Недавние тренды рунета

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Самый захудалый крестьянин имеет равные права с университетским профессором кислых щей, но та консервативная контрреволюция, что катит на всех парах на нас с голубого экрана, в том числе в небесном Афгане, - крестьянская, сельская, даже сельсоветовская по-преимуществу. То есть понятно, что везде есть умники в очках, и среди талибов, и вокруг Эрдогана, и по правую руку от иранских аятолл, и у уха Трампа, и возле здесь Кириенко, что возле Путина, что обернулся посмотреть, не обернулась ли она. Но гулкое эхо аудитории образует сельсоветовская тусовка размером с океан, крестьянская косность, которая во всех революциях и войнах идёт до околицы, где кончается Ойкумена Тверской губернии, Старицкий уезд, село Святые Дары. 

Потому, кстати, афганцы не стали защищать разбитое для них государство, как разбивают сад или вазу, которую художник нам изобразил. Государство - городская забава, это у городских со средневековой зазубрины появляется корпоративность и взаимовыручка: сегодня у покупаю у тебя зелень, завтра ты у меня горшки и утварь. А у нас сегодня ты играешь джаз, а завтра родину подашь, Джоинт ты этакий. У крестьянина отечество кончается забором, дальше конец перспективы как под платьем у красавицы. 

Потому и русское государство постоянно выпадает в осадок, и начинается с белого листа, что наша культура, как верблюды с тюнингом из Саратовского зоопарка стоит на спине черепахи, которое есть крестьянский мир. Да, есть полтора профессора, журналист в очках, провизор из пробирной палатки и много держиморд, но нравы у нас крестьянские, лютые, и такое же государство. Все эти Емели на печи и Иваны-дураки - крестьянские дети, у них не президент и партии, а отец-хозяин. Им письменная культура, договоры и подписи - баловство и лукавство, довольно слова-золота и авторитета. Потому и тянутся к царю-батюшке, что он и они - мост над жизнью, которая пугает, как страшный сон, и вообще-то не нужна. 

Афганцы не пошли защищать чужое государство, русские - все эти городские игрушки от НТВ до Навального. Крестьянская консервативная контрреволюция катит свои волны по всем морям, погнали наши городских, да не догнали, убежали. Крестьянин - одинок и жесток, потому что он - чужой на этом городском празднике жизни, и все для него чужие, кроме своих, семьи и соседа. Какое тут государство, когда огород не вскопан, поле не вспахано, как и не сжата полоска одна, грустную думу наводит она: бурьян да колючки одни, Дума не нужна, только в виде совета, аблакат - продажная сволочь, умри сегодня, я - завтра. Жакерия.

http://mberg.net/razmishleniya-u-paradnogo-podezda/

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Мы все двойственны и персонажны, в нас множество «я», которые часто прячутся за кулисами, а выходят солировать по знаку дирижера, который тоже мы. И поэтому в состоянии одновременно презирать и наслаждаться, ненавидеть и получать удовольствие в каких-то пропорциях, зависящих от натуры больше, чем от культурных предпочтений.

То, что происходит с Россией на этих японских олимпийских играх – очень русская история. Россия, завравшаяся до уровня долгоиграющего национального позора, вполне комфортно чувствует себя в положении недопуска до Олимпиады. Россию не допустили, но российские спортсмены, поменяв только вывеску и музыку для торжества, все так же гордятся своими антропологическими свершениями, своими дальше-выше-быстрее, демонстрируя, что русское тело способно адаптироваться к любым обстоятельствам. 

Трэвис Тайгарт, глава американского антидопингового агентства, может хоть вывернуться наизнанку, называя победы России на Олимпиаде «фильмами ужаса», так как для протестантского ума издевательство над наказанием, которое как бы должно способствовать перерождению преступника, хуже ада.  Потому что ад - как раз наказание, а новая молодая нация Рок (ROC) c припевом we are rock you (мы вас закопаем) торжествует над здравым смыслом.

На первый взгляд, это очередная гибридная русская победа. России нет на Олимпиаде, как ее нет на Донбассе, где одни отпускники, не было вроде как в Крыму, где одни зеленые человечки, одевшиеся в Военторге или на блошином рынке. Россия как багдадский вор, которого нельзя поймать, она не травила Навального, это, наверное, западные спецслужбы выбрали его в качестве сакральной жертвы. Не Россия потравила Скрипалей, целый оркестр разнокалиберных деятелей, от Щекочихина и Литвиненко, до Владимира Кара-Мурзы и Дмитрия Быкова, их травит кто-то другой, какая-то другая (и дурная, в том смысле, что не в своем уме) Россия из зазеркалья. 

А Россия настоящая, истинная, православная – никогда не врет, всех только любит и принимает в мягкие объятия, она не начинает войны, а лишь сурово и справедливо отвечает агрессорам. Она - белый лебедь, а черный, да к тому же в лягушачьей шкуре, это тот, другой, помогающий, как громоотводу, брать на себя все упреки. А потом в одно мгновение превращаться в белую лебедушку, ладушку, чистую и непорочную невесту с заштопанной плевой.

Вот в этом соединении, этой галерее из неба и резной кости, которая соединяет белое и черное, завравшееся и подлое с каким-то детским умилением по поводу своих достоинств, есть та самая русская идея: быть Протеем, который меняет форму в зависимости от угрозы, но все равно остается собой, во все времена.

И русские спортивные комментаторы, которым настрого наказали не упоминать о допинговых скандалах, просто и честно, как на духу, на голубом глазу, рассказывают о подвигах русских спортсменов, которым ловко в любом виде и пассаже, неважно как называть, главное - не менять сущности. И русские телезрители, которые смотрят и восхищаются, и негодуют, когда же они от нас отстанут, и от этого только больше любят, так как русские всегда без вины виноватые. Им вторят оппозиционные как бы СМИ, которые тоже не могут не гордиться. И пусть все шито белыми нитками, эти нитки видят другие, а мы только белого лебедя, плывущего по лону исторических вод.

Читать далее http://mberg.net/russkaya_hibridnaya_olimpiada/

Оригинал и комментарии

Я записал видеоролик для канала Newsader по мотивам текста о русских аспектах японской Олимпиады, кому интересно, можно посмотреть и послушать:

https://www.youtube.com/watch?v=tumXO1NJMis

Оригинал и комментарии

Так я предполагал назвать эту статью, которая под заголовком «Андеграунд. Два поколения» вышла сегодня на ресурсе «Горький», потому что в ней действительно говорится об андеграунде, подводятся некоторые итоги, касающиеся изменения положения и осмысления андеграунда, изменившего свою суть после перестройки. То есть переставшего быть андеграундом, а став явлением, отнесенным в прошлое, но при этом продолжающим развивать личные стратегии уже без бывшего фундамента. Позволяя самим фигурантам продолжать, во многом повторять и отчасти развивать то, что они делали раньше. 

Есть в статье и ревизия, как моих собственных, так и общепринятых представлений о нонконформистской литературе Москвы и СПб (тогда Ленинграда). А также осмысление того, что изменилось и почему, применительно как к личным творческим стратегиям, так и в плане следования общекультурному тренду. 

Магическим кристаллом, позволяющим пристальнее рассмотреть нутро «второй культуры», становится взгляд на два поколения андеграунда. Того, что, собственно говоря, и представляет собой для широкого читателя «советский андеграунд», это, прежде всего, «московские концептуалисты», поднятые на щит перестройкой и существенно оттеснившие как «метареалистов» (как их называли К. Кедров и М. Эпштейн), и поэтов «Московского времени». Этому же поколению принадлежит «религиозная поэзия» ленинградского извода, чье признание, безусловно, ниже, чем у концептуалистов, но на фоне остальной ленинградской «второй культуры» они оказались наиболее заметными и востребоваными. Это поколение сравнивается мной с поколением, заявившем о себе накануне перестройки, в середине 80-х, и ставшим по факту последним андеграундным поколением. Разница между ними помогает понять и то, что произошло с советским андеграундом после перестройки и то, почему он не оказал существенного воздействия на трансформацию политической и культурой сцены, как и многое из того, что случилось с русской культурой за последние двадцать лет.

Название «Андеграунд. Итоги. Ревизия» будет использовано для готовящегося сборника статей, одной из которых и будет настоящий текст.

https://gorky.media/context/radikaly-i-konservatory-dva-pokoleniya-russkogo-andegraunda/

Оригинал и комментарии

Критики, обрушившиеся на Пастухова за его статью «Спойлер России будущего», делают акцент на фразеологии: «культурный субстрат», «имперская экспансия», «идентификационный код народа». К оборотам, выдающим архаической слой чтения, можно добавить «люмпен-пролетариев», «массы» (вылупившиеся из «широких народных масс»), эпитет «народный». Хотя в какой-то мере это оправдано желанием автора поставить Путина в ряд не только со Сталиным, на которого он указывает, Гитлером, на которого он намекает, но и Лениным, которого лишь упоминает. То есть вождей, любимых взасос.

Цитата: «Но дело же не в личностях, а в том, что Пастухов, желая ужаснуть либеральную аудиторию своими вполне как бы мракобесными утверждениями, что русские избиратели хуже, чем власть (типа главный европеец), на самом деле все равно курит фимиам, в общем всем: и власти, воплощающей народные чаянья, и народу, которого есть за что уважать, и даже интеллигенции, которая ошибается, но сохраняет прекраснодушие, пусть не чреватое победой, но все равно.

На самом деле все представляется хуже, чем это обрисовал Пастухов. Более того: все члены его предложения, куда хуже их транскрипций, потому что, желая ужаснуть, автор на самом деле льет елей.

Начнем с путинской власти, которая, делая ставку на самое плохое, что есть в политической культуре России, вряд ли стелет себе соломку впереди. Именно потому, что прав Лотман, а не Пастухов, когда маятник качнется в обратную сторону, будет уничтожено все и вся, причем до основания, а затем еще проедут катком по вершкам, дабы все это закатать в асфальт для верности. И вряд ли в сегодняшней политике этой власти много разума: логика русской истории не оставляет надежды на то, что спастись удастся многим. Только по случаю, да и то по незаметности». 

Читать полностью http://mberg.net/prosveshenniy_nacionalizm_vladimira_pastuhova/

Оригинал и комментарии

Конечно, Талибан и режим Путина или Орбана (отчасти Лукашенко) – явления, казалось бы, разного порядка, в них разная, так сказать, температура, они находятся на разной широте, но при этом во многом схожие и родственные. 

В их основе – фундаментализм, опора на правую идеологию с ореолом сакральности вокруг религиозных и/или националистических идей. И воинствующая контрреволюционность, неприятие обобщенно, схематично понимаемых либеральных ценностей и вообще иерархичность, отрицающая мирское понимание закона как такового. Такие, скажем, элементы либерального конструкта как права личности и равенство перед законом отступают перед новой реальностью, мифологичностью и мистическим наполнением истории, как, впрочем, и ее проявлениями в настоящем. 

Триумфальное возвращение Талибана в Афганистане – это еще одна волна наступающего фундаментализма, который уже во власти в Иране, Москве, Северной Корее, его элементы отчетливы в режимах Венгрии и Польши; он был с трудом остановлен в Америке, где лидером американского фундаментализма был Трамп, но он все так же силен в так называемом «красном поясе», южных штатах; он наступает во Франции (с Мари Ле Пен), в Германии с «Альтернативой для Германии». И он действительно является альтернативой тому вроде как привычному либерально-демократическому укладу, который, на первый взгляд, вполне механистически, как некоторая данность, воспринимается на уровне быта и привычек. Хотя для темпорального оттеснения от власти в Европе ему понадобились две мировые войны, во многом являвшиеся войнами между разными видами фундаментализма, который изначально нацелен на единоличное доминирование и не выносит фигуру оппонента.

Поражение в мировых войнах было использовано для ослабления фундаментализма в виде целого ряда распавшихся европейских империй, но, конечно, привлекательность и обаятельность фундаментализма не исчезла. И как только появлялась возможность, фундаментализм перегруппировал свои силы и восстанавливал себя в правах. Конечно, для более широкого охвата сторонников фундаментализм может использовать одежды национал-освободительного движения, противоборства имперским же тенденциям или глобализму и другим проявлениям либерального движения. 

Само формирование путинского режима в России – это последовательное проявление фундаментализма, который сначала заявлял о себе вроде как в маргинальных, но поддерживаемых КГБ националистических движениях типа общества «Память». Но при первых же трудностях демократического правления, во многом противоречивого и церемониального, фундаментализм, как жидкость под давлением занимал все появлявшиеся пустоты. Именно фундаментализм в его разных, в том числе, казалось бы, светских проявлениях, наполнял энергией, на первый взгляд, национал-освободительные движения в бывших республиках СССР: Армении и Азербайджане, Грузии, Молдавии и Средней Азии: фундаментализм был переодет в сепаратизм или национализм, но при этом оставался фундаментализмом.

В России он также наступал неуклонно, но до поры, до времени переодетый в наряд «суверенной демократии», то есть демократии с поправкой на русский фундаментализм. 

Читать далее http://mberg.net/russkiy_taliban/

Оригинал и комментарии

Крах светского государства в Афганистане, оказавшегося непрочным, как тлен, легко порождает рифмы. То, как афганцы атаковали движущийся по взлетной полосе самолёт, осыпаясь с него виноградными гроздьями, с детьим и чемоданами, - это, конечно, последний пароход из Крыма, в который вошли красные, а лохмотья белой гвардии падают в воду, пытаясь зацепиться за борт. Соломенная шляпа покачивается на волнах, жизнь непрочна как соломка. Вообще рифма между талибами и красными с рабоче-крестьянской прямотой - рифма, богатая на сопоставления. А вот кадр из транспортного самолета американских ВВС, в котором уместилось 664 нелегальных пассажира, это размножившийся до чрезвычайности Иона в чреве кита, которого счастливо кит извергнул из себя уже в Катаре. Сама история с созданием на бумаге 300 тысячной армии Афганистана и потраченные на это 1 триллион долларов, это, безусловно, «мертвые души»: армия как бы есть, но когда ее понадобилось вывести в поле, в ней не оказалось ни одного солдата. В то время как великий и ужасный Талибан, проделавший за несколько дней путь длинною в годы: это император Наполеон, высадившийся после Эльбы на берегах родной Франции и за двадцать дней прошедший путь от «Чудовища, покинувшего свой утёс» до «нежно любимого французами императора», который без единого выстрела вошёл в Париж. Но тогда получается, что правительственные войска Людовика XVIII, рассыпавшиеся в прах, как ветви облетевшие сирени, такие же мертвые души, как войска президента Гани, улетевшего в эмиграцию с четырьмя машинами, набитыми наличными, и 5 миллионами евро, оставшиеся на взлетной полосе. На чай талибам. На чай из формулы: свету ли провалиться или мне не пить чаю? Или это уже Янукович - с золотым батоном и золотым унитазом, здесь просятся в строку слова «приписки», и опять же белые, но покидающие не Крым, а Киев. Раз - и вы уже при военном коммунизме, и кто не с нами, тот против нас, два - и вас уже нет, вас здесь не стояло, в историческом смысле, рамка есть, рифма есть, а история кончилась.

http://mberg.net/na-gone-proshlogo-snimaetsya-semeistvo/

Оригинал и комментарии

Обрушение светской культуры в Афганистане производит такое гнетущее впечатление, что это и про нас тоже. Это как бы краткий курс русской истории и короткий прогноз погоды на завтра. В принципе несколько раз за последнюю пару сотен лет было состояние, когда «начальство ушло». «Ушло начальство» означало, что нету мочи, нету сил заталкивать все это в привычную колею, будто требуху в колбасную кишку. Не столь и важно, почему давление ослабевало: электричество глюкануло, хлеба не было, на фронте один афронт, Чернобыль нежданно-негаданно нагрянул, или тот же Афган победить на удалось. А нефть – так бывает – стОит такие жалкие копейки, что рук на конвейере по производству русской колбасы нет.

И именно тогда, когда Россия валяется в пыли как пятнадцать копеек старыми деньгами до деноминации, и никому такое вечно полупьяное сокровище даром не надо, возникал момент, когда вроде как можно было попытаться построить государственную жизнь по лекалам и уму тех, у кого получалось.

В принципе почему это не сравнить с тем, что государства у вас тоже практически нет, только на самом донышке, зато Белый Вождь из Вашингтона решил вложить в построение этого государства сумасшедшие бабки; вроде даже построил какие-то конструкции, суды, там, полиция, армия, университет, улица, фонарь, аптека. И пока качали бабло, все вроде функционировало, люди работали полицейскими, солдатами, судьями и писали заметки в газеты и местный инет. А дальше происходит именно то, что тот же Розанов назвал «Русь слиняла за три дня». То есть три дня не качать тугой струей бабло во все эти конструкции, не стоять над душой в виде куратора-ревизора с палкой в руке, и бах-тарабах – вся государственная конструкция сдувается почти мгновенно, будто мячик прокололи ржавым гвоздем. Ибо она, оказывается была резиновой, надувной, не из крови, костей, плоти, а просто такой черный-черный симулякр, и только насос качать устал, как сдулось все мгновенно и превратилось в рыхлый, помятый резиновый хлам, пухнущий шиномонтажем на окраине города N.

Но есть еще одно родовое сходство, опять же структурного порядка: то есть пока куратор, начальство на месте, все как бы подтянуты, ножи-вилки в правильных руках, салфетка на коленях, глаз не блестит, взор вежливый и не дерзкий, усмиренный, умаенный культурой на корню. Но как только становилось понятно, что ревизор слинял, обещав писать открытки по праздникам, как тут же все принялись рыгать, пердеть, румянец во всю щеку: проявлять необузданную натуру, и тут именно эта натура и поперла. Потому что талибы – это как раз натура, это то, чем рыгают, что не нуждается в этикете, как, впрочем, и то, когда пришли красные, и вся трёхсотлетняя культур-мультур-книксен сдулась почти мгновенно, и поперла натура же, как по дурацкой присказке о девушке, которую можно вывести из деревни, но не наоборот.

Здесь есть на первый взгляд неочевидная, но при внимательном наклоне над чертежом пульсирующей схемы отчетливая взаимосвязь между талибами и красными, или их же вариантом – Путиным со своими питерскими. Это все натура поперла, которой западло вся эта вежливость и правила этикета, но самое главное именно в той легкости, с которой рыгание принимается как свое, наше, исконное и исподнее. Раз — и талибы уже в Кабуле, Путин в Кремле, комсомольцы на своих местах в начищенных ботинках-лодочках и в галстуках селедкой.

И вся церемония, как выясняется не стоит ничего, ни тяготы в душе, ни пороха в нагане, ни самого нагана. Чтоб застрелиться здесь не надо ни черта, только вступить на проезженную, укатанную колею, и все поедет само, как перпетуум-мобиле русской истории, которой закон не писан, кроме русского, природного. Так что по ком звонит талиб в колокол: этот стон у нас песней зовется, это погребальный обряд, поминки по не родившемуся государству. С пятилеткой в два года.

http://mberg.net/vivesti-devushku-iz/

Оригинал и комментарии

Внесение Дождя и Важных историй в список иноагентов обозначало не только новый этап путинской реакции, но и очередной этап потери того, что сформулировать в первом приближении можно как потерю различения (имея в виду пояснить в дальнейшем). 

И это, казалось бы, естественный процесс: чем более усиливаются репрессии, тем явственней желание все сводить к полюсам: раз с одной стороны вполне кондовая Русская власть, вроде как совсем потерявшая страх, и значит, как бы полюс зла, то все противостоящее ему столь же естественно стремится к полюсу добра. А это не совсем так (или даже совсем не так), но при этом похоже на, что выше было названо потерей способности к различению.

Потому что как нет на самом деле никакого полюса абсолютного зла даже в таком объекте как мерзкая путинская власть, так и нет никакого полюса сияющего добра в тех, кто этой власти противостоит. Потому что противостоят разные совершенно силы, противостоят по-разному (например, с разной степенью радикальности), противостоят из разных побуждений и с разными целями.

Я это к тому крику о конце профессии и о запрете на профессию, который, как гулкое эхо, прокатился по просторах фейсбука, и не только. Что понятно, если исходит от статусных лиц Дождя, их преувеличенные и яркие метафоры позволительны по причине стресса. Но никак не меньший пафос был продемонстрирован и в эфирах Эха Москвы, что тоже на самом деле понятно: если так пойдёт дальше, Эхо будет следующим.

Ещё раз: объявление Дождя иноагентом, как ранее и вместе с ними других, это этапы репрессий, которыми власть готовит общество к эпохе бОльшей покорности и лояльности, но тем более не стоит терять способность к различению оттенков: пусть уже не серого, но чёрного, однако все равно оттенков, различение которых и есть, собственно говоря, культура.

Почему конец профессии или запрет на профессию случился с объявлением иноагентом Дождя, а не Медузы или Радио Свободы? Почему это произошло сегодня, а не вчера, позавчера, или, не знаю, в момент разгрома НТВ или его разных видовых потомков в виде ТНТ или ТВ-6? Или переформатирования газет Коммерсант и Ведомости? Чем один запрет или репрессия отличается от других (а они отличаются, и это тоже правильнее фиксировать).

Читать далее http://mberg.net/kosher_pod_dozdem/

Оригинал и комментарии

Это мой первый ролик из задуманного цикла «Пляжи Америки», который только кажется случайным и праздным: пляжи такая же часть культуры как музеи, городские туалеты или стадионы. Они вроде бы похожи, но культурные и конфессиональные отличия накладывают и здесь свой отпечаток. Я накопил материала на несколько роликов, в планах Cape Cod и Nahant Beach в городке Линн, но решил начать именно с Hampton Beach в Нью Хемпшере, девизом которого выбрано изречение, в переводе на русский звучащее: живи свободным или умри. Кстати, мотоциклисты здесь могут ездить без шлемов – в конце концов, каждый сам выбирать как и зачем жить. Но при всех явно республиканских закидонах, это более, чем демократический штат. Может быть поэтому его пляжный курорт намного более похож на то, что мы понимаем под пляжем и пляжной культурой, чем многие другие на том же Северо-Востоке. Я сравниваю это пляж с пляжами на Карельском перешейке, в Усть-Нарве и, конечно, Коктебеле, и здесь есть пространство для сравнений. В то время как у многих других американских пляжей это пространство - между береговой линией, то есть природой, и линией культуры, - куда уже, если есть вообще. Поэтому Хэмптон Бич, песчаная коса длиной в 15 миль.

https://youtu.be/Ug6hvFIBCRY

Оригинал и комментарии

Больше двух раз в месяц у меня не получается выбираться в Downtown Boston собирать дань (даун-таун, передразнивала кого-то одна моя знакомая девушка: город-идиот). Раньше я еще ездил в два места в Кэмбридже, на пафосной  Harvard Square, где в обычные тучные годы много туристов и, как следствие, homeless, и на Central  Square c обилием бедноты, наркоты и социального жилья. И здесь лиц, как копирка проявляющих страдания и течение времени посредством морщин, немало. Но коронавирус спутал все карты, как шулер перед разоблачением. Туристы возвращаются, но местного разлива, и та смежная специальность, которую осваивает каждый третий бездомный, побирающийся на не зарастающих тропах, отпадает за ненадобностью. А вместе с потерей профессионализма уходит готовность общаться, мембрана чувствительности становится короче и жестче: поэтому в Кэмбридже, который мне по разным причинам удобней, я почти не бываю. 

Зато в центре Бостона почти как прежде: только в жару комьюнити выбравших свободу перемещается на зеленую травку, и меня уже видят издалека. Но все равно из вежливости спрашивают (неудобно просто положить доллар в карман, все мы – рабы церемониала), ты откуда, и мой ответ, что из России, на этот раз привел к смешному диалогу. Лысый небритый парень заулыбался и сказал что-то, что я не сразу понял: типа, я отец твой и твоей демократии. Мне показалось, что это что-то, перепетое Кисой Воробьяниновым и его ролью отца русской демократии, но мой собеседник стащил бейсболку с лысой башки и показал родимое пятно знакомой формы. Мы посмеялись: «только с другой стороны, - сказал я, - у Горбачева справа, а у тебя слева».  Хотел добавить, что справа – совсем не случайно, у русских один век слева, второй справа: но не сказал, так как моему собеседнику хотелось продолжения банкета: «Я знаю, - обрадовался он тому, что его шутка удалась, - но все равно, я тебе отец». Он хотел, чтобы я снял его родимое пятно, но мне интереснее лицо и глаза, так что он – первый в моем сегодняшнем списке, не пропустите, если что, а родимое пятно, как Полоний, скрыто за ширмой, с той стороны луны.  

http://mberg.net/otec_russkoy_demokratii/

Оригинал и комментарии

Этот ролик имеет две интерпретации: первая - последовательное рассмотрение того, как можно построить постмодернистское высказывание, используя разные языки, прямо скажем, мусорного содержания. И в результате - мусорная корзина или мусорное ведро в виде музыкальной шкатулки. Ну и вторая - просто дуракаваляние, можно даже сказать - дискредитация (деконструкция) любимой народной песни в виде какой-то какофонии (заранее приглушите громкость), что больно душе, ушам и совести, если она у автора еще сохранилась. В это уже верится с трудом. Про вкус не говорю.

https://youtu.be/ebnt_1wPnEw

Оригинал и комментарии

В тоталитарном или авторитарном государстве (но как бы мечтающем о тоталитарном come back) ценность многого, претендующего на независимость, в том числе оппозиционной деятельности, определяется уровнем репрессий. Силой и очередностью, тем что именно и как обрушивается на голову непокорных. И в какой последовательности. 

Если в этом смысле смотреть на репрессии, которым подвергают такие либеральные СМИ как Дождь или Медуза, то многое можно понять, если посмотреть на то, с чего начались репрессии против СМИ и какие это, собственно говоря, репрессии были. Дабы не забегать в доисторический период спора хозяйственных субъектов по поводу НТВ, можно выбрать отправную точку в виде запрета таких оппозиционных сайтов как grani.ru, ej.ru, kasparov.ru. Они и открыли новую страницу в борьбе с независимыми СМИ и установили планку: они стали первыми в месяц после захвата Крыма, когда российский режим только еще задумывался о репрессиях и, пытаясь расчистить себе перспективу, выбивал наиболее неугодных.

Почему запрет трех оппозиционных сайтов не вызвал почти никакого резонанса, если сравнивать это с тем, как воспринимает общество приобщение Дождя к лику иноагентов? Потому что три оппозиционных сайта считались маргинальными, они изначально не придерживались никаких церемониальных правил, они интерпретировали происходящее в России на языке, в котором не было экивоков, не было пространства для маневра, отсутствовала попытка играть в профессионализм и журналистскую корпоративную солидарность. 

Я помню одно интервью, если не путаю (а если путаю, прошу меня простить), которое корреспондент Радио Свобода Роман Супер взял у Шендеровича, кажется, и внутри разговора без наигранного недоумения спросил: а зачем, скажите на милость, публиковаться в издании, которое почти никто не читает, это такой прикол (стилистическая огласовка на моей совести, но смысл я передаю более-менее точно). То есть, в то время как авторы оппозиционных политических сайтов из кожи лезли, дабы максимально рельефно описать ужасы наступающего перерождения режима, корреспондент вполне респектабельного издания с либеральной репутацией смотрел на эту деятельность, как на мышиную возню. Предполагая (возможно, не безосновательно), что между этим боевыми листками оппозиции и настоящими журналистами из солидных изданий лежит непроходимая пропасть из профессионализма, резонанса, читательской аудитории и всего того, что и делает человека почтенным либеральным журналистом.

И действительно, разве можно сравнивать резонанс публикаций, скажем, на Эхе Москвы, которые прочитывали десятки и сотни тысяч читателей, с камерной мизерной популярностью авторов оппозиционных сайтов с их десятками, сотнями просмотров и отсутствием гонораров?

По умолчанию предполагается, что сегодня линия отталкивания проходит в российском обществе между проправительственными пропагандистами и либералами, но на самом деле куда большее напряжение имеет место между системными либералами (не только от политики или экономики, но и журналистики тоже) и политическими радикалами. 

Читать далее http://mberg.net/mezdu-volkom_i_sobakoi/

Оригинал и комментарии

Любому, пытающемуся размышлять сегодня о политическом в России, приходится сталкиваться с бурным потоком ощущения, что политическое стремится к полному исчезновению, если вообще осталось. Ценность размышления о политическом покоится на фундаменте убеждения, что между мыслями о политике и знаниями политических обстоятельств, есть связь с будущим. Ну как бы стропила (выше стропила, плотники). А сегодня вполне отчетливо понимание, что будущее России не находится в области политического. Оно почти исключительно лежит в области антропологического: какие-либо значимые изменения зависят только от смерти первого лица. Да и после его смерти политическое вряд ли проявится, так как первое лицо, способствовавшее исчезновению политического, может умереть, а вот обстоятельства, приведшие его восхождению, останутся. Король умер, да здравствует народ, королей воспроизводящих как инкубатор цыплят, считаемых по осени.

То есть Путин, к счастью, смертен, но его смерть, даже если она будет насильственной, что вряд ли, не сможет реанимировать политическое, то есть вполне рутинное в других обществах противоборство разных его частей. Противоборство, конечно, возникнуть может и даже возникнет в борьбе за путинское наследство, и в этой борьбе тем, кто будет бороться, как жиронда с горой, понадобится поддержка; и за этой ложной поддержкой нужно будет обращаться к обществу. И это вроде как реанимирует политическую борьбу, которую иначе и домкратом не поднять. 

Но куда, скажите, деть это сегодняшнее отчетливое ощущение, что происходящее есть не насильственные действия чего-то внешнего по отношению к русскому обществу, а его, общества, реальное функционирование? Которое как бы не воспаряло в пубертатных мечтах периодически вместе с поллюциями, неизменно оказывается на рельсах, ведущих к русскому самодержавию на имперской подушке, и это в меньшей степени политическое, а куда больше антропологическое.

Понятны мечтания о политическом, о преодолении законов тяготении русской ментальности; и, пожалуй, последним большим мечтателем был Навальный, полагавший, что те или иные политические инструменты (вроде умного голосования) и приемы возбуждения способны изменить те социальные константы, которые воспроизводятся с таким постоянством, что возникает естественное сомнение, а социальные ли они? Но ведь даже если сказать, что русское общество – говно (и мы вместе с ним), мерзкое говно без будущего и вообще субъектности, то это ничего не изменит. 

Можно говорить, что попытка Навального гальванизировать труп, пропуская сквозь него электрические разряды в виде разоблачительных роликов, уличающих власть, привели не только к очередному проявлению полового бессилия во фригидном обществе. Я, не умея преодолеть уважение к его самоубийственному самопожертвованию, готов признать, что он сделал то, что мог: на своем примере показал, до какой степени асоциальна и злодееподобна путинская власть. Но ведь и это пропало втуне. Да, говорю я себе, этот скорбный труд не пропадает совсем, когда придет пора искать заполнение пустоты после смерти трусливого ипохондрика на троне, доказанная Навальным выморочность и никчемность власти скажет свое слово. Но все равно это слово будет в антропологическом тренде, который, как часто в России, только прикидывается политическим. И значит, нуждающимся в анализе.

Конечно, какие-то изменения в принципе, наверное, возможны, как яблони на Марсе, но куда реальнее представлять внешнее управление, возникающее после каких-либо чудовищных амбициозных ошибок путинской власти, охуевающей от безнаказанности. Но легче представить нашествие марсиан с демократической повесткой возрождения свободы на отдельно взятой святой Руси, чем реальность демократических перспектив на тех или иных основаниях. Сначала, скорее, православный патриарх примет протестантизм и с томиком Макса Вебера пойдет во главе хмельных толп штурмовать Кремль, чем у политической субъектной на русском горизонте появится что-то похожее на восход. Один закат, перманентный, как ошибки Троцкого. Не перманент, но кудряшки на чучеле. 

http://mberg.net/zakat_vmesto_voshoda/

Оригинал и комментарии

Есть достаточно противные (почему противные, ещё скажем) и кажущиеся правильными слова о том, что мы ответственны за тех, кого приручили. Они вроде бы имеют определенное отношение к тому, что получилось у американцев в Афганистане, а слова противные, так как под благородным макияжем заботы у них комплекс превосходства, предполагающий, что есть возможность относиться к другому или другим, как к животным. Или к низшей расе.

Конечно, никого американцы в Афганистане не приручали, они ввели в эту страну ограниченный контингент войск, потому что Бушу надо было избираться, а лучше избираться в тоге удачливого полководца, восстанавливающего справедливость, чем терпилой от международного террора, выдуманного Бушем же на радость всех автократов.

Это не означает, что талибы, душившие Афганистан на корню, достойны были какого-то особенного отношения, но война - простая вещь: ты неправ, начиная ее, даже если на чаше весов лежит желание отомстить или ответить. Война делает неправым почти любого, тем более если с мотивацией, как было у Буша в Афганистане, и тем более в Ираке, далеко не все в порядке.

Есть вещи, которые недопустимы всегда: высокомерный взгляд сверху вниз. Вот это: мы ответственны за тех, кого приручили - из этого набора. Но и начинать войну, потому что твоего врага приняли как брата твои идеологические враги - не намного лучше. Идите лучше ордой на Саудовскую Аравию или Пакистан, которые спонсировали террористов из числа тех, кто атаковал Башни Близнецы. Нет, даже двадцать лет спустя не могут, так как там долгие и тесные денежные отношения, крепче родственных.

Двадцать лет американцы платили за желание Буша предстать перед избирателем в виде маленького Наполеона, и именно это и есть то, что представляется наиболее сомнительным в моральном смысле. Понятно, что американцев обманывали все афганские президенты, они все были воры вместе со своими министрами и советниками, они изображали государство, которого не было. Но это из серии: любой каприз за ваши деньги. И это казалось удобным объяснением. Экспорт демократии по причине того, что демократии между собой не воюют и это кажется патентованным способом превращения врага в друга.

Читать далее http://mberg.net/v-aldaiskiy_kolokolchik_afganistana/

Оригинал и комментарии

В этом ролике я рассказываю о моем новом инструменте, Moza Slypod Pro, который недавно получил, так как несколько неожиданно для себя выступил в качестве инвестора проекта. Узнал о сборе денег на его создание, заинтересовался и внес свою копеечку, получив возможность приобрести этот слайдер раньше. Это далеко не технический обзор, хотя я рассказываю об устройстве и даю примеры его разнообразного использования. В том числе о своих интересах и окружающем пространстве, в его, казалось бы, простой, но метафизически емком способе замедлять и рассматривать что-то, словно красавица вертится перед зеркалом, показывая себе свои прелести и шепча: свет мой, зеркальце, скажи и всю правду доложи. Правда, конечно, чуть глубже, как изюм в булке, но изюм какой-то жидкий и даже газообразный, что мелькает порой на глубине каким-то мгновенным росчерком.

https://youtu.be/SBsZoMKDu90

Оригинал и комментарии

Происходящее в России, помимо прочего, подтверждает, что в России всегда (и этот тренд не изменился, а только стал более отчетливым за последние полгода нарастающей волны репрессий со стороны государства) побеждают конформисты. И поражение Навального и его сторонников, выделявшихся именно непреклонностью и радикальностью, по сравнению с преобладающей частью общества, именуемого активным, лишь частный случай.

Понятно, что максимализм – это слишком сложная и опасная стратегия, сопряженная с неоправданными рисками; тем более в российской общественной ситуации с ее отсутствующим уважением к мнению (и, конечно, поведению), не совпадающему с большинством. 

Уже перестройка, почти сразу и со всей решительностью отодвинувшая в сторону диссидентов, нонконформистов с их отказом от сотрудничества с совком, поспешила возвести на пьедестал советских либералов, умело сочетавших встроенность в советскую систему и с ее же не слишком радикальной, во многом символической критикой. Та интенция максимального объема свободы (конца 1980х-начала 1990-х), когда ли бы перепадавшего российскому обществу, была потрачена на усиление позиций либеральных конформистов, возвеличивания фигур, сочетавших конформизм со статусом невольной жертвы. И утверждения в виде своих авторитетов, прежде всего, шестидесятников, и в советское время представавших в качестве эталонных фигур на Западе, который был не в состоянии производить глубокие изыскания в советском подполье и обращал внимание на то, что хотя бы не совпадало с соцреалистическим каноном.

Десятилетняя возня с премиями и публикациями завершалась только после того, как не осталось ни одной фигуры второго и третьего ряда, не увенчанной той или иной громкой наградой и ореолом победителя. Общество, казалось бы принципиально изменившееся, на самом деле оставалось в своей основе советским, если под советским понимать безусловный приоритет осторожности и умного конформизма над последовательностью и принципиальностью. Этому способствовало и новое поколение – не шестидесятников, а их детей, золотой советской молодежи, которая, благодаря социальному капиталу родителей, встраивалась в бизнес и построение новых культурных институций, типа газеты «Коммерсант» и пр. 

Читать далее http://mberg.net/vechnaya_pobeda_konformistoy_v_rossii/

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии