Недавние тренды рунета

«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались...» - эта приписываемая Салтыкову-Щедрину фраза обрела сегодня второе дыхание в России. И надо признать, очень метко объясняет мотивы поведения отечественной власти.

Невежественный и показной «патриотизм» давно у нас получил характеристику «квасной». Впрочем, что значит давно? Всего лишь около 200 лет назад. Именно тогда, в начале ХIX века и появилось выражение квасной патриотизм, т.е. патриотизм внешний, театральный. О нем с иронией пишет А.С. Пушкин в неоконченном романе «Рославлев»: «Гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски».

Академик В.В. Виноградов в книге «История слов» отмечал, что потребность в метком крылатом выражении, чтобы противопоставить показной патриотизм истинному, появилась именно в период войны с Наполеоном, но само выражение квасной патриотизм зафиксировано в литературных источниках позже. Автор его до сих пор точно не установлен, но, вероятнее всего, это был друг Пушкина поэт П.А. Вяземский. 

В 1827 году в «Письмах из Парижа» он писал: «Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что свое. Тюрго называл это лакейским патриотизмом. У нас можно бы его назвать квасным патриотизмом. Я полагаю, что любовь к отечеству должна быть слепа в пожертвованиях ему, но не в тщеславном самодовольстве».

С авторством меткой фразы не все так однозначно. Порой она приписывалась Н.А. Полевому. Известный русский писатель, драматург был издателем журнала «Русский телеграф». И по иронии судьбы тоже имел гастрономические связи. Он ведь был братом Екатерины Авдеевой – первой русской женщины-автора кулинарной книги. 

Так вот, «квасной патриотизм» упоминался и в его произведениях. Однако В.Г. Белинский все же постоянно указывал на авторство кн. Вяземского: «Остроумное название это, которого многие боятся пуще чумы, придумано не г. Полевым, а князем Вяземским, — и, по нашему мнению, изобрести название квасного патриотизма есть большая заслуга, нежели написать нелепую, хотя бы и ученую книгу в 700 страниц».

Собственно, и тогда разумные люди начали понимать, что такого рода общественное явление в не слишком чистоплотных руках быстро становится инструментом для воспитания тупого и послушного человеческого стада. Да и сам князь Вяземский, человек весьма язвительный, выделил, помимо квасного, и другие виды русского патриотизма, тоже основанные на национальных пристрастиях: «Выражение квасной патриотизм шутя пущено было в ход и удержалось. В этом патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен: упаси Боже от него! Он помрачает рассудок, ожесточает сердце, ведет к запою, а запой ведет к белой горячке. Есть сивуха политическая и литературная, есть и белая горячка политическая и литературная».

Не кажется ли вам, что Петр Андреевич просто смотрел сквозь магический кристалл на пару столетий вперед? И увидел, как тот самый сивушный патриотизм охватил миллионы оболваненных пропагандой людей. Увидел, и возможно, ужаснулся сам.

Впрочем, показной, самодовольный патриотизм высмеивал не только П.А. Вяземский. А.С. Пушкин отмечал: «Некоторые люди... почитают себя патриотами, потому что любят ботвинью и что дети их бегают в красной рубашке». 

В.А. Жуковский же сочинил однажды эпиграмму: «Наевшись щей, напившись квасу, их разобрал патриотизм».

Во второй половине XIX века термин уже, что называется, пошел в массы. А приобретшая к тому времени общественное звучание борьба западников со славянофилами обострила внимание к нему. Причем эту фразу использовали представители обеих враждующих сторон. 

«Народы меняются под воздействием исторических обстоятельств, - писал придерживающийся либеральных воззрений выдающийся русский правовед Борис Николаевич Чичерин (1828-1904), -  заимствуя элементы культуры у других народов или становясь источником заимствований. В этом живом взаимодействии народов заключается весь смысл новой истории». А вот стремление абсолютизировать ценность определенных черт и качеств, выдавая их за народные (национальные), отрицая значение общечеловеческих ценностей, ученый характеризовал как «квасной патриотизм», чрезвычайно вредный и опасный. Народность развивается, только реализуясь в общих процессах человечества, отмечал он.

Его же идеологический противник, сторонник славянофильских убеждений – Степан Петрович Шевырев – отстаивал схожую версию патриотизма. Кстати, ему принадлежит авторство еще одной прошедшей через века фразы – «загнивающий Запад». Как видите, что коммунистическая, что сегодняшняя путинская пропаганда ничего нового выдумать не могут. 

Так что патриотизм Шевырева сомнений не вызывал. Но, в отличие от сегодняшних невежеств в косоворотках, Шевырев был европейски образованным человеком. И вслед за Карамзиным выступал «против крайностей и русофильства, и чужелюбия, за соединённую любовь к человечеству и отечеству», потому что «одно без другого не может быть полно». «Любовь к человечеству, не применённая к нашим ближним, олицетворяемым для нас в отечестве, перерождается в отвлечённый и праздный космополитизм. Любовь к отечеству, не озарённая светом любви к человечеству, переходит в узкий или квасной патриотизм», писал он.  

Вот так удивительным образом квас приобрел у нас общественное звучание. И популярный на нашей родине на протяжении столетий напиток стал использоваться в идеологических спорах о судьбах той самой родины. Что же до самого кваса и причин его популярности, то об этом я и рассказываю в новой серии видео-проекта «Русская кухня: непридуманная история»:

Смотрите и подписывайтесь на наш с Ольгой Сюткиной youtube.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Кадр из советского фильма «Самая обаятельная и привлекательная» (1985 год).

Сегодня два события: печальное и юбилейное. С одной стороны, умер один из последних великих отечественных актёров – Сергей Юрский. Последний раз я видел его несколько лет назад в спектакле «Предбанник». Спектакль шёл в маленьком зальце («сцена Под крышей») театра им.Моссовета, я сидел в первом ряду, то есть практически среди актёров (в зале нет собственно сцены). Очень сильное впечатление. Всё собирался снова пойти, потому что игра Сергея Юрского и Александра Филлипенко (который тоже занят в спектакле), да и других актёров того стоила. Но, увы, теперь уже не посмотреть. Очень жаль. С другой стороны, сегодня юбилей одной из лучших современных русских актрис – Ирины Муравьёвой. Вот и подумал, кому посвятить сегодня пост: Сергею Юрскому или Ирине Муравьёвой? Но поскольку буквально на днях я делал пост про фильм «Ищите женщину», в котором играл Сергей Юрский, сегодня решил перепостить собственный же пост про фильм «Самая обаятельная и привлекательная», в которой главную роль сыграла Ирина Муравьёва.



Чем меня так прельстил фильм Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная»? Дело в том, что он вышел в свет в 1985 году. То есть в год как бы водораздела между брежневским СССР, который все любители советской старины не устают нахваливать, и горбачёвским СССР, который они же осыпают проклятиями, как «уже не СССР», но при этом все свои позитивные воспоминания привязывают именно к горбачёвской эпохе.

Но я настаиваю на том, что 1985 год полностью принадлежал брежневизму в его чистом виде. Почему? Потому, что верный брежневец Константин Устинович Черненко, который так же как и сам Л.И.Брежнев в конце концов стал Генеральным секретарём ЦК КПСС (хотя и очень ненадолго), умер в марте 1985 года. Следовательно, никто – кроме уж совсем наглых подтасовщиков истории – не может утверждать, что в 1985 году в СССР было что-либо ещё, кроме тех неформально «правовых» и экономических отношений, который стали расцветать в Совдепе с конца 60-х.

Да и пришедший на смену Черненко Михал Сергеич, в 1985 году ничего такого толком наделать ещё не мог. Единственное, что масштабного устроил в 1985 году Горбачев – это начало антиалкогольной кампании. Но, во-первых, в своей сути это было верное начинание (просто доведённое до идиотизма), а во-вторых, сущностно идеи борьбы с пьянством вызревали ещё при Брежневе. Непосредственно свои реформы Горбачёв начал где-то с 1986 года (и то сперва весьма осторожно), а 1985 год – это сугубо и полностью «классический СССР» из эпохи Брежнева. Но доведённый до своего логического конца. Вернее, до полного абсурда.

Сравнивая «Самую обаятельную и привлекательную» с «Бриллиантовой рукой», следует признать, что если фильм Гайдая бичуя «отдельные недостатки» всё равно остаётся светлым и радостным, то фильм Бежанова – уныл и в чём-то печален. Его финал вроде как намекает на хэппи-энд, однако радости не получается.



В самом деле, ничего радостного в 1985 году не было. Единственная наверное была у советских людей радость, что свернула ласты очередная генсековская мумия Черненко, на место которой пришёл довольно бодрый и ещё не старый человек. В остальном – мрачняк кругом был кромешный. Ещё раз подчёркиваю – это был доведённый до своего финала, до своего «plus ultra» брежневский Совдеп. Итак, начинаем разбор картины.

Фильм рассказывает о ежедневных буднях некоего отдела в каком-то НИИ. Отдел небольшой: шесть инженеров и один начальник. Весь фильм они что-то чертят на кульманах и весь фильм зрителя не оставляет ощущение, что их от работы тошнит. Половина фильма – диалоги этих инженеров в рабочее время, которое они посвящают чему угодно, кроме работы.



Фильм начинается с момента в котором главная героиня Надя Клюева (в исполнении Ирины Муравьёвой) приходит в отдел и призывает всех сдать деньги на похороны тёщи какого-то неведомого Оськина. Клюева – общественница и сидит у всего отдела в печёнках. Тема раздражающей всех общественницы была затронута Рязановым в «Служебном романе». Но у Рязанова общественница Шурочка омерзительная сплетница, а в «Обаятельной», Надя Клюева молода и привлекательна (во всяком случае, ей предстоит ею стать). В фильме Рязанова общественницу Шурочку играет Людмила Иванова. Может случайно, а может для того, чтобы показать некоторую идейную связь Клюевой с рязановской Шурочкой, Бежанов пригласил Людмилу Иванову на роль Клавдии Матвеевны – пожилого инженера, работающего бок о бок с Клюевой и участвующей с ней в совместных рейдах.



Итак, в отделе всех от постоянного общественного бурления Клюевой тошнит. В самом деле, к 1985 году только клинические идиоты или упёртые карьеристы всерьёз твердили идеологические коммунистические заклинания, а подавляющая часть людей жила своей параллельно жизнью. Хотя до поры формально, но со всё большим раздражением, подчинялась воле неумолимых общественников. В фильме поначалу отдел крайне недружелюбно встречает идею о том, что надо скинуться на деньги для какого-то Оськина. Чётче всех выражает мысль молодой инженер Володя Смирнов (его играет Александр Абдулов): «Хоть бы уж вычитали из зарплаты, как подоходный налог, чтобы не нервировать людей».



Тут вот какой момент. Всю свою жизнь советский человек состоял в самых разнообразных обществах: Общество книголюбов, ДОСААФ и т.д. и т.п. В принципе, все они были добровольными и любой человек, у которого было достаточной сила воли, мог послать агитаторов куда подальше. Но подавляющее большинство людей вступало. И, раз вступив, должно было ежемесячно «отчинять» членские взносы. Взносы были небольшими и необременительными, но всё равно людей очень раздражала необходимость эти взносы сдавать. В фильме речь идёт не о взносах в пользу ДОСААФ, но мысль Смирнова понятна: «Если уж вы нас словно скот заставили вступить во все эти никому ненужные общества, то хотя бы уж комедию не ломайте, а просто вычитайте из зарплаты взносы».

Кое-как Клюева уламывает всех сдать по 50 копеек на тёщу Оськина. Но дальше – больше. Клюева тут же напоминает коллеге, что у того выход на патрулирование в составе ДНД. ДНД – это добровольная народная дружина, которая в помощь милиции патрулирует улицы. Ключевое слово тут – «добровольная». Лично я считаю, что в идее таких дружин ничего плохого нет, скорее даже это хорошо, но лишь при том условии, что люди сами, именно добровольно пришли к идее охраны своих улиц от преступников, помогая полиции (милиции в советских реалиях). Но в СССР слово «добровольно» всю дорогу был эвфемизмом слова «принудительно», даже термин такой возник: «добровольно-принудительно». Примерно как с ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), ДНД были добровольно-принудительными. То есть конечно «можно отказаться», но общественники возьмут на заметку и позднее припомнят. Володя Смирнов в результате прогуливает свой выход, а Надя Клюева и Клавдия Матвееван идут патрулировать одни и даже задерживают грабителей.



Характерно, что на следующий день коллеги по работе не восторгаются героизмом Нади Клюевой, а легко эдак издеваются над ней и её синяком, полученным в схватке со злодеями. Может показаться странным и даже неприятным: как это так, советские инженеры не только не сопереживают Клюевой, которая во-первых, работает с ними рядом, а во-вторых, могла пострадать и сильнее, а почти еле скрывают свое презрение в отношении её и совершённого ею смелого поступка. На самом деле странным это может казаться только тем, кто не знает специфику Совдепа. Дело в том, что Совдеп к 1985 году всех просто конкретно капитально достал рассуждениями на тему «Место подвигу есть всегда». Мало того, что советский человек с боем доставал самые простые товары, которые были дефицитом, так этого советского человека ещё постоянно трамбовали на предмет: «Морального кодекса строителя коммунизма». А люди уже ненавидели и коммунизм, и моральный кодекс его строителей, и коммунистических агитаторов, которые уже в печёнках у всех сидели. Поэтому полупрезрительные взгляды, которые бросает на Клюеву сослуживица Люся Виноградова, вполне понятны.



Можно сказать: Клюева – идеалист, а Виноградова – мещанка. Совершенно верно, именно так. Но вся штука в том, что весь отдел, в котором работает Клюева – мещане, которые рассуждают только об иностранных шмотках, футболе, концертах итальянской звезды, да о матримониальных проблемах. От идеалистов 60-х годов, которые с горящими глазами за кульманами конструировали новые космические корабли, не осталось и следа. Советские инженеры 1985 года – классические тотальные мещане. Такими их сделал Совдеп, его реалии тотального дефицита и тотальной лживой пропаганды. То есть мы видим классический сюжет, в котором одинокому идеалисту противостоит мещанское болото. Но в 1985 году и речи нет о том, что идеалист побеждает. Отнюдь. В 1985 году не Клюева зажигает сослуживцев своим идеализмом с налётом идиотизма, а мещане-инженеры переделывают её под себя. Если было бы иначе, советские зрители 1985 года просто не поверили бы фильму.

Случайно Клюева встречается со своей бывшей одноклассницей (или однокашницей по институту) Сусанной (её играет Татьяна Васильева). Сусанна выясняет, что у Клюевой проблемы на личном фронте и решает ей помочь. Как позже выясняется, не совсем даром – в 1985 году всё реже кто-то кому-то помогал даром – а просто Сусанна пишет диссертацию по социологии и ей нужны, собственно, подопытные мыши, одной из которых становится Надя Клюева.



Сусанна сразу описывает Клюевой стандарт успешной молодой женщины Совдепа образца 1985 года: одеваться во всё иностранное, а общественную работу надо вести – коли уж от неё отделаться никак нельзя – «с оттенком обречённости». В самом деле – это был ключ-код для советского человека, отличающий нормального человека от коммунистического шизоида: если человек брался за «общественные нагрузки» с оттенком обречённости и постоянно сетовал «Как они достали своими нагрузками», то это было свой, нормальный собрат, если же общественник носился с горящими глазами, то от такого надо было держаться подальше.

Сусанна приводит Надю к Фарцовщику. Фарцовщик полубрезгливо шёпотом сообщает на ухо Сусанне: «Смотри, даже такая преобразилась». Причём в фильме фарцовщик и его брезгливость к простецкой одежонке Клюевой показано так, что зритель уверен в правоте Фарцовщика. Ибо все воочию видят, что Клюева в импортных джинсах и сапожках значительно наряднее Клюевой в совдеповской кофточке и юбочке.



На следующий день в родном отделе Клюеву встречают в общем и целом одобрительно. И хотя подтрунивают, но всё же признают – наконец-то и Клюева начала становиться Человеком. Это говорят советские инженеры в советском фильме – это не гнусная антисоветская диверсия. Наиболее точен Миша Дятлов (Куравлёв), перефразируя совдеповскую агитку: «В джинсы облачились уже наиболее отсталые слои населения», намекая, что в СССР уже все поголовно ходят в импортных джинсах, ибо в 1985 году у спекулянтов можно в самом деле было купить всё что угодно – от польских самопалов, до настоящих «родных» «Вранглеров» и «Ливайсов».



И хотя далеко не все в СССР ходили в импортных джинсах, но тренд был очевиден: все импортное, особенно американское или французское – это высший сорт; всё советское – отстой. Если бы в те времена вылез кто-нибудь и стал бы произносить фразочки из лексикона современных хранителей прошлого в стиле: «Советская одежда сшита на века, её можно носить десятилетиями и ничего с ней не будет», то на такого человека посмотрели бы как на полного идиота, каковым он, по сути, и являлся бы. Но в 1985 году такого бреда никто вслух не произносил. Говорить такое стало модным лишь четверть века спустя, когда как-то забылось «отличное качество советских вещей» и то, какими в массе своей ужасными и уродливыми они были.

Итак, Надька Клюева преображается. Для закрепления эффекта Сусанна отправляет своего мужа на красных новеньких «Жигулях» встретить Надю после работы, чтобы это увидели сослуживцы. В самом деле, представительный Аркадий, муж Сусанны, производит на всех впечатление, которое произвёл на городничего и его подчинённых некий жандармский офицер, доложивший о прибытии настоящего ревизора. Короче, немая сцена – все зрители выпали в осадок.



И опять же – режиссёр показывает это без тени сарказма. Наоборот, в этом эпизоде зритель ясно видит, что символом высшего благополучия в СССР 1985 года – настоящего, брежневского СССР!– были не рекордные плавки чугуна сверх плана, не духовные охи-вздохи и не вымпелы «Ударнику коммунистического труда», а красная блестящая машина с магнитолой, в которой на всю улицу играет кассета с западной музыкой. Вот она – советская мечта 1985 года! На следующий день Володя Смирнов только подчёркивает важность для советского человека иметь «Жигули» последней модели. Резюмируя притворные раздумья Нади – выходить или не выходить замуж за Аркадия, Володя безапелляционно заявляет: «Клюева, конечно выходи, чего тут думать – это же последняя модель» (он имеет в виду последняя модель «Жигулей»). Клюева бормочет что-то там про «я не могу без любви», но встречает мягко говоря недопонимание.

Далее от отдела требуется отправить трёх человек в командировку в другой город, чтобы наладить на заводе какую-то штуковину, разработкой которой занимался отдел Клюевой. Миша Дятлов (Леонид Куравлёв) тут же с готовностью вызывается ехать в командировку.



Только сильно ошибётся тот, кто подумает, что Дятлов («Дятел») рвётся внедрять на производство новую технику. Да в гробу он видел эту технику. «Дятел» хочет отдохнуть от семьи, то есть просто поблядовать. Увы, в 1985 году нет и следа от трудового энтузиазма 50-х и 60-х годов. С собой «Дятел» прихватывает Володю – ему нужен смазливый напарник. За ними увязывается и Клюева. Она хочет внедрять технику? Увы, это уже не та Клюева, которая в начале фильма горела на общественной работе. В командировку Клюева рвётся по прозаической причине – ей надо влюбить в себя Володю в соответствии с рекомендациями Сусанны.

В чужом городе «Дятел» и Володя пытаются блядовать напрополую. Причём даже не дожидаясь окончания рабочего дня. Характерна отговорка, которую сочиняет «Дятел», чтобы обмануть Клюеву – мол у него в этом городе больной тесть-ветеран, которому надо починить крышу. К тестю-ветерану Надя без слов отпускает двух советских инженеров. Тут показан тот явный и непроходимый позднесоветский цинизм по отношению к ветеранам. Ветеранов уже почти никто не воспринимал, как бывших солдат бывшей войны. Для всех они стали просто носителями определённых льгот, с помощью которых можно было легче получить дефицит. Да и сами ветераны против этого не возражали. Поэтому «Дятел» так легко и цинично врёт про тестя-ветерана.

Кстати, мелкий штрих в плане истории кино. Ларису, соседку Клюевой по номеру в гостинице, которую кадрил «Дятел» (Куравлёв) сыграла родная дочь Леонида Куравлёва – Екатерина Куравлёва.

На фото: отец и дочь (слева) Куравлёвы в одном кадре.


Ну и да, не могу не отметить того факта, что никто и не предполагал, что каждому командировочному предоставят отельный номер. Да у них и так царские по советским временам номера – всего вдвоём. В СССР по другому быть не могло. Но сюжет развивается далее.

Вернувшись из командировки, Надя по заданию Сусанны предпринимает последнюю попытку штурма Володи – предлагает тому сходить с ней на приехавшего в СССР итальянского певца. В 1985 году это было просто запредельное счастье – попасть на концерт итальянского певца. Даже другой сослуживец Клюевой – Лёха Пряхин пропускает «Кубок кубков», чтобы оказаться на концерте. Вот они, реалии Совдепа накануне начала Перестройки: идеалом советских инженеров стали «Жигули» последней модели, импортные шмотки, концерты зарубежной поп-музыки. Про Большой театр и перевыполнение плана никто не вспоминает. Разговоры про духовность вызывают приступы гомерического смеха.



Ну и малость пафосный финал фильма – Надя Клюева вдруг узнаёт, что муж Сусанны, Аркадий, изменяет жене. До неё доходит лживость всей ситуации и она, «прозрев», вроде как отправляется в обеденный перерыв к бывшему другу Гене играть в теннис. Ну типа такой режиссёрский ход – всё-таки мещанское болото не смогло окончательно затянуть Надю и она выходит замуж за простого советского инженера Гену, который не гоняется за «Жигулями», Пупо и шмотками. Но именно в этом моменте хочется сказать: «Не верю». Именно в финале правда жизни пошла прахом. Впрочем, это уже мелочи. Ближайшее будущее это подрихтует.



Я не стал детально разжёвывать разные эпизоды этого фильма, потому что тогда пришлось бы просто написать чуть ли не целую книгу. Фильм надо просто посмотреть от начала до конца. Там всё красноречиво. Это официальный советский фильм, снятый в последний год «истинного СССР», ставит огромный жирный крест на измышлениях нынешних защитников Совдепа про духовных инженеров и высшие ценности труда. Только уж совсем тупой человек, просмотрев «Самую обаятельную и привлекательную», не сможет понять, что тот СССР, который показан в этом фильме (а показан ещё очень и очень прилизанный вариант), просто ни по каким законам не мог остаться в живых. Совдеп был обречён. Это понимали все, кроме идиотов. Почему он был обречён?

Посмотрите фильм «Самая обаятельная и привлекательная». Помимо исследовательских целей, стоит посмотреть этот фильм ради игры прекрасных актёров и, разумеется, игры Ирины Муравьёвой, у которой, как уже было сказано, сегодня юбилей. С чем мы её и поздравляем.

Оригинал и комментарии

Возможно они еще помнят вкус той самой вкусной и здоровой пищи. Или просто испытывают ностальгию по молодости и уверенности в завтрашнем дне.

Самые первые дни этого года выдались у меня напряженными. Уже 3 января в Москву прилетела Сюзи Армитаж – известная американская журналистка, бывшая редактор BuzzFeed и NPR (National Public Radio – это такая американская BBC). Ее задачей было написать материал о советской кухне, нашей ностальгии по тем временам. Еще из Нью-Йорка она списалась со мной на предмет интервью. А провести его мы решили в ГУМе, в расположенной там «Столовой 57», которая очень искусно повторяет порядки и интерьеры классического советского заведения. 

Вчера же материал Сюзи был опубликован на atlasobscura.com – крупнейшем мировом портале путешествий и приключений. Почитаем и мы его (в моем переводе): 

Очередь в это кафе самообслуживания в ГУМе растянулась на весь третий этаж. «Столовая 57» - это выполненное в советском стиле заведение расположилось в торговой галерее XIX века с видом на Красную площадь. Пока толпа ожидала возможности войти, молодая женщина фотографировала плакаты, имитирующие пропаганду тех лет. 

А внутри клиенты загружали свои подносы фруктовым киселем, селедкой под шубой и свиным холодцом. В отделе горячего питания женщина в белой форме раскладывала котлеты по-киевски и голубцы: «Следующий, пожалуйста!». На полках над головами расставлены банки консервированных овощей. А рядом с кассовым аппаратом приютились и советские деревянные счеты.

- Долгое ожидание в очереди – это такое погружение в советскую жизнь, - сказал мне Павел Сюткин. Вместе со своей женой Ольгой он является автором книги «CCCP COOK BOOK: True Stories of Soviet Cuisine». – Когда вы шаг за шагом приближаетесь к кассе, - рассказывает он, - 20 минут, полчаса, - вы действительно словно оказываетесь том самом прошлом. И одновременно вспоминаете чувство предвкушения еды, которое сопровождало это процесс.

- Почему в 2019 году, - спросила я Сюткина, - толпа все также хочет долго ждать борща с доброй порцией советского китча? Как объяснил он мне, «Столовая 57» - одно из самых дешевых мест, где можно поесть возле Красной площади. Это были как раз российские новогодние каникулы (мы были там со Сьюзан 3 января – прим.p_syutkin), когда весь центр города был заполнен российскими туристами из провинции. Однако в расположенном рядом кафе «Фестивальное», где подавали блины и запеченную картошку, не было даже намека на очередь.

Помимо отличного расположения популярность «Столовой 57» может быть связана и с ее названием. Независимо от того, где они живут – в Москве или Сибири, - у русских есть общее восприятие слова «столовая». Советское наследие четко придает ему значение доступной и предсказуемой еды.

После большевистской революции еда стала делом не личным, а общественным. «Освободим женщину от кухонного рабства» - это лозунг подтверждал официальное мнение о том, что приготовление пищи дома – лишь неэффективное использование ресурсов. А государственные столовые были созданы для экономии времени и сил работающей женщины, улучшения питания и контроля за распределением продуктов.

По словам Ани фон Бремзен, автора книги «Mastering the Art of Soviet Cooking», эти ранние советские столовые и рестораны лишь в редких случаях были украшены цветами или предоставляли живую музыку. В большинстве же своем они страдали от крыс и подавали ужасную еду. Даже кремлевская столовая была настолько плоха, что Ленин лично давал указания навести порядок в ней. В дополнение к нехватке продовольствия советское руководство заменило многих профессиональных поваров на идеологически верных, но увы, неумелых. Впрочем, никто и не обещал, что по дороге к социализму будут кормить. И, как пишет фон Бремзен, в начале 1920-х годов в СССР пища была лишь способом выживания и пополнения сил для социалистического труда, а не источником наслаждения.   

А пока мы стояли с Сюткиным в очереди на кассу, он объяснил мне, что качество еды и санитарии в столовых улучшилось в 1930-е годы. Власти разработали сборник рецептур, регулирующих все вплоть о количества граммов мяса в порции супа. Комично, но в бесклассовом обществе (которое декларировала советская власть) рецепты были разделены на категории в зависимости от вида столовой. И в министерских заведениях мяса в порции должно было быть больше, чем в студенческих кафешках.

Хотя блюда в советских столовых в теории должны были быть идентичными, на практике они варьировались в широких пределах. И столовая на крупном заводе в Москве или Ленинграде подавала значительно лучшую еду, чем в провинциальном городке.

Сюткин рассказывает о грустных впечатлениях во время студенческой практики в небольшой газете в Калининградской области. «Это были худшие кулинарных воспоминания в моей жизни», - говорит он, описывая подававшиеся там котлеты из свинины с мясом кальмара. Хотя в той же столовой была и совсем неплохая солянка из сосисок с лимоном. «Вообще солянку трудно приготовить невкусно», - замечает он. Совершенно иное впечатление оставила у него столовая в агентстве ТАСС в центре Москвы, где он работал позднее. Пять или шесть супов в день, разнообразные салаты, горячие блюда и десерты по вполне доступным ценам.

Впрочем, некачественная еда не обязательно была в то время виной только лишь поваров. Советская система снабжения создавала иерархию потребителей, главными среди которых становились чиновники, военные и крупные предприятия. «Доступ к хорошим продуктам, - отмечает Сюткин, - был показателем вашей ступеньки в социальной иерархии. – И заглянув в ваш холодильник, можно было легко сделать вывод о месте вашей работы».

В 1959 году Никита Хрущев начал реформу советского общепита. Побывав в Америке, он заразился там идеями самообслуживания. К этому добавились требования сделать рестораны более демократичными и ввести в отрасли систему социалистического соревнования для повышения качества обслуживания. Журнал «Работница» рассказал о столовой в Белоруссии, похвалив ее за изобретательность в использовании кухонных отходов для выращивания свиней. А рабочий контроль стал проводить инспекции, следя за соблюдением норм санитарии и вложений.

Кстати, необходимость бережного использования продуктов имела свои последствия для меню. В «Столовой 57» я полакомилась пирожным «картошка», которое как известно делалось из остатков (обрезков) теста и коржей для тортов.

Относительный достаток 1960-х позволил советским гражданам вздохнуть после тягот послевоенных лет. Однако уже с конца 1970-х и в 80-е нехватка продовольствия чувствуется все острее. «Тех, кто устраивался на работу в столовые при крупных предприятиях, считали счастливчиками, - отмечает портал Russia Beyond. – Ведь там можно было прихватить что-то из еды домой». Эта привилегия не обходилась без риска. И повара, уличенные в краже, могли получить тюремный срок.

Однако, несмотря на все недостатки системы, у всех моих собеседников в России чувствовалось довольно позитивное или, по крайней мере, нейтральное отношение к советской еде в столовых. Как пишет фон Бремзен в журнале Foreign Policy, «правда о советской кухне состоит в том, что она, конечно, не была ни гастрономическим адом с жареной картошкой, ни утешительной идиллией для приверженцев ностальгии». 

«Столовая 57», открывшаяся в 2007 году, относится как раз в этой категории ностальгии. Детище Bosco di Ciliegi – российской компании, специализирующейся на люксовых товарах, - представляется перевоплощением рабочей столовой. Как говорится на ее сайте, «в советских столовых о хорошей еде мечтали, а готовили зачастую так себе. В ГУМовской Столовой №57 сказку сделали былью и приготовили все как надо: запеканки и компоты, оливье и селедка под шубой, борщ и пельмени, пирожки и соленья». 

Она хорошо вписывается в ГУМ – эту идеализированную версию Советского Союза с магазинами белья Agent Provocateur, сумками Coach и динамиками Bose. На первом этаже комплекса в старинном продуктовом магазине под названием «Гастроном №1» выставлены искусно собранные пирамиды из сгушёнки в культовых сине-белых советских банках. При этом рядом продаются суши и бельгийское пиво.

«Столовая 57» - это своего рода ностальгическая нота для тех людей, которые хотели бы вспомнить старую столовую, прежние хорошие времена, и вкусно поесть», - прокомментировала пресс-секретарь ГУМа Дарья Агеева.

Кстати, это не единственная современная закусочная на тему советской ностальгии. «Вареничная №1», сеть, которая предлагает вареники (украинские пельмени), имеет 19 точек по всей Москве. Они оклеены страницами из газеты «Правда», которая когда-то была официальным органом Коммунистической партии, и укомплектованы официантками в ретро цветочных платьях с воротниками Питера Пэна и белыми фартуками. Ниже по улице от одной из «Вареничных» расположено кафе под названием «Чебуречная СССР», которое специализируется на чебуреках , разновидности мясного пирога. Там встречают клиентов гигантским изображением сияющих, одетых в чистые спецовки рабочих.

Согласно исследованию, проведенному Pew Research Center, половина россиян в возрасте 18-34 лет жалеют о распаде Советского Союза. Русские сегодня относятся к Сталину более позитивно, чем к Горбачеву. «Новое поколение людей в России не знает о пленумах Коммунистической партии или длинных очередях за продуктами», - пишут Сюткины в своей книге. - Они считают ушедшую эпоху загадочной и привлекательной».

Однако ностальгия не единственное, что побуждает людей ждать полчаса тарелку с маринованной сельдью. Мой 31-летний друг Виктор, который обычно готовит дома и посещает фуд-корт торгового центра исключительно из любви к вьетнамскому супу фо, отмечает, что многие из его сверстников весьма ограничены в средствах. В последние годы российская экономика оказалась в кризисе, и зарплаты уже совсем не те, что раньше.

По мнению "Российской газеты", роль ресторанов также меняется. Если раньше они рассматривались как места, где вы потратили много денег, чтобы отпраздновать особый вечер, то теперь – это лишь способ перекусить.

«Зачем переплачивать? - говорит BFM.ru заместитель директора «Столовой 57» Борис Солдатов. -Вы можете прийти в нашу столовую и пообедать или поужинать с алкогольными напитками за 600 рублей (примерно 9 долларов)».

Сегодня вы больше не сможете купить тарелку супа, порцию мяса или пирожки с капустой за рубль. Но формат советских столовых не потерял своей привлекательности в качестве мест, где можно относительно вкусно и дешево перекусить.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

       Любопытную карту нашел в Мордокниге.



       Самые "просвещенные" страны Европы в раннем Новом времени "отличились" на поприще преследования ведьм и колдунов, а вот самые "темные" и "невежественные" - нет. К чему бы это?

Оригинал и комментарии

      Олег Двуреченский у себя на страничке в Мордокниге разместил кратенький (даже слишком кратенький, лаконичный до безобразия) отчет о прошедшем намедни очередном заседании круглого стола "К вопросу о существовании пехоты в Средневековой Руси XIV-XV". Краткое резюме по итогам работы стола, в котором приняли участие известные в узких кругах любителей истории русского военного дела люди (А. Малов, О. Курбатов, И Пахомов и др.) звучит следующим образом:
      "В сухом остатке пехоты не было, было не каноничное использование "воев", (под ними разумеется подразумевается конная дворянская корпорация) в необычных условиях в пешем строю, но всегда оговаривались и условия и необычность".
      Вывод несколько необычный, нетрадиционный (о чем свидетельствует картинка внизу) и, на первый взгляд, шокирующий. Конечно, из краткого сообщения делать широкомасштабные выводы было бы преждевременно, равно как утверждать что пехота были или пехота не была. Из обмена мнениями на страничке (какой-то нервный обмен вышел, с переходом на личности - к чему бы это?) следует, что материалы круглого стола вроде бы как должны увидеть свет(правда, боюсь, что случится это не скоро, а сам сборник "Военной Археологии" будет совершенно неподъемным по цене - как предыдущий). Однако вставим и свои пять копеек в этот вопрос. Соглашусь с тем, что профессиональной пехоты, которая воевала бы (и на поле боя, и маршировала) исключительно в пешем строю - такой пехоты (типа ландскнехтов или швейцарцев) в рассматриваемый период у нас не было. Олег Курбатов пишет в ответ на реплику А. Быкова ("Смотря кого считать "профессионалом". Если ТОЛЬКО княжий двор - тогда все верно. А вот "ушкуйники" - профессионалы? А профессиональной инфантерии не было на Руси также, как и профессиональной кавалерии в 14-15 вв."), что "пехоты, чтоб человек принципиально шёл на войну пешим, и без него никак - не было".
      Стоит ли принимать именно такую постановку вопроса? И да, и нет. Профессионалы, которые занимались только войной, на Руси к тому времени уже были - в этом сомневатья не приходится, и на мой взгляд (я, конечно, не такой глубокий профессионал, как О. Двуреченский или О. Курбатов, так, погулять вышел), Олег Курбатов в определенном смысле прав - в XIV - XV вв. русские рати в полевых сражениях неплохо обходились и без профессиональной пехоты (подчеркну - наподобие ландскнехтов или швейцарцев). Однако насчет того, что не было людей, которые принципиально ходили на войну пешими - все же я не соглашусь. Были такие люди - достаточно копнуть псковские летописи. Другое дело, что эта пехота (состоявшая, кстати говоря, судя по всему, из "профессионалов" или, скажкм так, полупрофессионалов - "младших сыновей") играла вспомогательную роль (участие в набегах, действия в сложных условиях на пересеченной, лесистой местности, оборона крепостей, осадные работы и пр.), а вот насчет участия в правильных полевых сражениях - скорее нет, чем да. Не тот у нее был комплекс вооружения ("стандартный" набор, упоминаемый в летописях - щит и сулица).
      Еще остается вопрос - как быть с ездящей пехотой? В том, что она была - сомневаться также в принципе не приходится, но какую роль она играла?
      Но если подвести общий итог, то, думаю, стоит согласиться с выводом А. Малова (в целом, ибо детали можно и нужно дорабатывать):
Пехота на Руси, как комбатанты, участвующие в полноценных боестолкновениях, появляется вместе с потребностью на поле боя с людях, вооруженных огнестрельным оружием.
      Полноценная пехота как род войск- это, как я полагаю, времена Василия III, Смоленская война 1512-1522 гг., а завершение процесса относилось уже ко временам Ивана Грозного, когда появляется стрелецкая пехота.

Оригинал и комментарии

      Говорят, что в забугорье увидела свет вот эта книжка:



      На сайте издательства подробнее о ней (там же можно скачать и введение к ней): Empires of the Weak. The Real Story of European Expansion and the Creation of the New World Order.

      В русском сегменте Сети уже есть и первые отклики на нее: Империи слабых.
      Не вдаваясь в подробности обсуждения (его можно прочесть по ссылке) и не касаясь самого содержания книги (поскольку она мне недоступна), все позволю себе усомниться в основополагающем тезисе автора "Империи слабых". Да, безусловно, военное превосходство европейцев над всякими черными, желтыми и красными обитателями Ойкумены может и не выглядит порой столь уж абсолютным (если вести речь о раннем Новом времени), однако, как замечает сам историк, главные причины неудач европейцев вполне объяснимы и без привлечения тезиса о некоей их военной слабости. Первая и самая важная причина неудач кроется в той самой логистике, без которой все остальное уже в принципе вторично и может быть отброшено за ненадобностью. Доставить в отстоящие за полмира от старушки Европы гребеня сколько-нибудь адекватные силы (не батальон-другой и даже не полк-другой, а целую армию, состоящую из пехоты, кавалерии и артиллерии со всем необходимым снаряжением и поддерживать их боеспособность в течение сколько-угодно необходимого времени) не мог позволить себе ни в раннее Новое время, ни в просто Новое время (вплоть до того момента, когда пароход превратился из диковинки и шайтан-каноэ в обыденность) ни одни монарх Европы - даже британский.
      Все прочие причины связаны с такими аспектами, которые, в общем-то, так или иначе, но все равно рано или поздно упираются в логистику или природно-климатические условия.В конце концов, но малярийный комар - абсолютное оружие, и при тогдашнем развитии медицины бороться с ним было невозможно, равно как нерешаема в принципе была и проблема антисанитарии. И при чем тут некое военное могущество всяких негров и азиатов, позволю задать вопрос? Там, где азиаты сталкивались с адекватными силами, их военное преимущество очень скоро развеивалось в прах и пепел. История русской конкисты XVII - XVIII вв. вам в помошь.
      И последнее - кадры, как известно, решают все. Вопрос - кто из метрополии ехал за моря и зачем? Ответив на этот вопрос, станет ясно, почему еврпейцы далеко не всегда могли справиться с туземцами, имея под рукой всякую сволочь местную и понаехавшую за ловлей счастья и чинов из Европы.
      В общем, я так вижу, что книжка сия написана под влиянием модного ныне тренда самобичевания и покаяния за бремя белого человека (хотя сама идея заслуживает более тщательного и непредвзятого изучения).

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

      А вот новая история - об осаде замка Ринген осенью 1558 г.

      Триста рингенцев.

>

      Это один из тех случаев, основываясь на которые, потом "интуристы" будут писать о чрезвычайно стойкости и упорстве русских, севших в осаду и стоявших до последнего.
      P.S. Как обычно, премного благодарен буду за доброе слово и лайк на Warspot'e после прочтения статьи!

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

приходится возвращаться к вопросу о борьбе за выход к Балтийскому морю и целях участия России в войне за Ливонское наследство. Камрад george_rooke поместил на Warspot'e большой материал насчет Морской политики Ивана Грозного. Есть повод вставить в проблему и свои пять копеек.



      Начнем с того, что само название не слишком удачное - можно ли вообще вести речь о "морской политике" Ивана Грозного? Я думаю, что нет уже хотя по той простой причине, что Иван Васильевич ни в коей мере не мореман и не флотофил (впрочем, как и подавляющее большинство русских того времени - за исключением поморов, но они никакой реальной роли в политике не играли от слова "совсем"). иван мыслил сухопутными категориями, хотя, возможно, и представлял, что некий флот мог быть полезен (история с "корсарами Ивана Грозного и морским атаманом Карстеном Роде тому подтверждение), но ни в коем случае не делал из флота культа (как его некий, всем хорошо известный воспреемник и типа последователь).
      Второй момент - Иван Грозный ни в коем случае не смешивал "дело государево" и "дело земское". Его дело - война, дипломатия, внешняя политика, сношения с иноземными государями, которые ему ровня. Торговля - не государское это дело. Нет, сказать, что иван не понимал всю ценностьи важность торговли - нет, так сказать нельзя, понимал, но в Московском государстве все же существовало определенное разделение ролей. Государь - правит, а вот для торговлишки есть купчишки, гости всякие и прочая мелочь пузатая. И смешивать государственный интерес и торговый Иван отнюдь не собирался (за что и критиковал пошлую аглицкую девку, что у нее мужики торговые государством владеют. Это еще Иван про голландцев не знал толком, кто у них государством владеет). Помочь купцам, создать для них благоприятные условия - эт да, но вмешиваться в торговые дела - нет. Сами-сами.
      А почему саим-сами? Ну, во-первых, это поруха государской чести, чай, не Васа какой-то, чтобы рукавицами на базаре торговать и самолично щщупать воск и меха на троге, природный государь, а не нищеброд и мужик. Ну а во-вторых, и это, пожалуй, самое главное - где деньги взять? Россия XVI в., о чем я неоднократно писал - страна бедная, с аграрной по сути экономикой и неразвитой инфраструктурой. Она никак не включена в формирующуюся европейскую мир-экономику и вообще, в экономическом отношении (если вести речь о внешней торговле) она повернута на Восток - Сибирь, Волга, Каспий, Кавказ, Средняя Азия. Европа - постольку-поскольку, и интеерсна для Москвы она только предметами роскоши, сукном, оружием (и даже не столько им, сколько военныимтехнологиями), цветными металлами и, в общем-то, все.
      Нет денег - нет и грандиозных инфраструктурных проектов, а без них развивать торговлю с Европой нет смысла. Для традиционных товаров (меха, воск, мед, кожи и пр. москательщниа колониальная) и существующих каналов торговли более чем достаточно (равно кк и для обратного ввоза европейских товаров). Для того же, чтобы везти в Европу железо, медь, лес, зерно - так для этого нужно еще полтораста с гаком лет развития внутреннего и появления этих новых торовав именнов товарном количестве с соответствующей перенастройкой инфраструктуры. Сами новгородские и псковские купцы такой проект не потянут (не потянут они его и много позднее0, тут без вмешательства государства никак не обойтись, а вот хочет ли государство вмешаться?
      Есть еще одно "но". Никто не ждет Московию на своем рынке со своими товарами (нет, с мехами и воском - еще куда ни шло, а вот что до остального - зерна того же, так уже есть те, ктто готов его поставлять в Европу, в ту же Голландию, да еще и инфрастуктура уже отлажена). В условиях, когда нужно действительно прорубать "окно в Европу" и затем создавать соответствующую наземную и морскую составляющие своей торговой сети, нужны немалые средства (а где их взять, если перед нами стоят две более важные задачи - борьба с Литвой и борьба с татарскими юртами). ввязаться ради интересов новгородских и псковских купцов в большую (нет, не так - БОЛЬШУЮ) войну на Балтике (да еще и против целой коалиции), не имея для этого ни денег, ни флота, ни людей соответствующих? Может, Иван и был безумцем, но не до такой степени (во всяком случае, ошибок Ивана III, когда хвост крутил собакою, он старался не повторять).
      Не будем забывать и про традиционализм и консерватизм и самого русского общества, и его элиты - хоть политической, хоть торговой. Никто не был готов и никто не хотел радикальных перемен. Подделать, подремонтировать уже существующий порядок, развернуть избушку к себе лицом - это да, но вот сломать избушку, а на ее месте возвести каменные хоромы - нет-нет, вот это уже лишнее. Да и потом, русское общество той эпох - не общество эпохи первоначального накопления капитала и грюндерства, получение прибыли для него не самоцель и не признак особой избранности и некоей благодати.
      В общем, нет денег, нет товаров, нет инфрастуктуры, нет потребности - нет никаких ни объективных, ни субъективных причин закапывать и топить колоссальные средства в ингерманландских топях ради частного торгового интереса группы товарищей (а хотя бы даже и сильно влиятельных) - не будут торговые мужики диктовать свою волю царю. Однако как только появилась возможность сест на традиционные торговые потоки и устранить посредников - это сразу и было сделано, причем было сделано по уму, постепенно, сперва взять и переварить, потом идти дальше. И эта стратегия себя в общем-то оправдала - почитай четверть столетия Нарва и Дерпт были открытыми дверями в Европу.
      Вот кк-то так выходит в первом приближении, тезисно.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

от Александра Ротхауга:



       Авторская интерпретация классического сюжета - Менелай находит Елену в Трое



       Тесачина в руках главного героя особенно впечатляет...



       Краткая биография мастера:
       "Художник Александр Ротхауг (Alexander Rothaug) родился в марте 1870 года в Вене, в семье Теодора и Каролины Ротхауг. Мама будущего художника была из семьи известных в Австрии художников и скульпторов, однако первые уроки рисования Александру дал отец.
       В 1884 году Alexander Rothaug начал изучать искусство скульптуры под руководством Иоганна Шиндлера, а в 1885 году поступил в Венскую Академию искусств.
       В 1892 году Александр Ротхауг перебрался в Мюнхен, где получил работу художника-иллюстратора юмористического журнала «Летающие листья».
       В 1896 году художник женился.
       После свадьбы Alexander Rothaug вместе с супругой отправился в путешествие по Европе, изучал живопись Италии и Испании. В 1910 году семейство Ротхауг вернулось в Вену, где художник жил и работал до самой своей смерти. Умер Alexander Rothaug в марте 1946 года".

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Apollo 11 был первым космическим полетом, который приземлил человека на Луну. В экипаж вошли Нил Армстронг и Эдвин” Базз " Олдрин, ставшие первыми людьми, которые гуляли по Луне. Это повседневные факты. Тем не менее, есть более сумасшедшие факты, которые никто никогда не говорил нам об Apollo 11. Как бюрократическая волокита, через которую должны были пройти члены экипажа, чтобы вернуть лунные камни на Землю и действие Нила Армстронга на Луне, которое может раздражать сегодняшних экологов. Читайте дальше, чтобы узнать об этих удивительных фактах . . . и многое другое.

10 Экипаж заполнял таможенные формы США по их возврату

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Лев Николаевич Толстой любил гулять пешком. Бывало, как не будет у него настроения пахать перед курьерским поездом, так в иной день и бредет куда глаза глядят.

И как-то эти пути-дороги завел его из Ясной Поляны на вокзал. А там стоял под парами поезд, готовый к отправлению. Вдруг из окошка выглядывает дама приятной наружности, да и говорит: «Мужичок, сходи-ка в дамскую комнату, я там сумочку забыла».

Лев Николаевич и пошел, раз послали. Чего ж писателю в дамскую комнату не сходить, самому интересно, поди. Принес сумку, передал даме в окошко. А та ему дает пятачок на чай.

Вот ведь, незадача. Сам-то Лев Николаевич чай привычно покупал в лавке по 2 руб 50 копеек за фунт. Но монетку взял, не побрезговал.

Здесь надо сказать, конечно, откуда такая популярность этого выражения «на чай» у нас в ту пору возникла. А «виноват» в этом Александр II. Именно с его легкой руки и пошла по России мода на чайные. Эти заведения поощрялись властью, поскольку рассматривались не столько как «общепит», сколько – насаждение культуры. И действительно, под чай там можно было и газету почитать, и разговоры умные послушать. А вот насчет водочки или горячительного – ни-ни!

Дворянство, да состоятельная публика в чайные, понятно, не ходила. Но движение это поощряла, заботясь о «простом народе». И пятачок давала за мелкую услугу уже не на водку, а на чай.

Так вот нашелся доброжелатель – сосед по вагону, - который и говорит: «Да это, мадам, сам граф Толстой вам услужил». А та и в крик: «Лев Николаевич, Лев Николаевич, верните мне мой пятачок! Я вас не узнала».

Классик же пробормотал: «Заработал». И положил пятачок в карман. Совершенно точно чаю себе на него купил и выпил с превеликим удовольствием после долгой прогулки.

Толстой ведь чай любил и говаривал, что напиток этот «освобождает те силы и возможности, которые дремлют в глубине души моей». И выпивал до 25 стаканов чаю в день. А супруга его Софья Андреевна, не желая бесконечно беспокоить прислугу самоваром, сама ему чай на спиртовочке грела. «Тебе замуж за Робинзона выйти надобно было», - приговаривал, глядя на это Лев Николаевич. «Да, лучше бы и за Робинзона», - возможно думала про себя Софья Андреевна, натерпевшаяся от чудачеств мужа.

Ведь, бывало напьются чаю, да такое выкинут. Вот представьте себе. Вы графиня Толстая, спускаетесь в гостиную, где ваc ждет приглашенное «общество». Столы сервированы, свечи горят, а в гостиной ни души. И тут на изумленных глазах хозяйки все приличное общество с громким хохотом вылезает из-под стола, отгибая скатерть. Задумка Льва Николаевича, знаете ли…

А в случае, когда скучный и не очень приятный гость уходил, Лев Николаевич придумал свою собственную игру. Бранить уехавшего граф не позволял, но и чувств своих не скрывал после его ухода. Только гость за порог, тотчас присутствующие за столом по его знаку вскакивали и подняв правую руку, сохраняя серьезное выражение лица, обегали вприпрыжку всю анфиладу комнат на первом этаже. Добегали до стола обратно, и только там начинали хохотать. Лев Николаевич называл это «нумидийская конница».

Вот, что чай с людьми делает…

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

      С.М. Буденный вспоминает о трагедии февраля 1920 г.:
      "16 февраля кавалерийская группа генерала Павлова опрокинула в районе хутора Веселый корпус Думенко и, отбросив его за Маныч, начала форсированный марш в район Великокняжеской. Продвигаясь по глубокому снегу, в стужу и метель, по бездорожному и безлюдному левобережью Маныча, генерал Павлов измотал силы своей конной группы и, не достигнув Великокняжеской, заблудился. Наконец ночью 18 февраля полузамерзшая, измученная блужданием по непролазным снегам конница Павлова подошла к селу Воронцово-Николаевке и столкнулась со сторожевыми заставами 4-й и 6-й кавалерийских дивизий. Следует сказать, что в связи с морозом не все наши части хорошо несли сторожевую службу, поэтому некоторые из них были застигнуты противником врасплох.
      В это время мы с Климентом Ефремовичем в полевом штабе Конармии допрашивали двух полузамерзших белых казаков из передовых частей группы Павлова, которых только что притащили к нам разведчики 6-й дивизии. Пленные говорили, что уже трое суток генерал Павлов, заменивший Мамонтова, умершего от тифа, гонит свою группу по бездорожью и глубоким снегам. Кони выдохлись, люди два дня без горячей пищи и не держатся в седлах, многие обморозили руки и ноги.
      Не успели мы еще закончить допрос, как прибежавшие в штаб ординарцы сообщили, что на 6-ю дивизию навалилась огромная масса конницы противника. Мы с Климентом Ефремовичем быстро вышли во двор и сели на коней. На северо-западных окраинах села слышался дробный стук пулеметов, временами заглушаемый ударами орудий. Жидкое нестройное «ура» гасло в залповой стрельбе.
      На станции Торговой, где мы оказались через десять минут, противник уже был отбит частями 4-й дивизии. Лишь небольшие группы белоказаков маячили в серой [415] мглистой ночи, стараясь оттянуть застрявшие в снегу орудия и подобрать раненых.
      Городовиков доложил нам, что белые отбиты, но ушли недалеко, остановились в колоннах и чего-то ждут. Он сказал, что казаки так замерзли, что ни стрелять, ни рубить как следует не могут.
      Вдруг послышался слабый, затем все более нарастающий крик «ура». Белые шли в атаку. 1-я бригада 4-й дивизии во главе с Городовиковым бросилась в контратаку, прорвала жидкие цепи атакующих и рассеяла их. Однако, несмотря на то, что противник отходил, крики «ура» не смолкали.
      Оказалось, что «ура» кричали обмороженные казаки, стоявшие в колонне. Так как в атаку они не могли идти, Павлов решил использовать их для психического воздействия. 1-я бригада на скаку врезалась в эту кричащую колонну. Началась давка, дикие вопли, беспорядочная стрельба. Белоказаки в ужасе разбегались или сдавались в плен.
      В это время на участке 6-й дивизии завязался ожесточенный бой. Белоказаки, добравшись до окраины села, отчаянно цеплялись за каждый дом. Однако спешенные полки 6-й дивизии выбили противника из села, а затем, сев на коней, пытались перейти в преследование, но были остановлены огнем многочисленных пулеметов, под защиту которых ушли белоказаки. Подгоняемый лютым морозом, противник вновь и вновь атаковал позиции 6-й дивизии и каждый раз отходил в степь, оставляя на окраине села много убитых и раненых. Делали белогвардейцы попытки прорваться в село и на участках наших стрелковых частей, однако везде несли крупные потери и отходили.
      К двум часам все стихло. В ночной дали полыхали одинокие костры, у которых обогревались казаки, сжигая свои обозы.
      К утру генерал Павлов увел свою группу в сторону Крученой Балки и села Средний Егорлык. По данным разведотдела Конармии, в бою под Торговой в ночь с 18 на 19 февраля участвовали двадцать четыре кавалерийских полка противника общей численностью около десяти тысяч сабель.
      Жуткую картину представляла степь, усеянная сотнями убитых и замерзших белоказаков. Среди брошенной артиллерии и пулеметов, зарядных ящиков и разбитых повозок лежали замерзшие люди и лошади. Одни замерзли, свернувшись в клубок, другие на коленях, а иные, стоя по пояс в снегу рядом со своими застывшими лошадьми.
Впоследствии нами была организована специальная комиссия под председательством комиссара 4-й кавдивизии А. И. Детистова по обследованию поля боя. За время боевых действий в районе Торговая, Средний Егорлык согласно учету комиссии Детистова белые потеряли убитыми и замерзшими до пяти тысяч человек и две тысячи триста лошадей...".
      Митрофан Греков в 1927 г. написал картину об этой ночи:

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

      Первая гравюра - 1587 год



      Вторая гравюра - 1607 год.



      Автор один и тот же - Якоб де Гейн.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

вскипает как волна, а заодно и сильнее бьется пепел Клааса у всяких там тилей уленшпигелей и прочих гёзов-оборванцев, когда они глядят на такую вот картину неизвестного художника:

      La furia española en Amberes, 4 de noviembre de 1576 (1580), anónimo del Museo aan de Stroom (Amberes) (думаю, что и без перевода все ясно, о чем речь)



      С изобретением книгопечатания перо и кисть вполне могли быть приравнены даже не к мечу или алебарде, а к бомбарде, причем большой такой, типа Mons Meg, по своему убойному воздействию. А заодно можно было потешить и свои невыраженные комплексы, в т.ч. и связанные со всякого рода излишествами нехорошими:



      Гравюра зачетная - нечто подобное я уже видел, но применительно к другому врагу рода человеческого.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Запись сделана с помощью m.livejournal.com.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

В июле 1918 коммунисты бомбили Ярославль, пытаясь стереть его с лица земли, план свой они выполнили примерно на 70%, вот чем, они могли похвастаться: сгорело 20 фабрик и заводов, в том числе табачная и спичечная фабрика, 4 войлочных, лесопильный, свинцово-белильный, механический заводы и др. Артиллерийским огнём и бомбардировками были разрушены 2147 домов (без крова остались 28 тыс. жителей) и уничтожены: Демидовский юридический лицей с его знаменитой библиотекой, часть торговых рядов, десятки храмов и церквей, 67 зданий правительственного, медицинского, культурного назначения.

Пока бои шли в полном разгаре, Илья Тутаев решил, что хочет внести свой посильный вклад в уничтожение Ярославля и грохнуть пару-тройку человек, для этого он в составе отряда из 20-30 человек отплыл на пароходе со странным названием "Товарищ крестьянин" к месту боевых действий.
В районе Норского красноармейцы перестремались и перешугались завидя вдалеке взрывы, решили, что на фиг всё это надо и лучше туда не соваться, судно двинулось в обратном направлении. Поравнявшись с Лопатинской дачей команда славных революционеров , решила «пограбить буржуев» и высадилась на берег, коммунисты начали шариться по усадьбам, но на их беду в одном из домов находились Никита Гаврилович Зацепин с женой Елизаветой Сергеевной, у которых были револьвер и винтовка.
Услышав выстрелы красные попрятались по оврагам и залегли по кустам, один лишь Илья Тутаев остался стоять как столб, озираясь по сторонам и бормоча что-то о том, куда все подевались, тут его ноги подкосились и он рухнул, словив пулю.

Мёртвого Илью оставили лежать на поляне, за телом вернулись лишь спустя несколько дней, когда страх поутих и бойцы успокоились.
Павел Тимофеевич отец Ильи Тутаева в кабинете Н. Панина, председателя местного укома партии и исполкома Совета депутатов, на коленях слёзно просил «не называть город именем сына, не позорить семью, дать спокойно дожить»

Романов-Борисоглебск превратился в Тутаев.

Оригинал и комментарии