ЖЖ Топ-50 постов сегодня
Недавние тренды рунета
Нежданчик прилетел :( от apxiv
Читаю сейчас л/с и вижу, что 22 часа назад Андрей Степаненко (chispa1707) прислал мне следующее странное сообщение:
"Игорь, я в последние полгода-год видел у Вас достаточно много зафренженных Вами юзеров с пустыми журналами, при этом специализирующихся на жестком троллинге меня. Такой взаимофренд с троллями оправдан, если нужна постоянная связь. Мне немного, видимо, осталось, а потому, я не хочу более Вас видеть. Прощайте, и Бог вам судья. Андрей Степаненко."
Написал ответ, что зафренд происходит по просьбе юзеров для чтения моих подзамочных записей и у меня нет обычая контролировать поведение френдов в других журналах. Возможность ответа заблокирована.
Глянул его записи и вижу пост Извещение 2 : "Напомню, что произвел сегодня массовый бан. Формальная причина бана: увидел в числе френдов своего френда спеца по НЛП (уже второго), тесно связанного с нацизмом, и вызверился. Я уже с год вижу, что френд двурушничает, но это особый случай, это опасно. В таких случаях желательно зачищать всю площадку. Подлинная причина акции заметно примитивнее: это часть неформального диалога."
Комментировать там не смог, видать забанил.
У меня вопрос: кто-нибудь может объяснить что у него случилось?
"Игорь, я в последние полгода-год видел у Вас достаточно много зафренженных Вами юзеров с пустыми журналами, при этом специализирующихся на жестком троллинге меня. Такой взаимофренд с троллями оправдан, если нужна постоянная связь. Мне немного, видимо, осталось, а потому, я не хочу более Вас видеть. Прощайте, и Бог вам судья. Андрей Степаненко."
Написал ответ, что зафренд происходит по просьбе юзеров для чтения моих подзамочных записей и у меня нет обычая контролировать поведение френдов в других журналах. Возможность ответа заблокирована.
Глянул его записи и вижу пост Извещение 2 : "Напомню, что произвел сегодня массовый бан. Формальная причина бана: увидел в числе френдов своего френда спеца по НЛП (уже второго), тесно связанного с нацизмом, и вызверился. Я уже с год вижу, что френд двурушничает, но это особый случай, это опасно. В таких случаях желательно зачищать всю площадку. Подлинная причина акции заметно примитивнее: это часть неформального диалога."
Комментировать там не смог, видать забанил.
У меня вопрос: кто-нибудь может объяснить что у него случилось?
Оригинал и комментарии
от pesen-net
Моя мама бегает за троллейбусом. Она говорит: "Если выйти с запасом в десять минут, всюду успеешь, никуда не торопясь." Но сама выбегает из дому когда всё пропало, поезда улетели, самолёты уплыли, студенты разбежались. Мама не сдаётся. Она догоняет троллейбус, бежит внутри троллейбуса, сквозь толпу, от задней двери до передней, откручивает вращение земли и иногда успевает вернуться в прошлое.
Все женщины нашего района так делают. Стоит троллейбусу вывалиться из-за угла, женщины взлетают, скачут по лужам, наперегонки с молодостью, невыносимые свои четыреста метров. Летом они приподнимают юбки, зимой разбивают телами сугробы. Школьники прекращают идти в школу, выстраиваются в трибуну и криками подбадривают самых достойных. Хорошо ставят на толстых, способных доехать до троллейбуса юзом в случае падения. Ценятся также женщины с сумками, за лучшее сцепление с асфальтом.
Внутренняя тяга участниц к красоте делают забег отличным зрелищем. Моя мама, например, разработала собственные приёмы изящного галопа. Она строчит мелким шагом, с невероятной частотой, отводя носок на 30 градусов во вне. Руки прямые, подбородок вверх, на лице спокойная улыбка. Есть в ней что-то от вертолёта и самурая одновременно. При этом мама утверждает, что:
А) ни разу в жизни никуда не опоздала.
Б) это троллейбусы за ней бегают, а не она за ними.
И мне жаль того, кто оспорит её обобщения.
Я не бегаю за транспортом, живу не спеша. И прививаю это искусство детям. Весь секрет в точности планирования. Вот несколько важных правил:
1. Не пытайтесь ложиться пораньше. Будьте реалистом. Временем нашей жизни управляем не мы, а сериалы.
2. Помолитесь с вечера об отсутствии потрясающих новостей, с которыми минутка в телефоне растянется до обеда.
3. Не собранный загодя школьный портфель лучше сознательно забыть дома. Неизбежные расстройства лучше встречать налегке.
4. Вместо завтрака дайте ребёнку пару монет или охотничий нож. Сэкономите время и поможете дочери узнать мир. Ни в коем случае не подходите вместе с утра к холодильнику, - пропадёте!
5. Никаких поцелуев перед выходом. Даже двое детей не в состоянии запомнить, кто из них уже поцелован, а кто ещё нет. К тому же, липкие пятна на щеках сбивают тонкую настройку утренних сборов.
Вместо всего этого надо прыгнуть из кровати точно в автомобиль, объехать троллейбусы со всей их олимпиадой, оставить чёрные следы у светофоров и к школе приехать зелёными от морской болезни. На часы лучше не смотреть, это шестое правило.
Сейчас 2019 год. Моей маме 77. Вчера она догнала электричку. И я не знаю, что смогу ей противопоставить в будущем.
Оригинал и комментарии
от pesen-net
Самое трудное в экскурсии – объяснить, почему ты её не хочешь. Первые три тысячи экскурсий как-то ещё нравятся. Потом башни и красавицы сливаются в одну историю о том, как она ему не дала.
В начале экскурсии очень удобно иметь сломаную ногу. Мы даже хотели завести съёмный гипс.
- Я бы с радостью, но вы же видите – можно сказать, размахивая переломом.
Мы пошли в башню, где жила красавица.
В Германии за каждым углом есть пустая башня из-под красавицы. В средние века целая их банда опутала страну. Путник вынужден был решать шарады, вычерпывать озёра и убивать какое-нибудь животное. За всё это полагался поцелуй. Так себе расценки. Я крайне благодарен резиновым японским женщинам, обрушившим этот пузырь на рынке поцелуев.
Мы пёрлись по лесу, потом в гору, потом на башню. Экскурсовод Женя рассказал предание:
Однажды в башню пришёл мужчина. Красавица предложила выбрать: деньги - или чудесный тюльпан? Путник выбрал деньги. Хозяйка проводила гостя до дверей и на прощание сказала, что тот глубоко ошибся, надо было выбрать тюльпан.
Женя замолчал потому что история закончилась.
Я спросил деликатно: Ну и чо?
Женя ответил, если бы в экскурсии участвовали женщины, я бы сейчас подавился своим вопросом. Немного подумав, он признал, что и сам бы выбрал деньги.
Тут уж все согласились – лезть на такую высоту ради тюльпана может только идиот. То ли дело мы, пришедшие сюда, потому что вход бесплатный.
У нас в Латвии тоже была одна красавица. Она сидела на болоте. (Все наши башни захвачены правительством). Предание гласит что много влюблённых идиотов утопло ради болотоной красавици. И тут есть нестыковка. Судя по числу идиотов сейчас, они или не тонут, или откладывают икру перед смертью, как лососи.
Сейчас в то болото водят туристов. Умные туристы восхищаются тонким очарованием пейзажа. Глупые срываются с деревянного настила в трясину.
Женя сказал:
- Больше у нас ничего не происходит. Скучная земля. Есть ещё один рассказ, но это так, под пиво.
Плыли однажды охотники по озеру. (Женя показал рукой в сторону озера) Видят – лось плывёт. Догнали, набросили верёвку на рога. Другой конец привязали к лодке. Думают, у берега мы его (лося) грохнем. Чтобы не буксировать с середины озера. Вёсла отложили, достали ружья. Едут, наслаждаются охотой.
Лось – нет бы медленно выйти на берег и помолиться – достал копытами до дна и рванул. Два охотника выпали в воду, третий вцепился в борта и полетел навстречу неизвестности.
Жёны охотников ждали у костра на берегу. Они признали охоту интересным развлечением, когда заметили птицу-лодку, запряжённую лосём. Вся конструкция, матерясь и топая, убежала в лес довольно далеко. В конце концов врезалась в дерево, благодаря чему охотник ещё и полетал немного. Лось оторвался и убежал. Теперь у него водобоязнь. Вот такая вот обыденная история.
Тут я обнял Женю и поблагодарил от имени мировой литературы. И побежал записывать этот наш отчёт о поездке. Наконец-то есть что рассказать.
На прощание прослушайте, пожалуйста, грустную песню о путешествиях ранней весной.
https://www.youtube.com/watch?v=HG3xv48UGPA
Оригинал и комментарии
этнография и антропология от clear-text
ТРИГГЕР БАНА
Что такое «триггер бана»? Это какое-то словечко, которое человеку настолько противно, гадко, мерзко – что он за него может вас забанить, то блокировать доступ к своей странице. Речь, как вы поняли, идет о Фейсбуке.
Люди пишут, за что они банят комментаторов. Конечно, в основном – за расистские клички, и это понятно. Но иногда – за путаницу между «одел» и «надел», и, разумеется, между «-тся» и «-ться».
Некоторые банят за слово «элитный», другие - за «бомонд».
Но бан за неудачное слово случается не только в Фейсбуке.
Был у меня знакомый редактор на ТВ. Много лет назад дело было.
Рассказывал:
Познакомился с девушкой, ведет ее к себе домой. Купили вина, конфет. Берет ее за руку и хочет перейти улицу на красный. А она говорит:
- Ой, там минцанер!
- Кто?
- Минцанер на углу!
- А... - сказал он. - Прости, забыл, мне надо тут на работу позвонить из автомата.
Ну и всё.
Мораль - триггеры бана, они такие индивидуальные! Такие неожиданные!
***
Особенно много внезапных банов связано с деньгами.
«Было это в советские времена, – пишет мне моя подруга. – Мой знакомый давно мечтал об одной девушке, и наконец она назначила ему свидание. Договорились, что в гостинице “Россия”. Он там остановился, поскольку приехал из другого города. И вот стоит он на лестнице над залом, пришёл пораньше, и видит, что стоит эта девушка внизу в зале у кассы и платит за кофе. Кассирша ей даёт мелочь на сдачу, а одна копейка попала в мелкую решетку у кассового аппарата. И видит мой знакомый, что девушка стала выковыривать эту копейку из решётки, даже спичку достала. Мой знакомый развернулся и ушёл. Потом говорил, что даже подойти к этой девушке больше не мог».
Или вот еше одна история из ранешних времен, рассказал мой корреспондент.
«Красивая девушка пришла в компанию, и там ей очень понравился один интересный парень. И тут компания обнаружила, что не хватает выпивки. Кому бежать за водкой? Жребий выпал на этого парня. Девушка тут же вызвалась сопровождать его. Ехать в винный магазин надо было автобусом. Она уже мечтает: сядем рядышком, прижмемся друг к дружке и начнем целоваться. Зашли в автобус, она села у окошка. А он подошел к кассе и что-то там стоит. Ей уже не терпится целоваться-обжиматься, а он ни с места. Так они всю дорогу и проехали: она у окошка сидя, а он – стоя у кассы. Оказывается, у него была монетка в 20 копеек, и он всё ждал, когда кто-нибудь войдет в автобус и даст ему сдачу 10 копеек. Проезд в автобусе тогда стоил пятачок, и люди сами кидали деньги в кассу, отрывали билеты и, если надо, брали сдачу у других пассажиров. А тут людей в автобусе мало, на остановках почти никто не входит, а кто входит, у тех проездной.
На обратном пути девушке совсем расхотелось целоваться. А самое главное, что на вечеринке они уже пару раз прикасались друг к другу, смотрели выразительно, и вообще всё уже было на мази. Он сам обрадовался, когда она напросилась с ним вместе ехать! И тут эти десять копеек».
Масса историй про триггер бана связана с именно с деньгами. Как женщина разочаровалась в мужчине, потому что он то ли нагнулся за оброненной монеткой, то ли сдачу стал пересчитывать, то ли «в ресторане медленно и как-то очень неохотно выуживал из бумажника деньги» (это почти цитата из какого-то советского автора). Как молодая жена разлюбила молодого мужа за то, что в свадебном путешествии он мелким почерком записывал в тетрадку расходы…
Василий Яновский пишет:
«Когда в Англии я впервые услышал от джентльмена, покупавшего в лавке трубку: “Нет, это слишком дорого для меня. I can't afford it…” – я вздрогнул и покраснел от стыда: подумайте, при даме сознался в своей неполноценности! Нам с детства внушили, что порядочный кавалер может себе позволить все! Деньги не помеха, если нужно – украдет, убьет».
Молодой Лев Толстой играл в карты, и кто-то из партнеров уронил на пол «золотой» - судя по времени, это был канкринский полуимпериал номиналом в 5 руб.50 коп, или екатерининский империал в 10 руб. – но важно другое. По неписанным правилам, оброненные монеты - добыча лакеев. Но этот игрок залез под стол и стал там шарить, искать. Увидев такое крохоборство, граф Лев Николаевич вытащил сторублевую банкноту, свернул в трубочку, зажег её от свечи и присел на корточки рядом со скупердяем – и стал ему светить.
Иногда кажется, это очень русское. Знаменитая «широта натуры», подчеркнутое презрение к деньгам. Штабс-капитан Снегирев топчет ассигнации. Настасья Филипповна швыряет пачку денег в камин. Или вот рассказ Чехова «Пьяные»:
«В шесть часов ему подали счет.
- 925 руб. 40 коп.! - сказал Альмер и пожал плечами. - За что это? Нет, постой, надо проверить!
- Оставь! - забормотал Фролов, вытаскивая бумажник. - Ну... пусть грабят... На то я и богатый, чтоб меня грабили...»
***
Или это не только русское?
Или в других европейских культурах тоже есть что-то подобное?
Что такое «триггер бана»? Это какое-то словечко, которое человеку настолько противно, гадко, мерзко – что он за него может вас забанить, то блокировать доступ к своей странице. Речь, как вы поняли, идет о Фейсбуке.
Люди пишут, за что они банят комментаторов. Конечно, в основном – за расистские клички, и это понятно. Но иногда – за путаницу между «одел» и «надел», и, разумеется, между «-тся» и «-ться».
Некоторые банят за слово «элитный», другие - за «бомонд».
Но бан за неудачное слово случается не только в Фейсбуке.
Был у меня знакомый редактор на ТВ. Много лет назад дело было.
Рассказывал:
Познакомился с девушкой, ведет ее к себе домой. Купили вина, конфет. Берет ее за руку и хочет перейти улицу на красный. А она говорит:
- Ой, там минцанер!
- Кто?
- Минцанер на углу!
- А... - сказал он. - Прости, забыл, мне надо тут на работу позвонить из автомата.
Ну и всё.
Мораль - триггеры бана, они такие индивидуальные! Такие неожиданные!
***
Особенно много внезапных банов связано с деньгами.
«Было это в советские времена, – пишет мне моя подруга. – Мой знакомый давно мечтал об одной девушке, и наконец она назначила ему свидание. Договорились, что в гостинице “Россия”. Он там остановился, поскольку приехал из другого города. И вот стоит он на лестнице над залом, пришёл пораньше, и видит, что стоит эта девушка внизу в зале у кассы и платит за кофе. Кассирша ей даёт мелочь на сдачу, а одна копейка попала в мелкую решетку у кассового аппарата. И видит мой знакомый, что девушка стала выковыривать эту копейку из решётки, даже спичку достала. Мой знакомый развернулся и ушёл. Потом говорил, что даже подойти к этой девушке больше не мог».
Или вот еше одна история из ранешних времен, рассказал мой корреспондент.
«Красивая девушка пришла в компанию, и там ей очень понравился один интересный парень. И тут компания обнаружила, что не хватает выпивки. Кому бежать за водкой? Жребий выпал на этого парня. Девушка тут же вызвалась сопровождать его. Ехать в винный магазин надо было автобусом. Она уже мечтает: сядем рядышком, прижмемся друг к дружке и начнем целоваться. Зашли в автобус, она села у окошка. А он подошел к кассе и что-то там стоит. Ей уже не терпится целоваться-обжиматься, а он ни с места. Так они всю дорогу и проехали: она у окошка сидя, а он – стоя у кассы. Оказывается, у него была монетка в 20 копеек, и он всё ждал, когда кто-нибудь войдет в автобус и даст ему сдачу 10 копеек. Проезд в автобусе тогда стоил пятачок, и люди сами кидали деньги в кассу, отрывали билеты и, если надо, брали сдачу у других пассажиров. А тут людей в автобусе мало, на остановках почти никто не входит, а кто входит, у тех проездной.
На обратном пути девушке совсем расхотелось целоваться. А самое главное, что на вечеринке они уже пару раз прикасались друг к другу, смотрели выразительно, и вообще всё уже было на мази. Он сам обрадовался, когда она напросилась с ним вместе ехать! И тут эти десять копеек».
Масса историй про триггер бана связана с именно с деньгами. Как женщина разочаровалась в мужчине, потому что он то ли нагнулся за оброненной монеткой, то ли сдачу стал пересчитывать, то ли «в ресторане медленно и как-то очень неохотно выуживал из бумажника деньги» (это почти цитата из какого-то советского автора). Как молодая жена разлюбила молодого мужа за то, что в свадебном путешествии он мелким почерком записывал в тетрадку расходы…
Василий Яновский пишет:
«Когда в Англии я впервые услышал от джентльмена, покупавшего в лавке трубку: “Нет, это слишком дорого для меня. I can't afford it…” – я вздрогнул и покраснел от стыда: подумайте, при даме сознался в своей неполноценности! Нам с детства внушили, что порядочный кавалер может себе позволить все! Деньги не помеха, если нужно – украдет, убьет».
Молодой Лев Толстой играл в карты, и кто-то из партнеров уронил на пол «золотой» - судя по времени, это был канкринский полуимпериал номиналом в 5 руб.50 коп, или екатерининский империал в 10 руб. – но важно другое. По неписанным правилам, оброненные монеты - добыча лакеев. Но этот игрок залез под стол и стал там шарить, искать. Увидев такое крохоборство, граф Лев Николаевич вытащил сторублевую банкноту, свернул в трубочку, зажег её от свечи и присел на корточки рядом со скупердяем – и стал ему светить.
Иногда кажется, это очень русское. Знаменитая «широта натуры», подчеркнутое презрение к деньгам. Штабс-капитан Снегирев топчет ассигнации. Настасья Филипповна швыряет пачку денег в камин. Или вот рассказ Чехова «Пьяные»:
«В шесть часов ему подали счет.
- 925 руб. 40 коп.! - сказал Альмер и пожал плечами. - За что это? Нет, постой, надо проверить!
- Оставь! - забормотал Фролов, вытаскивая бумажник. - Ну... пусть грабят... На то я и богатый, чтоб меня грабили...»
***
Или это не только русское?
Или в других европейских культурах тоже есть что-то подобное?
Оригинал и комментарии
Проблема поисков общего праязыка от apxiv
Записываю чтобы не забыть содержание недавнего разговора. Соеседник живо интересовался работами на тему поисков общего праязыка и спросил мое мнение.
Хм, если предположить что все население Земли произошло от одной-единственной небольшой группы людей, то у них был общий праязык, но не вижу никакой возможности его реконструировать, да необходимости тоже.
Приводимые доводы о признаках общего праязыка касались исключительно словарного состава языков. При этом на помощь призывалась этимология (научная или "народная" - это не так важно, потом поясню, которая доказывает что были некие общие для всех или больших групп слова. И будто бы этим самым вскрываются контуры праязыка. Ничего подобного!
Этим в первую очередь вскрываются коммуникации носителей разных языков. Посмотрите например заметку Табак, тютюн, духан и цыпленок-табака. Один и тот же товар получил разные названия в разных языках.
Жизнь показывает, что замкнутые группы и при ограничении коммуникаций один и тот же язык могут своим словотворчеством изменить до непонимаемости обычным человеком. Это арго, жаргоны: профессиональные, молодежные, фанатов, преступного мира и т.п.
Вспомним какие проблемы были во Франции, Германии, Италии и прочих странах при их объединении в 19 веке. Начиналось с того, что люди из одного района могли совсем не понимать людей из другого региона. Несмотря на создание единых словарей, развитие средств массовой информации от газет, радио, телевиденияи теперь и интернета, до сих пор эти диалектные особенности не исчезли!
Да вот взять тот же самый Китай: до сих пор северяне с южанами общаются через иероглифы, если кто-то из них не знает официального общекитайского (не помню, кажется его знают около 60%). Такая же беда с языками в Индии.
Мой вывод: словарный состав носителей одного и того же языка при отсутствии коммуникаций расходится вплоть до полного непонимания друг друга. Без активных взаимных коммуникаций разных групп у них не может быть общего языка.
То, что искатели подразумевают под "общим праязыком", по моему мнению всего лишь находки заимствований слов или реконструкция регионального койне. Не более того.
Язык обычно достаточно легко переваривает иностранные слова, вплоть до того, что носители уже и не догадываются, что обычные для них слова - из другого языка. Например, слова шапка, башмак, сазан, камыш, кирпич - русские? Да, русские, но в турецком они означают то же самое. Можно задавать вопрос кто у кого заимствовал, но понятно, что они прижились в обоих языках вполне комфортно.
Самая инерционная характеристика языка - это его строй, который называют языковым строем или грамматическим. Воспринятое иностранное слово начинает использоваться именно по правилам данного языкового строя.
И вот с этой точки зрения поиски "общего языка" считаю пока безрезультатными, а может быть и бесперспективными от слова "совсем".
Тем не менее, работа со словарным составом языков в русле идей ЛТЦ может дать поисковые маркеры, которые выведут и на материальные подтверждения гипотез. Так или иначе, но исследования средиземноморского и балтийского койне учеными проводятся и надо лишь изучить их вляние на языки автохтонных народов суши.
Не претендую на какие-то откровения в лингвистике, поскольку не спец, но коль скоро этот вопрос зависит от коммуникаций (ресурсных, информационных и прочих), то аз просто вынужден в них копаться.
Какие будут мнения?
Хм, если предположить что все население Земли произошло от одной-единственной небольшой группы людей, то у них был общий праязык, но не вижу никакой возможности его реконструировать, да необходимости тоже.
Приводимые доводы о признаках общего праязыка касались исключительно словарного состава языков. При этом на помощь призывалась этимология (научная или "народная" - это не так важно, потом поясню, которая доказывает что были некие общие для всех или больших групп слова. И будто бы этим самым вскрываются контуры праязыка. Ничего подобного!
Этим в первую очередь вскрываются коммуникации носителей разных языков. Посмотрите например заметку Табак, тютюн, духан и цыпленок-табака. Один и тот же товар получил разные названия в разных языках.
Жизнь показывает, что замкнутые группы и при ограничении коммуникаций один и тот же язык могут своим словотворчеством изменить до непонимаемости обычным человеком. Это арго, жаргоны: профессиональные, молодежные, фанатов, преступного мира и т.п.
Вспомним какие проблемы были во Франции, Германии, Италии и прочих странах при их объединении в 19 веке. Начиналось с того, что люди из одного района могли совсем не понимать людей из другого региона. Несмотря на создание единых словарей, развитие средств массовой информации от газет, радио, телевиденияи теперь и интернета, до сих пор эти диалектные особенности не исчезли!
Да вот взять тот же самый Китай: до сих пор северяне с южанами общаются через иероглифы, если кто-то из них не знает официального общекитайского (не помню, кажется его знают около 60%). Такая же беда с языками в Индии.
Мой вывод: словарный состав носителей одного и того же языка при отсутствии коммуникаций расходится вплоть до полного непонимания друг друга. Без активных взаимных коммуникаций разных групп у них не может быть общего языка.
То, что искатели подразумевают под "общим праязыком", по моему мнению всего лишь находки заимствований слов или реконструкция регионального койне. Не более того.
Язык обычно достаточно легко переваривает иностранные слова, вплоть до того, что носители уже и не догадываются, что обычные для них слова - из другого языка. Например, слова шапка, башмак, сазан, камыш, кирпич - русские? Да, русские, но в турецком они означают то же самое. Можно задавать вопрос кто у кого заимствовал, но понятно, что они прижились в обоих языках вполне комфортно.
Самая инерционная характеристика языка - это его строй, который называют языковым строем или грамматическим. Воспринятое иностранное слово начинает использоваться именно по правилам данного языкового строя.
И вот с этой точки зрения поиски "общего языка" считаю пока безрезультатными, а может быть и бесперспективными от слова "совсем".
Тем не менее, работа со словарным составом языков в русле идей ЛТЦ может дать поисковые маркеры, которые выведут и на материальные подтверждения гипотез. Так или иначе, но исследования средиземноморского и балтийского койне учеными проводятся и надо лишь изучить их вляние на языки автохтонных народов суши.
Не претендую на какие-то откровения в лингвистике, поскольку не спец, но коль скоро этот вопрос зависит от коммуникаций (ресурсных, информационных и прочих), то аз просто вынужден в них копаться.
Какие будут мнения?
Оригинал и комментарии
Из жизни трубадуров. от pesen-net
Жизнь успешного артиста прекрасна. Мы питаемся на самых дорогих заправках, ночуем у добрых людей. В Кёльне пришлось подраться за кровать с незнакомой кошкой, но это мелочи. Она меня укусила, я укусил её в ответ. Пусть знает, что нельзя вставать между русским писателем и его диваном.
В Гамбурге сменил веру за суп из тыквы. Теперь я адвентист, кажется. Подошёл человек, позвал на ужин в молельный дом. Он оказался сантехником, атеистом, живёт при церкви, ночует в котельной. Хотел поужинать с не религиозными не фанатиками. Я же, в надежде на чай и сласти, выдал за ужином такую проповедь, что самовар замироточил. Разбил вдребезги баптистов, мормонов и прочую не адвентистскую шелупонь.
В Аугсбурге пели в детском саду, за фоне крепости из лего. Собрались бабушки, заказали «Конфетки-бараночки» и «Боже царя храни». В середине концерта из крепости выпал ребёнок. То ли его родители забыли забрать, то ли он левый эсер. Бабушки не смогли договориться. Примерно поэтому монархия и рухнула.
Хозяйка кафе в Антверпене принялас нас за китайских цыган. Зря я разговаривал с ней по-польски. Велела собирать мне деньги в шляпу, пока Рома поёт песню про инвалидов. Сказала, у меня достаточно жалкий вид для такого ремесла. Меня даже бить не надо предварительно. Не будь я китайский цыган, если не сбегу вместе с выручкой. Выкраду, так сказать, вместе со шляпой.
В Льеже, по слухам, одна девочка играет на контрабасе ногами. Нам непременно нужна такая участница в коллектив. Для истерик и воровства продуктов крупнее мандарина. Потому что хочется уже какого-то развития.
Рома согласен только на красивую контрабасистку. Не понимаю, откуда такие каприцы у человека, второй месяц живущего в тойоте королла. И пахнущего автомобильным ароматизатором «ёлочка-лимон». Удивительный романтик.
Сегодня выступаем в Париже. В программе странные звуки, внезапные слёзы и матросский танец за еду. Приходите непременно. Начало в шесть.
Адрес: 83, boulevard Arago, 75014 Paris
Вопросы и негодование: ksp.paris@gmail.com
Оригинал и комментарии
через год вернемся к разговору от clear-text
ПОЭТ И МУЗА
- Вы где-нибудь учитесь?
- В Литературном институте.
- И одновременно работаете?
- Да. У меня папа-мама в Архангельске, и они… - он запнулся.
- Понимаю, я все понимаю. Боже! И при этом вы, наверное, снимаете квартиру?
- Однокомнатную, втроем с ребятами. Там электроплита, так что можно спать на кухне.
- Далеко?
- Да. На Домодедовской. Так-то по прямой, но там дальше на автобусе, и еще пешком… - он поглядел на свою собеседницу и спросил: - А вам правда понравились мои стихи?
- Зачем я буду врать? – рассмеялась она. – Вы что, живой классик, Кушнер или Чухонцев, чтобы я перед вами рассыпалась лестью? – перестала смеяться и продолжала уже серьезно: – Очень талантливо, очень тонко, но при этом очень живо, плотски, фактурно, чувствуется пульс! – она даже сжала кулак.
Двадцатитрехлетний поэт Слава Никодимов чуть покраснел и опустил глаза.
Его собеседница, красивая женщина лет сорока или даже меньше, пристально рассматривала его.
Разговор шел около вешалки, в тесном коридоре библиотеки имени Чехова. Там только что закончился вечер молодых поэтов.
- А как насчет издания? – спросила она.
- Я печатался три раза, - сказал он. – В журнале «Арион» и в двух сборниках.
- Я про книгу!
- Про книгу еще рано. Я на книгу не наберу.
- И не наберете! – жестко сказала она. – Если жить вот так. Работать, спать на кухне, и еще два часа ехать до института.
- Час двадцать, - поправил он.
- Какая разница? Послушайте… Слава вас зовут? Слава, я могу вам помочь. Зачем? Ни зачем. Почему? Ни почему. Совершенно просто так. Мне нравится, как вы пишете. Я хочу, чтоб у вас все получилось. Сначала я сниму вам квартиру. Тут, недалеко. На Большой и Малой Бронной есть несколько очень милых небольших квартир. Особенно одна мне нравится. Двухкомнатная. Спальня и еще одна комната, гостиная, она же кабинет. Поставите письменный стол. Вернее, он там уже стоит. До института вам будет десять минут пешком, разве плохо. И потом, вся атмосфера старого центра… А?
- Что? – спросил он.
- Да ничего! Вы спокойно будете ходить на свои семинары, спокойно писать стихи. А примерно через год, когда стихов будет уже такая увесистая пачка, - она показала пальцами, - вот тогда мы вернемся к разговору о книге… Работать-подрабатывать тоже не придется. Я вам буду переводить на карточку что-то вроде стипендии. Немного, но вам хватит. У вас есть карточка?
- А? – он помотал головой.
- Карточка, спрашиваю, есть?
- Есть.
Она вытащила из сумочки смартфон:
- Диктуйте номер. Ну или дайте, я сфотографирую.
- Спасибо большое, - сказал он. – Так неожиданно… Даже не верится. Но только скажите, что я вам за это?
- Вы? Мне? – засмеялась она. – Ровно ничего! Вот еще выдумали! Я просто хочу, чтобы вы писали стихи в хороших условиях. Без иссушающей заботы о куске хлеба. Без утомительной дороги в метро. Без приятелей, которые сидят у вас на голове в крохотной квартирке на Домодедовской. Небось, они еще и курят?
- Курят, - признался он. – Оба.
- Вот! – сказала она. – А тут будет удобно и воздух чистый. Мне ничего не нужно. Никаких условий. Ну, кроме одного. Условие маленькое и легкое, - легко вздохнула она. – В этой квартире, которую я сейчас велю для тебя приготовить, – она неожиданно перешла на «ты», и пальцем полистала список в своем смартфоне, – в этой квартире ты будешь жить один.
- В смысле?
Она засмеялась и зачем-то прикоснулась ладонью к своему виску. У нее была очень короткая темная стрижка.
- Совсем один. Без никого. И даже без гостей. Потому что я очень огорчусь, если приду тебя навестить и вдруг увижу на ковре, на диване, или, хуже всего, в ванной на раковине, или в стоке, - она сморщилась и сглотнула, как будто ее сейчас вырвет, - вдруг увижу мерзкие длинные блондинистые волосы, какая гадость… Я буду очень расстроена.
Поэт Слава Никодимов посмотрел на нее, снова опустил глаза и тихо сказал:
- Извините. Спасибо. Не надо.
- Ну, вольному воля! – засмеялась она. – Успехов!
Повернулась, сняла с вешалки свое пальто, накинула на плечи и быстро ушла.
Выйдя из арки, повертела головой и решила пешком дойти до метро «Маяковская».
Было почти тепло, сырой весенний ветер.
Хотела зайти съесть пирожок и кофе выпить, но не стала.
Ехала в метро и думала:
«Какой красивый мальчик. Талантливый. Хороший, чистый, это главное. Может, в самом деле будет поэт. Есть отдельные удачные строки».
Поэт Слава Никодимов, немного потусовавшись с приятелями, выпив два стакана вина и закусив бутербродом с колбасой, спускался в метро «Тверская» и думал:
«Хорошая ведь женщина. Умная. Красивая, в общем и целом. Фигура классная. Мне такие нравятся. Но зачем она так? Притворяется не пойми кем».
***
Войдя в вагон, он сразу увидел ее и отвернулся к дверям.
А она сидела, уткнувшись в телефон, и его не заметила.
На всякий случай он вышел на следующей остановке и подождал другого поезда.
Вот и правильно.
***
Впрочем, у этого рассказа может быть много концовок.
1. (открытая, романтическая):
Войдя в вагон, он сразу увидел ее, хотел отвернуться, но не успел. Она смотрела на него открыто и спокойно. Он сел рядом с ней. Она молчала. Тогда он вдруг взял ее под руку.
- Не боишься? - спросила она.
- А ты? - спросил он.
2. (закрытая, печально лирическая).
Он вышел и дождался следующего поезда. Сел в него. Поезд тронулся, но через полминуты остановился. Потом его подали назад. Всех высадили. Полицейский объяснил, что в только что в предыдущем поезде произошел теракт.
Потом он всю жизнь жалел, что даже не спросил, как ее зовут.
3. (злая и циническая).
- Спасибо, - сказал он. - Спасибо вам огромное. Я буду там жить один, только один, совсем один... Как вы велели!
- Не за что, - сказала она и стала звонить какой-то Алечке, или Галечке, он не расслышал.
Она громко делала распоряжения насчет квартиры. Вымыть, переставить, набить холодильник и все такое.
Потом написала ему адрес и велела завтра утром приехать по этому адресу, перевезти вещи.
Наутро он стоял с двумя чемоданами у дубового подъезда старого свежеотремонтированного дома на Малой Бронной, а охранник строго, брезгливо, но отчасти сочувственно говорил:
- Какая Алечка, нет тут никакой Алечки, вы что-то путаете. Или, возможно, вас ввели в заблуждение.
4. (добрая):
- А вот в ту квартиру мы поедем после завтрака? - спросил у нее Слава рано утром, выпутавшись из большого пухового одеяла с драным пододеяльником, и спустив ноги на вылинявший коврик.
- Зачем? - спросила она. - Разве тебе здесь плохо? Принеси чаю... Ох, какой ты хорошенький голый!
Ну и т.д.
Оригинал и комментарии
Поставила мысленный эксперимент от nikab
Набрала в Яндексе "Красивая одежда для полных женщин" задумавшись, а что бы я стала носить, если бы отказалась от бохо с аладдинами. Нуу... Синтетика-синтетика-синтетика. Половина фасонов аккуратно разрезает фигурку пополам поперечными линиями и выглядит как натуральный чехол на танк. Кое-где для разнообразия подчеркивают бюст в облипочку, ляпают кружавчики или пояс под грудь. Половина моделей - жуткие облегающие платья по колено, подчеркивающие все недостатки фигуры. Половина оставшихся выглядит неудобными даже на фото. Ыыы... Нету альтернативы. Или придется самой что-то изобретать.
Оригинал и комментарии
До и после ;) от apxiv
Оригинал и комментарии
Монгольским коням на Руси жратва была ;) от apxiv
Хуже нет возни с фоменковцами - лживые идиоты, неспособные ничего слышать. Центральная Россия, уж не говорю про Европу, это место проживания диких лошадей-тарпанов. Чем монгольские лошади отличаются по способности найти корм в дубовых рощах? Это смешно, корм есть. Конечно, был корм получше - любое поле с озимой рожью это идеальный выгул даже для сельских лошадей. Но болтают про сбитые копыта, отсутствие фуража. Ладно уж, якутские лошади не только в лесах Якутии пасутся. Они есть на Кольском полуострове. Завезли в 30-ые сдуру.
Другое дело, что количество монгольских и мобилизованных из других народов войск было меньше, но не потому, что больше лошадей не прокормилось бы. Для победы много лошадей не нужно было. В целом проблема решалась просто. При осаде городов большую часть лошадей отгоняли прочь пастись. После взятия города пригоняли отдохнувших и сытых лошадей назад и ехали дальше. В Европе монголам ещё проще было - климат теплее, корма зимой больше. Просто диких лошадей немцы и французы сожрали ещё до нашествия гуннов. В Подмосковье сожрали лошадей где-то в 10-ом веке. Остались они только в Белоруссии и части Польши.
Про влияние климата на лошадей в 1237-38 гг. можно легко судить по походу монголов. В Булгарии осенью проблем не было. Не было проблем при взятии Рязани. После взятия Москвы легко прошли во Владимирскую область. Проблемы начались с лошадьми после Торжка и начала движения к Новгороду. Март, образуется прочный наст, много снега. Это время, когда волки гонят лосей, а те из-за наста не могут легко убежать. Тут проблемы. Батый Новгород не взял из-за падежа лошадей и частично рассредоточил войско из-за необходимости пожалеть оставшихся. Рассредоточение видно по взятию Козельска, пришлось осаждать и ждать подкреплений. Появилась трава в дубравах в мае. Лошади чуток отъелись, войска сосредоточились и взяли Козельск за счет свежих подкреплений. Получается, что назад шли медленнее из-за необходимости рассредоточить площади выпаса лошадей и не торопиться. Пардон, весенние месяцы для кочевника всегда самые неудобные. Кстати, потом Батый прошел всю Европу, а конец зимы и весну переждал в степях Венгрии. Видимо, были потери в лошадях в 1937-38 гг.
Лучше поговорим о другом. Католическая церковь в те времена боролась со стрельбой из лука. Ах, не честно убивать врагов на расстоянии. Понятно, в Англии народ заставляли стрелять из лука, тут короли имели позицию, мол, нечего народа бояться, иначе сильного войска не будет. В остальной Европе боролись. В 1204 году крестоносцы взяли Константинополь. Подключили ли они православную церковь к борьбе с правом народа на оружие? Похоже, что да. В это время падает экспорт беличьих шкурок из Руси. Для войны же нужны ещё более мощные луки, чем для охоты на белок. Возникли проблемы с лучниками для защиты крепостей и для войска. Не хватало лучников, не могли на народ опереться.
Традиции разоружения народа понятны. Достаточно посмотреть на проблемы американцев в Ираке и Афганистане, где народ не разоружали, и проблемы немцев в Польше, Белоруссии и на Украине. У немцев явно проблем было меньше, хотя оккупировали намного большие территории. Или сравним потери ордынцев от княжеских войск и от ушкуйников, которые откровенно презирали любые запреты на оружие у населения. Маленькая горстка ушкуйников била ордынцев в хвост и гриву, сама атаковала.
источник https://kosarex.livejournal.com/3648419.html
по наводке
greenorc https://greenorc.livejournal.com/1077575.html Спасибо за хорошее настроение с самого утра 1 апреля!
Другое дело, что количество монгольских и мобилизованных из других народов войск было меньше, но не потому, что больше лошадей не прокормилось бы. Для победы много лошадей не нужно было. В целом проблема решалась просто. При осаде городов большую часть лошадей отгоняли прочь пастись. После взятия города пригоняли отдохнувших и сытых лошадей назад и ехали дальше. В Европе монголам ещё проще было - климат теплее, корма зимой больше. Просто диких лошадей немцы и французы сожрали ещё до нашествия гуннов. В Подмосковье сожрали лошадей где-то в 10-ом веке. Остались они только в Белоруссии и части Польши.
Про влияние климата на лошадей в 1237-38 гг. можно легко судить по походу монголов. В Булгарии осенью проблем не было. Не было проблем при взятии Рязани. После взятия Москвы легко прошли во Владимирскую область. Проблемы начались с лошадьми после Торжка и начала движения к Новгороду. Март, образуется прочный наст, много снега. Это время, когда волки гонят лосей, а те из-за наста не могут легко убежать. Тут проблемы. Батый Новгород не взял из-за падежа лошадей и частично рассредоточил войско из-за необходимости пожалеть оставшихся. Рассредоточение видно по взятию Козельска, пришлось осаждать и ждать подкреплений. Появилась трава в дубравах в мае. Лошади чуток отъелись, войска сосредоточились и взяли Козельск за счет свежих подкреплений. Получается, что назад шли медленнее из-за необходимости рассредоточить площади выпаса лошадей и не торопиться. Пардон, весенние месяцы для кочевника всегда самые неудобные. Кстати, потом Батый прошел всю Европу, а конец зимы и весну переждал в степях Венгрии. Видимо, были потери в лошадях в 1937-38 гг.
Лучше поговорим о другом. Католическая церковь в те времена боролась со стрельбой из лука. Ах, не честно убивать врагов на расстоянии. Понятно, в Англии народ заставляли стрелять из лука, тут короли имели позицию, мол, нечего народа бояться, иначе сильного войска не будет. В остальной Европе боролись. В 1204 году крестоносцы взяли Константинополь. Подключили ли они православную церковь к борьбе с правом народа на оружие? Похоже, что да. В это время падает экспорт беличьих шкурок из Руси. Для войны же нужны ещё более мощные луки, чем для охоты на белок. Возникли проблемы с лучниками для защиты крепостей и для войска. Не хватало лучников, не могли на народ опереться.
Традиции разоружения народа понятны. Достаточно посмотреть на проблемы американцев в Ираке и Афганистане, где народ не разоружали, и проблемы немцев в Польше, Белоруссии и на Украине. У немцев явно проблем было меньше, хотя оккупировали намного большие территории. Или сравним потери ордынцев от княжеских войск и от ушкуйников, которые откровенно презирали любые запреты на оружие у населения. Маленькая горстка ушкуйников била ордынцев в хвост и гриву, сама атаковала.
источник https://kosarex.livejournal.com/3648419.html
по наводке
greenorc https://greenorc.livejournal.com/1077575.html Спасибо за хорошее настроение с самого утра 1 апреля!Оригинал и комментарии
почти истинное происшествие прошлого века от clear-text
ПОД СЕНЬЮ ДЕВУШЕК В ЦВЕТУ
Чуть больше ста лет тому назад, в 19** году, один не очень известный художник написал знаменитую картину – «Девушка в шляпке с цветами»: на солнечной веранде в плетеном кресле сидит его двоюродная сестра семнадцати лет. Нога на ногу, голые коленки, шелковое платье, римские сандалии по тогдашней моде, каштановые волосы падают на плечи, чуть запрокинутая голова, улыбка или даже смех, а большие темные глаза прячутся в тени от шляпки, к которой приколот букетик. От этого их взгляд становился загадочным, тревожным, задающим какой-то опасный вопрос. Эти пристальные глаза, светящиеся в тени соломенной шляпки, составляли странный, но притягательный контраст со светлым, молодым, чистым и беззаботным обликом девушки. Наверное, поэтому картина и стала знаменитой.
О ней писали критики, на выставках перед ней толпились зрители, она сразу разошлась в тысячах фототипий и копий – и настенных, и уменьшенных до квадратика почтовой марки, и увеличенных до размера огромной витрины в каком-нибудь парикмахерском салоне.
Девушка вдруг тоже стала знаменитой. Ее узнавали на улицах, говорили комплименты, целовали ручки, дарили букетики – в точности такие, как на той картинке, на шляпке. Слегка опьянев от такой популярности, она почему-то решила стать художницей. Как её кузен, в которого она, возможно, была чуточку влюблена. А может быть, вовсе даже и не чуточку.
Да, кажется, так оно и было. Она, как тогда говорили, была своенравная и взбалмошная особа. Художник этого побаивался. Ему, человеку хоть и молодому, но семейному и трудолюбивому, не нужен был роман с юной легкомысленной кузиной. Поэтому он отказался преподавать ей живопись, как она ни просила. Но дал ей денег, чтобы она поехала в столицу союзной страны, заниматься у знаменитого мэтра, своего старшего друга и отчасти учителя.
Он послал мэтру письмо, мэтр ответил согласием и поручил одному из своих новых учеников встретить девушку на вокзале.
Она была счастлива столь удачному стечению обстоятельств, и уезжала с искренней мыслью посвятить три-четыре года живописным студиям.
***
Но, как мы уже знаем, она была девицей своенравной и взбалмошной.
Прямо на перроне она влюбилась в того юношу, который ее встречал. Посмотрела ему в глаза своим таинственным взором, и они поехали не в ателье к мэтру, а в меблированные комнаты недалеко от вокзала. А наутро – в ратушу, потому что она была социалисткой и противницей церковного брака.
С занятиями живописью как-то не задалось – уж больно молоды и счастливы они были. Довольно скоро они прожили деньги, которые ей дал кузен, месяц поголодали, но потом ее молодой муж устроился счетоводом в банк, тут же стал серьезным и положительным господином, и потребовал, чтобы она изменила прическу и не носила широкополых шляпок с цветами. Потому что снимки с этой картины торчали буквально повсюду – и ему не хотелось, чтобы люди узнавали в его жене вот эту девчонку в платье выше колен, которая улыбается со всех обложек и упаковок. Кстати говоря, эти копии часто опошляли оригинал – в ту или в иную сторону. Получалась либо чистая беззаботная девочка, либо порочная юная кокотка. Ей не нравилось ни одно из этих обличий, а большая, дорогая цветная фототипия, подаренная кузеном, хранилась у нее в чемодане. Поэтому она без долгих разговоров подстриглась, сделала гладкую челку и привыкла к береткам.
***
Ей скоро прискучил этот брак. Она удивлялась, как это она смогла молниеносно влюбиться в такого простенького мещанина – но вместе с тем не понимала, почему этот пылкий и искусный любовник так быстро ей опротивел. Помогла война: серьезный счетовод погиб в первый же месяц, и она получила скромную вдовью пенсию в свои двадцать лет.
Она написала на родину, своему двоюродному брату – с просьбой напомнить о ней мэтру, но, возможно, и с некоторой надеждой. В ответ получила высохшие рыдания жены кузена: «его больше нет!». Да, бумага была в следах от пролитых слез, некоторые буквы расплывались. Зиночка, жена кузена, любила красивые и загадочные жесты. Для вящей понятности было повторено по-французски: «il n'existe pas!».
Она поплакала полчаса, но потом выпила чашку чаю, куда налила полрюмки рома, и почувствовала стыдную, но блаженную легкость: смерть двоюродного брата освободила ее от тяжести неисполненного желания.
***
Потом она написала мэтру.
Ему было уже за семьдесят. Возможно, у него уже начиналась старческая деменция. Во всяком случае, он не удивился, что назначил ей приехать почти три года назад, а она явилась только сейчас. Тем более, что она объяснила – ее родина очень-очень далеко, и поезда оттуда идут очень-очень долго. Он позволил ей жить в его ателье, называл ее своей ученицей, но скоро дело обернулось так, что она прогнала его маршана и взяла всё в свои руки. Мэтр прожил еще двадцать лет – до девяноста трех. В день его смерти ей исполнилось сорок.
Пока мэтр был жив, она всерьез считала его великим художником – как же иначе жить с творцом и служить ему? – но потом поняла, что он был всего лишь мил и неплох. Продала все его картины, сдала в аренду ателье, купила удобную квартиру в приличном районе, а остальные деньги положила в надежный банк под небольшой, но ощутимый процент.
***
Прошло еще пять, а может быть, десять лет. Она вела размеренную и здоровую жизнь: гуляла в парке, читала книги, выбирая их по совету газетных обозревателей, пыталась писать мемуары, но ей не хватало терпения и интереса к собственной жизни. «Когда-нибудь потом», - думала она.
Рядом с нею, в соседнем, таком же солидном доме, жил некий господин лет пятидесяти пяти или более. Он был владельцем небольшой, но доходной типографии, которая печатала детские книжки, сказки о рыцарях и принцессах, драконах и баронах. Высокого роста, сумрачный, в тяжелых очках, с седой квадратной бородой, он часто кивал ей, встречая ее на тротуаре или в магазине. Однажды в кафе он подсел за ее столик. Разговорились. Он рассказал ей о своем предприятии, и даже вытащил из портфеля и показал две свежеотпечатанные книги.
Она полистала их, поохала, сказала, что это очень мило. Цветные картинки, картуши, виньетки, все тщательно отрисованное и аккуратно раскрашенное, лица рыцарей и эфесы их шпаг можно было долго рассматривать. Наверное, детям это было интересно, оттого типография и процветала. Но она видела, что искусства тут нет ни на сантим. Недаром она смогла понять, что мэтр, ее бывший супруг и повелитель – по существу никто, общий поток, масса, нечто сродни глине или тесту.
Тем не менее с этим господином они сдружились. Однажды она пригласила его к себе на чашечку кофе, подала к кофе коньяк и конфеты, и прямо сказала, что видит его симпатию и сама испытывает таковую. А поскольку они оба немолоды и одиноки, то могли бы скрасить друг другу те годы, которые им оставила судьба.
Она всегда говорила точно и по существу. Тридцать лет назад на вокзале она сразу сказала ученику мэтра: «ну к черту эту живопись, поедем куда-нибудь». А когда мэтр, гладя ее по колену, забрался своим длинным костлявым пальцем чуть выше, сказала: «только в качестве законной жены и наследницы всего».
Господин чуть покраснел, почесал свою короткую седую бороду, поцеловал ей руку, огляделся и вдруг попросил, чтобы она убрала «вот это», как он выразился.
Она обернулась. На стене висела та самая картина, «Девушка в шляпке с цветами», то есть не сама картина, а хорошая цветная фототипия, подарок автора, то есть покойного двоюродного брата. Сама картина была в каком-то известном музее, то ли в России, то ли в Британии.
Она спросила: «Отчего так?» Он мрачно ответил: «Я был бы счастлив с вами, но она мне мешает». «Но это всего лишь картинка! В чем дело?»
***
Он рассказал ей историю настолько странную и безумную, что она пожалела, что пригласила его к себе и – если называть вещи своими именами – и сделала ему предложение. Наверное, зря. Кажется, он был нездоров душевно.
Разговор шел, разумеется, по-французски. Он сказал, что уже много лет был – и, честно говоря, посейчас остается – влюблен в эту картину. Он уже не понимает, во что или в кого – в картину или в девушку, изображенную на ней. Когда он увидел ее впервые, он разлюбил свою жену. Попытался жениться еще раз – неудачно. Эта картина все время стояла у него перед глазами. Его чаровала эта проклятая раздвоенность, - рассказывал он, отвернувшись от картины и нарочно глядя в окно. О, это страшное сочетание девичьей чистоты её лица, платья, цветов – и рокового, низменного влечения в её глазах! Он сказал, что даже не мог завести себе подружку или спать с проститутками. В милой благовоспитанной девушке из хорошей католической семьи он тут же видел похотливую распутницу, а в уличной шлюхе или порочной богемной нимфоманке – чистое, невинное, радостное дитя. Это ужасно. И вот теперь, когда он, впервые за столько лет, наконец встретил красивую, умную, добрую, во всех отношениях достойную женщину – эта проклятая картинка встала между ними…
- Okhouyette, bliade! – громко сказала она.
- Pardon? – не понял он.
- Ceci est en russe, - объяснила она. - Cela signifie: la vie est incroyable.
- Oui, - сказал он, а в уме добавил: - Kazhetsa, ona menia ne ouznala.
Чуть больше ста лет тому назад, в 19** году, один не очень известный художник написал знаменитую картину – «Девушка в шляпке с цветами»: на солнечной веранде в плетеном кресле сидит его двоюродная сестра семнадцати лет. Нога на ногу, голые коленки, шелковое платье, римские сандалии по тогдашней моде, каштановые волосы падают на плечи, чуть запрокинутая голова, улыбка или даже смех, а большие темные глаза прячутся в тени от шляпки, к которой приколот букетик. От этого их взгляд становился загадочным, тревожным, задающим какой-то опасный вопрос. Эти пристальные глаза, светящиеся в тени соломенной шляпки, составляли странный, но притягательный контраст со светлым, молодым, чистым и беззаботным обликом девушки. Наверное, поэтому картина и стала знаменитой.
О ней писали критики, на выставках перед ней толпились зрители, она сразу разошлась в тысячах фототипий и копий – и настенных, и уменьшенных до квадратика почтовой марки, и увеличенных до размера огромной витрины в каком-нибудь парикмахерском салоне.
Девушка вдруг тоже стала знаменитой. Ее узнавали на улицах, говорили комплименты, целовали ручки, дарили букетики – в точности такие, как на той картинке, на шляпке. Слегка опьянев от такой популярности, она почему-то решила стать художницей. Как её кузен, в которого она, возможно, была чуточку влюблена. А может быть, вовсе даже и не чуточку.
Да, кажется, так оно и было. Она, как тогда говорили, была своенравная и взбалмошная особа. Художник этого побаивался. Ему, человеку хоть и молодому, но семейному и трудолюбивому, не нужен был роман с юной легкомысленной кузиной. Поэтому он отказался преподавать ей живопись, как она ни просила. Но дал ей денег, чтобы она поехала в столицу союзной страны, заниматься у знаменитого мэтра, своего старшего друга и отчасти учителя.
Он послал мэтру письмо, мэтр ответил согласием и поручил одному из своих новых учеников встретить девушку на вокзале.
Она была счастлива столь удачному стечению обстоятельств, и уезжала с искренней мыслью посвятить три-четыре года живописным студиям.
***
Но, как мы уже знаем, она была девицей своенравной и взбалмошной.
Прямо на перроне она влюбилась в того юношу, который ее встречал. Посмотрела ему в глаза своим таинственным взором, и они поехали не в ателье к мэтру, а в меблированные комнаты недалеко от вокзала. А наутро – в ратушу, потому что она была социалисткой и противницей церковного брака.
С занятиями живописью как-то не задалось – уж больно молоды и счастливы они были. Довольно скоро они прожили деньги, которые ей дал кузен, месяц поголодали, но потом ее молодой муж устроился счетоводом в банк, тут же стал серьезным и положительным господином, и потребовал, чтобы она изменила прическу и не носила широкополых шляпок с цветами. Потому что снимки с этой картины торчали буквально повсюду – и ему не хотелось, чтобы люди узнавали в его жене вот эту девчонку в платье выше колен, которая улыбается со всех обложек и упаковок. Кстати говоря, эти копии часто опошляли оригинал – в ту или в иную сторону. Получалась либо чистая беззаботная девочка, либо порочная юная кокотка. Ей не нравилось ни одно из этих обличий, а большая, дорогая цветная фототипия, подаренная кузеном, хранилась у нее в чемодане. Поэтому она без долгих разговоров подстриглась, сделала гладкую челку и привыкла к береткам.
***
Ей скоро прискучил этот брак. Она удивлялась, как это она смогла молниеносно влюбиться в такого простенького мещанина – но вместе с тем не понимала, почему этот пылкий и искусный любовник так быстро ей опротивел. Помогла война: серьезный счетовод погиб в первый же месяц, и она получила скромную вдовью пенсию в свои двадцать лет.
Она написала на родину, своему двоюродному брату – с просьбой напомнить о ней мэтру, но, возможно, и с некоторой надеждой. В ответ получила высохшие рыдания жены кузена: «его больше нет!». Да, бумага была в следах от пролитых слез, некоторые буквы расплывались. Зиночка, жена кузена, любила красивые и загадочные жесты. Для вящей понятности было повторено по-французски: «il n'existe pas!».
Она поплакала полчаса, но потом выпила чашку чаю, куда налила полрюмки рома, и почувствовала стыдную, но блаженную легкость: смерть двоюродного брата освободила ее от тяжести неисполненного желания.
***
Потом она написала мэтру.
Ему было уже за семьдесят. Возможно, у него уже начиналась старческая деменция. Во всяком случае, он не удивился, что назначил ей приехать почти три года назад, а она явилась только сейчас. Тем более, что она объяснила – ее родина очень-очень далеко, и поезда оттуда идут очень-очень долго. Он позволил ей жить в его ателье, называл ее своей ученицей, но скоро дело обернулось так, что она прогнала его маршана и взяла всё в свои руки. Мэтр прожил еще двадцать лет – до девяноста трех. В день его смерти ей исполнилось сорок.
Пока мэтр был жив, она всерьез считала его великим художником – как же иначе жить с творцом и служить ему? – но потом поняла, что он был всего лишь мил и неплох. Продала все его картины, сдала в аренду ателье, купила удобную квартиру в приличном районе, а остальные деньги положила в надежный банк под небольшой, но ощутимый процент.
***
Прошло еще пять, а может быть, десять лет. Она вела размеренную и здоровую жизнь: гуляла в парке, читала книги, выбирая их по совету газетных обозревателей, пыталась писать мемуары, но ей не хватало терпения и интереса к собственной жизни. «Когда-нибудь потом», - думала она.
Рядом с нею, в соседнем, таком же солидном доме, жил некий господин лет пятидесяти пяти или более. Он был владельцем небольшой, но доходной типографии, которая печатала детские книжки, сказки о рыцарях и принцессах, драконах и баронах. Высокого роста, сумрачный, в тяжелых очках, с седой квадратной бородой, он часто кивал ей, встречая ее на тротуаре или в магазине. Однажды в кафе он подсел за ее столик. Разговорились. Он рассказал ей о своем предприятии, и даже вытащил из портфеля и показал две свежеотпечатанные книги.
Она полистала их, поохала, сказала, что это очень мило. Цветные картинки, картуши, виньетки, все тщательно отрисованное и аккуратно раскрашенное, лица рыцарей и эфесы их шпаг можно было долго рассматривать. Наверное, детям это было интересно, оттого типография и процветала. Но она видела, что искусства тут нет ни на сантим. Недаром она смогла понять, что мэтр, ее бывший супруг и повелитель – по существу никто, общий поток, масса, нечто сродни глине или тесту.
Тем не менее с этим господином они сдружились. Однажды она пригласила его к себе на чашечку кофе, подала к кофе коньяк и конфеты, и прямо сказала, что видит его симпатию и сама испытывает таковую. А поскольку они оба немолоды и одиноки, то могли бы скрасить друг другу те годы, которые им оставила судьба.
Она всегда говорила точно и по существу. Тридцать лет назад на вокзале она сразу сказала ученику мэтра: «ну к черту эту живопись, поедем куда-нибудь». А когда мэтр, гладя ее по колену, забрался своим длинным костлявым пальцем чуть выше, сказала: «только в качестве законной жены и наследницы всего».
Господин чуть покраснел, почесал свою короткую седую бороду, поцеловал ей руку, огляделся и вдруг попросил, чтобы она убрала «вот это», как он выразился.
Она обернулась. На стене висела та самая картина, «Девушка в шляпке с цветами», то есть не сама картина, а хорошая цветная фототипия, подарок автора, то есть покойного двоюродного брата. Сама картина была в каком-то известном музее, то ли в России, то ли в Британии.
Она спросила: «Отчего так?» Он мрачно ответил: «Я был бы счастлив с вами, но она мне мешает». «Но это всего лишь картинка! В чем дело?»
***
Он рассказал ей историю настолько странную и безумную, что она пожалела, что пригласила его к себе и – если называть вещи своими именами – и сделала ему предложение. Наверное, зря. Кажется, он был нездоров душевно.
Разговор шел, разумеется, по-французски. Он сказал, что уже много лет был – и, честно говоря, посейчас остается – влюблен в эту картину. Он уже не понимает, во что или в кого – в картину или в девушку, изображенную на ней. Когда он увидел ее впервые, он разлюбил свою жену. Попытался жениться еще раз – неудачно. Эта картина все время стояла у него перед глазами. Его чаровала эта проклятая раздвоенность, - рассказывал он, отвернувшись от картины и нарочно глядя в окно. О, это страшное сочетание девичьей чистоты её лица, платья, цветов – и рокового, низменного влечения в её глазах! Он сказал, что даже не мог завести себе подружку или спать с проститутками. В милой благовоспитанной девушке из хорошей католической семьи он тут же видел похотливую распутницу, а в уличной шлюхе или порочной богемной нимфоманке – чистое, невинное, радостное дитя. Это ужасно. И вот теперь, когда он, впервые за столько лет, наконец встретил красивую, умную, добрую, во всех отношениях достойную женщину – эта проклятая картинка встала между ними…
- Okhouyette, bliade! – громко сказала она.
- Pardon? – не понял он.
- Ceci est en russe, - объяснила она. - Cela signifie: la vie est incroyable.
- Oui, - сказал он, а в уме добавил: - Kazhetsa, ona menia ne ouznala.
Оригинал и комментарии
Я и хвост собаки от nikab
Или у каждой девочки должно быть платьишко. То самое, единственное и невероятное, восхитительное и сказочное, делающее даже суровую старую и толстую женщину искренне счастливой. У меня теперь есть это платьишко. Сперва я заглянула в магазин за тем самым платьишком, ради которого вообще затеяла весь сыр-бор. И убедилась что платье это похоже на чехол от матраса, весит примерно столько же и для середины весны уже категорически не годится. Я заглянула в другой магазин, где висело божественно строгое коричневое бохо-платье с кружевным воротником, на которое я заглядывалась с зимы. И убедилась, что в этом платье я похожа на престрарелую гувернантку или преподавательницу гимназии, оно ухитрилось меня! сделать строгой и чопорной. Я решила, что судба моя печальна и ничего хорошего Нике Б. в жизни не полагается. И тут увидела случайное платье в углу на вешалке. Примерила. Глянула на себя. И поняла, что абсолютно, бессовестно счастлива - я нашла мою вещь, идеальную и восхитительную. Заплатила деньги (оно стоило как полтора раза посидеть в кафешке всем семейством), пришла домой, поддела нижнюю юбку и выгулялась по городу. Скажу я вам - жизнь удалась! Молодые листья каштанов похожи на ощупь на бархатные ладошки. Небо вечером было совершенно британски серое и пахло дождем. А у каждой женщины должно быть лучшее в мире платьишко. Например вот такое :)
А еще я пришью ему бубенчик на капюшон :)
А еще я пришью ему бубенчик на капюшон :)
Оригинал и комментарии
стена, девушка, река от clear-text
ВСЕ СИЛЫ НЕБА И ЗЕМЛИ
Женатый мужчина сорока пяти лет влюбился в двадцатидвухлетнюю девушку. Влюбился искренне и нежно, безмолвно и безнадежно, и, разумеется, тайно.
Это вышло вот как.
Павел Михайлович со своей женой Ниной Викторовной приехал на экскурсию в старинный маленький город не так уж близко от Москвы. Крепостная стена на холме. Внизу речка, узкая и по берегам сильно заросшая кустами. Церковь XVI века. Торговые ряды. Каланча. Всё, как везде. Но зато – картинная галерея с неплохой русской и европейской живописью, которую один знаменитый богач еще в позапрошлом веке подарил родному городу; а современный богач, тоже из местных, отдал туда свою коллекцию первоклассных работ Вильямса, Самохвалова, Пименова и Фалька. А также Гончаровой, Ларионова и других.
Из-за этой галереи сюда и приезжали интеллигентные экскурсанты из столицы.
***
Экскурсию вела девушка.
Павел Михайлович увидел ее и погиб.
Хотя в ней, на первый взгляд, не было никакой особой красоты – ни в лице, ни в повадке. Как говорится, гладкая, ровная, вот и спасибо. Но была в ней чудесная провинциальная свежесть, чистота и ясность. Павлу Михайловичу казалось, что она только что искупалась в этой узкой реке, в ледяной воде, а в ее глазах отражается синее небо, белая крепостная стена и зеленая трава на склоне холма.
Но при этом она вовсе не была наивной и простенькой. Она бойко и складно вела экскурсию, называла имена и даты, говорила «обратите внимание на необычный колорит» или «вариант этой картины есть в Русском музее, но наш – лучше».
Она окончила городское педучилище и курсы экскурсоводов в Костроме. Это она рассказала Павлу Михайловичу, когда он ее благодарил за экскурсию и чуть-чуть поговорил с ней. «В Москве была всего три раза и совсем по недолго, хотя, конечно, надо съездить хотя бы на месяц, обойти Третьяковку и все остальное. Но непонятно, где жить». У него сердце заколотилось от такого шанса, он едва не воскликнул: «да живите у меня!». Но тут же вспомнил, что у него есть жена Нина Викторовна, которая на минутку отошла в туалет. Поэтому Павел Михайлович только спросил:
- А как вас зовут?
- Редкое имя, - сказала она. – В смысле, несовременное. Чего это мама так придумала, не знаю.
- Евдоксия? – пошутил Павел Михайлович. – Или Индустрия? Вы знаете, так называли девочек в тридцатые. У меня была двоюродная тетя Дуся. Оказалось, Индустрия.
- Еще смешнее, - сказала девушка. – Нина.
«Да уж, - подумал Николай Михайлович. – Обхохочешься».
Тем более что Нина Викторовна показалась в дальнем конце анфилады.
- Ну, удачи! – сказал он. – Прекрасная галерея, отличная экскурсия!
- Спасибо! – сказала она, повернулась и ушла.
***
С тех пор жизнь Павла Михайловича превратилась в невероятный райский ад. Или адский рай, если вам так больше нравится.
Он думал о ней все время, не переставая, и даже ночью она ему снилась. Когда он утром выходил на кухню варить кофе, ему казалось, что она стоит рядом и едва прикасается к нему, горячим бедром сквозь домашние брючки. Да, она гораздо моложе его, она даже на год моложе его дочери, которая уже вышла замуж и уехала жить к мужу. То есть она ему в дочки годится – ну и что? Полно таких случаев! И он мечтал, как она к нему приедет, как она разложит свои вещи, как наденет халатик и пробежит мимо него в душ. Как они будут гулять по Москве, как он ей покажет лучшие московские улицы, столичный grandeur – например, если оглядеться кругом, стоя на углу Столешникова и Петровки, или от устья Мясницкой смотреть вниз, или с Каменного Моста на Дом Пашкова. Как она будет ахать и держать его под руку. Он воображал, как они обедают и ужинают – и дома, и в ресторане. Как он приводит ее в гости к своим друзьям. Как они ходят в магазин, покупать ей наряды, украшения и духи. Как ложатся в постель… - и вот тут он сам себе говорил «стоп».
Но, конечно же, он держал это в секрете от своей жены, и только с особой нежностью произносил ее имя. Нина, Ниночка, Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
Он внутренне поклялся, что никогда ничем не оскорбит свою жену, не даст ей ни малейшего повода подозревать его в неверности, и поэтому окружал ее заботой и вниманием. С каждым месяцем и годом все сильнее, плотнее и прочнее. Выполнял малейшие ее желания и даже капризы. Научился зарабатывать хорошие деньги, чтоб ни в чем ей не отказывать. Был счастлив служить ей.
***
Прошло двадцать лет.
Ему исполнилось шестьдесят пять. Нина Викторовна была всего на год моложе него. А той далёкой, извините за выражение, «девушке его мечты» – ей было уже сорок два. Павел Михайлович метался в своих фантазиях: иногда ему трезво казалось, что у нее давно есть дети, и, наверное, внуки намечаются. Но гораздо чаще он воображал, что она до сих пор одна. Ждет, когда он ее позовет. Что она тоже в него тайно и бесповоротно влюбилась во время той мимолетной встречи, и тоже мечтает о нем.
Итак, прошло уже двадцать лет, и однажды в четверг вечером Нина Викторовна попросила Павла Михайловича присесть на диван. Сама села в кресло напротив.
- Павлик, - сказала она. – Наташа звонила. Они с Аликом выплатили ипотеку. А их Колька поступил в Вышку. На бюджет.
- Насчет Кольки знаю, - сказал он. – Они молодцы. А что ипотека уже всё, это вообще прекрасно. Вздохнут свободно наконец-то.
- Павлик, - сказала Нина Викторовна. – Ты меня любишь?
- Очень! – сказал он и встал с дивана, чтобы ее обнять и поцеловать.
- Погоди, - она подняла руку. – Ты все сделаешь, что я скажу?
- Я всегда делаю всё, что ты скажешь!
- Принеси из кухни табурет.
Он принес.
- Заберись на него. Потом спрыгни.
Он повиновался.
- Еще раз. А теперь влезь и стой на одной ноге.
Он прикусил губу, чуть покраснел, но справился с собой.
- Только чтобы тебе было хорошо, - улыбнулся он и мечтательно добавил: – Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
- Браво! – закричала Нина Викторовна. – Верю! Верю тебе, Павлуша мой золотой, бесценный, прекрасный! А ну, слезай!
Он спрыгнул на пол, встал около шкафа.
- Иди собирай чемодан. Мы разводимся. Только слов не говори. Я все сама объясню. Ты хороший. Добрый. Покладистый. Сговорчивый. Со всем всегда согласный. Заботливый. Каменная стена. Золотое гнездышко. Исполнение всех желаний, от пиццы до Ниццы… Ты мне надоел, понимаешь? Я двадцать лет живу как в бункере. Без воздуха! Без вкуса и запаха! У тебя есть квартира твоей мамы. Уезжай туда. А хочешь, оставайся здесь, я туда уеду.
- Там жильцы, она сдана… - слабо возразил Павел Михайлович.
- Выкинешь к черту! – прорычала Нина Викторовна. – Заплатишь неустойку и выгонишь.
***
Через три месяца он приехал в этот городок. Пришел в музей.
Она вела экскурсию, говорила про колорит и даты жизни. И что версия этой картины есть в Русском музее. Она почти не изменилась, только повзрослела на двадцать лет. Провинциальная свежесть сменилась зрелой красотой. Да, если в юности она была просто ровненькая-гладенькая, то сейчас, похудев и будто бы чуточку посмуглев, она стала по-настоящему красивой.
Павел Михайлович смотрел на нее, а она иногда скользила по нему глазами и, конечно же, не узнавала.
Вот экскурсия закончилась. Экскурсанты пошли к выходу. Он подошел к ней.
- Здравствуйте, Нина!
- Добрый день.
- Вы меня, конечно, не помните, - сказал он.
- Простите, нет, – она улыбалась доброжелательно и равнодушно.
- Сейчас… - он перевел дыхание.
Полушепотом он рассказал ей, как влюбился в нее двадцать лет назад. Как мечтал о ней, о жизни с нею рядом, с нею вместе. Как заклинал все силы неба и земли сохранить ее для себя. Чтобы она его дождалась. И вот наконец он свободен и на коленях просит…
Она его перебила:
- Заклинал, значит, силы неба и земли? – яростно зашептала она. – Ах ты подлец! Вот, значит, из-за кого я замуж не смогла выйти. Вот из-за кого я двадцать лет одна прокуковала. Вот из-за кого, - она сглотнула рыдание, - у меня опухоль, с подозрением… Проклятый! Проклятый! Проклятый!
- Ниночка, – он схватил ее за руку. – Ниночка, мы вылечимся… Я тебя вылечу… Лучшие врачи, лучшие клиники… Клянусь…
- Уйди! – она выдернула руку. – Уйди, чёрт! Ты – чёрт! Сгинь!
Отшагнула назад, перекрестила его, перекрестилась сама и убежала в другую дверь.
Только и слышно было, как скрипит старый паркет.
Он вышел наружу.
Перешел улицу.
Дошел по мощеной дорожке до вершины холма, где крепость. Зубчатую стену покрасили свежей известкой. А вот речушка заросла совсем. Как ни ломай глаза, не разглядишь воды за камышом и кустами.
Надо было ехать домой и жить дальше.
Но как?
Женатый мужчина сорока пяти лет влюбился в двадцатидвухлетнюю девушку. Влюбился искренне и нежно, безмолвно и безнадежно, и, разумеется, тайно.
Это вышло вот как.
Павел Михайлович со своей женой Ниной Викторовной приехал на экскурсию в старинный маленький город не так уж близко от Москвы. Крепостная стена на холме. Внизу речка, узкая и по берегам сильно заросшая кустами. Церковь XVI века. Торговые ряды. Каланча. Всё, как везде. Но зато – картинная галерея с неплохой русской и европейской живописью, которую один знаменитый богач еще в позапрошлом веке подарил родному городу; а современный богач, тоже из местных, отдал туда свою коллекцию первоклассных работ Вильямса, Самохвалова, Пименова и Фалька. А также Гончаровой, Ларионова и других.
Из-за этой галереи сюда и приезжали интеллигентные экскурсанты из столицы.
***
Экскурсию вела девушка.
Павел Михайлович увидел ее и погиб.
Хотя в ней, на первый взгляд, не было никакой особой красоты – ни в лице, ни в повадке. Как говорится, гладкая, ровная, вот и спасибо. Но была в ней чудесная провинциальная свежесть, чистота и ясность. Павлу Михайловичу казалось, что она только что искупалась в этой узкой реке, в ледяной воде, а в ее глазах отражается синее небо, белая крепостная стена и зеленая трава на склоне холма.
Но при этом она вовсе не была наивной и простенькой. Она бойко и складно вела экскурсию, называла имена и даты, говорила «обратите внимание на необычный колорит» или «вариант этой картины есть в Русском музее, но наш – лучше».
Она окончила городское педучилище и курсы экскурсоводов в Костроме. Это она рассказала Павлу Михайловичу, когда он ее благодарил за экскурсию и чуть-чуть поговорил с ней. «В Москве была всего три раза и совсем по недолго, хотя, конечно, надо съездить хотя бы на месяц, обойти Третьяковку и все остальное. Но непонятно, где жить». У него сердце заколотилось от такого шанса, он едва не воскликнул: «да живите у меня!». Но тут же вспомнил, что у него есть жена Нина Викторовна, которая на минутку отошла в туалет. Поэтому Павел Михайлович только спросил:
- А как вас зовут?
- Редкое имя, - сказала она. – В смысле, несовременное. Чего это мама так придумала, не знаю.
- Евдоксия? – пошутил Павел Михайлович. – Или Индустрия? Вы знаете, так называли девочек в тридцатые. У меня была двоюродная тетя Дуся. Оказалось, Индустрия.
- Еще смешнее, - сказала девушка. – Нина.
«Да уж, - подумал Николай Михайлович. – Обхохочешься».
Тем более что Нина Викторовна показалась в дальнем конце анфилады.
- Ну, удачи! – сказал он. – Прекрасная галерея, отличная экскурсия!
- Спасибо! – сказала она, повернулась и ушла.
***
С тех пор жизнь Павла Михайловича превратилась в невероятный райский ад. Или адский рай, если вам так больше нравится.
Он думал о ней все время, не переставая, и даже ночью она ему снилась. Когда он утром выходил на кухню варить кофе, ему казалось, что она стоит рядом и едва прикасается к нему, горячим бедром сквозь домашние брючки. Да, она гораздо моложе его, она даже на год моложе его дочери, которая уже вышла замуж и уехала жить к мужу. То есть она ему в дочки годится – ну и что? Полно таких случаев! И он мечтал, как она к нему приедет, как она разложит свои вещи, как наденет халатик и пробежит мимо него в душ. Как они будут гулять по Москве, как он ей покажет лучшие московские улицы, столичный grandeur – например, если оглядеться кругом, стоя на углу Столешникова и Петровки, или от устья Мясницкой смотреть вниз, или с Каменного Моста на Дом Пашкова. Как она будет ахать и держать его под руку. Он воображал, как они обедают и ужинают – и дома, и в ресторане. Как он приводит ее в гости к своим друзьям. Как они ходят в магазин, покупать ей наряды, украшения и духи. Как ложатся в постель… - и вот тут он сам себе говорил «стоп».
Но, конечно же, он держал это в секрете от своей жены, и только с особой нежностью произносил ее имя. Нина, Ниночка, Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
Он внутренне поклялся, что никогда ничем не оскорбит свою жену, не даст ей ни малейшего повода подозревать его в неверности, и поэтому окружал ее заботой и вниманием. С каждым месяцем и годом все сильнее, плотнее и прочнее. Выполнял малейшие ее желания и даже капризы. Научился зарабатывать хорошие деньги, чтоб ни в чем ей не отказывать. Был счастлив служить ей.
***
Прошло двадцать лет.
Ему исполнилось шестьдесят пять. Нина Викторовна была всего на год моложе него. А той далёкой, извините за выражение, «девушке его мечты» – ей было уже сорок два. Павел Михайлович метался в своих фантазиях: иногда ему трезво казалось, что у нее давно есть дети, и, наверное, внуки намечаются. Но гораздо чаще он воображал, что она до сих пор одна. Ждет, когда он ее позовет. Что она тоже в него тайно и бесповоротно влюбилась во время той мимолетной встречи, и тоже мечтает о нем.
Итак, прошло уже двадцать лет, и однажды в четверг вечером Нина Викторовна попросила Павла Михайловича присесть на диван. Сама села в кресло напротив.
- Павлик, - сказала она. – Наташа звонила. Они с Аликом выплатили ипотеку. А их Колька поступил в Вышку. На бюджет.
- Насчет Кольки знаю, - сказал он. – Они молодцы. А что ипотека уже всё, это вообще прекрасно. Вздохнут свободно наконец-то.
- Павлик, - сказала Нина Викторовна. – Ты меня любишь?
- Очень! – сказал он и встал с дивана, чтобы ее обнять и поцеловать.
- Погоди, - она подняла руку. – Ты все сделаешь, что я скажу?
- Я всегда делаю всё, что ты скажешь!
- Принеси из кухни табурет.
Он принес.
- Заберись на него. Потом спрыгни.
Он повиновался.
- Еще раз. А теперь влезь и стой на одной ноге.
Он прикусил губу, чуть покраснел, но справился с собой.
- Только чтобы тебе было хорошо, - улыбнулся он и мечтательно добавил: – Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.
- Браво! – закричала Нина Викторовна. – Верю! Верю тебе, Павлуша мой золотой, бесценный, прекрасный! А ну, слезай!
Он спрыгнул на пол, встал около шкафа.
- Иди собирай чемодан. Мы разводимся. Только слов не говори. Я все сама объясню. Ты хороший. Добрый. Покладистый. Сговорчивый. Со всем всегда согласный. Заботливый. Каменная стена. Золотое гнездышко. Исполнение всех желаний, от пиццы до Ниццы… Ты мне надоел, понимаешь? Я двадцать лет живу как в бункере. Без воздуха! Без вкуса и запаха! У тебя есть квартира твоей мамы. Уезжай туда. А хочешь, оставайся здесь, я туда уеду.
- Там жильцы, она сдана… - слабо возразил Павел Михайлович.
- Выкинешь к черту! – прорычала Нина Викторовна. – Заплатишь неустойку и выгонишь.
***
Через три месяца он приехал в этот городок. Пришел в музей.
Она вела экскурсию, говорила про колорит и даты жизни. И что версия этой картины есть в Русском музее. Она почти не изменилась, только повзрослела на двадцать лет. Провинциальная свежесть сменилась зрелой красотой. Да, если в юности она была просто ровненькая-гладенькая, то сейчас, похудев и будто бы чуточку посмуглев, она стала по-настоящему красивой.
Павел Михайлович смотрел на нее, а она иногда скользила по нему глазами и, конечно же, не узнавала.
Вот экскурсия закончилась. Экскурсанты пошли к выходу. Он подошел к ней.
- Здравствуйте, Нина!
- Добрый день.
- Вы меня, конечно, не помните, - сказал он.
- Простите, нет, – она улыбалась доброжелательно и равнодушно.
- Сейчас… - он перевел дыхание.
Полушепотом он рассказал ей, как влюбился в нее двадцать лет назад. Как мечтал о ней, о жизни с нею рядом, с нею вместе. Как заклинал все силы неба и земли сохранить ее для себя. Чтобы она его дождалась. И вот наконец он свободен и на коленях просит…
Она его перебила:
- Заклинал, значит, силы неба и земли? – яростно зашептала она. – Ах ты подлец! Вот, значит, из-за кого я замуж не смогла выйти. Вот из-за кого я двадцать лет одна прокуковала. Вот из-за кого, - она сглотнула рыдание, - у меня опухоль, с подозрением… Проклятый! Проклятый! Проклятый!
- Ниночка, – он схватил ее за руку. – Ниночка, мы вылечимся… Я тебя вылечу… Лучшие врачи, лучшие клиники… Клянусь…
- Уйди! – она выдернула руку. – Уйди, чёрт! Ты – чёрт! Сгинь!
Отшагнула назад, перекрестила его, перекрестилась сама и убежала в другую дверь.
Только и слышно было, как скрипит старый паркет.
Он вышел наружу.
Перешел улицу.
Дошел по мощеной дорожке до вершины холма, где крепость. Зубчатую стену покрасили свежей известкой. А вот речушка заросла совсем. Как ни ломай глаза, не разглядишь воды за камышом и кустами.
Надо было ехать домой и жить дальше.
Но как?
Оригинал и комментарии
"Талорис". Новости. от olesher
"Талорис" ("Синее пламя - 3"). Новости.
Книга уже в издательстве. Если всё будет хорошо, то бумажная версия появится в конце мая или в июне. Я обязательно напишу точную дату, когда она станет известна.
Электронная версия будет доступна через какое-то время после бумаги. Дату тоже скажу, как только узнаю.
Дальнейшая информация - для читателей электронной версии:
Я решил попробовать новый формат публикации книги. В качестве эксперимента и чтобы посмотреть, насколько
это интересно аудитории/читателям.
Поэтому на "Автор Тудей" началась выкладка глав новой книги. Одна глава в неделю (или половина главы, если она большая).
Если вы не читаете по кускам, а хотите всю книгу сразу, то не проходите мимо. :) Уже сейчас можно купить книгу (а точнее оформить предзаказ, пускай это там называется "подписаться").
Полная электронная версия появится одновременно на "А.Т." и "Литрес" в день официального выхода электронки.
Главы будут заменены на финальную версию. Будет разрешено скачивание. Во всех популярных форматах.
Оформляя предзаказ (делая покупку), на "А.Т." вы больше всего поддержите автора при покупке электронной книги, так как эта электронная площадка работает с писателями за самый адекватный процент. И плюшки, в первую очередь, идут именно автору, а не магазину.
"Талорис" ("Синее пламя - 3"). Новости.
Книга уже в издательстве. Если всё будет хорошо, то бумажная версия появится в конце мая или в июне. Я обязательно напишу точную дату, когда она станет известна.
Электронная версия будет доступна через какое-то время после бумаги. Дату тоже скажу, как только узнаю.
Дальнейшая информация - для читателей электронной версии:
Я решил попробовать новый формат публикации книги. В качестве эксперимента и чтобы посмотреть, насколько
это интересно аудитории/читателям.
Поэтому на "Автор Тудей" началась выкладка глав новой книги. Одна глава в неделю (или половина главы, если она большая).
Если вы не читаете по кускам, а хотите всю книгу сразу, то не проходите мимо. :) Уже сейчас можно купить книгу (а точнее оформить предзаказ, пускай это там называется "подписаться").
Полная электронная версия появится одновременно на "А.Т." и "Литрес" в день официального выхода электронки.
Главы будут заменены на финальную версию. Будет разрешено скачивание. Во всех популярных форматах.
Оформляя предзаказ (делая покупку), на "А.Т." вы больше всего поддержите автора при покупке электронной книги, так как эта электронная площадка работает с писателями за самый адекватный процент. И плюшки, в первую очередь, идут именно автору, а не магазину.
(Речь идет именно про электронные, ибо реализация бумажных книг для авторов всё равно пока в приоритете).
Книга на "Автор Тудей"
Книга уже в издательстве. Если всё будет хорошо, то бумажная версия появится в конце мая или в июне. Я обязательно напишу точную дату, когда она станет известна.
Электронная версия будет доступна через какое-то время после бумаги. Дату тоже скажу, как только узнаю.
Дальнейшая информация - для читателей электронной версии:
Я решил попробовать новый формат публикации книги. В качестве эксперимента и чтобы посмотреть, насколько
это интересно аудитории/читателям.
Поэтому на "Автор Тудей" началась выкладка глав новой книги. Одна глава в неделю (или половина главы, если она большая).
Если вы не читаете по кускам, а хотите всю книгу сразу, то не проходите мимо. :) Уже сейчас можно купить книгу (а точнее оформить предзаказ, пускай это там называется "подписаться").
Полная электронная версия появится одновременно на "А.Т." и "Литрес" в день официального выхода электронки.
Главы будут заменены на финальную версию. Будет разрешено скачивание. Во всех популярных форматах.
Оформляя предзаказ (делая покупку), на "А.Т." вы больше всего поддержите автора при покупке электронной книги, так как эта электронная площадка работает с писателями за самый адекватный процент. И плюшки, в первую очередь, идут именно автору, а не магазину.
"Талорис" ("Синее пламя - 3"). Новости.
Книга уже в издательстве. Если всё будет хорошо, то бумажная версия появится в конце мая или в июне. Я обязательно напишу точную дату, когда она станет известна.
Электронная версия будет доступна через какое-то время после бумаги. Дату тоже скажу, как только узнаю.
Дальнейшая информация - для читателей электронной версии:
Я решил попробовать новый формат публикации книги. В качестве эксперимента и чтобы посмотреть, насколько
это интересно аудитории/читателям.
Поэтому на "Автор Тудей" началась выкладка глав новой книги. Одна глава в неделю (или половина главы, если она большая).
Если вы не читаете по кускам, а хотите всю книгу сразу, то не проходите мимо. :) Уже сейчас можно купить книгу (а точнее оформить предзаказ, пускай это там называется "подписаться").
Полная электронная версия появится одновременно на "А.Т." и "Литрес" в день официального выхода электронки.
Главы будут заменены на финальную версию. Будет разрешено скачивание. Во всех популярных форматах.
Оформляя предзаказ (делая покупку), на "А.Т." вы больше всего поддержите автора при покупке электронной книги, так как эта электронная площадка работает с писателями за самый адекватный процент. И плюшки, в первую очередь, идут именно автору, а не магазину.
(Речь идет именно про электронные, ибо реализация бумажных книг для авторов всё равно пока в приоритете).
Книга на "Автор Тудей"
Оригинал и комментарии
Спасибо всем комментаторам от nikab
И папе Шиве, куда ж без него. Разобрались с профориентацией драгоценной дщери - она будет поступать в Питер. Объем камня, скатившегося с души, сопоставим с небольшим астероидом.
И у меня следующий вопрос к господам комментаторам - а что вы делаете с метеозависимостью? Этой весной какой-то кошмар и ужас, вырубает на ровном месте, сплю, голова чугунная, а ей, головой, между прочим, работать надо. Зарядка, йога, здоровое питание, ежедневные прогулки само собой.
И у меня следующий вопрос к господам комментаторам - а что вы делаете с метеозависимостью? Этой весной какой-то кошмар и ужас, вырубает на ровном месте, сплю, голова чугунная, а ей, головой, между прочим, работать надо. Зарядка, йога, здоровое питание, ежедневные прогулки само собой.
Оригинал и комментарии
Чего только не приходит на почту от nikab
Страшные угрозы от неизвестного хакера, требующего добровольно и с песней прислать ему сто тысяч рублей биткоинами за видео, где я мастурбирую с подростками, после визита на порносайт :) Видит бог, это покруче Фауста Гете.
В особенности с учетом того что я замшелая колода и ни разу в жизни на порносайты не заходила, даже когда писала для "Секс леди мейл ру". И единственный по-моему раз в жизни когда я всерьез смотрела порно - на даче у друзей, где нашла запись с порнофильмами столетней давности. И то в основном из этнографического интереса к сюжетам и подаче материала...
Дожили :)
В особенности с учетом того что я замшелая колода и ни разу в жизни на порносайты не заходила, даже когда писала для "Секс леди мейл ру". И единственный по-моему раз в жизни когда я всерьез смотрела порно - на даче у друзей, где нашла запись с порнофильмами столетней давности. И то в основном из этнографического интереса к сюжетам и подаче материала...
Дожили :)
Оригинал и комментарии
Рассказ Власа Дорошевича (в моем сокращении) от clear-text
ПИСАТЕЛЬНИЦА. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ РЕДАКТОРА
- Вас желает видеть госпожа Маурина.
- Ах, черт возьми! Маурина!
Я поправил перед зеркалом галстук, прическу и вышел, вернее - вылетел в приемную.
- Ради бога, простите, что я вас заставил...
Передо мной стояла пожилая женщина, низенькая, толстая, бедно одетая.
Я смешался:
- Виноват, вы, вероятно, матушка Анны Николаевны?
Она улыбнулась грустной улыбкой.
- Нет, я сама и есть Анна Николаевна Маурина. Автор помещенных у вас рассказов.
- Но позвольте! Как же так? Я знаю Анну Николаевну!
- Та? Красивая брюнетка? Она никогда не была Анной Николаевной. Не сердитесь. Рассказы писала я. Не только для гонорара. Мне казалось, что у меня есть что сказать. Я написала три рассказа и отнесла в три редакции. Может быть, это были недурные рассказы, может быть, плохие. Они не были прочитаны. Один из рассказов был у вас. Я приходила несколько раз, мне говорили, что вы заняты. "Через неделю"! Наконец ваш секретарь передал мне рассказ с пометкой "нет". Простите меня, но вы его не читали!
- Сударыня, этого не может быть!
- Этот рассказ был потом напечатан у вас же! - ответила она. - Мне в голову пришла мысль. Рядом со мной жила девушка, гувернантка без места, очень красивая. Она сидела без средств, и я предложила ей комбинацию. Я буду писать, а она - носить мои рассказы, называясь моим именем. Портрет автора при сочинениях всегда интересует. Особенно, когда такой портрет! Роскошные черные волосы, глаза, фигура, от которых пышет молодостью и жизнью. Когда она отнесла рассказы по редакциям, все рассказы были прочитаны в три дня и приняты в печать. Это так естественно! Молодая, очень красивая женщина пишет. Интересно знать, что думает такая красивая головка! Сначала рассказы бывали не совсем удачны, и некоторые господа редакторы были так добры, что сами их переделывали. И с какой любовью! Вычеркивали, но как осторожно, с каким сожаленьем: "Мне самому жаль, но это немножко длинно, дитя мое". Она мне рассказывала все подробности своих визитов. Редакторы удивлялись: "Вы такая молоденькая, и откуда вы все это знаете?" Простите меня, ради бога! Это ваши слова. Но и другие говорили то же самое. Изумлялись ее талантливости: "Откуда у вас такие мысли?" Всякая мысль получает особую прелесть, если она родилась в хорошенькой головке! Наши дела шли великолепно. Мы зарабатывали рублей двести в месяц. Сто я отдавала ей, сто брала себе. И все шло отлично. Как вдруг... На прошлой неделе она поступила в кафешантан.
- В кафешантан?
- Да! Там ей показалось веселее, и предложили больше денег. Я умоляла ее не бросать литературы. Ведь мы были накануне славы. Еще полгода - мы стали бы зарабатывать 500-600 рублей в месяц. У меня почти готов роман. У нее бы его приняли. Я умоляла ее не губить моей литературной карьеры. Она ушла: "Там веселее!" Что мне оставалось делать! Но я надеялась, что мои труды, одобренные, печатавшиеся, дают уж мне право выступить с открытым забралом. Не гневайтесь же на меня за маленькое разочарование.
- Я, право, не знаю. Все это так странно. Такая нелитературность приема!
- Не говорите мне! Не говорите! Я уж слышала это! В одной уж редакции меня почти выгнали. "Расчет на какие-то посторонние соображения! Это не принято в литературе!" И вот я пришла к вам. Вы всегда так хорошо относились к… к моим рассказам. Вы их так хвалили. Не откажите прочитать вот эту вещицу. Я зайду через неделю.
- Помилуйте, зачем же через неделю? Через три дня рассказ будет прочитан!
- Может быть, лучше через...
- Сударыня, повторяю вам: через три дня!
Затем... Я уж не помню, что именно случилось. Но что-то было. Осложнения на Дальнем Востоке, затем неурожай во внутренних губерниях - вообще события, на которые публицисту нельзя не откликнуться. Словом, был страшным образом занят. Масса обязанностей. Отсутствие времени. При спешной, лихорадочной газетной работе. Потом рассказ, вероятно, куда-то затерялся. Я не мог его найти.
Недавно я встретил в одном новом журнале под рассказом подпись Мауриной.
Вечером я встретился с редактором.
- Кстати, а у вас Маурина пишет?
- А вы ее знаете? Правда, прелестный ребенок?
- Да?
- И премило пишет, премило. Конечно, немножечко по-дамски. Длинноты там, отступления. Приходится править, перерабатывать. Но для такого талантливого ребенка не жаль. У нас в редакции ее все любят. Прямо - войдет, словно луч солнца заиграет. Прелестная такая. Детское личико. Чудная блондинка.
- Ах, она блондинка?
- Блондинка. А что?
- Так... Ничего...
Оригинал и комментарии
позавчера и послезавтра от clear-text
ДЕРЖИСЬ!
Папа мальчика последние два месяца лечился в санатории, у него была какая-то неприятная, но совсем не опасная болезнь. Мама не сказала, как эта болезнь называется. «Я же тебя знаю! – сказала она сыну. – Побежишь в библиотеку, схватишь Медицинскую энциклопедию, и начнешь сам у себя искать разные симптомы. Не надо! Борис Андреевич и Григорий Лазаревич сказали: да, неприятно, но не опасно. Видишь, папа не в госпитале, а в санатории!»
Борис Андреевич был начальник всей военной медицины, а Григорий Лазаревич – академик, лауреат Ленинской премии.
Поэтому мама уехала на две недели в Сочи.
Мальчик сразу пригласил к себе, в пустую квартиру, одну хорошую девочку, с их курса. Прямо на следующий день после маминого отъезда.
А потом сам съездил к ней в гости.
Девочка встретила его около метро и повела по длинным тропинкам между пятиэтажными домами. Была ранняя осень.
Они были на втором курсе. Познакомились весной, летом разъехались, но вот встретились снова и, как сказала девочка, «что-то вспыхнуло, правда?» «Правда», - сказал мальчик.
Они шли мимо крашеных низких железных заборчиков. На газонах цвели мелкие хризантемы, анютины глазки и львиные зевы. «Уютно! - сказал мальчик. – В смысле цветочков». Девочка нагнулась и оторвала один цветок львиного зева. Нажала на щёчки цветка, он раскрылся, мальчик сунул туда мизинец, и девочка как будто укусила его нежной оранжевой пастью. Они оба заулыбались.
Когда они подошли к ее подъезду, она вдруг остановилась и сказала:
- Давай не пойдем ко мне.
- Ты что? – удивился мальчик.
- У тебя дома так красиво. А у нас все очень просто. Я стесняюсь.
Да, у мальчика была квартира пять комнат на Смоленской набережной. То есть не у мальчика, конечно, а у папы с мамой. Лифтер в подъезде.
- Подумаешь! – засмеялся мальчик. – Я с двух лет по гарнизонам. Когда я родился, отец был майор. Мы в таких бараках жили, ты что! Мама топила печку дровами! А отец дрова колол! Меня мыли в корыте. Воду в колонке набирали. И грели в ведре на печке.
- Мало ли что раньше, - сказала девочка. – Давай не пойдем, а?
- Нет, пойдем! – сказал мальчик и взял ее за руку. – Какой этаж?
Он подумал, что девочка боится. Потому что у него в квартире они только целовались, и всё. Она шептала: «Я боюсь. Давай не сейчас». Ну, хорошо. А сейчас он понял, что она позвала его к себе, потому что сначала всё решила, а потом вдруг снова забоялась.
- Четвертый этаж, - сказала она. – Без лифта.
Он всё не так понял.
У нее дома были мама и папа, а на столе ждал обед. Вкусный борщ и курица с жареной картошкой. Девочкин папа был в черном костюме и белой рубашке с галстуком, даже странно.
- Здравствуйте, молодой человек! – он говорил громко, развязно, но вместе с тем чуточку робко, взглядывая сбоку на мальчика, как будто ища на его лице какие-то знаки и сигналы. – Мыть руки, и за стол! Настоящий студент всегда голоден, верно? Вот вам к борщу черный хлеб свежайший, сало тончайшее, соль крупная, так называемая «рыбацкая», как в лучших русских ресторанах Парижа, Лондона и Жмеринки, а вот чеснок! А вот чеснок не предлагаю… Особенно когда рядом красивая девушка!
Мальчик понял, что тут намеки на поцелуи, и вежливо похихикал.
- А вот курочка жареная, - продолжал девочкин папа, когда доели борщ. – Делим по-старинному, девчонкам крылышки, мальчишкам ножки. Моя девчонка, - он мимолетом поцеловал свою жену, то есть девочкину маму, - очень любит погрызть крылышко, а ваша? – он захохотал. – Молчите? Не знаете? Пока не знаете? Ничего. Дело недалекого будущего. Курицу-то класть?
- Да, спасибо, - сказал мальчик.
- А может, под это дело стопочку? – протянул руку к буфету. – Водочки? Или коньячку предпочтете? Буквально тридцать грамм, а?
- Нет! – сказала девочкина мама. – Детям? Ни-ни.
- Какие же они дети? Ну, наша-то еще дитя, а вот тут передо мной сидит уже вполне готовый молодой мужчина. А, молодой человек?
- Спасибо большое, я не пью.
- Какой положительный молодой человек, повезло нашей дочурке!
Потом девочкин папа показывал мальчику свою коллекцию марок, свою библиотечку русской поэзии в маленьких таких книжечках, свое собрание песен Высоцкого в редком авторском исполнении, «в кухонном исполнении, вы понимаете?» - и не сводил с мальчика глаз, кивая и улыбаясь на каждый его кивок и улыбку.
«Квартира, конечно, не ай-ай-ай, - думал мальчик, тайком рассматривая обои, паркет и расшатанные оконные ручки. – Не Горького, девять. Ну и что? Всё нормально, удобно и интеллигентно. Книжек много. Что за комплексы?»
***
Через день мальчику позвонили из санатория. То есть его маме. Спросили Антонину Михайловну. Он сказал, что ее нет, будет через десять дней. Тогда ему сказали, что сегодня утром умер его папа.
- Ведь же говорили, что это не опасно для жизни! – удивился мальчик. – Ведь Борис Андреевич обещал! И Григорий Лазаревич.
- Приносим свои соболезнования, - сказала женщина, которая звонила. – Это ваш отец?
- Да.
- По поводу скоропостижной смерти вашего отца, генерал-полковника Ломакина Геннадия Валерьевича, - сказала женщина. – Это было от другой болезни. Внезапная сосудистая катастрофа. Тромбоэмболия легочной артерии.
- Я сейчас маме дозвонюсь, - сказал мальчик.
- Обязательно! – сказала женщина. – Держитесь, молодой человек. Главное, держитесь.
Мальчик стал звонить маме в Сочи, в дом отдыха. Это было еще до всяких мобильников, но дом отдыха был для руководящего состава, и он легко дозвонился.
- Сегодня уже рейсов нет, - сказала мама. - Я завтра с утра буду. Позвони Власовым в Краснодар, и Сергачеву в Алма-Ату. Номера в книжке, она лежит у телефона, вот где ты сидишь. Видишь? Позвони сразу. И вообще держись.
Мальчик позвонил Власовым и Сергачеву.
Потом набрал номер девочки и сказал, что у него папа умер. Только что. В санатории, но скоропостижно.
- Давай я к тебе приеду, хочешь? – сказала она.
- Лучше я к тебе, - сказал он. – У тебя мама с папой дома? Да? Вот и хорошо.
Как раз была суббота.
Она опять встречала его у метро. Шли, держась за руки.
Ее папа опять был в черном костюме. Он сильно обнял мальчика, погладил его по спине и прошептал: «Держись, дружище!». Девочкина мама тоже обняла его и поцеловала. Они долго пили чай и молчали. Когда стало совсем поздно, девочкина мама сказала, чтоб он оставался ночевать.
У них была трехкомнатная квартира. Две смежные – гостиная и родительская спальня, и одна изолированная – девочкина. Ему постелили в гостиной, на диване.
***
Он долго ворочался и все время хотел горевать о своем отце, вспоминать его, плакать о нем, но думал почему-то о девочкином папе в черном костюме. Наверное, у него просто нет другой приличной одежды. Другое у него, наверное, старые брюки и ковбойка. Ну или тренировочные. И вот он приоделся, встретить дочкиного кавалера. Смешно и жалко. Позавчера девочка рассказывала, что мама его любит, но не очень уважает. Потому что ему уже пятьдесят два, а он просто служащий в своем министерстве. Абсолютно рядовой. Даже не старший специалист, не говоря уже о завотделом. Все молодые, которые на работу пришли гораздо позже него, давно его обскакали.
Мальчик вспомнил, как девочкин папа заискивал перед ним – позавчера. Подкладывал куски, улыбался, в глаза заглядывал, шутил. Смешно и противно. А сейчас, вот в этот вечер – вдруг вспомнил мальчик – он изменился. Как-то даже выпрямился. Говорил ласково, глядел заботливо, но как старший на младшего – то есть как надо. Но ведь еще позавчера почти что кланялся. Еще смешнее.
Мальчик услышал шаги в коридоре.
Открылась дверь и тихонько вошла девочка. Он повернул голову к ней. Она приложила палец к губам. Присела на край его дивана. Она была в короткой ночной рубашке. Погладила его по лицу, пальцами по векам и щекам.
- Я думала, ты плачешь, - прошептала она.
- Нет, - сказал он. – Держусь.
- Я тебе очень сочувствую, - сказала она тихонько. – Я бы, наверное, ревела, как из ведра. Ты молодец, что так держишься.
- Спасибо, - сказал мальчик и поцеловал ей руку.
Она через голову сняла ночную рубашку.
- Какая ты красивая, - выдохнул он.
- Подвинься, - сказала она. – Я лягу рядышком.
- Ты что? – он пальцем показал на стену, за которой была спальня ее родителей.
- Не услышат, не бойся, - она шепотом засмеялась. – Или давай пойдем ко мне. Там уж точно никто не услышит, - и взяла его за руку, потянула с кровати.
Вот тут он первый раз заплакал. Как из ведра.
Она погладила его по голове, по плечам, попыталась обнять, но он вывернулся, лег лицом в подушку. Она поцеловала его в затылок, подхватила свою рубашку и ушла.
***
Утром завтракали, как ни в чем не бывало. Потом мальчик собрался уходить. Объяснил, что мама должна прилететь, он точно не знает, когда, но она сказала – утром. А сейчас уже половина десятого.
- Передайте Антонине Михайловне наши самые глубокие соболезнования, - сказал девочкин папа. Он был в синем тренировочном костюме.
- А откуда вы знаете, как ее зовут? – вдруг спросил мальчик.
- Ну как откуда? – улыбнулся девочкин папа. – Ленка сказала.
Он потрепал девочку по затылку.
- Спасибо, передам, - мальчик кивнул и отпил чаю из чашки.
- И пожалуйста, через Лену сообщите, когда похороны. Мы обязательно придем.
Мальчик допил чай, поставил чашку на блюдце и вдруг спросил:
- А зачем?
- Ну как зачем? – слегка удивился девочкин папа. – Как положено. Разделить ваше горе, отдать последний, так сказать, поклон вашему отцу…
- Кому положено? – мальчик встал. – Спасибо за ужин, завтрак и ночлег, спасибо за сочувствие, но какое вы имеете отношение?
- Ну, как какое? – спокойно ответил девочкин папа. – Вы же, так сказать, Леночкин мальчик… Не чужие, так сказать!
- Ничей я не мальчик, – сказал мальчик и вышел вон.
- Постой! – закричала девочка, когда он уже шел вниз по лестнице. – Стой, кому сказано!!! Куртку забыл!
Мальчик остановился.
В куртке были ключи и кошелек.
- Спасибо, - сказал мальчик.
***
Они вышли из дверей подъезда. Прошагали молча минуты три. Потом она остановилась и спросила:
- Значит, ты меня бросил?
- У нас ничего не было, - сказал он.
- Неважно. Все равно, скажи – бросил?
- Да, - сказал он. – Извини.
- Да пожалуйста, - сказала она. – Ты правильно меня бросил. Не надо со мной дело иметь. Этот мой папа, он на самом деле мой отчим. Мамин муж. Он меня это самое. В четырнадцать лет. Мама не знает. Или притворяется. Но неважно. Зачем тебе такая семейка? – она скривила губы. – Всё, привет.
Повернулась и пошла назад, не убыстряя шаг.
«Врет или правду говорит? – думал мальчик, шагая к метро. – И зачем говорит? Чтоб мне еще хуже стало? Или наоборот, чтоб я не огорчался? Неважно, неважно, неважно. Главное – держаться. Держаться!»
Папа мальчика последние два месяца лечился в санатории, у него была какая-то неприятная, но совсем не опасная болезнь. Мама не сказала, как эта болезнь называется. «Я же тебя знаю! – сказала она сыну. – Побежишь в библиотеку, схватишь Медицинскую энциклопедию, и начнешь сам у себя искать разные симптомы. Не надо! Борис Андреевич и Григорий Лазаревич сказали: да, неприятно, но не опасно. Видишь, папа не в госпитале, а в санатории!»
Борис Андреевич был начальник всей военной медицины, а Григорий Лазаревич – академик, лауреат Ленинской премии.
Поэтому мама уехала на две недели в Сочи.
Мальчик сразу пригласил к себе, в пустую квартиру, одну хорошую девочку, с их курса. Прямо на следующий день после маминого отъезда.
А потом сам съездил к ней в гости.
Девочка встретила его около метро и повела по длинным тропинкам между пятиэтажными домами. Была ранняя осень.
Они были на втором курсе. Познакомились весной, летом разъехались, но вот встретились снова и, как сказала девочка, «что-то вспыхнуло, правда?» «Правда», - сказал мальчик.
Они шли мимо крашеных низких железных заборчиков. На газонах цвели мелкие хризантемы, анютины глазки и львиные зевы. «Уютно! - сказал мальчик. – В смысле цветочков». Девочка нагнулась и оторвала один цветок львиного зева. Нажала на щёчки цветка, он раскрылся, мальчик сунул туда мизинец, и девочка как будто укусила его нежной оранжевой пастью. Они оба заулыбались.
Когда они подошли к ее подъезду, она вдруг остановилась и сказала:
- Давай не пойдем ко мне.
- Ты что? – удивился мальчик.
- У тебя дома так красиво. А у нас все очень просто. Я стесняюсь.
Да, у мальчика была квартира пять комнат на Смоленской набережной. То есть не у мальчика, конечно, а у папы с мамой. Лифтер в подъезде.
- Подумаешь! – засмеялся мальчик. – Я с двух лет по гарнизонам. Когда я родился, отец был майор. Мы в таких бараках жили, ты что! Мама топила печку дровами! А отец дрова колол! Меня мыли в корыте. Воду в колонке набирали. И грели в ведре на печке.
- Мало ли что раньше, - сказала девочка. – Давай не пойдем, а?
- Нет, пойдем! – сказал мальчик и взял ее за руку. – Какой этаж?
Он подумал, что девочка боится. Потому что у него в квартире они только целовались, и всё. Она шептала: «Я боюсь. Давай не сейчас». Ну, хорошо. А сейчас он понял, что она позвала его к себе, потому что сначала всё решила, а потом вдруг снова забоялась.
- Четвертый этаж, - сказала она. – Без лифта.
Он всё не так понял.
У нее дома были мама и папа, а на столе ждал обед. Вкусный борщ и курица с жареной картошкой. Девочкин папа был в черном костюме и белой рубашке с галстуком, даже странно.
- Здравствуйте, молодой человек! – он говорил громко, развязно, но вместе с тем чуточку робко, взглядывая сбоку на мальчика, как будто ища на его лице какие-то знаки и сигналы. – Мыть руки, и за стол! Настоящий студент всегда голоден, верно? Вот вам к борщу черный хлеб свежайший, сало тончайшее, соль крупная, так называемая «рыбацкая», как в лучших русских ресторанах Парижа, Лондона и Жмеринки, а вот чеснок! А вот чеснок не предлагаю… Особенно когда рядом красивая девушка!
Мальчик понял, что тут намеки на поцелуи, и вежливо похихикал.
- А вот курочка жареная, - продолжал девочкин папа, когда доели борщ. – Делим по-старинному, девчонкам крылышки, мальчишкам ножки. Моя девчонка, - он мимолетом поцеловал свою жену, то есть девочкину маму, - очень любит погрызть крылышко, а ваша? – он захохотал. – Молчите? Не знаете? Пока не знаете? Ничего. Дело недалекого будущего. Курицу-то класть?
- Да, спасибо, - сказал мальчик.
- А может, под это дело стопочку? – протянул руку к буфету. – Водочки? Или коньячку предпочтете? Буквально тридцать грамм, а?
- Нет! – сказала девочкина мама. – Детям? Ни-ни.
- Какие же они дети? Ну, наша-то еще дитя, а вот тут передо мной сидит уже вполне готовый молодой мужчина. А, молодой человек?
- Спасибо большое, я не пью.
- Какой положительный молодой человек, повезло нашей дочурке!
Потом девочкин папа показывал мальчику свою коллекцию марок, свою библиотечку русской поэзии в маленьких таких книжечках, свое собрание песен Высоцкого в редком авторском исполнении, «в кухонном исполнении, вы понимаете?» - и не сводил с мальчика глаз, кивая и улыбаясь на каждый его кивок и улыбку.
«Квартира, конечно, не ай-ай-ай, - думал мальчик, тайком рассматривая обои, паркет и расшатанные оконные ручки. – Не Горького, девять. Ну и что? Всё нормально, удобно и интеллигентно. Книжек много. Что за комплексы?»
***
Через день мальчику позвонили из санатория. То есть его маме. Спросили Антонину Михайловну. Он сказал, что ее нет, будет через десять дней. Тогда ему сказали, что сегодня утром умер его папа.
- Ведь же говорили, что это не опасно для жизни! – удивился мальчик. – Ведь Борис Андреевич обещал! И Григорий Лазаревич.
- Приносим свои соболезнования, - сказала женщина, которая звонила. – Это ваш отец?
- Да.
- По поводу скоропостижной смерти вашего отца, генерал-полковника Ломакина Геннадия Валерьевича, - сказала женщина. – Это было от другой болезни. Внезапная сосудистая катастрофа. Тромбоэмболия легочной артерии.
- Я сейчас маме дозвонюсь, - сказал мальчик.
- Обязательно! – сказала женщина. – Держитесь, молодой человек. Главное, держитесь.
Мальчик стал звонить маме в Сочи, в дом отдыха. Это было еще до всяких мобильников, но дом отдыха был для руководящего состава, и он легко дозвонился.
- Сегодня уже рейсов нет, - сказала мама. - Я завтра с утра буду. Позвони Власовым в Краснодар, и Сергачеву в Алма-Ату. Номера в книжке, она лежит у телефона, вот где ты сидишь. Видишь? Позвони сразу. И вообще держись.
Мальчик позвонил Власовым и Сергачеву.
Потом набрал номер девочки и сказал, что у него папа умер. Только что. В санатории, но скоропостижно.
- Давай я к тебе приеду, хочешь? – сказала она.
- Лучше я к тебе, - сказал он. – У тебя мама с папой дома? Да? Вот и хорошо.
Как раз была суббота.
Она опять встречала его у метро. Шли, держась за руки.
Ее папа опять был в черном костюме. Он сильно обнял мальчика, погладил его по спине и прошептал: «Держись, дружище!». Девочкина мама тоже обняла его и поцеловала. Они долго пили чай и молчали. Когда стало совсем поздно, девочкина мама сказала, чтоб он оставался ночевать.
У них была трехкомнатная квартира. Две смежные – гостиная и родительская спальня, и одна изолированная – девочкина. Ему постелили в гостиной, на диване.
***
Он долго ворочался и все время хотел горевать о своем отце, вспоминать его, плакать о нем, но думал почему-то о девочкином папе в черном костюме. Наверное, у него просто нет другой приличной одежды. Другое у него, наверное, старые брюки и ковбойка. Ну или тренировочные. И вот он приоделся, встретить дочкиного кавалера. Смешно и жалко. Позавчера девочка рассказывала, что мама его любит, но не очень уважает. Потому что ему уже пятьдесят два, а он просто служащий в своем министерстве. Абсолютно рядовой. Даже не старший специалист, не говоря уже о завотделом. Все молодые, которые на работу пришли гораздо позже него, давно его обскакали.
Мальчик вспомнил, как девочкин папа заискивал перед ним – позавчера. Подкладывал куски, улыбался, в глаза заглядывал, шутил. Смешно и противно. А сейчас, вот в этот вечер – вдруг вспомнил мальчик – он изменился. Как-то даже выпрямился. Говорил ласково, глядел заботливо, но как старший на младшего – то есть как надо. Но ведь еще позавчера почти что кланялся. Еще смешнее.
Мальчик услышал шаги в коридоре.
Открылась дверь и тихонько вошла девочка. Он повернул голову к ней. Она приложила палец к губам. Присела на край его дивана. Она была в короткой ночной рубашке. Погладила его по лицу, пальцами по векам и щекам.
- Я думала, ты плачешь, - прошептала она.
- Нет, - сказал он. – Держусь.
- Я тебе очень сочувствую, - сказала она тихонько. – Я бы, наверное, ревела, как из ведра. Ты молодец, что так держишься.
- Спасибо, - сказал мальчик и поцеловал ей руку.
Она через голову сняла ночную рубашку.
- Какая ты красивая, - выдохнул он.
- Подвинься, - сказала она. – Я лягу рядышком.
- Ты что? – он пальцем показал на стену, за которой была спальня ее родителей.
- Не услышат, не бойся, - она шепотом засмеялась. – Или давай пойдем ко мне. Там уж точно никто не услышит, - и взяла его за руку, потянула с кровати.
Вот тут он первый раз заплакал. Как из ведра.
Она погладила его по голове, по плечам, попыталась обнять, но он вывернулся, лег лицом в подушку. Она поцеловала его в затылок, подхватила свою рубашку и ушла.
***
Утром завтракали, как ни в чем не бывало. Потом мальчик собрался уходить. Объяснил, что мама должна прилететь, он точно не знает, когда, но она сказала – утром. А сейчас уже половина десятого.
- Передайте Антонине Михайловне наши самые глубокие соболезнования, - сказал девочкин папа. Он был в синем тренировочном костюме.
- А откуда вы знаете, как ее зовут? – вдруг спросил мальчик.
- Ну как откуда? – улыбнулся девочкин папа. – Ленка сказала.
Он потрепал девочку по затылку.
- Спасибо, передам, - мальчик кивнул и отпил чаю из чашки.
- И пожалуйста, через Лену сообщите, когда похороны. Мы обязательно придем.
Мальчик допил чай, поставил чашку на блюдце и вдруг спросил:
- А зачем?
- Ну как зачем? – слегка удивился девочкин папа. – Как положено. Разделить ваше горе, отдать последний, так сказать, поклон вашему отцу…
- Кому положено? – мальчик встал. – Спасибо за ужин, завтрак и ночлег, спасибо за сочувствие, но какое вы имеете отношение?
- Ну, как какое? – спокойно ответил девочкин папа. – Вы же, так сказать, Леночкин мальчик… Не чужие, так сказать!
- Ничей я не мальчик, – сказал мальчик и вышел вон.
- Постой! – закричала девочка, когда он уже шел вниз по лестнице. – Стой, кому сказано!!! Куртку забыл!
Мальчик остановился.
В куртке были ключи и кошелек.
- Спасибо, - сказал мальчик.
***
Они вышли из дверей подъезда. Прошагали молча минуты три. Потом она остановилась и спросила:
- Значит, ты меня бросил?
- У нас ничего не было, - сказал он.
- Неважно. Все равно, скажи – бросил?
- Да, - сказал он. – Извини.
- Да пожалуйста, - сказала она. – Ты правильно меня бросил. Не надо со мной дело иметь. Этот мой папа, он на самом деле мой отчим. Мамин муж. Он меня это самое. В четырнадцать лет. Мама не знает. Или притворяется. Но неважно. Зачем тебе такая семейка? – она скривила губы. – Всё, привет.
Повернулась и пошла назад, не убыстряя шаг.
«Врет или правду говорит? – думал мальчик, шагая к метро. – И зачем говорит? Чтоб мне еще хуже стало? Или наоборот, чтоб я не огорчался? Неважно, неважно, неважно. Главное – держаться. Держаться!»
Оригинал и комментарии
Post-date от neivid
Существует древняя шумерская легенда (по некоторым источникам, она аккадская): чтобы родился человеческий младенец, для него открывается дверца между этим светом и тем. В момент рождения злые духи из преисподней прорываются в эту дверцу, чтобы поскорей забрать себе ребенка — известно ведь, что духи не размножаются, и у них самих не может быть детей.
Из-за этого рядом с матерью при рождении обязательно должны находиться другие люди. Те, кто всем сердцем желают оставить младенца на этом свете — по крайней мере, на время. Известно ведь, что рано или поздно мы все оставляем этот свет.
И каждый год в день рождения человека над его головой опять открывается дверца: злые духи не очень умны, считать они не умеют, для них человек в день рожденья — все тот же младенец, которого можно схватить. Отсюда и возникла традиция поздравлений и праздников: с каждым поздравлением злые духи ослабевают, люди заслоняют «новорожденного» от них, и он продолжает спокойно расти — до тех пор, пока ему не придет время уйти туда, где уже не властны злые духи.
Тех поздравлений, которые я получила в этом году, мне теперь надолго хватит. Злые духе не просто отогнаны — сметены. Я чувствую, что вы меня обняли в день рожденья, согрели, стеной заслонили. Сменился день, закрылась дверца, время катится дальше. С годами людям все легче живется: нас уже так много по эту сторону света, что всегда найдется, кому вступиться. Поэтому я и придумала эту легенду — и теперь это чистая правда. Спросите духов.
Из-за этого рядом с матерью при рождении обязательно должны находиться другие люди. Те, кто всем сердцем желают оставить младенца на этом свете — по крайней мере, на время. Известно ведь, что рано или поздно мы все оставляем этот свет.
И каждый год в день рождения человека над его головой опять открывается дверца: злые духи не очень умны, считать они не умеют, для них человек в день рожденья — все тот же младенец, которого можно схватить. Отсюда и возникла традиция поздравлений и праздников: с каждым поздравлением злые духи ослабевают, люди заслоняют «новорожденного» от них, и он продолжает спокойно расти — до тех пор, пока ему не придет время уйти туда, где уже не властны злые духи.
Тех поздравлений, которые я получила в этом году, мне теперь надолго хватит. Злые духе не просто отогнаны — сметены. Я чувствую, что вы меня обняли в день рожденья, согрели, стеной заслонили. Сменился день, закрылась дверца, время катится дальше. С годами людям все легче живется: нас уже так много по эту сторону света, что всегда найдется, кому вступиться. Поэтому я и придумала эту легенду — и теперь это чистая правда. Спросите духов.
Оригинал и комментарии
Вниманию редакторов Фантлаба от lemming-drover
С чего вы взяли, ребята, что мой неоконченный роман "Повышение по службе" и неоконченный же роман "Простолюдин" -- одно и то же? Неужели почерпнули эту дезу отсюда, из моего ЖЖ? Я такого не писал. Первый роман -- долгострой, написанный едва на 1/4 предполагаемого объема и уже давненько застрявший на этой скромной дроби (очень уж тема трудна, есть сомнения: справлюсь ли?). Второй роман сейчас в работе и написан где-то на 2/3. Разница есть, нет? Ради вашей же репутации прошу поправить.
Да, забыл уточнить: это не первоапрельская шутка.
Да, забыл уточнить: это не первоапрельская шутка.
Оригинал и комментарии
на пиршестве богов от clear-text
ДЛЯ БИОГРАФИИ
- Не понимаю все эти радости, чтобы четвертый номер, «пуш-ап» и все такое, – вдруг, ни с того ни с сего, сказал мой друг, художник Сева Шатурин. Мы с ним сидели в кафе. – Лучше совсем ничего, чем вот такие сиськи!
Он сложил руки на груди, поднял локти вперед и стал ими двигать вверх-вниз.
- Ты чего это вдруг? – спросил я.
- Да так, - он слегка покосился в сторону.
За соседним столиком сидели две девушки, обе как с картинки – у каждой талия тонкая, ноги длинные и великолепный бюст.
- Хватит об этом думать, - сказал я. - Тебе уже поздно.
- Вот так вся жизнь, - сказал он. – Сначала мама говорит «тебе еще рано», а потом лучший друг говорит «тебе уже поздно». А жить, жить в свою радость – когда? Но у меня была вот такая. У нас на курсе такая была. Вообще фантастика. Она иногда сидела, чуть запрокинувшись в кресле, и у нее получалась вот такая плоскость, стакан поставить можно, и она ставила, да! Представляешь себе? Сидит курит сигарету, а на груди у нее стакан с вином.
- Но не бокал?
- Нет, не бокал. Бокал на тонкой ножке упал бы, - засмеялся он. – Ох, как вокруг нее все прыгали. Я тоже. Но я не надеялся. Конкуренты очень сильные. У одного папа генерал армии, у другого – народный артист СССР, главреж московского театра. Да и другие ребята в институте, поинтереснее меня. Красавцы, таланты… Что я мог? Ничего я не мог. Букетик тюльпанов принести, и по пьянке на одной коленке перед ней стоять, пить вино из туфельки.
- Да? – удивился. – Пил вино из туфельки? Как гусар?
- А то! Еще как. Не один раз. А она на меня вот так сверху глядит и глаз щурит. Как снайпер. Из-за бруствера своих грудей. А-а-а!
- Туфелька-то хоть была чистая? – не удержался я, и нарочно похмыкал носом, как будто нюхаю.
- Да ты что! – воскликнул он. – Золотой кубок на пиршестве богов! В общем, я говорил слова, целовал туфельку, стоял я на одном колене, и все-таки достоялся… В конце концов мне было дадено.
- Завидую!
- Не надо, - сказал он. – Смешно, конечно, глупо, бессмысленно, цинично и неблагородно… а также неблагодарно… Но я так мечтал увидеть ее обнаженной, особенно ее потрясающую грудь… - он замолчал и уставился в одну точку.
- Ну? – спросил я.
- Что «ну»? – встрепенулся он.
- Это ты скажи, что.
- Ну, что, что… То самое.
- Нет уж, ты скажи словами! – настаивал я.
Он отрицательно помотал пальцем:
- Это неблагородно, словами. Тем более что она жива-здорова, и живет недалеко. В общем… - с выражением сказал он, - в общем, всё оказалось не так, как казалось. Хотя, конечно, я мог бы догадаться.
- Ясно, - сказал я. – И для бедного мальчика Севы это был такой шок, что с тех пор он боится больших бюстов. И любит худеньких женщин с маленькой грудью.
- Ну, если тебе так больше нравится.
- Мне? – засмеялся я в ответ. – При чем тут я? Ну и дальше что? Потом ты ее, конечно, бросил. Из-за неправильных сисек.
- Что ты! Это она меня бросила. На третий раз. А если точно, то вот как – второй раз был, а третьего уже не было: она пришла и сказала, что всё. Странно. Если всё, то зачем приходить? Она вообще была странная. Хотя с такой фигурой.
- Ничего странного, - сказал я. – Обычное дело. Легкий шантаж. «Я пришла сказать, что между нами все кончено!» Подразумевается: «Ну позови же меня замуж!».
- Я её еще до первого раза звал замуж. А она смеялась. Сказала, что ей еще рано. Что она хочет жить! «Жыыыыть, понял?» Я не понял. Я потом понял. Она ушла от меня к этому другу моему, сыну генерала армии. А потом он застал ее со своим папашей. Ну то есть своего папашу-генерала – с ней. Он застрелился.
- Генерал? – я почему-то засмеялся. – Из наградного пистолета?
- Какой ты злой, - сказал Сева. - Не генерал, а сын. Наш друг и товарищ. Мы его всем курсом хоронили. Жуткое дело. Мамаша рыдает, папаша весь черный… А она хоть бы хны. Стоит себе с двумя цветочками. Кажется, ей даже понравилось. Роковая женщина. Потом у нее такая даже как бы схема вышла: заводит роман с каким-нибудь сыночком, а потом с его папочкой. Скандалы были, били ее пару раз. Жёны, что характерно. Одна тетя лицо ей повредила, отверткой. Щеку проткнула. Ничего, зашили… Один дядя от нее в эмиграцию уехал, со всей семьей. Конечно, если на тебя такие буфера выкатят, тут либо сдавайся, либо беги.
- А откуда ты всё это знаешь? – спросил я. – Вы что, продолжали общаться?
- Не совсем. Один раз мы вдруг оказались вместе в одной компании, она хорошо так кирнула, и я ее домой повез. Спрашиваю: «Ну, как ты?». Стала хвастаться, спокойно и весело: с кем, когда и как. Говорит: «Я это не от любви и не от блядства, и даже не для секса, а чисто для биографии. Для мемуаров. От мужиков другого толка нет, извини». Я говорю: «Экая ж ты все-таки тошнит какая откровенная!». А она: «Я ж с тобой, пардон, е@@лась. Значит, ты мне теперь как родной брат». Довел ее до квартиры, говорю: «А то давай по старой памяти? Разочек?» - а она: «Ты что! – смеется. – С братом нельзя! Ни-ни!». Так и разбежались, лет тридцать не виделись.
- Ну и ладно… - сказал я.
- А буквально год назад я ее снова встретил. Живет тут практически рядом. Узнали друг друга, обнялись. Как дела, что да как… - Сева Шатурин приблизил ко мне лицо и прошептал: - Она ничего не помнит! Я ей про одного, про другого, про генерала и про Вадьку, беднягу, сына его, про того режиссера, про Толю Меленьтева, про Лаврика, про Никиту, про Костомарова, про Котьку, еще про пять человек, о которых она мне сама в тот раз хвасталась! Я думал, притворяется. Говорит: «Нет, правда, не помню. Честно не помню!» Я говорю: «А как со мной е@@лась, помнишь?» «Точно? Докажи!» «Могу твои сиськи подробно описать. В одетом и голом виде». Смеется: «Верю, верю! Но все равно не помню! Хоть убей!».
- Склероз, маразм, Альцгеймер? – спросил я.
- Нет, - сказал Сева. – Муж, дети, внуки.
- Не понимаю все эти радости, чтобы четвертый номер, «пуш-ап» и все такое, – вдруг, ни с того ни с сего, сказал мой друг, художник Сева Шатурин. Мы с ним сидели в кафе. – Лучше совсем ничего, чем вот такие сиськи!
Он сложил руки на груди, поднял локти вперед и стал ими двигать вверх-вниз.
- Ты чего это вдруг? – спросил я.
- Да так, - он слегка покосился в сторону.
За соседним столиком сидели две девушки, обе как с картинки – у каждой талия тонкая, ноги длинные и великолепный бюст.
- Хватит об этом думать, - сказал я. - Тебе уже поздно.
- Вот так вся жизнь, - сказал он. – Сначала мама говорит «тебе еще рано», а потом лучший друг говорит «тебе уже поздно». А жить, жить в свою радость – когда? Но у меня была вот такая. У нас на курсе такая была. Вообще фантастика. Она иногда сидела, чуть запрокинувшись в кресле, и у нее получалась вот такая плоскость, стакан поставить можно, и она ставила, да! Представляешь себе? Сидит курит сигарету, а на груди у нее стакан с вином.
- Но не бокал?
- Нет, не бокал. Бокал на тонкой ножке упал бы, - засмеялся он. – Ох, как вокруг нее все прыгали. Я тоже. Но я не надеялся. Конкуренты очень сильные. У одного папа генерал армии, у другого – народный артист СССР, главреж московского театра. Да и другие ребята в институте, поинтереснее меня. Красавцы, таланты… Что я мог? Ничего я не мог. Букетик тюльпанов принести, и по пьянке на одной коленке перед ней стоять, пить вино из туфельки.
- Да? – удивился. – Пил вино из туфельки? Как гусар?
- А то! Еще как. Не один раз. А она на меня вот так сверху глядит и глаз щурит. Как снайпер. Из-за бруствера своих грудей. А-а-а!
- Туфелька-то хоть была чистая? – не удержался я, и нарочно похмыкал носом, как будто нюхаю.
- Да ты что! – воскликнул он. – Золотой кубок на пиршестве богов! В общем, я говорил слова, целовал туфельку, стоял я на одном колене, и все-таки достоялся… В конце концов мне было дадено.
- Завидую!
- Не надо, - сказал он. – Смешно, конечно, глупо, бессмысленно, цинично и неблагородно… а также неблагодарно… Но я так мечтал увидеть ее обнаженной, особенно ее потрясающую грудь… - он замолчал и уставился в одну точку.
- Ну? – спросил я.
- Что «ну»? – встрепенулся он.
- Это ты скажи, что.
- Ну, что, что… То самое.
- Нет уж, ты скажи словами! – настаивал я.
Он отрицательно помотал пальцем:
- Это неблагородно, словами. Тем более что она жива-здорова, и живет недалеко. В общем… - с выражением сказал он, - в общем, всё оказалось не так, как казалось. Хотя, конечно, я мог бы догадаться.
- Ясно, - сказал я. – И для бедного мальчика Севы это был такой шок, что с тех пор он боится больших бюстов. И любит худеньких женщин с маленькой грудью.
- Ну, если тебе так больше нравится.
- Мне? – засмеялся я в ответ. – При чем тут я? Ну и дальше что? Потом ты ее, конечно, бросил. Из-за неправильных сисек.
- Что ты! Это она меня бросила. На третий раз. А если точно, то вот как – второй раз был, а третьего уже не было: она пришла и сказала, что всё. Странно. Если всё, то зачем приходить? Она вообще была странная. Хотя с такой фигурой.
- Ничего странного, - сказал я. – Обычное дело. Легкий шантаж. «Я пришла сказать, что между нами все кончено!» Подразумевается: «Ну позови же меня замуж!».
- Я её еще до первого раза звал замуж. А она смеялась. Сказала, что ей еще рано. Что она хочет жить! «Жыыыыть, понял?» Я не понял. Я потом понял. Она ушла от меня к этому другу моему, сыну генерала армии. А потом он застал ее со своим папашей. Ну то есть своего папашу-генерала – с ней. Он застрелился.
- Генерал? – я почему-то засмеялся. – Из наградного пистолета?
- Какой ты злой, - сказал Сева. - Не генерал, а сын. Наш друг и товарищ. Мы его всем курсом хоронили. Жуткое дело. Мамаша рыдает, папаша весь черный… А она хоть бы хны. Стоит себе с двумя цветочками. Кажется, ей даже понравилось. Роковая женщина. Потом у нее такая даже как бы схема вышла: заводит роман с каким-нибудь сыночком, а потом с его папочкой. Скандалы были, били ее пару раз. Жёны, что характерно. Одна тетя лицо ей повредила, отверткой. Щеку проткнула. Ничего, зашили… Один дядя от нее в эмиграцию уехал, со всей семьей. Конечно, если на тебя такие буфера выкатят, тут либо сдавайся, либо беги.
- А откуда ты всё это знаешь? – спросил я. – Вы что, продолжали общаться?
- Не совсем. Один раз мы вдруг оказались вместе в одной компании, она хорошо так кирнула, и я ее домой повез. Спрашиваю: «Ну, как ты?». Стала хвастаться, спокойно и весело: с кем, когда и как. Говорит: «Я это не от любви и не от блядства, и даже не для секса, а чисто для биографии. Для мемуаров. От мужиков другого толка нет, извини». Я говорю: «Экая ж ты все-таки тошнит какая откровенная!». А она: «Я ж с тобой, пардон, е@@лась. Значит, ты мне теперь как родной брат». Довел ее до квартиры, говорю: «А то давай по старой памяти? Разочек?» - а она: «Ты что! – смеется. – С братом нельзя! Ни-ни!». Так и разбежались, лет тридцать не виделись.
- Ну и ладно… - сказал я.
- А буквально год назад я ее снова встретил. Живет тут практически рядом. Узнали друг друга, обнялись. Как дела, что да как… - Сева Шатурин приблизил ко мне лицо и прошептал: - Она ничего не помнит! Я ей про одного, про другого, про генерала и про Вадьку, беднягу, сына его, про того режиссера, про Толю Меленьтева, про Лаврика, про Никиту, про Костомарова, про Котьку, еще про пять человек, о которых она мне сама в тот раз хвасталась! Я думал, притворяется. Говорит: «Нет, правда, не помню. Честно не помню!» Я говорю: «А как со мной е@@лась, помнишь?» «Точно? Докажи!» «Могу твои сиськи подробно описать. В одетом и голом виде». Смеется: «Верю, верю! Но все равно не помню! Хоть убей!».
- Склероз, маразм, Альцгеймер? – спросил я.
- Нет, - сказал Сева. – Муж, дети, внуки.
Оригинал и комментарии
удар с воздуха от clear-text
БУРАТИНО
- А давай поселфимся? – сказала девушка
Она села рядом, плотно к нему придвинулась и достала телефон из сумочки.
Он почувствовал, какое у нее худое и жесткое плечо.
- Не надо, - сказал он.
Его звали Юлиан Игоревич, он был довольно известный актер, он приехал в этот город на один концерт, и как-то вдруг познакомился с этой девушкой. Честное слово, час назад ее вообще не было, час назад он еще раскланивался, спускался в зал и давал автографы, потом какие-то разговоры в гримерке, но вот уже минут десять сидел с ней гостиничном ресторане, пил легкий безалкогольный коктейль – он никогда не ужинал и практически не выпивал – а она уже пересела из кресла напротив на диван рядом с ним.
- Боитесь?
- Можно на «ты», - и он ее обнял за худую талию.
- Боишься? – засмеялась она. – Я же только для себя, на память. В Контактик не вывешу, честное слово.
- Все равно прошу тебя, не надо.
- Фу-фу-фу-фу… - она горячо задышала ему в ухо, и вдруг тихонько и остро коснулась его мочки языком.
Он обнял ее еще крепче. Через ребра чувствовалось, как у нее бьется сердце.
- Пойдем к тебе, - зашептала она. – Ты ведь меня любишь, да? Ты ведь в меня сразу влюбился, я же увидела. Я сидела в первом ряду, а ты на меня смотрел… Ух, как смотрел! У меня всё сразу горячо стало…
Юлиан Игоревич вспомнил, что да, правда, он ее заметил с первых минут концерта, и потом, когда принимал букеты и давал автографы, неизвестно зачем попросил ее подержать самый большой букет, и она ждала его у гримерки. Вот он, этот букет, лежит на свободном кресле.
- Любишь? – снова спросила она горячим шепотом прямо в ухо.
Юлиан Игоревич усмехнулся и сказал негромко, но отчетливо:
- Ты мне нравишься, да. Очень нравишься. Но…
- Но ты не будешь из-за меня разводиться? – подсказала она.
- Умница. И ты не будешь моей постоянной любовницей. Я не буду тайком приезжать к тебе сюда, а ты не будешь ездить ко мне в Москву… - и подвел черту вопросом: - Устраивает?
- Ф-ф-ф-вполне! – она снова горячо запыхтела ему в ухо.
Потом встала, взяла букет.
Он встал тоже, махнул рукой официанту:
- Запишите на мой номер. Четыреста восемь.
***
Всё было быстро и замечательно. Легко и просто. Темно, но не совсем. Она была очень стройная, гибкая, ловкая. Потом она сбегала в душ и засобиралась уходить.
- Оставайся ночевать, - сказал Юлиан Игоревич.
- Точно? – наивно спросила она. Ему показалось, что в темноте он видит ее высоко поднятые брови
- Да, - ответил он несколько расслабленно. – Ты знаешь, я вдруг захотел заснуть с тобой рядом… и трогать тебя во сне, и чтобы проснуться с тобой вместе… и потом пойти завтракать… Ты мне в самом деле нравишься.
- У тебя, наверное, завтрак включен в стоимость, - сказала она. – А я как же?
- Пойдем в кафе.
- А не жалко? Что твой завтрак пропадет?
«Господи, - подумал Юлиан Игоревич, - ну зачем она говорит глупости? Что она за человек, вообще-то? Впрочем, какая разница…» А вслух сказал:
- Голодная не останешься. Ну, иди сюда скорее.
- Ура! Ура-ри-ру! – и она, скинув махровые гостиничные тапки, разбежалась и бросилась к нему в постель.
Номер был большой, было где пробежать пяток шагов.
***
Утром она вскочила, включила телевизор на полную громкость и захлопнула дверь ванной. Юлиан Игоревич открыл глаза. Опять закрыл. Вспомнил вчерашний вечер. Чуть было не заснул снова, но уж очень громко тараторила дикторша, вперемежку с шумом и стрельбой. Он окончательно проснулся. На экране горела африканская деревня. Люди метались между хижинами. Над ними с треском и пальбой летали вертолеты. Юлиан Игоревич повертел головой, ища пульт. Пульта не было вокруг. Он встал, огляделся. Ага, на подоконнике. Он нажал «выкл», сразу стало тихо, и в этот момент он услышал шум спускаемой воды в унитазе, и через пять секунд – звук душа.
Юлиан Игоревич улыбнулся. Вот почему она включила телевизор – она просто не хотела, чтоб он слышал ее туалетные, так сказать, звуки. Как это смешно, и трогательно вместе с тем. Он снова улегся в постель. Она вышла из ванной, совершенно голая, с мокрой головой. Но у нее была очень короткая стрижка, так что ничего. Он впервые увидел ее на свету и подробно. Он вспомнил, что забыл, как ее зовут. Или вообще не знал, не спросил. Но уже теперь неловко было спрашивать. Поэтому он решил слегка схитрить, и всплеснул руками, и воскликнул:
- А кто это к нам пришел?
- Здрасьте! – сказала она тонким трескучим голоском. – Это Буратино! Такой маленький деревянный человечек! – и стала вертеться перед ним.
Она была невероятно худая. Ребра наружу. Груди как пупырышки. Плечи как шарниры. И вдобавок, как в свое время шутил Игорь Августович, папа Юлиана Игоревича, «ноги по бокам». То есть худые бедра с обеих сторон костистого таза, а между ними – несмыкаемый просвет. Юлиан Игоревич опустил туда взгляд, и увидел слегка подстриженный лобок, а внизу – сильно вылезают два розово-коричневых лепестка. Он вдруг почувствовал, что хочет ее так же нестерпимо, как в тринадцать лет хотел глянцевую фотомодель из «Плейбоя». У него в горле пересохло. Даже не смог позвать ее, а только рукой поманил.
Она, в точности как вчера, с разбегу прыгнула в постель.
Потом они завтракали в кафе.
Он коленом упирался в ее худое бедро.
- Слушай, - сказал он. – Давай я поменяю билет и продлю гостиницу…
- О! – серьезно сказала она. – Неужели? А как же твои предупреждения?
- Ладно тебе! Да, все мои предупреждения, - вздохнул он, - остаются в силе. Но еще один день можно.
- Нет, - сказала она и шепотом доверчиво добавила: - Живот болит.
- Прости, - ответно прошептал он, - Неужели я так сильно… тебе там… намял?
- Да нет! – она усмехнулась. – Вчера что-то не то съела. Прости, я в туалет сбегаю. А ты иди, тебе пора.
Она чмокнула его в щеку и убежала.
***
Через полгода он все-таки нашел её. Он уже раз десять приезжал в этот недальний город, бродил по улицам, заходил в разные кафе, торчал в фойе того самого концертного зала, где выступал тогда – но встретил ее совершенно случайно. Просто на улице. Вернее, на набережной. Она покупала в киоске бутылочку воды без газа. Отвинтила пробку, попила из горлышка. Он смотрел на нее и все сильнее понимал, что не может жить без этой девочки, некрасиво худой, с костлявыми пальцами, жилистой шеей и кривоватыми ногами.
- Буратино! – позвал он.
Она обернулась.
- Вот и я, - сказал он.
- Ура-ри-ру! – она обняла его, поцеловала и спросила: - Зачем приехал?
- Пойдем сядем где-нибудь.
В кафе он подробно и искренне рассказал ей, как тосковал без нее эти полгода, как не мог работать, как злился на себя, что не взял ее адреса, как мечтал, как вспоминал, как думал, решал и, наконец, решился. От нее нужно только одно слово. И он тут же, как говорят американцы, готов to start the ball rolling. Начать, так сказать, процесс перемены судьбы. Только одно слово. Даже можно без слов. Один кивок.
Она молчала.
- Ты пойми, - сказал он, сглотнув обиду. – Я тебе ничего не предлагаю. Хотя все мое будет твое, разумеется. Но не в том дело. Не думай, я не собираюсь тебя, как говорится, осчастливить… Я. Тебя. Прошу.
Она все равно молчала.
- Я тебя люблю! – сказал он. – Я никогда никого так не любил. А я ведь умею любить, я люблю любить, я много любил, но вот так – в первый раз, клянусь.
- Опять, - сказала она.
- Что опять?
- Ты опять говоришь о себе. Как ты без меня скучал, как кого-то любил, и все такое. На самом деле ты меня не любишь. Совсем. Вот, мы с тобой полсуток вместе пробыли, три раза это самое, а ты меня ни разу не спросил про меня. Кто я. Чем занимаюсь. Что люблю. Кем работаю, для начала.
Он прикусил губу. А ведь правда! Вот черт.
- Прости, - он опустил голову и даже покраснел. – Да, ты права… - и вдруг слегка возмутился: – Но, ведь, с другой стороны, это же не отдел кадров! Я же тебе не эйч-ар, а ты мне не соискатель! Прости, - вздохнул снова, улыбнулся, погладил ее по руке. – Я так в тебя влюбился, просто втрескался, мне не до расспросов было…
- А потом? – сказала она. – Ну да, когда на бабу залезаешь, не до вопросов… А потом? После всего? Когда я тебе, как положено, голову на плечо положила? Ты меня по головке гладил, и рассказывал… очень приятные вещи, кстати. Про театральное училище, про каких-то великих артистов, про маму с папой, и все такое… Но всё время про себя. И ни слова про меня. Ни вопросика.
- Ну, прости, извини, будь милосердна! – сказал он, схватил ее руку и немного картинно прижал к губам. – Расскажи о себе. Умоляю. Не отстану, пока всего не узнаю. Кто ты? Что ты любишь?
- Профессия у меня редкая и нужная, - сказала она. – Я пилот боевого вертолета. Я люблю свою работу. Обожаю работать реактивными снарядами по населенным пунктам. Я работала в Африке. Налететь звеном на деревню и сжечь ее к херам – это такой приход!
- Что? – спросил он.
- Лучше любого секса. Они там мечутся внизу, а ты их поливаешь сверху
- Ты шутишь? – он улыбнулся, все еще не отпуская ее руку.
- Ни капельки! – сказала она. – А еще кайф, когда надо кого-ни-то снять из снайперской винтовки. Вот, к примеру, - она облизнула губы, и он вспомнил ее сладчайший язычок, - к примеру, задача снять вон того кента в бежевом плаще. Ведешь его, вот ему осталось жить три секунды. Ну, пять. А он, мудак, думает, что вот, сейчас пообедаю, даже представляет, что будет жрать, а потом к бабе заеду, даже представляет, какие у нее ляжки… Да еще в бизнесе дела… Какая баба, какой обед, какой бизнес? Чудило! Ты уже покойник! И вот это самый-самый неземной приход и кайф…
- Поверю тебе на слово, - на всякий случай сказал он.
Она выдернула руку. Он выпрямился.
- А ты даже не спросил, как меня зовут, - сказала она.
- Как тебя зовут? – растерялся Юлиан Игоревич.
- Без разницы!
Она встала и пошла к выходу. Он не стал ее догонять.
***
Юлиан Игоревич доехал до вокзала, взял билет на проходящий «Сапсан». Билет был в вагон номер два. Он стоял на платформе и ни о чем не думал.
Вдали завиднелся поезд. Замедляя ход, он въезжал на станцию. Юлиану Игоревичу показалось, что это гусеница, которая обгрызает край листа. Или его собственный член, который вдвигается сами знаете куда. Или большеглазый добрый дракон, который его сейчас мягко возьмет зубами за шкирку – как кошка котенка – и унесет в небо.
Поэтому Юлиан Игоревич согнулся пополам, словно бы в пояс кланяясь дракону, и упал на рельсы.
Вскрытие показало, что это был обширный ишемический инсульт. То есть не самоубийство.
- А давай поселфимся? – сказала девушка
Она села рядом, плотно к нему придвинулась и достала телефон из сумочки.
Он почувствовал, какое у нее худое и жесткое плечо.
- Не надо, - сказал он.
Его звали Юлиан Игоревич, он был довольно известный актер, он приехал в этот город на один концерт, и как-то вдруг познакомился с этой девушкой. Честное слово, час назад ее вообще не было, час назад он еще раскланивался, спускался в зал и давал автографы, потом какие-то разговоры в гримерке, но вот уже минут десять сидел с ней гостиничном ресторане, пил легкий безалкогольный коктейль – он никогда не ужинал и практически не выпивал – а она уже пересела из кресла напротив на диван рядом с ним.
- Боитесь?
- Можно на «ты», - и он ее обнял за худую талию.
- Боишься? – засмеялась она. – Я же только для себя, на память. В Контактик не вывешу, честное слово.
- Все равно прошу тебя, не надо.
- Фу-фу-фу-фу… - она горячо задышала ему в ухо, и вдруг тихонько и остро коснулась его мочки языком.
Он обнял ее еще крепче. Через ребра чувствовалось, как у нее бьется сердце.
- Пойдем к тебе, - зашептала она. – Ты ведь меня любишь, да? Ты ведь в меня сразу влюбился, я же увидела. Я сидела в первом ряду, а ты на меня смотрел… Ух, как смотрел! У меня всё сразу горячо стало…
Юлиан Игоревич вспомнил, что да, правда, он ее заметил с первых минут концерта, и потом, когда принимал букеты и давал автографы, неизвестно зачем попросил ее подержать самый большой букет, и она ждала его у гримерки. Вот он, этот букет, лежит на свободном кресле.
- Любишь? – снова спросила она горячим шепотом прямо в ухо.
Юлиан Игоревич усмехнулся и сказал негромко, но отчетливо:
- Ты мне нравишься, да. Очень нравишься. Но…
- Но ты не будешь из-за меня разводиться? – подсказала она.
- Умница. И ты не будешь моей постоянной любовницей. Я не буду тайком приезжать к тебе сюда, а ты не будешь ездить ко мне в Москву… - и подвел черту вопросом: - Устраивает?
- Ф-ф-ф-вполне! – она снова горячо запыхтела ему в ухо.
Потом встала, взяла букет.
Он встал тоже, махнул рукой официанту:
- Запишите на мой номер. Четыреста восемь.
***
Всё было быстро и замечательно. Легко и просто. Темно, но не совсем. Она была очень стройная, гибкая, ловкая. Потом она сбегала в душ и засобиралась уходить.
- Оставайся ночевать, - сказал Юлиан Игоревич.
- Точно? – наивно спросила она. Ему показалось, что в темноте он видит ее высоко поднятые брови
- Да, - ответил он несколько расслабленно. – Ты знаешь, я вдруг захотел заснуть с тобой рядом… и трогать тебя во сне, и чтобы проснуться с тобой вместе… и потом пойти завтракать… Ты мне в самом деле нравишься.
- У тебя, наверное, завтрак включен в стоимость, - сказала она. – А я как же?
- Пойдем в кафе.
- А не жалко? Что твой завтрак пропадет?
«Господи, - подумал Юлиан Игоревич, - ну зачем она говорит глупости? Что она за человек, вообще-то? Впрочем, какая разница…» А вслух сказал:
- Голодная не останешься. Ну, иди сюда скорее.
- Ура! Ура-ри-ру! – и она, скинув махровые гостиничные тапки, разбежалась и бросилась к нему в постель.
Номер был большой, было где пробежать пяток шагов.
***
Утром она вскочила, включила телевизор на полную громкость и захлопнула дверь ванной. Юлиан Игоревич открыл глаза. Опять закрыл. Вспомнил вчерашний вечер. Чуть было не заснул снова, но уж очень громко тараторила дикторша, вперемежку с шумом и стрельбой. Он окончательно проснулся. На экране горела африканская деревня. Люди метались между хижинами. Над ними с треском и пальбой летали вертолеты. Юлиан Игоревич повертел головой, ища пульт. Пульта не было вокруг. Он встал, огляделся. Ага, на подоконнике. Он нажал «выкл», сразу стало тихо, и в этот момент он услышал шум спускаемой воды в унитазе, и через пять секунд – звук душа.
Юлиан Игоревич улыбнулся. Вот почему она включила телевизор – она просто не хотела, чтоб он слышал ее туалетные, так сказать, звуки. Как это смешно, и трогательно вместе с тем. Он снова улегся в постель. Она вышла из ванной, совершенно голая, с мокрой головой. Но у нее была очень короткая стрижка, так что ничего. Он впервые увидел ее на свету и подробно. Он вспомнил, что забыл, как ее зовут. Или вообще не знал, не спросил. Но уже теперь неловко было спрашивать. Поэтому он решил слегка схитрить, и всплеснул руками, и воскликнул:
- А кто это к нам пришел?
- Здрасьте! – сказала она тонким трескучим голоском. – Это Буратино! Такой маленький деревянный человечек! – и стала вертеться перед ним.
Она была невероятно худая. Ребра наружу. Груди как пупырышки. Плечи как шарниры. И вдобавок, как в свое время шутил Игорь Августович, папа Юлиана Игоревича, «ноги по бокам». То есть худые бедра с обеих сторон костистого таза, а между ними – несмыкаемый просвет. Юлиан Игоревич опустил туда взгляд, и увидел слегка подстриженный лобок, а внизу – сильно вылезают два розово-коричневых лепестка. Он вдруг почувствовал, что хочет ее так же нестерпимо, как в тринадцать лет хотел глянцевую фотомодель из «Плейбоя». У него в горле пересохло. Даже не смог позвать ее, а только рукой поманил.
Она, в точности как вчера, с разбегу прыгнула в постель.
Потом они завтракали в кафе.
Он коленом упирался в ее худое бедро.
- Слушай, - сказал он. – Давай я поменяю билет и продлю гостиницу…
- О! – серьезно сказала она. – Неужели? А как же твои предупреждения?
- Ладно тебе! Да, все мои предупреждения, - вздохнул он, - остаются в силе. Но еще один день можно.
- Нет, - сказала она и шепотом доверчиво добавила: - Живот болит.
- Прости, - ответно прошептал он, - Неужели я так сильно… тебе там… намял?
- Да нет! – она усмехнулась. – Вчера что-то не то съела. Прости, я в туалет сбегаю. А ты иди, тебе пора.
Она чмокнула его в щеку и убежала.
***
Через полгода он все-таки нашел её. Он уже раз десять приезжал в этот недальний город, бродил по улицам, заходил в разные кафе, торчал в фойе того самого концертного зала, где выступал тогда – но встретил ее совершенно случайно. Просто на улице. Вернее, на набережной. Она покупала в киоске бутылочку воды без газа. Отвинтила пробку, попила из горлышка. Он смотрел на нее и все сильнее понимал, что не может жить без этой девочки, некрасиво худой, с костлявыми пальцами, жилистой шеей и кривоватыми ногами.
- Буратино! – позвал он.
Она обернулась.
- Вот и я, - сказал он.
- Ура-ри-ру! – она обняла его, поцеловала и спросила: - Зачем приехал?
- Пойдем сядем где-нибудь.
В кафе он подробно и искренне рассказал ей, как тосковал без нее эти полгода, как не мог работать, как злился на себя, что не взял ее адреса, как мечтал, как вспоминал, как думал, решал и, наконец, решился. От нее нужно только одно слово. И он тут же, как говорят американцы, готов to start the ball rolling. Начать, так сказать, процесс перемены судьбы. Только одно слово. Даже можно без слов. Один кивок.
Она молчала.
- Ты пойми, - сказал он, сглотнув обиду. – Я тебе ничего не предлагаю. Хотя все мое будет твое, разумеется. Но не в том дело. Не думай, я не собираюсь тебя, как говорится, осчастливить… Я. Тебя. Прошу.
Она все равно молчала.
- Я тебя люблю! – сказал он. – Я никогда никого так не любил. А я ведь умею любить, я люблю любить, я много любил, но вот так – в первый раз, клянусь.
- Опять, - сказала она.
- Что опять?
- Ты опять говоришь о себе. Как ты без меня скучал, как кого-то любил, и все такое. На самом деле ты меня не любишь. Совсем. Вот, мы с тобой полсуток вместе пробыли, три раза это самое, а ты меня ни разу не спросил про меня. Кто я. Чем занимаюсь. Что люблю. Кем работаю, для начала.
Он прикусил губу. А ведь правда! Вот черт.
- Прости, - он опустил голову и даже покраснел. – Да, ты права… - и вдруг слегка возмутился: – Но, ведь, с другой стороны, это же не отдел кадров! Я же тебе не эйч-ар, а ты мне не соискатель! Прости, - вздохнул снова, улыбнулся, погладил ее по руке. – Я так в тебя влюбился, просто втрескался, мне не до расспросов было…
- А потом? – сказала она. – Ну да, когда на бабу залезаешь, не до вопросов… А потом? После всего? Когда я тебе, как положено, голову на плечо положила? Ты меня по головке гладил, и рассказывал… очень приятные вещи, кстати. Про театральное училище, про каких-то великих артистов, про маму с папой, и все такое… Но всё время про себя. И ни слова про меня. Ни вопросика.
- Ну, прости, извини, будь милосердна! – сказал он, схватил ее руку и немного картинно прижал к губам. – Расскажи о себе. Умоляю. Не отстану, пока всего не узнаю. Кто ты? Что ты любишь?
- Профессия у меня редкая и нужная, - сказала она. – Я пилот боевого вертолета. Я люблю свою работу. Обожаю работать реактивными снарядами по населенным пунктам. Я работала в Африке. Налететь звеном на деревню и сжечь ее к херам – это такой приход!
- Что? – спросил он.
- Лучше любого секса. Они там мечутся внизу, а ты их поливаешь сверху
- Ты шутишь? – он улыбнулся, все еще не отпуская ее руку.
- Ни капельки! – сказала она. – А еще кайф, когда надо кого-ни-то снять из снайперской винтовки. Вот, к примеру, - она облизнула губы, и он вспомнил ее сладчайший язычок, - к примеру, задача снять вон того кента в бежевом плаще. Ведешь его, вот ему осталось жить три секунды. Ну, пять. А он, мудак, думает, что вот, сейчас пообедаю, даже представляет, что будет жрать, а потом к бабе заеду, даже представляет, какие у нее ляжки… Да еще в бизнесе дела… Какая баба, какой обед, какой бизнес? Чудило! Ты уже покойник! И вот это самый-самый неземной приход и кайф…
- Поверю тебе на слово, - на всякий случай сказал он.
Она выдернула руку. Он выпрямился.
- А ты даже не спросил, как меня зовут, - сказала она.
- Как тебя зовут? – растерялся Юлиан Игоревич.
- Без разницы!
Она встала и пошла к выходу. Он не стал ее догонять.
***
Юлиан Игоревич доехал до вокзала, взял билет на проходящий «Сапсан». Билет был в вагон номер два. Он стоял на платформе и ни о чем не думал.
Вдали завиднелся поезд. Замедляя ход, он въезжал на станцию. Юлиану Игоревичу показалось, что это гусеница, которая обгрызает край листа. Или его собственный член, который вдвигается сами знаете куда. Или большеглазый добрый дракон, который его сейчас мягко возьмет зубами за шкирку – как кошка котенка – и унесет в небо.
Поэтому Юлиан Игоревич согнулся пополам, словно бы в пояс кланяясь дракону, и упал на рельсы.
Вскрытие показало, что это был обширный ишемический инсульт. То есть не самоубийство.
Оригинал и комментарии
белковая пища от clear-text
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ СЕМЬДЕСЯТ
Савельев проснулся. Было темно из-за того, что он вечером опустил жалюзи. Плюс к тому – тяжелые шторы.
Он протянул руку к тумбочке, взял мобильник, тыкнул не глядя, чтобы включился дисплей с часами.
На дисплее высветилось: 26-70.
«Блин, - подумал Савельев. – Сломалось». Пошарил рукой, нащупал часы, у него был ЭпплВотч. Нажал. Часы показывали 26-71.
- Блин! – заорал Савельев.
Дверь открылась, и вошел Мишин. Подбежал к его кровати, схватил его за руку, затряс приветственно:
- Ура! Живой! Я знал! Я верил!
- А ты что здесь делаешь? – испугался Савельев. – А где Лена? Где все? И почему тут ты, за каким хером ты ко мне в спальню входишь, и где Ленка, блин, отвечай!
Он испугался сами понимаете, чего. Вскочил с постели и стоял перед Мишиным совсем голый, то есть в одной футболке и махровых носочках. Но без трусов.
- Ляг, - сказал Мишин. – И успокойся. Лена тю-то. Увы. Тебе надо будет с этим как-то смириться.
- Чего?! – возмутился Савельев, но всё же лег, укрылся одеялом и сказал с долей горького цинизма: - Ну, расскажи другу всю правду…
- Лена умерла, - строго ответил Мишин и добавил: - В почтенной старости.
- А?
- Бе. Ты не спросил, какой сейчас год. Посмотри на часики. Хотя не надо, запутаешься. Летосчисление поменяли. Сейчас идет пятнадцатый период. Но по секрету тебе скажу, хотя вообще-то вспоминать не положено… По-старому сейчас две тысячи девяносто второй. Но об этом не надо.
- А как же я? – растерялся Савельев. – Почему же тогда я…
- Мне скажи спасибо, - загадочно сказал Мишин. – У тебя той ночью был легкий инфаркт. Ленка вызвала скорую. И мне позвонила. А я включил тебя в программу. Скажи спасибо. А главное, не ссы и не горюй. Все наладится.
Он подошел к окну, просунул руку за гардины, нажал на кнопку, и старые металлические жалюзи со скрежетом поползли вверх. Сквозь плотные занавески пробивался ровный неяркий свет. Савельев увидел привычную обстановку своей спальни: большая кровать с тумбочками по обе стороны, два шкафа, торшер, кресло, узенький книжный стеллаж.
- Насчет времени, - продолжил Мишин. – Мы целиком перешли на десятичку. Сто минут – один час. Сто часов – одна монада. Десять монад – декада. Десять декад – один цикл. Десять циклов – один период. Спросишь, сколько длится минута? Сто секунд! – засмеялся он. - Главное, отцепиться от солнца и луны, дней и ночей, закатов и рассветов, весны и осени, от всей этой чепухи.
- Их что, совсем отменили?
- Да бог с тобой! Вовсю бушуют. Балуют нас своей красотой. Но к нашему расписанию это не имеет никакого отношения. Темно – включи свет. Светло – зашторь окно.
- Погоди! – вдруг вспомнил Савельев. – Если я столько лет был без сознания, и тут у вас все изменилось, почему же моя квартира точно, как была?
- Не вся квартира, а только спальня, - поправил Мишин. – Специально для тебя, старичок. Чтоб тебе уютно было привыкать. Но ты уже в другом месте. Открой окно.
Савельев встал, достал из комода трусы, оделся, и только потом отдернул шторы. И ахнул.
За окном был чудесный регулярный парк, почти как Версаль, только меньше и уютнее. Газоны, бордюры, клумбы, вазы, мраморные статуи, стриженые шары и кубики каких-то плотных кустарников.
- Обалдеть, правда? - сказал Мишин. – Но если Париж вам скучен, то вот!
Он что-то нажал на пульте, который лежал на подоконнике.
За окном было море. Волны окатывали каменистый пляж. Сквозь плотно закрытые окна едва доносился мерный шум и тонкие крики чаек. Пахло свежестью.
- Ну или… - сказал Мишин.
Луна сквозь ветви яблоневого сада. Вдали – амбар, крытый соломой. Тихий стрекот ночных цикад.
- И еще много всякого, - сказал Мишин, щелкая переключателем. – Вот, гляди, вид на мегаполис с сорок пятого этажа. Узкая улочка старинного городка. Захламленный двор со ржавыми пожарными лестницами и бельем на веревках. Тыща вариантов.
- Супер, - сказал Савельев. – Плазма-херазма, кондишен-шмондишен, прогресс науки, ура. А что там снаружи на самом деле?
- На самом деле райончик хероватый, - потупился Мишин. - Как, впрочем, все районы нашего городка. Старик, теперь нет ни «старого центра», ни «золотой мили», ни «пешеходных улиц». В принципе нет. Нигде и никогда. С этим надо смириться. Твой дом, например, смотрит на речной порт, вот, любуйся.
Он выключил изображение, нажал на ручку и открыл окно.
Квартира была на десятом этаже.
Видно было, как внизу остановился товарный состав, старый и обшарпанный. У причала стояла баржа. Над ней навис кран с четырехпалой хваталкой, которой обычно перегружают металлолом. Стрела крана нырнула в трюм и тут же поднялась, подхватив целую жменю голых живых людей. Кран повернулся и ссыпал их в вагон без крыши, так называемый «думпкар». Двое упали на платформу. Подбежали собаки и стали их грызть. Тут же прибежали люди в форме с дубинками, отогнали собак. Один человек поднялся и сам поковылял к вагону. Второй остался лежать, Савельев видел, как под ним расплывается лужица крови: видно, собаки порвали ему горло или живот. Люди с дубинками стояли, кажется, в растерянности. Потом прибежали еще двое, с носилками. Раненого – или убитого? – уложили и унесли. Собаки стали вылизывать кровь. Меж тем кран еще раз забрался в трюм и перегрузил в думпкар еще одну жменю голяков.
- Что это? – спросил Савельев.
- Белковая пища, – пояснил Мишин. – Цивилизованный мир давно отказался от мяса животных. По этическим соображениям. Более того. Выращивать лабораторное мясо из клеток животных тоже признано этически неприемлемым. Ведь животные не могут дать согласие на использование своих клеток! Значит, это насилие. Но природные белки все-таки необходимы.
- А эти, значит, согласны? – Савельев посмотрел вниз.
- Разумеется, - сказал Мишин. – Они дали информированное согласие. Обладая свободой воли, высоким интеллектом и правом принимать решения. Кроме того, это не бесплатно, разумеется. Их родственники получают компенсацию.
- А они что, из нецивилизованного мира? – спросил Савельев.
- Как не стыдно! Уже давно нет таких непристойных, замшелых понятий. Весь мир уже давно одинаково цивилизован!
- То есть любой может продать себя на мясо?
- Несомненно. Но некоторых не покупают. Не все особи, а тем более не все подвиды и генотипы, одинаково полезны! – захохотал Мишин, подмигивая и тыча Савельева пальцем в живот.
Савельев неуверенно усмехнулся в ответ.
- Точно?
- Точно, - сказал Мишин. – Нас с тобой не купят. Не бойся.
- Спасибо, - сказал Савельев, взял с тумбочки длинную пилку для ногтей и загнал своему другу под ложечку.
Рукой держал его за лицо, чтоб не орал.
Потом отбросил его на пол и стал звать Ленку.
Она не отзывалась.
За окном раздался лязг. Железнодорожный состав чуть подвинулся, и кран стал загружать голыми людьми следующий вагон.
Савельев выбросил Мишина в окно, закрыл окно и пощелкал пультом. Выбрал город, очень похожий на Ригу: красивые дома стиль модерн и вдали церковь. Кажется, святой Гертруды.
Посмотрел на часы. Было уже 27-11.
Потом лег в постель и стал дожидаться неизвестно чего.
Савельев проснулся. Было темно из-за того, что он вечером опустил жалюзи. Плюс к тому – тяжелые шторы.
Он протянул руку к тумбочке, взял мобильник, тыкнул не глядя, чтобы включился дисплей с часами.
На дисплее высветилось: 26-70.
«Блин, - подумал Савельев. – Сломалось». Пошарил рукой, нащупал часы, у него был ЭпплВотч. Нажал. Часы показывали 26-71.
- Блин! – заорал Савельев.
Дверь открылась, и вошел Мишин. Подбежал к его кровати, схватил его за руку, затряс приветственно:
- Ура! Живой! Я знал! Я верил!
- А ты что здесь делаешь? – испугался Савельев. – А где Лена? Где все? И почему тут ты, за каким хером ты ко мне в спальню входишь, и где Ленка, блин, отвечай!
Он испугался сами понимаете, чего. Вскочил с постели и стоял перед Мишиным совсем голый, то есть в одной футболке и махровых носочках. Но без трусов.
- Ляг, - сказал Мишин. – И успокойся. Лена тю-то. Увы. Тебе надо будет с этим как-то смириться.
- Чего?! – возмутился Савельев, но всё же лег, укрылся одеялом и сказал с долей горького цинизма: - Ну, расскажи другу всю правду…
- Лена умерла, - строго ответил Мишин и добавил: - В почтенной старости.
- А?
- Бе. Ты не спросил, какой сейчас год. Посмотри на часики. Хотя не надо, запутаешься. Летосчисление поменяли. Сейчас идет пятнадцатый период. Но по секрету тебе скажу, хотя вообще-то вспоминать не положено… По-старому сейчас две тысячи девяносто второй. Но об этом не надо.
- А как же я? – растерялся Савельев. – Почему же тогда я…
- Мне скажи спасибо, - загадочно сказал Мишин. – У тебя той ночью был легкий инфаркт. Ленка вызвала скорую. И мне позвонила. А я включил тебя в программу. Скажи спасибо. А главное, не ссы и не горюй. Все наладится.
Он подошел к окну, просунул руку за гардины, нажал на кнопку, и старые металлические жалюзи со скрежетом поползли вверх. Сквозь плотные занавески пробивался ровный неяркий свет. Савельев увидел привычную обстановку своей спальни: большая кровать с тумбочками по обе стороны, два шкафа, торшер, кресло, узенький книжный стеллаж.
- Насчет времени, - продолжил Мишин. – Мы целиком перешли на десятичку. Сто минут – один час. Сто часов – одна монада. Десять монад – декада. Десять декад – один цикл. Десять циклов – один период. Спросишь, сколько длится минута? Сто секунд! – засмеялся он. - Главное, отцепиться от солнца и луны, дней и ночей, закатов и рассветов, весны и осени, от всей этой чепухи.
- Их что, совсем отменили?
- Да бог с тобой! Вовсю бушуют. Балуют нас своей красотой. Но к нашему расписанию это не имеет никакого отношения. Темно – включи свет. Светло – зашторь окно.
- Погоди! – вдруг вспомнил Савельев. – Если я столько лет был без сознания, и тут у вас все изменилось, почему же моя квартира точно, как была?
- Не вся квартира, а только спальня, - поправил Мишин. – Специально для тебя, старичок. Чтоб тебе уютно было привыкать. Но ты уже в другом месте. Открой окно.
Савельев встал, достал из комода трусы, оделся, и только потом отдернул шторы. И ахнул.
За окном был чудесный регулярный парк, почти как Версаль, только меньше и уютнее. Газоны, бордюры, клумбы, вазы, мраморные статуи, стриженые шары и кубики каких-то плотных кустарников.
- Обалдеть, правда? - сказал Мишин. – Но если Париж вам скучен, то вот!
Он что-то нажал на пульте, который лежал на подоконнике.
За окном было море. Волны окатывали каменистый пляж. Сквозь плотно закрытые окна едва доносился мерный шум и тонкие крики чаек. Пахло свежестью.
- Ну или… - сказал Мишин.
Луна сквозь ветви яблоневого сада. Вдали – амбар, крытый соломой. Тихий стрекот ночных цикад.
- И еще много всякого, - сказал Мишин, щелкая переключателем. – Вот, гляди, вид на мегаполис с сорок пятого этажа. Узкая улочка старинного городка. Захламленный двор со ржавыми пожарными лестницами и бельем на веревках. Тыща вариантов.
- Супер, - сказал Савельев. – Плазма-херазма, кондишен-шмондишен, прогресс науки, ура. А что там снаружи на самом деле?
- На самом деле райончик хероватый, - потупился Мишин. - Как, впрочем, все районы нашего городка. Старик, теперь нет ни «старого центра», ни «золотой мили», ни «пешеходных улиц». В принципе нет. Нигде и никогда. С этим надо смириться. Твой дом, например, смотрит на речной порт, вот, любуйся.
Он выключил изображение, нажал на ручку и открыл окно.
Квартира была на десятом этаже.
Видно было, как внизу остановился товарный состав, старый и обшарпанный. У причала стояла баржа. Над ней навис кран с четырехпалой хваталкой, которой обычно перегружают металлолом. Стрела крана нырнула в трюм и тут же поднялась, подхватив целую жменю голых живых людей. Кран повернулся и ссыпал их в вагон без крыши, так называемый «думпкар». Двое упали на платформу. Подбежали собаки и стали их грызть. Тут же прибежали люди в форме с дубинками, отогнали собак. Один человек поднялся и сам поковылял к вагону. Второй остался лежать, Савельев видел, как под ним расплывается лужица крови: видно, собаки порвали ему горло или живот. Люди с дубинками стояли, кажется, в растерянности. Потом прибежали еще двое, с носилками. Раненого – или убитого? – уложили и унесли. Собаки стали вылизывать кровь. Меж тем кран еще раз забрался в трюм и перегрузил в думпкар еще одну жменю голяков.
- Что это? – спросил Савельев.
- Белковая пища, – пояснил Мишин. – Цивилизованный мир давно отказался от мяса животных. По этическим соображениям. Более того. Выращивать лабораторное мясо из клеток животных тоже признано этически неприемлемым. Ведь животные не могут дать согласие на использование своих клеток! Значит, это насилие. Но природные белки все-таки необходимы.
- А эти, значит, согласны? – Савельев посмотрел вниз.
- Разумеется, - сказал Мишин. – Они дали информированное согласие. Обладая свободой воли, высоким интеллектом и правом принимать решения. Кроме того, это не бесплатно, разумеется. Их родственники получают компенсацию.
- А они что, из нецивилизованного мира? – спросил Савельев.
- Как не стыдно! Уже давно нет таких непристойных, замшелых понятий. Весь мир уже давно одинаково цивилизован!
- То есть любой может продать себя на мясо?
- Несомненно. Но некоторых не покупают. Не все особи, а тем более не все подвиды и генотипы, одинаково полезны! – захохотал Мишин, подмигивая и тыча Савельева пальцем в живот.
Савельев неуверенно усмехнулся в ответ.
- Точно?
- Точно, - сказал Мишин. – Нас с тобой не купят. Не бойся.
- Спасибо, - сказал Савельев, взял с тумбочки длинную пилку для ногтей и загнал своему другу под ложечку.
Рукой держал его за лицо, чтоб не орал.
Потом отбросил его на пол и стал звать Ленку.
Она не отзывалась.
За окном раздался лязг. Железнодорожный состав чуть подвинулся, и кран стал загружать голыми людьми следующий вагон.
Савельев выбросил Мишина в окно, закрыл окно и пощелкал пультом. Выбрал город, очень похожий на Ригу: красивые дома стиль модерн и вдали церковь. Кажется, святой Гертруды.
Посмотрел на часы. Было уже 27-11.
Потом лег в постель и стал дожидаться неизвестно чего.
Оригинал и комментарии
Климатический мемуар от lemming-drover
Навеяло сегодняшним обильным снегопадом в Москве.
Год примерно 1980-й. Студенческая "картошка". Год был паршивый: картошка не уродилась, нас заставляли проходить грядки по 2-3 раза, чтобы выковырнуть каждый кривой и болезненный клубень, годный лишь на выделку крахмала. Вдобавок шли дожди, а по 5 кг липкой глины на каждом сапоге -- удовольствие маленькое. В один из дней картофелекопалки в поле не вышли, и нам взамен техники раздали вилы, предназначенные для уборки сена. Это было не смешно! Вечером 10 сентября состоялось собрание. Полторы сотни разгневанных студентов и вяло отбрехивающийся штаб. Запомнился фрагмент одной из речей:
-- Штаб фигню порет! Один проём, другой проём... Да мы тут до снега будем картошку убирать!
Речь оратора утонула в громовом хохоте и аплодисментах: как раз на этой реплике за окном пошел снег.
Это я к чему? Тот, кто вспомнил сегодня о снеге, не прав! :)
Год примерно 1980-й. Студенческая "картошка". Год был паршивый: картошка не уродилась, нас заставляли проходить грядки по 2-3 раза, чтобы выковырнуть каждый кривой и болезненный клубень, годный лишь на выделку крахмала. Вдобавок шли дожди, а по 5 кг липкой глины на каждом сапоге -- удовольствие маленькое. В один из дней картофелекопалки в поле не вышли, и нам взамен техники раздали вилы, предназначенные для уборки сена. Это было не смешно! Вечером 10 сентября состоялось собрание. Полторы сотни разгневанных студентов и вяло отбрехивающийся штаб. Запомнился фрагмент одной из речей:
-- Штаб фигню порет! Один проём, другой проём... Да мы тут до снега будем картошку убирать!
Речь оратора утонула в громовом хохоте и аплодисментах: как раз на этой реплике за окном пошел снег.
Это я к чему? Тот, кто вспомнил сегодня о снеге, не прав! :)
Оригинал и комментарии
"ТАЛОРИС". ИЛЛЮСТРАЦИИ. от olesher
"Талорис". Черно-белые иллюстрации.
Бумага, ArtPen EF, кисть, тушь.
Художник Макс Олин.
Бумага, ArtPen EF, кисть, тушь.
Художник Макс Олин.
Оригинал и комментарии
День смеха, говорите? от dreamer-m
Какое из перечисленных ниже событий, случившихся с персонажами на моих недавних вождениях, НЕ случилось, а является шуткой?
1. Иблис посватался к Иштар и готовится проходить свадебные испытания.
2. Персонажи вступили в бой с теневым драконом, неся с собой цаплю и курицу.
3. Драконид пронёс через тропический лес полный рюкзак хрупкой фарфоровой посуды.
4. Перед самой готовящейся свадьбой внезапно вместо невесты украли тамаду.
5. Стратегическую информацию команда героев получила из лубков, развешанных на стене избушки.
6. Герой-разведчик специально навёл на себя проклятие, чтобы пожрать бананов и покупаться.
7. Пилот космического корабля одним глотком выжрал миллион кориолисовских бирров.
8. Печать, сдерживавшая джиннов, помешала космическому кораблю взлететь.
Ваши версии?
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431461.html. Please comment there using OpenID.
1. Иблис посватался к Иштар и готовится проходить свадебные испытания.
2. Персонажи вступили в бой с теневым драконом, неся с собой цаплю и курицу.
3. Драконид пронёс через тропический лес полный рюкзак хрупкой фарфоровой посуды.
4. Перед самой готовящейся свадьбой внезапно вместо невесты украли тамаду.
5. Стратегическую информацию команда героев получила из лубков, развешанных на стене избушки.
6. Герой-разведчик специально навёл на себя проклятие, чтобы пожрать бананов и покупаться.
7. Пилот космического корабля одним глотком выжрал миллион кориолисовских бирров.
8. Печать, сдерживавшая джиннов, помешала космическому кораблю взлететь.
Ваши версии?
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431461.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
от prilepin
Особенно умиляют кривлянья про Донбасс и Новороссию. Там, между прочим, люди умирали, чтобы иметь право считать себя русскими. Ну вот Уася тоже русский. 74 тысячи лайков. Дудь. Всё нормаль.
Оригинал и комментарии
ПРОСМОТРЕНО и ПРОЧИТАНО, выпуск 263 от nostradamvs
ПРОЧИТАНО
Эдуард Веркин. ЧЯП. Пожалуй, единственная проблема этой книги в том, что у неё нет сюжета. Два подростка сидят в комнате и разбирают старые монеты. Иногда ездят в странные места. Иногда ходят по краешку магического реализма. Иногда берут с собой третьего подростка, девочку. И это всё очень, очень, очень красиво и интересно написано. Но сюжета всё равно не хватает. Это как будто роад-стори, но статичное, где нет части "роад-". Не уверен, что порекомендую "ЧЯП" дочери, когда она вырастет. Скорее уж "Остров Сахалин". 5/10.
ПРОСМОТРЕНО
В погоне за Бонни и Клайдом (The Highwaymen, США, 2019). Отличное кино. Просто вот отличное. Суровая спокойная история, основанная на реальных событиях: два немолодых отставных рейнджера наделены особыми полномочиями, чтобы сделать то, что не может сделать полиция - поймать Бонни и Клайда (в реальной истории рейнджеров было четыре, но для фильма двух достаточно; в остальном всё очень соответствует). Фильм прекрасен в первую очередь тем, как показаны Бонни и Клайд. По сути, их нет. Они всегда где-то на заднем плане, размытые, и только в одном, только в одном кадре мы видим их лица, и ради этого кадра стоило был смотреть фильм, если бы его не стоило смотреть ради всех остальных. Костнер и Харрельсон очень хороши. 9/10.
Барри, 1-й сезон (Barry, США, 2018). Отличненько. История о низкопробном, но вполне себе прфоессиональном киллере, которому заказывают мужика, занимающегося в театральной студии. И киллер так вдохновляется, что решает заниматься и быть актёром. Актёр из него никакой, зато походу дела погибает куча комических чеченских мафиози, куча комических боливийских мафиози и хорошие полицейские, которых внезапно жалко. Но всё равно болеешь весь фильм именно за Барри, за то, чтобы он сыграл маленькую роль в своём Шекспире и нашёл свою любовь (спойлер: находит). Тем, кому понравился "Хэппи", понравится и "Барри". И, кстати, что я люблю - короткие, по 30 минут, серии. 8/10.
Стекло (Glass, США, 2019). Кто-то ругал, кто-то хвалил. Кто-то говорил, что Шьямалан скатился, кто-то - что Шьямалан восстал. Ну... сложно сказать. Все свои шедевры Шьямалан снял в начале - "Шестое чувство", "Неуязвимые", "Таинственный лес" (минус очень плохие "Знаки"). Потом было много так себе фильмов, но с понтами, включая "Сплита", откровенно списанного с написанной Дэниэлом Кизом истории Билли Миллигана. Но "Стекло" мне внезапно понравилось. В нём есть хорошая идея. Немного наивно реализованная - в этом она не сочетается с "Неуязвимым". Там весь фильм был очень сложным психологическим процессом самоосознания супергероя. Здесь же Мистер Стекло надеется на то, что обычное видео не потеряется в потоке информации и пробудит скрытых супергероев? Что-то не уверен. Нужен был сценарный ход посильнее. Ну и, конечно, очень жалко Данна (хотя доктор и говорит "мы сначала не собирались вас трогать"). Понятно, что для логики сценария он должен умереть, но всё равно жалко. В общем, нормально. Минус в том, что не смотревшие "Неуязвимого" и "Сплит" ничего не поймут. 7/10.
Дом, который построил Джек (The House That Jack Built, Дания-Франция-Швеция-Германия-Бельгия, 2018). Ну не знаю, почему он многим показался страшным, ужасным и чудовищным. Он снят настолько отвлечённо, обезличенно, что жертв не жалко. Даже детей, как ни странно. Разве что утёнка без ноги, да Простушку, и то потому что её играет прекрасная Райли Кио, и потому что она единственная реально физически мучилась. Эй, это просто фильм про серийного убийцу. Даже занятный. И даже с хэппи-эндом. Суммарно это самый динамичный из фильмов Триера, и потому его интереснее всего смотреть. В нём довольно мало неподвижных сцен, в нём есть даже внутренняя динамика, с которой у фон Триера обычно плоховато. Норм в общем, не 6+, конечно, но и на 18+ по мне так не тянет. 6/10.
Тройная угроза (Triple Threat, Тайланд-Китай-США, 2019). Это ад, друзья. Как можно. В одном фильме снимаются Тони Джа, Ико Ювайс и Скотт Адкинс. Это ж, с-сука, гении в постановке драк. Они вообще не актёры, у них каменные рожи. Но драки эти парни умеют делать так, как никто. Ну посмотрите на Ювайса в «Рейде», он же обещал стать новым Джетом Ли. На Адкинса в Boyka: Undisputed – там даже от тупых драк на ринге не оторваться. На то, как Джа единым четырёхминутным дублем проходит по лестницам борделя в «Защитнике». И вот они собрали этих трёх монстров на одной съёмочной площадке и ПЛОХО ПОСТАВИЛИ ДРАКИ. Занавес. 1/10.
Аксиома (The Axiom, США, 2018). Ну вроде как и забавная идея: есть ворота в ряд миров, в этом ряду миров живут жутковатые монстры (правда, жутковатые – на удивление хорошая работа гримёров), и есть туса людей, которые развлекаются тем, что бегают в эти миры с риском для жизни и ловят от этого адреналин. Плохо то, что эта идея никак не используется в фильме, она просто в паре сцен проговаривается словами. Всё остальное время герои последовательно погибают от рук монстров или своих собственных ввиду того, что ведут себя, как идиоты. 2/10.
Последнее желание (The Final Wish, США, 2018). Чуваку по наследству достаётся таинственная урна, которая исполняет желания, но после седьмого – забирает душу. К сожалению, после придумывания этой идеи у сценариста не хватило сил, собственно, на сюжет. Поэтому он повисает в воздухе, как недоваренная макаронина. 1/10.
Голем: Начало (The Golem, Израиль, 2018). Внезапно довольно занятный израильский фильм. XVII век, еврейская деревенька, изолированная от мира и потому не затронутая очередной эпидемией чумы. На деревню нападает группа рейдеров – дочь главного рейдера умирает от чумы, и он полагает, что чуму наслали евреи, а еврейская магия поможет её спасти. И для спасения деревеньки одна женщина, увлекшаяся после смерти семилетнего сына Каббалой вызывает по всем правилам голема. Только вот она не ждёт, что голем придёт в облике её мёртвого сына. Звучит всё это глупо, но в целом фильм медленный и трагический – когда ты видишь своего ребёнка, но при этом знаешь, что это пустая глиняная оболочка, которая умеет только убивать. И страшно, когда она целует голема в лоб, говоря «мальчик мой». 7/10.
Мы умираем молодыми (We Die Young, Болгария-США, 2019). Ну что-то такое сносное. Режиссёр посмотрел «Город бога» и попытался снять то же самое, но только с Ван Даммом в роли таинственного немого армейского ветерана, живущего в вашингтонском цветном гетто. Получилось не супер, но смотреть можно. Ван Дамм, кстати, играет роль второго плана, главные герои – мальчик-сборщик дани и его шеф, местный бандюган. Конец дохлый – неясна ни мотивация шефа, который отпускает ребёнка, ни мотивация Ван Дамма, попёршегося с ножом на бандитов. Но на раз – окей. Это точно получше, что 99% того, в чём Ван Дамм играл в последние годы. 5/10.
Как приручить дракона 3 (How to Train Your Dragon: The Hidden World), США, 2019). Совершенно неинтересно. Полтора часа прыжков и ужимок. Герои, которые казались милыми и новыми в первой и второй частях, приелись, одинаковые шутки осточертели, и самое главное, что линия фурии как уникального дракона как-то потерялась в массовом нашествии других драконов. Это знаете, как если снимать "Десять негритят", только герои на острове не одни, а вокруг ещё 200 персонажей, и мы постоянно видим их какие-то диалоги, линии и др. 3/10.
Эдуард Веркин. ЧЯП. Пожалуй, единственная проблема этой книги в том, что у неё нет сюжета. Два подростка сидят в комнате и разбирают старые монеты. Иногда ездят в странные места. Иногда ходят по краешку магического реализма. Иногда берут с собой третьего подростка, девочку. И это всё очень, очень, очень красиво и интересно написано. Но сюжета всё равно не хватает. Это как будто роад-стори, но статичное, где нет части "роад-". Не уверен, что порекомендую "ЧЯП" дочери, когда она вырастет. Скорее уж "Остров Сахалин". 5/10.
ПРОСМОТРЕНО
В погоне за Бонни и Клайдом (The Highwaymen, США, 2019). Отличное кино. Просто вот отличное. Суровая спокойная история, основанная на реальных событиях: два немолодых отставных рейнджера наделены особыми полномочиями, чтобы сделать то, что не может сделать полиция - поймать Бонни и Клайда (в реальной истории рейнджеров было четыре, но для фильма двух достаточно; в остальном всё очень соответствует). Фильм прекрасен в первую очередь тем, как показаны Бонни и Клайд. По сути, их нет. Они всегда где-то на заднем плане, размытые, и только в одном, только в одном кадре мы видим их лица, и ради этого кадра стоило был смотреть фильм, если бы его не стоило смотреть ради всех остальных. Костнер и Харрельсон очень хороши. 9/10.
Барри, 1-й сезон (Barry, США, 2018). Отличненько. История о низкопробном, но вполне себе прфоессиональном киллере, которому заказывают мужика, занимающегося в театральной студии. И киллер так вдохновляется, что решает заниматься и быть актёром. Актёр из него никакой, зато походу дела погибает куча комических чеченских мафиози, куча комических боливийских мафиози и хорошие полицейские, которых внезапно жалко. Но всё равно болеешь весь фильм именно за Барри, за то, чтобы он сыграл маленькую роль в своём Шекспире и нашёл свою любовь (спойлер: находит). Тем, кому понравился "Хэппи", понравится и "Барри". И, кстати, что я люблю - короткие, по 30 минут, серии. 8/10.
Стекло (Glass, США, 2019). Кто-то ругал, кто-то хвалил. Кто-то говорил, что Шьямалан скатился, кто-то - что Шьямалан восстал. Ну... сложно сказать. Все свои шедевры Шьямалан снял в начале - "Шестое чувство", "Неуязвимые", "Таинственный лес" (минус очень плохие "Знаки"). Потом было много так себе фильмов, но с понтами, включая "Сплита", откровенно списанного с написанной Дэниэлом Кизом истории Билли Миллигана. Но "Стекло" мне внезапно понравилось. В нём есть хорошая идея. Немного наивно реализованная - в этом она не сочетается с "Неуязвимым". Там весь фильм был очень сложным психологическим процессом самоосознания супергероя. Здесь же Мистер Стекло надеется на то, что обычное видео не потеряется в потоке информации и пробудит скрытых супергероев? Что-то не уверен. Нужен был сценарный ход посильнее. Ну и, конечно, очень жалко Данна (хотя доктор и говорит "мы сначала не собирались вас трогать"). Понятно, что для логики сценария он должен умереть, но всё равно жалко. В общем, нормально. Минус в том, что не смотревшие "Неуязвимого" и "Сплит" ничего не поймут. 7/10.
Дом, который построил Джек (The House That Jack Built, Дания-Франция-Швеция-Германия-Бельгия, 2018). Ну не знаю, почему он многим показался страшным, ужасным и чудовищным. Он снят настолько отвлечённо, обезличенно, что жертв не жалко. Даже детей, как ни странно. Разве что утёнка без ноги, да Простушку, и то потому что её играет прекрасная Райли Кио, и потому что она единственная реально физически мучилась. Эй, это просто фильм про серийного убийцу. Даже занятный. И даже с хэппи-эндом. Суммарно это самый динамичный из фильмов Триера, и потому его интереснее всего смотреть. В нём довольно мало неподвижных сцен, в нём есть даже внутренняя динамика, с которой у фон Триера обычно плоховато. Норм в общем, не 6+, конечно, но и на 18+ по мне так не тянет. 6/10.
Тройная угроза (Triple Threat, Тайланд-Китай-США, 2019). Это ад, друзья. Как можно. В одном фильме снимаются Тони Джа, Ико Ювайс и Скотт Адкинс. Это ж, с-сука, гении в постановке драк. Они вообще не актёры, у них каменные рожи. Но драки эти парни умеют делать так, как никто. Ну посмотрите на Ювайса в «Рейде», он же обещал стать новым Джетом Ли. На Адкинса в Boyka: Undisputed – там даже от тупых драк на ринге не оторваться. На то, как Джа единым четырёхминутным дублем проходит по лестницам борделя в «Защитнике». И вот они собрали этих трёх монстров на одной съёмочной площадке и ПЛОХО ПОСТАВИЛИ ДРАКИ. Занавес. 1/10.
Аксиома (The Axiom, США, 2018). Ну вроде как и забавная идея: есть ворота в ряд миров, в этом ряду миров живут жутковатые монстры (правда, жутковатые – на удивление хорошая работа гримёров), и есть туса людей, которые развлекаются тем, что бегают в эти миры с риском для жизни и ловят от этого адреналин. Плохо то, что эта идея никак не используется в фильме, она просто в паре сцен проговаривается словами. Всё остальное время герои последовательно погибают от рук монстров или своих собственных ввиду того, что ведут себя, как идиоты. 2/10.
Последнее желание (The Final Wish, США, 2018). Чуваку по наследству достаётся таинственная урна, которая исполняет желания, но после седьмого – забирает душу. К сожалению, после придумывания этой идеи у сценариста не хватило сил, собственно, на сюжет. Поэтому он повисает в воздухе, как недоваренная макаронина. 1/10.
Голем: Начало (The Golem, Израиль, 2018). Внезапно довольно занятный израильский фильм. XVII век, еврейская деревенька, изолированная от мира и потому не затронутая очередной эпидемией чумы. На деревню нападает группа рейдеров – дочь главного рейдера умирает от чумы, и он полагает, что чуму наслали евреи, а еврейская магия поможет её спасти. И для спасения деревеньки одна женщина, увлекшаяся после смерти семилетнего сына Каббалой вызывает по всем правилам голема. Только вот она не ждёт, что голем придёт в облике её мёртвого сына. Звучит всё это глупо, но в целом фильм медленный и трагический – когда ты видишь своего ребёнка, но при этом знаешь, что это пустая глиняная оболочка, которая умеет только убивать. И страшно, когда она целует голема в лоб, говоря «мальчик мой». 7/10.
Мы умираем молодыми (We Die Young, Болгария-США, 2019). Ну что-то такое сносное. Режиссёр посмотрел «Город бога» и попытался снять то же самое, но только с Ван Даммом в роли таинственного немого армейского ветерана, живущего в вашингтонском цветном гетто. Получилось не супер, но смотреть можно. Ван Дамм, кстати, играет роль второго плана, главные герои – мальчик-сборщик дани и его шеф, местный бандюган. Конец дохлый – неясна ни мотивация шефа, который отпускает ребёнка, ни мотивация Ван Дамма, попёршегося с ножом на бандитов. Но на раз – окей. Это точно получше, что 99% того, в чём Ван Дамм играл в последние годы. 5/10.
Как приручить дракона 3 (How to Train Your Dragon: The Hidden World), США, 2019). Совершенно неинтересно. Полтора часа прыжков и ужимок. Герои, которые казались милыми и новыми в первой и второй частях, приелись, одинаковые шутки осточертели, и самое главное, что линия фурии как уникального дракона как-то потерялась в массовом нашествии других драконов. Это знаете, как если снимать "Десять негритят", только герои на острове не одни, а вокруг ещё 200 персонажей, и мы постоянно видим их какие-то диалоги, линии и др. 3/10.
Оригинал и комментарии
от prilepin
Вы, конечно, можете чью угодно днюху праздновать нынче, но у меня сегодня один праздник: друг родился.
Сергей Пускепалис, огромный, добрый, щедрый, честный. Человечище.
Сергей Пускепалис, огромный, добрый, щедрый, честный. Человечище.
Оригинал и комментарии
от pesen-net
Калининградцы дорогие!
Завтра, 20-го апреля.
Калининград, проспект Мира 9/11.
Калининградская областная научная библиотека.
Начало в 21.30!
Давайте уложимся в одно отделение?
Оригинал и комментарии
ПРОСМОТРЕНО и ПРОЧИТАНО, выпуск 262 от nostradamvs
ПРОЧИТАНО
Юрий Буйда. Вор, шпион и убийца. Не понравилось. Третья премия «Большой книги» 2013 года. Такая охудожествленная автобиография Буйды с детства до конца 1980-х. Но… не верю. Создаётся ощущение, что всю жизнь Буйда провёл среди фриков, психов, шлюх, убийц, бомжей и так далее – вообще, нормальных-то людей он видел? А с обычными женщинами спал, а то что ни женщина, то или одноногая старая библиотекарша, или любительница инцеста с матерью. Ну как-то к концу этот поток фриков начинает раздражать. Всего в меру. 4/10.
Хадльгримюр Хельгасон. Советы по домоводству для наемного убийцы. Плохая книга о том, как хорватский киллер в американском аэропорту убивает исландского священника и под его видом скрывается в Исландии. И внезапно все в Исландии его любят, прикрывают и перевоспитывают, хотя все знают, что он положил 100+ человек. Читается всё это как фарс…ну, может, это и задумывалось как фарс. В стране-то, где преступности нет от слова «совсем». 3/10.
ПРОСМОТРЕНО
Наркокурьер (The Mule, США, 2018). Ему же 88 лет, чёрт побери. 88. Не сорок, не пятьдесят, не шестьдесят. Но Иствуд бессмертен, ребята. И как режиссёр, и как актёр. Он играет глубокого старика, который давно перессорился с семьёй, такого озлобленного бурундука, который волей случая начинает возить на своём потертом пикапе наркоту для картеля – и возвращается к жизни, вылезает из своей скорлупы. И самое потрясное, что в «Наркокурьере» нет негодяев. Все бандиты, которые последовательно появляются в сюжете, оказываются нормальными – просто со своей правдой. С простыми «упаковщиками» герой под конец вообще дружит («как там племянница?»), мерзкий надзиратель, которого к нему приставляют, оказывается нормальным парнем, и даже чувак, который должен старика убрать, оправдывает его перед заказчиком: «ну у него же жена умерла, он не виноват». И – о чудо! – хороший конец, лучший из всех, честный. И любимые цветы, которые старик сажает на тюремной грядке, и улыбается. 10/10.
Звезда родилась (A Star Is Born, США, 2018). Это очень хорошо. Кто-то возмущается, что фильм слишком прост, что в нём нет интриги, что он не заставляет думать. А он и не должен. Это просто история о том, что из пепла может родиться феникс. О том, что если человек спивается, теряет популярность, падает на самое дно – это не делает его плохим или бесталанным. Он может напоследок отдать себя другому – и возродить себя в другом. Режиссёрский дебют Купера признан отменным, хотя сам Купер играет в фильме так себе – в основном однообразного пьянчугу (впрочем, сцена с «можно потрогать твой нос» чудесна). А вот Леди Гага шикарная просто. Я никогда не думал, что она человек. Думал, кукла-робот, судя по её нарядам, поведению и эпатажу. А она симпатичная даже. И играет хорошо. И песни клёвые в фильме. 9/10.
Баллада Бастера Скраггса (The Ballad of Buster Scruggs, США, 2018). Свежий фильм Коэнов неимоверно прекрасен – ровно в той же мере, в какой неимоверно печален. Пять новелл о Диком Западе, снятых в разных стилях, даже в разных жанрах – но с неизменной печалью где-то за кадром. Даже то, что смешно, всё равно грустно. Кто-то писал, что самая грустная история – о безруком парне, проигравшем конкуренцию курице. Но на самом деле про девушку, конечно, страшнее – и очень по-коэновски; надежда нужна только для того, чтобы её отнять. Смотреть – нужно. 10/10.
Маньяк, 1 сезон (Maniac, США, 2018). Как-то очень так себе. Даже не ожидал такой тухлости. Обещали ведь практически нового «Дирка Джентли», а на выходе получилась какая-то бессвязная наркомания. Суть в том, что группа психически нестабильных людей лежит в креслах под действием лекарств, а компьютер направляет их воображение, чтобы в итоге они излечились от своих ментальных недугов. Сериал представляет собой набор бессвязных приключений внутри голов персонажей – в чём лечение и почему мне это должно быть интересно, я так и не понял. Ну ок, Эмма Стоун красивая. И всё. 4/10.
Джек Райан, 1 сезон (Jack Ryan, США, 2018). Отличнейший просто сериалище. Нормальный такой приключенческий детектив без лишнего пафоса, с интересными персонажами и сценарием. Клэнси такой Клэнси: ЦРУ, Ближний Восток, злые моджахеды, честный, умный и находчивый герой, и обязательный хэппи-энд для всех персонажей, заявленных как положительные. Всё как надо. 8/10.
ЛЕГО Фильм-2 (The Lego Movie 2: The Second Part, Дания-Норвегия-Австралия-США, 2019). Говно какое-то. В подмётки не годится ни первому фильму, не серии лего-фильмов про отдельных супергероев (особенно офигенен был «Лего Бетмен». Дёргано, неинтересно снято; плохие шутки, чаще всего – просто плоские. Ну, может, конкретные дети, которые играют именно с этими наборами, которые фигурируют в фильме, и заинтересуются. Хотя нет. В фильме перемешаны темы из Lego и Duplo – компания попыталась сесть сразу на два стула, в две возрастные категории. И не понравится ни трёхлеткам, ни семилеткам. 2/10.
Шутки в сторону 2: Миссия в Майами (Le flic de Belleville, Франция, 2018). Совершенно американский комедийный боевичок про чернокожего парижского копа, который приезжает по обмену в Майами и постоянно влипает во всякие истории. Ужасно то, что в конце сценарист сам себя загнал в лабиринт и не знал, как выкрутиться. И разрешил конфликт роялем в кустах: «и вдруг произошла революция в африканской стране, и главный плохой, он же посол этой страны вдруг стал прикосновенным». Очень плохо. 2/10.
Король вне закона (Outlaw King, Великобритания-США, 2018). Плотный хороший исторический фильм, охватывающий биографию Роберта Брюса от смерти Уильяма Уолласа (1305) до первой серьёзной победы над англичанами при Лаудон-Хилле (1307). Здесь нет разнуздалой залихватскости «Храброго сердца», зато в разы меньше исторических допущений – разве что в конце не говорится о том, что жена Брюса пробыла в плену семь лет, а дочь умерла в родах вскоре после освобождения из плена – история обрывается кажущимся хэппи-эндом. Но в целом это хорошо снятый исторический фильм, который стоит посмотреть на фоне всех этих мерзких блокбастерных «робин гудов». 7/10.
Юрий Буйда. Вор, шпион и убийца. Не понравилось. Третья премия «Большой книги» 2013 года. Такая охудожествленная автобиография Буйды с детства до конца 1980-х. Но… не верю. Создаётся ощущение, что всю жизнь Буйда провёл среди фриков, психов, шлюх, убийц, бомжей и так далее – вообще, нормальных-то людей он видел? А с обычными женщинами спал, а то что ни женщина, то или одноногая старая библиотекарша, или любительница инцеста с матерью. Ну как-то к концу этот поток фриков начинает раздражать. Всего в меру. 4/10.
Хадльгримюр Хельгасон. Советы по домоводству для наемного убийцы. Плохая книга о том, как хорватский киллер в американском аэропорту убивает исландского священника и под его видом скрывается в Исландии. И внезапно все в Исландии его любят, прикрывают и перевоспитывают, хотя все знают, что он положил 100+ человек. Читается всё это как фарс…ну, может, это и задумывалось как фарс. В стране-то, где преступности нет от слова «совсем». 3/10.
ПРОСМОТРЕНО
Наркокурьер (The Mule, США, 2018). Ему же 88 лет, чёрт побери. 88. Не сорок, не пятьдесят, не шестьдесят. Но Иствуд бессмертен, ребята. И как режиссёр, и как актёр. Он играет глубокого старика, который давно перессорился с семьёй, такого озлобленного бурундука, который волей случая начинает возить на своём потертом пикапе наркоту для картеля – и возвращается к жизни, вылезает из своей скорлупы. И самое потрясное, что в «Наркокурьере» нет негодяев. Все бандиты, которые последовательно появляются в сюжете, оказываются нормальными – просто со своей правдой. С простыми «упаковщиками» герой под конец вообще дружит («как там племянница?»), мерзкий надзиратель, которого к нему приставляют, оказывается нормальным парнем, и даже чувак, который должен старика убрать, оправдывает его перед заказчиком: «ну у него же жена умерла, он не виноват». И – о чудо! – хороший конец, лучший из всех, честный. И любимые цветы, которые старик сажает на тюремной грядке, и улыбается. 10/10.
Звезда родилась (A Star Is Born, США, 2018). Это очень хорошо. Кто-то возмущается, что фильм слишком прост, что в нём нет интриги, что он не заставляет думать. А он и не должен. Это просто история о том, что из пепла может родиться феникс. О том, что если человек спивается, теряет популярность, падает на самое дно – это не делает его плохим или бесталанным. Он может напоследок отдать себя другому – и возродить себя в другом. Режиссёрский дебют Купера признан отменным, хотя сам Купер играет в фильме так себе – в основном однообразного пьянчугу (впрочем, сцена с «можно потрогать твой нос» чудесна). А вот Леди Гага шикарная просто. Я никогда не думал, что она человек. Думал, кукла-робот, судя по её нарядам, поведению и эпатажу. А она симпатичная даже. И играет хорошо. И песни клёвые в фильме. 9/10.
Баллада Бастера Скраггса (The Ballad of Buster Scruggs, США, 2018). Свежий фильм Коэнов неимоверно прекрасен – ровно в той же мере, в какой неимоверно печален. Пять новелл о Диком Западе, снятых в разных стилях, даже в разных жанрах – но с неизменной печалью где-то за кадром. Даже то, что смешно, всё равно грустно. Кто-то писал, что самая грустная история – о безруком парне, проигравшем конкуренцию курице. Но на самом деле про девушку, конечно, страшнее – и очень по-коэновски; надежда нужна только для того, чтобы её отнять. Смотреть – нужно. 10/10.
Маньяк, 1 сезон (Maniac, США, 2018). Как-то очень так себе. Даже не ожидал такой тухлости. Обещали ведь практически нового «Дирка Джентли», а на выходе получилась какая-то бессвязная наркомания. Суть в том, что группа психически нестабильных людей лежит в креслах под действием лекарств, а компьютер направляет их воображение, чтобы в итоге они излечились от своих ментальных недугов. Сериал представляет собой набор бессвязных приключений внутри голов персонажей – в чём лечение и почему мне это должно быть интересно, я так и не понял. Ну ок, Эмма Стоун красивая. И всё. 4/10.
Джек Райан, 1 сезон (Jack Ryan, США, 2018). Отличнейший просто сериалище. Нормальный такой приключенческий детектив без лишнего пафоса, с интересными персонажами и сценарием. Клэнси такой Клэнси: ЦРУ, Ближний Восток, злые моджахеды, честный, умный и находчивый герой, и обязательный хэппи-энд для всех персонажей, заявленных как положительные. Всё как надо. 8/10.
ЛЕГО Фильм-2 (The Lego Movie 2: The Second Part, Дания-Норвегия-Австралия-США, 2019). Говно какое-то. В подмётки не годится ни первому фильму, не серии лего-фильмов про отдельных супергероев (особенно офигенен был «Лего Бетмен». Дёргано, неинтересно снято; плохие шутки, чаще всего – просто плоские. Ну, может, конкретные дети, которые играют именно с этими наборами, которые фигурируют в фильме, и заинтересуются. Хотя нет. В фильме перемешаны темы из Lego и Duplo – компания попыталась сесть сразу на два стула, в две возрастные категории. И не понравится ни трёхлеткам, ни семилеткам. 2/10.
Шутки в сторону 2: Миссия в Майами (Le flic de Belleville, Франция, 2018). Совершенно американский комедийный боевичок про чернокожего парижского копа, который приезжает по обмену в Майами и постоянно влипает во всякие истории. Ужасно то, что в конце сценарист сам себя загнал в лабиринт и не знал, как выкрутиться. И разрешил конфликт роялем в кустах: «и вдруг произошла революция в африканской стране, и главный плохой, он же посол этой страны вдруг стал прикосновенным». Очень плохо. 2/10.
Король вне закона (Outlaw King, Великобритания-США, 2018). Плотный хороший исторический фильм, охватывающий биографию Роберта Брюса от смерти Уильяма Уолласа (1305) до первой серьёзной победы над англичанами при Лаудон-Хилле (1307). Здесь нет разнуздалой залихватскости «Храброго сердца», зато в разы меньше исторических допущений – разве что в конце не говорится о том, что жена Брюса пробыла в плену семь лет, а дочь умерла в родах вскоре после освобождения из плена – история обрывается кажущимся хэппи-эндом. Но в целом это хорошо снятый исторический фильм, который стоит посмотреть на фоне всех этих мерзких блокбастерных «робин гудов». 7/10.
Оригинал и комментарии
По ходу я выхожу замуж от nikab
Наконец-то нашелся достойный кандидат, остается лишь принять предложение и обрести, наконец, заслуженное счастье.
С литературой конечно же :) А кто поверил - посмотрите на календарь :)
С литературой конечно же :) А кто поверил - посмотрите на календарь :)
Оригинал и комментарии
Традиционный отзыв тов. Проходимца от nikab
Если сил до хрена и мозгов до хрена,
Если что там за "все", не припомнишь спьяна,
Если полнится список присвоенных стран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Ты полжизни цветы обонял на ходу,
От раффлезии в джунглях до розы в саду,
Вспышки мальв артобстрелом навязли в глазах,
Орхидеи цеплялись за драный рюкзак.
Сны ты видел, и были они хороши,
На плантациях мака в лаосской глуши,
Или мир обретал - как положено, весь -
В гималайских распадках топча эдельвейс.
Потому что себя не заменишь никем:
Если б, скажем, тебя запереть в цветнике,
Ты бы бился в ворота башкой, как баран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Есть задачи мудрей, чем искать красоты
В гениталиях мелких растений; а ты
Не настолько ботаник, хотя и очкаст,
Ты и сам, как подснежник, пробился сквозь наст.
Ты сто раз проапгрейдил свой собственный софт,
Ты сменил эпатажный окрас парусов
На надёжную тягу гребного винта -
Безупречность дороги и есть красота.
Если пива хватает похмелье залить,
Если столько Ассолей, что впору солить,
Прикатил с Путоран, умотал в Тегеран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Если что там за "все", не припомнишь спьяна,
Если полнится список присвоенных стран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Ты полжизни цветы обонял на ходу,
От раффлезии в джунглях до розы в саду,
Вспышки мальв артобстрелом навязли в глазах,
Орхидеи цеплялись за драный рюкзак.
Сны ты видел, и были они хороши,
На плантациях мака в лаосской глуши,
Или мир обретал - как положено, весь -
В гималайских распадках топча эдельвейс.
Потому что себя не заменишь никем:
Если б, скажем, тебя запереть в цветнике,
Ты бы бился в ворота башкой, как баран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Есть задачи мудрей, чем искать красоты
В гениталиях мелких растений; а ты
Не настолько ботаник, хотя и очкаст,
Ты и сам, как подснежник, пробился сквозь наст.
Ты сто раз проапгрейдил свой собственный софт,
Ты сменил эпатажный окрас парусов
На надёжную тягу гребного винта -
Безупречность дороги и есть красота.
Если пива хватает похмелье залить,
Если столько Ассолей, что впору солить,
Прикатил с Путоран, умотал в Тегеран -
Для чего тебе ирисы Джан-Куторан?
Оригинал и комментарии
А.Смолин, ведьмак от paul-kornev
Андрей Васильев цикл "А.Смолин, ведьмак"
Найти интересную книгу - уже хорошо, найти интересного автора с кучей книг - это как на золотую жилу наткнуться. А уж если они ещё и озвучены...
Как-то раньше я книг Андрея Васильева не читал, но раз за разом наблюдал их на верхних строчках рейтинга Литрес и потому взял на заметку. И для начала решил ознакомиться с циклом городского фэнтези о современном ведьмаке.
И - хорошо. Кому-то книги могут показаться излишне многословными и не слишком динамичными, но мне отступления из жизни банковских клерков по ряду причин понравились ничуть не меньше основной линии.
В общем, если не смущает отсутствие стремительной прокачки героя и его невероятной крутости, то ознакомиться рекомендую. Написано очень даже неплохо.
Оригинал и комментарии
"Созерцатель". 2 в 1... от olesher
Концептуальный вопрос к господам френдам от nikab
Куда лучше всего поступать учиться на ветеринара? Не в науку, а на самого обычного ветеринара, чтобы были знания, опыт и потом можно было спокойно идти работать?
Не для себя :)
Не для себя :)
Оригинал и комментарии
Ритуалист от paul-kornev
"Ритуалист" (продолжение "Ренегата") набит в черновом тесте. Теперь вычитка и отправка в издательство. Ориентировочный выход: конец июля - начало августа. Подписка раньше.
Как и предполагал, получился двухтомник. Первый том будет 12,5-13 а.л., второй том 13-13,5 а.л.
Прибавится магии и всего такого прочего, чего некоторым не хватило в первой книге.
Первую часть уже можно почитать на АТ и официальном сайте
От сотворения мира небесный эфир пронизывает всё сущее, а люди и нелюди сплетают из него чары и направляют их на благо себе и во вред другим. Магистр Вселенской комиссии по этике Филипп Олеандр вон Черен выслеживает чернокнижников из числа учёного люда, но чем дальше, тем сильнее закручивает его водоворот чужих интриг. Враги идут по пятам, магический жезл и пара покрытых колдовскими формулами пистолей больше не способны гарантировать безопасности. Нужны надёжные помощники, которые прикроют спину и не воткнут в неё нож, как бы им того ни хотелось…
Как и предполагал, получился двухтомник. Первый том будет 12,5-13 а.л., второй том 13-13,5 а.л.
Прибавится магии и всего такого прочего, чего некоторым не хватило в первой книге.
Первую часть уже можно почитать на АТ и официальном сайте
От сотворения мира небесный эфир пронизывает всё сущее, а люди и нелюди сплетают из него чары и направляют их на благо себе и во вред другим. Магистр Вселенской комиссии по этике Филипп Олеандр вон Черен выслеживает чернокнижников из числа учёного люда, но чем дальше, тем сильнее закручивает его водоворот чужих интриг. Враги идут по пятам, магический жезл и пара покрытых колдовскими формулами пистолей больше не способны гарантировать безопасности. Нужны надёжные помощники, которые прикроют спину и не воткнут в неё нож, как бы им того ни хотелось…
Оригинал и комментарии
от prilepin
Влад Сташевский, был такой певец когда-то, вдруг образовался под постом обо мне и назвал меня "шизофреником". Я даже как-то загордился. Всю жизнь думал, что это люди живут где-то в зазеркальном мире, у них там всё иное. Оказывается, это обычный дядька, русофобище, сидит перед теликом и ругается. Вот и на меня тоже. Чудо.
Оригинал и комментарии
Прошу любить и жаловать от nikab
Моя новая подруга, честно заработанная мисс Туфелька, канончик 1200д. Прежние мои камеры все поголовно были мужчинами, эта со всей очевидностью девочка-девочка. Славная, легкая, симпатичная, очень простая. Да, она не умеет так шедеврально передавать цвета, как красавчик Джек. Но для своего формата ИМХО более чем хороша. Вот поработаю еще, поменяю ей стекла и будет совсем хорошо. Но и так неплохо и неплохо весьма :)
Теперь у меня есть масса поводов для прогулок и возможностей для спама цветами и птичками :) Особенно когда разгребу заказы.
Теперь у меня есть масса поводов для прогулок и возможностей для спама цветами и птичками :) Особенно когда разгребу заказы.
Оригинал и комментарии
Империя Ноарнума, империя Кэарбеннара от dreamer-m
Бог зимы, темноты и больших армий Огдис прославился ещё и тем, что изобрёл игру «встреча царей» (настольная, вроде шахмат). Говорят, что он играл в неё с разными богами: именно так он проиграл богу Омрайну арофов, а богине Эайми - ракров, и об этих народа действительно не слишком привечают Огдиса. Зато он выиграл у Тармат право на власть среди драконидов, а власть над альвами - у самих альвов, явившись к ним в личине одного из них.
Полностью тут: https://www.patreon.com/posts/imperiia-25766907
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431136.html. Please comment there using OpenID.
Полностью тут: https://www.patreon.com/posts/imperiia-25766907
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431136.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
от prilepin
Ради таких писем живу.
"Захар, я живу с твоими мыслями, написанными и сказанными, одиннадцать лет.
Каждый день моей жизни сверялся с тем, как поступаешь ты.
Только в 40 лет я поняла, что нормальная я, та, что всю жизнь любила Зою Космодемьянскую, а не те все вокруг, что считали её просто дурой.
Ты, единственный, кто смог таким как я показать, что в жизни можно не прятаться постоянно за наносной цинизм, а прямо и свободно называть святые для себя вещи своими именами.
У меня все твои книги подписаны тобой. Каждая встреча была особенной, я видела насколько всё больше людей тобой заражалось. Но хочу написать о последних двух.
«Взвод» ты подписывал на Тверской, была ужасная погода и дикие пробки. Ты опоздал на 2 часа, и приехал уже на метро из-за невозможности доехать на машине.
Народ в магазине безропотно ждал, все «наши» люди. Когда ты прибежал и стал протискиваться сквозь народ, все разом облегченно вздохнули.
Вот он ты! Живой! Прямо с передовой, заехал на несколько дней в Москву.
Это было всеобщее ликование, воздух наполнился какой-то торжественностью.
Что было дальше, я не найду слов описать.
Когда ты подписывал книжки, ты светился.
Какое-то огромное нечеловеческое счастье тебя переполняло и заряжало всё вокруг необыкновенным светом.
С чувством полного обалдения я вышла из магазина и подумала, что, наверное, когда человек на войне, он становится очень близко к Богу, и на него переходит Его свет.
Потом было: «Мы взрослые, мы справимся.»
Я даже сейчас пишу эти слова и плачу, а тогда рыдала всю ночь.
Ты перестал улыбаться.
Та, твоя невозможно детская улыбка, ушла.
Потом Батя. И дальше во всех словах боль.
То, что сужено было пережить тебе могут понять только вернувшиеся с Великой Отечественной, для простых смертных это непостижимо.
Уроки русского – это громко о правде, которая всегда одна, и сказать это можешь только ты.
И вот новая книга. Открываю. Всё, что я думала, в одной фразе: «Куда делась из меня моя жизнь, моя вера, моя радость?» Так всё съёжилось внутри.
Ты приходишь с настроением отбыть. Не хочешь не говорить не слушать. Всё идет формально.
Но потом ты начинаешь говорить о планах, о работе, обо всех бесконечных смыслах, доступных пока только тебе, но потом ты их передашь нам в своих книгах, уроках.
Боже мой! Был свет. Он с тобой. Не страшно.
Ты только повзрослел на несколько жизней.
Захар, ты больше чем человеческая жизнь".
"Захар, я живу с твоими мыслями, написанными и сказанными, одиннадцать лет.
Каждый день моей жизни сверялся с тем, как поступаешь ты.
Только в 40 лет я поняла, что нормальная я, та, что всю жизнь любила Зою Космодемьянскую, а не те все вокруг, что считали её просто дурой.
Ты, единственный, кто смог таким как я показать, что в жизни можно не прятаться постоянно за наносной цинизм, а прямо и свободно называть святые для себя вещи своими именами.
У меня все твои книги подписаны тобой. Каждая встреча была особенной, я видела насколько всё больше людей тобой заражалось. Но хочу написать о последних двух.
«Взвод» ты подписывал на Тверской, была ужасная погода и дикие пробки. Ты опоздал на 2 часа, и приехал уже на метро из-за невозможности доехать на машине.
Народ в магазине безропотно ждал, все «наши» люди. Когда ты прибежал и стал протискиваться сквозь народ, все разом облегченно вздохнули.
Вот он ты! Живой! Прямо с передовой, заехал на несколько дней в Москву.
Это было всеобщее ликование, воздух наполнился какой-то торжественностью.
Что было дальше, я не найду слов описать.
Когда ты подписывал книжки, ты светился.
Какое-то огромное нечеловеческое счастье тебя переполняло и заряжало всё вокруг необыкновенным светом.
С чувством полного обалдения я вышла из магазина и подумала, что, наверное, когда человек на войне, он становится очень близко к Богу, и на него переходит Его свет.
Потом было: «Мы взрослые, мы справимся.»
Я даже сейчас пишу эти слова и плачу, а тогда рыдала всю ночь.
Ты перестал улыбаться.
Та, твоя невозможно детская улыбка, ушла.
Потом Батя. И дальше во всех словах боль.
То, что сужено было пережить тебе могут понять только вернувшиеся с Великой Отечественной, для простых смертных это непостижимо.
Уроки русского – это громко о правде, которая всегда одна, и сказать это можешь только ты.
И вот новая книга. Открываю. Всё, что я думала, в одной фразе: «Куда делась из меня моя жизнь, моя вера, моя радость?» Так всё съёжилось внутри.
Ты приходишь с настроением отбыть. Не хочешь не говорить не слушать. Всё идет формально.
Но потом ты начинаешь говорить о планах, о работе, обо всех бесконечных смыслах, доступных пока только тебе, но потом ты их передашь нам в своих книгах, уроках.
Боже мой! Был свет. Он с тобой. Не страшно.
Ты только повзрослел на несколько жизней.
Захар, ты больше чем человеческая жизнь".
Оригинал и комментарии
:))) от nikab
Если кончились силы бежать в колесе,
Если целую жизнь притворялась как все,
Если дом на мели и часы подвели -
Приходи посидеть на краюшке земли,
Посмотреть, как в прохладных ладонях утра
Распускаются ирисы Джан-Куторан.
Камни помнят героев, солдат, пастухов,
Сказки странствий, смешинки случайных грехов.
Камни катятся вниз, сны спасаются тут,
Люди ходят - а ирисы просто цветут.
Разукрасил апрель позаброшенный храм
На тропе у подножия Джан-Куторан.
Здесь любая - Ассоль, королева ресниц,
Здесь однажды на флейте играл Дионис,
И плясали менады, плескали вино,
До сих пор в родниках не иссякло оно.
Здесь читали Завет и читали Коран,
Просыпались цветами на Джан-Куторан.
Ты живешь горожанкой у красной черты,
Спишь в постели, весной покупаешь цветы.
Позабыла, как чайки погоду несут,
Разгорается первый костер на мысу,
Как идешь на вершину навстречу ветрам,
Улыбаешься ирисам Джан-Куторан.
Корабельной Ассоли бесспорно претит
Ворошить документы с восьми до пяти,
Притворяться чудачкой, друзей веселя,
Загружаться в автобус... а кто у руля?
Серый с бухты Провато. Узнала? Пора
Отправляться отсюда на Джан-Куторан.
Если целую жизнь притворялась как все,
Если дом на мели и часы подвели -
Приходи посидеть на краюшке земли,
Посмотреть, как в прохладных ладонях утра
Распускаются ирисы Джан-Куторан.
Камни помнят героев, солдат, пастухов,
Сказки странствий, смешинки случайных грехов.
Камни катятся вниз, сны спасаются тут,
Люди ходят - а ирисы просто цветут.
Разукрасил апрель позаброшенный храм
На тропе у подножия Джан-Куторан.
Здесь любая - Ассоль, королева ресниц,
Здесь однажды на флейте играл Дионис,
И плясали менады, плескали вино,
До сих пор в родниках не иссякло оно.
Здесь читали Завет и читали Коран,
Просыпались цветами на Джан-Куторан.
Ты живешь горожанкой у красной черты,
Спишь в постели, весной покупаешь цветы.
Позабыла, как чайки погоду несут,
Разгорается первый костер на мысу,
Как идешь на вершину навстречу ветрам,
Улыбаешься ирисам Джан-Куторан.
Корабельной Ассоли бесспорно претит
Ворошить документы с восьми до пяти,
Притворяться чудачкой, друзей веселя,
Загружаться в автобус... а кто у руля?
Серый с бухты Провато. Узнала? Пора
Отправляться отсюда на Джан-Куторан.
Оригинал и комментарии
от prilepin
два года назад. Всё было другое. Это было 20 лет назад. Двести.
Оригинал и комментарии
(задумчиво-параноидально) от nikab
...Надеюсь, дорогое Мироздание не готовит меня к большим тратам...
Один заказ уже слила, бо никак не зъим. На следующий месяц - под 60 статей. НЕ СЧИТАЯ необходимости закончить "Сказки".
Напоминаю себе джентльмена из анекдота про джентльмена и русалку. Однако, если все зъим, куплю платье. Полосатое, серое, похожее на мешок с-под-картошки.
Уффф...
Один заказ уже слила, бо никак не зъим. На следующий месяц - под 60 статей. НЕ СЧИТАЯ необходимости закончить "Сказки".
Напоминаю себе джентльмена из анекдота про джентльмена и русалку. Однако, если все зъим, куплю платье. Полосатое, серое, похожее на мешок с-под-картошки.
Уффф...
Оригинал и комментарии
То ли возраст то ли атмосфера от nikab
Но который раз уже за зиму-весну падаю без сил. Нервы натянуты, тушка верещит, еле-еле царапаю текстики и ни на что более не способна :) Спасибо чаёчкам, хоть как-то помогают держаться. Но вообще ужасно расстраивает, бо погода стоит прекрасная, сам бог велел гулять.
Оригинал и комментарии
Ах ты Дуся, моя Дуся... от ru-oldie
Ах ты Дуся, моя Дуся,
Нынче утром я родюся,
Судари с сударками,
Заезжай с подарками!
Я, красивый, жгу напалмом,
Вытираю ластиком:
С неба звездочка упала
Прямиком в фантастику!
Нынче утром я родюся,
Судари с сударками,
Заезжай с подарками!
Я, красивый, жгу напалмом,
Вытираю ластиком:
С неба звездочка упала
Прямиком в фантастику!
Оригинал и комментарии
от apxiv
Дед приходит на избирательный участок, подходит к одному из членов комиссии и спрашивает:
— Я могу узнать, моя жена уже проголосовала?
— Сейчас посмотрим в списках. Да, вот она расписалась в получении бюллетеней. А что, дедушка, вы не живете вместе?
— Не живем, она у меня умерла 10 лет назад, но каждый раз приходит голосовать. А я ее все никак застать не могу.
— Я могу узнать, моя жена уже проголосовала?
— Сейчас посмотрим в списках. Да, вот она расписалась в получении бюллетеней. А что, дедушка, вы не живете вместе?
— Не живем, она у меня умерла 10 лет назад, но каждый раз приходит голосовать. А я ее все никак застать не могу.
Оригинал и комментарии
"Клинки во Тьме", окончание от dreamer-m
Последний текст из серии про «Клинки», и хватит.
При том, что изрядная часть книги - это описания мира, там вы вообще не найдёте привычных глазу списков снаряжения со стоимостью и весом, таблиц эффектов от ядов, списков модификаторов к броскам кубиков или противников с конкретными ТТХ. То есть таблицы там есть, но иные (и мне немного жалко верстальщика, которому всё это укладывать).
Это связано с механикой игры, мало сосредоточенной на физике мира и много - на обработке только крупноквантованных событий, значимых для сюжета, без фокусировки внимания на одиночных действиях вообще. Это немножко вынимает мозг (например, мне) - но, по большому счёту, механика «Клинков» специализирована преимущественно на разрешение коллизий вида «Мы и наша банда в 10 человек пришли играть мышцами перед соседней бандой», и разрешаются они нередко в один бросок кубиков, например, с результатами «они уступили нашим требованиям», «случилась драка, у нас куча раненых, у них тоже», «всё шло хорошо, но тут прибежали Синие Мундиры» - и так далее.
То есть нет отдельной тактической игры для повышения физической детализации. Нет встроенных мини-игр для кульминационных моментов. Зато при этом получается, что за игровую встречу происходит больше отдельных сцен и разрешается больше событий - нередко одним простым броском двух кубиков. Модификаторов нет: вы или в равных условиях с проблемой, и тогда кубики работают как обычно, или вы НЕ в равных условиях с проблемой (оружие демона не берёт, или банда противника численностью на категорию выше) – и тогда ведущий или начинает сложный менеджмент переопределения, что такое успех и риск в этом событии (реально сложная часть механики, кроме шуток), или напрямую говорит, что либо вы, либо проблема несопоставимо сильнее.
Ну, и таблицы пригождаются в этой игре совершенно другие. Таблицы для делания на коленке случайных новых знакомых, от торговцев до демонов; указания для ведущего относительно того, что такое «группа людей большего размера» или «что стоит за улучшением или ухудшением отношения к персонажам со стороны другой группировки». Таблицы со случайными «подвернувшимися делами», с событиями, случившимися за время отсидки, со последствиями чрезмерного увлечения страстями - и так далее. Часть из них обязательна к применению по процедуре игры (которая вообще очень процедурна для ведущего, что может быть заметно или незаметно игрокам), часть - является полезными средствами упрощения импровизации, когда надо по ходу игры вводить новые, не готовые элементы. Кстати, «Клинки» предполагают, что ведущий никогда не готовит приключение заранее и подробно, с деталями и планировкой местности. Наличие предметов на местности зависит не только и не столько от мира, сколько от того, что выпало у игроков на бросках кубиков при заходе на эту местность ) Это очень специфический способ формирования игрового мира прямо по ходу, чётко сближающий "Клинки" с играми нарративного жанра.
Собственно, всё.
И кстати: сегодня в 20:00 на канале Day20 (вот тут их стримы: https://www.youtube.com/channel/UCLXHRFN90oKa7dBNbc02MGQ ) будет быть стрим по «Клинкам». Ведущий и команда игроков будут играть в «Клинки» перед камерами, так что любопытствующим «а как это вообще работает» можно будет поглядеть на живых людях, как именно.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/430789.html. Please comment there using OpenID.
При том, что изрядная часть книги - это описания мира, там вы вообще не найдёте привычных глазу списков снаряжения со стоимостью и весом, таблиц эффектов от ядов, списков модификаторов к броскам кубиков или противников с конкретными ТТХ. То есть таблицы там есть, но иные (и мне немного жалко верстальщика, которому всё это укладывать).
Это связано с механикой игры, мало сосредоточенной на физике мира и много - на обработке только крупноквантованных событий, значимых для сюжета, без фокусировки внимания на одиночных действиях вообще. Это немножко вынимает мозг (например, мне) - но, по большому счёту, механика «Клинков» специализирована преимущественно на разрешение коллизий вида «Мы и наша банда в 10 человек пришли играть мышцами перед соседней бандой», и разрешаются они нередко в один бросок кубиков, например, с результатами «они уступили нашим требованиям», «случилась драка, у нас куча раненых, у них тоже», «всё шло хорошо, но тут прибежали Синие Мундиры» - и так далее.
То есть нет отдельной тактической игры для повышения физической детализации. Нет встроенных мини-игр для кульминационных моментов. Зато при этом получается, что за игровую встречу происходит больше отдельных сцен и разрешается больше событий - нередко одним простым броском двух кубиков. Модификаторов нет: вы или в равных условиях с проблемой, и тогда кубики работают как обычно, или вы НЕ в равных условиях с проблемой (оружие демона не берёт, или банда противника численностью на категорию выше) – и тогда ведущий или начинает сложный менеджмент переопределения, что такое успех и риск в этом событии (реально сложная часть механики, кроме шуток), или напрямую говорит, что либо вы, либо проблема несопоставимо сильнее.
Ну, и таблицы пригождаются в этой игре совершенно другие. Таблицы для делания на коленке случайных новых знакомых, от торговцев до демонов; указания для ведущего относительно того, что такое «группа людей большего размера» или «что стоит за улучшением или ухудшением отношения к персонажам со стороны другой группировки». Таблицы со случайными «подвернувшимися делами», с событиями, случившимися за время отсидки, со последствиями чрезмерного увлечения страстями - и так далее. Часть из них обязательна к применению по процедуре игры (которая вообще очень процедурна для ведущего, что может быть заметно или незаметно игрокам), часть - является полезными средствами упрощения импровизации, когда надо по ходу игры вводить новые, не готовые элементы. Кстати, «Клинки» предполагают, что ведущий никогда не готовит приключение заранее и подробно, с деталями и планировкой местности. Наличие предметов на местности зависит не только и не столько от мира, сколько от того, что выпало у игроков на бросках кубиков при заходе на эту местность ) Это очень специфический способ формирования игрового мира прямо по ходу, чётко сближающий "Клинки" с играми нарративного жанра.
Собственно, всё.
И кстати: сегодня в 20:00 на канале Day20 (вот тут их стримы: https://www.youtube.com/channel/UCLXHRFN90oKa7dBNbc02MGQ ) будет быть стрим по «Клинкам». Ведущий и команда игроков будут играть в «Клинки» перед камерами, так что любопытствующим «а как это вообще работает» можно будет поглядеть на живых людях, как именно.
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/430789.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
от nikab
Критика – яд или лекарство?
Спич о критиках, критике и выживании в террариуме единомышленников. Тема болезненная и актуальная для всех пишущих людей. Потому что всех рано или поздно начинают критиковать – дружелюбно или злобно, со смыслом, с перчиком или просто так, от скуки и скверного настроения. Как выжить под шквальным огнем критики, не сломаться и извлечь действительно ценный опыт?
По запросу или без запроса
Первый момент, который важно понять пишущему человеку, - ваша территория принадлежит вам и ваши тексты принадлежат вам. Если вы прочли стихи у себя дома, выложили на своей странице в соцсети или написали на заборе собственной дачи – вы в своем праве. Вы можете указать, хотите ли вы обсуждений или нет. Любой посторонний человек, заявившийся на вашу территорию со своим ценным мнением – неправ. Он вломился в ваши границы. Если вас критикуют друзья или френды – вам решать, хотите ли вы их слушать, готовы ли принимать их замечания или нет. Не готовы – просите остановиться, сообщайте о ваших чувствах, закрывайте комментарии – вы в своем праве.
Как только вы отправили ваши тексты в публичное пространство – на литературный сайт, на конкурс, в группу или сообщество; как только опубликовали в печатном или электронном СМИ – они становятся открыты для критики. Самим фактом публикации вы даете запрос на обсуждение. И любой желающий может анализировать тексты по своему усмотрению, давать ту обратную связь, которая у него появилась, пародировать, препарировать, топить в сиропе и поливать грязью. Литературное сообщество – не мир розовых пони, увы, и в интернете всегда кто-то неправ. Но не на всякое мнение стоит тратить время и силы, вы не обязаны слушать каждого, желающего высказаться, и уж тем паче не обязаны прислушиваться к нему.
Критик или враг
Основное отличие критика от агрессивного манипулятора, хама или тролля – критик не переходит на личности. Он не критикует автора, не оскорбляет его, не касается его национальности, внешности, пола, возраста, ума и таланта, личной и общественной жизни, политических позиций и религиозной принадлежности. Он разбирает конкретное произведение или творчество в целом, аргументирует свое мнение и\или подчеркивает, что озвучивает свое личное впечатление и чувства. Остальное – конкретика критики.
• Прикладная критика (читчик или сотрудник издательства) – рассматривает ваше произведение не как «хорошее-плохое», а «подходит-не подходит» под конкретный формат журнала, сборника, серии или издательства. Если вы написали гениальный роман из жизни глубоководных рыб, его вряд ли оценят в кулинарном журнале к примеру. И критик разбирает ваш текст с прикладной точки зрения. Его цель – отфильтровать лишнее и загнать в рамки нужное, а не помогать или мешать автору.
• Литературная критика (аналитический разбор текста) - оценка члена конкурсного жюри или приемной комиссии Литинститута, выглядит примерно так же, как вы в школе разбирали «Мцыри» или «Шинель». Сюжет, композиция, образы, место в ряду аналогичных произведений и прочая. Такой разбор исключает анализ личности автора вне контекста произведения.
• Публицистическая критика (статья на тему вашего текста и не только). Так любил развлекаться, к примеру, Белинский. Ваш текст – лишь точка опоры, на которой критик вращает мир. Ему не важно, хорошо ваше произведение или плохо, ему важно насколько оно отражает его месседж– идеально феминистическое, революционное или православное. И говорить он будет о своей картинке, а не о вашей книге.
• Профессиональная критика – опубликованные разборы текстов, за которые критикам как правило платят деньги. Задача критиков – не утопить вас или возвысить, а сориентировать читателей и коллег, озвучить свою позицию и выводы. И сопоставив мнения трех-четырех критиков вы сумеете увидеть, как ваши тексты воспринимает литературное сообщество.
• Редактура – профессиональный разбор текста с целью привести его в публикабельный вид. Редактору платит издательство или сам автор. Редакторская работа исключает оценочные суждения как класс, задача редактора выловить технические и стилистические ошибки, а в сомнительных случаях уточнить, что именно хотел сказать автор, и как лучше изменить спорный момент. Задача редактора – не учить автора писать (хотя иногда им это удается), а сделать конкретный текст пригодным для публикации.
• Разбор мастера – работа с текстом на мастер-классе, семинаре, в ЛИТО и т.д. У мастера комплексный подход, он знаком с теорией литературы, перенял из рук в руки опыт предшественников и наработал собственный. Его замечания как правило учитывают все аспекты и проблемные места текста, он знает, как угодить издателям и читателям… Но следует помнить – разбор в формате «все плохо, автор дурак, роман говно, унесите пудинг» - не профессионален. И мастер, который высмеивает, оскорбляет, а то и унижает ученика – не профессионален. Да, это проблема старой школы, принцип «вбивать знания в голову». Большинство наших мэтров прошло через залпы жесткой критики, и они считают нужным научить держать удар. И, увы, не все ученики готовы услышать иные отзывы кроме хвалебных. Но тем не менее – на профессиональном семинаре обсуждают произведение, а не автора. И учат, а не ломают.
• Разбор группы. Мнение о произведении высказывают рядовые семинаристы, члены ЛИТО и т.д. Тут срабатывает групповая психология – каждому из участников важно высказаться, блеснуть перед товарищами и мэтром. Увлеченная обсуждением группа может уйти далеко в сторону от проблематики текста или ненароком пройтись по автору всем э… коллективом. Грамотный модератор этого не допустит. Опытный манипулятор наоборот подольет масла в огонь – таким образом сохраняется власть и авторитет царька, властного миловать или карать.
• Комментарий читателя. Мнение человека, который прочитал ваш текст и впечатлился настолько, что хочет высказаться. Мнение одного человека (как ни обидно) зачастую не имеет значения. Оно может быть вызвано чем угодно, от упоминания котика в тексте до расстройства желудка у критика, может понравиться, вдохновить и поддержать его, может расстроить, но профессиональный писатель получает десятки и сотни комментариев за день и обязан уметь дистанцироваться, дабы уберечь психику. Имеет значение тенденция – что и как комментируют, как реагирует целевая аудитория текста.
• Частное мнение. Отзыв человека, чье мнение значимо для вас, ваших друзей, издателей, читателей, сообщества и т. д. Он выступает как частное лицо и пишет свое собственное мнение о вашем тексте. Не публикует его в газете или журнале, а пишет у себя в блоге, на общем форуме и прочей территории свободного интернета, или высказывает у себя дома, к примеру. Он в своих границах и в своем праве, и может, увы, высказывать все что заблагорассудится. Если это ваш постоянный читатель, друг или наставник, к его мнению непременно стоит прислушаться – вряд ли он станет критиковать вас без причины.
• Фонтан говна. Ваш текст спровоцировал у кого-то острый приступ словесного поноса. Причем человеку важно выплеснуть переполняющий его яд и обиду –не на вас даже, а на погоду, государство, жыдов, дорогую водку и раннюю импотенцию. Если это происходит на вашей территории, «критика» целесообразно банить сразу, если там, где есть модераторы – обратиться к модераторам. При личном столкновении – сообщите организаторам мероприятия или дистанцируйтесь сами.
• Страшная месть. Конкретному человеку понадобилось вас утопить. Такое бывает сильно реже, чем принято считать, но случается. Автор почуял в вас конкурента, важная персона решила, что вы плюнули ей на подол или флиртовали с ее музчинкой, кто-то позавидовал вам – или вы и вправду кого-то обидели или кинули. В этом случае к вам, вашим друзьям, вашим редакторам и издателям будут стучаться и объяснять, что вы говно и тексты ваши говно. Если чутка копнуть, обнаружится э… роза ветров с конкретным центром. Ничего хорошего такой критик вам не желает и слушать его себе дороже.
Почему вас критикуют?
• Вы чужой. Нищеброд среди белых воротничков, миллионер в трущобах, девушка среди домостройцев, мама среди чайлдфри или передвижник среди супрематистов. Срабатывает инстинкт «Ату пришельца».
• Ваше произведение чужое. Непривычный язык, стиль, подача и жанр, оригинальная манера изложения и построение текста. Выкинуть во тьму и скрежет зубовный проще чем разобраться в книге.
• Вы агрессивны или эпатажны. Производите неприятное, опасное впечатление, нарываетесь на ссоры, хамите, одеваетесь как фрик и ведете себя как фрик. Нужен большой актерский талант, чтобы грамотно сыграть хулигана и скандалиста.
• Ваше произведение агрессивно или эпатажно. Если у вас на первой странице появляются голый Сталин в обнимку с Берией, расчлененные младенцы или кадры полевой камасутры с многочленом ректором Магической академии, вряд ли стоит ждать вагон лавровых венков в награду (если вы не Мартин конечно же).
• Вы не уверены в себе и в своих текстах. Инстинкт изгонять слабых, увы, естественен для любого сообщества. Чем больше вы ведетесь на критику, тем больше вас прессуют.
• Вы излишне уверены в своих текстах. В литературном сообществе каждый второй считает себя гением, но тех, кто делает это слишком громко, с апломбом и претензией на непогрешимость, обычно не слишком любят.
• Вы сбились с курса. Выросли из своих читателей (или они выросли из ваших книг), сменили тематику, жанр, стиль или авторскую вселенную. Перемены редко принимают безропотно.
• Вы делаете стандартные ошибки. И их много. Опытные, набившие руку авторы и фанаты жанра видят ляпы и баги новичка в относительно неплохом тексте и ощущают нестерпимый зуд «править их, править!». К слову, если герои, сюжет, идея или посыл реально цепляют, рядовые читатели долго не замечают ошибки в тексте.
• Вы написали спорную вещь. Подняли проблему абортов или репрессий, Холокоста или Голодомора, объявили, чей Крым, Рим и шишки в лесу. Наступили на мозоль людям, пережившим душевную травму, оскорбили чувства нацменов, верующих или атеистов. И естественно к вам побежали читатели, сообщить, что им больно и обидно.
• Вы написали неудачную вещь. Так бывает – у сильного автора появляется слабая вещь. Или слабый автор вдруг создает шедевр, а потом возвращается к прежнему уровню. Или автор стартует шедевром и оказывается в плену репутации. Или ваши постоянные читатели считают, что новая вещь скучнее предыдущих, вы повторяетесь и халтурите. Спорить с читателями бесполезно. А вещи следует дать отлежаться и пересмотреть ее спустя полгода, когда улягутся бури.
Как реагировать на критику?
Отстраненно. Ценнейшее умение писателя – отделять себя от своих текстов, выносить за скобки. И всегда помнить – критикуют произведение, а не автора. Суп, а не повара. Сад, а не садовника. Критиковать ваш профессиональный уровень, навыки и достижения имеет право ваш наставник, мастер, издатель или литературный агент. Критиковать вашу личную жизнь, внешность, семью и прочая – без конкретного запроса никто. Если человеку хочется самовыразиться за ваш счет – это его проблемы, пусть ищет другую площадку для своего цирка.
При этом ваши произведения (и вы сами) естественно понравитесь отнюдь не всем. Ужасно обидно, когда близкий человек делает личико и говорит «фи» на ваше творчество. Но и незнакомец может причинить достаточно боли, если вывалит свою бочку в момент вашей слабости, воспользуется вашей уязвимостью, травмой или бедой. Вы не рубль, чтобы нравиться всем (но и рубль, как известно не всем нравится :) Что тут поделаешь? Ничего.
Близкому человеку, другу, коллеге стоит озвучить ваши чувства, попросить высказываться вежливее и деликатнее, пояснить, что именно вас ранит. От чужого человека следует просто закрыться и убрать его из своей жизни. Если его переполняет ядовитая злоба – рано или поздно он отравит сам себя. Если же он просто ошибся – все мы ошибаемся…
Конструктивная критика и обратная связь (даже формат лайк-дизлайк) куда важнее. Вам показывают, какие чувства и мысли вызывают ваши тексты, находят и подчеркивают ваши ошибки, недочеты конструкции текста, ляпы и косяки (ошибки есть у всех писателей). Вам дают понять, что следовало бы исправить, а что оставить, что нравится, а что не нравится, что радует или печалит. Вы чувствуете, что небезразличны своей аудитории. И определяете для себя, что исправить, что скорректировать, куда расти.
Если у вас есть люди, с которыми вы можете обсудить ваши произведения, разобрать их по косточкам и получить доброжелательную обратную связь – берегите их, вам крупно повезло. Конструктивный критик заинтересован в том, чтобы сделать ваш текст лучше. И даже если вы не следуете его советам прямо сейчас, следует выразить благодарность – возможно мнение пригодится в будущем или вы сами согласитесь с ним спустя время.
Может ли агрессивная критика быть нормой?
Может. Более того нередко это часть литературной учебы, сродни тренировочным поединкам или щенячьим дракам. И жесткий разбор, с честными отзывами, шуточками и пародиями весьма полезен… При двух «но». Ваш мастер и\или ваши товарищи заинтересованы в вашем успехе, они действительно хотят помочь вам профессионально, извините, вырасти. И вы сами доверяете своим товарищам, ощущаете братство и дружество, как в хороших ЛИТО.
Нужна ли вообще критика?
Просто необходима. Сам автор как правило не в состоянии отследить все недостатки текста, а обратная связь помогает их вычислить и исправить. Опять же реакция публики говорит о том, что в вашем тексте есть поводы для обсуждений и споров. Глухое молчание и игнор куда хуже.
Если вы интроверт-перфекционист, способный пару лет просидеть над текстом, у вас есть любимая жена\муж, лучший друг или преданный редактор, с которым вы в состоянии обсосать по три раза каждую запятую – да, вы в состоянии обойтись без сторонних мнений.
Если вы пишете «для себя» и честно, от всего сердца не намерены искать славы, если ваши тексты – сказки для дочки, стихи для внука, дневники или мемуары – критика вам действительно не нужна. Милое не обязано быть идеальным, вы выражаете себя, делайте это вкусно, радуйте друзей и близких.
Если вы жаждете творческого, извините, роста, публикаций, денег, широкой аудитории и персональных полок в книжном – критиков лучше слушать. И порой плюющийся ядом злопыхатель даст больше, чем заботливые друзья – он честно вскроет и препарирует текст, вытащив наружу то, о чем скромно умалчивали доброжелатели. Агрессивно-негативные отзывы выявляют проблемные места текста, ваши ошибки и недочеты.
Иногда, чтобы улучшить текст, достаточно просто причесать и умыть его, убрать повторы, слова-паразиты, чуть разнообразить эпитеты и диалоги – и вуаля, Золушку уже можно вести на бал. Иногда тексту требуется более серьезная переработка. Например, автор увлекается повествованием и строчит боевые или любовные сцены, с дотошностью воспроизводя каждую складку на платье и каждый выстрел. Или в фантдопе фактическая ошибка, обесценивающая хороший текст. Или в историческом повествовании перепутаны титулы фараонов. Иногда у автора из текста в текст переходит одно и то же слабое место – провисающие диалоги, речевые штампы, прямой как палка сюжет, «бог из машины» в финале и прочая.
Если проблему решить, качество текста вырастет… но следует отличать багу от фичи. Тот же Грин, например, перегружен описаниями донельзя, а Хемингуэй сух как мартини – но это их фишка, придающая уникальность. И да, чтобы превратить недостатки текста в достоинства, нужно быть мастером. А на мастера надо учиться…
И критиков нужно слушать. Но слушать не значит прислушиваться ко всем и покорно следовать советам посторонних людей, не заинтересованных в вашем успехе. Вы автор, вы творите ваш текст и знаете, как выразить то, что вы хотели сказать. Да, сомнительные моменты лучше проверить, технические недочеты убрать, острые места сгладить, а кровь разбавить клюквенным соком. Но тексты – ваши дети и вам решать их судьбу, а не чужим людям. Джека Лондона, Джоан Роулинг, Маргарет Митчелл и Владимира Набокова тоже не торопились печатать, их рукописи с пометкой «отказ» возвращались десятки раз – а потом стали бестселлерами.
Ведите ваш караван туда, куда считаете нужным, смотрите на путеводную звезду, слушайте мудрецов и любимых, а не собачий лай. И все у вас получится!
Спич о критиках, критике и выживании в террариуме единомышленников. Тема болезненная и актуальная для всех пишущих людей. Потому что всех рано или поздно начинают критиковать – дружелюбно или злобно, со смыслом, с перчиком или просто так, от скуки и скверного настроения. Как выжить под шквальным огнем критики, не сломаться и извлечь действительно ценный опыт?
По запросу или без запроса
Первый момент, который важно понять пишущему человеку, - ваша территория принадлежит вам и ваши тексты принадлежат вам. Если вы прочли стихи у себя дома, выложили на своей странице в соцсети или написали на заборе собственной дачи – вы в своем праве. Вы можете указать, хотите ли вы обсуждений или нет. Любой посторонний человек, заявившийся на вашу территорию со своим ценным мнением – неправ. Он вломился в ваши границы. Если вас критикуют друзья или френды – вам решать, хотите ли вы их слушать, готовы ли принимать их замечания или нет. Не готовы – просите остановиться, сообщайте о ваших чувствах, закрывайте комментарии – вы в своем праве.
Как только вы отправили ваши тексты в публичное пространство – на литературный сайт, на конкурс, в группу или сообщество; как только опубликовали в печатном или электронном СМИ – они становятся открыты для критики. Самим фактом публикации вы даете запрос на обсуждение. И любой желающий может анализировать тексты по своему усмотрению, давать ту обратную связь, которая у него появилась, пародировать, препарировать, топить в сиропе и поливать грязью. Литературное сообщество – не мир розовых пони, увы, и в интернете всегда кто-то неправ. Но не на всякое мнение стоит тратить время и силы, вы не обязаны слушать каждого, желающего высказаться, и уж тем паче не обязаны прислушиваться к нему.
Критик или враг
Основное отличие критика от агрессивного манипулятора, хама или тролля – критик не переходит на личности. Он не критикует автора, не оскорбляет его, не касается его национальности, внешности, пола, возраста, ума и таланта, личной и общественной жизни, политических позиций и религиозной принадлежности. Он разбирает конкретное произведение или творчество в целом, аргументирует свое мнение и\или подчеркивает, что озвучивает свое личное впечатление и чувства. Остальное – конкретика критики.
• Прикладная критика (читчик или сотрудник издательства) – рассматривает ваше произведение не как «хорошее-плохое», а «подходит-не подходит» под конкретный формат журнала, сборника, серии или издательства. Если вы написали гениальный роман из жизни глубоководных рыб, его вряд ли оценят в кулинарном журнале к примеру. И критик разбирает ваш текст с прикладной точки зрения. Его цель – отфильтровать лишнее и загнать в рамки нужное, а не помогать или мешать автору.
• Литературная критика (аналитический разбор текста) - оценка члена конкурсного жюри или приемной комиссии Литинститута, выглядит примерно так же, как вы в школе разбирали «Мцыри» или «Шинель». Сюжет, композиция, образы, место в ряду аналогичных произведений и прочая. Такой разбор исключает анализ личности автора вне контекста произведения.
• Публицистическая критика (статья на тему вашего текста и не только). Так любил развлекаться, к примеру, Белинский. Ваш текст – лишь точка опоры, на которой критик вращает мир. Ему не важно, хорошо ваше произведение или плохо, ему важно насколько оно отражает его месседж– идеально феминистическое, революционное или православное. И говорить он будет о своей картинке, а не о вашей книге.
• Профессиональная критика – опубликованные разборы текстов, за которые критикам как правило платят деньги. Задача критиков – не утопить вас или возвысить, а сориентировать читателей и коллег, озвучить свою позицию и выводы. И сопоставив мнения трех-четырех критиков вы сумеете увидеть, как ваши тексты воспринимает литературное сообщество.
• Редактура – профессиональный разбор текста с целью привести его в публикабельный вид. Редактору платит издательство или сам автор. Редакторская работа исключает оценочные суждения как класс, задача редактора выловить технические и стилистические ошибки, а в сомнительных случаях уточнить, что именно хотел сказать автор, и как лучше изменить спорный момент. Задача редактора – не учить автора писать (хотя иногда им это удается), а сделать конкретный текст пригодным для публикации.
• Разбор мастера – работа с текстом на мастер-классе, семинаре, в ЛИТО и т.д. У мастера комплексный подход, он знаком с теорией литературы, перенял из рук в руки опыт предшественников и наработал собственный. Его замечания как правило учитывают все аспекты и проблемные места текста, он знает, как угодить издателям и читателям… Но следует помнить – разбор в формате «все плохо, автор дурак, роман говно, унесите пудинг» - не профессионален. И мастер, который высмеивает, оскорбляет, а то и унижает ученика – не профессионален. Да, это проблема старой школы, принцип «вбивать знания в голову». Большинство наших мэтров прошло через залпы жесткой критики, и они считают нужным научить держать удар. И, увы, не все ученики готовы услышать иные отзывы кроме хвалебных. Но тем не менее – на профессиональном семинаре обсуждают произведение, а не автора. И учат, а не ломают.
• Разбор группы. Мнение о произведении высказывают рядовые семинаристы, члены ЛИТО и т.д. Тут срабатывает групповая психология – каждому из участников важно высказаться, блеснуть перед товарищами и мэтром. Увлеченная обсуждением группа может уйти далеко в сторону от проблематики текста или ненароком пройтись по автору всем э… коллективом. Грамотный модератор этого не допустит. Опытный манипулятор наоборот подольет масла в огонь – таким образом сохраняется власть и авторитет царька, властного миловать или карать.
• Комментарий читателя. Мнение человека, который прочитал ваш текст и впечатлился настолько, что хочет высказаться. Мнение одного человека (как ни обидно) зачастую не имеет значения. Оно может быть вызвано чем угодно, от упоминания котика в тексте до расстройства желудка у критика, может понравиться, вдохновить и поддержать его, может расстроить, но профессиональный писатель получает десятки и сотни комментариев за день и обязан уметь дистанцироваться, дабы уберечь психику. Имеет значение тенденция – что и как комментируют, как реагирует целевая аудитория текста.
• Частное мнение. Отзыв человека, чье мнение значимо для вас, ваших друзей, издателей, читателей, сообщества и т. д. Он выступает как частное лицо и пишет свое собственное мнение о вашем тексте. Не публикует его в газете или журнале, а пишет у себя в блоге, на общем форуме и прочей территории свободного интернета, или высказывает у себя дома, к примеру. Он в своих границах и в своем праве, и может, увы, высказывать все что заблагорассудится. Если это ваш постоянный читатель, друг или наставник, к его мнению непременно стоит прислушаться – вряд ли он станет критиковать вас без причины.
• Фонтан говна. Ваш текст спровоцировал у кого-то острый приступ словесного поноса. Причем человеку важно выплеснуть переполняющий его яд и обиду –не на вас даже, а на погоду, государство, жыдов, дорогую водку и раннюю импотенцию. Если это происходит на вашей территории, «критика» целесообразно банить сразу, если там, где есть модераторы – обратиться к модераторам. При личном столкновении – сообщите организаторам мероприятия или дистанцируйтесь сами.
• Страшная месть. Конкретному человеку понадобилось вас утопить. Такое бывает сильно реже, чем принято считать, но случается. Автор почуял в вас конкурента, важная персона решила, что вы плюнули ей на подол или флиртовали с ее музчинкой, кто-то позавидовал вам – или вы и вправду кого-то обидели или кинули. В этом случае к вам, вашим друзьям, вашим редакторам и издателям будут стучаться и объяснять, что вы говно и тексты ваши говно. Если чутка копнуть, обнаружится э… роза ветров с конкретным центром. Ничего хорошего такой критик вам не желает и слушать его себе дороже.
Почему вас критикуют?
• Вы чужой. Нищеброд среди белых воротничков, миллионер в трущобах, девушка среди домостройцев, мама среди чайлдфри или передвижник среди супрематистов. Срабатывает инстинкт «Ату пришельца».
• Ваше произведение чужое. Непривычный язык, стиль, подача и жанр, оригинальная манера изложения и построение текста. Выкинуть во тьму и скрежет зубовный проще чем разобраться в книге.
• Вы агрессивны или эпатажны. Производите неприятное, опасное впечатление, нарываетесь на ссоры, хамите, одеваетесь как фрик и ведете себя как фрик. Нужен большой актерский талант, чтобы грамотно сыграть хулигана и скандалиста.
• Ваше произведение агрессивно или эпатажно. Если у вас на первой странице появляются голый Сталин в обнимку с Берией, расчлененные младенцы или кадры полевой камасутры с многочленом ректором Магической академии, вряд ли стоит ждать вагон лавровых венков в награду (если вы не Мартин конечно же).
• Вы не уверены в себе и в своих текстах. Инстинкт изгонять слабых, увы, естественен для любого сообщества. Чем больше вы ведетесь на критику, тем больше вас прессуют.
• Вы излишне уверены в своих текстах. В литературном сообществе каждый второй считает себя гением, но тех, кто делает это слишком громко, с апломбом и претензией на непогрешимость, обычно не слишком любят.
• Вы сбились с курса. Выросли из своих читателей (или они выросли из ваших книг), сменили тематику, жанр, стиль или авторскую вселенную. Перемены редко принимают безропотно.
• Вы делаете стандартные ошибки. И их много. Опытные, набившие руку авторы и фанаты жанра видят ляпы и баги новичка в относительно неплохом тексте и ощущают нестерпимый зуд «править их, править!». К слову, если герои, сюжет, идея или посыл реально цепляют, рядовые читатели долго не замечают ошибки в тексте.
• Вы написали спорную вещь. Подняли проблему абортов или репрессий, Холокоста или Голодомора, объявили, чей Крым, Рим и шишки в лесу. Наступили на мозоль людям, пережившим душевную травму, оскорбили чувства нацменов, верующих или атеистов. И естественно к вам побежали читатели, сообщить, что им больно и обидно.
• Вы написали неудачную вещь. Так бывает – у сильного автора появляется слабая вещь. Или слабый автор вдруг создает шедевр, а потом возвращается к прежнему уровню. Или автор стартует шедевром и оказывается в плену репутации. Или ваши постоянные читатели считают, что новая вещь скучнее предыдущих, вы повторяетесь и халтурите. Спорить с читателями бесполезно. А вещи следует дать отлежаться и пересмотреть ее спустя полгода, когда улягутся бури.
Как реагировать на критику?
Отстраненно. Ценнейшее умение писателя – отделять себя от своих текстов, выносить за скобки. И всегда помнить – критикуют произведение, а не автора. Суп, а не повара. Сад, а не садовника. Критиковать ваш профессиональный уровень, навыки и достижения имеет право ваш наставник, мастер, издатель или литературный агент. Критиковать вашу личную жизнь, внешность, семью и прочая – без конкретного запроса никто. Если человеку хочется самовыразиться за ваш счет – это его проблемы, пусть ищет другую площадку для своего цирка.
При этом ваши произведения (и вы сами) естественно понравитесь отнюдь не всем. Ужасно обидно, когда близкий человек делает личико и говорит «фи» на ваше творчество. Но и незнакомец может причинить достаточно боли, если вывалит свою бочку в момент вашей слабости, воспользуется вашей уязвимостью, травмой или бедой. Вы не рубль, чтобы нравиться всем (но и рубль, как известно не всем нравится :) Что тут поделаешь? Ничего.
Близкому человеку, другу, коллеге стоит озвучить ваши чувства, попросить высказываться вежливее и деликатнее, пояснить, что именно вас ранит. От чужого человека следует просто закрыться и убрать его из своей жизни. Если его переполняет ядовитая злоба – рано или поздно он отравит сам себя. Если же он просто ошибся – все мы ошибаемся…
Конструктивная критика и обратная связь (даже формат лайк-дизлайк) куда важнее. Вам показывают, какие чувства и мысли вызывают ваши тексты, находят и подчеркивают ваши ошибки, недочеты конструкции текста, ляпы и косяки (ошибки есть у всех писателей). Вам дают понять, что следовало бы исправить, а что оставить, что нравится, а что не нравится, что радует или печалит. Вы чувствуете, что небезразличны своей аудитории. И определяете для себя, что исправить, что скорректировать, куда расти.
Если у вас есть люди, с которыми вы можете обсудить ваши произведения, разобрать их по косточкам и получить доброжелательную обратную связь – берегите их, вам крупно повезло. Конструктивный критик заинтересован в том, чтобы сделать ваш текст лучше. И даже если вы не следуете его советам прямо сейчас, следует выразить благодарность – возможно мнение пригодится в будущем или вы сами согласитесь с ним спустя время.
Может ли агрессивная критика быть нормой?
Может. Более того нередко это часть литературной учебы, сродни тренировочным поединкам или щенячьим дракам. И жесткий разбор, с честными отзывами, шуточками и пародиями весьма полезен… При двух «но». Ваш мастер и\или ваши товарищи заинтересованы в вашем успехе, они действительно хотят помочь вам профессионально, извините, вырасти. И вы сами доверяете своим товарищам, ощущаете братство и дружество, как в хороших ЛИТО.
Нужна ли вообще критика?
Просто необходима. Сам автор как правило не в состоянии отследить все недостатки текста, а обратная связь помогает их вычислить и исправить. Опять же реакция публики говорит о том, что в вашем тексте есть поводы для обсуждений и споров. Глухое молчание и игнор куда хуже.
Если вы интроверт-перфекционист, способный пару лет просидеть над текстом, у вас есть любимая жена\муж, лучший друг или преданный редактор, с которым вы в состоянии обсосать по три раза каждую запятую – да, вы в состоянии обойтись без сторонних мнений.
Если вы пишете «для себя» и честно, от всего сердца не намерены искать славы, если ваши тексты – сказки для дочки, стихи для внука, дневники или мемуары – критика вам действительно не нужна. Милое не обязано быть идеальным, вы выражаете себя, делайте это вкусно, радуйте друзей и близких.
Если вы жаждете творческого, извините, роста, публикаций, денег, широкой аудитории и персональных полок в книжном – критиков лучше слушать. И порой плюющийся ядом злопыхатель даст больше, чем заботливые друзья – он честно вскроет и препарирует текст, вытащив наружу то, о чем скромно умалчивали доброжелатели. Агрессивно-негативные отзывы выявляют проблемные места текста, ваши ошибки и недочеты.
Иногда, чтобы улучшить текст, достаточно просто причесать и умыть его, убрать повторы, слова-паразиты, чуть разнообразить эпитеты и диалоги – и вуаля, Золушку уже можно вести на бал. Иногда тексту требуется более серьезная переработка. Например, автор увлекается повествованием и строчит боевые или любовные сцены, с дотошностью воспроизводя каждую складку на платье и каждый выстрел. Или в фантдопе фактическая ошибка, обесценивающая хороший текст. Или в историческом повествовании перепутаны титулы фараонов. Иногда у автора из текста в текст переходит одно и то же слабое место – провисающие диалоги, речевые штампы, прямой как палка сюжет, «бог из машины» в финале и прочая.
Если проблему решить, качество текста вырастет… но следует отличать багу от фичи. Тот же Грин, например, перегружен описаниями донельзя, а Хемингуэй сух как мартини – но это их фишка, придающая уникальность. И да, чтобы превратить недостатки текста в достоинства, нужно быть мастером. А на мастера надо учиться…
И критиков нужно слушать. Но слушать не значит прислушиваться ко всем и покорно следовать советам посторонних людей, не заинтересованных в вашем успехе. Вы автор, вы творите ваш текст и знаете, как выразить то, что вы хотели сказать. Да, сомнительные моменты лучше проверить, технические недочеты убрать, острые места сгладить, а кровь разбавить клюквенным соком. Но тексты – ваши дети и вам решать их судьбу, а не чужим людям. Джека Лондона, Джоан Роулинг, Маргарет Митчелл и Владимира Набокова тоже не торопились печатать, их рукописи с пометкой «отказ» возвращались десятки раз – а потом стали бестселлерами.
Ведите ваш караван туда, куда считаете нужным, смотрите на путеводную звезду, слушайте мудрецов и любимых, а не собачий лай. И все у вас получится!
Оригинал и комментарии
Ответ на вчерашнюю загадку от dreamer-m
1. Иблис посватался к Иштар и готовится проходить свадебные испытания.
Именно это и случилось, в вождении «побега из Кадата». Хотел просто украсть и не отдавать, но его развели на «настоящую» свадьбу. Испытания придумывает команда египетских божеств.
2. Персонажи вступили в бой с теневым драконом, неся с собой цаплю и курицу.
Да, так и было, они несли обоих птичек расколдовывать (обратно до драконидов), а дракон был для них неожиданностью.
3. Драконид пронёс через тропический лес полный рюкзак хрупкой фарфоровой посуды.Было, в вождении по Мивролду. Вот что изъян «жадность» с персонажем делает. Нашёл фарфор драконид в руинах старого поместья, большая часть вещей там была либо растащена иными энтузиастами, либо сгнила и рассыпалась. А фарфор дожил.
4. 4. Перед самой готовящейся свадьбой внезапно вместо невесты украли тамаду.
Свадьба ожидалась у Сулеймана и Сахмет, а организовывала её богиня любви Иштар. Вот её-то и утащил к себе в подземное царство Иблис.
5. 5. Стратегическую информацию команда героев получила из лубков, развешанных на стене избушки.Было. Это я так спасала приключение «Rasputin must die» (из кампании Reign of Winter), где автор очень-очень сильно недодаёт персонажам игроков важную информацию про суть и подоплёку происходящих событий. Я и подкинула её в виде лубков.
6. Герой-разведчик специально навёл на себя проклятие, чтобы пожрать бананов и покупаться.Да, причём номер повторяло ещё и несколько персонажей ведущего. Ну что делать, вот так странно проклятие в тех краях работает: уж если ты проклят, то местная еда тебе больше не вредит. А снимается слабая форма проклятия купанием в море.
7. 7. Пилот космического корабля одним глотком выжрал миллион кориолисовских бирров.
Было! Выжрал он колбу с бактериями-симбионтами, бионически изменившими его организм. Технологию их выведения надо было ещё восстанавливать, и уникальные образцы стоили немало.
8. 8. Печать, сдерживавшая джиннов, помешала космическому кораблю взлететь.
И только этого не было! Корабль работал вовсе не на джинновой тяге, поэтому печать никак не мешала ему действовать.
Поздравляю угадавших:![[personal profile]](https://imgprx.livejournal.net/c0d9f87902475992592e8bc58f79e6e9b20460a7/zvspRs5y2X6p0N50ixfXz7USz6f90TFVA6qQjhOtJW3wGyUMbdiVmEmI3rzpA9IgJwLKrjbdfBelgrBxnPTpsX9-KXoHfZMkzltc5H4ZydI)
ennisikeiel и (наполовину, ибо предлагалось 2 версии) umbloo
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431869.html. Please comment there using OpenID.
Именно это и случилось, в вождении «побега из Кадата». Хотел просто украсть и не отдавать, но его развели на «настоящую» свадьбу. Испытания придумывает команда египетских божеств.
2. Персонажи вступили в бой с теневым драконом, неся с собой цаплю и курицу.
Да, так и было, они несли обоих птичек расколдовывать (обратно до драконидов), а дракон был для них неожиданностью.
3. Драконид пронёс через тропический лес полный рюкзак хрупкой фарфоровой посуды.Было, в вождении по Мивролду. Вот что изъян «жадность» с персонажем делает. Нашёл фарфор драконид в руинах старого поместья, большая часть вещей там была либо растащена иными энтузиастами, либо сгнила и рассыпалась. А фарфор дожил.
4. 4. Перед самой готовящейся свадьбой внезапно вместо невесты украли тамаду.
Свадьба ожидалась у Сулеймана и Сахмет, а организовывала её богиня любви Иштар. Вот её-то и утащил к себе в подземное царство Иблис.
5. 5. Стратегическую информацию команда героев получила из лубков, развешанных на стене избушки.Было. Это я так спасала приключение «Rasputin must die» (из кампании Reign of Winter), где автор очень-очень сильно недодаёт персонажам игроков важную информацию про суть и подоплёку происходящих событий. Я и подкинула её в виде лубков.
6. Герой-разведчик специально навёл на себя проклятие, чтобы пожрать бананов и покупаться.Да, причём номер повторяло ещё и несколько персонажей ведущего. Ну что делать, вот так странно проклятие в тех краях работает: уж если ты проклят, то местная еда тебе больше не вредит. А снимается слабая форма проклятия купанием в море.
7. 7. Пилот космического корабля одним глотком выжрал миллион кориолисовских бирров.
Было! Выжрал он колбу с бактериями-симбионтами, бионически изменившими его организм. Технологию их выведения надо было ещё восстанавливать, и уникальные образцы стоили немало.
8. 8. Печать, сдерживавшая джиннов, помешала космическому кораблю взлететь.
И только этого не было! Корабль работал вовсе не на джинновой тяге, поэтому печать никак не мешала ему действовать.
Поздравляю угадавших:
This entry was originally posted at https://yutaku.dreamwidth.org/431869.html. Please comment there using OpenID.
Оригинал и комментарии
Оставить отзыв с помощью аккаунта FaceBook: