся и вдруг попросил, чтобы она убрала «вот это», как он выразился.
Она обернулась. На стене висела та самая картина, «Девушка в шляпке с цветами», то есть не сама картина, а хорошая цветная фототипия, подарок автора, то есть покойного двоюродного брата. Сама картина была в каком-то известном музее, то ли в России, то ли в Британии.
Она спросила: «Отчего так?» Он мрачно ответил: «Я был бы счастлив с вами, но она мне мешает». «Но это всего лишь картинка! В чем дело?»
***
Он рассказал ей историю настолько странную и безумную, что она пожалела, что пригласила его к себе и – если называть вещи своими именами – и сделала ему предложение. Наверное, зря. Кажется, он был нездоров душевно.
Разговор шел, разумеется, по-французски. Он сказал, что уже много лет был – и, честно говоря, посейчас остается – влюблен в эту картину. Он уже не понимает, во что или в кого – в картину или в девушку, изображенную на ней. Когда он увидел ее впервые, он разлюбил свою жену. Попытался жениться еще раз – неудачно. Эта картина все время стояла у него перед глазами. Его чаровала эта проклятая раздвоенность, - рассказывал он, отвернувшись от картины и нарочно глядя в окно. О, это страшное сочетание девичьей чистоты её лица, платья, цветов – и рокового, низменного влечения в её глазах! Он сказал, что даже не мог завести себе подружку или спать с проститутками. В милой благовоспитанной девушке из хорошей католической семьи он тут же видел похотливую распутницу, а в уличной шлюхе или порочной богемной нимфоманке – чистое, невинное, радостное дитя. Это ужасно. И вот теперь, когда он, впервые за столько лет, наконец встретил красивую, умную, добрую, во всех отношениях достойную женщину – эта проклятая картинка встала между ними…
- Okhouyette, bliade! – громко сказала она.
- Pardon? – не понял он.
- Ceci est en russe, - объяснила она. - Cela signifie: la vie est incroyable.
- Oui, - сказал он, а в уме добавил: - Kazhetsa, ona menia ne ouznala.
Оригинал и комментарии
Дело о таинственном убийце-дворецком - 1 от bormor
На столе громко и визгливо зазвонил телефон.
-Холмс, это Вас!- позвал я. Мой друг оторвался от газеты, вытащил изо рта трубку и кивнул.
-Совершенно верно, Ватсон, это меня. Но я бы хотел услышать всю логическую цепочку, приведшую Вас к этому выводу.
-Да ведь телефон-то Ваш!
-Да, верно...- задумчиво протянул Холмс.- Можно и так. Хотя я назвал бы такой подход довольно поверхностным и дилетантским. Ну что-ж, послушаем, кому сегодня понадобились услуги великого детектива!
Он отложил газету и трубку в сторону и поднял телефон.
-Холмс слушает.
-Помогите,- раздался из трубки властный, хорошо поставленный голос, звучащий немного нервно.- Меня убивает дворецкий.
-Прежде всего, с кем имею честь разговаривать?- перебил Холмс.
-Граф Х,- ответил голос из трубки.- Хочу обратить Ваше внимание, что дело спешное. Мой дворецкий меня убивает.
-Вы уверены?- переспросил Холмс.
-В чём именно я должен быть уверен? В том, что я граф? В том, что я Х? Или в том, что меня убивают?
-В том, что убийца именно тот человек, о котором Вы говорите. Это ведь, знаете, довольно серьёзное обвинение.
-Да, понимаю. Но думаю, что не ошибаюсь. Я знаю Джона уже много лет, он моё доверенное лицо и показал себя весьма толковым слугой. Хотя, конечно, последний возмутительный поступок может сильно испортить его рекомендации.
-О каком поступке идёт речь?
-Да я же о том и толкую! Он меня убивает!
-Простите, сэр,- строго произнёс Холмс.- Но Ваше заявление вызывает у меня серьёзнейшие сомнения. Во-первых, с какой стати безупречному слуге убивать своего господина, рискуя навлечь на себя его гнев? Какая ему от этого выгода?
-Я объявил Джона своим единственным наследником,- объяснил граф.- Под дулом пистолета, конечно, но совершенно чистосердечно.
-О, это меняет дело! Но тогда второй вопрос: почему вы звоните частному детективу, а не в полицию? Это она должна предотвращать убийства, детектив же, как правило, лишь расследует его.
-Полиция, пхе!- в голосе графа прозвучало презрение.- Тупоголовые бобби, я им не доверяю.
-Понимаю Вас, я тоже. Они все дураки.
-У вас ещё вопросы есть?- спросил граф.
-Да, последний вопрос. Джон сейчас рядом с Вами? Вы не могли бы передать ему трубку?
-Конечно, сэр. Джон, ответь мистеру Холмсу.
В трубке послышалась короткая возня, и прозвучал другой голос - голос вышколенного слуги.
-Да, мистер Холмс, я Вас слушаю.
-Джон, скажите, какой рукой вы взяли трубку?
-Правой, сэр.
-Стало быть, пистолет у Вас в левой? Вы левша, Джон?
-Да, сэр.
-Вы действительно твёрдо намерены застрелить графа Х? И своего решения не измените?
-Полагаю, что так, сэр.
-Спасибо, Джон. Верните трубку графу.
В трубке опять зашуршало.
-Вы выяснили всё, что хотели?- спросил граф.
-Да, благодарю Вас за содействие. Остальное я уточню уже на месте, своими дедуктивными методами.
-Спасибо, сэр. Надеюсь, что вы сумеете отыскать и сурово покарать убийцу. Чек я оставлю на каминной полке, под мраморным слоником. Полагаю, сумма в двести фунтов не будет чрезмерной?
-О, не стоит беспокоиться! Деньги не имеют для меня большого значения.
-Понимаю. Тогда я выпишу чек на триста фунтов. Всего доброго, сэр.
-Всего доброго.
Холмс прервал разговор.
-Одного не понимаю - кто же из них врёт..?- задумчиво произнёс он.
Я промолчал, чтобы не мешать мыслительному процессу своего друга. Холмс побарабанил пальцами по столу и неожиданно спросил:
-Скажите, Ватсон, а Вам не показалось ли что-нибудь странным?
Вот вопрос, который всегда заставлял меня нервничать! Я спешно стал вспоминать мельчайшие нюансы разговора.
-Звонок раздался ровно в восемь?- ляпнул я наугад.
-Вот!- Холмс воздел палец.- Вы тоже это заметили, Ватсон? И что нам это даёт?
-Ничего?- осторожно предположил я.
-Именно!
Холмс помрачнел.
-Буквально не за что зацепиться, Ватсон. Признаться, я в растерянности.
Я ещё немного поднапрягся, припоминая странности беседы.
-Холмс, а Вам не показалось странным, что убийца так легко позволил жертве связаться с Вами?
-Да нет, это как-раз нормально,- отмахнулся Холмс.- Хороший дворецкий не станет мешать хозяину вести телефонные разговоры. А Джон, как Вы сами слышали, хороший дворецкий.
-А убить хозяина хороший дворецкий может?
-Запросто,- кивнул Холмс.- Убить, ограбить, соблазнить жену, отравить собаку - это сколько угодно. Но не надо путать преступную деятельность с профессиональной несостоятельностью!
-Значит, дворецкий спокойно ждал, пока его хозяин наговорится. А граф не мог растянуть разговор подольше, чтобы кто-нибудь успел его спасти?
-Нет, конечно. Граф Х - деловой человек, он ни за что не стал бы тратить время на пустую болтовню.
Я кивнул. Картина немного прояснилась.
-А что это за странное имя - Х? Никогда не слышал подобного...
-Это не имя, это фамилия... И всё-же я чувствую здесь какое-то вопиющее несоответствие,- пробормотал Холмс.- Что-то не так.
-Да бросьте, Холмс, всё ведь ясно как на ладони! Граф сам назвал своего убийцу! И Вы слышали его голос!
-Голос - ещё не убийца!-отрезал Холмс.- И граф мог ошибаться. Я должен разобраться во всём на месте.
После лёгкого завтрака (я съел яичницу с беконом и запил чашкой несладкого чая, а Холмс выкурил две трубки крепчайшего табаку, заявив, что на пустой желудок ему лучше думается) мы отправились в резиденцию графа Х. У ворот нас встретил дворецкий Джон.
-Прошу вас, господа, пройти за мной. Покойный граф ожидает вас в Жёлтой гостинной. Никто не трогал тело до вашего приезда. Я велел никого туда не впускать.
-Спасибо, Джон. Ничего нет хуже для расследования, чем толпа, топчущая грязными сапогами важные улики!
-О, вы сами убедитесь, что у нас в доме образцовый порядок и все улики лежат на своих местах!
Джон перебежал глазами от меня к Холмсу и учтиво поинтересовался:
-Полагаю, что это Вы - мистер Шерлок Холмс?
-Именно так.
-В таком случае, у меня для вас сообщение от покойного графа. Он просил передать буквально следующее: "Меня убил дворецкий. Х" А вот записка от него.
Джон подал нам аккуратно сложенную записку на маленьком серебряном подносе. Холмс развернул бумажку и прочёл вслух: "Серьёзно, меня убил дворецкий! Х"
-Вы ничего не хотите добавить к этим словам, Джон?- спросил Холмс.
-Хочу, сэр. Это я убил господина графа.
-Спасибо, Джон, я учту ваше заявление. Ведите нас к покойному.
По дороге я незаметно приблизил голову к уху Холмса и шепнул так, чтобы шагавший впереди Джон не расслышал:
-Не пора ли вызывать полицию, друг мой? Убийца во всём сознался.
-Сознаться сознался, но убийца ли?- засомневался Холмс.- Не делайте скоропалительных выводов, Ватсон. Вами движут стереотипы. Убитый граф, предсмертная записка, таинственный звонок... всё складывается один к одному, и в финале убийцей оказывается дворецкий! Нет, думаю, тут не всё так просто. Кто-то пытается водить нас за нос.
-Но Вы же уже знаете, кто убийца?
-Ещё не знаю наверняка, но уже предполагаю.
-Но кто же это, Холмс?!
-Ватсон, Ватсон! Чему я Вас учил? Задумайтесь на минутку, поставьте себя на место убийцы. Ну, и кто он такой?
-Кто?
-Это же элементарно, Ватсон!
Я крепко задумался.
-Дворецкий?
-Ватсон!- укоризненно воскликнул Холмс.
-Если убийца не дворецкий, то... садовник?
-Хм... нет, не настолько элементарно. Ну же, Ватсон, напрягитесь! Я знаю, что Вы можете! Воспользуйтесь Вашей интуицией, в конце-то концов!
-Интуицией?!- я был поражён.- Но разве Вы сами, Холмс, не избегаете её, как чумы, оставаясь последовательным приверженцем строгой логики?
-Так то я... Ватсон, друг мой, я вовсе не отрицаю возможной пользы интуитивного подхода, просто предпочитаю дедукцию, как инструмент, которым гораздо лучше владею. Интуиция - не мой метод, однако я отдаю должное Вашей способности к неожиданным озарениям, совершенно беспочвенным, но иногда верным. Вспомните, когда мы с Вами расследовали загадочное дело об убийстве лысого репортёра на международном съезде феминисток - я был тогда в полной растерянности, Вы же сразу сказали: "Cherchez la femme", "Ищите женщину"! И что же в итоге - в деле действительно оказалась замешана женщина!
Я задумался ещё крепче.
-Ну, в таком случае, возможно, убийца - высокий одноглазый шатен из Штатов, член тайного общества Одноглазых Шатенов, прибывший в Англию, чтобы похитить огромный бриллиант индийского раджи и передавший его - в смысле, бриллиант - своему сообщнику, однако сообщник, убегая от бешеной собаки, был вынужден забраться на фонарный столб и оттуда совершенно случайно уронил камень прямо в открытый портсигар графа, после чего у него просто не оставалось другого выхода, кроме как...
-Интересная версия, Ватсон, Вы делаете успехи,- перебил меня Холмс.
-Правда? Я угадал?
-Нет. Но мне нравится ход Ваших мыслей, Ватсон. Живенько так. Запишите как-нибудь эту историю, только изменив, разумеется, имена и даты.
-Тогда я пас,- вздохнул я.- Ничего больше в голову не приходит. Разве что никакого убийства вообще не было, и всё это дурацкий розыгрыш, а дворецкий - сам переодетый граф?
-Хм!- фыркнул Холмс, явно не в восторге от моих догадок. И немного помолчав, протянул задумчиво: -Хм-м-м...
-Я Вам чем-то всё-таки помог?- с надеждой спросил я.
-Мне жаль Вас расстраивать, Ватсон, но... А, вот мы и пришли.
Тело графа Х покоилось на полу гостинной в спокойной расслабленной позе.
-Он не застрелен!- сразу же обратил внимание Холмс.
-Да, граф принял яд,- подтвердил дворецкий.
-Джон, когда я Вас спрашивал, не измените ли вы своё решение застрелить графа, вы совершенно определённо сказали, что нет. Что же заставило Вас передумать?
-Ковры, сэр.
-Логично,- кивнул Холмс и, опустившись на колени, принялся внимательно изучать пол на месте трагедии. Он нашёл на полу крупную перламутровую пуговицу и придирчиво сравнил её с теми, что украшали сюртук дворецкого.- Полагаю, это Ваша, Джон.
-Да, спасибо,- Джон спрятал пуговицу в карман.- Граф имел привычку во время разговора держать собеседника за пуговицу, иногда они отрывались. Должно быть, эта выпала из мёртвых пальцев графа... сэр.
-А это та самая чашка, из которой граф принял яд?
-Как можно, сэр! Из чашки граф пил только чай. Яд подают в бокале!
-В этом?
-Да, сэр.
Холмс понюхал край бокала и хищно оскалился.
-Это "кантарелла"! Я сразу узнал её по характерному отсутствию вкуса, цвета и запаха!
-Очень редкий и малоизвестный яд,- сдержанно отозвался Джон.- Я поражён вашей осведомлённостью, сэр.
-Мой друг Ватсон подтвердит, что я крупный специалист по ядам,- скромно заметил Холмс, незаметно толкая меня локтем.
-Что..? А, да, подтверждаю!
-Как я уже сказал, сэр, я поражён,- повторил дворецкий.
-Не будем терять времени,- сказал Холмс.- Начнём опрос прислуги.
-Позвать сразу всех?-спросил Джон.- Или желаете поговорить с ними по отдельности... сэр?
-А сколько ещё слуг в этом доме?
-Кроме меня, всего трое. Кухарка, садовник и горничная.
-Тогда можно опросить их по одному. Для начала я бы хотел поговорить с садовником.
Джон замялся, казалось, он чем-то смущён.
-Вряд ли это возможно, сэр. Видите ли, он глухонемой.
-Ничего страшного, он может писать ответы на бумажке.
-Он неграмотный.
-Показывать на пальцах?
-У него всего один палец на левой руке, сэр. А правая отсутствует вовсе.
Холмс задумался.
-А хотя бы ноги у него есть?
-Одна есть. Деревянная.
-Позвольте!- встрял я.- Но как этот человек, безногий, безрукий и не понимающий указаний, может исполнять функции садовника?!
-Крайне посредственно,- ответил Джон.- Но в этом нет большой беды, ведь граф не держал сада. Но конечно, это не избавляло его от необходимости иметь садовника! Noblesse oblige. Хотя, разумеется, половину жалования с садовника удерживали.
-Хм... ну в таком случае зовите горничную,- смирился Холмс.
-Прямо сюда, сэр?
-Да, прямо сюда.
-Слушаюсь, сэр. Не желаете ли пока чего-нибудь выпить?
-Нет-нет, спасибо! Не стоит...- быстро сказал я и тут же объяснил.- Мой друг на работе не пьёт.
Холмс посмотрел на меня укоризненно.
-Зовите горничную, Джон.
Горничная оказалась тощей длинноносой девицей с неприятным выражением лица. Мне такие никогда не нравились, а Холмс, питавший отвращение к женщинам вообще, даже скривился, но быстро взял себя в руки.
-Это Мэри,- представил Джон и вышел, чтобы не мешать допросу.
-Кто из вас Шерлок Холмс?- без обиняков спросила девица.
-Я,- слегка склонил голову мой друг.
-А Вы, в таком случае, должно быть, доктор Ватсон?
-Совершенно верно,- кивнул я.
Горничная всплеснула руками и взвизгнула от восторга.
-Ой, я так рада, так рада! Доктор Ватсон, Вы мой кумир, я преклоняюсь перед Вашим литературным дарованием! Ваши заметки в "Стрэнде" о похождениях великого сыщика Шерлока Холмса... Могу ли я попросить у Вас автограф?
-Да-да, конечно...
Ручка нашлась на столе покойного, у левого края, что показалось мне немного странным, но я выбросил эту малозначительную деталь из головы и аккуратно подписал девушке свежий номер журнала.
-А мой автограф не нужен?- ревниво поинтересовался Холмс.- Это ведь я и есть тот самый великий сыщик!
-Простите, сэр, но я поклонница таланта доктора Ватсона, а отнюдь не Вашего!- отрезала Мэри.
-Хорошо, что меня совершенно не интересует мирская слава...- пробормотал Холмс.- Итак, Мэри, что Вы можете сказать о Вашем покойном хозяине?
-Ничего!- твёрдо ответила Мэри, сложив руки на животе.
-Совсем-совсем ничего?- переспросил Холмс.
-Именно так, сэр!- кивнула Мэри.- О мёртвых - либо хорошо, либо ничего. Мой хозяин мёртв?
-Да.
-Хорошо.
Холмс побарабанил пальцами по столешнице.
-Я уверен, что у Вас есть, что нам сказать, Мэри. Но допытываться не стану. Пытки, к сожалению, запрещены в наше просвещённое время, к тому же это не мой метод. Мой метод - дедукция! И пользуясь лишь ей, я сумею разоблачить убийцу и восстановить справедливость. Кстати, за сколько месяцев граф задолжал Вам жалование?
Поманив меня пальцем, Холмс поведал таинственным шёпотом: "я догадался об этом по внешнему виду её туфель. Так и запишите!"
Больше от горничной мы ничего не узнали, а сама она была вне подозрений - в момент предполагаемого убийства находилась за два квартала от дома, в бакалейной лавке, и имела железное алиби. У девушки даже хватило сообразительности взять у бакалейщика справку о том, что она там была, а остальных покупателей позвать в свидетели! Холмс внимательно изучил записку, из которой следовало, что "подательница сего, Мэри Н. в этот день и час действительно находится прямо тут, и никакого отношения к тому делу иметь не может".
-Ну что-ж,- вздохнул Холмс.- Благодарю за сотрудничество. Позовите кухарку.
В противоположность горничной, кухарка была грузна, вульгарна и неопрятна, голос имела пропитой, и пахла чесноком. Мне такие никогда не нравились... впрочем, я уже говорил.
-Значит, так!- заявила она, устроившись в кресле.- Мне плевать, что вы там думаете, а я считаю, что графа убил Джон, и точка! Так и запишите.
-Почему Вы в этом уверены?- вкрадчиво поинтересовался Холмс.- Ведь в доме, кроме самого убитого и его дворецкого, находились ещё трое слуг?
-Ну а кто ж ещё?- пожала плечами кухарка.- Не садовник же!
-А что насчёт горничной и Вас самой?
-Меня?- кухарка фаркнула.- Ну да, признаться, меня тоже не раз подмывало пристукнуть графа чем-нибудь тяжёлым. Но я бы этого делать, уж точно, не стала!
-Вот как? И что же Вас остановило бы?
-Так ведь он же мне платил! А то бы конечно, да...
-И граф знал об этом Вашем к нему отношении?
-Ещё бы ему не знать! Потому и платил.
-Кстати, раз уж зашла речь о деньгах - это ведь Вы взяли с каминной полки предназначенный мне чек на триста фунтов?
-Вот уж нет! Это мой чек, он на предъявителя, и предъявлю его я! Чем докажете, что граф отписал три сотни вам, а не бедной старой женщине, служившей ему верой и правдой почти сорок лет?
-Всего сорок?- приподнял брови Холмс.
-Верой и правдой - да. И ещё до этого лет шесть.
-То есть Вам сейчас...
-Тридцать девять лет!- твёрдо отрезала кухарка.
-А сколько Вам было, когда Вы родили Мэри?
-А откуда Вы знаете, что Мэри моя дочь?- насторожилась кухарка.
-Я догадался об этом по виду Ваших туфель,- охотно объяснил Холмс.- Если даже не учитывать Вашего с Мэри поразительного семейного сходства, никогда две женщины, работающие в одном доме, не наденут одинаковую обувь, если только они не состоят в близкородственных отношениях.
-Вообще-то, такое бывает,- осторожно заметил я.
-Правда?-удивился Холмс.- Я не знал.
-А, так вы про эту Мэри!- сообразила кухарка. -Не, она мне не родня. Моя дочь - совсем другая Мэри. Распространённое имя, знаете ли.
-Ясно,- кивнул Холмс и вернулся к предыдущему вопросу.- То есть, чек Вы мне не отдадите?
-Не отдам.
-Ну что-ж,- вздохнул Холмс.- Хорошо, что я равнодушен к материальным благам.
Потом допишу.
-Холмс, это Вас!- позвал я. Мой друг оторвался от газеты, вытащил изо рта трубку и кивнул.
-Совершенно верно, Ватсон, это меня. Но я бы хотел услышать всю логическую цепочку, приведшую Вас к этому выводу.
-Да ведь телефон-то Ваш!
-Да, верно...- задумчиво протянул Холмс.- Можно и так. Хотя я назвал бы такой подход довольно поверхностным и дилетантским. Ну что-ж, послушаем, кому сегодня понадобились услуги великого детектива!
Он отложил газету и трубку в сторону и поднял телефон.
-Холмс слушает.
-Помогите,- раздался из трубки властный, хорошо поставленный голос, звучащий немного нервно.- Меня убивает дворецкий.
-Прежде всего, с кем имею честь разговаривать?- перебил Холмс.
-Граф Х,- ответил голос из трубки.- Хочу обратить Ваше внимание, что дело спешное. Мой дворецкий меня убивает.
-Вы уверены?- переспросил Холмс.
-В чём именно я должен быть уверен? В том, что я граф? В том, что я Х? Или в том, что меня убивают?
-В том, что убийца именно тот человек, о котором Вы говорите. Это ведь, знаете, довольно серьёзное обвинение.
-Да, понимаю. Но думаю, что не ошибаюсь. Я знаю Джона уже много лет, он моё доверенное лицо и показал себя весьма толковым слугой. Хотя, конечно, последний возмутительный поступок может сильно испортить его рекомендации.
-О каком поступке идёт речь?
-Да я же о том и толкую! Он меня убивает!
-Простите, сэр,- строго произнёс Холмс.- Но Ваше заявление вызывает у меня серьёзнейшие сомнения. Во-первых, с какой стати безупречному слуге убивать своего господина, рискуя навлечь на себя его гнев? Какая ему от этого выгода?
-Я объявил Джона своим единственным наследником,- объяснил граф.- Под дулом пистолета, конечно, но совершенно чистосердечно.
-О, это меняет дело! Но тогда второй вопрос: почему вы звоните частному детективу, а не в полицию? Это она должна предотвращать убийства, детектив же, как правило, лишь расследует его.
-Полиция, пхе!- в голосе графа прозвучало презрение.- Тупоголовые бобби, я им не доверяю.
-Понимаю Вас, я тоже. Они все дураки.
-У вас ещё вопросы есть?- спросил граф.
-Да, последний вопрос. Джон сейчас рядом с Вами? Вы не могли бы передать ему трубку?
-Конечно, сэр. Джон, ответь мистеру Холмсу.
В трубке послышалась короткая возня, и прозвучал другой голос - голос вышколенного слуги.
-Да, мистер Холмс, я Вас слушаю.
-Джон, скажите, какой рукой вы взяли трубку?
-Правой, сэр.
-Стало быть, пистолет у Вас в левой? Вы левша, Джон?
-Да, сэр.
-Вы действительно твёрдо намерены застрелить графа Х? И своего решения не измените?
-Полагаю, что так, сэр.
-Спасибо, Джон. Верните трубку графу.
В трубке опять зашуршало.
-Вы выяснили всё, что хотели?- спросил граф.
-Да, благодарю Вас за содействие. Остальное я уточню уже на месте, своими дедуктивными методами.
-Спасибо, сэр. Надеюсь, что вы сумеете отыскать и сурово покарать убийцу. Чек я оставлю на каминной полке, под мраморным слоником. Полагаю, сумма в двести фунтов не будет чрезмерной?
-О, не стоит беспокоиться! Деньги не имеют для меня большого значения.
-Понимаю. Тогда я выпишу чек на триста фунтов. Всего доброго, сэр.
-Всего доброго.
Холмс прервал разговор.
-Одного не понимаю - кто же из них врёт..?- задумчиво произнёс он.
Я промолчал, чтобы не мешать мыслительному процессу своего друга. Холмс побарабанил пальцами по столу и неожиданно спросил:
-Скажите, Ватсон, а Вам не показалось ли что-нибудь странным?
Вот вопрос, который всегда заставлял меня нервничать! Я спешно стал вспоминать мельчайшие нюансы разговора.
-Звонок раздался ровно в восемь?- ляпнул я наугад.
-Вот!- Холмс воздел палец.- Вы тоже это заметили, Ватсон? И что нам это даёт?
-Ничего?- осторожно предположил я.
-Именно!
Холмс помрачнел.
-Буквально не за что зацепиться, Ватсон. Признаться, я в растерянности.
Я ещё немного поднапрягся, припоминая странности беседы.
-Холмс, а Вам не показалось странным, что убийца так легко позволил жертве связаться с Вами?
-Да нет, это как-раз нормально,- отмахнулся Холмс.- Хороший дворецкий не станет мешать хозяину вести телефонные разговоры. А Джон, как Вы сами слышали, хороший дворецкий.
-А убить хозяина хороший дворецкий может?
-Запросто,- кивнул Холмс.- Убить, ограбить, соблазнить жену, отравить собаку - это сколько угодно. Но не надо путать преступную деятельность с профессиональной несостоятельностью!
-Значит, дворецкий спокойно ждал, пока его хозяин наговорится. А граф не мог растянуть разговор подольше, чтобы кто-нибудь успел его спасти?
-Нет, конечно. Граф Х - деловой человек, он ни за что не стал бы тратить время на пустую болтовню.
Я кивнул. Картина немного прояснилась.
-А что это за странное имя - Х? Никогда не слышал подобного...
-Это не имя, это фамилия... И всё-же я чувствую здесь какое-то вопиющее несоответствие,- пробормотал Холмс.- Что-то не так.
-Да бросьте, Холмс, всё ведь ясно как на ладони! Граф сам назвал своего убийцу! И Вы слышали его голос!
-Голос - ещё не убийца!-отрезал Холмс.- И граф мог ошибаться. Я должен разобраться во всём на месте.
После лёгкого завтрака (я съел яичницу с беконом и запил чашкой несладкого чая, а Холмс выкурил две трубки крепчайшего табаку, заявив, что на пустой желудок ему лучше думается) мы отправились в резиденцию графа Х. У ворот нас встретил дворецкий Джон.
-Прошу вас, господа, пройти за мной. Покойный граф ожидает вас в Жёлтой гостинной. Никто не трогал тело до вашего приезда. Я велел никого туда не впускать.
-Спасибо, Джон. Ничего нет хуже для расследования, чем толпа, топчущая грязными сапогами важные улики!
-О, вы сами убедитесь, что у нас в доме образцовый порядок и все улики лежат на своих местах!
Джон перебежал глазами от меня к Холмсу и учтиво поинтересовался:
-Полагаю, что это Вы - мистер Шерлок Холмс?
-Именно так.
-В таком случае, у меня для вас сообщение от покойного графа. Он просил передать буквально следующее: "Меня убил дворецкий. Х" А вот записка от него.
Джон подал нам аккуратно сложенную записку на маленьком серебряном подносе. Холмс развернул бумажку и прочёл вслух: "Серьёзно, меня убил дворецкий! Х"
-Вы ничего не хотите добавить к этим словам, Джон?- спросил Холмс.
-Хочу, сэр. Это я убил господина графа.
-Спасибо, Джон, я учту ваше заявление. Ведите нас к покойному.
По дороге я незаметно приблизил голову к уху Холмса и шепнул так, чтобы шагавший впереди Джон не расслышал:
-Не пора ли вызывать полицию, друг мой? Убийца во всём сознался.
-Сознаться сознался, но убийца ли?- засомневался Холмс.- Не делайте скоропалительных выводов, Ватсон. Вами движут стереотипы. Убитый граф, предсмертная записка, таинственный звонок... всё складывается один к одному, и в финале убийцей оказывается дворецкий! Нет, думаю, тут не всё так просто. Кто-то пытается водить нас за нос.
-Но Вы же уже знаете, кто убийца?
-Ещё не знаю наверняка, но уже предполагаю.
-Но кто же это, Холмс?!
-Ватсон, Ватсон! Чему я Вас учил? Задумайтесь на минутку, поставьте себя на место убийцы. Ну, и кто он такой?
-Кто?
-Это же элементарно, Ватсон!
Я крепко задумался.
-Дворецкий?
-Ватсон!- укоризненно воскликнул Холмс.
-Если убийца не дворецкий, то... садовник?
-Хм... нет, не настолько элементарно. Ну же, Ватсон, напрягитесь! Я знаю, что Вы можете! Воспользуйтесь Вашей интуицией, в конце-то концов!
-Интуицией?!- я был поражён.- Но разве Вы сами, Холмс, не избегаете её, как чумы, оставаясь последовательным приверженцем строгой логики?
-Так то я... Ватсон, друг мой, я вовсе не отрицаю возможной пользы интуитивного подхода, просто предпочитаю дедукцию, как инструмент, которым гораздо лучше владею. Интуиция - не мой метод, однако я отдаю должное Вашей способности к неожиданным озарениям, совершенно беспочвенным, но иногда верным. Вспомните, когда мы с Вами расследовали загадочное дело об убийстве лысого репортёра на международном съезде феминисток - я был тогда в полной растерянности, Вы же сразу сказали: "Cherchez la femme", "Ищите женщину"! И что же в итоге - в деле действительно оказалась замешана женщина!
Я задумался ещё крепче.
-Ну, в таком случае, возможно, убийца - высокий одноглазый шатен из Штатов, член тайного общества Одноглазых Шатенов, прибывший в Англию, чтобы похитить огромный бриллиант индийского раджи и передавший его - в смысле, бриллиант - своему сообщнику, однако сообщник, убегая от бешеной собаки, был вынужден забраться на фонарный столб и оттуда совершенно случайно уронил камень прямо в открытый портсигар графа, после чего у него просто не оставалось другого выхода, кроме как...
-Интересная версия, Ватсон, Вы делаете успехи,- перебил меня Холмс.
-Правда? Я угадал?
-Нет. Но мне нравится ход Ваших мыслей, Ватсон. Живенько так. Запишите как-нибудь эту историю, только изменив, разумеется, имена и даты.
-Тогда я пас,- вздохнул я.- Ничего больше в голову не приходит. Разве что никакого убийства вообще не было, и всё это дурацкий розыгрыш, а дворецкий - сам переодетый граф?
-Хм!- фыркнул Холмс, явно не в восторге от моих догадок. И немного помолчав, протянул задумчиво: -Хм-м-м...
-Я Вам чем-то всё-таки помог?- с надеждой спросил я.
-Мне жаль Вас расстраивать, Ватсон, но... А, вот мы и пришли.
Тело графа Х покоилось на полу гостинной в спокойной расслабленной позе.
-Он не застрелен!- сразу же обратил внимание Холмс.
-Да, граф принял яд,- подтвердил дворецкий.
-Джон, когда я Вас спрашивал, не измените ли вы своё решение застрелить графа, вы совершенно определённо сказали, что нет. Что же заставило Вас передумать?
-Ковры, сэр.
-Логично,- кивнул Холмс и, опустившись на колени, принялся внимательно изучать пол на месте трагедии. Он нашёл на полу крупную перламутровую пуговицу и придирчиво сравнил её с теми, что украшали сюртук дворецкого.- Полагаю, это Ваша, Джон.
-Да, спасибо,- Джон спрятал пуговицу в карман.- Граф имел привычку во время разговора держать собеседника за пуговицу, иногда они отрывались. Должно быть, эта выпала из мёртвых пальцев графа... сэр.
-А это та самая чашка, из которой граф принял яд?
-Как можно, сэр! Из чашки граф пил только чай. Яд подают в бокале!
-В этом?
-Да, сэр.
Холмс понюхал край бокала и хищно оскалился.
-Это "кантарелла"! Я сразу узнал её по характерному отсутствию вкуса, цвета и запаха!
-Очень редкий и малоизвестный яд,- сдержанно отозвался Джон.- Я поражён вашей осведомлённостью, сэр.
-Мой друг Ватсон подтвердит, что я крупный специалист по ядам,- скромно заметил Холмс, незаметно толкая меня локтем.
-Что..? А, да, подтверждаю!
-Как я уже сказал, сэр, я поражён,- повторил дворецкий.
-Не будем терять времени,- сказал Холмс.- Начнём опрос прислуги.
-Позвать сразу всех?-спросил Джон.- Или желаете поговорить с ними по отдельности... сэр?
-А сколько ещё слуг в этом доме?
-Кроме меня, всего трое. Кухарка, садовник и горничная.
-Тогда можно опросить их по одному. Для начала я бы хотел поговорить с садовником.
Джон замялся, казалось, он чем-то смущён.
-Вряд ли это возможно, сэр. Видите ли, он глухонемой.
-Ничего страшного, он может писать ответы на бумажке.
-Он неграмотный.
-Показывать на пальцах?
-У него всего один палец на левой руке, сэр. А правая отсутствует вовсе.
Холмс задумался.
-А хотя бы ноги у него есть?
-Одна есть. Деревянная.
-Позвольте!- встрял я.- Но как этот человек, безногий, безрукий и не понимающий указаний, может исполнять функции садовника?!
-Крайне посредственно,- ответил Джон.- Но в этом нет большой беды, ведь граф не держал сада. Но конечно, это не избавляло его от необходимости иметь садовника! Noblesse oblige. Хотя, разумеется, половину жалования с садовника удерживали.
-Хм... ну в таком случае зовите горничную,- смирился Холмс.
-Прямо сюда, сэр?
-Да, прямо сюда.
-Слушаюсь, сэр. Не желаете ли пока чего-нибудь выпить?
-Нет-нет, спасибо! Не стоит...- быстро сказал я и тут же объяснил.- Мой друг на работе не пьёт.
Холмс посмотрел на меня укоризненно.
-Зовите горничную, Джон.
Горничная оказалась тощей длинноносой девицей с неприятным выражением лица. Мне такие никогда не нравились, а Холмс, питавший отвращение к женщинам вообще, даже скривился, но быстро взял себя в руки.
-Это Мэри,- представил Джон и вышел, чтобы не мешать допросу.
-Кто из вас Шерлок Холмс?- без обиняков спросила девица.
-Я,- слегка склонил голову мой друг.
-А Вы, в таком случае, должно быть, доктор Ватсон?
-Совершенно верно,- кивнул я.
Горничная всплеснула руками и взвизгнула от восторга.
-Ой, я так рада, так рада! Доктор Ватсон, Вы мой кумир, я преклоняюсь перед Вашим литературным дарованием! Ваши заметки в "Стрэнде" о похождениях великого сыщика Шерлока Холмса... Могу ли я попросить у Вас автограф?
-Да-да, конечно...
Ручка нашлась на столе покойного, у левого края, что показалось мне немного странным, но я выбросил эту малозначительную деталь из головы и аккуратно подписал девушке свежий номер журнала.
-А мой автограф не нужен?- ревниво поинтересовался Холмс.- Это ведь я и есть тот самый великий сыщик!
-Простите, сэр, но я поклонница таланта доктора Ватсона, а отнюдь не Вашего!- отрезала Мэри.
-Хорошо, что меня совершенно не интересует мирская слава...- пробормотал Холмс.- Итак, Мэри, что Вы можете сказать о Вашем покойном хозяине?
-Ничего!- твёрдо ответила Мэри, сложив руки на животе.
-Совсем-совсем ничего?- переспросил Холмс.
-Именно так, сэр!- кивнула Мэри.- О мёртвых - либо хорошо, либо ничего. Мой хозяин мёртв?
-Да.
-Хорошо.
Холмс побарабанил пальцами по столешнице.
-Я уверен, что у Вас есть, что нам сказать, Мэри. Но допытываться не стану. Пытки, к сожалению, запрещены в наше просвещённое время, к тому же это не мой метод. Мой метод - дедукция! И пользуясь лишь ей, я сумею разоблачить убийцу и восстановить справедливость. Кстати, за сколько месяцев граф задолжал Вам жалование?
Поманив меня пальцем, Холмс поведал таинственным шёпотом: "я догадался об этом по внешнему виду её туфель. Так и запишите!"
Больше от горничной мы ничего не узнали, а сама она была вне подозрений - в момент предполагаемого убийства находилась за два квартала от дома, в бакалейной лавке, и имела железное алиби. У девушки даже хватило сообразительности взять у бакалейщика справку о том, что она там была, а остальных покупателей позвать в свидетели! Холмс внимательно изучил записку, из которой следовало, что "подательница сего, Мэри Н. в этот день и час действительно находится прямо тут, и никакого отношения к тому делу иметь не может".
-Ну что-ж,- вздохнул Холмс.- Благодарю за сотрудничество. Позовите кухарку.
В противоположность горничной, кухарка была грузна, вульгарна и неопрятна, голос имела пропитой, и пахла чесноком. Мне такие никогда не нравились... впрочем, я уже говорил.
-Значит, так!- заявила она, устроившись в кресле.- Мне плевать, что вы там думаете, а я считаю, что графа убил Джон, и точка! Так и запишите.
-Почему Вы в этом уверены?- вкрадчиво поинтересовался Холмс.- Ведь в доме, кроме самого убитого и его дворецкого, находились ещё трое слуг?
-Ну а кто ж ещё?- пожала плечами кухарка.- Не садовник же!
-А что насчёт горничной и Вас самой?
-Меня?- кухарка фаркнула.- Ну да, признаться, меня тоже не раз подмывало пристукнуть графа чем-нибудь тяжёлым. Но я бы этого делать, уж точно, не стала!
-Вот как? И что же Вас остановило бы?
-Так ведь он же мне платил! А то бы конечно, да...
-И граф знал об этом Вашем к нему отношении?
-Ещё бы ему не знать! Потому и платил.
-Кстати, раз уж зашла речь о деньгах - это ведь Вы взяли с каминной полки предназначенный мне чек на триста фунтов?
-Вот уж нет! Это мой чек, он на предъявителя, и предъявлю его я! Чем докажете, что граф отписал три сотни вам, а не бедной старой женщине, служившей ему верой и правдой почти сорок лет?
-Всего сорок?- приподнял брови Холмс.
-Верой и правдой - да. И ещё до этого лет шесть.
-То есть Вам сейчас...
-Тридцать девять лет!- твёрдо отрезала кухарка.
-А сколько Вам было, когда Вы родили Мэри?
-А откуда Вы знаете, что Мэри моя дочь?- насторожилась кухарка.
-Я догадался об этом по виду Ваших туфель,- охотно объяснил Холмс.- Если даже не учитывать Вашего с Мэри поразительного семейного сходства, никогда две женщины, работающие в одном доме, не наденут одинаковую обувь, если только они не состоят в близкородственных отношениях.
-Вообще-то, такое бывает,- осторожно заметил я.
-Правда?-удивился Холмс.- Я не знал.
-А, так вы про эту Мэри!- сообразила кухарка. -Не, она мне не родня. Моя дочь - совсем другая Мэри. Распространённое имя, знаете ли.
-Ясно,- кивнул Холмс и вернулся к предыдущему вопросу.- То есть, чек Вы мне не отдадите?
-Не отдам.
-Ну что-ж,- вздохнул Холмс.- Хорошо, что я равнодушен к материальным благам.
Потом допишу.
Оригинал и комментарии
Ощущаю себя удавом от nikab
Сандра В. приготовила такой изумительный рис со свининой и овощами, что я слопала две порции и лишь титанические усилия воли удерживают меня от третьей. Дщерь моментально схватывает искусство готовки, и ага я бы так вкусно не сделала.
Вита В. с отвращением жрет таблетки, таки поднявшие ей гемоглобин, чувствует себя хорошо и ведет себя прекрасно. Несколько дней в больнице по ходу пошли ей на пользу во всех отношениях. А вот суп со шпинатом и гранатовый сок энтузиазма не вызывают и от одного разговора о черной икре детка корчит такую рожу, что хоть фотографируй.
Мою запасную погремушку на грелке сдержанно хвалят, видимо потому, что написала совершенно нетипичный рассказ. Но к нему по-любому понадобится консультация специалиста, чтобы в точности выверить пробуксовывающий фантдоп. А уже любимый основной рассказ, увы, топят. Что ж, восьмого вы все его увидите скорее всего. Текст прекрасен.
В остальном на улице дожди, в компе работа, в яндекс-дзене неожиданный порядок, в планах много всего. Вот только цикл старого зоопарка так и не дописывается. Но и это преодолимо.
Вита В. с отвращением жрет таблетки, таки поднявшие ей гемоглобин, чувствует себя хорошо и ведет себя прекрасно. Несколько дней в больнице по ходу пошли ей на пользу во всех отношениях. А вот суп со шпинатом и гранатовый сок энтузиазма не вызывают и от одного разговора о черной икре детка корчит такую рожу, что хоть фотографируй.
Мою запасную погремушку на грелке сдержанно хвалят, видимо потому, что написала совершенно нетипичный рассказ. Но к нему по-любому понадобится консультация специалиста, чтобы в точности выверить пробуксовывающий фантдоп. А уже любимый основной рассказ, увы, топят. Что ж, восьмого вы все его увидите скорее всего. Текст прекрасен.
В остальном на улице дожди, в компе работа, в яндекс-дзене неожиданный порядок, в планах много всего. Вот только цикл старого зоопарка так и не дописывается. Но и это преодолимо.
Оригинал и комментарии
от bormor
-Есть кто живой?- крикнул Принц вглубь пещеры.
Раздался протяжный рык, и навстречу Принцы выскочил немного помятый со сна дракон.
-Ага... вижу. Есть,- глубокомысленно заключил Принц.
-Готовься к бою, человечишка!- взревел Дракон.- Я принимаю твой вызов!
-А я тебя и не вызывал,- осадил его Принц.- Я только спросил, есть ли тут кто живой. Снаружи дождь, а в пещере сухо. Не возражаешь, если я тут пережду?
Дракон задумался.
-А драки что, не будет?
-Да не хотелось бы.
-Ну тогда ладно,- Дракон сложил крылья и подвинулся, пропуская Принца.- Проходи. А чего это ты сегодня такой миролюбивый?
-Да понимаешь... Я бы тебя, конечно, с радостью сразил, но тут такое дело... Вчера я, например, убил циклопа-людоеда. Хороший, вроде бы, поступок? А оказывается, бедный одноглазый калека не угодил мне своими гастрономическими предпочтениями и в последующей за этим драке получил восемнадцать колотых ран, две из которых явились смертельными. И главное, ведь правда же всё, не возразишь. Или вот, на прошлой неделе пришло под наши стены войско завоевателя, так я их генерала, драконьего всадника, сбил яблоком. Засветил прямо в лоб, он и свалился, с такой-то высоты, и всё войско в ужасе бежало, лишённое руководства. А в газетах подняли вой - как я посмел разбрасываться стратегическими яблоками?! В них же семечки, враг может их посадить, вырастить яблони, собрать урожай, начать торговать фруктами, сбить цены и подорвать тем самым экономическую мощь нашего отечества! Какой же из меня принц, будущий глава государства, если я так легкомыслен и недальновиден? Спасу какую-нибудь принцессу - обвиняют в домогательстве. Разгоню шайку разбойников... а, даже говорить не хочется. Не то что мой двоюродный брат - он такой умница, ни с кем не ссорится, никого не трогает, и даже с нашими врагами в самых тёплых отношениях.
Принц махнул рукой, отметая грустные мысли.
-Так что извини, сегодня - никаких драк. Может быть, потом как-нибудь. После выборов.
Раздался протяжный рык, и навстречу Принцы выскочил немного помятый со сна дракон.
-Ага... вижу. Есть,- глубокомысленно заключил Принц.
-Готовься к бою, человечишка!- взревел Дракон.- Я принимаю твой вызов!
-А я тебя и не вызывал,- осадил его Принц.- Я только спросил, есть ли тут кто живой. Снаружи дождь, а в пещере сухо. Не возражаешь, если я тут пережду?
Дракон задумался.
-А драки что, не будет?
-Да не хотелось бы.
-Ну тогда ладно,- Дракон сложил крылья и подвинулся, пропуская Принца.- Проходи. А чего это ты сегодня такой миролюбивый?
-Да понимаешь... Я бы тебя, конечно, с радостью сразил, но тут такое дело... Вчера я, например, убил циклопа-людоеда. Хороший, вроде бы, поступок? А оказывается, бедный одноглазый калека не угодил мне своими гастрономическими предпочтениями и в последующей за этим драке получил восемнадцать колотых ран, две из которых явились смертельными. И главное, ведь правда же всё, не возразишь. Или вот, на прошлой неделе пришло под наши стены войско завоевателя, так я их генерала, драконьего всадника, сбил яблоком. Засветил прямо в лоб, он и свалился, с такой-то высоты, и всё войско в ужасе бежало, лишённое руководства. А в газетах подняли вой - как я посмел разбрасываться стратегическими яблоками?! В них же семечки, враг может их посадить, вырастить яблони, собрать урожай, начать торговать фруктами, сбить цены и подорвать тем самым экономическую мощь нашего отечества! Какой же из меня принц, будущий глава государства, если я так легкомыслен и недальновиден? Спасу какую-нибудь принцессу - обвиняют в домогательстве. Разгоню шайку разбойников... а, даже говорить не хочется. Не то что мой двоюродный брат - он такой умница, ни с кем не ссорится, никого не трогает, и даже с нашими врагами в самых тёплых отношениях.
Принц махнул рукой, отметая грустные мысли.
-Так что извини, сегодня - никаких драк. Может быть, потом как-нибудь. После выборов.
Оригинал и комментарии
стена, девушка, река от clear-text
ВСЕ СИЛЫ НЕБА И ЗЕМЛИ
Женатый мужчина сорока пяти лет влюбился в двадцатидвухлетнюю девушку. Влюбился искренне и нежно, безмолвно и безнадежно, и, разумеется, тайно.
Это вышло вот как.
Павел Михайлович со своей женой Ниной Викторовной приехал на экскурсию в старинный маленький город не так уж близко от Москвы. Крепостная стена на холме. Внизу речка, узкая и по берегам сильно заросшая кустами. Церковь XVI века. Торговые ряды. Каланча. Всё, как везде. Но зато – картинная галерея с неплохой русской и европейской живописью, которую один знаменитый богач еще в позапрошлом веке подарил родному городу; а современный богач, тоже из местных, отдал туда свою коллекцию первоклассных работ Вильямса, Самохвалова, Пименова и Фалька. А также Гончаровой, Ларионова и других.
Из-за этой галереи сюда и приезжали интеллигентные экскурсанты из столицы.
***
Экскурсию вела девушка.
Павел Михайлович увидел ее и погиб.
Хотя в ней, на первый взгляд, не было никакой особой красоты – ни в лице, ни в повадке. Как говорится, гладкая, ровная, вот и спасибо. Но была в ней чудесная провинциальная свежесть, чистота и ясность. Павлу Михайловичу казалось, что она только что искупалась в этой узкой реке, в ледяной воде, а в ее глазах отражается синее небо, белая крепостная стена и зеленая трава на склоне холма.
Но при этом она вовсе не была наивной и простенькой. Она бойко и складно вела экскурсию, называла имена и даты, говорила «обратите внимание на необычный колорит» или «вариант этой картины есть в Русском музее, но наш – лучше».
Она окончила городское педучилище и курсы экскурсоводов в Костроме. Это она рассказала Павлу Михайловичу, когда он ее благодарил за экскурсию и чуть-чуть поговорил с ней. «В Москве была всего три раза и совсем по недолго, хотя, конечно, надо съездить хотя бы на месяц, обойти Третьяковку и все остальное. Но непонятно, где жить». У него сердце заколотилось от такого шанса, он едва не воскликнул: «да живите у меня!». Но тут же вспомнил, что у него есть жена Нина Викторовна, которая на минутку отошла в туалет. Поэтому Павел Михайлович только спросил:
- А как вас зовут?
- Редкое имя, - сказала она. – В смысле, несовременное. Чего это мама так придумала, не знаю.
- Евдоксия? – пошутил Павел Михайлович. – Или Индустрия? Вы знаете, так называли девочек в тридцатые. У меня была двоюродная тетя Дуся. Оказалось, Индустрия.
- Еще смешнее, - сказала девушка. – Нина.
«Да уж, - подумал Николай Михайлович. – Обхохочешься».
Тем более что Нина Викторовна показалась в дальнем конце анфилады.
- Ну, удачи! – сказал он. – Прекрасная галерея, отличная экскурсия!
- Спасибо! – сказала она, повернулась и ушла.
***
С тех пор жизнь Павла Михайловича превратилась в невероятный райский ад. Или адский рай, если вам так больше нравится.
Он думал о ней все время, не переставая, и даже ночью она ему снилась. Когда он утром выходил на кухню варить кофе, ему казалось, что она стоит рядом и едва прикасается к нему, горячим бедром сквозь домашние брючки. Да, она гораздо моложе его, она даже на год моложе его дочери, которая уже вышла замуж и уехала жить к мужу. То есть она ему в дочки годится – ну и что? Полно таких случаев! И он мечтал, как она к нему приедет, как она разложит свои вещи, как наденет халатик и пробежит мимо него в душ. Как они будут гулять по Москве, как он ей покажет лучшие московские улицы, столичный grandeur – например, если оглядеться кругом, стоя на углу Столешникова и Петровки, или от устья Мясницкой смотреть вниз, или с Каменного Моста на Дом Пашкова. Как она будет ахать и держать его под руку. Он воображал, как они обедают и ужинают – и дома, и в ресторане. Как он приводит ее в гости к своим друзьям. Как они ходят в магазин, покупать ей наряды, украшения и духи. Как ложатся в постель… - и вот тут он сам себе говорил «стоп».
Но, конечно же, он держал это в секрете от своей жены, и только с особой нежностью произносил ее имя. Нина, Ниночка, Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
Он внутренне поклялся, что никогда ничем не оскорбит свою жену, не даст ей ни малейшего повода подозревать его в неверности, и поэтому окружал ее заботой и вниманием. С каждым месяцем и годом все сильнее, плотнее и прочнее. Выполнял малейшие ее желания и даже капризы. Научился зарабатывать хорошие деньги, чтоб ни в чем ей не отказывать. Был счастлив служить ей.
***
Прошло двадцать лет.
Ему исполнилось шестьдесят пять. Нина Викторовна была всего на год моложе него. А той далёкой, извините за выражение, «девушке его мечты» – ей было уже сорок два. Павел Михайлович метался в своих фантазиях: иногда ему трезво казалось, что у нее давно есть дети, и, наверное, внуки намечаются. Но гораздо чаще он воображал, что она до сих пор одна. Ждет, когда он ее позовет. Что она тоже в него тайно и бесповоротно влюбилась во время той мимолетной встречи, и тоже мечтает о нем.
Итак, прошло уже двадцать лет, и однажды в четверг вечером Нина Викторовна попросила Павла Михайловича присесть на диван. Сама села в кресло напротив.
- Павлик, - сказала она. – Наташа звонила. Они с Аликом выплатили ипотеку. А их Колька поступил в Вышку. На бюджет.
- Насчет Кольки знаю, - сказал он. – Они молодцы. А что ипотека уже всё, это вообще прекрасно. Вздохнут свободно наконец-то.
- Павлик, - сказала Нина Викторовна. – Ты меня любишь?
- Очень! – сказал он и встал с дивана, чтобы ее обнять и поцеловать.
- Погоди, - она подняла руку. – Ты все сделаешь, что я скажу?
- Я всегда делаю всё, что ты скажешь!
- Принеси из кухни табурет.
Он принес.
- Заберись на него. Потом спрыгни.
Он повиновался.
- Еще раз. А теперь влезь и стой на одной ноге.
Он прикусил губу, чуть покраснел, но справился с собой.
- Только чтобы тебе было хорошо, - улыбнулся он и мечтательно добавил: – Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
- Браво! – закричала Нина Викторовна. – Верю! Верю тебе, Павлуша мой золотой, бесценный, прекрасный! А ну, слезай!
Он спрыгнул на пол, встал около шкафа.
- Иди собирай чемодан. Мы разводимся. Только слов не говори. Я все сама объясню. Ты хороший. Добрый. Покладистый. Сговорчивый. Со всем всегда согласный. Заботливый. Каменная стена. Золотое гнездышко. Исполнение всех желаний, от пиццы до Ниццы… Ты мне надоел, понимаешь? Я двадцать лет живу как в бункере. Без воздуха! Без вкуса и запаха! У тебя есть квартира твоей мамы. Уезжай туда. А хочешь, оставайся здесь, я туда уеду.
- Там жильцы, она сдана… - слабо возразил Павел Михайлович.
- Выкинешь к черту! – прорычала Нина Викторовна. – Заплатишь неустойку и выгонишь.
***
Через три месяца он приехал в этот городок. Пришел в музей.
Она вела экскурсию, говорила про колорит и даты жизни. И что версия этой картины есть в Русском музее. Она почти не изменилась, только повзрослела на двадцать лет. Провинциальная свежесть сменилась зрелой красотой. Да, если в юности она была просто ровненькая-гладенькая, то сейчас, похудев и будто бы чуточку посмуглев, она стала по-настоящему красивой.
Павел Михайлович смотрел на нее, а она иногда скользила по нему глазами и, конечно же, не узнавала.
Вот экскурсия закончилась. Экскурсанты пошли к выходу. Он подошел к ней.
- Здравствуйте, Нина!
- Добрый день.
- Вы меня, конечно, не помните, - сказал он.
- Простите, нет, – она улыбалась доброжелательно и равнодушно.
- Сейчас… - он перевел дыхание.
Полушепотом он рассказал ей, как влюбился в нее двадцать лет назад. Как мечтал о ней, о жизни с нею рядом, с нею вместе. Как заклинал все силы неба и земли сохранить ее для себя. Чтобы она его дождалась. И вот наконец он свободен и на коленях просит…
Она его перебила:
- Заклинал, значит, силы неба и земли? – яростно зашептала она. – Ах ты подлец! Вот, значит, из-за кого я замуж не смогла выйти. Вот из-за кого я двадцать лет одна прокуковала. Вот из-за кого, - она сглотнула рыдание, - у меня опухоль, с подозрением… Проклятый! Проклятый! Проклятый!
- Ниночка, – он схватил ее за руку. – Ниночка, мы вылечимся… Я тебя вылечу… Лучшие врачи, лучшие клиники… Клянусь…
- Уйди! – она выдернула руку. – Уйди, чёрт! Ты – чёрт! Сгинь!
Отшагнула назад, перекрестила его, перекрестилась сама и убежала в другую дверь.
Только и слышно было, как скрипит старый паркет.
Он вышел наружу.
Перешел улицу.
Дошел по мощеной дорожке до вершины холма, где крепость. Зубчатую стену покрасили свежей известкой. А вот речушка заросла совсем. Как ни ломай глаза, не разглядишь воды за камышом и кустами.
Надо было ехать домой и жить дальше.
Но как?
Женатый мужчина сорока пяти лет влюбился в двадцатидвухлетнюю девушку. Влюбился искренне и нежно, безмолвно и безнадежно, и, разумеется, тайно.
Это вышло вот как.
Павел Михайлович со своей женой Ниной Викторовной приехал на экскурсию в старинный маленький город не так уж близко от Москвы. Крепостная стена на холме. Внизу речка, узкая и по берегам сильно заросшая кустами. Церковь XVI века. Торговые ряды. Каланча. Всё, как везде. Но зато – картинная галерея с неплохой русской и европейской живописью, которую один знаменитый богач еще в позапрошлом веке подарил родному городу; а современный богач, тоже из местных, отдал туда свою коллекцию первоклассных работ Вильямса, Самохвалова, Пименова и Фалька. А также Гончаровой, Ларионова и других.
Из-за этой галереи сюда и приезжали интеллигентные экскурсанты из столицы.
***
Экскурсию вела девушка.
Павел Михайлович увидел ее и погиб.
Хотя в ней, на первый взгляд, не было никакой особой красоты – ни в лице, ни в повадке. Как говорится, гладкая, ровная, вот и спасибо. Но была в ней чудесная провинциальная свежесть, чистота и ясность. Павлу Михайловичу казалось, что она только что искупалась в этой узкой реке, в ледяной воде, а в ее глазах отражается синее небо, белая крепостная стена и зеленая трава на склоне холма.
Но при этом она вовсе не была наивной и простенькой. Она бойко и складно вела экскурсию, называла имена и даты, говорила «обратите внимание на необычный колорит» или «вариант этой картины есть в Русском музее, но наш – лучше».
Она окончила городское педучилище и курсы экскурсоводов в Костроме. Это она рассказала Павлу Михайловичу, когда он ее благодарил за экскурсию и чуть-чуть поговорил с ней. «В Москве была всего три раза и совсем по недолго, хотя, конечно, надо съездить хотя бы на месяц, обойти Третьяковку и все остальное. Но непонятно, где жить». У него сердце заколотилось от такого шанса, он едва не воскликнул: «да живите у меня!». Но тут же вспомнил, что у него есть жена Нина Викторовна, которая на минутку отошла в туалет. Поэтому Павел Михайлович только спросил:
- А как вас зовут?
- Редкое имя, - сказала она. – В смысле, несовременное. Чего это мама так придумала, не знаю.
- Евдоксия? – пошутил Павел Михайлович. – Или Индустрия? Вы знаете, так называли девочек в тридцатые. У меня была двоюродная тетя Дуся. Оказалось, Индустрия.
- Еще смешнее, - сказала девушка. – Нина.
«Да уж, - подумал Николай Михайлович. – Обхохочешься».
Тем более что Нина Викторовна показалась в дальнем конце анфилады.
- Ну, удачи! – сказал он. – Прекрасная галерея, отличная экскурсия!
- Спасибо! – сказала она, повернулась и ушла.
***
С тех пор жизнь Павла Михайловича превратилась в невероятный райский ад. Или адский рай, если вам так больше нравится.
Он думал о ней все время, не переставая, и даже ночью она ему снилась. Когда он утром выходил на кухню варить кофе, ему казалось, что она стоит рядом и едва прикасается к нему, горячим бедром сквозь домашние брючки. Да, она гораздо моложе его, она даже на год моложе его дочери, которая уже вышла замуж и уехала жить к мужу. То есть она ему в дочки годится – ну и что? Полно таких случаев! И он мечтал, как она к нему приедет, как она разложит свои вещи, как наденет халатик и пробежит мимо него в душ. Как они будут гулять по Москве, как он ей покажет лучшие московские улицы, столичный grandeur – например, если оглядеться кругом, стоя на углу Столешникова и Петровки, или от устья Мясницкой смотреть вниз, или с Каменного Моста на Дом Пашкова. Как она будет ахать и держать его под руку. Он воображал, как они обедают и ужинают – и дома, и в ресторане. Как он приводит ее в гости к своим друзьям. Как они ходят в магазин, покупать ей наряды, украшения и духи. Как ложатся в постель… - и вот тут он сам себе говорил «стоп».
Но, конечно же, он держал это в секрете от своей жены, и только с особой нежностью произносил ее имя. Нина, Ниночка, Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
Он внутренне поклялся, что никогда ничем не оскорбит свою жену, не даст ей ни малейшего повода подозревать его в неверности, и поэтому окружал ее заботой и вниманием. С каждым месяцем и годом все сильнее, плотнее и прочнее. Выполнял малейшие ее желания и даже капризы. Научился зарабатывать хорошие деньги, чтоб ни в чем ей не отказывать. Был счастлив служить ей.
***
Прошло двадцать лет.
Ему исполнилось шестьдесят пять. Нина Викторовна была всего на год моложе него. А той далёкой, извините за выражение, «девушке его мечты» – ей было уже сорок два. Павел Михайлович метался в своих фантазиях: иногда ему трезво казалось, что у нее давно есть дети, и, наверное, внуки намечаются. Но гораздо чаще он воображал, что она до сих пор одна. Ждет, когда он ее позовет. Что она тоже в него тайно и бесповоротно влюбилась во время той мимолетной встречи, и тоже мечтает о нем.
Итак, прошло уже двадцать лет, и однажды в четверг вечером Нина Викторовна попросила Павла Михайловича присесть на диван. Сама села в кресло напротив.
- Павлик, - сказала она. – Наташа звонила. Они с Аликом выплатили ипотеку. А их Колька поступил в Вышку. На бюджет.
- Насчет Кольки знаю, - сказал он. – Они молодцы. А что ипотека уже всё, это вообще прекрасно. Вздохнут свободно наконец-то.
- Павлик, - сказала Нина Викторовна. – Ты меня любишь?
- Очень! – сказал он и встал с дивана, чтобы ее обнять и поцеловать.
- Погоди, - она подняла руку. – Ты все сделаешь, что я скажу?
- Я всегда делаю всё, что ты скажешь!
- Принеси из кухни табурет.
Он принес.
- Заберись на него. Потом спрыгни.
Он повиновался.
- Еще раз. А теперь влезь и стой на одной ноге.
Он прикусил губу, чуть покраснел, но справился с собой.
- Только чтобы тебе было хорошо, - улыбнулся он и мечтательно добавил: – Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
- Браво! – закричала Нина Викторовна. – Верю! Верю тебе, Павлуша мой золотой, бесценный, прекрасный! А ну, слезай!
Он спрыгнул на пол, встал около шкафа.
- Иди собирай чемодан. Мы разводимся. Только слов не говори. Я все сама объясню. Ты хороший. Добрый. Покладистый. Сговорчивый. Со всем всегда согласный. Заботливый. Каменная стена. Золотое гнездышко. Исполнение всех желаний, от пиццы до Ниццы… Ты мне надоел, понимаешь? Я двадцать лет живу как в бункере. Без воздуха! Без вкуса и запаха! У тебя есть квартира твоей мамы. Уезжай туда. А хочешь, оставайся здесь, я туда уеду.
- Там жильцы, она сдана… - слабо возразил Павел Михайлович.
- Выкинешь к черту! – прорычала Нина Викторовна. – Заплатишь неустойку и выгонишь.
***
Через три месяца он приехал в этот городок. Пришел в музей.
Она вела экскурсию, говорила про колорит и даты жизни. И что версия этой картины есть в Русском музее. Она почти не изменилась, только повзрослела на двадцать лет. Провинциальная свежесть сменилась зрелой красотой. Да, если в юности она была просто ровненькая-гладенькая, то сейчас, похудев и будто бы чуточку посмуглев, она стала по-настоящему красивой.
Павел Михайлович смотрел на нее, а она иногда скользила по нему глазами и, конечно же, не узнавала.
Вот экскурсия закончилась. Экскурсанты пошли к выходу. Он подошел к ней.
- Здравствуйте, Нина!
- Добрый день.
- Вы меня, конечно, не помните, - сказал он.
- Простите, нет, – она улыбалась доброжелательно и равнодушно.
- Сейчас… - он перевел дыхание.
Полушепотом он рассказал ей, как влюбился в нее двадцать лет назад. Как мечтал о ней, о жизни с нею рядом, с нею вместе. Как заклинал все силы неба и земли сохранить ее для себя. Чтобы она его дождалась. И вот наконец он свободен и на коленях просит…
Она его перебила:
- Заклинал, значит, силы неба и земли? – яростно зашептала она. – Ах ты подлец! Вот, значит, из-за кого я замуж не смогла выйти. Вот из-за кого я двадцать лет одна прокуковала. Вот из-за кого, - она сглотнула рыдание, - у меня опухоль, с подозрением… Проклятый! Проклятый! Проклятый!
- Ниночка, – он схватил ее за руку. – Ниночка, мы вылечимся… Я тебя вылечу… Лучшие врачи, лучшие клиники… Клянусь…
- Уйди! – она выдернула руку. – Уйди, чёрт! Ты – чёрт! Сгинь!
Отшагнула назад, перекрестила его, перекрестилась сама и убежала в другую дверь.
Только и слышно было, как скрипит старый паркет.
Он вышел наружу.
Перешел улицу.
Дошел по мощеной дорожке до вершины холма, где крепость. Зубчатую стену покрасили свежей известкой. А вот речушка заросла совсем. Как ни ломай глаза, не разглядишь воды за камышом и кустами.
Надо было ехать домой и жить дальше.
Но как?
Оригинал и комментарии
позавчера и послезавтра от clear-text
ДЕРЖИСЬ!
Папа мальчика последние два месяца лечился в санатории, у него была какая-то неприятная, но совсем не опасная болезнь. Мама не сказала, как эта болезнь называется. «Я же тебя знаю! – сказала она сыну. – Побежишь в библиотеку, схватишь Медицинскую энциклопедию, и начнешь сам у себя искать разные симптомы. Не надо! Борис Андреевич и Григорий Лазаревич сказали: да, неприятно, но не опасно. Видишь, папа не в госпитале, а в санатории!»
Борис Андреевич был начальник всей военной медицины, а Григорий Лазаревич – академик, лауреат Ленинской премии.
Поэтому мама уехала на две недели в Сочи.
Мальчик сразу пригласил к себе, в пустую квартиру, одну хорошую девочку, с их курса. Прямо на следующий день после маминого отъезда.
А потом сам съездил к ней в гости.
Девочка встретила его около метро и повела по длинным тропинкам между пятиэтажными домами. Была ранняя осень.
Они были на втором курсе. Познакомились весной, летом разъехались, но вот встретились снова и, как сказала девочка, «что-то вспыхнуло, правда?» «Правда», - сказал мальчик.
Они шли мимо крашеных низких железных заборчиков. На газонах цвели мелкие хризантемы, анютины глазки и львиные зевы. «Уютно! - сказал мальчик. – В смысле цветочков». Девочка нагнулась и оторвала один цветок львиного зева. Нажала на щёчки цветка, он раскрылся, мальчик сунул туда мизинец, и девочка как будто укусила его нежной оранжевой пастью. Они оба заулыбались.
Когда они подошли к ее подъезду, она вдруг остановилась и сказала:
- Давай не пойдем ко мне.
- Ты что? – удивился мальчик.
- У тебя дома так красиво. А у нас все очень просто. Я стесняюсь.
Да, у мальчика была квартира пять комнат на Смоленской набережной. То есть не у мальчика, конечно, а у папы с мамой. Лифтер в подъезде.
- Подумаешь! – засмеялся мальчик. – Я с двух лет по гарнизонам. Когда я родился, отец был майор. Мы в таких бараках жили, ты что! Мама топила печку дровами! А отец дрова колол! Меня мыли в корыте. Воду в колонке набирали. И грели в ведре на печке.
- Мало ли что раньше, - сказала девочка. – Давай не пойдем, а?
- Нет, пойдем! – сказал мальчик и взял ее за руку. – Какой этаж?
Он подумал, что девочка боится. Потому что у него в квартире они только целовались, и всё. Она шептала: «Я боюсь. Давай не сейчас». Ну, хорошо. А сейчас он понял, что она позвала его к себе, потому что сначала всё решила, а потом вдруг снова забоялась.
- Четвертый этаж, - сказала она. – Без лифта.
Он всё не так понял.
У нее дома были мама и папа, а на столе ждал обед. Вкусный борщ и курица с жареной картошкой. Девочкин папа был в черном костюме и белой рубашке с галстуком, даже странно.
- Здравствуйте, молодой человек! – он говорил громко, развязно, но вместе с тем чуточку робко, взглядывая сбоку на мальчика, как будто ища на его лице какие-то знаки и сигналы. – Мыть руки, и за стол! Настоящий студент всегда голоден, верно? Вот вам к борщу черный хлеб свежайший, сало тончайшее, соль крупная, так называемая «рыбацкая», как в лучших русских ресторанах Парижа, Лондона и Жмеринки, а вот чеснок! А вот чеснок не предлагаю… Особенно когда рядом красивая девушка!
Мальчик понял, что тут намеки на поцелуи, и вежливо похихикал.
- А вот курочка жареная, - продолжал девочкин папа, когда доели борщ. – Делим по-старинному, девчонкам крылышки, мальчишкам ножки. Моя девчонка, - он мимолетом поцеловал свою жену, то есть девочкину маму, - очень любит погрызть крылышко, а ваша? – он захохотал. – Молчите? Не знаете? Пока не знаете? Ничего. Дело недалекого будущего. Курицу-то класть?
- Да, спасибо, - сказал мальчик.
- А может, под это дело стопочку? – протянул руку к буфету. – Водочки? Или коньячку предпочтете? Буквально тридцать грамм, а?
- Нет! – сказала девочкина мама. – Детям? Ни-ни.
- Какие же они дети? Ну, наша-то еще дитя, а вот тут передо мной сидит уже вполне готовый молодой мужчина. А, молодой человек?
- Спасибо большое, я не пью.
- Какой положительный молодой человек, повезло нашей дочурке!
Потом девочкин папа показывал мальчику свою коллекцию марок, свою библиотечку русской поэзии в маленьких таких книжечках, свое собрание песен Высоцкого в редком авторском исполнении, «в кухонном исполнении, вы понимаете?» - и не сводил с мальчика глаз, кивая и улыбаясь на каждый его кивок и улыбку.
«Квартира, конечно, не ай-ай-ай, - думал мальчик, тайком рассматривая обои, паркет и расшатанные оконные ручки. – Не Горького, девять. Ну и что? Всё нормально, удобно и интеллигентно. Книжек много. Что за комплексы?»
***
Через день мальчику позвонили из санатория. То есть его маме. Спросили Антонину Михайловну. Он сказал, что ее нет, будет через десять дней. Тогда ему сказали, что сегодня утром умер его папа.
- Ведь же говорили, что это не опасно для жизни! – удивился мальчик. – Ведь Борис Андреевич обещал! И Григорий Лазаревич.
- Приносим свои соболезнования, - сказала женщина, которая звонила. – Это ваш отец?
- Да.
- По поводу скоропостижной смерти вашего отца, генерал-полковника Ломакина Геннадия Валерьевича, - сказала женщина. – Это было от другой болезни. Внезапная сосудистая катастрофа. Тромбоэмболия легочной артерии.
- Я сейчас маме дозвонюсь, - сказал мальчик.
- Обязательно! – сказала женщина. – Держитесь, молодой человек. Главное, держитесь.
Мальчик стал звонить маме в Сочи, в дом отдыха. Это было еще до всяких мобильников, но дом отдыха был для руководящего состава, и он легко дозвонился.
- Сегодня уже рейсов нет, - сказала мама. - Я завтра с утра буду. Позвони Власовым в Краснодар, и Сергачеву в Алма-Ату. Номера в книжке, она лежит у телефона, вот где ты сидишь. Видишь? Позвони сразу. И вообще держись.
Мальчик позвонил Власовым и Сергачеву.
Потом набрал номер девочки и сказал, что у него папа умер. Только что. В санатории, но скоропостижно.
- Давай я к тебе приеду, хочешь? – сказала она.
- Лучше я к тебе, - сказал он. – У тебя мама с папой дома? Да? Вот и хорошо.
Как раз была суббота.
Она опять встречала его у метро. Шли, держась за руки.
Ее папа опять был в черном костюме. Он сильно обнял мальчика, погладил его по спине и прошептал: «Держись, дружище!». Девочкина мама тоже обняла его и поцеловала. Они долго пили чай и молчали. Когда стало совсем поздно, девочкина мама сказала, чтоб он оставался ночевать.
У них была трехкомнатная квартира. Две смежные – гостиная и родительская спальня, и одна изолированная – девочкина. Ему постелили в гостиной, на диване.
***
Он долго ворочался и все время хотел горевать о своем отце, вспоминать его, плакать о нем, но думал почему-то о девочкином папе в черном костюме. Наверное, у него просто нет другой приличной одежды. Другое у него, наверное, старые брюки и ковбойка. Ну или тренировочные. И вот он приоделся, встретить дочкиного кавалера. Смешно и жалко. Позавчера девочка рассказывала, что мама его любит, но не очень уважает. Потому что ему уже пятьдесят два, а он просто служащий в своем министерстве. Абсолютно рядовой. Даже не старший специалист, не говоря уже о завотделом. Все молодые, которые на работу пришли гораздо позже него, давно его обскакали.
Мальчик вспомнил, как девочкин папа заискивал перед ним – позавчера. Подкладывал куски, улыбался, в глаза заглядывал, шутил. Смешно и противно. А сейчас, вот в этот вечер – вдруг вспомнил мальчик – он изменился. Как-то даже выпрямился. Говорил ласково, глядел заботливо, но как старший на младшего – то есть как надо. Но ведь еще позавчера почти что кланялся. Еще смешнее.
Мальчик услышал шаги в коридоре.
Открылась дверь и тихонько вошла девочка. Он повернул голову к ней. Она приложила палец к губам. Присела на край его дивана. Она была в короткой ночной рубашке. Погладила его по лицу, пальцами по векам и щекам.
- Я думала, ты плачешь, - прошептала она.
- Нет, - сказал он. – Держусь.
- Я тебе очень сочувствую, - сказала она тихонько. – Я бы, наверное, ревела, как из ведра. Ты молодец, что так держишься.
- Спасибо, - сказал мальчик и поцеловал ей руку.
Она через голову сняла ночную рубашку.
- Какая ты красивая, - выдохнул он.
- Подвинься, - сказала она. – Я лягу рядышком.
- Ты что? – он пальцем показал на стену, за которой была спальня ее родителей.
- Не услышат, не бойся, - она шепотом засмеялась. – Или давай пойдем ко мне. Там уж точно никто не услышит, - и взяла его за руку, потянула с кровати.
Вот тут он первый раз заплакал. Как из ведра.
Она погладила его по голове, по плечам, попыталась обнять, но он вывернулся, лег лицом в подушку. Она поцеловала его в затылок, подхватила свою рубашку и ушла.
***
Утром завтракали, как ни в чем не бывало. Потом мальчик собрался уходить. Объяснил, что мама должна прилететь, он точно не знает, когда, но она сказала – утром. А сейчас уже половина десятого.
- Передайте Антонине Михайловне наши самые глубокие соболезнования, - сказал девочкин папа. Он был в синем тренировочном костюме.
- А откуда вы знаете, как ее зовут? – вдруг спросил мальчик.
- Ну как откуда? – улыбнулся девочкин папа. – Ленка сказала.
Он потрепал девочку по затылку.
- Спасибо, передам, - мальчик кивнул и отпил чаю из чашки.
- И пожалуйста, через Лену сообщите, когда похороны. Мы обязательно придем.
Мальчик допил чай, поставил чашку на блюдце и вдруг спросил:
- А зачем?
- Ну как зачем? – слегка удивился девочкин папа. – Как положено. Разделить ваше горе, отдать последний, так сказать, поклон вашему отцу…
- Кому положено? – мальчик встал. – Спасибо за ужин, завтрак и ночлег, спасибо за сочувствие, но какое вы имеете отношение?
- Ну, как какое? – спокойно ответил девочкин папа. – Вы же, так сказать, Леночкин мальчик… Не чужие, так сказать!
- Ничей я не мальчик, – сказал мальчик и вышел вон.
- Постой! – закричала девочка, когда он уже шел вниз по лестнице. – Стой, кому сказано!!! Куртку забыл!
Мальчик остановился.
В куртке были ключи и кошелек.
- Спасибо, - сказал мальчик.
***
Они вышли из дверей подъезда. Прошагали молча минуты три. Потом она остановилась и спросила:
- Значит, ты меня бросил?
- У нас ничего не было, - сказал он.
- Неважно. Все равно, скажи – бросил?
- Да, - сказал он. – Извини.
- Да пожалуйста, - сказала она. – Ты правильно меня бросил. Не надо со мной дело иметь. Этот мой папа, он на самом деле мой отчим. Мамин муж. Он меня это самое. В четырнадцать лет. Мама не знает. Или притворяется. Но неважно. Зачем тебе такая семейка? – она скривила губы. – Всё, привет.
Повернулась и пошла назад, не убыстряя шаг.
«Врет или правду говорит? – думал мальчик, шагая к метро. – И зачем говорит? Чтоб мне еще хуже стало? Или наоборот, чтоб я не огорчался? Неважно, неважно, неважно. Главное – держаться. Держаться!»
Папа мальчика последние два месяца лечился в санатории, у него была какая-то неприятная, но совсем не опасная болезнь. Мама не сказала, как эта болезнь называется. «Я же тебя знаю! – сказала она сыну. – Побежишь в библиотеку, схватишь Медицинскую энциклопедию, и начнешь сам у себя искать разные симптомы. Не надо! Борис Андреевич и Григорий Лазаревич сказали: да, неприятно, но не опасно. Видишь, папа не в госпитале, а в санатории!»
Борис Андреевич был начальник всей военной медицины, а Григорий Лазаревич – академик, лауреат Ленинской премии.
Поэтому мама уехала на две недели в Сочи.
Мальчик сразу пригласил к себе, в пустую квартиру, одну хорошую девочку, с их курса. Прямо на следующий день после маминого отъезда.
А потом сам съездил к ней в гости.
Девочка встретила его около метро и повела по длинным тропинкам между пятиэтажными домами. Была ранняя осень.
Они были на втором курсе. Познакомились весной, летом разъехались, но вот встретились снова и, как сказала девочка, «что-то вспыхнуло, правда?» «Правда», - сказал мальчик.
Они шли мимо крашеных низких железных заборчиков. На газонах цвели мелкие хризантемы, анютины глазки и львиные зевы. «Уютно! - сказал мальчик. – В смысле цветочков». Девочка нагнулась и оторвала один цветок львиного зева. Нажала на щёчки цветка, он раскрылся, мальчик сунул туда мизинец, и девочка как будто укусила его нежной оранжевой пастью. Они оба заулыбались.
Когда они подошли к ее подъезду, она вдруг остановилась и сказала:
- Давай не пойдем ко мне.
- Ты что? – удивился мальчик.
- У тебя дома так красиво. А у нас все очень просто. Я стесняюсь.
Да, у мальчика была квартира пять комнат на Смоленской набережной. То есть не у мальчика, конечно, а у папы с мамой. Лифтер в подъезде.
- Подумаешь! – засмеялся мальчик. – Я с двух лет по гарнизонам. Когда я родился, отец был майор. Мы в таких бараках жили, ты что! Мама топила печку дровами! А отец дрова колол! Меня мыли в корыте. Воду в колонке набирали. И грели в ведре на печке.
- Мало ли что раньше, - сказала девочка. – Давай не пойдем, а?
- Нет, пойдем! – сказал мальчик и взял ее за руку. – Какой этаж?
Он подумал, что девочка боится. Потому что у него в квартире они только целовались, и всё. Она шептала: «Я боюсь. Давай не сейчас». Ну, хорошо. А сейчас он понял, что она позвала его к себе, потому что сначала всё решила, а потом вдруг снова забоялась.
- Четвертый этаж, - сказала она. – Без лифта.
Он всё не так понял.
У нее дома были мама и папа, а на столе ждал обед. Вкусный борщ и курица с жареной картошкой. Девочкин папа был в черном костюме и белой рубашке с галстуком, даже странно.
- Здравствуйте, молодой человек! – он говорил громко, развязно, но вместе с тем чуточку робко, взглядывая сбоку на мальчика, как будто ища на его лице какие-то знаки и сигналы. – Мыть руки, и за стол! Настоящий студент всегда голоден, верно? Вот вам к борщу черный хлеб свежайший, сало тончайшее, соль крупная, так называемая «рыбацкая», как в лучших русских ресторанах Парижа, Лондона и Жмеринки, а вот чеснок! А вот чеснок не предлагаю… Особенно когда рядом красивая девушка!
Мальчик понял, что тут намеки на поцелуи, и вежливо похихикал.
- А вот курочка жареная, - продолжал девочкин папа, когда доели борщ. – Делим по-старинному, девчонкам крылышки, мальчишкам ножки. Моя девчонка, - он мимолетом поцеловал свою жену, то есть девочкину маму, - очень любит погрызть крылышко, а ваша? – он захохотал. – Молчите? Не знаете? Пока не знаете? Ничего. Дело недалекого будущего. Курицу-то класть?
- Да, спасибо, - сказал мальчик.
- А может, под это дело стопочку? – протянул руку к буфету. – Водочки? Или коньячку предпочтете? Буквально тридцать грамм, а?
- Нет! – сказала девочкина мама. – Детям? Ни-ни.
- Какие же они дети? Ну, наша-то еще дитя, а вот тут передо мной сидит уже вполне готовый молодой мужчина. А, молодой человек?
- Спасибо большое, я не пью.
- Какой положительный молодой человек, повезло нашей дочурке!
Потом девочкин папа показывал мальчику свою коллекцию марок, свою библиотечку русской поэзии в маленьких таких книжечках, свое собрание песен Высоцкого в редком авторском исполнении, «в кухонном исполнении, вы понимаете?» - и не сводил с мальчика глаз, кивая и улыбаясь на каждый его кивок и улыбку.
«Квартира, конечно, не ай-ай-ай, - думал мальчик, тайком рассматривая обои, паркет и расшатанные оконные ручки. – Не Горького, девять. Ну и что? Всё нормально, удобно и интеллигентно. Книжек много. Что за комплексы?»
***
Через день мальчику позвонили из санатория. То есть его маме. Спросили Антонину Михайловну. Он сказал, что ее нет, будет через десять дней. Тогда ему сказали, что сегодня утром умер его папа.
- Ведь же говорили, что это не опасно для жизни! – удивился мальчик. – Ведь Борис Андреевич обещал! И Григорий Лазаревич.
- Приносим свои соболезнования, - сказала женщина, которая звонила. – Это ваш отец?
- Да.
- По поводу скоропостижной смерти вашего отца, генерал-полковника Ломакина Геннадия Валерьевича, - сказала женщина. – Это было от другой болезни. Внезапная сосудистая катастрофа. Тромбоэмболия легочной артерии.
- Я сейчас маме дозвонюсь, - сказал мальчик.
- Обязательно! – сказала женщина. – Держитесь, молодой человек. Главное, держитесь.
Мальчик стал звонить маме в Сочи, в дом отдыха. Это было еще до всяких мобильников, но дом отдыха был для руководящего состава, и он легко дозвонился.
- Сегодня уже рейсов нет, - сказала мама. - Я завтра с утра буду. Позвони Власовым в Краснодар, и Сергачеву в Алма-Ату. Номера в книжке, она лежит у телефона, вот где ты сидишь. Видишь? Позвони сразу. И вообще держись.
Мальчик позвонил Власовым и Сергачеву.
Потом набрал номер девочки и сказал, что у него папа умер. Только что. В санатории, но скоропостижно.
- Давай я к тебе приеду, хочешь? – сказала она.
- Лучше я к тебе, - сказал он. – У тебя мама с папой дома? Да? Вот и хорошо.
Как раз была суббота.
Она опять встречала его у метро. Шли, держась за руки.
Ее папа опять был в черном костюме. Он сильно обнял мальчика, погладил его по спине и прошептал: «Держись, дружище!». Девочкина мама тоже обняла его и поцеловала. Они долго пили чай и молчали. Когда стало совсем поздно, девочкина мама сказала, чтоб он оставался ночевать.
У них была трехкомнатная квартира. Две смежные – гостиная и родительская спальня, и одна изолированная – девочкина. Ему постелили в гостиной, на диване.
***
Он долго ворочался и все время хотел горевать о своем отце, вспоминать его, плакать о нем, но думал почему-то о девочкином папе в черном костюме. Наверное, у него просто нет другой приличной одежды. Другое у него, наверное, старые брюки и ковбойка. Ну или тренировочные. И вот он приоделся, встретить дочкиного кавалера. Смешно и жалко. Позавчера девочка рассказывала, что мама его любит, но не очень уважает. Потому что ему уже пятьдесят два, а он просто служащий в своем министерстве. Абсолютно рядовой. Даже не старший специалист, не говоря уже о завотделом. Все молодые, которые на работу пришли гораздо позже него, давно его обскакали.
Мальчик вспомнил, как девочкин папа заискивал перед ним – позавчера. Подкладывал куски, улыбался, в глаза заглядывал, шутил. Смешно и противно. А сейчас, вот в этот вечер – вдруг вспомнил мальчик – он изменился. Как-то даже выпрямился. Говорил ласково, глядел заботливо, но как старший на младшего – то есть как надо. Но ведь еще позавчера почти что кланялся. Еще смешнее.
Мальчик услышал шаги в коридоре.
Открылась дверь и тихонько вошла девочка. Он повернул голову к ней. Она приложила палец к губам. Присела на край его дивана. Она была в короткой ночной рубашке. Погладила его по лицу, пальцами по векам и щекам.
- Я думала, ты плачешь, - прошептала она.
- Нет, - сказал он. – Держусь.
- Я тебе очень сочувствую, - сказала она тихонько. – Я бы, наверное, ревела, как из ведра. Ты молодец, что так держишься.
- Спасибо, - сказал мальчик и поцеловал ей руку.
Она через голову сняла ночную рубашку.
- Какая ты красивая, - выдохнул он.
- Подвинься, - сказала она. – Я лягу рядышком.
- Ты что? – он пальцем показал на стену, за которой была спальня ее родителей.
- Не услышат, не бойся, - она шепотом засмеялась. – Или давай пойдем ко мне. Там уж точно никто не услышит, - и взяла его за руку, потянула с кровати.
Вот тут он первый раз заплакал. Как из ведра.
Она погладила его по голове, по плечам, попыталась обнять, но он вывернулся, лег лицом в подушку. Она поцеловала его в затылок, подхватила свою рубашку и ушла.
***
Утром завтракали, как ни в чем не бывало. Потом мальчик собрался уходить. Объяснил, что мама должна прилететь, он точно не знает, когда, но она сказала – утром. А сейчас уже половина десятого.
- Передайте Антонине Михайловне наши самые глубокие соболезнования, - сказал девочкин папа. Он был в синем тренировочном костюме.
- А откуда вы знаете, как ее зовут? – вдруг спросил мальчик.
- Ну как откуда? – улыбнулся девочкин папа. – Ленка сказала.
Он потрепал девочку по затылку.
- Спасибо, передам, - мальчик кивнул и отпил чаю из чашки.
- И пожалуйста, через Лену сообщите, когда похороны. Мы обязательно придем.
Мальчик допил чай, поставил чашку на блюдце и вдруг спросил:
- А зачем?
- Ну как зачем? – слегка удивился девочкин папа. – Как положено. Разделить ваше горе, отдать последний, так сказать, поклон вашему отцу…
- Кому положено? – мальчик встал. – Спасибо за ужин, завтрак и ночлег, спасибо за сочувствие, но какое вы имеете отношение?
- Ну, как какое? – спокойно ответил девочкин папа. – Вы же, так сказать, Леночкин мальчик… Не чужие, так сказать!
- Ничей я не мальчик, – сказал мальчик и вышел вон.
- Постой! – закричала девочка, когда он уже шел вниз по лестнице. – Стой, кому сказано!!! Куртку забыл!
Мальчик остановился.
В куртке были ключи и кошелек.
- Спасибо, - сказал мальчик.
***
Они вышли из дверей подъезда. Прошагали молча минуты три. Потом она остановилась и спросила:
- Значит, ты меня бросил?
- У нас ничего не было, - сказал он.
- Неважно. Все равно, скажи – бросил?
- Да, - сказал он. – Извини.
- Да пожалуйста, - сказала она. – Ты правильно меня бросил. Не надо со мной дело иметь. Этот мой папа, он на самом деле мой отчим. Мамин муж. Он меня это самое. В четырнадцать лет. Мама не знает. Или притворяется. Но неважно. Зачем тебе такая семейка? – она скривила губы. – Всё, привет.
Повернулась и пошла назад, не убыстряя шаг.
«Врет или правду говорит? – думал мальчик, шагая к метро. – И зачем говорит? Чтоб мне еще хуже стало? Или наоборот, чтоб я не огорчался? Неважно, неважно, неважно. Главное – держаться. Держаться!»
Оригинал и комментарии
Вернулся от lemming-drover
Что сильнее всего чувствуешь после возвращения из похода (хотя бы и малого, майского)? Ноют мышцы, хочется спать. В этот раз налицо еще и раздражение Эолом, каковой зловредный бог послал нам сильный и холодный вмордувинд. Из-за него, между прочим, мы не дошли до намеченного пункта на Зап. Двине и снялись с маршрута раньше. Любопытно: река петляет, выписывает сложные меандры, а ветер все равно преимущественно в морду. Тут какое-то нарушение законов статистики.
Но было всё: и нагрузка на организм, и нагрузка на печень по вечерам (не подумайте плохого -- умеренная!), и посиделки у нодьи с песнями под укулеле (тоже можно, оказывается! голозадые туземцы изобрели годный инструмент!). А главное, пятилетняя Алиса, взятая нами в поход с большими опасениями, вела себя практически безупречно! Вероятно, сказалась новизна впечатлений для малявки, впервые покинувшей Москву. Даже требовала весло и пыталась грести! Прошла четыре порога! А Дима Байкалов изображал для нее карусель. Он большой и нравится детям в качестве механизма. :)
Мне же было нужно, чтобы хотя бы в течение нескольких дней мысли были, как у Буратино: коротенькие-коротенькие, пустяковые-пустяковые. Как-то: где встать на обед, где поставить палатку, и куда, черт побери, подевалось сало? Коротенькими мыслями вытесняются мысли ложные. Что ж, констатирую: очистка мозгов от шелухи прошла успешно. Можно ждать рывка в работе над текстом.
Но было всё: и нагрузка на организм, и нагрузка на печень по вечерам (не подумайте плохого -- умеренная!), и посиделки у нодьи с песнями под укулеле (тоже можно, оказывается! голозадые туземцы изобрели годный инструмент!). А главное, пятилетняя Алиса, взятая нами в поход с большими опасениями, вела себя практически безупречно! Вероятно, сказалась новизна впечатлений для малявки, впервые покинувшей Москву. Даже требовала весло и пыталась грести! Прошла четыре порога! А Дима Байкалов изображал для нее карусель. Он большой и нравится детям в качестве механизма. :)
Мне же было нужно, чтобы хотя бы в течение нескольких дней мысли были, как у Буратино: коротенькие-коротенькие, пустяковые-пустяковые. Как-то: где встать на обед, где поставить палатку, и куда, черт побери, подевалось сало? Коротенькими мыслями вытесняются мысли ложные. Что ж, констатирую: очистка мозгов от шелухи прошла успешно. Можно ждать рывка в работе над текстом.
Оригинал и комментарии
от bormor
-Ой, какой красивый замок там, на холме!- воскликнула Принцесса.- Скажите, маркиз, он тоже Ваш?
-Ммм... да, наверное. Думаю, что да. Мне тут столько всякого разного принадлежит, разве всё упомнишь?
-А ведь откуда-то из этих краёв был один из твоих ухажёров, - заметил Король.- Помнишь, доча?
-Ой, папа, не начинай!- отмахнулась Принцесса, слегка покраснев, и вновь обернулась к маркизу.- Ну да, был такой. Но ничего серьёзного, поверьте, маркиз. И потом, я же ему отказала!
-Вот как?..
-Ну да! Я ему так и сказала: "Извините, сударь, но Вы мне не нравитесь, и я никогда не буду вашей! Нет, нет, никогда!" Хотя он тоже, кажется, был богат... очень. Почти как Вы, маркиз. Но я всегда считала, что деньги - не главное.
-Главное - чтобы человек попался хороший,- ввернул Король, явно кого-то цитируя.
-А он был недостаточно хорош,- понятливо кивнул маркиз.
-Не знаю...- протянула задумчиво Принцесса.- Вроде бы совсем неплох... Не дурак, и с лица приятный, и в общении обходителен. Опять же, богат. Образован, начитан. Но он меня, если честно, пугал. Было в нём что-то... дикое, звериное. Какая-то непонятная страсть, потаённая ярость. Он на меня так смотрел, так смотрел... как будто собирался съесть, честное слово! А когда я ему сказала "нет, нет, никогда!" - он знаете что ответил? Что я ещё сама к нему приду! И всё-равно буду принадлежать только ему! А я что, вещь какая-то? Я принцесса!
-Совершенно неподобающее обращение!- встрял Король.- Я приказал выгнать его вон.
-А подружки говорили, что я сошла с ума и сама не понимаю своего счастья. Такой, понимаете ли, видный жених! Красавец, умница, ну и богат, конечно, как же без этого. И на гитаре играет, и голос у него приятный - такой, знаете, баритон с обертонами. И не бука какой-нибудь, умел и пошутить, и развлечь. Знали бы Вы, как он чудесно представлял разных животных! Мог изобразить даже слона! Или курицу. Так славно кудахтал - ну просто не отличить от настоящей! Ещё мог показать льва, или мышь, или удава... А особенно хорошо...
-А особенно хорошо ему удавались коты!- мурлыкнул слуга маркиза Карабаса и распахнул дверцу кареты.- Дамы, господа, прошу на выход. Мы приехали.
-Ммм... да, наверное. Думаю, что да. Мне тут столько всякого разного принадлежит, разве всё упомнишь?
-А ведь откуда-то из этих краёв был один из твоих ухажёров, - заметил Король.- Помнишь, доча?
-Ой, папа, не начинай!- отмахнулась Принцесса, слегка покраснев, и вновь обернулась к маркизу.- Ну да, был такой. Но ничего серьёзного, поверьте, маркиз. И потом, я же ему отказала!
-Вот как?..
-Ну да! Я ему так и сказала: "Извините, сударь, но Вы мне не нравитесь, и я никогда не буду вашей! Нет, нет, никогда!" Хотя он тоже, кажется, был богат... очень. Почти как Вы, маркиз. Но я всегда считала, что деньги - не главное.
-Главное - чтобы человек попался хороший,- ввернул Король, явно кого-то цитируя.
-А он был недостаточно хорош,- понятливо кивнул маркиз.
-Не знаю...- протянула задумчиво Принцесса.- Вроде бы совсем неплох... Не дурак, и с лица приятный, и в общении обходителен. Опять же, богат. Образован, начитан. Но он меня, если честно, пугал. Было в нём что-то... дикое, звериное. Какая-то непонятная страсть, потаённая ярость. Он на меня так смотрел, так смотрел... как будто собирался съесть, честное слово! А когда я ему сказала "нет, нет, никогда!" - он знаете что ответил? Что я ещё сама к нему приду! И всё-равно буду принадлежать только ему! А я что, вещь какая-то? Я принцесса!
-Совершенно неподобающее обращение!- встрял Король.- Я приказал выгнать его вон.
-А подружки говорили, что я сошла с ума и сама не понимаю своего счастья. Такой, понимаете ли, видный жених! Красавец, умница, ну и богат, конечно, как же без этого. И на гитаре играет, и голос у него приятный - такой, знаете, баритон с обертонами. И не бука какой-нибудь, умел и пошутить, и развлечь. Знали бы Вы, как он чудесно представлял разных животных! Мог изобразить даже слона! Или курицу. Так славно кудахтал - ну просто не отличить от настоящей! Ещё мог показать льва, или мышь, или удава... А особенно хорошо...
-А особенно хорошо ему удавались коты!- мурлыкнул слуга маркиза Карабаса и распахнул дверцу кареты.- Дамы, господа, прошу на выход. Мы приехали.
Оригинал и комментарии
С вероятностью от nikab
Этот журнал на время уйдет под замок. Потому что пару любопытных старых крыс, таскавших отсюда мое грязное белье на всеобщее обозрение, бан таки не угомонил - снуют, шныряют, выискивают... Тьфу.
Оригинал и комментарии
белковая пища от clear-text
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ СЕМЬДЕСЯТ
Савельев проснулся. Было темно из-за того, что он вечером опустил жалюзи. Плюс к тому – тяжелые шторы.
Он протянул руку к тумбочке, взял мобильник, тыкнул не глядя, чтобы включился дисплей с часами.
На дисплее высветилось: 26-70.
«Блин, - подумал Савельев. – Сломалось». Пошарил рукой, нащупал часы, у него был ЭпплВотч. Нажал. Часы показывали 26-71.
- Блин! – заорал Савельев.
Дверь открылась, и вошел Мишин. Подбежал к его кровати, схватил его за руку, затряс приветственно:
- Ура! Живой! Я знал! Я верил!
- А ты что здесь делаешь? – испугался Савельев. – А где Лена? Где все? И почему тут ты, за каким хером ты ко мне в спальню входишь, и где Ленка, блин, отвечай!
Он испугался сами понимаете, чего. Вскочил с постели и стоял перед Мишиным совсем голый, то есть в одной футболке и махровых носочках. Но без трусов.
- Ляг, - сказал Мишин. – И успокойся. Лена тю-то. Увы. Тебе надо будет с этим как-то смириться.
- Чего?! – возмутился Савельев, но всё же лег, укрылся одеялом и сказал с долей горького цинизма: - Ну, расскажи другу всю правду…
- Лена умерла, - строго ответил Мишин и добавил: - В почтенной старости.
- А?
- Бе. Ты не спросил, какой сейчас год. Посмотри на часики. Хотя не надо, запутаешься. Летосчисление поменяли. Сейчас идет пятнадцатый период. Но по секрету тебе скажу, хотя вообще-то вспоминать не положено… По-старому сейчас две тысячи девяносто второй. Но об этом не надо.
- А как же я? – растерялся Савельев. – Почему же тогда я…
- Мне скажи спасибо, - загадочно сказал Мишин. – У тебя той ночью был легкий инфаркт. Ленка вызвала скорую. И мне позвонила. А я включил тебя в программу. Скажи спасибо. А главное, не ссы и не горюй. Все наладится.
Он подошел к окну, просунул руку за гардины, нажал на кнопку, и старые металлические жалюзи со скрежетом поползли вверх. Сквозь плотные занавески пробивался ровный неяркий свет. Савельев увидел привычную обстановку своей спальни: большая кровать с тумбочками по обе стороны, два шкафа, торшер, кресло, узенький книжный стеллаж.
- Насчет времени, - продолжил Мишин. – Мы целиком перешли на десятичку. Сто минут – один час. Сто часов – одна монада. Десять монад – декада. Десять декад – один цикл. Десять циклов – один период. Спросишь, сколько длится минута? Сто секунд! – засмеялся он. - Главное, отцепиться от солнца и луны, дней и ночей, закатов и рассветов, весны и осени, от всей этой чепухи.
- Их что, совсем отменили?
- Да бог с тобой! Вовсю бушуют. Балуют нас своей красотой. Но к нашему расписанию это не имеет никакого отношения. Темно – включи свет. Светло – зашторь окно.
- Погоди! – вдруг вспомнил Савельев. – Если я столько лет был без сознания, и тут у вас все изменилось, почему же моя квартира точно, как была?
- Не вся квартира, а только спальня, - поправил Мишин. – Специально для тебя, старичок. Чтоб тебе уютно было привыкать. Но ты уже в другом месте. Открой окно.
Савельев встал, достал из комода трусы, оделся, и только потом отдернул шторы. И ахнул.
За окном был чудесный регулярный парк, почти как Версаль, только меньше и уютнее. Газоны, бордюры, клумбы, вазы, мраморные статуи, стриженые шары и кубики каких-то плотных кустарников.
- Обалдеть, правда? - сказал Мишин. – Но если Париж вам скучен, то вот!
Он что-то нажал на пульте, который лежал на подоконнике.
За окном было море. Волны окатывали каменистый пляж. Сквозь плотно закрытые окна едва доносился мерный шум и тонкие крики чаек. Пахло свежестью.
- Ну или… - сказал Мишин.
Луна сквозь ветви яблоневого сада. Вдали – амбар, крытый соломой. Тихий стрекот ночных цикад.
- И еще много всякого, - сказал Мишин, щелкая переключателем. – Вот, гляди, вид на мегаполис с сорок пятого этажа. Узкая улочка старинного городка. Захламленный двор со ржавыми пожарными лестницами и бельем на веревках. Тыща вариантов.
- Супер, - сказал Савельев. – Плазма-херазма, кондишен-шмондишен, прогресс науки, ура. А что там снаружи на самом деле?
- На самом деле райончик хероватый, - потупился Мишин. - Как, впрочем, все районы нашего городка. Старик, теперь нет ни «старого центра», ни «золотой мили», ни «пешеходных улиц». В принципе нет. Нигде и никогда. С этим надо смириться. Твой дом, например, смотрит на речной порт, вот, любуйся.
Он выключил изображение, нажал на ручку и открыл окно.
Квартира была на десятом этаже.
Видно было, как внизу остановился товарный состав, старый и обшарпанный. У причала стояла баржа. Над ней навис кран с четырехпалой хваталкой, которой обычно перегружают металлолом. Стрела крана нырнула в трюм и тут же поднялась, подхватив целую жменю голых живых людей. Кран повернулся и ссыпал их в вагон без крыши, так называемый «думпкар». Двое упали на платформу. Подбежали собаки и стали их грызть. Тут же прибежали люди в форме с дубинками, отогнали собак. Один человек поднялся и сам поковылял к вагону. Второй остался лежать, Савельев видел, как под ним расплывается лужица крови: видно, собаки порвали ему горло или живот. Люди с дубинками стояли, кажется, в растерянности. Потом прибежали еще двое, с носилками. Раненого – или убитого? – уложили и унесли. Собаки стали вылизывать кровь. Меж тем кран еще раз забрался в трюм и перегрузил в думпкар еще одну жменю голяков.
- Что это? – спросил Савельев.
- Белковая пища, – пояснил Мишин. – Цивилизованный мир давно отказался от мяса животных. По этическим соображениям. Более того. Выращивать лабораторное мясо из клеток животных тоже признано этически неприемлемым. Ведь животные не могут дать согласие на использование своих клеток! Значит, это насилие. Но природные белки все-таки необходимы.
- А эти, значит, согласны? – Савельев посмотрел вниз.
- Разумеется, - сказал Мишин. – Они дали информированное согласие. Обладая свободой воли, высоким интеллектом и правом принимать решения. Кроме того, это не бесплатно, разумеется. Их родственники получают компенсацию.
- А они что, из нецивилизованного мира? – спросил Савельев.
- Как не стыдно! Уже давно нет таких непристойных, замшелых понятий. Весь мир уже давно одинаково цивилизован!
- То есть любой может продать себя на мясо?
- Несомненно. Но некоторых не покупают. Не все особи, а тем более не все подвиды и генотипы, одинаково полезны! – захохотал Мишин, подмигивая и тыча Савельева пальцем в живот.
Савельев неуверенно усмехнулся в ответ.
- Точно?
- Точно, - сказал Мишин. – Нас с тобой не купят. Не бойся.
- Спасибо, - сказал Савельев, взял с тумбочки длинную пилку для ногтей и загнал своему другу под ложечку.
Рукой держал его за лицо, чтоб не орал.
Потом отбросил его на пол и стал звать Ленку.
Она не отзывалась.
За окном раздался лязг. Железнодорожный состав чуть подвинулся, и кран стал загружать голыми людьми следующий вагон.
Савельев выбросил Мишина в окно, закрыл окно и пощелкал пультом. Выбрал город, очень похожий на Ригу: красивые дома стиль модерн и вдали церковь. Кажется, святой Гертруды.
Посмотрел на часы. Было уже 27-11.
Потом лег в постель и стал дожидаться неизвестно чего.
Савельев проснулся. Было темно из-за того, что он вечером опустил жалюзи. Плюс к тому – тяжелые шторы.
Он протянул руку к тумбочке, взял мобильник, тыкнул не глядя, чтобы включился дисплей с часами.
На дисплее высветилось: 26-70.
«Блин, - подумал Савельев. – Сломалось». Пошарил рукой, нащупал часы, у него был ЭпплВотч. Нажал. Часы показывали 26-71.
- Блин! – заорал Савельев.
Дверь открылась, и вошел Мишин. Подбежал к его кровати, схватил его за руку, затряс приветственно:
- Ура! Живой! Я знал! Я верил!
- А ты что здесь делаешь? – испугался Савельев. – А где Лена? Где все? И почему тут ты, за каким хером ты ко мне в спальню входишь, и где Ленка, блин, отвечай!
Он испугался сами понимаете, чего. Вскочил с постели и стоял перед Мишиным совсем голый, то есть в одной футболке и махровых носочках. Но без трусов.
- Ляг, - сказал Мишин. – И успокойся. Лена тю-то. Увы. Тебе надо будет с этим как-то смириться.
- Чего?! – возмутился Савельев, но всё же лег, укрылся одеялом и сказал с долей горького цинизма: - Ну, расскажи другу всю правду…
- Лена умерла, - строго ответил Мишин и добавил: - В почтенной старости.
- А?
- Бе. Ты не спросил, какой сейчас год. Посмотри на часики. Хотя не надо, запутаешься. Летосчисление поменяли. Сейчас идет пятнадцатый период. Но по секрету тебе скажу, хотя вообще-то вспоминать не положено… По-старому сейчас две тысячи девяносто второй. Но об этом не надо.
- А как же я? – растерялся Савельев. – Почему же тогда я…
- Мне скажи спасибо, - загадочно сказал Мишин. – У тебя той ночью был легкий инфаркт. Ленка вызвала скорую. И мне позвонила. А я включил тебя в программу. Скажи спасибо. А главное, не ссы и не горюй. Все наладится.
Он подошел к окну, просунул руку за гардины, нажал на кнопку, и старые металлические жалюзи со скрежетом поползли вверх. Сквозь плотные занавески пробивался ровный неяркий свет. Савельев увидел привычную обстановку своей спальни: большая кровать с тумбочками по обе стороны, два шкафа, торшер, кресло, узенький книжный стеллаж.
- Насчет времени, - продолжил Мишин. – Мы целиком перешли на десятичку. Сто минут – один час. Сто часов – одна монада. Десять монад – декада. Десять декад – один цикл. Десять циклов – один период. Спросишь, сколько длится минута? Сто секунд! – засмеялся он. - Главное, отцепиться от солнца и луны, дней и ночей, закатов и рассветов, весны и осени, от всей этой чепухи.
- Их что, совсем отменили?
- Да бог с тобой! Вовсю бушуют. Балуют нас своей красотой. Но к нашему расписанию это не имеет никакого отношения. Темно – включи свет. Светло – зашторь окно.
- Погоди! – вдруг вспомнил Савельев. – Если я столько лет был без сознания, и тут у вас все изменилось, почему же моя квартира точно, как была?
- Не вся квартира, а только спальня, - поправил Мишин. – Специально для тебя, старичок. Чтоб тебе уютно было привыкать. Но ты уже в другом месте. Открой окно.
Савельев встал, достал из комода трусы, оделся, и только потом отдернул шторы. И ахнул.
За окном был чудесный регулярный парк, почти как Версаль, только меньше и уютнее. Газоны, бордюры, клумбы, вазы, мраморные статуи, стриженые шары и кубики каких-то плотных кустарников.
- Обалдеть, правда? - сказал Мишин. – Но если Париж вам скучен, то вот!
Он что-то нажал на пульте, который лежал на подоконнике.
За окном было море. Волны окатывали каменистый пляж. Сквозь плотно закрытые окна едва доносился мерный шум и тонкие крики чаек. Пахло свежестью.
- Ну или… - сказал Мишин.
Луна сквозь ветви яблоневого сада. Вдали – амбар, крытый соломой. Тихий стрекот ночных цикад.
- И еще много всякого, - сказал Мишин, щелкая переключателем. – Вот, гляди, вид на мегаполис с сорок пятого этажа. Узкая улочка старинного городка. Захламленный двор со ржавыми пожарными лестницами и бельем на веревках. Тыща вариантов.
- Супер, - сказал Савельев. – Плазма-херазма, кондишен-шмондишен, прогресс науки, ура. А что там снаружи на самом деле?
- На самом деле райончик хероватый, - потупился Мишин. - Как, впрочем, все районы нашего городка. Старик, теперь нет ни «старого центра», ни «золотой мили», ни «пешеходных улиц». В принципе нет. Нигде и никогда. С этим надо смириться. Твой дом, например, смотрит на речной порт, вот, любуйся.
Он выключил изображение, нажал на ручку и открыл окно.
Квартира была на десятом этаже.
Видно было, как внизу остановился товарный состав, старый и обшарпанный. У причала стояла баржа. Над ней навис кран с четырехпалой хваталкой, которой обычно перегружают металлолом. Стрела крана нырнула в трюм и тут же поднялась, подхватив целую жменю голых живых людей. Кран повернулся и ссыпал их в вагон без крыши, так называемый «думпкар». Двое упали на платформу. Подбежали собаки и стали их грызть. Тут же прибежали люди в форме с дубинками, отогнали собак. Один человек поднялся и сам поковылял к вагону. Второй остался лежать, Савельев видел, как под ним расплывается лужица крови: видно, собаки порвали ему горло или живот. Люди с дубинками стояли, кажется, в растерянности. Потом прибежали еще двое, с носилками. Раненого – или убитого? – уложили и унесли. Собаки стали вылизывать кровь. Меж тем кран еще раз забрался в трюм и перегрузил в думпкар еще одну жменю голяков.
- Что это? – спросил Савельев.
- Белковая пища, – пояснил Мишин. – Цивилизованный мир давно отказался от мяса животных. По этическим соображениям. Более того. Выращивать лабораторное мясо из клеток животных тоже признано этически неприемлемым. Ведь животные не могут дать согласие на использование своих клеток! Значит, это насилие. Но природные белки все-таки необходимы.
- А эти, значит, согласны? – Савельев посмотрел вниз.
- Разумеется, - сказал Мишин. – Они дали информированное согласие. Обладая свободой воли, высоким интеллектом и правом принимать решения. Кроме того, это не бесплатно, разумеется. Их родственники получают компенсацию.
- А они что, из нецивилизованного мира? – спросил Савельев.
- Как не стыдно! Уже давно нет таких непристойных, замшелых понятий. Весь мир уже давно одинаково цивилизован!
- То есть любой может продать себя на мясо?
- Несомненно. Но некоторых не покупают. Не все особи, а тем более не все подвиды и генотипы, одинаково полезны! – захохотал Мишин, подмигивая и тыча Савельева пальцем в живот.
Савельев неуверенно усмехнулся в ответ.
- Точно?
- Точно, - сказал Мишин. – Нас с тобой не купят. Не бойся.
- Спасибо, - сказал Савельев, взял с тумбочки длинную пилку для ногтей и загнал своему другу под ложечку.
Рукой держал его за лицо, чтоб не орал.
Потом отбросил его на пол и стал звать Ленку.
Она не отзывалась.
За окном раздался лязг. Железнодорожный состав чуть подвинулся, и кран стал загружать голыми людьми следующий вагон.
Савельев выбросил Мишина в окно, закрыл окно и пощелкал пультом. Выбрал город, очень похожий на Ригу: красивые дома стиль модерн и вдали церковь. Кажется, святой Гертруды.
Посмотрел на часы. Было уже 27-11.
Потом лег в постель и стал дожидаться неизвестно чего.
Оригинал и комментарии
Размер имеет значение от lemming-drover
Водил вчера старшую внучку (5 лет) в Зоологический музей. Какие звери понравились ей больше всего? Ну конечно, слон и бегемот. А все опасения насчет детских переживаний, что, мол, убили несчастных зверей и понаделали из них чучел, -- ерунда. Дети к таким чувствительным материям не восприимчивы.
Для взрослых размер тоже имеет значение. В смысле, "дистанция огромного размера". Собираемся на праздники в поход по верховьям Западной Двины, а это от Москвы 400 км с гаком. Поближе ничего не нашли!
Для взрослых размер тоже имеет значение. В смысле, "дистанция огромного размера". Собираемся на праздники в поход по верховьям Западной Двины, а это от Москвы 400 км с гаком. Поближе ничего не нашли!
Оригинал и комментарии
Жду не дождусь от nikab
Когда вылечу с первого тура грелки и вывешу новый рассказ в общий доступ. Рассказом я очень довольна. А вот группой, которая будет голосовать... И эти люди запрещают мне ковыряться в носу?
Собсно тексты иллюстрируют тезис о том, что лучшие рассказы те, что побеждают в конкурсах. Победа в конкурсе зависит от мнения референтной группы. Референтная группа Грелки на данный момент это не только дцать хороших авторов (в группе минимум два очень мощных рассказа), но и дцать э... текстодрочеров и тупо неграмотных товарищей. И их мнение ИМХО не то что не имеет веса, оно скорее работает антитезой - читать стоит то, что им не понравится.
Примерно так.
Собсно тексты иллюстрируют тезис о том, что лучшие рассказы те, что побеждают в конкурсах. Победа в конкурсе зависит от мнения референтной группы. Референтная группа Грелки на данный момент это не только дцать хороших авторов (в группе минимум два очень мощных рассказа), но и дцать э... текстодрочеров и тупо неграмотных товарищей. И их мнение ИМХО не то что не имеет веса, оно скорее работает антитезой - читать стоит то, что им не понравится.
Примерно так.
Оригинал и комментарии
от prilepin
Ох, ребята. Стоило добраться до этого дня.
http://zavtra.ru/blogs/okraina_eto_nachalo_mira_a_ne_ego_konetc
http://zavtra.ru/blogs/okraina_eto_nachalo_mira_a_ne_ego_konetc
Оригинал и комментарии
(уныло) от nikab
Когда у человека случается глобальный п-ц, как правило бесполезно спрашивать "что для тебя сделать", "чем я могу помочь", "пиши, если что-то нужно". У человека, который в п-це, как правило нет ресурсов разбирать комментарии и соообщения от друзей, благодарить и придумывать, что бы они могли сделать. Ему извините п-ц и дни, а возможно и недели будет п-ц, человек будет сидеть по уши в своем горе, переживать его, перечувствовать, выплескивать, выговаривать. Возможно дни или недели у него не будет ресурса даже на то, чтобы помыться или заварить себе чаю. А между тем ему придется решать очешуительно много разнообразных проблем - от банально купить еды и собрать детей в школу до организовать поминки или разбор погорелой квартиры. И помощь ему нужна позарез. Помощь совершенно конкретная, простая и деятельная.
Во-первых с гарантией нужны деньги. На лекарства, на поминки, на еду, на тысячу разных незапланированных мелочей - п-ц обычно не планируют загодя, отнюдь не у всех есть сбережения и не все могут их быстро вытащить. Не знаете, чем помочь - киньте денег на указанный счет, передайте денег с друзьями.
Во-вторых с той же гарантией нужен транспорт. Машина, которая будет возить по инстанциям, больницам, лабораториям и так далее, ждать нужное время и не впадать в амок, оттого, что пассажир ревет и слабо вменяем. Машина, которая может привезти нужную вещь, бумажку или анализ с другого конца города. Человеку в состоянии п-ца лучше не сидеть за рулем какое-то время, даже если своя машина у него есть. Если вы за рулем - сообщите, что у вас есть машина и в такое-то время вы готовы работать транспортом или курьером.
В-третьих с вероятностью понадобится помощь в быту на несколько дней или недель. Привезти еду, приготовить еду, прибраться, постирать, разобрать завалы, выгулять собаку, вычистить лоток коту, отвести детей в школу и сделать с ними уроки. Если вы умеете не нарушать чужие границы, молчать и не впадать в истерику - это то, чем вы можете помочь.
В-четвертых многим (но не всем) людям в такой момент нужен близкий, который просто будет рядом. Будет держать за руку, подставлять плечо, водить в ванную, поддерживать голову во время блевотины. И прятать в карман себя, свое мнение, свои эмоции, не засирая простите мозг человеку, которому и так плохо.
В-пятых, в зависимости от конкретики могут понадобиться связи. Свой юрист, врач, консультант, человек во власти, кто-то способный дать консультацию, достать лекарства или провернуть шестеренку в механизме. Если у вас есть такой человек - сообщите.
В-шестых разово может потребоваться много рабочих рук. На ремонт, разбор пожара или потопа, сортировку вещей, организацию поминок или встречи друзей. Присоединитесь, если кинут клич.
В-седьмых, если есть маленькие дети, престарелые, инвалиды, домашние животные, возможно потребуется няня, сиделка, передержка для собаки или кота, пристройство питомцев. Да, это очень важная помощь.
Все остальное - для близких друзей человека и его семьи.
Чего точно не нужно делать в первые дни после несчастья? Задавать неуместные вопросы, обвинять кого-то, выплескивать на пострадавшего свою панику, страх и боль. Ему тяжело и без вас. К непрошеным советам это тоже относится.
Если вы все еще не знаете, чем можете помочь - значит вы недостаточно близки с пострадавшим. Сочувствуйте молча, молитесь, переживайте свою скорбь сами или со своими друзьями, несите свои страхи своим психологам. Рано или поздно появится запрос о помощи - тогда и поучаствуете. Или люди справятся сами. Сил и ресурсов хватило, несчастье кончилось и получилось встать на ноги.
И слава богу.
Во-первых с гарантией нужны деньги. На лекарства, на поминки, на еду, на тысячу разных незапланированных мелочей - п-ц обычно не планируют загодя, отнюдь не у всех есть сбережения и не все могут их быстро вытащить. Не знаете, чем помочь - киньте денег на указанный счет, передайте денег с друзьями.
Во-вторых с той же гарантией нужен транспорт. Машина, которая будет возить по инстанциям, больницам, лабораториям и так далее, ждать нужное время и не впадать в амок, оттого, что пассажир ревет и слабо вменяем. Машина, которая может привезти нужную вещь, бумажку или анализ с другого конца города. Человеку в состоянии п-ца лучше не сидеть за рулем какое-то время, даже если своя машина у него есть. Если вы за рулем - сообщите, что у вас есть машина и в такое-то время вы готовы работать транспортом или курьером.
В-третьих с вероятностью понадобится помощь в быту на несколько дней или недель. Привезти еду, приготовить еду, прибраться, постирать, разобрать завалы, выгулять собаку, вычистить лоток коту, отвести детей в школу и сделать с ними уроки. Если вы умеете не нарушать чужие границы, молчать и не впадать в истерику - это то, чем вы можете помочь.
В-четвертых многим (но не всем) людям в такой момент нужен близкий, который просто будет рядом. Будет держать за руку, подставлять плечо, водить в ванную, поддерживать голову во время блевотины. И прятать в карман себя, свое мнение, свои эмоции, не засирая простите мозг человеку, которому и так плохо.
В-пятых, в зависимости от конкретики могут понадобиться связи. Свой юрист, врач, консультант, человек во власти, кто-то способный дать консультацию, достать лекарства или провернуть шестеренку в механизме. Если у вас есть такой человек - сообщите.
В-шестых разово может потребоваться много рабочих рук. На ремонт, разбор пожара или потопа, сортировку вещей, организацию поминок или встречи друзей. Присоединитесь, если кинут клич.
В-седьмых, если есть маленькие дети, престарелые, инвалиды, домашние животные, возможно потребуется няня, сиделка, передержка для собаки или кота, пристройство питомцев. Да, это очень важная помощь.
Все остальное - для близких друзей человека и его семьи.
Чего точно не нужно делать в первые дни после несчастья? Задавать неуместные вопросы, обвинять кого-то, выплескивать на пострадавшего свою панику, страх и боль. Ему тяжело и без вас. К непрошеным советам это тоже относится.
Если вы все еще не знаете, чем можете помочь - значит вы недостаточно близки с пострадавшим. Сочувствуйте молча, молитесь, переживайте свою скорбь сами или со своими друзьями, несите свои страхи своим психологам. Рано или поздно появится запрос о помощи - тогда и поучаствуете. Или люди справятся сами. Сил и ресурсов хватило, несчастье кончилось и получилось встать на ноги.
И слава богу.
Оригинал и комментарии
И кстатида от nikab
Пионы Климентовки это конечно не ирисы Джан-Куторан, но тоже неплохо :) А еще дельтапланы - куда ж без них!
Оригинал и комментарии
Удивительные технологии каменного века от apxiv
В связи с тем, что окружающее меня молодое поколение активно размножается (и это хорошо), вполне естественно зашел разговор о родах. Как это сейчас происходит и как было раньше. В частности, обсуждался вопрос о положении беременной в момент родов.
Сам я знаю об этом только теоретически: не рожал :)) и не видел :(.
Но (да простят меня женщины) напрашивается аналогия "как при запоре легче покакать": вверх, горизонтально или вниз, используя в помощь силу тяжести?
В свое время мне попалась подборка илюстраций из книги о родах у народов, находящихся на первобытной ступени развития. Там и подтягивание на лиане и выдавливание плода в лежачем положении, в общем, масса вариантов с использованием подручных средств.
В средневековье и позднее применялись так называемые родовые стулья/кресла:
другие варианты можно посмотреть например здесь
И тут мне вспомнилось как несколько лет назад читал информацию (поиском сейчас не нашел, а диски грохнулись) о том, что на Кипре археологи нашли то ли глиняный макет, то ли остатки реального круглого здания, в котором также найдены глиняные макеты, однозначно свидетельствующие об отношении к процессу родовспоможения. Там были статуэтки с наполовину вышедшим из роженицы младенцем и прочие, но самое главное - родильный стул!
Мой старческий склероз уже сильно подводит, но основные моменты помню четко: это было круглое здание с отдельными отсеками (аналог наших отдельных палат для рожениц?)
Википедия в статье "Доисторический Кипр" утверждает, что период строительства круглых домов относится к неолиту примерно в районе 10-6 тысяч лет до нашей эры!
У меня в голове не укладывается первобытное общество в "докерамический период", в котором строят специализированное здание- роддом и при этом еще есть специальная мебель - родильные стулья!
Самое интересное, что "Докерамический период в истории Кипра закончился достаточно резко около 6000 г. до н. э. За ним последовало отсутствие каких-либо культур в течение почти 1500 лет."
Что там произошло - до сих пор гадают. Но древние родовые кресла снова всплывают из многотысячелетнего забытья уже в средневековье.
То ли ученые накосячили с датировками и на самом деле была непрерывная преемственность технолгий, то ли действительно был какой-то катаклизЬм и родовые стулья изобрели заново...
Нет у меня определенного мнения, но взрыв мозга имел место быть.
Сам я знаю об этом только теоретически: не рожал :)) и не видел :(.
Но (да простят меня женщины) напрашивается аналогия "как при запоре легче покакать": вверх, горизонтально или вниз, используя в помощь силу тяжести?
В свое время мне попалась подборка илюстраций из книги о родах у народов, находящихся на первобытной ступени развития. Там и подтягивание на лиане и выдавливание плода в лежачем положении, в общем, масса вариантов с использованием подручных средств.
В средневековье и позднее применялись так называемые родовые стулья/кресла:
другие варианты можно посмотреть например здесь
И тут мне вспомнилось как несколько лет назад читал информацию (поиском сейчас не нашел, а диски грохнулись) о том, что на Кипре археологи нашли то ли глиняный макет, то ли остатки реального круглого здания, в котором также найдены глиняные макеты, однозначно свидетельствующие об отношении к процессу родовспоможения. Там были статуэтки с наполовину вышедшим из роженицы младенцем и прочие, но самое главное - родильный стул!
Мой старческий склероз уже сильно подводит, но основные моменты помню четко: это было круглое здание с отдельными отсеками (аналог наших отдельных палат для рожениц?)
Википедия в статье "Доисторический Кипр" утверждает, что период строительства круглых домов относится к неолиту примерно в районе 10-6 тысяч лет до нашей эры!
У меня в голове не укладывается первобытное общество в "докерамический период", в котором строят специализированное здание- роддом и при этом еще есть специальная мебель - родильные стулья!
Самое интересное, что "Докерамический период в истории Кипра закончился достаточно резко около 6000 г. до н. э. За ним последовало отсутствие каких-либо культур в течение почти 1500 лет."
Что там произошло - до сих пор гадают. Но древние родовые кресла снова всплывают из многотысячелетнего забытья уже в средневековье.
То ли ученые накосячили с датировками и на самом деле была непрерывная преемственность технолгий, то ли действительно был какой-то катаклизЬм и родовые стулья изобрели заново...
Нет у меня определенного мнения, но взрыв мозга имел место быть.
Оригинал и комментарии
Пушной зверек иди на лингам от nikab
Приготовила это я ужин, позвала драгоценную Виточку кушенькать. Деточка прохрипела из комнаты что-то невнятное. Я заглянула, посмотрела, вставила детке градусник, обнаружила на нем 39,5 на ровном месте и вызвала скорую. Ждем-с.
АПД: лежит с подозрением на осложнение на почки.
АПД: лежит с подозрением на осложнение на почки.
Оригинал и комментарии
Йоу, мамми, йоу от nikab
Привязала я это нынче Руперту Витольдовну подле Нового Света, планируя закупиться всякой мелочью. Дорогая собачка немедля взвыла: не бросай меня, мама, одну! Арию эту она исполняет всякий раз, оставаясь одна на улице, и ничего нового я сперва не услышала. Но тут выяснилось, что к столбу у самого магазина привязан здоровенный красавец хаски. Он воздел к небу безмятежные голубые глаза и заявил:
- Люди сволочи, сестра, оу, сволочи.
- Меня бросили здесь навек, умирать от тоски и голода, - простенала Рупа.
- Оу, навек, сестра, оу, навек!
- Моя молодая жизнь кончена! Мое хладное тело сожрут дворовые кошки и бешеные ежи!
- Оу, ежи, сестра, люди сволочи!
Где-то на середине этого диалога, слышного по-моему всему центру я экстренно свернула покупки и увела Рупу домой под жалобные "оу, прощай" ее голубоглазого визави. Это было душераздирающе, поверьте :)
- Люди сволочи, сестра, оу, сволочи.
- Меня бросили здесь навек, умирать от тоски и голода, - простенала Рупа.
- Оу, навек, сестра, оу, навек!
- Моя молодая жизнь кончена! Мое хладное тело сожрут дворовые кошки и бешеные ежи!
- Оу, ежи, сестра, люди сволочи!
Где-то на середине этого диалога, слышного по-моему всему центру я экстренно свернула покупки и увела Рупу домой под жалобные "оу, прощай" ее голубоглазого визави. Это было душераздирающе, поверьте :)
Оригинал и комментарии
ПРОСМОТРЕНО и ПРОЧИТАНО, выпуск 263 от nostradamvs
ПРОЧИТАНО
Эдуард Веркин. ЧЯП. Пожалуй, единственная проблема этой книги в том, что у неё нет сюжета. Два подростка сидят в комнате и разбирают старые монеты. Иногда ездят в странные места. Иногда ходят по краешку магического реализма. Иногда берут с собой третьего подростка, девочку. И это всё очень, очень, очень красиво и интересно написано. Но сюжета всё равно не хватает. Это как будто роад-стори, но статичное, где нет части "роад-". Не уверен, что порекомендую "ЧЯП" дочери, когда она вырастет. Скорее уж "Остров Сахалин". 5/10.
ПРОСМОТРЕНО
В погоне за Бонни и Клайдом (The Highwaymen, США, 2019). Отличное кино. Просто вот отличное. Суровая спокойная история, основанная на реальных событиях: два немолодых отставных рейнджера наделены особыми полномочиями, чтобы сделать то, что не может сделать полиция - поймать Бонни и Клайда (в реальной истории рейнджеров было четыре, но для фильма двух достаточно; в остальном всё очень соответствует). Фильм прекрасен в первую очередь тем, как показаны Бонни и Клайд. По сути, их нет. Они всегда где-то на заднем плане, размытые, и только в одном, только в одном кадре мы видим их лица, и ради этого кадра стоило был смотреть фильм, если бы его не стоило смотреть ради всех остальных. Костнер и Харрельсон очень хороши. 9/10.
Барри, 1-й сезон (Barry, США, 2018). Отличненько. История о низкопробном, но вполне себе прфоессиональном киллере, которому заказывают мужика, занимающегося в театральной студии. И киллер так вдохновляется, что решает заниматься и быть актёром. Актёр из него никакой, зато походу дела погибает куча комических чеченских мафиози, куча комических боливийских мафиози и хорошие полицейские, которых внезапно жалко. Но всё равно болеешь весь фильм именно за Барри, за то, чтобы он сыграл маленькую роль в своём Шекспире и нашёл свою любовь (спойлер: находит). Тем, кому понравился "Хэппи", понравится и "Барри". И, кстати, что я люблю - короткие, по 30 минут, серии. 8/10.
Стекло (Glass, США, 2019). Кто-то ругал, кто-то хвалил. Кто-то говорил, что Шьямалан скатился, кто-то - что Шьямалан восстал. Ну... сложно сказать. Все свои шедевры Шьямалан снял в начале - "Шестое чувство", "Неуязвимые", "Таинственный лес" (минус очень плохие "Знаки"). Потом было много так себе фильмов, но с понтами, включая "Сплита", откровенно списанного с написанной Дэниэлом Кизом истории Билли Миллигана. Но "Стекло" мне внезапно понравилось. В нём есть хорошая идея. Немного наивно реализованная - в этом она не сочетается с "Неуязвимым". Там весь фильм был очень сложным психологическим процессом самоосознания супергероя. Здесь же Мистер Стекло надеется на то, что обычное видео не потеряется в потоке информации и пробудит скрытых супергероев? Что-то не уверен. Нужен был сценарный ход посильнее. Ну и, конечно, очень жалко Данна (хотя доктор и говорит "мы сначала не собирались вас трогать"). Понятно, что для логики сценария он должен умереть, но всё равно жалко. В общем, нормально. Минус в том, что не смотревшие "Неуязвимого" и "Сплит" ничего не поймут. 7/10.
Дом, который построил Джек (The House That Jack Built, Дания-Франция-Швеция-Германия-Бельгия, 2018). Ну не знаю, почему он многим показался страшным, ужасным и чудовищным. Он снят настолько отвлечённо, обезличенно, что жертв не жалко. Даже детей, как ни странно. Разве что утёнка без ноги, да Простушку, и то потому что её играет прекрасная Райли Кио, и потому что она единственная реально физически мучилась. Эй, это просто фильм про серийного убийцу. Даже занятный. И даже с хэппи-эндом. Суммарно это самый динамичный из фильмов Триера, и потому его интереснее всего смотреть. В нём довольно мало неподвижных сцен, в нём есть даже внутренняя динамика, с которой у фон Триера обычно плоховато. Норм в общем, не 6+, конечно, но и на 18+ по мне так не тянет. 6/10.
Тройная угроза (Triple Threat, Тайланд-Китай-США, 2019). Это ад, друзья. Как можно. В одном фильме снимаются Тони Джа, Ико Ювайс и Скотт Адкинс. Это ж, с-сука, гении в постановке драк. Они вообще не актёры, у них каменные рожи. Но драки эти парни умеют делать так, как никто. Ну посмотрите на Ювайса в «Рейде», он же обещал стать новым Джетом Ли. На Адкинса в Boyka: Undisputed – там даже от тупых драк на ринге не оторваться. На то, как Джа единым четырёхминутным дублем проходит по лестницам борделя в «Защитнике». И вот они собрали этих трёх монстров на одной съёмочной площадке и ПЛОХО ПОСТАВИЛИ ДРАКИ. Занавес. 1/10.
Аксиома (The Axiom, США, 2018). Ну вроде как и забавная идея: есть ворота в ряд миров, в этом ряду миров живут жутковатые монстры (правда, жутковатые – на удивление хорошая работа гримёров), и есть туса людей, которые развлекаются тем, что бегают в эти миры с риском для жизни и ловят от этого адреналин. Плохо то, что эта идея никак не используется в фильме, она просто в паре сцен проговаривается словами. Всё остальное время герои последовательно погибают от рук монстров или своих собственных ввиду того, что ведут себя, как идиоты. 2/10.
Последнее желание (The Final Wish, США, 2018). Чуваку по наследству достаётся таинственная урна, которая исполняет желания, но после седьмого – забирает душу. К сожалению, после придумывания этой идеи у сценариста не хватило сил, собственно, на сюжет. Поэтому он повисает в воздухе, как недоваренная макаронина. 1/10.
Голем: Начало (The Golem, Израиль, 2018). Внезапно довольно занятный израильский фильм. XVII век, еврейская деревенька, изолированная от мира и потому не затронутая очередной эпидемией чумы. На деревню нападает группа рейдеров – дочь главного рейдера умирает от чумы, и он полагает, что чуму наслали евреи, а еврейская магия поможет её спасти. И для спасения деревеньки одна женщина, увлекшаяся после смерти семилетнего сына Каббалой вызывает по всем правилам голема. Только вот она не ждёт, что голем придёт в облике её мёртвого сына. Звучит всё это глупо, но в целом фильм медленный и трагический – когда ты видишь своего ребёнка, но при этом знаешь, что это пустая глиняная оболочка, которая умеет только убивать. И страшно, когда она целует голема в лоб, говоря «мальчик мой». 7/10.
Мы умираем молодыми (We Die Young, Болгария-США, 2019). Ну что-то такое сносное. Режиссёр посмотрел «Город бога» и попытался снять то же самое, но только с Ван Даммом в роли таинственного немого армейского ветерана, живущего в вашингтонском цветном гетто. Получилось не супер, но смотреть можно. Ван Дамм, кстати, играет роль второго плана, главные герои – мальчик-сборщик дани и его шеф, местный бандюган. Конец дохлый – неясна ни мотивация шефа, который отпускает ребёнка, ни мотивация Ван Дамма, попёршегося с ножом на бандитов. Но на раз – окей. Это точно получше, что 99% того, в чём Ван Дамм играл в последние годы. 5/10.
Как приручить дракона 3 (How to Train Your Dragon: The Hidden World), США, 2019). Совершенно неинтересно. Полтора часа прыжков и ужимок. Герои, которые казались милыми и новыми в первой и второй частях, приелись, одинаковые шутки осточертели, и самое главное, что линия фурии как уникального дракона как-то потерялась в массовом нашествии других драконов. Это знаете, как если снимать "Десять негритят", только герои на острове не одни, а вокруг ещё 200 персонажей, и мы постоянно видим их какие-то диалоги, линии и др. 3/10.
Эдуард Веркин. ЧЯП. Пожалуй, единственная проблема этой книги в том, что у неё нет сюжета. Два подростка сидят в комнате и разбирают старые монеты. Иногда ездят в странные места. Иногда ходят по краешку магического реализма. Иногда берут с собой третьего подростка, девочку. И это всё очень, очень, очень красиво и интересно написано. Но сюжета всё равно не хватает. Это как будто роад-стори, но статичное, где нет части "роад-". Не уверен, что порекомендую "ЧЯП" дочери, когда она вырастет. Скорее уж "Остров Сахалин". 5/10.
ПРОСМОТРЕНО
В погоне за Бонни и Клайдом (The Highwaymen, США, 2019). Отличное кино. Просто вот отличное. Суровая спокойная история, основанная на реальных событиях: два немолодых отставных рейнджера наделены особыми полномочиями, чтобы сделать то, что не может сделать полиция - поймать Бонни и Клайда (в реальной истории рейнджеров было четыре, но для фильма двух достаточно; в остальном всё очень соответствует). Фильм прекрасен в первую очередь тем, как показаны Бонни и Клайд. По сути, их нет. Они всегда где-то на заднем плане, размытые, и только в одном, только в одном кадре мы видим их лица, и ради этого кадра стоило был смотреть фильм, если бы его не стоило смотреть ради всех остальных. Костнер и Харрельсон очень хороши. 9/10.
Барри, 1-й сезон (Barry, США, 2018). Отличненько. История о низкопробном, но вполне себе прфоессиональном киллере, которому заказывают мужика, занимающегося в театральной студии. И киллер так вдохновляется, что решает заниматься и быть актёром. Актёр из него никакой, зато походу дела погибает куча комических чеченских мафиози, куча комических боливийских мафиози и хорошие полицейские, которых внезапно жалко. Но всё равно болеешь весь фильм именно за Барри, за то, чтобы он сыграл маленькую роль в своём Шекспире и нашёл свою любовь (спойлер: находит). Тем, кому понравился "Хэппи", понравится и "Барри". И, кстати, что я люблю - короткие, по 30 минут, серии. 8/10.
Стекло (Glass, США, 2019). Кто-то ругал, кто-то хвалил. Кто-то говорил, что Шьямалан скатился, кто-то - что Шьямалан восстал. Ну... сложно сказать. Все свои шедевры Шьямалан снял в начале - "Шестое чувство", "Неуязвимые", "Таинственный лес" (минус очень плохие "Знаки"). Потом было много так себе фильмов, но с понтами, включая "Сплита", откровенно списанного с написанной Дэниэлом Кизом истории Билли Миллигана. Но "Стекло" мне внезапно понравилось. В нём есть хорошая идея. Немного наивно реализованная - в этом она не сочетается с "Неуязвимым". Там весь фильм был очень сложным психологическим процессом самоосознания супергероя. Здесь же Мистер Стекло надеется на то, что обычное видео не потеряется в потоке информации и пробудит скрытых супергероев? Что-то не уверен. Нужен был сценарный ход посильнее. Ну и, конечно, очень жалко Данна (хотя доктор и говорит "мы сначала не собирались вас трогать"). Понятно, что для логики сценария он должен умереть, но всё равно жалко. В общем, нормально. Минус в том, что не смотревшие "Неуязвимого" и "Сплит" ничего не поймут. 7/10.
Дом, который построил Джек (The House That Jack Built, Дания-Франция-Швеция-Германия-Бельгия, 2018). Ну не знаю, почему он многим показался страшным, ужасным и чудовищным. Он снят настолько отвлечённо, обезличенно, что жертв не жалко. Даже детей, как ни странно. Разве что утёнка без ноги, да Простушку, и то потому что её играет прекрасная Райли Кио, и потому что она единственная реально физически мучилась. Эй, это просто фильм про серийного убийцу. Даже занятный. И даже с хэппи-эндом. Суммарно это самый динамичный из фильмов Триера, и потому его интереснее всего смотреть. В нём довольно мало неподвижных сцен, в нём есть даже внутренняя динамика, с которой у фон Триера обычно плоховато. Норм в общем, не 6+, конечно, но и на 18+ по мне так не тянет. 6/10.
Тройная угроза (Triple Threat, Тайланд-Китай-США, 2019). Это ад, друзья. Как можно. В одном фильме снимаются Тони Джа, Ико Ювайс и Скотт Адкинс. Это ж, с-сука, гении в постановке драк. Они вообще не актёры, у них каменные рожи. Но драки эти парни умеют делать так, как никто. Ну посмотрите на Ювайса в «Рейде», он же обещал стать новым Джетом Ли. На Адкинса в Boyka: Undisputed – там даже от тупых драк на ринге не оторваться. На то, как Джа единым четырёхминутным дублем проходит по лестницам борделя в «Защитнике». И вот они собрали этих трёх монстров на одной съёмочной площадке и ПЛОХО ПОСТАВИЛИ ДРАКИ. Занавес. 1/10.
Аксиома (The Axiom, США, 2018). Ну вроде как и забавная идея: есть ворота в ряд миров, в этом ряду миров живут жутковатые монстры (правда, жутковатые – на удивление хорошая работа гримёров), и есть туса людей, которые развлекаются тем, что бегают в эти миры с риском для жизни и ловят от этого адреналин. Плохо то, что эта идея никак не используется в фильме, она просто в паре сцен проговаривается словами. Всё остальное время герои последовательно погибают от рук монстров или своих собственных ввиду того, что ведут себя, как идиоты. 2/10.
Последнее желание (The Final Wish, США, 2018). Чуваку по наследству достаётся таинственная урна, которая исполняет желания, но после седьмого – забирает душу. К сожалению, после придумывания этой идеи у сценариста не хватило сил, собственно, на сюжет. Поэтому он повисает в воздухе, как недоваренная макаронина. 1/10.
Голем: Начало (The Golem, Израиль, 2018). Внезапно довольно занятный израильский фильм. XVII век, еврейская деревенька, изолированная от мира и потому не затронутая очередной эпидемией чумы. На деревню нападает группа рейдеров – дочь главного рейдера умирает от чумы, и он полагает, что чуму наслали евреи, а еврейская магия поможет её спасти. И для спасения деревеньки одна женщина, увлекшаяся после смерти семилетнего сына Каббалой вызывает по всем правилам голема. Только вот она не ждёт, что голем придёт в облике её мёртвого сына. Звучит всё это глупо, но в целом фильм медленный и трагический – когда ты видишь своего ребёнка, но при этом знаешь, что это пустая глиняная оболочка, которая умеет только убивать. И страшно, когда она целует голема в лоб, говоря «мальчик мой». 7/10.
Мы умираем молодыми (We Die Young, Болгария-США, 2019). Ну что-то такое сносное. Режиссёр посмотрел «Город бога» и попытался снять то же самое, но только с Ван Даммом в роли таинственного немого армейского ветерана, живущего в вашингтонском цветном гетто. Получилось не супер, но смотреть можно. Ван Дамм, кстати, играет роль второго плана, главные герои – мальчик-сборщик дани и его шеф, местный бандюган. Конец дохлый – неясна ни мотивация шефа, который отпускает ребёнка, ни мотивация Ван Дамма, попёршегося с ножом на бандитов. Но на раз – окей. Это точно получше, что 99% того, в чём Ван Дамм играл в последние годы. 5/10.
Как приручить дракона 3 (How to Train Your Dragon: The Hidden World), США, 2019). Совершенно неинтересно. Полтора часа прыжков и ужимок. Герои, которые казались милыми и новыми в первой и второй частях, приелись, одинаковые шутки осточертели, и самое главное, что линия фурии как уникального дракона как-то потерялась в массовом нашествии других драконов. Это знаете, как если снимать "Десять негритят", только герои на острове не одни, а вокруг ещё 200 персонажей, и мы постоянно видим их какие-то диалоги, линии и др. 3/10.
Оригинал и комментарии
А.Смолин, ведьмак от paul-kornev
Андрей Васильев цикл "А.Смолин, ведьмак"
Найти интересную книгу - уже хорошо, найти интересного автора с кучей книг - это как на золотую жилу наткнуться. А уж если они ещё и озвучены...
Как-то раньше я книг Андрея Васильева не читал, но раз за разом наблюдал их на верхних строчках рейтинга Литрес и потому взял на заметку. И для начала решил ознакомиться с циклом городского фэнтези о современном ведьмаке.
И - хорошо. Кому-то книги могут показаться излишне многословными и не слишком динамичными, но мне отступления из жизни банковских клерков по ряду причин понравились ничуть не меньше основной линии.
В общем, если не смущает отсутствие стремительной прокачки героя и его невероятной крутости, то ознакомиться рекомендую. Написано очень даже неплохо.
Оригинал и комментарии
Начала смотреть третью серию от nikab
Ничего более идиотского чем оборона от армии вихтов лобовой атакой в чистом поле я не видела за всю историю кинематографа.
Оригинал и комментарии
"Созерцатель". 2 в 1... от olesher
Ритуалист от paul-kornev
"Ритуалист" (продолжение "Ренегата") набит в черновом тесте. Теперь вычитка и отправка в издательство. Ориентировочный выход: конец июля - начало августа. Подписка раньше.
Как и предполагал, получился двухтомник. Первый том будет 12,5-13 а.л., второй том 13-13,5 а.л.
Прибавится магии и всего такого прочего, чего некоторым не хватило в первой книге.
Первую часть уже можно почитать на АТ и официальном сайте
От сотворения мира небесный эфир пронизывает всё сущее, а люди и нелюди сплетают из него чары и направляют их на благо себе и во вред другим. Магистр Вселенской комиссии по этике Филипп Олеандр вон Черен выслеживает чернокнижников из числа учёного люда, но чем дальше, тем сильнее закручивает его водоворот чужих интриг. Враги идут по пятам, магический жезл и пара покрытых колдовскими формулами пистолей больше не способны гарантировать безопасности. Нужны надёжные помощники, которые прикроют спину и не воткнут в неё нож, как бы им того ни хотелось…
Как и предполагал, получился двухтомник. Первый том будет 12,5-13 а.л., второй том 13-13,5 а.л.
Прибавится магии и всего такого прочего, чего некоторым не хватило в первой книге.
Первую часть уже можно почитать на АТ и официальном сайте
От сотворения мира небесный эфир пронизывает всё сущее, а люди и нелюди сплетают из него чары и направляют их на благо себе и во вред другим. Магистр Вселенской комиссии по этике Филипп Олеандр вон Черен выслеживает чернокнижников из числа учёного люда, но чем дальше, тем сильнее закручивает его водоворот чужих интриг. Враги идут по пятам, магический жезл и пара покрытых колдовскими формулами пистолей больше не способны гарантировать безопасности. Нужны надёжные помощники, которые прикроют спину и не воткнут в неё нож, как бы им того ни хотелось…
Оригинал и комментарии
О Пасхе от apxiv
Почему ежегодно надо поздравлять "Христос воскрес!" написал еще в 2014 году "Пасха. Христос как спаситель от голода".
Напоминаю ежели кто не читал.
Напоминаю ежели кто не читал.
Оригинал и комментарии
Оастров алфавит от dreamer-m
По ссылке картинка с пояснением: https://www.patreon.com/posts/26082090
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432947.html. Please comment there using OpenID.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432947.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
от prilepin
Мои любимые фильмы. Некоторые из.
https://www.filmpro.ru/materials/selections/69016
https://www.filmpro.ru/materials/selections/69016
Оригинал и комментарии
от prilepin
И ещё из Евгения Долматовского. У которого сегодня день рождения.
УКРАИНЕ МОЕЙ
Украина, Украйна, Укра`ина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.
Я увидел тебя распятою
На немецком штыке
И прошел равниной покатою,
Как слеза по щеке.
В торбе путника столько горести,
Нелегко пронести.
Даже землю озябшей горстью я
Забирал по пути.
И леса твои, и поля твои -
Все забрал бы с собой!
Я бодрил себя смертной клятвою -
Снова вырваться в бой.
Ты лечила мне раны ласково,
Укрывала, когда,
Гусеничною сталью лязгая,
Подступала беда.
Все ж я вырвался, вышел с запада
К нашим, к штабу полка,
Весь пропитанный легким запахом
Твоего молока.
Жди теперь моего возвращения,
Бей в затылок врага.
Сила ярости, сила мщения,
Как любовь, дорога.
Наша армия скоро ринется
В свой обратный маршрут.
Вижу - конница входит в Винницу,
В Киев танки идут.
Мчатся лавою под Полтавою
Громы наших атак.
Наше дело святое, правое.
Будет так. Будет так!
1941
УКРАИНЕ МОЕЙ
Украина, Украйна, Укра`ина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.
Я увидел тебя распятою
На немецком штыке
И прошел равниной покатою,
Как слеза по щеке.
В торбе путника столько горести,
Нелегко пронести.
Даже землю озябшей горстью я
Забирал по пути.
И леса твои, и поля твои -
Все забрал бы с собой!
Я бодрил себя смертной клятвою -
Снова вырваться в бой.
Ты лечила мне раны ласково,
Укрывала, когда,
Гусеничною сталью лязгая,
Подступала беда.
Все ж я вырвался, вышел с запада
К нашим, к штабу полка,
Весь пропитанный легким запахом
Твоего молока.
Жди теперь моего возвращения,
Бей в затылок врага.
Сила ярости, сила мщения,
Как любовь, дорога.
Наша армия скоро ринется
В свой обратный маршрут.
Вижу - конница входит в Винницу,
В Киев танки идут.
Мчатся лавою под Полтавою
Громы наших атак.
Наше дело святое, правое.
Будет так. Будет так!
1941
Оригинал и комментарии
Письменность в Мивролде от dreamer-m
Об учёте сокровищ и комичных надписях на стелле:
https://www.patreon.com/posts/26006098
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432825.html. Please comment there using OpenID.
https://www.patreon.com/posts/26006098
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432825.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
Вышла вторая серия от nikab
Не хочу спойлерить, но выражение лица Тормунда, увидевшего Джейме рядом с Бриенной, доставило примерно так же, как выражение морды Рейгаля, застукавшего Джона и Дени.
Ехх... играй я сейчас в ролевку по престолам, я захотела бы сыграть леди Оленну или старую Нэн. А лет пятнадцать назад вывернулась бы наизнанку, чтобы придумать как с моим 155 росту можно сыграть Бриенну Тарт. Она моя фаворитка в этой истории.
Блин, буду в Питере надо все-таки поднять жеппу и куда-нить съездить. Даже меч деревянный с собой возьму по такому случаю, жаль плащ из бильярдного сукна канул в Лету и был сожран молью...
Ехх... играй я сейчас в ролевку по престолам, я захотела бы сыграть леди Оленну или старую Нэн. А лет пятнадцать назад вывернулась бы наизнанку, чтобы придумать как с моим 155 росту можно сыграть Бриенну Тарт. Она моя фаворитка в этой истории.
Блин, буду в Питере надо все-таки поднять жеппу и куда-нить съездить. Даже меч деревянный с собой возьму по такому случаю, жаль плащ из бильярдного сукна канул в Лету и был сожран молью...
Оригинал и комментарии
И отдельное ага от nikab
Осознается в процессе набивания Дзена статьями (запас там на год где-то) - журналист из меня как из вторичного продукта пуля. Т.е. я могу сваять забавный текст на цепляющую меня тему и даже что-то там порассуждать, но если тема не касается книг, писателей, Крыма или вкусной еды, пишу я на редкость скверно. Особенно околопсихологические статьи и ужастики про отношения с занудными банальными советами - перечитываю сейчас и ужасаюсь, за что мне деньги платили. Это не журналистика. А все почему - потому что назло врагам решила отморозить уши дцать лет назад и доказать, что чего-то стою. Ну доказала. Ну кормилась этим дцать лет и еще сколько-то прокормлюсь. Но в большинстве своем оно даже хуже моих фотографий :(((
Оригинал и комментарии
от prilepin
ИЗ НОВЫХ ПИСЕМ.
***
Прочла книгу. Ох, Захар! Ох, тяжко! Ещё когда ОН был, я всё время думала:«Неужели такие мужчины бывают?». Теперь понимаю, что вечно любить можно только таких. Не представляю, как вы с женой это перенесли. Напалм жжёт меньше. Сил тебе, дорогой писатель! И ей сил. Правильно живёте. Радует это. Спасибо!
***
Мы с мамой прочитали "Некоторые не попадут в ад". Нам сложно сказать хорошо это или нет, но катарсис случился - мы плакали даже вдвоём. Уважаемый и любимый Захар, не представляется даже как Вам приходится, как жене и семье Вашей. И вот знаете, тут "красавчик" Быков, помнится, настоятельно рекомендовал книгу "Хагакурэ", но кроме того, чтобы книги читать в кресле его и не может боле ни на что хватить. И если там Бусидо о самураях, то Вы, уважаемый Захар - богатырь. У японцев самураи, у украинцев характерники, а у нас Вы - русский богатырь. Спасибо Вам за путь избранный и слова с делами. Простите мне мою назойливость. Я ни в коем разе подхалимажем не занимаюсь, но лишь уважаю Вас. У каждого свои герои, а у меня такой - Вы. Впрочем, как и у всей нашей семьи. Ещё раз спасибо, низкий Вам поклон и до встречи!
PS: Обязательно привезу гостинец из Кирова горячительный. У нас хорошая водка. Как-никак - родина кумышки удмуртской.
***
Захар, прочитала Вашу книгу на одном дыхании, за 2 дня. Спасибо Вам огромное за честность, за обнаженную душу. Извините за слабость, но реву до сих пор. Знаете, Вы в начале писали, что забудут, что уйдёт в прошлое Захарченко, что и у сына его спросят про фамилию и уже не будет ассоциаций. Память будет! Благодаря Вашим книгам мы узнали, какой был на самом деле Александр, что это был великолепный человек, невероятный, я таких не встречала. Вечная ему память!
***
Прочла книгу. Ох, Захар! Ох, тяжко! Ещё когда ОН был, я всё время думала:«Неужели такие мужчины бывают?». Теперь понимаю, что вечно любить можно только таких. Не представляю, как вы с женой это перенесли. Напалм жжёт меньше. Сил тебе, дорогой писатель! И ей сил. Правильно живёте. Радует это. Спасибо!
***
Мы с мамой прочитали "Некоторые не попадут в ад". Нам сложно сказать хорошо это или нет, но катарсис случился - мы плакали даже вдвоём. Уважаемый и любимый Захар, не представляется даже как Вам приходится, как жене и семье Вашей. И вот знаете, тут "красавчик" Быков, помнится, настоятельно рекомендовал книгу "Хагакурэ", но кроме того, чтобы книги читать в кресле его и не может боле ни на что хватить. И если там Бусидо о самураях, то Вы, уважаемый Захар - богатырь. У японцев самураи, у украинцев характерники, а у нас Вы - русский богатырь. Спасибо Вам за путь избранный и слова с делами. Простите мне мою назойливость. Я ни в коем разе подхалимажем не занимаюсь, но лишь уважаю Вас. У каждого свои герои, а у меня такой - Вы. Впрочем, как и у всей нашей семьи. Ещё раз спасибо, низкий Вам поклон и до встречи!
PS: Обязательно привезу гостинец из Кирова горячительный. У нас хорошая водка. Как-никак - родина кумышки удмуртской.
***
Захар, прочитала Вашу книгу на одном дыхании, за 2 дня. Спасибо Вам огромное за честность, за обнаженную душу. Извините за слабость, но реву до сих пор. Знаете, Вы в начале писали, что забудут, что уйдёт в прошлое Захарченко, что и у сына его спросят про фамилию и уже не будет ассоциаций. Память будет! Благодаря Вашим книгам мы узнали, какой был на самом деле Александр, что это был великолепный человек, невероятный, я таких не встречала. Вечная ему память!
Оригинал и комментарии
от prilepin
5 мая 1915 года родился поэт, солдат Евгений Аронович Долматовский.
Первая книга стихов опубликована в 1937 году.
Его отец был арестован и репрессирован накануне войны.
Евгений Долматовский участник "аннексии" Западной Белоруссии и Украины в 1939 году, финской войны, Великой Отечественной.
В августе 1941-го попал в Уманское окружение и был взят в плен, из которого бежал, скрывался на оккупированной территории, 4 ноября перешёл линию фронта. Боям под Уманью посвящена его военно-историческая документальная повесть «Зелёная брама».
Член ВКП(б) с 1941 года. Присутствовал как военный корреспондент при подписании акта капитуляции Германии (1945).
Дожил до 1994 года.
Переоценивать свой век и каяться отказался.
Жаль, что нельзя обменять Евгения Ароновича на дюжину-другую нынешних прозревших нерабов, обязанных в том числе конкретно ему своей шумной жизнью.
На его стихи написаны всенародно любимые песни:
«А годы летят» (М. Фрадкин)
«Всё стало вокруг голубым и зелёным» (Ю. С. Милютин)
«Дорога на Берлин» (М.Фрадкин)
«Если бы парни всей земли» (В. П. Соловьёв-Седой)
«И на Марсе будут яблони цвести» (В. И. Мурадели)
«Комсомольцы-добровольцы» (М. Г. Фрадкин)
«Ленинские горы» (Ю. С. Милютин)
«Лизавета» (Н. В. Богословский)
«Любимый город» (Н. В. Богословский)
«Моя любимая» (М. И. Блантер)
«Офицерские жёны» (А. П. Долуханян)
Ещё он автор очень крутых военных баллад. Что там Киплинг! - Долматовский! Вот одна из них. Дело происходит на Украине.
РАССКАЗ ЛЕТЧИКА
Как летчик, я поклонник скоростей!
Люблю по небу пулей просвистеть.
Медлительной езды не выношу,
Но странный случай в памяти ношу
И говорю: достойны похвалы
Ленивые полтавские волы.
Я в первой схватке был зениткой сбит.
Пожалуй, «ястребок» не долетит,
Хотя до фронта километров пять,
А там аэродром — рукой подать.
Я сбил огонь, бежавший по крылу,
Но сесть пришлось во вражеском тылу.
Я сел в долине между двух дубрав
И вывалился, куртку разодрав.
Взвожу на всякий случай пистолет,
Но никого вокруг как будто нет.
Зенитки где-то хлопают левей,
А здесь поет и свищет соловей.
И я решаю: самолет сожгу,
Чтоб только не достался он врагу...
А совесть возражает: пожалей
Честь летчика и миллион рублей.
Нет! Вот сейчас услышу лай собак —
Затворы в речку, спичку в бензобак.
Саднит плечо, на лбу холодный пот.
А соловей поет, поет, поет.
Вдруг слышу скучный мирный скрип колес:
Лесной дорогой выезжает воз.
Фронт и волы! Представьте вы себе!
Их дядька понукает — цоб-цобе.
— Где немцы? — спрашиваю у дядька,
А он: — Мы их не бачили пока.
Тебе, наверное, видней с небес,
Куда в пределы наши враг залез.
— Далеко ль едешь?
— Сам не видишь? В гай...
— Волов из колымаги выпрягай!
Волы потянут самолет домой! —
А дядька причитает: — Бог ты мой! —
Мой «ястребок» поехал, как арба.
Плывут четыре рога, два горба.
Гей! Цоб-цобе! Под носом у врага
Медлительно качаются рога.
В такой упряжке бедный «ястребок»
Условный фронт, хромая, пересек.
История закончилась добром —
Вернулся я на свой аэродром.
Всего хлебнул я в летчицкой судьбе.
Но надо ж вот такое. Цоб-цобе...
Первая книга стихов опубликована в 1937 году.
Его отец был арестован и репрессирован накануне войны.
Евгений Долматовский участник "аннексии" Западной Белоруссии и Украины в 1939 году, финской войны, Великой Отечественной.
В августе 1941-го попал в Уманское окружение и был взят в плен, из которого бежал, скрывался на оккупированной территории, 4 ноября перешёл линию фронта. Боям под Уманью посвящена его военно-историческая документальная повесть «Зелёная брама».
Член ВКП(б) с 1941 года. Присутствовал как военный корреспондент при подписании акта капитуляции Германии (1945).
Дожил до 1994 года.
Переоценивать свой век и каяться отказался.
Жаль, что нельзя обменять Евгения Ароновича на дюжину-другую нынешних прозревших нерабов, обязанных в том числе конкретно ему своей шумной жизнью.
На его стихи написаны всенародно любимые песни:
«А годы летят» (М. Фрадкин)
«Всё стало вокруг голубым и зелёным» (Ю. С. Милютин)
«Дорога на Берлин» (М.Фрадкин)
«Если бы парни всей земли» (В. П. Соловьёв-Седой)
«И на Марсе будут яблони цвести» (В. И. Мурадели)
«Комсомольцы-добровольцы» (М. Г. Фрадкин)
«Ленинские горы» (Ю. С. Милютин)
«Лизавета» (Н. В. Богословский)
«Любимый город» (Н. В. Богословский)
«Моя любимая» (М. И. Блантер)
«Офицерские жёны» (А. П. Долуханян)
Ещё он автор очень крутых военных баллад. Что там Киплинг! - Долматовский! Вот одна из них. Дело происходит на Украине.
РАССКАЗ ЛЕТЧИКА
Как летчик, я поклонник скоростей!
Люблю по небу пулей просвистеть.
Медлительной езды не выношу,
Но странный случай в памяти ношу
И говорю: достойны похвалы
Ленивые полтавские волы.
Я в первой схватке был зениткой сбит.
Пожалуй, «ястребок» не долетит,
Хотя до фронта километров пять,
А там аэродром — рукой подать.
Я сбил огонь, бежавший по крылу,
Но сесть пришлось во вражеском тылу.
Я сел в долине между двух дубрав
И вывалился, куртку разодрав.
Взвожу на всякий случай пистолет,
Но никого вокруг как будто нет.
Зенитки где-то хлопают левей,
А здесь поет и свищет соловей.
И я решаю: самолет сожгу,
Чтоб только не достался он врагу...
А совесть возражает: пожалей
Честь летчика и миллион рублей.
Нет! Вот сейчас услышу лай собак —
Затворы в речку, спичку в бензобак.
Саднит плечо, на лбу холодный пот.
А соловей поет, поет, поет.
Вдруг слышу скучный мирный скрип колес:
Лесной дорогой выезжает воз.
Фронт и волы! Представьте вы себе!
Их дядька понукает — цоб-цобе.
— Где немцы? — спрашиваю у дядька,
А он: — Мы их не бачили пока.
Тебе, наверное, видней с небес,
Куда в пределы наши враг залез.
— Далеко ль едешь?
— Сам не видишь? В гай...
— Волов из колымаги выпрягай!
Волы потянут самолет домой! —
А дядька причитает: — Бог ты мой! —
Мой «ястребок» поехал, как арба.
Плывут четыре рога, два горба.
Гей! Цоб-цобе! Под носом у врага
Медлительно качаются рога.
В такой упряжке бедный «ястребок»
Условный фронт, хромая, пересек.
История закончилась добром —
Вернулся я на свой аэродром.
Всего хлебнул я в летчицкой судьбе.
Но надо ж вот такое. Цоб-цобе...
Оригинал и комментарии
Я не думала что четвертая серия может быть хуже третьей от nikab
Может.
Оригинал и комментарии
ЫЫЫЫЫЫЫ!!! от nikab
Хочу на игру!!!
На Игру престолов, ага. На Север. Или в долину Аррен - там по идее до сих пор может сидеть в пещере старый дракон Овцекрад - пожалуй, постаревшая Крапива была бы мне тоже в масть. Осталось понять, делают ли в этом сезоне что-нить по Вестеросу без выпаса рогулек, бронемишек и мерянья аутентичностью швов на подолах. Чтобы катарсис, слезы на глазах и плечом к плечу на стене и танцевать с тенями на берегу ручья и звонить колокольчиком на свадьбе маленькой леди...
И не надо говорить про "сделай игру" - я ее без команды не сделаю.
На Игру престолов, ага. На Север. Или в долину Аррен - там по идее до сих пор может сидеть в пещере старый дракон Овцекрад - пожалуй, постаревшая Крапива была бы мне тоже в масть. Осталось понять, делают ли в этом сезоне что-нить по Вестеросу без выпаса рогулек, бронемишек и мерянья аутентичностью швов на подолах. Чтобы катарсис, слезы на глазах и плечом к плечу на стене и танцевать с тенями на берегу ручья и звонить колокольчиком на свадьбе маленькой леди...
И не надо говорить про "сделай игру" - я ее без команды не сделаю.
Оригинал и комментарии
Что такое счастье от nikab
Когда разгуливаешь по залитой солнцем ослепительной радостной Феодосии в новом платье. Да я развратница и купила их два - одно романтичнее, а другое чуть ярче - и куплю еще третье с зарплаты потому что хочу. Похоже следом за аладдинами наступил сезон платьев - восхитительно длинных, совершенно свободных, с кружащимся подолом, смешными кармашками, широким капюшоном, ярусами юбки и прочими прелестями. Платье танцует, струится, развевается под порывами ветра, колыхается, просит - пляши, лови ритм! И я пританцовываю по мостовым и плитке, обхожу вековые деревья, балансирую по поребрику, прыгаю на одной ножке - ага, прыгаю и буду прыгать, пока не постарею! К платью поймались в сэконде бохо-бусы тон-в-тон - и к любимым туфлям они тоже пойдут. Воздух словно нежнейший крем полон сладких цветочных запахов - отцветают яблони и груши, вспыхнули по клумбам тюльпаны, вот-вот засияют белизной свечи каштанов и к этой цветочной легкости примешивается карамель и творог и выпечка - повсюду продают нарядные куличи к Пасхе. Щебечут птицы, вспархивают в солнечный свет красотки горлицы, белые чайки кружат над городом словно воздушные змеи. В рюкзачке - домашняя клубника и домашние сливки и свежайшая горьковатая руккола и молодая редиска и грунтовая картошка размером с горошину и зеленая голова молодой капусты. В воскресенье Опук и розовое озеро. На той неделе - парад воздушных шаров. А там и в Лиску на день-другой, постоять на берегу, поваляться на ночном пляже, считая большие звезды, пособирать самоцветы, заварить дымного чаю...
Крым лучшее место на земле!
И бонусом - лапки Его Высочества, сэра Пурпурное сердце, принца Котландии Джорджа Джинджера :)
Крым лучшее место на земле!
И бонусом - лапки Его Высочества, сэра Пурпурное сердце, принца Котландии Джорджа Джинджера :)
Оригинал и комментарии
Приложение для детей Nicola от taberko
А у нас новое видео на ютубе, и какое! Наши друзья придумали супер-классное приложение, которое мотивирует детей читать!
Подписывайтесь на наш образовательный канал, ставьте лайки и делитесь видео с друзьями! Спасибо.
На полочке стоят:
Алиса в Стране чудес: https://clck.ru/FXixk
Дикари и принцессы: https://clck.ru/FXj3D
Летающий дом, Джеральд Даррелл
Крокодил, который не плакал: https://clck.ru/FXj3r
Митя Тимкин. Прощай, началка! https://clck.ru/FXj4E
Оригинал и комментарии
от prilepin
Гуайдо признал неудачу попытки свержения Мадуро.
Между прочим, ВВП обыграл Трампа в этой партии.
В домах лучших людей траур.
Обязательно надо написать, что бледнолицый тиран спас близкий по духу коррупционный режим.
Ага.
Между прочим, ВВП обыграл Трампа в этой партии.
В домах лучших людей траур.
Обязательно надо написать, что бледнолицый тиран спас близкий по духу коррупционный режим.
Ага.
Оригинал и комментарии
Пять лет одесской Хатыни от captain-urthang
Помни Одессу. Помни тех, кого сожгли живьём, но не заставили сдаться.
Оригинал и комментарии
Из жизни от dreamer-m
В чате обсуждаем "Кровь и честь" (игру про Японию), к которой крайне небрежно сделан и свёрстан список литературы.
Один из обсуждающих:
"Восьмая строка
Окончилась запятой
За нею ничто"
Так и живём, так и работаем.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432618.html. Please comment there using OpenID.
Один из обсуждающих:
"Восьмая строка
Окончилась запятой
За нею ничто"
Так и живём, так и работаем.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/432618.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
Таро Фантастических Существ. Предсказание Будущего. от nikab
Таро Фантастических Существ. Предсказание Будущего.
Оригинал и комментарии
Оставить отзыв с помощью аккаунта FaceBook: