Недавние тренды рунета

Известная сентенция гласит: «в СССР в магазинах ничего не было, но у всех холодильники были полные». Положим, советский «полный холодильник» представлял из себя довольно скромный набор продуктов. Да и готовились советские хозяйки к праздникам по несколько месяцев, набивая холодильник и запрещая домашним притрагиваться к с таким трудом добытым деликатесам к праздничному столу. Но я сегодня не про «продуктовое изобилие» в СССР. Сегодня на повестке дня тема музыкальных пристрастий советской молодёжи. И вышеприведённую сентенцию применительно к заявленной теме можно изменить на следующее высказывание: в СССР в магазинах продавались только песни советских композиторов, а на советских дискотеках вовсю громыхала западная музыка. На эту тему меня натолкнуло обсуждение в одном из прошлых постов (про гипотетическое будущее героев фильма «Вам и не снилось»). В комментариях вспыхнул спор о том, когда кто и что слушал. Одна из читательниц предложила поговорить о том, какую музыку крутили в советских барах и на дискотех. Я подумал – а вай бы и нот? Вот и предлагаю сегодня вспомнить былые музыкальные пристрастия.



Сперва несколько вводных уточнений. Если в советском кинопрокате кроме советских фильмов иной раз шли западные фильмы – французские, итальянские, а порой даже и фильмы США, то с музыкой дело обстояло сложнее.

На фото: Магазин «Мелодия» на проспекте Калинина в Москве. Середина 70-х.


В советских магазинах грампластинок (самый известный из которых – «Мелодия» на проспекте Калинина в Москве) продавалась только продукция советской звукозаписывающей промышленности, которая на все сто процентов состояла из пластинок, выпущенных на фирме «Мелодия». А львиная доля продукции указанной фирмы «Мелодия» состояла из классики, народных песен и песен советских певцов и советских ВИА. Однако эта бочка советской музыкальной продукции разбавлялась ложкой т.н. лицензионных дисков, то есть дисков иностранных исполнителей, которые на «Мелодии» выпускались ограниченным тиражом по западным лицензиям. Неповоротливая, как и вообще вся советская промышленность, «Мелодия» выпускала по лицензии либо каких-то малоизвестных второсортных западных исполнителей (Тич-Ин, Лео Сейер и т.п.), либо с сильным опозданием.

На фото: альбом британского певца Лео Сейера, выпущенный на фирме «Мелодия» по лицензии.


Например, знаменитый альбом Пола Маккартни «Band on the Run», который был выпущен в 1973 году, на фирме «Мелодия» по лицензии вышел только в 1977 году. Примерно тогда же был выпущен и альбом Джона Леннона «Imagine», который на Западе появился в 1971 году. Никаких других сольных альбомов битлов и уж тем более оригинальных альбомов the Beatles в СССР не выходило вплоть до горбачёвской Перестройки.

На фото: М.С.Горбачёв с женой и Маргарет Тэтчер в правительственной ложе Большого театра. Москва, апрель 1987 года.


Только благодаря Горбачёву начались какие-то подвижки в том числе в сфере официального проникновения западной музыки в СССР. Однако, положа руку на сердце, когда в конце 80-х в СССР всё же вышел альбом the Beatles «A Hard Day’s Night», то кому он был особо нужен, учитывая, что битлы выпустили его на двадцать с лишним лет раньше – в 1964 году?

Редким и совершенно непонятным исключением из этого правила был выпуск на фирме «Мелодия» альбомов группы ABBA и группы Boney-M. Во-первых, они были выпущены именно тогда, когда эти группы были на пике популярности на Западе. Во-вторых – вообще неслыханное дело – на «Мелодии» были выпущены несколько альбомов этих групп.

На фото: альбомы шведского квартета ABBA, выпущенные по лицензии в СССР.


Тогда же был выпущен и диск английской группы «Smokie», которая в конце 70-х была популярна в континентальное Европе (не в самой Англии). Но это было редким исключением. В целом официальный советский выпуск модных западных групп был никаким. Нельзя было прийти в советский музыкальный магазин и купить диск модной на текущий момент западной группы. И дело даже не в дефиците – про это даже говорить не стоит, это уж самой собой. Дело в том, что просто «Мелодия» не выпускала таких дисков. Повторю, ситуация стала меняться в лучшую сторону только в конце 80-х, благодаря Горбачёву и его Перестройке. Но к тому времени советская молодёжь уже пересела на магнитофоны и дисками интересовались только серьёзные меломаны, которые предложение покупать лицензионные диски «Мелодии» рассматривали как насмешку.

На фото: В торговом зале магазина «Мелодия», 1983 год.


И при всём при том – в СССР у каждого уважающего себя подростка, который имел магнитофон, были записи тех западных групп, которые ему нравились. Даже в скудные брежневские времена. И на дискотеках крутили отнюдь не Аллу Пугачёву с Иосифом Кобзоном, а исключительно западную музыку. А если и включали иногда что-то советское, то лишь под нажимом администрации, которая должна была отчитываться перед проверяющими инстанциями, что на советских дискотеках крутят советскую музыку.

Лично я до 1980 года шёл в фарватере общепринятых музыкальных вкусов. Поскольку, благодаря работе матушки, у нас дома были все лицензионные диски ABBA, а также один диск Boney-M и один Smokie, то я их и слушал. Магнитофона у меня вплоть до 10 класса не было. Потому что музыка меня не сильно волновала – я увлекался только фотографией. Поэтому о неофициальной музыкальной окраске советских 70-х у меня довольно смутные воспоминания. Помню только что слушали наши родители, когда устраивали на праздники совместные гулянки, ну и то, что крутили «на танцах» в пионерлагерях. На гулянках взрослых до появления ABBA помню почему-то самую модную песню – «Листья жёлтые над городом кружатся». Ещё вертится в голове песня «Где ж ты моя ненаглядная где, в Вологде, Вологде, Вологде-где» – это «Песняры». В пионерлагерях хитами были «По французской стороне на чужой планете» и «Ты помнишь плыли в вышине, когда погасли две звезды, но лишь теперь понятно мне, что это были я и тыыыыыы». Ну и конечно ежеутренняя песня Высоцкого про зарядку.

Но это всё первая половина 70-х. Поскольку специально я вопросом не интересовался, могу предположить, что в то время массово народ ещё слушал русскоязычные песни советских исполнителей. Хотя, например, мои двоюродные братья и их друзья уже тогда крутили настоящие импортные диски. Но таких было ещё немного в силу большой стоимости оригинальных альбомов у спекулянтов (от 50 рублей и выше), а магнитофонов в начале 70-х у молодёжи было ещё сравнительно мало, поэтому записи западных групп имели ограниченное хождение. Однако ко второй половине 70-х ситуация стала меняться. Хоть и со скрипом, но советская промышленность начала выпускать всё больше кассетных магнитофонов, что породило пресловутую «магнитофонную культуру» и создало живительную почву для быстрого распространения западной музыки в обход официальных коммунистических препон. С конце 70-х на советских дискотеках стала звучать в основном англоязычная, а чуть позже ещё итальяноязычная поп-музыка.

В конце 70-х конечно очень популярной была ABBA. Но на дискотеках (подробнее о советских дискотеках тут) уже крутили и другие записи. Конечно же «Распутин» Boney-M и немецкую группу «Чингис-Хан» – редкое исключение немецкоязычной группы, которая взяла штурмом музыкальные пристрастия советской молодёжи. В конце 70-х наверное самыми популярными были три композиции:

«Мани-мани» – ABBA
«Ро-ро-распутин» – Boney-M
«Москау, москау» – Чингис-Хан.

На фото: Альбом группы из ФРГ Чингис-хан.


Единственной русскоязычной песней, которая продолжала покорять дискотеки конца 70-х и даже начала 80-х была песня группы Стаса Намина: «Летний вечер». Которая, по сути, являлась клоном композиции «Отель Калифорния» калифорнийской группы «Eagles». Ясен перец, эта композиция тоже покоряла дискотеки. Ещё, насколько помню, весьма котировалась Донна Саммер, Ещё вспоминается «Marrakesh» группы Goombay Dance Band, Space крутили, а также обязательно медляки Pink Floyd ну и т.п. К началу 80-х стали очень модными итальянцы и французский Ottawan, который звучал из каждого утюга. В 1983 году по ТВ показали два клипа какой-то западной группы Новой волны. Название группы уже не помню, поскольку не цепляло, но в СССР она была популярной. Вообще в 80-х Новая волна пробила дорогу к ушам советской подростковой аудитории.

Тогда же примерно стали модными три русскоязычных исполнителя. Во-первых, эмигрант Вили Токарев с его циклом песен про Америку. Во-вторых, Розенбаум с циклом «казачьих песен» и группа «Примус» с альбомов про девочку, которая сегодня в баре и т.п. Имя Юрия Лоза тогда мало кому что говорило. Мне-то уж точно.

На фото: Вили Токарев в Нью-Йорке, 1984 год.


Ну а вторая половина 80-х – снова повторю, исключительно благодаря М.С.Горабчёву и Перестройке – это уже был прорыв. Западные клипы стали даже крутить по советскому телевидению. Всюду появились кооперативные студии, в которых за 10 рублей можно было записать себе на кассету альбомы практически любых западных групп. Это уже время всяких там Модерн Толкингов и Арабесок. В общем, в конце 80-х уже не было такого лютого расслоения музыки на дозволенную официальную и чуть ли не подпольную неофициальную молодёжную. Поэтому, кстати, молодёжь конца 80-х повзрослев, до сих пор не понимает, чем было аутентичный тёплый ламповый Совок брежневской поры, в котором росло моё поколение.



Что касается лично меня, то я до 1980 года особым поклонником поп-музыки не был, не стал им и после 1980 года. Видимо мне это никогда не нравилось. В 1980 году я подсел на Битлов, а потом пошло всё тяжелее и тяжелее. Быстро добрался до Deep Purple, Uriah Heep и Led Zeppelin, конечно же Pink Floyd, Queen, Scorpions. А дальше и вовсе пошли всякие Nazareth, Black Sabbath, Dio, и Celtic Frost, которые мне в 1984 году казались верхом тяжести. Когда я вернулся из армии в конце 1986 года, то уже была Metallica в полный рост и т.п. В общем, я точно не специалист по поп-музыке и тому, что там обычно крутили на дискотеках и в барах в СССР.

Поэтому вопрос залу: что слушали вы в своей юности? Что крутили у вас на дискотеках, на школьных танцах и в барах? Только просьба, не просо перечислять названия групп, а ещё делать привязку по времени – какие годы, и по месту – в каком городе было дело. Потому что СССР начала 80-х, тем более в 70-е и СССР конца 80-х – это как небо и земля, словно две разных страны.

Отдельный попутный вопрос: какие были в ваших городах популярные места тусовок? Скажем, в Москве конца 80-х был очень модным безалкогольный бар «Молоко» в Олимпийской деревне. В нём, кстати, снимали один из эпизодов фильма «Курьер». А какие бары, дискотеки или тусовочные места были в ваших городах? Давайте сохраним это всё для истории. Это ведь была особая субкультура советской молодёжи.

Кадр из фильма «Курьер». Сцена в баре «Молоко».


Ну и конечно доперестроечные времена вспоминать интереснее. Потому что в конце 80-х всё стало куда более доступным, в том числе и музыка.

Сегодня народ избалованный. Интернет, телевидение обычное, телевидение кабельное на сотню каналов. Происходит нечто вроде информационного переедания. И тем, кто не застал ламповый брежневский СССР 70-х годов, очень сложно представить, а как оно там было? Конечно, сегодня уже невозможно полное аутентичное погружение в ту информационную скукотищу. Однако одним глазком всё же заглянуть можно.



К счастью есть подшивки старых газет, которые дают ощутить аромат истории. А в газетах того времени печатали программу телепередач. Благо и программ-то было – раз, два и обчёлся. Хотя в Москве чуть побольше – ещё три и четыре. Так что предлагаю заценить программу телевидения на 5 октября 1978 года – я же предупредил, что ровно сорок лет тому назад – в самомо главной советской газете, органе ЦК КПСС – «Правде».

Вот так выглядела первая полоса этой газеты в номере 278 (21978) от 5 октября 1978 года, четверг.



Заголовки статей – пальчики оближешь. Перед сном взглянул – и сразу спишь мёртвым сном. А в правом нижнем углу знакомые имена. Вот покрупнее:



Асад, Сирия, дружественный сирийский народ… Нда. Сорок лет прошло, а словно время остановилось. Впрочем, я ведь не про Асада и дружественный сирийский народ, а про программу телевидения. Вот она, извольте.

Вот программа 1 канала.



Что там наиболее интересненькое?

Концерт ансамбля песни и танца «Колосок» совхоза-техникума «Оренбургский». Это просто мечта, а не передача. Что ещё?

«Пуск» Художественный телефильм. 2- л серия. Уверен, мало кто помнит этот замечательный фильм. Изложу кратко его сюжет (спасибо порталу Кино-Театр, что сохранил это описание):

«К юбилею завода готовится запуск новой автоматической линии. Недоделок еще много, хотя работа идет круглосуточно. Бригада Сенчакова, ремонтирующая ответственный узел линии, - в самом центре внимания руководства. Но Сенчаков, который в своей опытной жизни ни разу еще не заваливал монтажа, теперь отказывается от надуманной спешки и обвиняет все руководство в явной халтуре…»

Ну что, захотелось посмотреть? По глазам вижу – захотелось. Но, увы, поезд уплыл. Надо было сорок лет тому назад смотреть.

А как вам Программа документальных фильмов к Дню Конституции СССР? Так бы смотрел и смотрел.

Но только отошёл от экстаза фильмов к Дню Конституции СССР, как тебе просто не дают оторваться от экрана телеочерком «Производственное объединение Электроизолоит». Электроизолоит! Завидуйте, что мы смотрели в те тёплые ламповые времена.

А как хорош был «Ленинский институт миллионов». «Школа партийных кадров». Передача само по себе просто наикрутейшая, но ровно 40 лет тому назад советскому телезрителю приготовили просто самую вкуснятину – Запись выступления члена Политбюро ЦК КПСС, секретаря ЦК КПСС М.А. Суслова на торжественном собрании, посвящённом началу работы Академии общественных наук при ЦК КПСС. Перечитайте несколько раз с благоговением!

Яду! Представьте только себе, как вот это рыло полчаса чавкает с экрана по поводу начала работы Академии общественных наук при ЦК КПСС.



Представьте и плачьте слезами счастья, что вы избавлены от регулярного просмотра этого.

Зато как хорошо после выступления Михаила Андреевича Суслова заходил фильм-концерт «Молдавские эскизы». Ажно до самой печени пробирало. А после этого чудесного концерта сразу – хрясь! – Решения июльского (1978 г.) Пленума ЦК КПСС – в жизнь! Нынешние молодые даже не поймут, что означает эта абракадабра. И уж тем более не поймут, насколько интересно было это лицезреть по ТВ чуть ли не каждый день.

Потом значит, можно было ознакомиться с ходом рейса ледокола «Сибирь», а затем посмотреть 3-ю серию фильма «Пуск» (см. описание выше).

Затем программа «Время». Вот в 21-30, кстати, в самом деле довольно интересная (по советским меркам) телепередача «Документальный экран», которую вёл Роберт Рождественский. Одна из немногих советских передач о настоящей жизни, а не о Решениях июльского (1978 г.) Пленума ЦК КПСС – в жизнь.

Ну а под занавес концерт Баха. Нет, товарищ Бах безусловно великий композитор. И каждый образованный человек должен быть знаком с его творчеством. Однако если в течение десятилетий чуть не каждый день вас будут насильно развлекать такой музыкой, то в итоге вы перестанете её считать хорошей. Наоборот, вас от этой музыки начнёт в сон клонить. Впрочем, поэтому её перед сном и поставили.

Ну а вторая программа? А вот она.



Тут вам и репортаж с собрания передовиков и новаторов производства города Москвы (по итогам социалистического соревнования, естественно), и вокальные упражнения загадочной Роситы Форес (Куба), и концерт мастеров искусств Армении. Ну и конечно «Спокойной ночи, малыши». И ещё парочка познавательных фильмов. Описание телеспектакля «Опять Гаранин!» я, увы, нигде не нашёл. Что, полагаю, говорит о многом. Кстати, вы обратили внимание, что вторая программа начинала работу только в 19 часов?

Щёлкаем переключателем и попадаем на третью программу.



Третья программа шла в Москве. Больше, вроде бы нигде (если ещё где шла, отзовитесь, горнисты). Это была т.н. учебная телепрограмма. Поэтому и начиналась так рано. Основные телепередачи – учебные. Но попадались и художественные фильмы. Вот как 5 октября сорок лет назад показали х/ф «Премия» (с субтитрами). Краткий сюжет в студию!

«Действие фильма разворачивается в течение полутора-двух часов в одной комнате, где проходит не совсем обычное заседание парткома строительного треста. Повестка дня – обсуждение отказа бригады Потапова от премии…»

Заценили? Вообще, между нами говоря, сегодня, когда легко доступно всё что только захочешь в области отечественного и зарубежного кинематограф прошлого и настоящего, фильм «Премия» смотрится довольно неплохо, если подать его по графе «арт-хаус». Но тогда, когда с фильмами была напряжёнка, когда альтернативой фильму «Премия» была только 3-я серия фильма «Пуск» (описание см.выше) и выступление товарища М.А.Суслова, смотреть фильм «Премия» как-то не очень хотелось Скучно было его смотреть до смертельных колик. Ибо всё, как говорится, познаётся в сравнении. И в контексте современности, не побоюсь этого слова.

Кстати, вы заметили, что третья программа заканчивал работу примерно к 18 часам?

Ладно, щёлкаем дальше. Четвёртая программа.



Вот тут – чистая развлекуха. Хотя и короткая. Для любителей хоккея – хоккей. Для любителей реки Волги – телефильм соответствующего содержания. Ну а в 21 час 30 минут – стабильно всегда именно в это время – художественный фильм. В данном случае (т.е. 5 октября 1978 года) – это фильм 1959 года, производства студии Таллинфильм «Озорные повороты». Оглашаю краткое содержание:

«Эта история началась с того самого дня, когда девушка Вайке (Терье Луйк) спасла от неминуемой гибели собачонку Антонио, выхватив буквально из-под колес мотоцикла гонщика Райво (Рейн Арен), считавшего всех девчонок легкомысленными и не достойными его внимания. Чтобы доказать всем, что он прав, Райво предложил пари: в течение недели он завоюет сердце девушки. Ничего не подозревавшая Вайке охотно принимала приглашения Райво встретиться с ним…»

А вот кадр из этого фильма:



Ну прямо Марлон Брандо в фильме «Дикарь» (1953). Ну ладно, это я так, к слову.

Вот такая была программа советского телевидения ровно сорок лет тому назад. А во многих городах была только первая и вторая программы.

И так изо дня в день, из года в год, пятилетка за пятилеткой. Конечно, в воскресенье программа бывала немного поинтереснее. Добавлялась, например, передача «Будильник» и «Утренняя почта», ну и пара фильмов были чуть получше. Хотя тоже не всегда. А какие-нибудь там «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» – тоже в основном сборник всякого отстоя, кроме пары нормальных песен под конец – шла редко, по большим праздникам. Так и жили. Как это говорят учёные – полное сенсорное голодание.

Да, и под занавес хочу отдельно сказать. Если сюда явится какой-нибудь комментатор, который в 1986 году пошёл в первый класс и заявит, что-нибудь типа такого: «это всё неправда, я помню куда более интересную программу телепередач», то такой комментатор бегом отправится к морю Лаптевых – льдины от берега шестом отгонять.

Ну а на этом у меня на сегодня всё.

Чёрт, чуть не забыл. И о погоде.



Как видите, вот погода за эти сорок лет почти не изменилась.

Вот теперь точно всё.

В одном из прошлых постов я упомянул – всего лишь в подписи к фотографии – первый японский карманный транзисторный приёмник TR-63 фирмы Sony, который начал производиться в 1955 году, а в 1962 году этот или примерно такой приёмник имел в своём пользовании заключённый Шпандау Альберт Шпеер. Но этого краткого упоминания было достаточно, чтобы граждане, очень озабоченные тем, чтобы не осыпалась позолота со светлого образа СССР, устроили в комментариях к этому посту хороводы святого Вита и симуляции буйного помешательства, порой переходящие в настоящие массовые психозы. В принципе, ничего нового, но вопрос: почему эти граждане взбесились в таком небольшом, да ещё техническом посте, тогда как обычно они специализируются на обороне плацдарма «Самая лучшая колбаса была только в СССР и её было столько, что провинциалы по воскресеньям ездили в Москву, чтобы бесплатно отдавать москвичам свою лишнюю колбасу».



А ответ очевиден – советские патриоты, которые в упорных оборонительных колбасных боях сцепя зубы отступают всё дальше и дальше, сами уже давно не веря в свои колбасные мифы, при этом свято уверены, что колбаса не самое главное и тьфу на неё, зато уж в технике – в технике СССР был впереди планеты всей. А тут вдруг появляется пост, в которым русским по белому написано, что по электронике СССР всегда и тотально отставал от Запада и Японии. Ну как такое стерпеть? В мой адрес раздалось немало обиженных писков. Поскольку каждому отдельному идиоту я был вынужден повторять одно и тоже, в итоге я решил сделать отдельный пост с главными тезисами и объяснением того, почему СССР просто был обречён на то, чтобы плестись в хвосте мировой радиэлектроники.

Напомню кратко основные тезисы предыдущего доклада. Тезисы очень просты и звучат так: когда в СССР с большой помпой по программе «Время» сообщали, что советское предприятие такое-то наладило выпуск для населения какого-нибудь передового электробытового прибора, то речь безусловно шла о передовом для СССР, но для Запада – давно устаревшем изделии. Боле того, когда в плохой полиграфии (плохой, плохой, не спорьте) советском журнале «Новые товары» появлялись какие-нибудь красивые картинки «новой техники», то речь, собственно, шла о том, что это какой-нибудь плохо скопированный клон западной устаревшей техники. А к тому же, мало того, что это изделие было устаревшим уже на старте, но поскольку для советских граждан оно было самым новым, это изделие тут же становилось дефицитом. Почему? Потому что дата начала выпуска в СССР в технической справке и дата, когда население хотя бы немного было удовлетворено этим изделием (в том смысле, что его стало возможно купить) – то есть когда оно стало собственностью хотя бы некоторого количества процентов населения – для СССР могли отстоять одна от другой на пятилетку и более.

Например, какой-нибудь магнитофон мог начать выпускаться в 1977 году – то есть в этом году с конвейера начали сходить первые экземпляры этого магнитофона, но и пятилетку спустя его было почти невозможно купить, а если его изредка и выбрасывали в каком-нибудь ЦУМе, для выполнения плана, то за ним сразу начиналось смертоубийство в моментально выстроившейся очереди, от размеров которых В.И.Ленин, если бы мог её видеть, плакал бы горючими слезами, потому что очередь за таким магнитофоном мало чем уступала очереди в его, Ленина, мавзолей. Разве что в мавзолей народ шёл чинно и спокойно, зная, что труп Ленина прямо перед их носом не кончится и не исчезнет из продажи, а потому волноваться нечего. А очередь за магнитофоном в советский магазин всегда волновалась о том, что гражданам, занявшим очередь в хвосте, может ничего не достаться. Это повышало градус нервозности, который порой провоцировал всякое нехорошее, недостойное морального облика строителей коммунизма.

Вот таковы были тезисы. А теперь перейдём к их детальном разбору.

Сперва немного теории. А давайте зададимся вот каким вопросом – здоровой ли является идея клонирования чужого сложного электронного изделия? СССР всю дорогу занимался клонированием западных изделий, за что в 2009 году удостоился от меня титула «Страна клонов» (соответствующий пост у меня потом десятки раз копировали, дополняли, перетряхивали фотографии и всё без ссылки на меня, но ничего, ради распространения идеи я не против). Но вот всё же – вот это клонирование, оно было характерно только для СССР и сама по себе идея клонирования провоцировала тотальное отставание СССР в радиоэлектронике, микроэлектронике и вообще в любой сфере производства, которая требовала чего-то более тонкого, чем выпуск танковых траков или же собака порылась в другом месте?

Так вот, может кто-нибудь удивится, но я скажу без обиняков – сама по себе идея клонирования чем-то ужасным или необычным не является. Более того, финансовый успех ряда западных компаний базировался именно на клонировании чужих изделий. И давайте рассмотрим один из наиболее впечатляющих примеров, чтобы понять – почему же советское клонирование не только не позволяло СССР выйти на рубеж наиболее развитых стран мира, но, напротив, с каждой пятилеткой опускало СССР всё ниже и ниже в клоаку, из которой выхода не было.

Если мы бросим беглый взгляд на современную технотронную цивилизацию, то будем вынуждены согласиться с тем утверждением, что она очень не похожа на техническую цивилизацию 60-х и 70-х годов. Я бы сказал – кардинально не похожа. Какое же изобретение изменило её? Ответ очевиден – микропроцессор. Подобно тому, как паровой двигатель изменил облик цивилизации в конце XIX века, а двигатель внутреннего сгорания внёс такой же вклад в изменения облика планеты в первой половине XX века, микропроцессор изменил жизнь людей просто невероятно уже с конца XX века.

Когда и где появился микропроцессор?

В марте 1971 года компания Intel отправила в Японию для компании BUSICOM выполненный заказа – комплект для калькулятора MSC-4, в который входило несколько микросхем, включая и самый первый в мире микропроцессор Intel 4004. Это был очень слабенький 4-битный микропроцессор. Если привести понятное для неспециалистов сравнение этого первого микропроцессора с современным микопроцессорными монстрами, то мне на ум приходит нечто вроде сравнения дилижанса и космической ракеты.

На фото: первый в мире микропроцессор, Intel 4004.


В 1971 году никто, включая и руководство компании Intel, не оценил потенциал этого революционного изделия. Но затем был выпущен новый микропроцессор – уже 8-битный 8008, потом 8080 и потом пошло-поехало. Вдруг оказалось, что микропроцессоры представляют большой интерес для почтеннейшей публики.

В 1974 году из Intel ушёл создатель первого микропроцессора Федерико Фэджин и основал свою собственную компанию по производству процессоров – Zilog, Inc. В 1975 году к нему присоединился его японский коллега Масатоши Шима (бывший инженер BUSICOM), вместе с которым они когда-то делали первый 4004. В Zilog друзья залудили собственный процессор Z80, который системно напоминал процессор Intel 8080, но по ряду показателей был лучше его. Z80 потеснил на рынке Intel 8080. Это было важно не только с технической, но и с бизнес точки зрения. Оказалось, что компания Intel, которая выпустила на рынок революционное изделие – микропроцессор – не имеет никаких возможностей закрепить его за собой. И вот с этого момента в мире микропроцессоров началась война клонов.

На фото: команда разработчиков первого в мире микропроцессора в 2009 году (слева направо): Федерико Фэджин, Маркиан «Тед» Хофф, Масатоши Шима и Стэнли Мазор.


В 1975 году с компанией Intel заключила лицензионное соглашение компания AMD. Вскоре она выпускает свой собственный микропроцессор Am9080, который, фактически, был клоном микропроцессора Intel 8080. И понеслось. AMD вцепилась в Intel мёртвой хваткой и как только Intel выпускала новейший микропроцессор, AMD через какое-то время выпускала собственный клон этого микропроцессора, но немного под другим названием. Не буду утомлять читателей, для которых история микроэлектроники не слишком интересна, скажу только, что к концу 90-х между Intel и AMD шла настоящая война, которая в итоге привела к появлению микропроцессора Pentium – так Intel наконец смогла защитить своё детище от безнаказанного клонирования со стороны AMD. Но и AMD была не лыком шита. К этому моменту она уже откусила у Intel изрядную долю рынка микропроцессоров (точных цифр не помню и искать сейчас лень, но кусок был неплохим) и продолжала выпускать уже собственные микропроцессоры, которые также пользовались популярность. С этого момента война клонов уже перешла в стадию классической конкурентной войны. Помимо AMD были и другие компании, которые начали с клонирования процессоров Intel, а в итоге вышли на какой-то свой, пусть конечно и не такой впечатляющий уровень. Ну хотя бы та же Zilog,

Ну а теперь назад в СССР. Что мы видим тут? На первый взгляд кажется, что схема клонирования Советами западных изделий в общем и целом напоминает схему клонирования процессоров Intel сторонними производителями. Да, на первый взгляд это так. Однако при ближайшем рассмотрении всё было совершенно иначе.

На фото: Стенд Advanced Micro Devices Inc. (AMD) на выставке Computex Taipei 2014 в выставочном центре Taipei Nangang в Тайбэе, Тайвань.


Ну вот возьмём ту же AMD. Она клонировала изделия, которые подобно горячим пирожкам на веганской вечернике отлетали только в путь. Однако подобно пирожкам и портились очень быстро. Корпорация Intel развила такую скорость инноваций, что почти не оставляла время сторонним компания на клонирование. Вот, например, как выходили по годам основные процессоры Intel вплоть до Pentium:

8080 – 1974 год
8088/8086 – 1979 год
80286/80186 – 1982 год
80386 –1985 год
80486 – 1989 год
Pentium – 1993 год

И это не просто модели, каждая из которых отличалась от предыдущих лишь новым дизайном или парой новых ненужных «кнопочек». Нет, каждый из этих микропроцессоров – это колоссальный технологический рывок. А кроме того, внутри каждой модели выходили субмодели (например, 386DX, 386SX и т.д.), которые также отличались друг от друга (по вычислительной мощности в первую очередь). Когда выходил новый процессор, например 80386, это приводило к тому, что рынок персональных компьютеров, основанных на прошлой модели (80286, например, а тем более 8086) опускался в цене, а следовательно, клонировать 80286, если вы его ещё не клонировали, было уже нерентабельно – надо было хвататься за 80386.

На фото: сотрудники тайского завода Hana Microelectronics Pcl на производственной линии используют микроскопы для проверки качества полупроводниковых чипов (2014 год).


Иногда говорят, что клонирование лучше, чем оригинальная разработка, потому что фирма, которая занимается клонами, экономит на весьма дорогостоящих предварительных исследовательских работах. С одной стороны это так. С другой – ведь чтобы клонировать какое-то изделие, его всё равно надо исследовать, так сказать, разобрать по винтикам, выявить сильные и слабые стороны, чтобы попробовать свой клон сделать получше или хотя бы не хуже. В общем, дешевизна есть, но не такая уж впечатляющая. А кроме того, шевелиться-то надо быстро, ведь выпуск принципиально нового процессора от Intel обесценивает предыдущие модели. И получается, что AMD выходит на рынок с уже устаревшей моделью. Собственно, так у AMD и было, пока они клонировали. Например, собственный процессор Am386 – клон Intel 80386 – вышел в 1991 году, то есть спустя 6 лет после выхода оригинала. А к этому моменту Intel уже два года продавала новый 80486. Куда уж тут тягаться на равных?

В СССР всё было куда печальнее. Ведь на Западе сразу видно, что какое-то новое техническое изделие пользуется повышенным спросом и его сразу можно начинать клонировать, чтобы вклиниться в рынок. В СССР никакого рынка не было. Был план. Ладно, не будем рассуждать о процессорах – далеко не всем понятна эта тема, давайте про кассетные магнитофоны.

На фото: советский кассетный магнитофон «Весна-202».


Допустим, в СССР есть какое-то количество инженеров и конструкторов, которые видят – на Западе появилось новое необычное изделие – кассетный магнитофон. Им кажется, что стоит и в СССР начать его выпуск. Но это им так кажется. А как они докажут свои ощущения старым мухоморам, у которых есть план выпуска старинных катушечных магнитофонов? На Западе всё просто – график объёмов продаж; утром деньги, вечером стулья – всё понятно и решение принимается достаточно быстро. Для СССР график продаж какого-то товара на Западе – это вообще ни о чём. Ну мало ли чего у них там продают? У них там ещё и проституток продают в публичных домах. Что же, и нам в советской Москве публичный дом открыть, хе-хе? Такой вот советский взгляд на инновации в мире. То есть должен пройти какой-то период, прежде чем пресловутые кассетные магнитофоны появятся на обложках западных журналов и советским мухоморам можно объяснять что к чему при помощи совковых аргументов: «Вот смотрите, у загнивающего Запада уже все используют кассетные магнитофоны, а у нас в самой передовой стране в мире, наша самая передовая промышленность пока выпускает только катушечные. Нехорошо». Такой довод действует и несётся команда «давай, конструируй!» Но это в AMD между «добро» генерального и началом клонирования временной зазор минимальный. В СССР – план.

На фото: здание Госплана СССР, 1960-е годы.


Надо сперва написать экономическое обоснование, добиться включения работ по конструированию (на самом деле, клонированию) в общий план НИИ или завода, или ещё чего бы то там ни было, что будет заниматься этим магнитофоном. Ладно, отбились, в план включили – а это всё время, время и ещё раз время. Можно начинать «конструировать».

Конструировать в СССР умели. Для этого надо было заслать гонца в иностранщину, купить несколько моделей техники, которая подлежала клонированию и начинать её изучать по винтикам и шурупчикам. Этот процесс вряд ли сильно отличался от аналогичного процесса в западной фирме. Ну разве что инженеров из западных лабораторий не посылали на картошку и овощные базы. А кроме того, инженеры, скажем, из AMD, творили в той же самой среде, что и инженеры Intel. Происходило то, что называется перетеканием идей и мозгов. При всём желании Intel не могла засекретить технологию настолько, чтобы никто другой в ней не разобрался. Да и кадры переходили из одной компании в другую. Что и не удивительно, ведь штаб-квартиры Intel и AMD располагаются в одном месте – в Санта-Кларе, т.е. в пресловутой Кремниевой долине (если кому-то очень хочется, может называть её Силиконовой, я не против). То есть, строго говоря, это единая научно-техническая среда. И уж само собой, объёмы продаж и вообще вся бизнес-составляющая процессов прозрачна для всех.

А что в СССР? Советские инженеры не могли посоветоваться с инженерами, которые создавали микропроцессоры или кассетные магнитофоны. Они были вынуждены изучать иноземное устройство методом «чёрного ящика». Для кассетного магнитофона это ещё кое-как работало, поскольку его узлы были, собственно, теми же самыми, что и у катушечного, только помельче. В общем, если ранее советские инженеры смогли сделать катушечный, то и в кассетном укумекали бы где там что. Правда тут были свои нюансы. Например, известный в СССР катушечный магнитофон «Ростов» выпускался в Ростове-на-Дону на заводе «Прибор», который был секретным оборонным предприятием. А, стало быть, получить какие-то справки о данном производстве работникам других советских предприятий было затруднительно.

На фото: цех №19 по производству советских катушечных магнитофонов «Ростов» на оборонном заводе «Прибор» (Ростов-на-Дону).


Вопрос, однако, упирался ещё и в технологии. Приведу отвлечённый пример. Допустим, вы берёте классические механические наручные часы и разбираете их, чтобы узнать, как они устроены. При этом у вас в разные стороны вываливаются шестерёнки, вылетает пружина и т.п. В итоге, с одной стороны, вы поняли – ну допустим, что поняли – как эти часы устроены. Но проблема в том, что вы категорически не понимаете, каким образом все эти разрозненные детали – особенно пружину – собрать вместе так, чтобы они заработали. Вот это и было одним из самых слабых мест советского клонирования. Купить на Западе модель устройства для клонирования можно. Можно его разобрать, изучить, понять как оно работает. Но технология его сборки при этом остаётся тайной за семью печатями. И с этого момента начинается, собственно, изобретение собственной технологии, причём при полнейшем непонимании, как это делается на оригинальных заводах. И, соответственно, при таком советском клонировании идут прахом все рассуждения о том, что можно сэкономить на первоначальных исследованиях и опытах, потому что на самом деле создать с нуля технологию – это весьма дорогостоящий и длительный этап.

На фото: цех по производству громкоговорителей «Рекорд» уфимского завода «Промсвязь»


Ещё одна засада для СССР – комплектующие. Мало понять, например, как устроен двигатель, приводящий в действие лентопротяжный механизм кассетного магнитофона, мало придумать технологию его монтажа в магнитофоне. Но если в этом двигателе имеются детали, производство которых ещё не освоила советская промышленность – снова здорово, приходится с нуля начинать изобретать эту деталь или детали, а также технологию их изготовления.

И таких подводных камней при советской модели клонирования было очень много. В итоге процесс шёл очень медленно. А на выходе ещё и дизайн хромал изрядно, потому что при том, что, как кажется, дизайн корпуса клонировать легче всего, на самом деле в СССР с этим была вечная таинственная засада – никогда корпуса советских бытовых изделий не выходили такими же изящными и тонко сделанными, как корпуса западных или японских.

Плюс, не забудем про чудесную советскую сборку. Советская сборка сильно зависела от того, когда конкретную модель собирают – в начале месяца или в конце, не говоря уже про конец года. Плюс общая ненадёжность советской механики и электроники. А советская микрогидравлика – это вообще печальная песнь Ярославны. В итоге клонируемая модель клонировалась долго и рождалась в страшных муках. А при этом всё равно приходилось избавляться от ряда технических фишек западного аналога, поскольку либо конструкторы не могли допетрить, как это сделать, либо советские технологи авторитетно заявляли, что советское производство таких фишек потянуть не может.

Безусловно, на Западе фирмы, которые пошли по пути клонирования, сталкивались с трудностями. Однако далеко не в том объёме, с которым сталкивались советские конструкторы. Например, если в США фирма Intel изготовила новый микропроцессор, то фирма AMD, собираясь его клонировать, не стояла перед вопросом: «а где же нам взять комплектующие или технологии производства?». Да и кроме того, пускай фирма AMD отставала со своими клонами от лидера отрасли – Intel, но потребителю-то, в принципе, это было до лампочки. Он всегда видел в продаже самые передовые разработки, а то, что ещё не все конкуренты могут выпускать такие же, лично его не очень огорчало, потому что эти передовые разработки он мог купить уже здесь и сейчас. Советский потребитель был вынужден ожидать, когда наконец советская промышленность сумеет клонировать то, что на Западе выпускается давным-давно.

Кадр из фильма «Небольшие убийства» (Twentieth Century Fox, Brodsky-Gould Productions), 1971 год. На столе перед героем фильма кассетный магнитофон.


Строго говоря, советский потребитель конечно же ничего не ждал. Он вообще обычно имел очень смутное представление о самых передовых моделях западной техники. В таких условиях клоны устаревших западных моделей ему могли казаться чем-то в самом деле передовым. Ибо не с чем было сравнивать.

Итак, резюмирую. Основной причиной постоянного технического отставания СССР от Запада было то, что в основу советского развития была положена идея клонирования, а по сути – банального воровства идей и технологий. А клонирование всегда будет догоняющим, но никогда не опережающим способом развития. Клонирование бытовало и бытует на Западе (смартфоны Samsung сегодня не были бы так популярны, если бы на первом этапе компания не клонировала смартфоны Apple). В отличие от страны Запада и США с Японией в первую очередь, в СССР не появлялись лидеры технического развития, каковыми были такие компании, как Intel, Sony, Apple и т.п. Отсутствие собственных лидеров ещё больше пристёгивало СССР к клонированию западных устаревших моделей и не давало появляться собственных передовых технологий внутри страны. Советские НИИ и заводы, которые занимались клонированием западной техники, сидели на это клонировании как на наркотической игле. Западные компании в какой-то момент от клонирования всегда переходили к собственным оригинальным продуктам, то есть начинали уже конкурирование с лидером на равных. Что можно наблюдать на примере тех же смартфонов Samsung, которые наступают уже на пятки моделям Apple. В СССР же не происходило того, что можно назвать аккумуляцией технологического опыта, когда количество переходило в качество. В СССР, например, выпускали какой-нибудь магнитофон – ну ту же Весну-202 – которая была клоном старинных моделей Sony, но на базе выпуска Весны-202 не появлялся какой-нибудь новый уже полностью советский оригинальный магнитофон. Нет, если вдруг высшее руководство отрасли считало, что имеет смысл начать выпуск чего-то поновее, то просто брали более новый западный (вернее, японский) магнитофон и клонировали его. И опять весь цикл с отставанием, упрощением и ухудшением эталонного образца повторялся заново.

Таким образом СССР постоянно был страной технически отсталой. Парадокс. В стране была фундаментальная и прикладная наука на мировом уровне, в стране были компетентные инженеры и конструкторы, но при всём при том, когда дело доходило до конечно производства, советский потребитель получал всегда одно и тоже – ухудшенную кривую модель устаревшего западного аналога. И при этом ещё эта советская ухудшенная кривая модель устаревшего западного аналога никогда не находилась в советских магазинах в свободной продаже, а была дефицитом и купить её можно было лило чисто случайно («выбросили»), отстояв огромную очередь, либо «по блату» с переплатой «из под полы».

Конечно, есть граждане, которые на всё это возражают следующим образом: «Ну и что? Какая разница, ну купил себе человек магнитофон или фотоаппарат, или телевизор, которые на самом деле являются клонами устаревших западных моделей. В итоге-то человек всё равно себе это купил и получил нужную вещь». Я на это так отвечу. Для пролов, которые привыкли пристраиваться в конец очереди, это в самом деле нормально. Прол, который слаще морковки ничего в жизни не едал, шёл по улице и вдруг увидел очередь. Он пристроился в конец и задал знаменитый советский вопрос: «Чо дают?» Ну и купил на всякий случай, отстояв пару часов. А на качество ему плевать. Это, так сказать, общая схема развития пролов.

Но дело в том, что направление развития обществу задают вовсе не пролы, а более интеллектуальные, а потому более придирчивые и разбирающиеся в вопросе люди. Когда такие люди – а это, как правило, сильные и активные люди – ощущают, что они всегда должны довольствоваться только чем-то устаревшим и некачественным, тогда как, насколько знают эти люди, на Западе техническое развитие ушло уже далеко вперёд, такие люди делают вывод, что живут в отсталом обществе и начинают трансформацию такого общества, направляя его к тому идеалу, который они устанавливают сами для себя. А то, что каких-то конкретных пролов вполне устраивает тот хлев, в котором они (пролы) живут, таких людей заботит мало. Вот только и всего. А в остальном конечно ничего нет ужасного в том, что СССР всегда отставал от Запада в сфере электроники. Когда за варёной колбасой из Рыбинска надо ехать в Москву, поскольку в Рыбинске колбасы нет, ничего ужасного нет и в том, что музыку приходится слушать на советской ухудшенной кривой модели устаревшего западного аналога.

В комментариях к первой части моего эссе о героях фильма «Вам и не снилось» разразилась настоящая буря. Изрядное количество комментаторов прямо-таки ультимативно заявили, как им не нравится Татьяна Аксюта в роли Кати. Я был удивлён, мягко говоря, что сегодня, спустя 38 лет после выхода фильма, он ещё вызывает такие сильные чувства. Значит фильм прошёл проверку временем. Но я продолжу, а именно изложу свою версию того, что случилось с героями дальше. Только сделаю одну оговорку. Все почему-то воспринимают будущее Ромы и Кати через призму реальности, то есть того, что случилось в 1991 году и далее. Ну и начинаются фантазии на тему: а не спился ли Рома, а не стала ли Катя проституткой или бизнесвуман? А был ли у Ромы малиновый пиджак? Лично мне вот это как раз совершенно не интересно.



История Ромы и Кати была написана в 1979 году, а фильм вышел через год. В то время никому бы и в голову не пришло, что случится со страной через десять лет и как это перевернёт жизнь многих. И на самом деле в данном контексте фантазировать совершенно неинтересно, ибо можно придумать всё что угодно. Можно придумать, что в конце 90-х Рома стал молодым демократом и вошёл в команду Ельцина, потом был префектом, а в начале 90-х его застрелили бандиты. А можно, наоборот, представить его сторонником патриотов, который погиб в 1993 году, защищая Белый дом. Можно придумать, что Катя стала ездить в Турцию за кожаными куртками, которые продавала на рынке в Лужниках, а заработав таким образом начальный капитал, открыла сеть секс-шопов. А в итоге бандиты застрелили и её. А можно придумать, что она стала учительницей на нищенской зарплате и попала в свою бывшую школу, где над ней издевалась злая директриса. Можно напридумывать много ещё такой же скучной чернухи. Но лично меня это ничуть не трогает. Поэтому, кстати, мне совершенно не интересно читать «продолжение» этой истории, написанное дочкой Щербаковой. Это скучно. Потому что психологию характеров подменяют описанием драматических изменений общества. Любое описание общественно-политических изменений, случившихся с советским обществом в интервале от конца 80-х до начала 90-х будет более ярким, чем фантазии на тему, а кем стали Рома и Катя в этих обстоятельствах.

Я же беру за основу некую советскую данность советского 1981 года, когда Ромка вывалился из окна навстречу своей Кате. И вот они обнимают друг друга в сугробе сразу после падения. И фильм заканчивается.



Что именно об их дальнейшей судьбе выдумал бы конкретно я в том 1981 году, если бы я в том году был в том возрасте, в котором я сейчас? В 1981 году я бы точно не выдумал 1991 год, развал СССР, «лихие 90-е» и весь сопутствующий дикий антураж. Нет, я бы – да и любой другой на моём месте – в 1981 году мыслил бы продолжение исключительно в реальности СССР. Ибо тогда это было базовым чувством любого советского человека: СССР – это на века. Плох он или хорош, но он будет теперь всегда и никуда не денется. И вот исходя из этого условия я начинаю выдумывать будущее героев.

И сразу же, возможно, обескуражу кого-то из читателей. На самом деле я ничего не выдумаю. Я просто перескажу историю будущего героев «Вам и не снилось», которая уже была рассказана за четыре года до того, как на экраны вышел фильм «Вам и не снилось». Я вообще люблю временные петли. А эта мне нравится очень – будущее Ромки и Катьки уже было показано в одном фильме за несколько лет до того, как миллионы советских подростков и их родителей увидели фильм «Вам и не снилось». Правда в том другом фильме звали их не Ромка и Катька. Но, с другой стороны – какая в сущности разница. Ведь, в конце-концов, в повести, по которой был снят фильм «Вам и не снилось», героиню зовут не Катя, а Юля, но это же никого не обескураживает. Ведь все знают, что это один и тот же человек. Имена не важны. Важны характеры и обстоятельства места и времени.

В каком же фильме рассказывается про будущее Ромы и Кати? Это фильм 1976 года «Дневной поезд», снятый режиссёром Инессой Селезнёвой. Самое интересное – для меня – что в этом фильме не только показана будущность Ромы и Кати, но и композитором его также был Алексей Рыбников. Более того, даже музыка из «Дневного поезда» напоминает основную музыкальную тему из «Вам и не снилось». Вот, послушайте:



А вот для сравнения мелодия из «Вам и не снилось».



Это не одна и та же мелодия, нет – композитор уровня Рыбникова не стал бы прибегать к самоплагиату, но схожесть, в том числе в аранжировке, очевидная. В «Вам и не снилось» мелодия конечно более тревожная, но в целом обе эти мелодии легко можно было бы поменять между фильмами. Уж мелодия из фильма «Дневной поезд» легко вписалась бы в «Вам и не снилось».

«Дневной поезд» – спокойный такой фильм, местами чуть депрессивный, про жизнь ленинградской интеллигенции брежневского периода (напомню, снят в 1976 году). Мне этот мир – мир ленинградской интеллигенции – совершенно незнаком, но я предполагаю, что всё снято аутентично. В центре – история героини Веры в исполнении Маргариты Тереховой. Вере пытается устроить личную жизнь её мать Елизавета Михайловна в исполнении Риммы Быковой.



Елизавета Михайловна в прошлом актриса, чья театральная подруга Люба когда-то перебралась в Москву и у неё есть 42-летний сын Игорь Петрович, которого играет Валентин Гафт.



Естественно, подруги решили женить своих детей, поскольку и Игорь, и Вера никак не могут найти себе пару. Игорь приезжает в Ленинград на смотрины.



Хотя некоторый парафраз тут имеется – там и тут Москва и Ленинград, там и тут мамы, которые решают за детей их будущее и т.д., я вовсе не в истории Игоря и Веры вижу историю взрослых Романа и Кати из фильма «Вам и не снилось…»

В фильме «Дневной поезд» есть боковая сюжетная линия. У Игоря в Ленинграда есть старый друг – Гоша-Эдисон, как называет его Игорь. И он решает поехать в гости к Гоше, взяв с собой Веру.

Игорь называет своего бывшего друга Гошу Эдисоном, подчёркивая его гениальность в юности. Мол, в юности ему прочили великое будущее. У Гоши есть жена – Инга. Про Ингу Игорь говорит так: «Он женился на прелестном создании, обожавшем три вещи: стихи, театр и Гошу». К Гоше они приходят без предварительного звонка.



Гошу играет Виктор Борцов (Савва Игнтатьевич из «Покровских ворот»), его жену Ингу – Алла Покровская.



У Гоши и Инги есть дети. Поначалу показывают только дочку Катю пяти лет.



Учитывая, что Игорю 42 года, а они с Гошей играли в одной команде, Гоше примерно столько же.



Вера дарит дочке Гоши пластинку. В момент вручения подарка девочка спрашивает у Веры, есть ли у неё время, чтобы поиграть. Видимо родители не часто с ней играют, отнекиваясь знаменитым «у меня сейчас нет времени».



Увидев, что гости принесли дочке в подарок пластинку «Маугли», Инга – в прошлом, напомню, любившая стихи, говорит: «Отлично. Вместо кошмарного чтения на ночь будем ставить пластинку». Игорь в ответ цинично шутит: «Ещё проще давать на ночь хлороформ».



Игорь подтрунивает над бывшими талантами Гоши и, увидев дома кульман, шутит, что того надо уволить, поскольку Гоша не справляется с работой вовремя. По ходу выясняется, что детей трое. Инга повествует, что их достаточно трудно воспитывать без бабушек.



«Ясли, садик, продлёнка, это конечно очень хорошо, но в один прекрасный момент замечаешь, что у тебя растопыренные руки, словно ты повсюду ловишь свою Катьку, – жалуется она. – В трамвае уже не смотрят, толкают словно бабу с мешком». В общем, такая бывшая «прелестное создание», любящая стихи и театр, теперь по уши в быте и до чёртиков уставшая от своих троих детей. А бабушек, обратите внимание, нет. Почем их нет? А ведь им всего 42 года (примерно), стало быть их матери не такие уж и старые должны быть. Куда делись? Умерли? Возможно конечно. Но всё же, кажется, несколько рановато. А может просто бабушки живут в других городах? Кстати, а сам Гоша – откуда? Вот Игорь, он из Москвы. Причём по сюжету фильма похоже, что он и родился в Москве. Стало быть, если он знает Гошу с детства, и Гоша тоже должен быть из Москвы. А Инга? Но ведь Игорь её тоже ещё помнит, как «прелестное создание». Может тоже из Москвы? Стало быть Гоша и Инга из Москвы перебрались в Ленинград? Запомним.



«Катька должна ходить в детский сад, Юрка должен учиться, Игорь должен учиться и тренироваться – он же у нас хоккеист; папочка должен делать открытия, а что должна делать я, помимо того, что работаю, это вы понимаете сами» – рассказывает Инга.



Друзья идут в гастроном за «горячим» и прочей снедью к столу. У кассы Игорь расплачивается полностью – 7 рублей.



Гоша после небольшого сопротивления соглашается. Ясно, что с деньгами у него не очень густо. По ходу Гоша жалуется Игорю: «Тут выясняется, что нет проводов, кабеля, словно я прошу для себя». В общем, такая рабочая рутина типового инженера.

А это просто кадр реального ленинградского гастронома (для антуража и духа эпохи).



На фоне «упакованного» Игоря, Гоша смотрится несколько потёртым.



Обычное пальто, против дублёнки у Игоря; уже потерявшая форму шапка из кролика, старомодный портфель – в то время уже в моду входили дипломаты. В общем, обычный средний инженер, каких было множество.



Если в молодости он и мог заслужить прозвище Эдисон, то в своей настоящей жизни вряд ли его оправдал. Во всяком случае, именно так видится Игорю. Застолье. Как говорится, чем богаты.



Маленькая Катя, дочка Гоши и Инги.



Интересует ли эту Катю внутренний мир божьих коровок? Мне кажется – очень интересует.

Старший сын Гоши – Игорь.



Довольно необычная для советского 1976 года тарелка.



– А как поживают твои стихи, Инга? – неожиданно спрашивает Игорь.
– Вот мои стихи, – отвечает Инга, показывая на детей.



Гоша с умилением смотрит на жену. Видно, что он её по прежнему крепко любит, как и в юности.



И Инга этим счастлива.



Правда, кажется, Гошу она любит уже не так крепко, как в юности. Но это совсем мимолётно, когда она глядит на Игоря, декламирующего стихи из их общей юности.



Но в целом у них всё хорошо. Они любят друг друга и у них трое замечательных детей.



И хотя вряд ли Гоша и Инга часто могут накрыть такой стол да ещё с шашлыком (который Гоша делает в духовке своего изобретения) – но не в этом ведь счастье. По ходу выясняется, что Инга работает переводчиком в редакции. В общем, такая семья интеллигентов: муж-инженер, жена-переводчик и троё чудесных детей.

А Гоша что-то изобрёл и показывает Игорю.



Может всё же навыки Эдисона не растерял за прошедшие года? По крайней мере, Игорь отнёсся серьёзно к увиденному и стал грустить. Он вдруг увидел, что Гоша не просто занимается рутиной на работе, но и что-то изобретает и, похоже, что-то серьёзное.



Игорь начинает философствовать, что вроде всё у него получается и он даже уже начальник, а вот что он оставит после себя? Гоша ему на это: «Надо просто работать, к чему рассуждать, сколько дано нам осилить?» И дальше развивает простые идеи честного человека, который уверен, что делает нужное людям дело. Он честен, этот Гоша, и в юности был видимо таким же. Игорь, вдруг обидевшейся на то, что Гоша и в самом деле талантлив до сих пор, грубит Гоше, а через него и его жене Инге. И становится понятно, что Инга тоже всё ещё любит Гошу. Просто ей немного грустно, что её в трамвае теперь толкают, как бабу с мешком.



Вот и всё. На этом весь этот эпизод и заканчивается. Больше ни Гоша, ни Инга, ни их замечательные дети в фильме не фигурируют. Что о них можно сказать? Они полюбили друг друга в юности. Оба тогда куда-то стремились – он подавал большие надежды. Она любила стихи и театр, а теперь работает переводчиком. В молодости они, похоже, жили в Москве, а теперь живут в Ленинграде. Они оба до сих пор любят друг друга – Гоша так стопроцентно любит Ингу точно также, как и в молодости. И у них трое детей, которые конечно же похожи на них в детстве и молодости. И ещё у них нет бабок, поэтому дети отнимают у Инги все силы, которые остались от работы и быта.

Вот это и есть будущее Ромы и Кати из фильма «Вам и не снилось». Оно не грандиозное, не трагическое, не романтическое – это обычное будущее людей, которые пронесли свою любовью до зрелого возраста. А вы ожидали какого-то другого будущего? Другого у них быть не могло. Если использовать язык романа «Конец вечности» Айзека Азимова, то эта самая лучшая Реальность, которую выбрали себе Рома и Катя. Помните, как там у Азимова?

«Из всех Реальностей я выбрала ту, в которой меня послали в 482-е Столетие, где я сначала встретила Финжи, а затем тебя. Я выбрала ту Реальность, в которой ты любил меня; Реальность, в которой ты взял меня в Вечность, спасая от Изменения и спрятал в моём родном Столетии… Мы отправились с тобой в это Столетие… и остались в нём до конца наших дней. Я видела, как мы любили друг друга и были счастливы. Это совсем не смешно. Я выбрала ту Реальность, в которой существует наша любовь».

Катя выбрала ту Реальность, где существует их с Ромкой любовь. Они отправились в эту реальность и жили там – впрочем, думаю, они всё ещё живут в этой Реальности – до конца своих дней. Они любили друг друга и были счастливы. И это совсем не смешно. А то, что в этой Реальности их уже звали не Рома и Катя, а Гоша и Инга – совершенно не важно.

Разумеется, следует объяснить, как же они попали в эту Реальность.

Вот они сидят в сугробе мгновение спустя Ромкиного падения. Что дальше?



Вернёмся немного назад – мы ведь может путешествовать во Времени. Некоторые читатели уже обратили внимание на одно обстоятельство, которое в фильме «Вам и не снилось» никак не интерпретируется. А именно – квартира роминой бабки.

Вопрос: а как вообще Рома мог уехать из Москвы в Ленинград и продолжать учёбу уже там, в какой-то тамошней ленинградской школе? Те времена были весьма строги в плане проживания людей. А уж чтобы просто так поменять школу, переехав из одного города в другой – это извини, шалишь. Рома должен был получить прописку в квартире бабки, хотя бы временно. Только тогда его бы приняли в новую школу в Ленинграде. Остаётся, правда, за кадром, вопрос о том, а кто, собственно, ходил по инстанциям в Ленинграде, чтобы Рома стал учиться в новой школе. Бабка исключается – по легенде она прикована к кровати. Ну ладно, допустим сперва вместе с Ромой ненадолго приехала его мать, а оформив все документы, вернулась в Москву.

Есть и ещё одно, куда более важное обстоятельство. Важное не для Ромы, но для его матери. Квартирный вопрос! В Ленинграде бабка живёт в роскошной по советским меркам квартире где-то в центре. В отличие от фантазий нынешних моделистов-конструкторов, никто в СССР не отдавал (тем более, бесплатно) квартиры людям. Квартиры были государственными, а люди в них были прописаны на правах аренды. В стандартном варианте, когда семья состояла из людей разных поколений, смерть одного члена семьи ничего принципиально не меняла, поскольку в квартире оставались прописанными другие члены семьи. Но что происходило с одиноким человеком, вернее с его квартирой, когда он умирал? А происходило то, что и должно было происходить – она возвращалась государству. Квартиру никому завещать человек не мог. И в случае, который показан в фильме «Вам и не снилось», если бы бабка умерла и никто другой из членов семьи не прописался бы в этой квартире до её смерти, семья Лавочкиных на эту квартиру претендовать не могла бы – эта квартира никогда не принадлежала бабке, а была государственной. Бабка умерла – государство (в лице исполкома местного Совета) снова забирало себе квартиру и могло вселить в неё кого посчитало бы нужным. Но уж точно не Лавочкиных из Москвы. Тоже самое было бы даже и в том случае, если бы бабка жила не в другом городе, а в Москве.

Что же делать? Как оставить квартиру за собой? Да в принципе очень просто. Бабка могла прописать себе на жилплощадь любого своего родственника, например, дочку или внука. В этом случае, даже после смерти бабки, в квартире оставался бы прописанным этот родственник, и квартира сохранялась бы за ним. Бинго! Вопрос только в том, кого туда прописать. Если бы мать прописалась в квартире у бабки, то по советским законам она не могла бы продолжать работать в Москве, а должна была бы перебраться в Ленинград и работать там, по месту прописки. В этом, собственно, глубинный смысл её фальшивых раздумий в сцене с обсуждением болезни бабки: «Надо ехать – надо увольняться».



Но выход есть – пускай туда едет Рома и прописывается у бабки. Разумеется, ему придётся окончить в школу в Ленинграде – ведь он не сможет вернуться в Москву и пойти в старую школу даже если бабка выздоровеет, поскольку тогда ему придётся выписываться из ленинградской квартиры и прописываться заново в московскую. Но с точки зрения Ромы это не очень ужасная ситуация. Потому что потом-то, после школы, он может вернуться в Москву абитуриентом и, поступив в московский ВУЗ, уже снова жить в Москве как формальный ленинградец. А может ещё что-нибудь случится, может отец Ромы приедет в Ленинград и пропишется в квартире – он всё равно вечно на больничных сидит. В общем, Рома не очень ясно представляет себе будущее, но в целом ситуация ему видится неприятной, но не драматичной.

Дальше события разворачиваются стремительно. Катя, не вынеся пытки неизвестностью, ломится в Ленинград.



Она находит дом роминой бабки – адрес-то у неё есть – и заходит во двор.



Ромка видит её и, не имея возможности выйти в дверь, где глухую оборону заняла бабка, лезет в окно.



Выпадает в сугроб.



Дальнейшее по фильму известно. Но что стало с бабкой, которая всё это и придумала, не предвидя таких последствий? Про неё хоть кто-то подумал? А ведь Ромку-то бабка любит, как своего внука, хоть любит и весьма странною любовью.



А я скажу, что с ней стало. После того, как Ромка выпал из окна у неё на глазах, бабку сразил удар. Теперь уже самый настоящий, без дураков. Она рухнула на пол. Если бы Ромка был дома, он конечно же помог, вызывал Скорую. Но Ромка-то в этот самый момент сам нуждался в помощи, валяясь в сугробе с повреждениями. В общем, в поднявшейся суматохе про бабку все забыли. А бабка лежала дома на своём полу, не в силах пошевелиться. Время уходило. В итоге, печальный финал этой авантюры – ромина бабка умерла от инфаркта.

И как не цинично это звучит, смерть бабки сразу решила все проблемы. Во-первых, Рома оказался единственным хозяином роскошной (по советским меркам) квартиры в центре Ленинграда и стал там жить после того, как выписался из больницы. Во-вторых, Кате теперь не нужно было искать ночлега. В-третьих – ну вы поняли, теперь Рома и Катя могли жить в этой квартире, ни о чём не беспокоясь.

После всего пережитого, Катя ультимативно заявила Ромке, что теперь она его никогда не бросит и в Москву без него не вернётся. Когда он спросил, а как же школа, Катя ответила: «Да гори она синим пламенем, эта школа. Мне и так тройки только из жалости натягивали. В конце концов потом в вечернюю пойду». С родителями тоже удалось договориться. Катина мама давно уже поняла, что дочка стала взрослой. Отчим конечно взгрустнул, поняв, что теперь с пелёнками и маленьким он будет заниматься единолично.



Но, с другой стороны, зато отдельная квартира на Юго-Западе Москвы теперь полностью переходила в его распоряжение.

С матерью Ромы было тяжелее. Узнав, что от инфаркта скончалась её собственная мать, что сын Рома чуть не разбился и, что – самое страшное – теперь Рома будет жить в Ленинграде с Катей в бывшей бабкиной квартире, Вера Васильевна Лавочкина чуть не рехнулась.



Но потом взяла себя в руки и решила, что по крайней мере хоть Рома и будет теперь жить с Катей, но по крайней мере свадьбы не будет, а значит не надо будет сидеть за свадебным столом с ненавистной матерью Кати.

А Рома и Катя зажили счастливо. Ещё бы! Родоков нет, а в их полном распоряжении отдельная квартира в Ленинграде. Деньги им конечно высылали родители. Хотя и немного, но им не привыкать. Рома днём ходил в школу, а после школы они бродили по красивым проспектам, любуясь городом на Неве. Иногда к ним приезжали друзья – бывшие одноклассники из Москвы, и они устраивали шумное веселье. Постепенно Рома и Катя привыкли мыслить себя ленинградцами, а не москвичами. Им очень понравился Ленинград и они уже не помышляли о возвращении в Москву. А дальше всё совсем просто.

После окончания школы Рома поступил в институт уже в Ленинграде. Это был, правда, не Московский физтех, но это не так и важно. Катя, как ни странно, получила всё же свидетельство о среднем образовании. Её отчим смог уломать директрису, намекнув, что если та не выдаст Кате аттестат, он, отчим, обратится в районо и тогда вся эта история всплывёт. Директриса испугалась за репутацию школы и аттестат выдала, правда при этом шипела про «яблоко от яблоньки», но никто её уже не боялся.

Получив аттестат, Катя – не без влияния Ромы – тоже решила поступать в институт на следующий год. У неё и раньше были склонности к гуманитарным дисциплинам, а про то, что ей тройки натягивают из жалости, это она писала Роме просто чтобы он вернулся поскорее. На самом деле тройки ей натягивали только по математике, физике и химии, а вот по русскому языку и литературе у неё были пятёрки. А как иначе? Она ведь любила стихи и театр. Ведь не зря она так нравилась учительнице литературы Татьяне Николаевне, которая и сама в прошлом увлекалась театром. Да и по инязу у Кати была твёрдая четвёрка. В общем, позанимавшись годик, она поступила в Ленинградский университет на факультет иностранных языков. Одним из преподавателей у Кати, кстати, был очень милый дядечка – Андрей Павлович Бузыкин. Катя была у него одной из любимых студенток. А вот в личной жизни у него было… Впрочем, это уже другая история.

Вскоре Ромка и Катя поженились. На свадьбу к ним приехал почти весь бывший класс. Даже Алёна-математик. Приехала и бывшая учительница литературы Татьяна Николаевна, вместе со своим мужем – учителем физкультуры. А её бывший усатый любовник Михаил, как Татьяна Николаевна приватно рассказала Кате, погиб. Его послали в длительную командировку в Афганистан врачом, куда он поехал вместе со своей лаборанткой-симулянткой. Самолёт, в котором они летели, был подбит душманами, когда заходил на посадку в аэропорту Кабула. Все погибли. Включая и лаборантку, на которой Михаил женился незадолго до командировки. Катя по этому поводу даже всплакнула. Татьяна Николаевна тоже. Но потом они пошли танцевать под Тото Кутунью и про бывшего любовника Татьяны Николаевны больше не вспоминали.

На свадьбе была также мама и отчим Кати, а также мама Ромы. Отца Ромы на свадьбе не было, потому что, как сказала ромина мама, у него снова разыгрался радикулит и он не мог выехать из Москвы. Как ни странно, матери Ромы и Кати на свадьбе не ругались и даже под конец вместе спели песню «Листья жёлтые над городом кружатся», что, возможно, ознаменовало начало если не дружбы, то, по крайней мере, улучшения отношений.

А потом Рома закончил институт и стал работать инженером в городском хозяйстве, дома занимаясь какими-то изобретательствами. Затем закончила университет и Катя. Преподаватель Бузыкин помог ей устроиться переводчицей в одно ленинградское издательство. Вскоре у них родился первенец – сын. Ещё через несколько лет, второй, а потом и дочка, которую назвали Катей. Всё бы хорошо, но бабки жили в Москве и не могли помогать заботиться о внуках. Поэтому Катя постепенно перестала ощущать себя маленькой девочкой, вокруг которой вьются молодые мужчины. Она стала замечать, что в трамвае уже на неё мужчины не смотрят, а толкают словно бабу с мешком. Иногда к ним приезжали друзья из Москвы. Тогда они делали шашлыки в духовке, которую немного модифицировал Рома так, чтобы мясо не подгорало. Иногда Роме казалось, что Катя стала его любить меньше. Но это ему только казалось. Просто свою любовь к нему она частично перенесла на их детей. Ведь они заменили ей стихи, и театр, да и внутреннюю жизнь божьих коровок. И глядя на сыновей, она видела своего Ромку в молодости.

Вот и вся история. Так я увидел бы её, если бы придумывал в 1981 году и не знал, что в 1991 году СССР исчезнет. Ничего сенсационного. Это просто будущее Ромы и Кати, которое случилось с ними в далёком советском прошлом. Это та Реальность – из множества возможных – которую они выбрали для себя. Они и сейчас также любят друг друга. И будут любить до конца. Вряд ли они умрут в один день. Но тот, кто переживёт первого, умрёт в течение ближайшего года. Ведь они не могут долго жить друг без друга. Это совсем не смешно. Потому что они выбрали ту Реальность, в которой существует их любовь

Как известно, знаменитый фильм Ильи Фрэза «Вам и не снилось» снят по одноимённой повести Галины Щербаковой. Говорят, что дочка Галины Щербаковой написала продолжение. Но меня это «продолжение от дочки» не интересует. Вообще, всяк имеет право на сиквел. Почему бы и дочке не написать его? Но, с другой стороны, почему бы и мне не попробовать себя в этом жанре? На масштабный сиквел я замахиваться конечно не собираюсь, но высказать некоторые свои предположения о будущем героев фильма «Вам и не снилось», готов. На эту идею меня навёл пост «Махровая эгоистка», который написала zina_korzina.



Мне нравится её необычный, порой парадоксальный взгляд на героев популярных советских фильмов. «Махровая эгоиста» меня зацепил тем, что в целом соглашаясь с посылом, я не согласен с выводом. Да, Катя из «Вам и не снилось» ведёт себя эгоистично по всем фронтам. И да, про Катю можно сказать то, что в сердцах сказал фотограф Орешников про свою невесту: «Не такая уж ты и красивая» (комедия «Зигзаг удачи»). И мама у Кати в исполнении Ирины Мирошниченко несколько раздражает, например тем, что уж очень презрительно отзывается о папе Ромы («Когда-то мы с ним целовались – вспомнить противно»). И громилу Алёну конечно тоже жалко – Ромка мог бы достаться ей, но тут откуда-то к ним в класс принесло эту пигалицу Катю. А Катя и у в учёбе звезд с неба, судя по всему, не хватает, а под финал, когда её разлучили с любимым, так и вовсе стала получать тройки только из жалости учителей. В общем, всё так. Но я не согласен с тем, что Катя бросила бы в итоге Ромку и что она является чуть ли не эдакой «чёрной вдовой», которая получив то, что ей нужно, затем выбрасывает избранника.

Катя в фильме эгоистична, да. Но это эгоизм Джульетты. Она без памяти любит своего Ромку-Ромео, и ничего её не интересует кроме того, чтобы он был рядом. И ради этого она готова на всё. А разве настоящая любовь бывает неэгоистичной? Разве тот же Ромка не эгоист в свой любви? Ему тоже плевать на мнение его матери. А его матушку, которая в блестящем исполнении Лидии Федосеевой-Шукшиной превращена чуть ли не в исчадие ада, понять тоже можно. Ведь её вечно больной муженёк, Лавочкин-старший (Альберт Филозов), когда-то в юности без памяти любил будущую мать Кати и только ценой каких-то, не раскрытых для зрителей интриг, будущая мадам Лавочкина заарканила его в свои тенёта. И вот представьте такую картину. Роман и Катя женятся. И случается страшное – Вера Васильевна Лавочкина будет вынуждена всю свадьбу сидеть за одним столом с Людмилой Сергеевной Шевченко (мамой Кати), да ещё наблюдать, как её благоверный увивается вокруг неё, подливая то наливок, то подкладывая заливную рыбу с салатиком. Да от одного этого маме Ромы должно было сорвать башню напрочь.



А самому Ромику – до лампочки. У него любовь. И единственная брешь в его любовном эгоизме, которую удалось пробить его матушке – больная бабушка.

Кстати, от сюжетной линии с бабушкой меня в своё время как-то обдало холодом. И вовсе не из-за коварного злого умысла. И не из-за финальной сцены. А вот из самого факта – бабушка сильно заболела. И оказывается, что ничего не остаётся делать, кроме как какому-то члену семьи ехать в Ленинград ухаживать за ней. Словно это всё на каком-то бездуховном Западе происходит. Но ведь это СССР, это город Октября. Там же – как мы привыкли думать с детства – самая лучшая бесплатная медицина, и старикам всегда почёт. Да ведь бабушку должны были обихаживать заботливые доктора и участливые медсёстры в самых лучших советских бесплатных больницах. А оно вон как выходит.



Старый человек заболел и это бьёт по её дочери, которой ничего не остаётся, кроме как бросать работу и ехать в другой город, чтобы там сидеть возле матери-старушки. Где знаменитая самая лучшая бесплатная советская медицина и почёт старикам? В общем, очень холодная ситуация в свете общей концепции СССР. А кто скажет, что ведь это всё злой вымысел, специально чтобы услать Рому куда подальше, так ведь если был бы иной выход, то Рома, который был прежде всего заинтересован никуда не уезжать, тут же сказал наверняка: «Почему бы бабушке не полежать в самой лучшей советской больнице?» Но даже Роме понимал, что такого варианта нет.

Фильм «Вам и не снилось» я впервые посмотрел в мае 1981 года. На него потащил меня мой друг. Друг мой был влюблён и он уже второй раз смотрел этот фильм. Собственно, потому что на него большое впечатление произвёл первый просмотр, он захотел, чтобы и я заценил этот фильм. Но я влюблён (тогда, в мае 1981-го) не был и пошёл на фильм скептически настроенным. Конечно я уже слышал трезвон про «Вам и не снилось». Смотрел Кинопанораму с Эльдаром Рязановым, на которую были приглашены исполнители главных ролей: Татьяна Аксюта и Никита Михайловский. Татьяне Аксюте, как выяснилось, было 23 года и она был старше Никиты Михайловского, а играла его одноклассницу. Я как-то скептически к такому относился. В общем, на этот фильм я пошёл исключительно дружбы ради. Когда наконец-то закончился традиционный тягомотный киножурнал «Новости дня» с его раздражающими оптимистичными фанфарами, и появился заглавный титр «Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им.Горького», я был настроен более чем скептически, ожидая потери полутора часов на просмотр скучного «фильма про любовь».

А потом на полностью чёрном экране появилось название «Вам и не снилось…»



И прозвучал первый аккорд, очаровавший меня, как когда-то первый загадочный аккорд битловской «A Hard Day’s Night»; и зазвучал легка потусторонний загадочный женский голос: «Ветер ли старое имя развеял, нет мне дороги в мой брошенный край…». К первому голосу присоединился второй: «…если увидеть пытаешься издали – не разглядишь меня, не разглядишь меня, друг мой, прощай!». Последний слог ушёл эхом куда-то в чёрное звёздное небо. И вдруг – «Я уплываю, и время несет меня с края на край…»

Илья Фрэз – вообще один из лучших, если не самый лучший советский режиссёр по разряду детских и юношеских фильмов. Но в данном случае он сделал вообще гениальный ход, поставив с самого начала полную версию одной из лучших песен Рыбникова. Алексей Рыбников – это уже половина успеха фильма, причём с первых же секунд. Я сдался сразу. Весь мой скептицизм исчез. Мне фильм понравился. Мне понравились и Катя, и Роман. Мне понравилось всё, что в фильме должно было понравиться и вызвало неприятие всё, что было выведено в качестве негатива. В мае 1981 года я заканчивал 9-й класс, а на экране была показана жизнь девятиклассников, а затем десятиклассников. Это был мой фильм, про моё поколение. Я ничуть не отождествлял себя в киношным Романом – я был совершенно другим – но в целом, в показанной школьной жизни я не находил фальши. Конечно, вряд ли бы я и мои одноклассники стали молиться фонарному столбу, но в остальном всё было очень и очень, так сказать, приближено к боевой обстановке средней московской школы 1981 года. Потом я фильм смотрел много раз. И конечно нашёл немало всяких деталей, к которым можно придраться. Но тогда, в первый просмотр, фильм «Вам и не снилось» меня покорил. Это был мой фильм. Мой друг точно понял, что фильм произведёт на меня сильное впечатление.

Да, возможно всё хорошо в своё время. Ведь кого мы ищём первым на групповой фотографии? Конечно же себя. Так устроен человек. Поэтому и в кино нам больше всего нравится то, что показывает именно нашу жизнь. К фильму «Розыгрыш» я был равнодушен – это не про моё поколение. Фильмы типа «Гостья из будущего» меня не трогали сильно, как и фильмы типа «Курьёр» – интересно, хорошо снято, но «не моё». А «Вам и не снилось» в моём случае попало в самую десяточку.

Я остановился на собственных впечатлениях от фильма, чтобы пояснить, почему этот фильм потом стал одним из моих любимых и я не раз, после очередного просмотра (благо с помощью видеомагнитофонов это стало легко) мысленно представлял – а что дальше? Ну вот Ромка свалился с верхнего этажа в сугроб и Илья Фрез его спас (в отличие от убившей его в повести Галины Щербаковой). Вот во двор входит Катя в тот самый момент и видит это падение, видит своего любимого с переломами ног и бросается к нему с криком «Ромка!». А что дальше? Что у них будет дальше?



Ну конечно – скорая помощь. Больница. Но как Катя посмотрит в глаза бабушке Ромки, которая по сути чуть не убила его? Впрочем, Катя ведь ещё не знает, что всё подстроено. Это знает только Рома. А где она вообще будет ночевать? В квартире у бабушки? Не очень похоже, чтобы жёсткая волевая старуха, какой сыграла бабушку Ромки Татьяна Пельтцер (которую Фрез считал своим талисманом), согласится принять Катю под свой ров даже в свете произошедшего.

Что скажет Ромка своей бабке и своей матери? Вопросы, вопросы, вопросы… И я сам давал себе на них ответы. Я вообще часто сочиняю разные сюжеты в голове – если бы перевёл в повести и романы хотя бы половину, стал наверное маститым писателем. Но, увы…

Так вот, мой ответ таков. Ромка и Катя любили друг друга сильно. Именно как Ромео и Джульетта. Собственно, упоминанием про Вестсайдскую историю Щербакова намекает, что собирается рассказать историю советских Ромео и Джульетты (поэтому в повести героиню зовут не Катей, а Юлией, т.е Джулией-Джульеттой). У Шекспира влюбленные гибнут. У Щербаковой гибнет только Рома-Ромео. У Фреза оба остаются живыми. Но, естественно, как сказал бы Дживс, зная психологию индивидуума, можно сказать, что если любовь Ромы и Кати даже до Ленинграда была сильной, то после того, как Ромка чуть не погиб, да ещё на глазах у Кати, её любовь к нему должна была превратиться в навязчивую страсть и взлететь до немыслимых высот. После этого она уже не могла его отпустить никуда и никогда. Тут без вопросов. Именно такой Катя показана в фильме. Пожалуй она бы в больнице ночевала, пока Ромка не выздоровел. А кроме того…

Вы никогда не задумывались – а насколько близкими были отношения у Романа и Кати? Ну то, что они обнимались и целовались – это понятно. А был ли у них настоящий секс? В формате пуританского советского официоза ответ на этот вопрос должен быть однозначны – конечно нет! Это же советские подростки, комсомольцы, никакого секса до замужества, тем более в школе – в школе! – у них быть не могло. Однако что об этом говорит сам Илья Фрез языком кинематографа? Рассмотрим подробнее один из эпизодов фильма.

Итак, родители в летние каникулы перевели Ромку в другую школу, с математическим уклоном. Катя этого ещё не знает и радостная возвращается домой. В подъезде она сталкивается со своей соседкой Зоей.



Зоя, судя по всему, девица разухабистая и у неё уже есть целый ворох историй. Она сообщает Кате, что какой-то парень к ней приходил и звонил до посинения и уточняет: «У тебя с ним что?». Катю возмущает само предположение, что у неё с Ромкой могут быть какие-либо ещё отношения, кроме чисто платонических и отрезает: «Зоя, не надо, слышишь». Зоя настаивает: «Ничего не надо? Ни совета, ни пожелания?»



«Ни-че-го не надо» – ариткулирует Катя, намекая, что она хорошо поняла Зою, но у неё с Ромой «нет этой гадости». Зоя тушуется: «Кать, не сердись. Ну ты же знаешь, что я дура». «Дура, дура, а пять рублей в день имею», – как сказала мартышка из одного анекдота. В общем, зритель понимает, что Зоя – девушка бывалая и советов с пожеланиями у неё ворох. И всё в сфере как раз «этого самого». Татьяна Аксюта позднее вспоминала, что Илья Фрез заставил их снять пять или шесть дублей этого простого, вроде бы, момента. Значит эпизод этот был важен для развития дальнейшего подсюжета.

Снова задумаемся: вот Катя получила эту порцию зоиных «ничего не надо, ни совета ни пожелания?». Она же поняла прекрасно, что именно имеет в виду Зоя. И не может быть, чтобы ей, 15-летней девушке, самой такие мысли не приходили в голову. Она, положим, как девочка интеллигентная от себя их гнала, а при публичном вскрытии этой темы наигранно возмущается: «Зоя, не надо, слышишь». Это возмущение тем, что Зоя своими намёками оскорбляет их с Ромкой любовь или же.. Или же это боязнь, что её тайные мысли стали кому-то известны? Вот Катя поднимается в лифте и заходит в свою пустую квартиру. Родители-то ещё на юге – Катя и так с трудом согласилась с ними поехать, но с условием, что вернётся в Москву раньше. Итак, вот она ходит по своей пустой квартире. С одной стороны радостно – она снова дома, в котором множество милых сердцу личных мелочей, да кроме того сегодня она обязательно увидится с любимым Ромкой. А с другой стороны – предыдущий мимолётный диалог с многоопытной Зоей не возникает ли у неё в мозгу хотя бы на миг? Вон она, пустая квартира. Родителей нет не только сейчас, но их и ночью не будет. Что, она вообще об этом не думает? Но идём дальше по фильму.

Вот Катя совершено умиротворённая своим счастьем в объятиях своего Ромки говорит ему: «Рома, давай больше никогда не расставаться». Катя уверена, что это не более чем фигура речи. Конечно они с Ромой больше никогда не расстанутся. С чего бы?



Но Рома «в думу погружён» собирается духом и сообщает, что теперь будет учиться в другой школе, поскольку она физико-математическая. Вот именно тут Катя и произносит свою эгоистическую фразу: «Зачем тебе это проклятая математика?». Конечно она хочет произнести: «Зачем тебе математика, когда есть я?» Эгоистично? Эгоистично. Ну а кто бы на её месте сказал иначе. Согласитесь, скажи Катя: «Вот молодец, Роман, в той школе ты лучше подготовишься к поступлению в институт, а видеться мы с тобой будем после школы» и зрители бы освистали этот эпизод. «Не верю!» – заявил бы любой зритель, скажи Катя что-то иное в данной ситуации. «В любви каждый старается для себя» – как сказал тёзка Кати, служанка графини Винтер из романа «Три мушкетёра». Именно так – в любви каждый старается для себя. Вот и Катя старается для себя. А как иначе? Какая-то математика хочет заслонить от неё её Ромку. Зачем ему это математика? Ясно же – незачем.



Плюс, Катя своим женским – пусть ещё совсем юным – чутьём понимает то, чего не понимает ещё лопух Ромка. «Нас же нарочно хотят разделить, как ты этого не понимаешь?» – говорит она ему встревожено.



Ромка в ответ говорит нечто отвлечённо напыщенное: «Но ведь это глупо – нас ведь разделить нельзя». Но у Кати во взгляде мелькает что-то эдакое. Что значит «разделить нельзя»? Очень даже можно! Они же всё ещё дети. Что родители сказали, то они и сделают. Вон, сказали Ромке идти в другую школу – и пошёл. «Разделить нельзя». Увы, можно. А когда точно уже нельзя будет разделить?

Вот скажите, можно ли отвергнуть, как недостоверное, предположение, что в эту самую минуту Катя подумала, что единственное чего она хочет, и единственное, что точно не даст им разлучиться – это замужество. О нет, она не о сексе думает – уж точно не в это мгновение. Но раздумывать-то тут долго не о чем: если надо, чтобы тебя не разлучили с любимым, надо состоять с ним в браке. Тогда всё остальные – по боку. А вот тут, кстати, могла всплыть в памяти и Зойка с её «ничего не надо? Ни совета, ни пожелания?».

Дальше жизнь вроде как-то устаканилась и потекла в привычном школьном русле. Частично Катя успокоилась. Да, жалко что Ромка в другой школе. Но в такой ситуации есть даже свои плюсы. Во-первых, ожидание усиливает радость встречи – это уж Катя на своей шкуре испытала. А, во-вторых, наверное в классе быть девушкой Ромы, когда самого Ромы в классе нет – это довольно-таки приятная должность, учитывая, что Рома пользуется среди бывших одноклассников большим авторитетом. Ну как бы то ни было. Но Рома преподносит Кате ещё один удар.



Сцена в автобусе. Рома хочет рассмешить задумчивую и немного грустную Катю:

– А ты знаешь, кто со мной теперь в одной школе?
– Конечно знаю. – меланхолично отвечает Катя.

Ещё бы ей не знать, что её главный конкурент – также по уши влюблённая в Ромку верзила Алёна-математик – последовала за Ромой в новую школу. Нет, Ромка в самом деле такой дурак? Не понимает, что Катя только об этом и думает? Она без памяти любит Ромку, даже пыталась наивно отговорить его уходить в другую школу, что у неё не вышло, и вдруг она узнаёт, что влюблённая в Ромку Алёна теперь учится вместе с её Ромео. И может даже сидеть с ним за одной партой. И лопух Рома не находит ничего разумнее, как сыпануть добрую понюшку соли на катину рану. Катя тут же требует, чтобы Ромка подтвердил, что её опасения беспочвенны и что Ромка по прежнему принадлежит ей.



– А она тебе совсем не нравится? – почти повелительно вопрошает Катя?

Ну ответь ей, дубина, что конечно Алёна ему ничуть не нравится. Но Рома начинает шутить:

– Алёна? Нравится.



Катя смотрит на него почти с возмущением. Рома продолжает шутить:

– Нравится как всё большое, как слон, например, или Останкинская башня.
– А ты ей нравишься. – уже не может сдерживать себя Катя.
– Это я заметил, – отвечает этот конченный придурок. – Она меня домой провожает. Идёт рядом, как конвоир.



– Ну? – требует Катя.
– Ну что «ну», – отвечает Ромео. – Я не умею разговаривать с неживой природой; я иду и думаю о тебе, она мне не мешает.



Может быть при безостановочном просмотре это не очень бросается в глаза, но в покадровом изучении сцены хорошо видно, как отлично сыграла Татьяна Аксюта всю гамму чувств, которые моментально сменяют друг друга на её лице. От почти полной безучастности на первое замечание Романа про Алёну-математика, затем тревожная просьба декларировать, что Алёна ему не нравится, затем раздражение на его шутку про Останкинскую башню и уже нескрываемое предчувствие беды, исходящей от этой каждый день идущей рядом с её Ромео верзилы и, наконец, финальное – она прикусывает губу и думает о чём-то своём. Мы понимаем, о чём в этот момент подумала Катя – надо предпринимать самые радикальные меры. Кажется, она решилась. Но всё же ещё одна последняя наивная попытка спасти положение полумерами:

– Слушай, а попросись обратно в нашу школу…
– Кать, ну давай потерпим, – отвечает ей Рома.



– Ведь помнишь, ты говорила, мы всё можем вынести.

Идиот. Он не понимает, что вынести разлуку Катя может. Но она уже не про разлуку во время уроков думает, а про то, что Роман, который как-то очень некачественно отвечал, что ему не нравится Алёна – он явно этого не сказал, а только отшутился, чего женское сердце Кати сразу отметило – вот так походит молча с Алёной-математиком месяцок-другой, потом в кино сходит, вроде как из жалости к Алёне, а потом пошло-поехало. Нет, всё. Вариантов больше нет.



– А ты придёшь ко мне в воскресенье? – вопрошает она своего Ромку.
– К тебе домой? – телится ещё Ромео.
– Угу – почти умоляет Катя.
– Конечно приду – после секундной задержки говорит Рома.
– Обязательно приходи!



У Кати сразу улучшается настроение. И почти без всякого перерыва, возвращаясь к началу разговора и расшифровывая, для чего, собственно, пригласила Ромку домой:

– Алёна ведь некрасивая, правда?

Рома и на это не отвечает. Что тут? Либо он, как порядочный человек, считает недопустимым за глаза обсуждать достоинства и недостатки девушки, которая в него влюблена, либо… либо он вовсе не солидарен с Катей в утверждении, что Алёна – некрасивая. Тем более, что Алёна вовсе не некрасивая.



Она конечно совершенно другая – крупная кость, что называется. Зато фигуристая. В общем, такая запросто может доверчивого хиляка Ромку, который «слишком порядочный», охомутать. К тому же у них общий интерес – математика. Кате с ней тяжело соревноваться на длинной дистанции. Но, в принципе, это уже не важно. Всё решено.

Отличная сцена. Длится всего 1 минуту 3 секунды, что не очень много, но именно в этой сцене происходит драматическое изменения в характере Кати. От юной нимфы, оберегаемой мамой, и думающей о внутреннем мире божьих коровок, от влюблённой девушки, которой делается противно от того, что соседка может подумать, что она с Ромкой делает что-нибудь ещё, кроме хождения по травке, держась за ручку, Катя становится женщиной, которая понимает, что за своё счастье надо бороться, сметая преграды на пути. И в этом смысле слова, которые чуть позже по-командирски отчеканит Ромина бабушка его матери – «Нужно иметь волю, характер; реки поворачивают вспять» – уже могла бы сказать самой себе Катя. Катя поняла, что для того, чтобы не дать отнять у неё Ромку, она сама должна стать такой, каковы его родители? Да, именно так. Пусть подсознательно, но она это поняла.

И вот сцена в квартире. Катя ждёт Ромку, который должен сейчас прийти.



Какая-то она слишком задумчивая и грустная. Будто она не радостна от предвкушения, что сейчас увидится с любимым, а с тяжёлым сердцем ожидает чего-то, что вводит её в состояние печали. Но вот звонок, и она, словно радостно виляющая хвостом при виде хозяина собачка, бежит открывать.



Рома попал под дождь, но прятал от ливня цветочки. Кстати, зачем прятать цветы от дождя? Но зато он смог продемонстрировать свой оголённый торс.

Катя требует, чтобы Ромка избавился от мокрой одежды, дабы не заболеть.



Флиртуя, она шуточно бьёт его кулаком по заднице и требует снять также и джинсы. Процесс пошёл. Двоё влюблённых, пустая квартира, Джульетта начинает раздевать Ромео.

Но как подступиться? А вот как. Чтобы Ромка не заболел, надо его срочно растереть водкой.



Сперва они шутят и дурачатся, но постепенно шутки замирают.



Возможно впервые Катя прикасается к обнажённому телу своего любимого Ромки.



Ромка берёт инициативу в свои руки (в прямом значении этого слова).



– Я тебя выгоню, – полушёпотом говорит Катя, прижимаясь лицом к груди любимого.
– Нет. – говорит тот и начинает целовать её волосы.



И произносит то, чего и ждала от него Катя: «Вот так на всю жизнь». Остановись, мгновение!



Но не остановится. Дальшё всё пойдёт своим путём, как всегда и всюду происходило у всех людей. И резко следующий кадр.

Вечером – на улице уже темно – взбудораженно-радостный Рома приходит домой и в порыве чувств даже целует свою мать. Что для взрослого парня – экстраординарное событие.



Мать настолько ошарашена, что сперва даже думает, что он пьян. Да конечно он пьян! Он пьян от любви, у него кружится голова! Только что у него был первый секс в жизни и это была не какая-то «мерзкая похоть». Нет! Это была секс с любимой девушкой. Рома на седьмом небе от счастья и уже не в силах скрывать от матери, что любит Катю и что он однолюб и что это уже на всю жизнь.

– Мы с Катей любим друг друга. И я хочу, чтобы вы с отцом об этом знали.



Дальнейшее известно. И вот после этого, когда Катя отдалась возлюбленному, когда, кажется, уже точно ничто не может их разлучить, злые силы снова отбирают у Кати возлюбленного. Отсюда и её страшная депрессуха. Впрочем, я не собираюсь разбирать этот фильм до конца. А на этом моменте остановился так подробно, чтобы было понятнее, почему я уверен, что вот как раз эта любовь должна была перейти границы выпускного вечера и что Катя и Рома в итоге поженились.

Но я в начале поста обещал рассказать, что было дальше. Но это я сделаю, пожалуй, в следующем посте, а то и так текст получился объёмным.

Окончание: germanych.livejournal.com/333743.html

Недавно я делал два поста о героях фильма «Вам и не снилось», а также о их гипотетическом будущем. Чтобы уж закончить с этой темой и эти фильмом, сегодня делаю пост по поводу тех «косяков», которые мне бросаются в глаза. В фильмах не редко бывают «ляпы», т.е. какие-то несоответствия или несогласованности в рамках единого действия. Например, героиня сидит на лавочке, разговаривая с героем. В одном ракурсе у неё одна причёска, а при смене ракурса причёска совсем другая. Чего конечно быть не может, ведь действие по идее беспрерывное. Но в данном посте я опишу вовсе не такие ляпы (хотя и их не обойду молчанием). «Косяками» я называют то, что на мой взгляд не соответствует жизненной правде или, как говорил умный полотёр из фильма «Я шагаю по Москве» – правде характеров. Раньше фильмы снимали из расчёта, что зритель увидит их раз, другой, третий и всё. Естественно, что при этом какие-то очень мелкие детали не бросаются в глаза – зрителю просто некогда о них думать. Но с появлением технологий, позволяющих смотреть фильмы когда угодно, останавливать их в любой момент, возвращаться к предыдущим фрагментам, правила игры несколько изменились. Когда смотришь фильм уже по десятому кругу, то невольно начинаешь обращать внимание на то, что в первый раз не замечал. В итоге видишь какие-то несоответствия или что-то, что кажется недостоверным. Вот такие «косяки» этого фильма, замеченные мною, я сейчас и перечислю.



Ну понеслась. Итак, самый первый кадр сразу после начальных титров.



Рома ещё спит. А на наволочке его подушки на самом видном месте красуется пришитая метка. Что за на? В советской Москве того времени люди в самом деле подшивали специальные метки к белью, поскольку без меток бельё не принимали в прачечную. Но пришивались эти метки на незаметные места, где-нибудь внутри, на швах и т.п. А тут – словно на выставку.

Портрет Эйнштейна над письменным столом героя.



Ну я вас умоляю! В каких-нибудь 60-х такое наверное можно себе представить. Но чтобы школьник конца 70-х повесил себе такой портрет? Да, по фильму Рома – математически одарён. Но Эйнштейн не был математиком – он был физиком. А с математикой у него было как раз не очень (математическим консультантом Эйнштейна был Джон Джордж Кемени, который позднее разработал язык программирования Бейсик). Логичнее было бы, если бы Рома повесил портрет какого-нибудь великого математика. Ну я не знаю, там Коши, Лагранжа ну или хотя бы Лобачевского. Но, разумеется, тогда зритель не понял бы, что там за портрет.

Ещё мой взгляд цепляется за плакат ROBOTRON, рядом с Эйнштейном. Тут претензий нет. ROBOTRON – это фирма из ГДР, которая занималась выпуском компьютеров. И, кстати, первым массовым персональным компьютером в СССР с середины 80-х стал Robotron-1715. Правда век его был не долог. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Мать Ромы кидает мужу свежие газеты. На переднем плане – газета «Правда».



Газета «Правда» – это лютая совдеповщина. Кем работает отец Ромы неизвестно, но если он не партийный работник – а на это не похоже – вряд ли он стал бы читать «Правду».

Утренняя зарядка на балконе.



Зарядка на балконе – это гут. Но что за снаряды использует Рома? Если чугунный утюг (который перед этим разогревался на плите) ещё можно зачислить в разряд гантель, то электроутюг весил всего ничего. Что это за снаряд? Да и вообще, конечно СССР был страной вечного дефицита, но уж банальные гантели можно было бы себе купить. Вот уж с этим перебоев не было.

Какой же уважающий себя советский человек не имеет ковёр?



Но я в данном случае не про этот признак зажиточности в СССР, а про то, что висит на ковре. Нет, понятно, что мать Ромы очень любит и уважает свою мать – Ромину бабку, которая скоро сыграет такую фатальную роль в его жизни. Но вешать портрет матери – да ещё такой большой – на ковёр? Это явный перебор. Неужели Ромин отец не взбунтовался? И почему – раз уж в этой семье культ бабки – парадный портрет весит не по центру ковра, а как-то сбоку? А центр совершенно пустой.

Сцена переезда семьи Кати на новую квартиру.



Этот кадр снят на Кутузовском проспекте. Причём они едут не в сторону области, как можно было бы предположить – ведь именно на окраине Москвы строили новые дома – а почему-то из области в центр. И едут они почему-то из района Кунцево (да-да, там где самая известная Сталинская дача), т.е. с запада столицы, хотя позднее выясняется, что жили они до этого где-то в районе Останкино (на севере). А потом выяснится, что новую квартиру они получили примерно в районе Юго-Запада. Так что если бы от Останкино они и решили ехать на Юго-Запад через Кутузовский проспект (географически это возможно), то ехали бы в обратном направлении.

Для тех, кто Москву знает плохо, на карте показываю все эти точки.



1 – это примерно там, где семья Кати жила до переезда (где-то в районе Останкино; более точно она не рассказала Роме)
2 – это там, где сейчас едет машина, а стрелкой показано направление движения.
3 – это примерно то место, куда семья переезжает в новую квартиру.

Может конечно коварный водитель решил их задурить, чтобы сорвать с них лишние бабки? Скорее всего так. Вон, рожа какая бандитская.



Привёз их на какой-то ж/д переезд и начал вымогать бабки. И где же это он нашёл ж/д переезд по пути на Юго-Запад из Останкино?

Герой Филатова смотрит на афишу спектакля «Вестсайдская история».



В принципе никакого криминал тут нет. Однако настораживают даты – с 17 по 25 неизвестно какого месяца. В момент этого кадра на дворе ещё август. Но это самый конец августа, уж никак не середина – буквально на днях будет 1 сентября. А когда они приедут на вокзал, то там обнаружат труппу театра, которая только-только приехала и подружка учительницы ещё даже пригласит учительницу на следующий день на премьеру. Стало быть на фотографии герой смотрит на афишу, а на календаре 16 августа? Ну допустим.

И, кстати, попутно я только что выяснил, что это оказывается Брестский областной драмтеатр привёз в Москву «Вестсайдскую историю». Стало быть когда-то учительница жила в Бресте, может она даже родом оттуда.

Мама учительницы. У неё за спиной связка толстенных книг.



Мама приехала из другого города навестить свою дочку вот с этой кипой толстенных книг? Серьёзно? Да ещё перевязанных бечёвкой.

Вот тоже странный момент.



На переезде пересекаются пути учительницы и семьи Кати. В машине с учительницей сидит Миша – учительский как бы любовник, он видит маму Кати и тут же реагирует: «Какая женщина». Мол – шик-блеск. Ну ладно, допустим он блядун и ни одной юбки не пропускает (тогда зачем он так привязался к учительнице?) или специально демонстрирует своей пассии, что и помимо неё есть на свете женщины. Это ладно. Такое бывает. Но это бывает тет-а-тет. А в машине-то сидит мать учительницы. При матери своей женщины демонстративно восхищаться другой женщиной – как-то это западло. Но это ещё не всё.



А мать-то Кати зачем вдруг начала посылать многозначительные взгляды незнакомцу из проезжающей мимо машины? Она ведь, кажется, «молодая жена» – только что по любви бракосочеталась со своим новым мужем (теперь уже отчимом Кати). Она вроде только на него должна смотреть с обожанием. А она вон как зыркает на посторонних мужиков.

Встреча на вокзале с подругой Элкой (намёк на Элочку-людоедку?)



Спич Элки: «Школа нынче ужас. У детей ничего святого. Учителя как на подбор – недоумки». Она не в курсе, что её бывшая подруга работает учителем? И вот тут она говорит: «Жду тебя завтра на Вестсайдской обязательно». А дата премьерного спектакля, напомню, на афише указана – 17-е. Значит сегодня (сегодня фильма) – это 16 августа. Тут уже точная привязка по времени. Поехали дальше.

Пока пропустим один эпизод и продолжим тему спектакля. На следующее (или ближайшее другое) утро Рома после завтрака собирается и говорит родителям: «К ужину не ждите, идём на Вестсайдскую»



Стало быть это либо 17 августа – день премьеры (если верить афише), либо, самый крайний срок – 25 августа. Опять же, так указано на афише.

И вот вечер того же дня – то есть максимум 25 августа – уже после спектакля



Учительница жалуется своему Мише: «Спектакль был ужасный. Дети мои вели себя скверно». И чуть далее: «А урок я завтра всё равно начну с этого спектакля…»

Стоп, стоп, стоп! Какой это урок – завтра? На афише было написано, что спектакль идёт с 17 по 25-е. 25 число – самый последний спектакль. После 25-го будет 26-е. 26 августа уроки в школе ещё не начинаются. Какой же «урок завтра»?



Всё верно – завтра уже 1 сентября. 1 сентября уроки уже идут. Но тогда получается, что «Вестсайдская история», на которую пошла учительница со своими учениками, прошла 31 августа. А на афишах (см. выше) указано, что гастроли Брестского областного драмтеатра с этим спектаклем заканчиваются 25 числа. Нестыковочка.

Возвращаемся чуть назад – когда семья Кати только приезжает в свою новую квартиру (это было, как уже точно установлено – 16 августа).

Немного смущает этот одинокий рояль перед подъездом.



Все вещи новосёлы уже занесли, а рояль оставили на десерт?

Первой выдвинулась мама Кати с каким-то узлом. Немного странно.



Но это ладно. Вдруг её словно пуля прошивает крик: «Люсенька!»



Это на полусогнутых летит, сбивая тяжёлые бидоны с краской, бывший воздыхатель – Ромин папа. Нет, серьёзно – каким надо быть мудаком, чтобы прямо при жене, забыв обо всём на свете, бросаться сломя голову к предмету своей юношеской страсти.



Не замечая даже, что его Люся тоже не одна, ромин папа вцепляется в узел, предлагая помощь. На мой взгляд – это какой-то пиздец позор. Эпитет «козёл», который ромин папа спустя минуту получает от роминой мамы – вполне заслужен. Но в целом достоверность всей сцены – так себе.

Вот тут тоже меня что смущает?



Не конкретно вот именно этот кадр. А весь эпизод квартиры, которую показывают 1 сентября. Переехали они, напомню, 16 августа. А к 1 сентября у них квартира выглядит так, словно они уже давно в ней живут. Ну ладно, пусть это я придираюсь. Пусть они две недели, не покладая рук, обживали квартиру 1 сентября. Едем дальше.

1 сентября. Класс .



Тут меня смущают два момента. Во-первых, 1 сентября всегда начиналось с торжественной линейки, после которой все расходились по своим классам вместе с учителями и сразу начинался урок. А в фильме у этих девятиклассников 1 сентября начинается как в обычный день. Они сидят и ждут начала урока и прихода учителя, как в будни.

Во-вторых – доска. Вернее не сама доска, а место над ней. Где там портрет Ленина или хотя бы Брежнева? Я не скажу, что бывал во всех школах Москвы. Но кое-где бывал. И всюду, в любой школе, в любом классе над доской висел портрет Ленина или хотя бы Брежнева. А тут – чистая стена. Что это? Учительница бросает вызов Системе? Недоумеваю. Кстати, в фильме вообще нет отсылок к компартии или хотя бы к комсомолу. Только у Кати на фартуке комсомольский значок напоминает, что дело происходит в стране, в которой правят коммунисты.

Сцена в универмаге «Лейпциг», в котором одной из достопримечательностью была навороченная железная дорога.



По фильму он был открыт 1 сентября в момент событий фильма (1980), хотя на самом деле был открыт значительно раньше. Кроме того периодически фигурирует универсам возле метро «Юго-Западная», который архитектурно в то время был полностью идентичен универсаму «Лейпциг».

Вот, например, сцена возле магазина у метро «Юго-Западная».



Хотя по фильму герои только что вышли из магазина с железной дорогой, то есть – из «Лейпцига».

Сцена в Останкино перед фонарным столбом.



Мне она всегда казалась чрезмерной, надуманной. Ну как-то сложно мне поверить в то, что школьники в 1979-м или 1980 году устроили бы такой, как сейчас сказали бы, перформанс. Несколько нарочито. Хотя идея понятна – цинизм по отношению к ценностям, навязываемым коммунистическим агитпропом.

У Кати тут глухой воротник у школьного платья.



Как-то слишком сурово для девятиклассницы. Она конечно по фильму маленькая, но неужели мама не могла для неё купить платье с отложным воротником, как носили старшеклассницы? На заглавной фотографии к этому посту за Катей сидит школьница с нормальным отложным воротником. А у Кати воротник, как у первоклассницы.

Затем резко действие переходит в зиму. Рома вечером приходит домой. Чем его кормит мать, что она ему даёт покушать?



А дала она ему полную бадью квашеной капусты с кусками яблока. Нет, безусловно, кому-то, кто сидит на диете, такая заправка пойдёт только в путь. Но молодому парню, который вечером зимой пришёл домой дать на ужин квашеную капусту с яблоком? Впрочем, рядом лежит полбатона варёной колбасы. Но Рома на неё не покушается. Может из-за чудовищных размеров отрезанного толстенного ломтя? Словно это кто-то топором от батона отрубил кусок. А ещё на столе огурцы и, то ли вафли, то ли галеты. Не удивительно, что Рома такой худой. На такой кормёжке жиром не обрастёшь.

«Вот ты и старая дама с котёнком», – сетует учительница.



Ну а что же вы, мадам, так своего Мишу в чёрном теле держите? Это, во-первых. А, во-вторых, в последующих сценах, в которых показывают квартиру учительницы, этот котёнок уже не фигурирует. Она его на мороз выкинула? Печально.

Сцена, в которой школьники приходят навестить заболевшую учительницу.



А почему у неё всё закрыто плёнкой? И я даже не говорю о том, что в 1980 году в СССР достать такие куски полиэтиленовой плёнки было не так-то уж и просто. Это ладно. Но – зачем? Когда люди уезжают из дома надолго и закрывают мебель – это понятно. Но ведь учительница сейчас находится в квартире постоянно.

9-й класс закончился. Начался июнь.



А куда это усылают пацанов? Конечно были т.н. «трудовые четверти», когда после окончания учебного года учащихся отправляли куда-нибудь, типа, пропалывать огурцы. Мы вот пропалывали. Но туда отправляли весь класс. Также бывало, что после 9 класса пацаны отдельно проходили неделю или две (сейчас не помню) нечто вроде военных сборов в какой-нибудь воинской части. Но это было без отрыва от дома – утром приходишь, вечером уходишь. Да и всё же это воинские сборы. А тут какой-то длительный трудовой десант, но почему-то только для юношей. Странно.



Ну ладно, не буду придираться к тому, что автобус уже поехал, а заднюю дверь не закрыл и в неё прыгает Рома. А вообще-то так не положено.

Вот здесь, кстати, учительница обирается к маме уезжать на длительный срок. Укрытые плёнкой шкафы выглядят уместно (хотя не знаю, кто так делал в конце 70-х).



Видимо ту сцену, когда ученики пришли к учительнице зимой, снимали в тех же самых интерьерах и ничего не меняли, не сняв даже плёнку со шкафов. Это косяк оформителей (или кто там интерьерами занимается на съёмках?), мне кажется.

Но вообще учительница капитально перед отъёздом интерьер упаковала.



В отражении в зеркале видно, что даже кровать полностью газетами застелила. У неё там соседи сверху каждый день танцы устраивают что ли и штукатурка вниз сыпется? Ну ладно, спишем на то, что у учительницы маленький бзик.

В квартире Романа.



Как-то уж очень яростно бликует дневной свет из окна на потолке. Напротив, чуть не в притык, стоит блочная многоэтажка, которая закрывает квартиру Ромы от прямого солнечного света.



Да и вообще, блики на потолке могут быть только если источник света находится ниже. А такие чётко очерченные блики – только если источник света очень яркий. Вот тут хорошо видно.



Напротив, прямо со стороны блочной многоэтажки Романа обдаёт ярчайший сноп света. Что же это может быть? Если только не прилетели инопланетяне и в этом самый момент не садятся во двор, слепя всё вокруг прожекторами своего корабля, то в жизни такого освещения быть не может. Ах да – это же съёмочные софиты подсвечивают интерьер. Тщательнее надо было свет выстраивать, тщательнее.

А вот этот кадр хороший.



Несмотря на то, что за спиной героев хорошо отражающая витрина – дом напротив как в зеркале – камеру и съёмочную группу, которая ведь расположена тоже напротив героев, рассмотреть не удаётся. Только возле входной двери кажется отражаются софиты. Но тоже не явно.

Сцена в автобусе, которую я так капитально недавно разобрал.



А что это вообще за автобус? Что за овальные окна? Ни у ЛиАЗов 677, которые составляли львиную долю столичного рейсового автопарка в конце 70-х, ни у Икарусов, которые тоже стали появляться, таких окон нет.



И уж тем более не было таких окон в верхней части салона под крышей.

Может это старый ЛАЗ-695 («Львов»)? Вот такой, как на этой украинской марке:



Верхние стеклянные окна есть. Задние окна имеют схожие овальные очертания. Но такие автобусы в качестве рейсовых никогда в Москве не использовались. Интересно, куда это едут Рома и Катя на этом автобусе? В фильме это никак не разъясняется. А я могу предположить, куда они едут. Никуда. Просто надо было снять сцену в автобусе и её сняли в автобусе съёмочной группы.

А хата у Кати и вправду модерновая.



Мало кто в 1979 году мог похвастаться вторым телевизором на кухне.

У Ромы хата не такая модерновая.



На зато – примета времени – на кухне на шкафу стоит батарея пустых импортных бутылок. Идиотская была мода, если вдуматься. Причём большая часть бутылок в таких коллекциях никогда не пилась. Хозяева их где-нибудь получали в уже пустом виде. Иногда к бутылкам добавлялись пустые банки из под импортного пива.

Кстати, о птичках. Когда Роминой бабке нужно – она легко привлекает к себе в квартиру сторонних помощников или помощниц.



Вот же, какая-то женщина устраивает ей уборку. А бабка с видом начальницы сидит на диване.

Вот ещё момент. Я сейчас точно не помню, но по моему доступ в этот парк Останкинского дворца не был свободным.



Но может я уже забыл.

Дед Ромы по материнской линии был военным моряком. Может даже капитаном первого ранга. Так что у Ромы должен был быть очень сильный волевой характер. Неправы те, кто считают его хлюпиком и слабаком.



Московский аэровокзал. Любовник учительницы Миша с «лаборанткой-семулянткой» куда-то собрались.



А куда они вообще летят? По ходу фильма действо выглядит так, словно Миша чуть ли не навсегда из Москвы уезжает и обещает учительнице всё бросить и вернуться к ней, если она поменяется.



Если он просто в отпуск полетел, зачем надо было об этом информировать учительницу? Сказал бы, что едет в командировку. Потом вернулся бы и поговорил. Какая-то надуманная сцена.

А у училки, кстати, хата не мене модерновая, чем у родителей Кати.



Красный телевизор на кухне, и вообще улёт для СССР того времени – жёлтая плитка. Дверцы шкафов стильно выкрашены в чёрный цвет (хотя видно, что это уже народное творчество, а не покупной вариант был в таком колоре). Но вообще для советских 1979/1980 годов – кухня смотрится круто. У простой учительницы. Может у неё когда-то был крутой муж? Но это никак не поясняется.

Рома пытается дозвониться до учительницы, а она думает, что это любовник Якин Миша ей звонит и не слушая почти кричит в трубку: «Никогда сюда больше не звони!»



А как она, собственно, перепутала? Рома звонил из Ленинграда, значит это междугородний вызов. А такой вызов имел другой, более частый и прерывистый звонок. Городские и международные вызовы на слух сильно отличались. Перепутать было крайне сложно. Ну ладно, будем считать, что учительница была в сильном волнении и просто перепутала.

А почему Рома звонит учительнице, а не в квартиру Кате?



Вот тут всё точно. В СССР в новых квартирах телефонов не было и ждать приходилось годами. Катя, как мы помним, вселилась всего чуть более года назад – когда только перешла в девятый класс. Прошло почти полтора года, а телефона в квартире Кати ещё нет. Вот это полная аутентичность советской реальности.

Вот ещё сцена, которая меня, мягко говоря, всегда удивляла. Ромина бабка отдала почтальонше – которую пред этим, кстати, всячески третировала («не жри много» и т.п.) – старое пальто маленького Ромы и почтальонша с радостью его взяла (в узле).



А потом бабка на дорожу ей кидает: «Яблочков возьми внучкам».



И почтальонша тут же становится гордой и холодно отвечает: «Спасибо. Есть у нас». Прямо какой-то Ипполит Матвеевич, которому товарищ Бендер предложил идти просить милостыню. Типа, взять старое пальто внукам – это не унизительно. А вот «яблочков» тем же внукам взять – это страшное унижение. Какие-то странные представления у этой почтальонши о гордости.

Учительница с Катей возле своего подъезда. На её пальто цигейковый (или типа того) воротник.



Через минуту она входит в свою квартиру и видит чемоданы своей приехавшей мамы.



А где воротник? Если учительница не имеет привычки отстёгивать свой цигейковый воротник в лифте или перед входной дверью – это классический ляп.

И ещё зонт.



Прежде чем пройти на кухню, учительница зачем-то переставила раскрытый для просушки мамин зон в другую часть комнаты и теперь за зонтом не входная группа и шкаф, а письменный стол и окно.

Мама готовит чай и бутерброды, заявляя «я привезла отличный джем смородиновый».



Куда привезла? В Москву? Из провинции? Вообще-то это как раз в Москве накануне Олимпиады стали продавать финские джемы вот в этой характерной пластиковой упаковке. Смородиновые, апельсиновые, клубничные. Так что мама скорее должна была бы из Москвы увезти «отличный джем смородиновый». А уж если что-то и привести в Москву, то наверное какое-нибудь варенье собственного производства, например смородиновое. А ещё лучше – «малинишное».

Мама сделала бутерброд с джемом и сама же села его уплетать, даже не предложив дочери.



Вот это мама. Впрочем, она же – страшно сказать – доктор медицинских наук.

Всё, Катя уже не может ждать и едет – вернее летит – в Ленинград.



А билеты? Купить билеты на самолёт в СССР было не так-то просто. Прям так, чтобы на завтра – это только при очень большой удаче. А обычно только на недели вперёд были билеты. Ну ладно, пусть в данном случае Кате повезло и она сразу купила билет «на завтра».

Вот это тоже интересный моментик.



Учительница осталась без Миши и решает сходить в кино с половозрелым десятиклассником. Не слишком раскованно она себя ведёт для советской учительницы?

Нет, бабка конечно красава – сигаретки, пивко (похоже чешское), колбаска на закуску.



Колбаса, правда, самая дешёвая – не финский сервелат. Но это детали. И вилки нет. Руками кушать колбасу – не богоугодное дело. Но бабка в молодости наверное на Красном флоте сложила, так что ей не привыкать.



Бабка, кстати, не только своей дочке приказала держать свою фотографию дома на ковре, но и у себя дома повесила свой большой портрет. Вообще это не очень характерно, чтобы старики себя так любили, чтобы всюду свои собственные портреты вешали.

Ну и ещё деталь.



Рома только что выпал из окна. Грохот наверное и крики или стоны были изрядные. А тут бабка – уже какая-то посторонняя – из окна глядит на эту картину возможно умирающего юноши, умильно так улыбается и приветливо помахивает ручкой.

Кстати, в фильме оказывается точно показано, с какого этажа выпал Рома. Я это только сейчас обнаружил. Вот окно в эркере, из которого он выпал – распахнуто и нет одной створки.



Похоже в окне даже голова бабки торчит. Под эти распахнутым окном в эркере ещё два этажа.



И под эркером ещё два этажа.



Итого, под распахнутым окном четыре этажа, то есть распахнутое окно (только из него мог выпасть Рома) расположено на пятом этаже. Учитывая высоту потолков в этих старых домах – наверное метра три минимум, да плюс высота подоконника и перекрытий, Рома рухнул в сугроб с высоты минимум 15 метров. По крайней мере, так в фильме. Но это я уже просто из любви к деталям. На этом всё.

Под занавес ещё раз подчеркну – при всём том, мне всегда нравился фильм «Вам и не снилось». Это отличная работа Ильи Фрэза. Ну а всё вышеперечисленное – это мелочи, которые не затеняют главной истории про советских Ромео и Джульетту.

СССР был весьма уныл. Что, в частности, заметнее всего при изучении телепередач того времени. Но апогея унылости он достигал в сфере развлекательных передач, которых в СССР было очень мало. Только к концу 80-х, благодаря политике Михаила Горбачёва, советское телевидение стало хотя бы немного отвечать требованиям развлекательности. При Брежневе же советское ТВ было каким-то бескрайним серым морем. Развлекательных передач не то чтобы не было вообще, но они появлялись крайне редко и совершенно непредсказуемо. Например, передача «Вокруг смеха», которую конечно любил советский телезритель, показывалась от случая к случаю, с интервалом в несколько месяцев. Но самая тоска была в сфере музыкальных телепередач для молодёжи. По сути, если не брать в расчёт передачу «Утренняя почта», которая, собственно, представляла из себя получасовую воскресную трансляцию советских ВИА разной степени паршивости, в брежневском СССР существовала всего одна телепередача, в которой показывали иностранную, причём преимущественно западную, поп-музыку. Это была передача «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Естественно, выходила она также очень редко и крайне непредсказуемо. Однако было две точки календаря, в которые, как знал любой советский молодой человек (кроме совсем отсталых слоёв населения), эта передача появлялась гарантированно. Первой такой точкой было 1 января. После новогоднего «Голубого огонька», как правило всегда пускали передачу «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Однако далеко не каждый мог до неё дотянуть, учитывая новогодний стол и то, что «Голубой огонёк» заканчивался часа в три ночи. А что касается второй календарной даты, то тут всё было несколько интереснее.



Предлагаю ознакомиться с программой передач первого канала советского телевидения за несколько лет конца 70-х годов, взятые из газеты «Правда» за соответствующие дни. В этих программах наличествует программа «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».

Телепрограмма из газеты «Правда», №99 за 1977 год, 9 апреля.


Телепрограмма из газеты «Правда», №119 за 1978 год, 29 апреля.


Телепрограмма из газеты «Правда», №111 за 1979 год, 21 апреля.


Если взглянуть из дня сегодняшнего, то ничто не объединяет эти три апрельских дня в 1977, 1978 и 1979 годах. За исключением того, что первая программа заканчивается передачей «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Причём в 1977 году эта программа называется чуть иначе – просто «Ритмы зарубежной эстрады». Дабы не утомлять читателей попыткой выяснить, в какой день недели показаны эти передачи, сразу скажу – во всех трёх случаях это суббота. Но это мало что объяснят. Только из соображений экономии пространства я не буду приводить здесь телепрограммы других суббот в эти годы – там в сетке нет передачи «Мелодии и ритмы».

Что сразу бросается в глаза? По крайней мере в 1977 и в 1978 годах до передачи «Мелодии и ритмы» в сетке стоят ещё несколько передач, которые, по советским меркам тоже достаточны интересны. Так, бесцветная в целом сетка 9 апреля 1977 года («Выставка Буратино», «Краюшка хлеба», «Дмитрий Гнатюк») под вечер как бы оживает. В 19-55 начинается показ нового двухсерийного детективного фильма Рижской киностудии «Смерть под парусом» (1977 год). Фильм довольно неплохой; даже сегодня его ещё можно смотреть, а уж в советское время это был крутейший детектив. Между двумя сериями вставлена программа «Время», а после второй серии – «Ритмы зарубежной эстрады», которые начинаются в 22-35.

Кадр из фильма «Смерть под парусом» (1977)


Программа первого канала от 29 апреля 1978 года ещё интереснее. Опять же, начало не очень впечатляющее. «Умелые руки», «Семья Ульяновых», выставка «60 героических лет», Оренбургский русский народный хор, интервью Ясира Арафата (NB: тогда это было ужас как скучно, а сейчас бы я послушал с интересом). А потом градус интересности начинает повышаться.

18-55 – Олег Попов. Это советский человек завсегда ценил.
19-55 – Двухсерийный фильм «По семейным обстоятельствам» (1977). Не сказать, что просто отпадная комедия, но в советское время её любили. В перерыве безусловно скучная программа «Время», а потом 2-я серия этого фильма. Но это не всё.
22-35 – Бенефис Людмилы Гурченко. То есть передача, состоящая из весёлых песен, снятых в театральной манере. Интересна сама по себе. Но на закуску. Тадам!
23-50 – «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Начало почти в полночь! Да в брежневском СССР обычно, кроме Нового года, в это время передачи уже заканчивались.

Кадр из телепередачи Бенефис Людмилы Гурченко (1978).


Интереснее программа от 21 апреля 1979 года. Интересна она тем, что вообще-то это канун одного из самых главных коммунистических камланий – день рождения Ульянова-Ленина. И в целом программ выдержана в духе предстоящего события. Тут вам и дневник субботника (11-00), и советское изобразительное искусство Лениниана (11-40), и «песни наших оцтов» (12-05), и поэтическая композиция «Имя Ленина бессмертно», и концерт Бетховена (которого, якобы, любил Ленин), и даже вечерний художественный фильм перед программой время – «Семья Ульяновых». Жалко сейчас нельзя найти запись передачи «Утренняя почта» от 21 апреля 1979 года, но ощущение такое, что даже в этой передаче в тот день шли песни о Ленине.

А потом вдруг после программы «Время» – в 21-35, демонстрация хоккейного матча команд СССР и ЧССР – само по себе интересное зрелище для миллионов. А в конце этого матча – то есть уже где-то за полночь – «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Что такое? Демонстрация западного шоу-бизнеса прямо в ночь перед днём рождения В.И.Ленина?

Кадр из фильма «Семья Ульяновых» (1957 год)


Это в самом деле забавное совпадение. Дело в том, что 22 апреля 1979 года коммунисты СССР отмечали день рождение Ульянова-Ленина, а вот православные отмечали Святую Пасху.

Человек потусторонний может спросить: и что с того? С какой это стати в СССР, то есть государстве, основанном на коммунистической, а значит атеистической идеологии, государственное телевидение стало бы отмечать Пасху демонстрацией программы «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады»?

Святая простота. Разумеется коммунисты не отмечали Пасху. Наоборот, они старались делать всё возможное, чтобы Пасху не отмечала советская молодёжь. Дело в том, что в 70-х среди советской молодёжи стало модным ходить на крестный ход, который совершается во время литургии в Великую Субботу ближе к полночи. Вот и придумали как отвлечь молодёжь от хождения молодёжи на крестный ход перед Воскресением Христовым. Мол, молодёжь очень любит смотреть иностранную поп-музыку, а по ТВ мы, коммунисты, показываем её редко. Так давай поставим их перед выбором: или идти на крестный ход, или сидеть дома и смотреть интересную музыкальную телепередачу.

Однако затея эта долго не просуществовала. Уже на Пасху 1980 года никаких «Мелодий и ритмов» не показывали. Пасха в 1980 году была 6 апреля. Вот программа на субботу 5 апреля:

Телепрограмма из газеты «Правда», №96 за 1980 год, 5 апреля


Как видим, «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» сменил бенефис Татьяны Дорониной. А это не такая программа, чтобы заинтересовать молодёжь. Хотя формально этот бенефис всё же шёл по разряду развлекательных программ.

В 1981 году (Пасха пришлась на 26 апреля) вместо передачи «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» какие-то невыразительные «Вечерние мелодии», да и заканчивались они за полчаса до полуночи, так что в принципе можно было успеть ещё на крестный ход.

Телепрограмма из газеты «Правда», №115 за 1981 год, 25 апреля


В 1982 году Пасха была 18 апреля.

Телепрограмма из газеты «Правда», №107 за 1982 год, 17 апреля


Поздним вечером накануне, 17 апреля, снова нет передачи «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», а вместо неё телеспектакль по мотивам Диккенса и По. Небезынтересно конечно, но до зарубежной эстрады далеко по популярности.

Ну и ещё до кучи. В 1983 году Пасха пришлась на 8 мая. Вот телепрограмма на субботу 7 мая,

Телепрограмма из газеты «Правда», №127 за 1983 год,7 мая


И снова вечером нет никаких «Мелодий и ритмов», а в сетку поставили чемпионат Европы по спортивной гимнастике. Это уж и вовсе на любителя.

Так что можно предположить, что передача «Мелодии и ритмы» зарубежной эстрады поздним вечером в Великую Субботу для отвлечения комсомольцев и комсомолок от пасхального крестного хода ставилась в сетку всего три раза: в 1977, в 1978 и в 1979 годах. А с 1980 года эта практика прекратилась.

А если закинуть сети чуть раньше? Может до 1977 года на Пасху ставили «Мелодии и ритмы»? Смотрим 1975 год. В том году Пасха пришлась на 4 мая. Стало быть изучаем субботнюю программу 3 мая.

Телепрограмма из газеты «Правда», №123 за 1975 год, 3 мая


Неа. Вечером чемпионат Европы по вольной борьбе. «Мелодий и ритмов» нет. Кстати, обратите внимание, что в 1975 году передачи, которые шли в цвете, ещё специально отмечали значком (Цв). Примерно половина передач в сетке ещё шли чёрно-белыми. Впрочем, и в 1976, и в 1977 годах ещё не все передачи ЦТВ были цветными. Только с 1978 года советское телевидение полностью перешло на цветной формат. Но это так, попутно выявленный факт, а сейчас мы ищем другое.

В 1976 году Пасха пришлась на 25 апреля. Стало быть нас интересует программа на субботу 24 апреля. Вот эта программа.

Телепрограмма из газеты «Правда», №115 за 1976 год, 24 апреля.


И вот тут мы видим поздно вечером в сетке стоит «эстрадная программа» «Волшебный фонарь». Я сделал небольшую нарезку номеров из этой программы, чтобы оценить, что это было такое.

Фрагменты советской телепередачи «Волшебный фонарь», 1976 год.


В целом это было нечто вроде советских передач, которые назывались Бенефис и представляли из себя музыкальные номера, строившиеся вокруг какого-то одного актёра. Режиссёром «бенефисов» был Евгений Гинзбург. Он снял бенефисы Крамарова, Мартинсона, Голубкиной. И он же снял эту передачу – «Волшебный фонарь» по тем же самым шаблонам, что и бенефисы.

Что сразу обращает на себя внимание? В «Волшебном фонаре» использованы музыкальные композиции западных групп, например, the Beatles. Излишне говорить о том, что никакого разрешения у правообладателей на использование музыкального материала не испрашивалось. В финальных титрах даже нет указания на авторов музыки.

А ещё обращает на себя внимание использование почти в самом начале этого «Волшебного фонаря» композиции из рок-оперы Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Иисус Христос суперзвезда». Под занавес композиции на кресте распинают актёра, наряженного Чарли Чаплиным, после чего он падает с креста и на экране появляется надпись «Чудесное падение» – более чем прозрачный намёк. И показывается это всё, напомню, аккурат в момент, когда во всех православных храмах идёт крестный ход во славу Воскресения Христова.

Такой циничный и крайне оскорбительный для верующих антихристианский выпад был вполне в духе большевистской антицерковной борьбы 20-х годов. Но в 1976 году это был уже перебор. В 70-х в ЦК КПСС уже появилось крыло, которое неявно старалось заручаться поддержкой Церкви. Коммунисты не хотели усиления влияния Церкви на молодёжь – отсюда и боязнь посещения молодёжью крестных ходов – однако и явно ссориться с Церковью уже не желали. А тут такой откровенно глумливый антихристианский выпад. В общем, эту передачу показали ещё один раз на новый 1977 год, после чего закрыли.

Думаю закрыли не только из-за явного антихристианского выпада, но также из-за того, что такое откровенное использование западных хитов с нарушением авторского права уже шёл в разрез с политикой КПСС того периода. Дело в том, что если раньше СССР совершенно беззастенчиво воровал на западе объекты авторского права, то 1 августа 1975 года в Хельсинки Брежнев подписал Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, который среди прочего регулировал и вопросы авторского права. То есть СССР обязался соблюдать авторские права. А тут целая передача, которая нагло и цинично нарушает авторские права, да ещё авторские права знаменитых на Западе музыкантов.

Сейчас про эту программу – «Волшебный фонарь» – ходят небылицы, что мол её закрыли из-за того, что ретроградам из Гостелерадио СССР очень не понравилась программа, состоящая из песен и плясок под западную музыку. Это конечно же полная ерунда. Ибо режиссёр «Волшебного Фонаря» Евгений Гинзбург не только не потерял работу, но и после 1976 года снял ещё несколько бенефисов в таком же стиле. Один из них – Бенефис Татьяны Дорониной показали снова перед Пасхой в 1980 году (я выше давал соответствующую телепрограмму). А когда в конце 1978 года в СССР с гастролями приехала группа Бони-М, то режиссёром советской съёмочной группы, которая делала передачу об этих гастролях, назначили опять же Евгения Гинзбурга. Так что версия с репрессиями и опалой талантливого режиссёра как-то малодостоверна.

Да и сама идея показывать перед Пасхой музыкальные номера, которые гипотетически будут отвлекать молодёжь от крестного хода, руководству Гостелерадио понравилась. Поэтому в следующие годы на Пасху стали показывать уже конкретные программы, состоящие из оригинальных музыкальных номеров западных исполнителей (в том числе из капстран).

Так что причина закрытия «Волшебного фонаря» исключительно в том, о чём я сказал выше: слишком уж откровенный провокационный антихристианский подтекст одного из номеров и нарушение авторского права.

Что же до самих авторов «Волшебного фонаря» и их решения так грубо и глумливо пройтись по теме Воскресения Христова – то это уже конкретно их проблемы. Может сейчас режиссёру передачи на том свети черти пятки жарят за это. А может и не жарят. Кто его знает. Но вообще, по советским меркам передача конечно была интересной. И хотя её больше не повторяли, какие-то отдельные фрагменты из неё нет-нет, да включали в какую-нибудь «утреннюю почту», потому что качественного отечественного музыкального видеоматериала на советском ТВ было мало.

Вопрос попутный. А почему же с 1980 года по ТВ прекратили показывать накануне Пасхи передачу «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады»? Ответить на этот вопрос сложно. Причин могло быть сколько угодно, включая и банальный дефицит качественного музыкального материала иностранных исполнителей. Не в том смысле, что в тайных закромах Гостелерадио не было видеозаписей иностранных групп. Этого-то добра «для своих» у них хватало. Но пускать в эфир пиратские копии уже стало невозможно. А платить за нормальные записи коммунисты не хотели. По этой же, кстати, причине, а не только из-за идеологии, в СССР шло так мало новых качественных фильмов США или Западной Европы. Валюту экономили.

Ну а кроме того, если возвращаться к «Мелодиям и ритмам зарубежной эстрады», скорее всего к 1980 году самим коммунистам идея борьбы с посещением крестного хода стала казаться глупостью. Каковой она и была с самого начала. Напомню, что в фильме 1984 года «Блондинка за углом» включён кадр посещения крестного хода, а сама героиня (в исполнении Татьяны Догилевой) поучает героя (Андрея Миронова), что «церковь – это музей под открытым небом… это же древняя традиция, вот народ и интересуется».

Кадр из фильма «Блондинка за углом» (1984). Сцена возле церкви на крестный ход.


Всё, борьба коммунистов с церковью закончилась. Зато начинался новый этап борьбы «с тлетворным влиянием Запада», что после Олимпиады было весьма актуально. Поэтому, конечно, «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» казались более опасными, чем крестный ход. Соответственно, эту передачу лишний раз уже не стали показывать, тем более перед Пасхой.

Ну а так, вообще, передача «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» была достаточно средненькой передачей. Большую часть времени в ней занимали исполнители, которые молодёжь волновали не сильно. Какой-нибудь там балет телевидения ГДР, какие-нибудь малоизвестные средненькие западные эстрадные исполнители, исполнители из соцстран и т.п. Лишь в финале передачи показывали пару-тройку песен достаточно популярных, например Тото Кутуньо какого-нибудь. А обычно тех исполнителей, чьи альбомы вышли по лицензии на фирме «Мелодия» (АББА, Бони-М, Смоки, Джо Дассен и т.п.). Чего-то сверхъестественного там не показывали. На 1 января «Мелодии и ритмы» были поинтереснее немного, в них было побольше западных исполнителей. Но в целом, небывалая популярность этой передачи объяснялась только общей унылостью советского телевидения, особенно в сфере развлекательных музыкальных передач. Некоторое улучшение в этой сфере наступило, повторю, благодаря политике Горбачёва в конце 80-х. Но это уже другая история.