Оригинал и комментарии

Эта часть советского меню всегда была в центре внимания. Что, в общем-то, вполне объяснимо. Не слишком богатый стол наших сограждан заставлял их рассматривать все остальные блюда лишь как прелюдию к главному – горячему. Вот почему, став апофеозом советского стола, горячие блюда впитали в себя и все особенности нашей кулинарии XX века. 

Переломным моментом стала знаменитая «Книга о вкусной и здоровой пище», с 1939 по 1990 год регулярно выходившая миллионными тиражами. Она значительно расширила набор блюд, рекомендуемых советскому читателю. Рядом с кашами, блинчиками и компотами были рецепты фаршированного карпа в сметане, жареной телятины, всякого рода соусов из сливочного масла. В значительной степени усложнилась и рекомендуемая техника приготовления: предполагалось, что советская хозяйка будет не только варить и жарить, но и запекать, и тушить. Список наиболее употребительных и популярных советских горячих блюд достаточно предсказуем: мясные блюда, основанные на фарше или мелкой нарезке, поскольку крупный кусок хорошего мяса был нечастым гостем на советских столах; курица или свинина как наиболее доступные мясные продукты; сытный гарнир в виде картошки или макаронных изделий, плюс густая подлива, – как способ увеличить калорийность кушанья, сохраняя его вкусовые качества.

Пожалуй, классическим примером этой тенденции могут служить макароны по-флотски – одно из самых знаковых и распространенных советских повседневных блюд. Это своего рода палочка-выручалочка и для заботливой домохозяйки, и для совсем ленивой неумехи, и для большинства предприятий общественного питания. Все ведь просто: бульон сварить и отварное мясо, пропустив через мясорубку, смешать с макаронами или вермишелью. Можно, конечно, не полениться и пожарить репчатого лука на подсолнечном масле, а уж если на сливочном – так гораздо вкуснее.

Другое классическое советское горячее – котлеты и тефтели. Наверное, сколько хозяек, столько и семейных рецептов. А вот что касается столовых, ресторанов, производства полуфабрикатов – тут все строго, по «Сборнику рецептур...», никакой самодеятельности. Котлеты, биточки, шницели, бифштексы, зразы и тефтели – все это блюда, прежде всего, из рубленого мяса, фарша. Котлеты и биточки – фарш один и тот же, разница в форме – котлета овальная, приплюснутая, заостренная с одного конца; биток – круглый, приплюснутый. Добавление белого черствого хлеба, замоченного в воде, строго регламентировано. Обжариваются в сухарной панировке. Кто помнит, котлета в столовой стоила 11 копеек! 

Тот же фарш, овальный, приплюснутый, но чуть крупнее и обжарен без панировки – бифштекс. Шницель рубленый готовится из говядины, с добавлением кусочков шпика, обжаривается без панировки. В меню так и звучал: «шницель натуральный рубленый», подавался с соусом, стоил 23 копейки. Зразы – фарш со всевозможной начинкой внутри: яйца, гречневая каша, грибы, да и просто жареный лук. Тефтели – шарики из фарша с добавлением хлеба или риса, обжаренные и затем тушенные в соусе (томатный, сметанный, красный). Ну и, конечно, котлеты бывают бараньи, свиные, из птицы, рыбы и овощные.

Помимо котлет, наверное, лучшее, что можно приготовить из перемолотого в мясорубке мяса, – это голубцы, наши русские голубцы в капустных листьях. Кто-то отваривает кочан капусты целиком, а кто-то сначала разбирает его на листочки. Одни предпочитают тушить в сметане, а другие в томате с жареным лучком. Как говорится, на вкус и цвет... У нас дома – своя технология. Главное в ней – купить правильную капусту, сорта «Слава» или близкого к нему. 

Похоже, только загадочная русская душа могла породить такое блюдо, как ленивые голубцы. Между тем, несмотря на не вдохновляющее название, это вполне себе самостоятельное, вкусное и витаминное блюдо. Плюс не нужно мучиться с капустными листами, и сорт капусты не важен.

Пельмени. Да, вот она – наглядная иллюстрация эволюции советской кухни. В «Книге о вкусной и здоровой пище» 1939 года о них – всего два коротких рецепта: бульон с пельменями и пельмени в масле (помещенные в самый конец раздела «Мучные блюда»). Другое дело «Кулинария» 1955 года. Здесь уже – десятки упоминаний: пельмени московские, сибирские, узбекские, в масле с сыром, в омлете, в томатном соусе, запеченные, жареные. И фигурируют они уже и как горячие закуски, и как изделия из теста, и как блюда национальных кухонь. 

Правда, порой все отличие рецептов сводится к простой фразе: «пельмени московские готовят так же, как пельмени сибирские, но только теста берут меньше, а фарша больше». Но как бы то ни было, пельмени – это знаковое блюдо нашей кухни, сделавшее при СССР блестящую «карьеру». Естественно, что одним из факторов популярности стали готовые замороженные пельмени, выпуск которых был налажен пищевой промышленностью. Чего уж проще – вскипятил воду, подсолил и засыпал всю пачку, 5 минут, и готово. Умения нужно немного: разморозить, чтобы не свалялись в комок, рассчитать количество воды, не переварить. 

Это блюдо студентов и холостяков стало к концу существования СССР поистине общенациональным. Споры о том, из чего был сделан фарш для них, составляли непременную часть трапезы, давая основания для самых фантастических предположений. Впрочем, домашняя кулинария тоже не отставала. Мы помним рассказы, как всей семьей в 1960-х годах готовили к приему гостей штук 200–250 пельменей. Как дед лично проверял соленость фарша и консистенцию теста. И как потом он соревновался с зятем, кто больше съест на спор. Особенно популярным в частной кухне стало это блюдо, когда в хозяйственных магазинах появилась вот такая форма для их приготовления. Она действительно облегчала процесс лепки, позволяя за 5–7 минут подготовить партию из 37 пельменей. Стоило только один раз попробовать, чтобы, как говорится, «почувствовать разницу».

Уж коли заговорили про полуфабрикаты, то уместно здесь вспомнить и главный из них – сосиски. Налаженное в начале 1930-х годов их массовое производство произвело настоящую революцию в системе питания, в том числе и домашнего. Причем в то время, наряду с привычными нам сегодня развесными сосисками, выпускались их консервированные аналоги. В столовых сосиски подавали как с зеленым горошком, так и со «сложным» гарниром: на тарелку клали вместе тушеную капусту и картофельное пюре. Поверх приготовленного на воде пюре при раздаче обязательно плескали чайную ложку растопленного сливочного масла. А вот какая реконструкция этого советского блюда получилась у нас:

Теперь, пожалуй, пора перейти от блюд из фарша к натуральному мясу. Гуляш, азу, мясо в кисло-сладком соусе, бефстроганов, мясо по-французски. Список этот, конечно, можно продолжить, но в целом набор блюд понятен. Мясо, подвергнутое длительной термической обработке (тушению). Альтернативу им должны были представлять разнообразные шницели и бифштексы. Это натуральное мясо также присутствовало в меню столовых и ресторанов, но брали его с определенной опаской. В силу того, что куски часто бывали очень жесткими. 

К ним примыкали ромштексы, лангеты, эскалопы, которые должны были отличаться друг от друга только предполагаемой разницей – от какой части туши был отрезан кусок. На деле, думается, никто особо за этим не следил. Угадать, что запанировано под толстым слоем кислых сухарей, просто не представлялось возможным. Ни о какой степени прожарки также не могло быть и речи, даже и слов-то таких не знали – Medium, Medium Rare, Well Done. В самых именитых советских ресторанах никто не спросил бы вас, как поджарить мясо. Подавали одинаково безвкусное, жесткое мясо коровы, которая много лет до убоя исправно давала рекордные удои молока. 

В лучшую сторону отличались отбивные котлеты, из которых относительную съедобность выбивали молотками. Вот, кстати, отбивные из куска телятины или свинины, который был удачно куплен у знакомого мясника или на рынке, успешно готовились на домашней кухне. Наверное, это был единственный способ приготовить натуральный кусок мяса в домашних условиях. Поэтому неудивительно, что основными блюдами как дома, так и в общепите были некрупно нарезанные кусочки мяса с различными соусами, в простонародье называемыми подливами. 

Для столовых и ресторанов это было гораздо удобнее – мелко нарезанные готовятся быстрее, жуются проще и за соусом не видно, какого качества кусочки на самом деле попали в тарелку. Первым мясным блюдом по популярности, несомненно, идет гуляш. Простой, незатейливый, не требующий качественного, дорогого куска вырезки. Даже сегодня в его рецепт нет особой надобности вносить какие-то корректировки. 

Мясо в кисло-сладком соусе – это не случайное знакомство со вкусом, а любимое блюдо на советских столах. Причем настолько хорошо прижившееся практически в любой семье, что многие считали его своим «семейным» рецептом независимо от национальной принадлежности. В действительности же это, конечно, рецепт из еврейской (ашкеназской) национальной кухни. Которая оставила значительный след в советской гастрономии.

А вот еще один представитель советской многонациональной кухни. Азу по-татарски стало непременной часть меню нашего общепита. Да и в домашней кулинарии – оно было частым гостем. Кстати, вот удивительный факт. Несмотря на такую популярность, это блюдо так и не появилось на страницах КВЗП (даже в поздних изданиях), а в «Кулинарии» упомянуто просто как «азу» без всяких татарских корней.

Еще одно известнейшее блюдо – бефстроганов. Родилось оно, конечно, не при СССР. Корни его, очевидно, уходят еще в конец XVIII века. Но первые упоминания в русских поварских книгах о говядине по-строгановски относятся к 1870-м годам. Так что к советским временам это кушанье пользовалось равным успехом и у нас в стране, и за рубежом. А уж послереволюционная русская эмиграция окончательно разнесла его по всему миру. Вместе с тем это какое-то очень «советское» блюдо. Трудно сказать, в чем секрет его успеха. Во-первых, относительная простота приготовления, небольшой набор продуктов, легкая технология. Во-вторых, выразительный вкус. В-третьих, отсутствие жестких предписаний – вырезка легко заменяется на кострец, сметана – на сливки, помидоры – на соус «Южный».

Но вернемся к мясным блюдам. Вот оно – коронное блюдо советских застолий – мясо по-французски. Честно говоря, ни одному французу в голову не придет причудливая мысль подвергать тепловой обработке майонез, как правило, приготовляемый каждой хозяйкой в качестве соуса к готовым блюдам. Традиционный французский способ приготовления – гратен – предполагает образование на поверхности запекшейся золотистой корочки. Рецептов гратенов множество, с разными продуктами, в том числе и с ломтиками мяса, картошкой и луком. Но запекаются они, разумеется, не с майонезом (это уже наши советские фантазии), а с соусом бешамель, либо просто со сливками.

Нельзя не упомянуть о субпродуктах, которые в советское время были гораздо дешевле мяса. Легкое, почки, печень, сердце – ливер. В жареном или тушеном виде они представляли собой прекрасную начинку для пирогов. Язык – а это уже по тем временам деликатес! – купить было не просто. Заливное из языка, поданное с горячим картофельным пюре, или просто его холодный ломтик на бутерброд – это и сейчас остается и качественной повседневной едой, и хорошим угощением для застолья. Но наши лучшие воспоминания – о печени. Сегодня не все жалуют этот продукт. А ведь ломтики качественной свежей говяжьей печени, обжаренной с луком на сливочном масле, – что может быть вкуснее!

Возвращаясь к теме «советского-многонационального», не можем пройти мимо воспоминаний о двух блюдах. Одно из них, конечно, узбекский плов. Другое «острое национальное» блюдо – уже из курицы. Вы уже, наверное, догадались, о чем идет речь. Действительно, грузинские пищевые привычки, наверное, навсегда завоевали сердца советских людей. Куры при СССР были разные. Отечественные – чаще с головой, лапками и потрошками (печень, сердце, желудок и шея). Голова и лапки птички, небрежно завернутой в квадрат серой бумаги, эффектно торчали из авоськи, предсказывая перспективу ароматного супа или чахохбили. Импортная – венгерская или французская, – представляли собой уважаемого в то время бройлера. Они тоже были со всеми потрохами, аккуратно завернутыми в отдельный, вложенный внутрь пакет. 

Импортные птицы чаще всего брались про запас и ждали своего часа в морозильной камере до ближайшего праздника, – им была уготована судьба стать зажаренным в духовке деликатесом. Самым «продвинутым» способом было жарить курицу на бутылке, обмазав тушку майонезом. Так вот, конечно, знаменитый цыпленок табака. Хит курортной кулинарии. Одна из любимейших позиций в меню ресторанной кухни. Возможно, кстати, это было связано с его технологической простотой. Ведь, например, киевских котлет повар 6-го разряда по советским нормам мог приготовить только 60 штук за смену. А цыпленка – три тысячи. 

На закате социализма почему-то стало модным спорить «таБака» или «таПака». Сторонники последней версии ссылались на грузинское название сковородки тапы, от которого якобы и должно было произойти имя блюда. Пока спорили, правильные цыплята попросту исчезли из продажи, сменившись на полногрудых, но безвкусных бройлеров. Так что на какое-то время дискуссия приобрела строго теоретический характер.

Конечно, это далеко не полный обзор горячих блюд советской кухни. Каждый из читателей наверняка сможет добавить еще не менее десятка полюбившихся с детства кушаний. Но ведь нашей задачей и не было составить энциклопедию советской пищи. Мы лишь хотели пробудить ваши воспоминания, воссоздать незабываемую атмосферу ушедшей эпохи. 

Оригинал и комментарии

Разворот июньского номера за 1941 год журнала Der Adler.

Я уже делал обзор некоторых выпусков этого журнала (https://germanych.livejournal.com/321841.html). Но поскольку сегодня такая дата – 22 июня – то любопытно было бы взглянуть, как сами немцы подавали это нападение. Тем более, что журнал Der Adler был не журналом для штатских шляп, а журналом для немецких лётчиков, которые участвовали в нападении самым активным образом. Именно немецкая авиация нанесла первый удар по СССР. «22 июня ровно в 4 часа, Киев бомбили…» Бомбили как раз постоянные читатели журнала Der Adler.



Как известно, операция «Барбаросса» планировалась в строжайшей секретности. Поэтому ничего удивительного, что июньский номер 1941 года журнала Der Adler был посвящён чему угодно, только не подготовке к нападению на СССР. На заглавной картинке к этому посту приведён разворот со статьёй о боях за Тобрук. До 22 июня 1941 года это был, фактически, единственный оставшийся театр военных действий. Казалось, что вермахт скоро захватит Суэц, и тогда война закончится, потому что Англия – а к 22 июня Англия осталась единственной страной, которая в одиночку продолжала сражаться против Германии – дальше воевать не сможет.

Вообще этого многие не понимают. 21 июня 1941 года мировой войны, как таковой, уже не было. Германия последовательно уничтожил всех своих врагов одного за другим, а англичан загнал в далёкую Северную Африку. Это было где-то там, примерно как для нас сегодня боевые действия в Сирии. Никто в мире (кроме, разумеется, причастных из гитлеровского окружения), ложась спать 21 июня 1941 года не мог предполагать, что уже на следующее утро начнётся колоссальнейшая битва в истории.

Вот, кстати, обложка номера Der Adler за июнь 1941 года.



Африка, Африка, ничего кроме Африки. Асы Геринга интересуются только Африкой.

А ещё занимаются спортом в командном зачёте.



А ещё интересуются, как сбивать британские самолёты.



Как они получили свои награды?



Ну как, в Африке должно быть. Где же ещё?

Реклама конечно же.



Эта простенькая реклама вызывает сложные чувства. Ведь на этих жизнерадостных бутузов смотрели – в том числе, наверное, и 21 июня 1941 года – лётчики, которые скоро полетят бомбить мирные города. В которых жили точно такие же. Причём, если сухопутные войска – пехота, танкисты, артиллеристы и т.п. 22 июня должны были столкнуться с точно такими же пехотинцами, танкистами и артиллеристами, то многие читатели июньского номера Der Adler нанесли первый удар именно по мирно спящим гражданским лицам – в том числе и по вот таким же детям.

Ещё всякая реклама в июне 1941 года.



И немного юмора. Переводить не буду, там и так всё понятно.



Ничего особенного. Обычный лёгкий юмор в июньском за 1941 год номере журнала Люфтваффе Der Adler.

И вот июльский 1941 года номер. Это уже не Африка.



Обложка говорит сама за себя. Фронт против Советов.

И развороты статей.



Уголовный суд над Советским Союзом. Так немецкие Люфтваффе побили правителей в Кремле.

Следующий разворот – с названием, которое переводить не надо.



Описание череды поражений английских томи в Северной Африке. Чтобы было понятно, что СССР ждать помощи неоткуда. Высокая школа пропаганды.

А следующий разворот весьма интересен.



Немецким лётчикам рассказывают, что происходит в Исламе.

И ещё один, не менее интересный разворот.



«Болгарские танцы для наших лётчиков». Стало быть, СССР и на братьев-славян не стоит особо рассчитывать. И, кстати, может хотя бы реальные статьи в настоящих немецких журналах заставят задуматься идиотов, любящих рассказывать бредни про то, что национал-социалисты считали славян недочеловеками. Хотя вряд ли конечно, идиоты думать не умеют.

И снова реклама.



А это уже обложка Der Adler за август 1941 года.



Вермахт захватил уже такую огромную часть советской территории, столько уничтожил советской техники и взял в плен живой силы, что это казалось фантастикой. Ну а штуки нападают на советский танк.

Фотография одного из стихийных лагерей советских военнопленных.



В этом лагере и охраны особой нет.

Боевые будни читателей Der Adler.



Рассказы о том, как асы Геринга приобретали свои рыцарские кресты.



Реклама.



Юмор.



Это уже разворот из номера за сентябрь 1941 года.



Фотографии уничтоженных советских самолётов.

Это понятно и без перевода.



Пленные красноармейцы.



Кстати, какого-то особого злорадства в журнале не заметно. Радость – да, гордость – да. Но не злорадство.

Отдых между боями.



Немец развешивает выстиранные тряпки на захваченном совершенон целом советском самолёте.

Отдыхают.



Не забывают напоминать, что с ними не только болгары, но и другие славяне, в частности – словаки.



Кстати, и про рекламу не забывали.

28

А это о результативности немецких лётчиков. Очень грустные для нас цифры.



Вот такие вот дела. А самое главное, чтобы все те, кто 9 мая заходятся в экстазе, рассказывая про «великого полководца» Сталина, не забыли бы и 22 июня признавать, что за 22 июня 1941 года наш народ должен быть благодарен исключительно товарищу Сталину. И более никому.

Если вам понравился материал, вы можете перевести мне любую, не обременительную для вас, сумму.

Оригинал и комментарии

Советский десерт был той самой сказкой, которая обязательно придет. В отличие от обещанного наступления коммунизма его появление на столе было вполне достижимо. И по дороге к нему все-таки кормили.

Сравнение с коммунизмом неслучайно. Cоветский сладкий стол был весьма разнообразен, словно в попытке компенсировать общий продуктовый дефицит и создать образ «сладкой» социалистической жизни. Ирония этой фразы заключается не в сегодняшней попытке опорочить ту действительность, а скорее, в реально существовавшем тогда ощущении застольного «праздника жизни». И уж в создании этого чувства советская кулинария вполне преуспела. 

Десертный советский рацион – живое свидетельство эволюции нашей гастрономии XX века. За неполные 70 лет сладкий стол изменился радикально, уйдя от традиций национальной кухни в эклектичную, но «богатую» на вид область кулинарного искусства. Действительно, исторической русской кухне свойственно весьма ограниченное употребление сладостей. На массовом столе даже в начале XIX века не было никаких тортов, кремов или суфле. При этом ни у кого и в мыслях не было бы назвать русский десерт скудным. Просто роль вычурных сладких блюд в нем играли свежие и консервированные ягоды и фрукты, пастила, пирожки, пряники, хворост, запеканки, кисели и т. п.

Но мало-помалу изящные десерты завоевывают вкусы россиян. И уже к концу XIX века торт – непременный атрибут праздничного стола. Скажем, у Молоховец в этот период их уже больше 60 наименований. Это, не считая всяких эклеров, муссов и желе. Можно много спорить о том, были ли они частью массового питания населения, однако отрицать их популярность в дореволюционной России невозможно. 

Отношение же к ним Советской власти поначалу было настороженным. И дело не только в том, что в 1920-е годы хорошее масло и сливки были не частым гостем на кухнях наших соотечественников. Существовала здесь, видимо, и какая-то другая причина. Торт как таковой совсем не сразу вошел в наш рацион. Вот посмотрите – в «Книге о вкусной и здоровой пище» 1939 года лишь два упоминания о нем – «торт из печенья» и «творожный торт». И тот, и другой оставляют странное впечатление блюд, собранных из подручных средств. Но уже в издании 1953 года все становится на свои места. Появляются знакомые нам торты бисквитные, миндальные, лимонные, песочные, ванильные и т. п. Конец 1950-х и 1960-е годы – это эпоха расцвета советских тортов и пирожных.

В 1956 году работники киевской кондитерской фабрики им. Карла Маркса (c 1999 года предприятие вошло в корпорацию Roshen) Константин Петренко и Надежда Черногор создают советскую сладкую легенду – торт «Киевский». 

Воздушно-ореховые коржи, из которых он состоял (применялось до 5 сортов орехов), конечно, могут быть сегодня воспроизведены и в домашних условиях. Но тогда лишь специальные производственные печи позволяли добиться уникального результата. Кроме того, для приготовления коржей использовались предварительно заквашенные белки (т.е. белки, постоявшие при комнатной температуре 12-14 часов).

«Киевский» торт – это яркий пример по-советски «богатого» питания: на 1 кг торта идет не менее 600 г крема и 400 г белковой заготовки с орехом. Он состоит из двух воздушно-ореховых коржей безе с прослойками крема. Сверху – тоже крем со всякими узорами. С боков – ореховая крошка. В общем, символ социалистического изобилия. В середине 1960-х годов технология производства «Киевского» торта была утверждена Минпищепромом СССР. В соответствии с тем рецептом в состав изделия входили орехи кешью – они-то во многом и определяли его незабываемый вкус.

Вместе с тем понятно, что это достаточно дорогой ингредиент, явно не характерный для советской кулинарии. Объяснение этому противоречию простое. Середина 1950-х – период нашего активного сотрудничества с Индией. Заинтересованное в развитии всех сфер своей экономики после обретения независимости, правительство этой страны нашло в лице СССР идеологического союзника на почве совместной борьбы с неоколониализмом. Советская помощь Индии ярче всего проявилась в создании современной тяжелой промышленности.

Так, только к 1961 году в стране при нашей поддержке было построено 8 крупных комбинатов. А вообще в период с 1955 по 1960 год СССР оказал Индии экономическую помощь в размере 681 млн долларов. Понятно, что оплата за это содействие осуществлялась не твердой валютой, а рупиями, на которые можно было закупить лишь предметы традиционного индийского экспорта – текстиль, чай и те самые орехи кешью. 

Советская кондитерская промышленность оказалась буквально завалена этими орехами, которые применялись для самых разнообразных блюд. Впрочем, этот период орехового изобилия вскоре закончился – индийцы быстро сообразили, что кешью можно поставлять и за валюту. Что и было сделано в ущерб бартеру с СССР, в котором остались совсем уж неконкурентные на свободном рынке товары. В результате кешью в рецепте «Киевского» торта постепенно заменяется на фундук. На смену которому скоро приходит дешевый арахис. Заварной яично-масляный крем шарлотт в этом торте в 1970-е годы по требованию санитарных врачей заменяется на сливочно-масляный (более тяжелый и насыщенный). А в конце 1980-х в него (так же как и во все другие кремовые торты) будут добавлять дешевые растительные жиры, пальмовое масло и т. п. 

Но вернемся в 1950-е годы. Именно тогда на прилавках появляются новые торты и пирожные – «Сказка», «Абрикотин», «Рог изобилия», корзиночки с кремом. Вычурность этих изделий вполне соответствует позднесталинскому ампиру в архитектуре и искусстве. Ведь торт тогда был больше, чем просто сладкий десерт, он был неким символом благополучия и достатка. Эти бисквитные изделия с масляными розочками сохранились и до позднесоветских времен, когда главным было купить их в проверенном месте, где честно делали крем из масла, а не из маргарина. 

Но общественные вкусы постепенно менялись. И в середине 1960-х кондитерская мода уже соответствует тенденциям новой социалистической реальности. «Раньше торты делались в виде цветочной корзины, лукошка с грибами или рога изобилия, из которого сыпались кремовые хризантемы, розы, магнолии. Такой торт по своему виду, может быть, соответствовал бы обстановке зала и сервировке стола в стиле барокко, рококо XVI–XVIII веков, но сейчас на фоне современных интерьеров и новой сервировки он не вписывается в общий ансамбль», – писал в 1969 году журнал «Общественное питание». 

«Пасторальная слащавость, вычурность и аляповатость, безраздельно царившие в кондитерских цехах еще в недавнем прошлом, ныне уступили место новому тематическому содержанию в оформлении изделий. На комбинате мучнисто-кондитерских изделий Ленинграда создали, например, торты «Невеста», «Жених», «Цирк». В них нет никакой сладкой безвкусицы. Изящный овальный торт «Невеста» весь белый. Его отделка – белые розы разной величины. В «Женихе», внешне несколько похожем на предыдущий торт, преобладают темные тона. Круглый торт «Цирк» украшен фигурами клоунов». 

Многое из этих экспериментов кануло в Лету. Но кое-что и осталось в советской кухне, превратившись в один из ее символов. В 1978 году группа кондитеров под руководством начальника кондитерского цеха московского ресторана «Прага» Владимира Михайловича Гуральника создает рецепт торта «Птичье молоко». При этом нужно подчеркнуть, что одноименные конфеты из сгущенного молока с агар-агаром к тому времени уже не один год выпускались московской кондитерской фабрикой «Рот Фронт». Однако попытки их доработать «до торта» оканчивались неудачей. Вот как сам В.М. Гуральник рассказывал об этом:

– В конфетах – вкусно, а на большом объеме – пастила пастилой, в зубах вязнет! Полгода бился! Вводил сливки, взбитые белки, изменял пропорции... Заменил желатин водорослью агар-агар – это сейчас ее везде используют, а тогда экзотика была страшная! Наконец, после тысячи экспериментов получил субстанцию необыкновенно легкую и нежную.

В результате был разработан сдобно-сбивной полуфабрикат. Из-за того, что начинку долго приходилось уваривать, пришлось заменить желатин (который сворачивался уже при 100 °С) на агар-агар (температура плавления около 120 °С). По технологии же кондитерскую массу надо было уваривать при 117 °С – ни больше ни меньше. И хотя рецепт торта быстро разошелся по ресторанам и фабрикам, самым вкусным он был именно в кондитерской ресторана «Прага», куда с начала 1980-х годов ежедневно вдоль Арбата выстраивалась очередь покупателей. 

И оно того стоило! Строго выдержанная рецептура (яичный белок, сгущенное молоко, агар-агар) и технология приготовления; слой воздушного бисквита, воздушное суфле и тончайший слой шоколада – все это принесло торту достойную славу. Сначала цех выпускал по 50–60 тортов в день, но вскоре производство пришлось увеличить до 500 штук. А сам рецепт был распространен по всему СССР через Мосресторантрест. 

С упомянутым рестораном связана и история возникновения другого известного торта. Открытый в 1955 году ресторан «Прага» изначально был «ориентирован» главным образом на чешскую кулинарию. Для изучения опыта регулярно организовывались обмены, поездки поваров. Видимо, в ходе одного из приездов чешских коллег и возник прототип торта «Прага». По сути дела, это несколько упрощенный и доработанный вариант австрийского торта «Захер». Здесь же позднее был налажен выпуск не менее популярного «Вацлавского» торта. 

И тут уместно было бы задуматься: а почему, собственно, при СССР все эти торты – «Киевский», «Прага», «Полет» (выпускаемые в общепите) – крайне редко готовились в домашней кухне? Ведь многие «домашние» торты нисколько не уступали им в трудоемкости, тоже требовали изрядных навыков и мастерства. Ответ лежит немного в другой области. Дело в том, что все «общепитовские» советские торты имели рецептуру, утвержденную по ГОСТу или другому документу, предусматривающему массовое приготовление. Вопрос, можно ли было в домашней кулинарии «взять 200 г муки, 250 г сахара, 393 г сливочного масла, 430 г яиц, 40,4 г какао, 16 г патоки и т. п.» для выхода «28 порций торта по 61 г», носит риторический характер. Но именно такая раскладка в расчете на 1 изделие и предусматривалась «Сборниками рецептур» для общественного питания. 

Вот почему повторить их удавалось далеко не каждой хозяйке. Кроме того, «именные» торты затруднительно было испечь дома и по самой банальной причине – из-за отсутствия нужных продуктов, орехов, мака, ванили и т. п. То есть лет 40 назад мы все четко понимали – вот эти тортики мы можем при желании и умении испечь дома, а вот такие – только купить в магазине или в кулинарии от ресторана. 

Домашние рецепты расходились «по рукам» среди знакомых, а рецептуры магазинных, по ГОСТу, никто не знал. Попытки переложить инструкции общепита на язык домашней кухни время от времени предпринимались. Одним из классических советских авторов, создавшим нестареющее кондитерское руководство для домохозяек, стал Роберт Петрович Кенгис. Выходящие с середины 1950-х годов его книги для многих стали настольными. Отталкиваясь от стандартных, базовых рецептов, Кенгис все-таки стремился к их авторской адаптации для домашних условий. Принцип его книг прост: от видов теста – к конкретным кулинарным изделиям. Популярность и тиражи этих изданий наглядно показывали интерес к ним со стороны домохозяек. Впрочем, ряд его книг был адресован и профессиональным поварам. Сегодня многое изменилось. ГОСТовская выпечка как-то ушла, исчезла с прилавков, а если и есть, то совсем уже не та, какой была раньше. Консерванты, улучшители, стабилизаторы, ароматизаторы... и нет уже тех бисквитных тортов и пирожных, слоеных трубочек и корзиночек с кремом, простых коржиков, сочней, пирожных 

Впрочем, надолго, если не навсегда прижились на нашем столе и другие советские (или ставшие популярными при СССР) десерты:

Пирожное «картошка»:

Овсяное печенье:

Пирожное «Орешек», заварные кольца с творожным кремом и много другое... 

И, конечно, торт «Наполеон»:

Интерес людей к этому нашему кулинарному «наследию» совсем не исчезает. И старые рецепты обретают новое дыхание. Это, кстати, заметно и по выходящим в последнее время книгам, которые профессионально воссоздают советскую кухню, ностальгически знакомые вкусы. Вот и мы постарались вспомнить некоторые рецепты, оставшиеся в памяти нашего поколения.

Оригинал и комментарии

70 лет эта кружка простояла в музее самого страшного из нацистских концлагерей. Недавно, у неё отпало дно... то, что было найдено в кружке — потрясло всех! 

За годы металлическое донце кружки окончательно проржавело. Но когда оно вывалилось наружу, оказалось, что под тонким слоем железа находилось секретное отделение. Там, надежно скрытые от посторонних глаз, лежали кольцо и цепочка.

На завернутой в холстину цепочке и женском кольце стоит проба 583 с печатью в виде головы рыцаря. Именно такую метку ставили на ювелирные изделия из золота в Польше в период между мировыми войнами.

Когда евреев свозили в концлагеря, никто не говорил несчастным, что их везут на убой. Людям говорили о депортации, о том, что на новом месте их ждет новая жизнь и работа.

Тщательность, с которой пленники лагерей прятали свои вещи, указывает на то, что люди прекрасно понимали: их будут беспощадно грабить. С другой стороны у несчастных, похоже, всё равно оставалась надежда на лучшее будущее. В противном случае еврейские семьи бы попросту сдались на милость судьбы, не придумывая никаких хитростей.

Теперь драгоценности мертвеца тоже окажутся на выставке. Работники музея уверены: бывший владелец вещей всерьез рассчитывал что у него получится покинуть лагерь живым. Увы, несчастный так навсегда и остался в Освенциме.

Источник

Оригинал и комментарии

На фото: 33-й цех МРТЗ, Москва, 1969 год / pastvu.com/u/Otrada

В прошлой статье я кратко пробежался по тем опциям, которые, как считается, отличают один народ от другого и предметно показал, что главным фактором является вовсе не этническая принадлежность, язык или занимаемая территория, а превалирующий стереотип поведения. Это значит, что все представители некоего народа в определённых обстоятельствах поступают (или, по крайней мере, хотят поступать) так, как это положено в соответствии с базовым поведенческим стереотипом. И это вовсе не какой-то осознанный выбор, а сугубо подсознательный императив. Вот с этой точки зрения и рассмотрим базовый поведенческий стереотип советских людей, что, в частности, даст нам ответ на вопрос, почему не стихает пресловутая советская ностальгия (местами переходящая в прогрессирующую шизофреническую совкофилию).



За многие годы полевых исследований по теме «советский человек» про стереотипы этого человека понаписано всякого разного. Те, кто защищают в интернете «Светлый Образ Прошлого» просто тупо цитируют «кодекс строителя коммунизма», настаивая на том, что советский человек – это самое лучшее, что только могло случиться в мировой истории с типом «человек». Эта сусальная сказочка, правда, настолько не коррелируется с реальным советским человеком, что вызывает только желание покрутить у виска в адрес тех, кто эту сказочку пытается тиражировать.

С другой стороны, те, кто навешивают на пресловутого советского человека исключительно негативные качества, тоже впадают в известный самообман. Ошибка в том, что личность современных интернет-совков – то есть агрессивных шизофреников, любящих гавкать в интернете на любого, кто рассказывает про СССР правду – неправомочно экстраполируют на советского человека. А современный совок и советский человек – это далеко не одно и тоже.

Например, утверждают, что советский человек был абсолютно пассивен и неспособен на самостоятельный яркий поступок. Такого рода утверждения вызывают неприятие, скажем, если изучить хотя бы освоение Целины, когда тысячи и тысячи комсомольцев – то есть советских людей – добровольно, романтических представлений ради, ехали в пустынные степи, где их жлаи ураганы и морозы, чтобы что-то там такое осваивать. Это явно не поведение социального пассивного человека.

На фото: Приезд ярославской молодежи на целину / yararchive.ru


Или, например, небезызвестный galkovsky писал, что у советского человека не было понятия чести. Тоже спорно, во-первых, что у советских людей не было понятия чести, а, во-вторых, что у несоветских людей понятие чести присутствует в обязательном порядке. Или его же (galkovsky) утверждение, что советские люди только «тыкают». Это вообще мимо кассы. Кстати, у советских людей вообще был определённый язык, когда обращение на «Вы» могло носить как уважительный характер, так и характер указания на дистанцию. Особое советское «выканье» могло сразу поставить на место зарвавшегося посетителя.

Вообще, таких деталей, проистекающих из советского образа жизни, можно накидать немало. Например, можно сказать, что советский человек боялся объектива. Это было даже курьёзно, когда люди могли быть веселы и непринуждённы, но стоило направить на них фотокамеру, так их лица каменели, словно они проглотили кол. Ещё хуже обстояло дело у советского человека, когда на него направляли кино– или телекамеру. Непривычен был советский человек к тому, чтобы раздавать интервью направо и налево. С другой стороны, ничего специфически советского в таком поведении не было. Просто в СССР было мало фотоаппаратов, а уж телекамеры на улице даже Москвы были такой редкостью, что с непривычки народ терялся. Но наверняка и в какой-нибудь Франции в начале XX века простой народ точно также себя вёл. То есть тут вопрос не политического строя, а банальной технической отсталости СССР от западных стран.

В общем и целом, резюмируя, можно сказать, что все эти определения советского человека через какие-то мелкие типовые детали его характера, по существу ничего не объясняют. Например, если даже признать, что советский человек пассивен, то что, собственно, это объясняет? Как может возникнуть целый народ – а мы ведь говорим о советском народе – на базе такой черты характера, как социальная пассивность? Ну согласитесь, сложно отвечая на вопрос, чем примечателен это народ, отвечать: «а он социально пассивен».

Народ, который пусть и под присмотром коммунистов, а запустил человека в космос, понастроил железных дорог, наклепал армаду танков, снял кинофильм «Иван Васильевич меняет профессию» и вот это вот всё – и про такой народ можно сказать только то, что составляющие его члены социально пассивны? Как-то не сходится.

Вообще, конечно, не существует какого-то одного раз и навсегда привязанного к народу поведенческого стереотипа, который только и определяет данный народ. Более того, про людей, входящих в тот или иной народ, можно сказать, что в их мозгах присутствует некая иерархическая модель поведенческих стереотипов. Причём какие-то стереотипы присущи всем людям, вне зависимости от того, к какому народу они принадлежат.

Например, мать заботится о своих детях, а в случае опасности готова пожертвовать собой, лишь бы осталось в живых её дитя. Это поведенческий стереотип? Безусловно. Однако очевидно, что он характерен вообще для всех человеческих матерей на земле и принадлежность к какому-то отдельному народу тут вообще ничего не объясняет.

На фото: Собственно, это стереотип всех млекопитающих.


С другой стороны, есть характерные стереотипы. Например, жители Полинезии, отдыхая, катаются на волнах. А жители северных широт ходят по лесу на лыжах. Однако это стереотипы поведения, привязанные к природным условиям. Отправь русского в Полинезию и он забудет про зимние лыжи. Да к тому же, финны тоже ходят на лыжах, а русскими от этого не становятся.

То есть если вдуматься, то представитель одного народа отличается от представителей всех остальных не каким-то отдельным поведенческим стереотипом, а пакетом таких стереотипов. Ну вот, скажем, как русского отличить от украинца в бытовом плане? Да вроде не так это и просто. Однако если описывая двух людей, про одного из них сказать, что он любит сало, и очень домовит в плане личного хозяйства (вплоть до скупердяйства), а другой – «душа на распашку» и при этом не дурак выпить водочки, то мы скорее всего определим, кто из них русский, а кто украинец. Ошибка возможна, ибо это вопрос статистический, а не генетический, и всё же такие бытовые стереотипы поведения нам кое о чём да говорят. Это конечно чистые штампы, но штампы обычно составляются из статистически наблюдаемых характерных черт характера тех или иных народов.

С советским человеком в этом плане имеется сложность следующего порядка. Как я говорил, советский народ коммунисты стали строгать из подручных народов, оказавшихся в СССР. И в целом с какими-то мелкими этническими особенностями исходных народов коммунисты не только боролись, но даже подчёркивали их в духе «пролетарского интернационализма». Поэтому, например, в бытовом плане советские люди с разной этнической основной продолжали функционировать в рамках своих этнических стереотипов. Скажем, жители Средней Азии кушали плов, русские жареную картошку и пельмени, украинцы налегали на сало и горилку, белорусы уплетали драники и т.д. и т.п. Вот на этом, нижнем уровне поведенческих стереотипов, советские люди оставались как бы в пределах своих исходных поведенческих кодов.

Но когда советский человек становился советским человеком? Ответ очевиден – в общественном пространстве. У себя на кухне ты можешь быть грузином, армянином или латышом, но «в обчестве» – ты советский человек. И что же это значило? Какой тут был главный поведенческий стереотип? Трудовые отношения. Тут, как говорится, двух мнений быть не может. То есть советский человек во всей своей красе проявлялся именно в сфере производства. И это, на самом деле, очень важный поведенческий стереотип, который делал советского человек непохожим на представителя любого другого народа.

На фото: Родители готовят к приему детей пионерлагерь «Дружный», 1967 года / pastvu.com/u/Otrada


Ум поверхностный может сказать: а чем же так советское производство отличалось от современного или, скажем, американского 70-х годов XX века, ну или российского дореволюционного? Вроде бы всё то же самое – человек идёт на работу, находится на ней положенное время, выполняет задания по работе, получает за это зарплату. Всё вроде одинаково. Одинаково? А вот и нет.

Приведу один пример.

Совсем недавно в одной компании беседовал я с неким старым строителем-монтажником. Он ещё строил панельные хрущёвки – под самый занавес строительства этих видов домов в СССР. Естественно всякие строительные случаи рассказывал. Мне в рамках данной темы кажется примечательным вот какой случай.

Однажды, рассказывал мной знакомый, они сдавали дом. Построили, остеклили и далее кто-то его должен был предварительно принять, кажется прораб. И вот значит прораб говорит моему знакомому (а он был бригадиром) – «одно окно не остеклено в таком-то подъезде». Ну мой знакомый прошёл весь подъезд, нету неостеклённых. Всё нормально – во всех окнах рамы со стёклами. Прораб снова осмотрел дом с улицы и говорит – вон окно неостеклённоё. Что за чёрт? Пошли вместе. Каждую квартиру в подъезде комната за комнатой проверили. Всюду стёкла стоят как новенькие. Для чистоты эксперимента ещё в смежных подъездах проверили. Всё нормально, всюду стёкла. А на улицу выходят – вон оно, окно печальное без стёкол стоит. В итоге оказалось следующее.

На фото: строительство домов, 1960-е


Когда монтировали дом из блоков, то в одной из квартир вместо панели с дверью поставили глухую панель. И, естественно, никто из строителей даже не догадывался, что за этой панелью ещё одна комната. А с улицы она видна, естественно. Что делать? Пробили дыру под дверь в этой глухой панели. «Ну конечно в плане безопасности ухудшили панель» – сказал мой знакомый. «Впрочем, – добавил он чуть подумав – в СССР были такие высокие стандарты прочности, что нагрузку всё равно панель выдержит». Наверное в самом деле выдержала и подъезд не сложился. Хорошие были стандарты прочности. Но я не об этом.

Этот мой знакомый, говоря про СССР – а дело было на загородной латифундии – иначе как «Совдепом» тут страну не называл. С большим сарказмом он отзывался о том, как в Совдепе регламентировали не только максимальный размер участка, но и максимальный размер дачного домика (он называл параметры, но я забыл, запомнил только, что параметры были очень маленькими), и даже что можно было сеять на этом участке и в каком количестве, а чего, стало быть, нельзя. То есть мой знакомый об СССР, как системе, отзывался весьма критично. Однако же при всём том именно свою работу в то время он считал полезной людям. Потому что вон сколько домов они понастроили. А то, что в каком-то запросто могли перепутать панель с дверью на глухую – ну так что с того? И я так скажу – вот это типичный советский человек именно по своим поведенческим стереотипам. Он конечно сейчас ничего не строит (кроме своих загородных владений), но оценки-то свои не меняет.

Как воспринимает свою работу человек в нормальной экономической системе? Да достаточно просто, если не сказать, банально. Он знает, что предприятие, на которое он устроился, должно приносить прибыль. Если оно приносит прибыль, то есть его продукция или услуги востребованы конечным потребителем, то и зарплата такого человека стабильна, и даже растёт. Из этого проистекает следующий стереотип поведения – человек пытается определить, какая работа максимально востребована обществом, пытается овладеть специальностью, которая даст ему возможность заниматься такой работой, затем старается стать лучшим в своей специальности, чтобы попасть на работу в самую лучшую фирму с самой высокой прибылью и, соответственно, с самыми высокими зарплатами. Безусловно, не все ведут себя именно так, но практически все рассматривают именно такой стереотип поведения, как наиболее разумный и предпочтительный.

Однако, как раз в обычных странах именно этот производственный стереотип поведения вообще не является отличительной особенностью для какого-то отдельного народа. Ибо в соответствии с этим стереотипом ведут себя все в любой стране. Ну разве что где-то есть «перегибы на местах», как в той же Японии, в которой этот стереотип доведён до такого предела, что многие японцы вообще только то и делают, что работают и работают, доказывая свою нужность фирме. Но это частности. А в целом, если сказать про человека, что он выучился, ну скажем на программиста, и стал таким хорошим программистов, что его приняли, ну, скажем, в Google и попросить определить на этом основании его национальную принадлежность, то в ответ можно только пожать плечами – да кто же знает, кто он по национальности? Может индус, может китаец или русский, или американец, или француз. Любой из перечисленных может себя так вести.

Совсем иной дело советский человек. Вот у него производственный стереотип поведения был совершенно иным. И именно он в первую очередь определял советского человека.

Конечно, были в СССР люди, которые точно также исповедовали описанный выше производственный стереотип поведения. Скажем, молодой парень говорил себе: «а ведь самое лучшее в СССР – это ездить заграницу, пойдука я в мореходное училище, стану моряком на торговом флоте, устроюсь в загранплавание и всё у меня будет в полном шоколаде». Так рассуждающий человек, хотя и жил в СССР, конечно же был не советским человеком. Как уж он сохранил нормальные поведенческие стереотипы – вопрос другой. Но вся мощь советского государства и коммунистической системы в воспитательно-пропагандистском аспекте была заточена на то, чтобы людей с такими поведенческими стереотипами становилось в СССР всё меньше. А всё больше становилось людей с советским поведенческим стереотипом. И самое время его уже описать.

На фото: совещание у директора завода, 1968 г.


Советский человек работал за зарплату точно также, как и вообще любой человек. Но он никогда не был замотивирован на результаты своего труда. Советский человек получал некий план, который сформировал кто-то где-то и он должен был этот план выполнить, а желательно ещё чуть-чуть перевыполнить (хотя бы на один процент), чтобы к своей зарплате получить ещё премиальные. При этом что конкретно выпускает предприятия, на котором он работает, советского человек совершенно не волновало. Не в том смысле, что он точил какую-то болванку и не знал, в какое изделие эта болванка будет вставлена (хотя могло быть и такое), а в том смысле, что ему было всё равно, бросятся ли его изделие покупать другие советские граждане или оно будет годами пылиться на полках магазина, поскольку никому не нужно. Главное – ему дали план, он его выполнил. Всё.

В замечательной комедии «Печки-лавочки» герой Шукшина рассуждает: «Живём мы в деревне хорошо. Получаю я свои сто рублей исправно. Но что-то тут есть неправильное. Я, например, вспахал и посеял и деньги свои получил, а хлеб вдруг возьми и не родись. Как так? Мы все довольные и при зарплате, а хлеба нет?» Это опасная постановка вопроса для советской системы. Так рассуждающий человек показывает, что он весьма сомнительный советский человек. Ведь эдак можно договориться до того, что зарплата должна находиться в соответствии с прибылью, которая будет получена предприятием (или совхозом), в котором трудится данный работник. Советский человек должен быть роботом. Ему дали план, он его выполнил и именно за это – за факт выполнения плана – а не за конечный результат всей работы предприятия, он и получает зарплату.

На фото: Работница Битцевской фетрообувной фабрики, 1950-60 г.г. / pastvu.com/u/noginka


Таким образом у него выстраивался иной стереотип поведения. Не поиск максимально оплачиваемой работы в самой успешной фирме, а просто отбывание рабочего времени и действия в рамках выполнения плана. Советский человек просто не смог бы понять такую постановку вопроса: «Ваше предприятие ведь гонит редкостный брак и халтуру, которую никто не покупает, так за что ты получаешь зарплату? Ведь по хорошему тебе вообще зарплату платить нельзя». Советский человек на это ответил бы: «Я на работу прихожу вовремя? Прихожу. Работаю столько, сколько положено? Работаю. Свой личный план выполняю? Выполняю. Значит я правильный член общества и ты мне мои тити-мити изволь вовремя плати 5-го и 20-го, а то я на тебя в обком напишу». Вот классическая реакция советского человека.

То есть вообще, советский человек с юности ориентировался либо на работу «по интересам», а не по её экономической важности для общества, либо – случай условных пэтэушников – просто на работу как таковую. В СССР ведь все должны работать? Должны. А выбор для школьника с невысокой тягой к знаниям невелик. Так куда идти? Да в ПТУ после 8-го класса. А после ПТУ – на какой-нибудь завод – вообще без разницы на какой, главное, что это завод или фабрика и свои 160 рублей в месяц он иметь будет. А если повезёт устроиться на военный завод (там платили повыше), то и 180, а то и более – так это вообще считай жизнь удалась.

А если завод или фабрика (или другое какое предприятия) достаточно крупные, так ещё и квартиру через какое-то время «дадут». То есть пришёл на завод, поработал там несколько лет, идёшь в профком и говоришь: «Хочу жениться, а квартиры у меня нету. Давайте, а то уйду». Ну ставят его в очередь на квартиру. Опять же, от предприятия зависло, очередь могла лет десять идти, а могли и быстро дать (кстати, подробнее вопрос с выделением квартир в СССР рассмотрен в моём фильме «Что такое Совок?» https://germanych.livejournal.com/298848.html, посмотреть который настоятельно рекомендую всех, кто ещё не посмотрел). И советского человека вообще не интересовало – а с какой стати его завод, который выпускает давным-давно устаревшие телевизоры, должен ещё его обеспечивать квартирой?

Но советский стереотип поведения был совсем иным. В рамках советской модели поведения советский человек мыслил себя только так: получу специальность, устроюсь на какое-нибудь предприятие, буду получать стабильно зарплату, потом квартиру получу (что, кстати, срабатывало далеко не всегда), в общем, буду жить «как все».

И не важно, советский человек был крестьянином, рабочим, инженером или библиотекарем, но мыслил он себя и свою жизнь исключительно в рамках именно такой модели поведения.

Опять же, советское предприятие (или учреждение) отличалось от современного. На советском предприятии (учреждении, совхозе и т.д. и т.п.) был партком и полностью от него зависящий профком. По линии профкома проходили разные милые ништяки, типа оплаты части стоимости путёвок в пионерлагерь для детей (советский человек конечно забывал, что за всю свою жизнь в виде профвзносов он выплачивал в фонды профсоюзов такие суммы, что мог бы и сам оплатить путёвку своему ребёнку). Опять же, разные профсоюзные собрания, которые представляли из себя известного рода развлечения. Партком же проводил постоянную накачку «давай, давай, выполним и перевыполним план». В рамках этой накачки советский человек испытывал известного рода гордость от выполнения и перевыполнения плана. Иной раз предприятию давали «переходящее красное знамя» (опять же, за подробностями – см. мой фильм «Что такое Совок?»). Причём, поскольку советский человек был отрешён от результатов своего труда, его не волновало насколько в самом деле людям в стране было нужно то, что с перевыполнением плана выпустило его предприятия. Отсюда возникала особая советская гордость – не за качественный продукт, а за выполнение плана. Завод мог выпускать какую угодно халтуру, но если конкретный дядя Вася перевыполнял план по выпуску этого говна, он мог попасть на доску почёта. А это – ого-го как котировалось у советских людей.

На фото: красный уголок заводоуправления ЗИЛ


То есть всё это в целом скалачивало советских людей в некую над семью в рамках своего предприятия. Притом, что в СССР вообще люди крайне редко переходили с одной работы на другую и большинство людей как приходили на завод или в НИИ в молодости, так и работали там до пенсии (а тех, кто часто переходил с предприятия на предприятие, называли «летунами» и в рамках советского стереотипа поведения это не благословлялось).

А если ещё учесть, что в силу очень слабой автоматизации, советские заводы и фабрики были очень многочисленными, то советский человек ещё испытывал дополнительное воодушевление от причастности к чему-то огромному и впечатляющему. А что? Прошлись бы вы, скажем, вдоль главного сборочного конвейера ЗИЛа или КАМАЗа – прочувствовали бы масштаб. (кстати, современные мегакомпании типа Google или Microsoft по этим показателям порой весьма напоминают Совок, только на ином технологическом уровне).

На фото: автосборочный корпус ЗИЛ.


В итоге для советского человека, который с молодости отработал на одном и том же предприятии лет двадцать, рабочее время становилось пожалуй даже более важным, чем время у себя дома. Особенно если учесть, что на крупных предприятиях работники одного и того же предприятия компактно жили в одних домах, их деи жили в одной и той же районной школке, ездили в один и тот же пионерлагерь. То есть соседи дома были одновременно и работниками одного и того же завода, что ещё больше стирало границу между рабочим и личным временем.

На фото: фрагмент инструментального корпуса ЗИЛа


Вокруг советских завода, фабрики или НИИ создавалась некая субсреда единого жизненного цикла, в котором совершенно неважным было что конкретно выпускалось на этом заводе, фабрике или проектировалось в НИИ, и жизнеориентирующими выступали совершенно другие факторы, ну тот же фактор перевыполнения плана или получения звания «Ударник коммунистического труда». Это, собственно, и был Совок во всей его красе, как совершенно специфическая общественная среда.

И вот это и есть совершенно специфический исключительно для советского человека стереотип поведения. И советскому человеку в принципе невозможно объяснить, почему после 1991 года обанкротились и закрылись очень многие советские заводы и фабрики. Он не понимает таких факторов, как «конкурентное преимущество», «прибыль» и т.п. Его мир выстраивался вокруг завода или НИИ и всё что он умел и хотел за границами этого мирка просто не могло существовать. И он был уверен, что завод или НИИ обязаны существовать. Вот просто – обязаны существовать и всё. Ведь он со своей стороны всё делал честно, честно приходил к началу смены, честично выполняло и перевыполнял план. За это 5 и 20 получал «тити-мити». И вдруг какие-то злые чубайсы взяли и закрыли его вселенную – его завод или НИИ. И советский человек не может понять, за что с ним так обошлись. Поэтому он вечно причитает про то, что закрылся такой-то завод, сякая фабрика, то НИИ, это ЦНИИ. Ведь это элементы его жизненного пространства, а не экономические объекты, которым положено исчезать, если они неэффективны.

Так вот, вся это совкофилия держится вовсе не на современных телепередачах, не на каком-то там желании справедливости. Это всё мелочи. Совкофилия держится на том банальном факте, что миллионы живущих сегодня людей – это советские люди. Они старые, они не сидят в интернете и не ведут виртуальную войну за «Светлый Образ прошлого», более того, они не станут отрицать того, как плохо обстояло дело в советских магазинах. Но при всём том, они-то про себя знают, что они всю свою жизнь работали на заводах, в НИИ, на других предприятиях, никогда не прогуливали, честно выполняли план, и хотя все они совокупно ежегодно выпускали разной продукции на миллионы рублей всякого неконкурентного говна, в их поведенческом стереотипе важным было только то, что они выполняли план. И сейчас они с теплотой вспоминают те дни, когда можно было просто пойти на любой завод, работать на нём до самой пенсии, каждое 20-е число получая аванс, а каждое 5-е – зарплату и вне зависимости от того, какое убожество выпускал этот завод, ощущать себя правильным честным человеком, живущим в сообществе точно таких же правильных и честных людей.

Вот что такое советский стереотип поведения. Так что пока эти люди не уйдут с их воспоминаниями и с их советским стереотипом поведения – их трагедия в том, что он сегодня уже не востребован – так вся эта совкофилия и будет тянуться.

На фото: Первомайская демонстрация, начало 1960-х (на заднем плане здание КГБ СССР до реконструкции).


Но самое главное, не надо этих советских людей, многие из которых никогда даже не прикасались к компьютеру, смешивать с интернет-совками. Среди совков конечно тоже есть советские люди. Но основная их часть за пределами интернета. Лично у меня к этим людям нет никакого негативного чувства. Они так жили. Их так воспитывали. И ещё неизвестно, что было бы с нами, родись мы лет на 20-30 пораньше, то есть пройди мы весь это путь, что и эти давно состарившиеся советские люди. Кому-то из них хватило ума понять, что исчез советский мир, а кто-то так и кряхтит по стариковски про закрытые заводы и стройки пятилеток. Но постепенно эти последние осколки советского народа рассасываются. Бесчеловечный коммунистический эксперимент длинною в 70-лет показал, что искусственно вырастить новый народ не получится. Даже при всём напряжении коммунистической репрессивной и агитационно-пропагандистской машины

Если вам понравился материал, можете перевести любую сумму, воспользовавшись данной формой:

Оригинал и комментарии

На фото: Работницы ткацкого цеха Трехгорной мануфактуры голосуют за резолюцию, требующую высшей меры наказания убийцам С.М.Кирова, Москва, 1935 год.

Нет, в самом деле? Говорил товарищ Хрущёв в 1961 году на XXII съезде КПСС о создании «новой исторической общности людей – советском народе»? Говорил. Причём принципиально нового он, собственно, ничего не сказал, поскольку термин «советский народ», именно как типически отличный от других народов феномен истории, активно употреблялся ещё в сталинское время, в том числе и самим Сталиным. Более того, современные адепты «Светлого Прошлого» не только не отрицают факт появления этой общности, а, напротив, настаивают на том, что «так всё и было». А если это так, то куда этот самый советский народ подевался? Ведь не может целый народ исчезнуть, только из-за того, что поменялись политические и экономические факторы бытия. Или может? Давайте разбираться.



Что такое советские народ? Вопрос не такой уж и простой. Поэтому для начала очень кратко разберём, что такое «народ» – любой народ. Определениям этого термина несть числа. И все они грешат слишком уж большой расплывчатостью и неточностями. Например, если рассматривать народ, как общность по этническому признаку – то есть когда все представители какого-то этноса и представляют из себя некий единый народ, то получается довольно причудливая картина хаотического перемешивания народов поверх государственных границ. Скажем, англо-саксы – если все представители англо-саксонского этноса являются одним народом, то стало быть в США, Австралии и Великобритании живёт единый народ. Это же справедливо и для многих других крупных этносов. Что, очевидно, довольно странно. С другой стороны, редким исключением являются евреи, которые представляют из себя единый народ – и ощущающий себя таковым – на базе этнического единства (то есть на базе единой крови), и при этом живущий по всей планете. Однако это скорее исключение.

Если же принять, что народ – это всё население, проживающее только в границах какого-то одного государства, то в таком случае будет непонятен феномен диаспор, то есть однородных групп, живущих в какой-то стране, но считающих себя частью народа некоторой другой страны. И, строго говоря, будь народом именно объединение населения внутри одной страны, Гитлер со своим лозунгом «Ein Volk – ein Reich – ein Führer» вряд ли бы имел такой колоссальный успех среди немецких диаспор, проживавших за пределами Веймарской Германии.

На фото: американский солдат в Германии, 1945 год.


Может быть народ – это совокупность всех людей, говорящих на каком-то одном языке? Такое понимание народа – и вовсе полная глупость. Ведь в таком случае единым испанским народом следует считать как всех жителей Испании, так и почти всех жителей Южной и Центральной Америки, а единым португальским народом – жителей Португалии и Бразилии. Ну а уж единый английский народ проживает как в туманном Альбионе, так и в США (включая негров), в Австралии и в большом количестве в Канаде. При этом, если за основу определения народа взять язык, то евреи перестают быть единым народом.

В общем, как не крутите, нащупать, что такое народ, не так уж и просто. Но одно ясно – ни языковая, ни этническая (и даже расовая – см.США), ни географическая составляющие не являются единственными определяющими факторами для характеристических отличий одного народа от другого. Строго говоря, народ подобен фракталу без чётких границ. Скажем, возьмём облако. Даже ребёнок, взглянув на небо, тут же сможет определить облако и указать на него. Однако даже академик не сможет точно указать границы этого облака на небе. Всегда будет получаться либо состояние «облако ещё есть», либо – «облака уже нет». Граница как бы размыта. То есть облако – это некоторый статистический набор признаков (влажность воздуха и т.п.). С народом примерно такая же история.

Какие точно признаки можно выявить, на основании которых можно говорить о каком-то отдельном народе? Во-первых, конечно, всё же территория. Почти каждый народ на Земле имеет некоторую сердцевинную территорию, которую считает своей и только своей. Скажем, для евреев – максимально разбросанного по земле народа – такой сердцевиной территорией является Иерусалим с его окрестностями. Еврей может спокойно жить-поживать всю жизнь в Нью-Йорке, но при этом считать Иерусалим своей территорией, потеря которой для него будет чуть ли не хуже смерти.

На фото: Вуди Аллен родился и прожил всю жизнь в Нью-Йорке.


А, скажем, для армян, такой сердцевинной территорией является Армянское нагорье с символически возвышающейся горой Арарат. Иногда вся территория государства воспринимается народом, как сердцевинная. Это характерно для достаточно молодых народов. Например, американский народ в общем и целом считает всю территорию США такой территорией. Однако даже в США существует феномен особого выделения Новой Англии, включая и американскую новую аристократию, которая тем аристократичнее, чем достовернее её связь с первыми жителями Новой Англии. А для русского народа, кстати, сердцевинной территорией является Смоленско-Московская возвышенность (хотя некоторые патриоты-фантазёры настаивают на первичности Валдайской возвышенности, что, разумеется, курам на смех).

Далее – язык. Определять народ только на основе языка – ошибочно. Но и обратное неверно – полностью отбрасывать языковую идентификацию. При прочих равных условиях считается, что один народ всё же говорит на одном языке. При этом, в случае таких языков, как английский, немецкий, французский или испанский мы видим, что есть разные народы, которые при этом используют именно эти языки. В таком случае можно говорить о родственных народах, то есть народов, вышедших из одного корня. Скажем, можно не знать истории английского, американского и австралийского народов, но на основании того, что они используют английский язык, сделать предположение, что вышли они все из единого корня.

Этническая и расовая составляющие. Опять же, между жителем северной Франции и Бельгии каких-то ощутимых различий не заметно, однако сами они себя причисляют к разным народам. А, скажем, австрийцев и жителей ФРГ мы склонны со стороны считать одним народом, но сами себя они считают разными народами. Из этого вовсе не следует, что этническая и расовая составляющие вообще не играют роли при идентификации народа. В общем и целом, рассматривая любые народы, мы находим, что каждый народ имеет некоторое этнически и расово монолитное ядро и именно оно является тем, что и образует народ. Скажем, если взять наиболее разнообразный американский народ. В нём такое разнообразие этносов и даже рас, что кажется, что самим фактом существования США доказывают, что этнический и расовый компонент никакого влияния на народ не оказывает. Но уберите из США весь англо-саксонский и голландский компоненты – и это будет совершенно другой народ. А скорее вообще никакого единого народа не останется – всё развалится.

На фото: Нью-Йорк, 1971 год. Этническое и расовое разнообразие в рамках одного народа.


Таким образом мы приходим к тому, что народ является неким фракталом, который статистически можно измерять через такие показатели, как территория, язык и расово-этнический компонент. И однако есть подсознательное ощущение, что этого явно недостаточно. Ну вот возьмём Австрию и Германию. Вроде и там, и там живут этнические немцы (расовая и этническая идентичность), и там, и там говорят на немецком языке, территория тоже очень близкая. И тем не менее, народы-то разные. Попытка Гитлера собрать австрийцев и немцев в единый народ в итоге не получилась – после 1945 года Австрия легко и безболезненно ушла в собственное плавание, чего не случилось бы, если бы австрийцы ощущали себя частью немецкого народа.

Или ещё более интересный случай – оси и веси. До 1945 года была единая страна – Германия. Затем в силу причин, которые мы здесь разбирать не будет, она была разделена на две страны. В момент разделения совершенно очевидно, в обоих частях жил один народ. И это разделённый народ достаточно болезненно воспринимал своё разделение и стремился (так или иначе) к объединению. Но вот пришёл 1990 года. Всеобщая радость и ликование – Германия снова стала единой и немецкий народ объединился, вновь став единым народом. Зер гут.

На фото: Немцы празднуют объединение Германии, сидя на Берлинской стене, 1990 год.


Но вот первая эйфория прошла и начались какие-то взаимные тёрки. Через некоторое время выяснилось, что западные немцы (веси) и восточные (оси) воспринимают друг друга как несколько «иных» (andere). Речь не идёт пока о том, что они стали ощущать друг друга представителями разных народов, но что-то такое в их взаимоотношениях прослеживается всё отчётливее. Конечно, тут не обошлось без некоторого исторического противопоставления Баварии и Пруссии друг другу. Однако это лишь подчёркивает, что чувство взаимно ощущаемой инаковости у западных и восточных немцев достаточно глубокое. Это же справедливо для Северной и Южной Кореи. Исследования показывают, что северные корейцы и южные корейцы всё менее похожи друг на друга. О чём чуть ниже.

На этом примере, кстати, я показываю, что ещё два признака единого народа – общность исторической судьбы и религия – не имеют большой важности для самоопределения народа. То есть не то чтобы вообще никакого отношения, но весьма незначительное. У немцев (западных и восточных) и общность исторической судьбы, и общность религии, а вот продлись разделение Германии чуть подольше, и вполне возможно западные и восточные немцы стали бы себя ощущать разными народами, как сегодня ощущают себя немцы и австрийцы.

Стало быть есть ещё какой-то важный признак, который определяет отличие одного народа от другого, даже если со стороны кажется, что речь идёт об одном народе. Что же это за признак?

Поведенческий стереотип. Что отличает западного немца от восточного? Язык, расовая и этническая компонента, территория, история, религия (пусть хотя бы в историческое ретроспекции) у них общие и совершенно одинаковые. И однако они ощущают, что не являются одинаковыми. Потому что у них отличимые поведенческие стереотипы.

Это же справедливо для северных и южных корейцев. У тех всё одинаковое. И даже есть большое желание объединиться – как было такое же желание у западных и восточных немцев до 1990 года – однако поведенческие стереотипы у них всё более разные. Не факт, что различия зашли так далеко, что можно говорить о двух разных народах, однако процесс идёт именно в этом направлении.

На фото: первая встреча после многих лет разлуки разлученных родственников из Северной и Южной Кореи.


Что уж там говорить об англичанах и американцах. Со стороны представитель другого народа может их спутать, но сами американцы и англичане друг друга не перепутают. И дело вовсе не в некотором различии американского и исконного английского языков. Дело как раз в поведенческом стереотипе. У меня, кстати, был такой эпизод. При общении с одним знакомым американцем мне всё время казалось, что он немного странный американец. Что-то в нём было «не то». При том, что я не скажу, что я уж очень часто общаюсь с американцами. Так что я это списывал на своё как раз малое знакомство с представителями этого народа (хотя те американцы, с кем я был знаком, не вызывали у меня ощущения странности). А потом мой знакомый как-то рассказал, что он родом из Англии. Тогда всё стало на своим места.

Таких случаев можно приводить в пример множество. Например, нам, русским, очень хорошо известен эффект, когда эмигранты в третьем поколении уже не воспринимаются нами, как русские люди. Но почему? Этнически они произошли от русских предков, говорят, хотя и с некоторым акцентом, но по-русски, территория проживания у них уже другая, Россию они признают, как некую Родину своих предков и т.д. Однако при всём том – это уже иностранцы. Дольше всего сохраняются (или сохранялись) как русские только представители эмиграции первой волны из аристократии. Почему? Потому что жили достаточно закрытыми своими сообществами, то есть, по сути, в диаспоре.

Белюкин Д.А. Белая Россия. Исход. 1992-1994. Холст, масло.


Какова вообще функция диаспоры? Экономически конечно диаспора призвана помогать своим членам. Но главная её функция – консервация стереотипа поведения, который и является главным фактором отличия одного народа от другого.

Но раз так, то, предположительно, изменив стереотип поведения, можно ли создать новый народ? Ответ очевиден – да, можно. Американцы XIX века – это англичане с изменённым в новых обстоятельствах стереотипом поведения.

Ну а теперь, собственно, уже не сложно дать ответ на вопрос – что же такое советский народ.

Советский народ – это общность людей с новым стереотипом поведения. При этом общность эта была сформирована на базе тех народов, которые оказались под рукой у коммунистов в качестве рабочего материала. Однако процесс создания советского народа завершён не был (по причинам, на которых тоже здесь останавливаться не буду). Поскольку каждый народ состоит из отдельных людей, то и советский народ состоял из советских людей. Какова была пропорция этих советских людей по отношению к представителям других народов (в том числе русского) – вопрос открытый. Но можно сказать, что в силу специфики захвата власти коммунистами и специфики проводимой ими практики государственного террора, наибольший удар пришёлся именно по русскому народу и именно на базе русского народа коммунисты создали больше всего советских людей. Поэтому, кстати, среди нынешних «советских» так высока потребность называть себя русскими (вплоть до комичной защитной молитвы «антисоветчик – значит русофоб»). Но об этом подробнее как-нибудь в другой раз.



А вот другим народом повезло – именно повезло – больше. В частности, украинскому народу. Дело в том, что присоединив в 1939 году Западную Украину, Сталин сам того не понимая (он вообще поверхностно разбирался в национальном вопросе, как и всякий коммунист) влил в СССР большой процент украинцев, которые, разумеется, через какое-то время точно также должны были пройти процесс превращение в советский народ, как жители более восточных территорий Украины. Однако после смерти Сталина на проблему стали смотреть «ширше», а к людям подходить «мягше», поэтому советизация западных областей Украины не состоялась или, во всяком случае, пошла куда медленнее. В итоге в рамках Украины стали сосуществовать два народа – украинский и советский. При этом оба этих народа проживали географически весьма компактно: украинский на западе Украины, а советский – на Востоке (разумеется было перемешивание, но основная масса распределялась именно так). И современный конфликт на Востоке Украины не может быть понят иначе, как конфликт между украинским народом и осколком советского народа, который бал как бы законсервирован на Востоке Украины. Впрочем, это тема несколько отдельная и я её затронул лишь для иллюстрации общего тезиса.

А общий тезис таков. С самого начального момента захвата власти, коммунисты стали создавать новый народ – советский. И уже к 50-м годам можно было говорить о вполне заметных успехах в этом направлении. Народ этот был создан за счёт формирования нового поведенческого стереотипа у представителей тех народов, которые попали в руки коммунистам.

А вот что это был за стереотип и что именно отличало и отличает по сию пору советского человека от любого нормального человека, поговорим в другой раз.

Пока же просто постулирую: советский – значит антирусский (вплоть до яростной русофобии со стороны советских, выражающейся в лютой ненависти к любому периоду русской истории до октября 1917 года), а равным образом антиукраинский, антибелорусский, антиармянский и вообще «анти» по отношению к любому из тех народов, которые проживали в СССР и подверглись политике денационализации и советизации, которую коммунисты последовательно проводили с момента своего прихода к власти и вплоть как минимум до конца 60-х годов XX века. Но подробнее об этом в другой раз.

Если вам понравился материал, можете перевести любую сумму, воспользовавшись данной формой:

Оригинал и комментарии

Видео: фрагмент речи В.В.Путина, в которой он обещает, что пенсионный возраст повышаться не будет, 2005 год

Повышение пенсионного возраста в РФ – тема куда более важная, чем эти коммерческие скучные игры с мячом. Поэтому не могу, как говорится, молчать. Свои мысли о том, как должны выстраиваться отношения государства с пожилым людьми в идеальном государстве я как-то уже описывал, поэтому сейчас это трогать не будут. Но РФ – совсем не идеальное государство. И ситуация по поводу пенсий в нём, мягко говоря, не простая. Моё мнение, что повышение пенсионного возраста бьёт не только по потенциальным пенсионерам, но и по молодёжи, поскольку в итоге резко уменьшается количество высвобождающихся рабочих мест. Но главный вопрос – где государству брать денег на всех пенсионеров, учитывая, что в РФ их порядка 42 миллионов человек, а работающих в целом по стране не намного выше. Фактически сложилась ситуация, что сегодня каждый работающий, который якобы копит деньги на свою пенсию, на самом деле обеспечивает пенсию кому-то из нынешних пенсионеров. А где взять денег на пенсию ему самому, когда он выйдет на пенсию? В общем, порочный круг. И пока что никто ничего приемлемого в этом плане не предложил. Повышение пенсионного возраста – решение крайне болезненное, но это по крайней мере хоть какое-то решение. Могут ли быть другие варианты выхода из этой ситуации? Я вот сколько ни думал над этим вопросом (в том числе и по многочисленным просьбам представителей власти), смог прийти только к одному решению.



Разумеется, должна быть изменена пропорция между работающим населением и теми, кто находится на пенсии. Этого можно добиться только единственным путём – резким увеличением рождаемости. Не массовым завозом гастарбайтеров, а именно увеличением рождаемости. Однако путь это довольно медленный и разными подачками в виде «материнского капитала» его форсировать не удастся. Поэтому пока этот вариант не заработает.

Значит остаётся только дополнительный пенсионный налог на юридических лиц. Он должен накладываться на те юрлица, которые занимаются сырьевым экспортом – нефть, газ и древесина в первую очередь. Это, безусловно, не доставит большой радости нефтегазовым жирным котам и древесным контрабандистам, однако если государство хочет показать, что оно хотя бы минимально думает о народе, то должно пойти на этот шаг.

Разумеется, несмотря на то, что экспорт нефти и газа из РФ достигает весьма впечатляющих показателей, тем не менее и количество пенсионеров в РФ таково, что они в принципе могут скушать изрядную долю доходов. Например, если каждый пенсионер будет получать пенсию в 300 долларов, то для 42 млн пенсионеров это составит 12,6 млрд долларов в месяц или 151,2 млрд долларов в год. Если учесть, что в 2017 году доходы РФ от продажи нефти составили 93,3 млрд долларов и доходы от продажи газа 38,1 млрд долларов, т.е. 131,4 млрд долларов, то выводы напрашиваются сами собой. Если полностью повесить пенсионеров на нефтегаз, то они съедят просто все доходы от экспорта. Что, понятно, государство просто не может допустить. Но всё же какую-то долю обеспечения пенсий должны браться именно из этого источника.

Опять же понятно, что в таком случае в РФ должен быть введён мораторий на разные дорогие пафосные проекты. Строительство дорогущих стадионов, немыслимых парков развлечений и вот это вот всё – временно прекратить. А кто будет призывать к строительству нового пафосного небоскрёба или стадиона с золотыми сидениями для всех зрителей с вмонтированными в каждой спинке LSD-экранами – враг народа. Нет, а что, кому-то не хватает ещё стадионов и прочего пафосного блестящего говна? Мне кажется после Сочи-2014 и нынешнего ЧМ-2018 страна перевыполнила все планы по строительству пафосных объектов.

С пенсионерами дело плохо? Значит давайте ужиматься. Проекты реновации надо закрыть лет на десять. Извините, очень многие пенсионеры живут как раз в этих самых хрущёвках. Не логично как-то с одной стороны тратить огромные деньги на переселение их в новые дома, а с другой, плакать, что на пенсии им денег не хватает.

Я тут привёл только общий эскиз. Конечно всё надо считать детально. Но мысли государственных мужей должны двигаться куда-то в этом направлении: 1) извлечение дополнительных средств из экспорта сырья для того, чтобы ослабить пенсионный пресс с выплат работающих граждан, 2) ввести 10-летний (может более) мораторий на пафосные ненужные траты (дорогущие праздники, безумные строительства объектов «пустим пыль в глаза» и вот это вот всё), 3) начать наконец создавать условия для увеличения рождаемости помимо «материнского капитала». В результате лет за 10 ситуацию можно будет переломить. При желании конечно.

Но это то, к чему пришёл я путём длительных медитаций. И в данном случае я вовсе не утверждаю, что нашёл оптимальный путь. Я просто говорю, что другой путь я не нашёл.

Но может кто-то из моих читателей имеет идеи на этот счёт? Что делать с пенсиями в РФ? Ведь кто бы ни пришёл к власти, он всё равно не сможет уйти от решения этого вопроса. Так что милости прошу высказывать свои мысли на этот счёт.

В качестве бонуса, чтобы закончить на позитивной ноте, предлагаю фрагмент фильма «Три с половиной дня из жизни Ивана Семёнова – второклассника и второгодника» (1966 год)

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Фото: Москва. 95 квартал. Пивной бар. 1975 год / источник: pastvu by Otrada

А знаете, как в СССР делали вино? Рассказывает ветеран: «Из привозного сока делали красное вино. Сок отстаивался с водой, туда добавляли сахар, разные эссенции, а потом – и спирт до определенного процента. Хорошее вино получалось!». Знамо дело – хорошее! Можно было вообще без привозного сока обойтись. Просто вода и спирт. Отличное советское красное вино! Советский ГОСТ – самый здоровый ГОСТ!





Про вино, я думаю, это Мария Фёдоровна «плодово-ягодное» вспоминает. Помню в 1979 году в пионерлагере КГБ СССР под Бердянском нас послали в колхоз на целый день яблоки собирать. Собирать, понятное дело, надо было хорошие яблоки. Но у нас шло соревнование – какой отряд больше ящиков соберёт, тот на полдник получает сладкий пирог. Ну мы и носились как угорелые. А один пионер из нашего отряда для увеличения числа ящиков, подбирал с земли всякие полугнилые яблоки – лишь бы только набить ящик. Ну его за жопу взяли и сделали ему строгий выговор, что мол сейчас заставят все ящики перебирать от гнили. На что пионер отмахнулся такой фразой: «Да какая разница? Алкаши всё равно выпьют».

Тот пионер зрил в корень. И потом из этих яблок в самом деле гнали сок, который поставлялся Мариям Фёдоровнам, которые делали из этого полугнилья вкусное советское вино.

А потом это вино разливалось на винзаводах, примерно так, как я описывал про свою работу на Очаковском винзаводе в 1984 году.

А вообще, конечно, очень недостаёт реальных воспоминаний пролетариата времён СССР. Который бы вот также, как Мария Фёдоровна Гынгазова рассказывали бы о хитростях советских технологий. Ну там, например, как детали доводили до ума драчёвым напильником, или как для выполнения и перевыполнения плана, экономя на скорости операций, на сборке мебели винты не вкручивали, а забивали молотком. Да мало ли какие были ноу-хау у советских технологов. Интересно было бы эти воспоминания послушать.

Для поддержки журнала germanych, можете перевести любую сумму:

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Интернет полон смешных роликов, как иностранцы пробуют русские блюда – окрошку, холодец, повторить селедку под шубой. «Никогда больше» - самое мягкое, что можно услышать в комментариях участников этих шоу. Но при этом, как показывает опыт идущего футбольного чемпионата, к нашей кухне иностранцы тянутся и пытаются понять ее.

Мы и сами испытали это двойственное отношение, когда пару лет назад на Всемирной выставке в Милане видели огромные очереди в наш, российский павильон. Где повара со всей страны угощали гостей кулебяками, блинами, соленой рыбой. То есть вроде бы интерес существует. Вот только пока этот интерес не как к кухне, которую можно есть каждый день. А как к экзотике. Ровно такое же любопытство проявляется европейцами и к сушеным насекомым из Вьетнама, и к жареной перуанской морской свинке. И кстати, не надо обижаться на такие сравнения. Мы, ведь, и сами порой именно так относимся ко всем этим зарубежным кулинарным изыскам. А о том, что русская кухня полна ставшей внезапно так популярной у нас высокой духовности иностранцы знать не обязаны.

Если же говорить серьезно, то у нашей русской кухни за рубежом судьба складывалась непросто. В совсем-совсем давние домостроевские времена ее, конечно, тоже знали. Немало иностранных купцов, дипломатов, военных бывали и в Новгороде, и в Москве. Нельзя сказать, что наша кухня им совсем не нравилась. Скажем, члены дипломатических миссий Герберштейн и Олеарий в XVI-XVII веках с изумлением описывают огромные русские пироги, лебедей и осетров за царским столом. Что не мешало им жаловаться на горький привкус всех блюд от испорченного топленого масла. А также пропитавший все запах чеснока, бывшего тогда неизменным ингредиентом любых наших блюд (кроме сладкого десерта). 

То есть изумлялись, но никакого желания повторить и перенять эту кухню не было. Оставшаяся с давних пор байка говорит сама за себя о том, как иностранцы понимали нас: «У русских каждую ночь – преступление, - говорит в ужасе вернувшийся из Москвы француз. – По утрам на улицах вечно крики «L'assassin, l'assassin (убийца)». – Не понял иностранец, что это просто лососину продают… 

В петровскую эпоху многое изменилось. И сама наша гастрономия семимильными шагами начала осваивать европейский опыт – продукты, утварь, кулинарные приемы. Но, конечно, не просто копируя иностранные блюда, а адаптируя к нашим реалиям. Создавая такие версии, которые были и изящны, и тонки, но одновременно и привычны нашим традиционным вкусам. 

Так старинное тéльное эволюционировало в сторону рыбного паштета, а дедовское ушное превратилось в офранцуженное мясное рагу. Великая французская революция 1789-91 годов стала для России великой кулинарной революцией. Ведь именно тогда сотни французских поваров прибыли в Санкт-Петербург и Москву в поисках спокойной работы и известности. В бурном европейском море Россия тогда казалась им островком спокойствия. Куда они принесли свои знания и опыт.

Впрочем, это процесс был двусторонним. И классик французской кухни Мари-Антуан Карем, проработав всего несколько месяцев при русском дворе в 1819 году, сделал для нашей гастрономии очень много. Фактически он превратил ее в часть мирового кулинарного процесса, убрав множество средневековых черт – толстое ржаное тесто в пирогах, мучную заболтку в супах, жирность (чтоб ложка стояла!) в похлебках. И одновременно впервые познакомил европейскую публику с нашими блюдами.

Вот тогда-то – с 1820-30 годов и начинается триумфальное шествие русской гастрономии по Европе. Гурьевская каша, пожарские котлеты, поросенок с хреном, осетрина горячего копчения – все это становится привычным меню европейских ресторанов. Не то, чтобы каждодневным. Но и вполне знакомым иностранной публике.

Увы, гармония была недолгой. И начало XX века внесло трагические изменения, которых никто не мог ожидать. Изящная русская кухня осталась лишь в качестве наследия русской эмиграции в Париже и Берлине. А революционная России принялась за создание новой пролетарской кулинарии. Так что на некоторое время котлеты по-киевски и бефстроганов имели большую популярность в Европе и Америке, чем на своей родине. А салат Оливье приобрел по всему миру нынешнюю славу «русского салата».

Не все при СССР было так уж плохо в плане пропаганды нашей кухни. И усилия «Интуриста» приносили свои плоды – иностранцы знакомились с русскими блюдами. Впрочем, только лишь интуристами все часто и ограничивалось. И железный занавес успешно изолировал наших поваров от окружающего мира. 

Вот почему не стоит удивляться нынешней странной ситуации, когда русская кухня за рубежом узнаваема лишь по этим старым воспоминаниям – пироги, блины, водка, да самовар. А откуда взяться другому, если мы и сами так думаем? Вот остановите на улице десять попавших человек и спросите: «Что такое русская кухня?» - Каких чудес только не услышите. Сосиски и чипсы будут не самым оригинальным ответом.

При этом множество наших поваров занимают призовые места на международных конкурсах, а московские рестораны с русской кухней входят в ТОП50 лучших заведений мира. Они пытаются донести до иностранных гостей простой факт: русская кухня может быть тонкой, вкусной, здоровой. Она далеко ушла как от домостроевского средневекового стандарта, так и от советского примитивизма. И вполне может стать частью мирового кулинарного контекста. 

Вот только маленькое огорчение на этом пути у них есть. Гуляя по Парижу, вы никогда не натолкнетесь на вывеску «Ресторан французской кухни». Точно также не встретите заведение «итальянской кухни» в Риме или Флоренции. Просто потому, что там отечественная кухня – естественна. «А какая еще у нас может быть?» - искренне недоумевал бы местный житель. В Москве же можно пройти полгорода прежде, чем набредешь на ресторан с вывеской «русские блюда». Так стоит ли недоумевать, отчего это иностранцы не понимают нашу кухню, когда мы и сами не так уж и увлечены ею?  

Оригинал и комментарии

Супы, щи, борщи, похлебки – это яркая часть нашей кулинарной культуры, возникшей, конечно, задолго до появления термина «советский». Относясь к базовым блюдам отечественной кухни, они давно превратились в ее визитную карточку. Но как же это все выглядело во времена СССР?

Случайно ли, что именно среди этой категории блюд – наибольшее число классических рецептов русской (в широком ее понимании) исторической кулинарии? При этом нужно ясно понимать все их отличия от гастрономического наследия европейских стран. В России во все времена в щах и похлебках ценился бульон скорее жирный, а не крепкий. Протертый суп (притом, что даже само слово «суп» появляется у нас лишь в XVIII веке) – практически всегда окажется заимствованным, а наличие рубленой капусты или грибов, наоборот, говорит в пользу его «аутентичности». Не говоря уже о таких специалитетах, как капуста квашеная, соленые огурцы и т. п. 

Подавать суп со сметаной – это, в общем, тоже характерная черта нашей кухни. И именно с супами в советский период ничего радикального не произошло. То есть сохранялись базовые исторические рецепты (щи, борщ, грибной суп, лапша), продолжалась начавшаяся еще в XIX веке традиция видоизменения старинных блюд (калья все больше превращалась в рассольник, приобретший характеристику «ленинградский»). Из новых тенденций этого периода можно отметить гораздо более активное вхождение национальных рецептов союзных республик – харчо, чихиртма, шурпа. А также использование для приготовления супов новых продуктов, неизвестных ранее в русской кухне, – разнообразных консервов (сайра, лосось, горбуша), а то и вообще плавленого сырка «Дружба». Ну и, несомненно, внедрение диетической кулинарии, хитом которой по праву стал молочный суп (в разных его вариациях).

Как часто можно услышать: достаточно на обед съесть густой, горячий суп и больше ничего не нужно. Это, в общем, и правильно. Но здесь, конечно, нужно заметить, что вкусно приготовить борщ, щи или даже качественный бульон гораздо сложнее, чем просто бросить на сковородку ломоть мяса, пусть даже самого лучшего, из которого получится прекрасный стейк. Суп – он души требует, подхода и умения.

Какой он, самый советский суп? Думаем, не ошибемся, если скажем: такой же, как и столетия до этого. Именно русские щи были, есть и долго еще будут основным первым блюдом на российском столе. При этом мы ясно сознаем всю условность этого понятия – «щи». По существу, это не конкретный рецепт, а целый класс супов. Ну, вот задайте себе вопрос – что в них общего? Что, собственно, позволяет говорить: это – щи, а это – какой-то другой суп? Наличие капусты? – Далеко не всегда, есть щи из крапивы, щавеля. Наверное, определяющим будет одно обстоятельство – слегка кисловатый вкус этого блюда. Эта кислинка могла обеспечиваться и капустой (особенно квашеной), и другими овощами и травами. В.В. Похлебкин говорит о двух обязательных элементах щей: «ведущей овощной массе» и «кислой заправе» (сметана, яблоки, капустный рассол). Если с первым мы готовы согласиться – щей без овощной массы действительно не бывает. То второе утверждение на сегодня выглядит не столь очевидным. Со своей стороны, мы бы скорее добавили другой отличительный признак – использование овощей и кореньев без предварительной пассеровки.

Квашеная капуста – это еще один наш традиционный продукт, на основе которого испокон веков готовились всевозможные блюда. Понятно, что в советское время капуста была востребована, как никогда. В особенности это касалось любых ее консервированных вариантов: от традиционной квашеной до экзотических (в силу малосъедобности) консервов «Завтрак туриста».

Вообще квашеная капуста – это любимое блюдо советских ученых от кулинарии и диетологов. Причин этому несколько. Во-первых, это действительно яркий продукт, отличная закуска для возбуждения аппетита. Как говаривал выдающийся русский и советский физиолог И.П. Павлов, квашеная капуста – это «удар по вкусовому аппарату». По его мнению, этот продукт вызывает у человека такое же обильное слюноотделение, как и апельсины, лимоны, яблоки. Во-вторых, этот продукт – своеобразный апофеоз теории здорового питания (о ее роли в советской кулинарии и вкладе профессора М.И. Певзнера мы рассказывали в наших исторических постах). В капусте действительно содержится большое количество витамина С, минеральных солей и необходимых организму кислот. Особенно это касается квашеной капусты, так как она содержит еще больше необходимых витаминов. Если вы будете съедать каждый день не менее 200 г квашеной или свежей капусты, удовлетворите суточную потребность организма в витамине С. Клетчатка поможет вывести из организма накопившиеся шлаки и восстановить работу кишечника. И, наконец, главное достоинство этого овоща в «советской системе координат» – это дешевизна и, как следствие, демократичность, живое олицетворение «классового характера» правильного питания на Руси.

Рядом со щами на нашем столе всегда были борщи. Вот уж где простор для фантазии! Но при этом с ними все тоже очень непросто. То, что мы рассматриваем борщ в рамках советской кухни, к счастью, избавляет нас от участия в нескончаемом споре – русское это блюдо или нет. Но не лишает удовольствия обсудить десятки рецептов и способов его приготовления. 

Борщ варили практически в каждой семье. И в меню каждого ресторана или столовой были борщи – украинский, московский, летний, флотский. Украинский, по общепитовской традиции, заправляется толченым салом с чесноком, в московский отправляется мясной набор, в летний идет молодая свекла вместе со стеблями и листьями. А флотский – он самый острый: в него кладут свинокопчености и жгучий перец. 

От борщей перейдем дальше уже к заправочным супам. Рассольники. Наверное, здесь уместно совершить небольшой экскурс в историю супов с солеными огурцами и рассолами. Самый ближайший родственник рассольников – это всевозможные кальи (ударение на последнем слоге). Кальи готовили на рыбных бульонах, курином, утином, грибном. Соленые огурцы и рассол – основополагающие наполнители для этих супов (или скорее похлебок, ведь слово «суп» массово появилось у нас лишь в XVIII веке). А привычные нам рассольники советского периода в принципе – то же самое, но с бόльшим добавлением крупы – перловой или рисовой. Что было вполне объяснимо.

Кстати, чудесную историю о советских порядках в связи с этим супом рассказал нам ветеран общепита, бывший главный кулинар Москвы Сергей Иванович Протопопов (1915-2016):

– Я заведующим производством (шеф-поваром) в столовой начал работать уже в 1933 году. Комиссий было много, порой бестолковых комиссий. Санэпидстанция приходила проверять содержание жиров. Вот, скажем, приготовили 250 литров супа-рассольника. Они берут анализ порции из тарелки, и там вместо пяти граммов жиров оказалось всего два... Все – преступление! Поваров снимали с работы. А ведь понятно, что ни один человек не сможет налить суп в тарелку так, чтобы жира в каждой порции было ровно 5 граммов. Ну, и завертелось – следствие, ОБХСС.

Так что, как видите, вопрос с заменой осетрины на крупу был явно не самым актуальным для советских кулинаров. И все-таки слово «рассольник» в советской жизни неизбежно влекло за собой характеристику «ленинградский» или «по-ленинградски». Как и многие советские артефакты, эта связка прижилась и навсегда вошла в наш лексикон. Хотя что в нем ленинградского? Соленые огурцы? Перловка? Ничем из этих продуктов революционная столица вроде бы не славилась. Разгадку этой тайны мы услышали от Маргариты Николаевны Куткиной. Вот что она вспоминает:

– Сразу после революции у нас работал очень известный кулинар Николай Александрович Курбатов. Десятилетним мальчиком в 1905 году он пришел в Санкт-Петербург для обучения в трактире. А после Октябрьской революции, когда надо было кормить людей, он работал технологом в Нарпите. И они с коллегами по ночам разрабатывали собственный сборник рецептур. Он нам все время рассказывал, как они придумали свой рассольник (позже ставший ленинградским) – это было примерно в 1918–1919 годах. 

В основе рецепта лежал рассольник московский – характерное блюдо ресторанной кухни. Он готовился на курином бульоне с потрохами, почками. Блюдо было не очень калорийное, но, как было принято во всех рассольниках, включало соленые огурцы. Кроме того, в московском варианте было большое количество белых кореньев – до 40% всей плотной части блюда. Для вкуса и повышения калорийности туда вводили льезон – проваренную смесь яйца и молока. Так вот, за аналог был взят московский рассольник. Курбатов же добавил в него и картофель, и крупу (рис или перловку), и морковь.

О рассольниках можно писать еще много. Пожалуй, каждый регион России имел свой рецепт супа с солеными огурцами. Рассольник новотроицкий, по-россошански, московский, с грибами, с курицей, со щавелем, огуречник... Часто подобные супы заправляли томатом и чесноком. Готовили даже рыбный рассольник с фрикадельками.

Кстати, от такого рыбного рассольника абсолютно логичным выглядит переход к разнообразным солянкам. Поговорим о тех из них, которые были популярны в советское время, а также о том, какими они могут стать сегодня. Начнем с Солянки мясной. Блюдо это присутствовало во всех мало-мальски уважающих себя ресторанах и примкнувших к ним столовых высокого уровня обслуживания. Солянка эта – удобная во всех отношениях. Вкусная – раз, быстрая в приготовлении – два, позволяющая использовать все мясные и колбасные продукты, которые залежались в уголках вашего холодильника.

Вот так, с чистой совестью, мы написали бы об этом супе лет двадцать назад. Но, к сожалению, надо признать, что наши нынешние колбасы, сардельки, сосиски и копчености с того времени изменились и в основном – не в лучшую сторону. Однако при определенном опыте и желании даже сейчас можно купить сосиски и сардельки с наименьшим количеством консервантов, красителей и заменителей мяса, а копчености – приготовленные без химических ароматизаторов дыма.

Солянка рыбная – это в буквальном смысле слова – королева советских супов. Можно, конечно, приготовить ее из любой свежей рыбы, но лучшая получается из красной рыбы. Нет-нет, не из семги, лосося или форели. «Красная» – значит парадная, а это – осетрина, севрюга, белуга, стерлядь. Вот почему этот суп – не на каждый день, а по великим праздникам. Самый раз приготовить его на Новый год, вернее, под Новый год, а подать в аккурат 1 января, после ночного нетрезвого застолья. Проверено годами – воспринимается организмом на ура. На второй день он нисколько не теряет своих вкусовых качеств. К тому же иметь уже готовое блюдо, которое без всяких хлопот нужно только достать из холодильника 1 января, – в этом тоже есть своя прелесть.

В своем ежедневном питании ни одна советская семья не обходилась, пожалуй, без такого простенького «быстросупа», как Суп с рыбными консервами. Пригодны были практически любые натуральные рыбные консервы: горбуша и лосось, сельдь, сайра, скумбрия. Особо вкусными были специально приготовленные консервы «уха рыбацкая» и «рыбный суп».

Вообще эксперименты с рыбными супами в советский период порой вызывали удивление. Понятно, что отсутствие свежей рыбы толкало поваров и технологов на поиски ее замены. И если в домашнем хозяйстве в качестве таковой можно было рассматривать консервы, то в общепите приходилось приспосабливаться к морской, океанической рыбе, которая с середины 1960-х начала массово вылавливаться и появляться на прилавках. Ее непривычный вкус и отсутствие навыков кулинарной обработки иногда играли злую шутку с нашими поварами. Так, в частности, никому не приходило в голову использовать только филе. В ход шли головы, шкуры, хвосты, что портило вкус и запах готовых блюд. 

Из этих же экспериментов – попытки варить уху на морской рыбе. Так, ленинградский ученый Н.И.Ковалев предлагал, например, такой рецепт: «варится мелкий морской окунь, затем его вынимают, охлаждают, снимают с него мякоть, а в бульоне тем временем варят, какую-либо малокостистую рыбу (хотя бы макруруса), кладут специи, лук, немного картофеля и уже перед самой подачей опускают туда же мякоть морского окуня» . «Получается уха, не уступающая по клейкости и навару той, что обычно варят на берегу реки или озера рыбаки», - утверждал он.

А вот еще одно, очень советское блюдо. Не могу удержаться от воспоминаний об этом пакетике. «Суп-письмо», так его с любовь называли. Помните? В конце 80-х было большим счастьем прикупить по случаю несколько таких ярких упаковок с куриным супом-полуфабрикатом. Стоил он копеек 30-40 и пользовался огромной популярностью у наших соотечественников. В одной из первых загранкомандировок в 1987 году я с завистью наблюдал, как бывалые коллеги экономили доллары, заваривая себе на обед такие супчики. А что, – штук десять пакетиков вполне позволяли сэкономить за месяц на кассетный магнитофон.

Были они разные: вермишелевый, «со звездочками», гороховый, куриный, говяжий. Выпускал их московский комбинат "Колосс". В продаже также встречались югославские (были повкуснее, хотя возможно за счет глутамата натрия). В советских супах применялся метод сублимации мяса, в отличие от сегодняшнего более дешевого способа дегидратации. Помимо этого, туда реально добавлялось сушеное прессованное мясо, а не ароматизатор, идентичный мясному вкусу, как в настоящее время.

Способ приготовления - на упаковке. Для особого изящества добавляли картофель, обжаренные лук и морковь, а уж высший пилотаж – плавленый сырок «Дружба». На скорую руку просто засыпалось в кастрюлю с кипящей водой, так как все, что нужно для достижения съедобности, уже было вложено.

На самый банальный вопрос, какие русские блюда можно считать национальными, всегда следует один и тот же банальный ответ: щи, каша да блины. А вот, скажем, суп гороховый, такой, как варят у нас, есть ли где еще? Ну, наверное, только у братьев-славян – в Белоруссии, Польше. Можете ли вы представить себе советскую столовую без горохового супа или без горохового пюре на гарнир к котлете? Ни одна школьная столовая не обходилась без этого. Насколько это было вкусно, – вопрос обсуждаемый и спорный. Как всегда, все зависело от способностей и честности повара. Но то, что полезно, – это точно. Впрочем, определяющим преимуществом, скорее всего, являлась ощутимая дешевизна блюд из гороха, да и простота приготовления.

Теперь, пожалуй, мы можем уже перейти и к прозрачным супам. 

«Основой всех прозрачных супов является крепкий бульон (консоме), сваренный из говядины, дичи или курицы... Рис, яйца, клецки, вермишель и различные овощи в большинстве случаев приготовляют отдельно, перед подачей кладут в тарелки и заливают горячим бульоном. Это сохраняет прозрачность бульона и придает супу привлекательный и аппетитный вид».

Эта цитата из КВЗП достаточно ясно объясняет, чем заправочные супы отличаются от прозрачных. Дичь, сами понимаете, на столы попадала редко, так что сосредоточимся на курице и говядине. И что же чаще всего было в советском меню из этого гастрономического раздела? Прежде всего, суп с фрикадельками. Готовился он просто. Первый способ облегченный – в овощной бульон запускались фрикадельки, которые в лучшем варианте были из фарша, приготовленного в домашних условиях, а в самом ленивом – готовый фарш покупался в магазине (не советуем и сейчас). Качественный, добротный суп получался на сваренном говяжьем бульоне, приправленном пассерованными на топленом масле морковью и луком, с картошкой и фрикадельками из смешанного фарша – пополам говядина и свинина. Можно было также для густоты засыпать риса или вермишели.

Что же еще из прозрачного и вкусного мы привыкли видеть на своем столе? Конечно, супы на курином бульоне! И, естественно, первым делом – суп с домашней лапшой. Все было бы просто, если бы можно было пойти и купить специальную курочку для бульона. Не откормленного за два месяца мясистого и абсолютно безвкусного бройлера, а бегавшую на травке птичку – петушка или несушку, клевавших при жизни червячков и зеленую травку. Курочку-несушку, внутри которой остались еще небольшие желтенькие яички. Вы видели когда-нибудь такое? Или только сейчас вспомнили, что в детстве мама или бабушка давали вам их? Сегодня таких куриц в магазинах уже не найти. В такой куриный бульон очень вкусно запустить домашнюю лапшу или клецки.

В ресторанах еще непременно подавали бульон с профитролями – крошечными булочками из заварного теста, по форме напоминающими эклеры. Впрочем, изданная в 1955 году «Кулинария» относит к привычным советским блюдам еще и бульон с петушиными гребешками, равиолями и спаржей, а также черепаховый суп. Наверное, нам просто не повезло тогда, и отведать таких супов ни в гостях, ни в ресторанах не довелось.

Говоря о советской кухне, нельзя пройти мимо национальных блюд. Понятно, что многое было от политики: «Советский народ – новая историческая общность» – эта набившая оскомину партийная фраза на самом деле не была так уж оторвана от жизни. Многие блюда национальных республик входили в нашу общую кухню просто потому, что они были вкусными и яркими. Мы знаем их и по сей день. 

В знаменитой «Кулинарии» (1955) таких национальных разделов было 15 (это без русской кухни, не выделенной отдельно). Ровно по числу союзных республик. Просто тогда была еще Карело-Финская ССР, упраздненная годом позже. Про белорусские, украинские блюда вроде все понятно – это кухня нам близкая. А вот казахское турли еттер (жареное мясо, курица, казы с квашеной капустой), литовский плокштайнис (картофельная бабка), латышский курземес строгановс (что-то это нам напоминает...), туркменский суитли-унаш (всего-навсего суп-лапша с молоком) и тем более карелофинский маймарокка (суп с сущиком – мелкой сушеной рыбой) нам даже на слух не попадались. 

Мало что из этого обширного списка национальных рецептов повлияло на развитие советской кухни. Хотя, надо признать, с новыми вкусами знакомились. Традиционно более близкая и понятная для большинства населения кавказская и отчасти узбекская кухни привнесли в советскую кулинарию устойчивые бренды – харчо, чахохбили, хачапури, сациви, шашлык, плов и шурпу. Несмотря на то, что каждое из этих блюд имело десятки вариантов готовки, их названия стали символами. Поскольку мы пишем о супах, естественно, не можем не упомянуть хотя бы пару их национальных видов. И главные претенденты здесь – харчо и шурпа.

Азербайджанский пити, армянский бозбаш, молдавская чорба, прибалтийские молочные супы – все вроде знакомо нам. Но признаемся честно, на домашнем столе в Средней России они бывали не часто. Это все-таки была такая общепитовская кулинария. Что нисколько не говорит о ее качестве – наряду с заводскими столовыми эти блюда вполне могли подаваться в ведущих столичных ресторанах. Но в домашнюю кухню они не перешли. Кстати, отнюдь не из-за какой-то сложности в приготовлении. Все было по силам неленивой хозяйке. Полагаем, причина была в другом, – слишком мало времени они провели в «общесоюзной» кухне. Ведь для того, чтобы блюдо действительно вошло в повседневный быт, нужны десятки лет. Кстати, верно и обратное утверждение: чтобы блюдо забылось и пропало из домашней кухни, недостаточно исключить его упоминание из печати и рецептур столовых. Оно очень надолго остается в исторической памяти народа. Ботвинья – старейший русский суп. В советское время незаслуженно забытый, он и сегодня как-то «в стороне» – уступил место итальянскому гаспачо и французскому вишисуазу. А ведь приготовить его никаких проблем.

Продолжая тему холодных супов, упомянем, конечно, и об Окрошке. Вот уж поистине наше национальное русское блюдо, которому нипочем годы. Во многих советских столовых и ресторанах, особенно на юге, готовили овдух. Вот в этот холодный суп обязательно клали отварное мясо, заливали его мацони или простоквашей. А на почетном месте в категории холодных похлебок у нас азербайджанский суп довга. Мы очень любим его в жару. Этот азербайджанский суп готовят и в утяжеленном «зимнем» варианте. Добавляют вареный нут и фрикадельки из баранины. Едят горячим, тоже очень вкусно! В армянский суп Cпас вместо риса кладут отварную пшеницу. В качестве кисломолочных продуктов во всех аналогичных национальных блюдах используют не только мацони, но и простоквашу, айран, катык, сюзьму. 

Достаточно разнообразными были и супы-пюре. Это притом, что блендеров не существовало, супы тщательно протирались через сито. Вот практически полный перечень рецептов таких супов из «Книги о вкусной и здоровой пище» – из картофеля, тыквы, моркови, стручков фасоли, цветной капусты, спаржи, помидоров, грибов, зеленого горошка, риса, консервированной кукурузы, печени, курицы, рыбы, дичи и раков. К ним советовали подавать или кукурузные хлопья. 

Рассказав почти обо всех видах советских супов, мы подошли к последнему – супам молочным. Они – большей частью элемент диетической щадящей кухни. А потому помимо столовых (лечебный стол) подавались в детских садах, школах. Ввиду своей скромности и неяркости – они редкий гость в ресторанных меню. Молочная лапша, молочный рисовый и молочный пшенный. Кто-то побежит хоть сейчас готовить любой из них, а кто-то в ужасе вспомнит детсадовский суп с пенками.

Завершая разговор о советских супах, хотелось бы остановиться еще на одном. Собственно, это не столько о рецептах, сколько о манере подачи. Да, мы с вами видели, как эволюционировали вкусы за прошедшие 50–60 лет. Впрочем, суп как был, так и остался одним из главных блюд нашего стола. Но вот его количество – уже вопрос спорный. Врачи и физиологи в один голос твердят о полезности и необходимости супов, похлебок в ежедневном рационе. Но мало кто из них говорит о том, сколько же этого супа действительно полезно, а сколько – уже перебор. Мы ведь все помним, когда бабушки наливали нам огромные тарелки борща. И, будучи уже далеко не в детском возрасте, мы с трудом съедали их. 

В этом вопросе эволюция тоже наметилась. Просто наша советская манера подачи была очень инерционна. Фактически мы унаследовали объем порций 1930-х годов, если вообще не с дореволюционной эпохи. Тогда это было объяснимо. Рацион питания человека, занимавшегося тяжелым физическим трудом, включал в себя около 150 г крупы, не менее 1,2 кг хлеба. Такое количество сухих продуктов требовало не меньшего объема жидкости. В крестьянских, рабочих семьях начала XX века вообще была традиция есть суп не только на обед, но и на ужин, а порой и на завтрак. 

Современный человек явно не испытывает такую потребность в калориях. Вот почему уже в начале 1980-х годов Институт питания АМН СССР даже рекомендовал уменьшать порцию супа до 250–300 г, то есть наливать половину объема стандартной тарелки. Потом уже эти рекомендации вновь стали неактуальными и как-то забылись. Сегодня – самое время вспомнить о них. Ведь здоровое питание – это не столько изобилие и доступность еды, сколько разумное самоограничение.

Оригинал и комментарии

      Или о том, что стоит различать слова и дела, хотелки и реальность.
      К чему все это - а к вопросу о тиранстве Tyrann'a, которое давно уже стало притчей во языцех и аксиомой, принимаемой на веру и как бы не нуждающейся в доказательствах. Оно как бы так - современики и в особенности те, кто жил сильно после современников, живописуют деяния Tyrann'a совершенно в духе рассказов, "какие умеет рассказывать разве только покинутая всеми бабушка на ферме неподалеку от мексиканских границ о прославленном мексиканском бандите" (с). При этом практически никто не задается вопросом о том, как же оный Tyrann сумел прострить свои совиные крыла над Россией и погрузить ее во мрак, ужас, тлн и бзхднст. Да, собственно, вот ведь в чем вопрос - вопрос, на который нет толкового ответа (одни только М.М. Кром работает в этом направлении и его выводы дают любопытную картину) - как это работало. Что работало - а вот этот самый государственный аппарат и вот это вот все, что с ним связано. Это - главное, а остальное - суть от него производное, и, по большому счету, с точки зрения макроистории и истории длительных процессов (пресловутого longue durée), только это является главным, а не выяснение вопроса - жарил ли Tyrann князя Воротынского на вертеле или на гриль-решетке и как именно он его поворачивал и каким маслом поливал, чтобы жаркое не подгорело. Эти детали пускай расписывают пейсатели рукама, живописуя изумленному читателю варварство московитов и ихних правителей, а также рабскую натуру оных жителей Скифии, а нам, историкам, не это должно быть интересно.
      В качестве тезиса - Иван Грозный не был революционером и в его планы отнюдь не входил слом "старины" (чай, не Петр какой-то там, которого учили понемногу чему-нибудь и как-нибудь всякие заезжие немцы-прохвосты). Напротив, он был ее восстановителем и реставратором, этаким "ренессансным принцем" (что означает слово "ренессанс" - на пояснять?), нет, даже так - "реноватором". Что он понимал под "стариной" - хороший вопрос, осмелюсь предположить, что времена его батюшки (напомню, что во времена его батюшки мы уже имеем предтечу Курбского - такого же недовольного борца за все хорошее против всего плохого в лице некоего Берсеня Беклемишева, который при новой власти оказался оттеснен от хлебной кормушки и очень этим оказался обижен и начал постить всякую лабуду в пабликах, за что и пострадал - времена были суровые и отнюдь не вегетарианские, не то что сейчас). Василий III, тихушник, тихой сапой поприжал бояр (вспомним знаменитое речение Герберштейна о его власти) и замкнул основные нити управления на себя и своих выдвиженцев (на что и жаловался Беклемишев - как так-то, его мнения и не спросили - ну прямо нынешний топ-блохер). Причем, что любопытно, при нем складывается практика, когда бурно развивающийся приказной (самих приказов еще пока как будто нет) аппарат берет на себя бюрократическую делопроизводственную рутину и осваивает власть, привыкая к ней и к вкусу этой самой власти (что вызывает лютый баттхерт у боярства). Аристократии это сильно не нравилось, но Василий умел играть на противоречиях между боярскими кланами и группировками, сталкивая их лбами и противопоставляя друг другу, не допуская выплескивания воды из бурлящего котла.
      После смерти Василия боярство попробовало взять реванш и немало преуспело в этом, пользуясь малолетством будущего первого русского царя. Когда же оно поняло, что Иван - это такой Василий 2.0, то, естественно, попыталось переиграть партию, благо варианты были, что и вызвало нешуточный баттхерт уже у Ивана, что и привело к пресловутой "тирании". И, если уж на то дело пошло, то главная проблема Ивана в том, что у него так и не было своей "партии", на которую он мог бы опереться - попутчики были, которые пытались решать за его счет свои партикулярные проблемы, а вот соратников - нет (возможно, что тут была и проблема, связанная с самим Иваном - уж очень высоко он вознес себя благодаря Макарию, царь ведь, не кто-нибудь. Был бы попроще - и дела пошли бы легче, но тут уж выбирать не приходится, что есть, то есть).
      Но! Тирания тиранией, но касалась она только верхушки и, опосредованно, тех, кто с ней, с этой верхушкой, был связан родственными, служебными и иными отношениями (пала "персона", а за ней опала падала и на головы тех, кто с ней был связан). А дела государственные шли тем временем своим чередом. Тенденции, чт наметились при Василии III, при Иване получают дальнейшее развитие - это и профессионализация и бюрократизация госаппарата, постепенная концентрация в руках приказных чинов все большей и большей реальной власти (на что и жалуется наш правдоруб Курбский), и соответствующая перестройка этого самого госаппарата. Кстати, тут стоит заметить, что вся эта история с приказами как раз и наводит на мысль о том, что Иван никакой не революционер, а умелый (или, во всяком случае, подобен Топтыгину 3-ему) "реноватор" (к оленеводам это никакого отношения не имеет!), не сносящий здание до основания, но достраивающий его - именно достраивающий. Никаких революций и скачков - медленное, постепенное развитие, ответы на вызов времени (а не как Петр - захотелось, и быть по сему, а надо оно или не надо - какая разница, главное - "я хочу!"). И не стоит забывать, что, кк я уже писал, именно при Иване (естественно, вопреки его воле. А как иначе то, у нас же всегда все вопреки - все хорошее от народа, а все плохое - от великого князя, царя, императора, генсека, президента - нужное подчеркнуть) завершается четкое разделение дела государева (большая, внешняя политика) и дела земского (малая, внутренняя политика), и это последнее было отдано на откуп местным элитам (опять же, эти местные элиты тысячами невидимых нитей были связаны с придворными кругами). Земство при Иване получает опыт государственного управления и было легитимизировано как младший партнер верховной власти, а земские административные практики сближаются с центральными приказными, способствуя тем самым будущей унификации госаппарата.
      И на всем этом фоне как-то не видно пресловутой централизации как осмысленной, целенаправленной, рациональной политики. Она выстраивается сама собой, из естественного хода вещей, никто ее не ускоряет и не пришпоривает целенаправленно и с неким умыслом. Иван выступает против людей, конкретных людей, но не против порядков, которые он (и они) считает естественными, Богом данными и потому незыблемыми - "старина" она на то и "старина", чтобы ее блюсти и поддерживать. Россия XVI в. - общество все же в большей степени "холодное" (хотя и начало разогреваться).
      Ну вот, примерно вот так - пусть сыро вышло и непричесано, но некая первичная основа есть, а дальше надо ее доделывать и домысливать. Наброс я сделал, пойду принимать экзамены у студиозусов и вернусь в Сеть только поздно вечером.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Обсуждение советской кухни сегодня – тема скорее политическая. Горячие споры кипят об общепите и ГОСТах, студенческих столовых и партийных распределителях. И блогеры 1990 года рождения с жаром учат своих старших коллег тому, как изобильно и изысканно кормили трудящихся при СССР. 

Влезать в эти дискуссии – бессмысленно. Умный и так в состоянии понять. Те, кто жил в ту эпоху, помнят и знают. Те, кто предпочитает красивый мир советского фэнтези, тоже имеют право на это. Я внуку регулярно показываю «Ну, погоди!» про счастливую жизнь советских зайцев. 

Вот почему, мне кажется, гораздо продуктивнее поговорить про ту кухню предметно. Мы это не раз делали в своих книгах и здесь в блоге. Теперь же пройдемся по советскому обеду. Вернее, по главным его составляющим – салатам, супам, горячим блюдам и десертам. Жизнь, ведь, всегда конкретна. И так гораздо лучше будет восприниматься путь, который мы прошли с тех пор.

Вот и начнем сегодня с салатов. И в ближайшие дни продолжим о других составляющих той нашей трапезы.   

Салатная тема – очень непростая во всей русской и советской кулинарии. 

Во-первых, она – относительно новая. Понятно, что салатов в их нынешнем понимании в России до XVIII века просто не было. И в этом смысле они возникли как заимствование и творческое осмысление иностранной кухни. Возможно, что в первые годы Советской власти это настороженной отношение к ним было определяющим. 

Во-вторых, салаты и закуски – это, на наш взгляд, наиболее чувствительные к перемене обстановки блюда. То есть, вот щи и каши – они есть и будут всегда. И в революцию, и в войну, и в перестройку, и вообще в любых условиях. Салаты же и закуски (особенно последние) – дело очень тонкое и деликатное. Чуть что не так, – они просто исчезают из меню. После гражданской войны и революции эти блюда восстанавливаются у нас хорошо, если к середине 20-х годов. Даже в известной «Книге о вкусной и здоровой пище» (1939 года) горячим закускам посвящено всего 2 страницы. Девять рецептов: ветчина, колбаса, сардельки, сосиски, почки на поджаренном хлебе, тарталетки с грибами, сардинки в слойке, шпроты в сдобном тесте, крутоны из хлеба с начинкой. Все! Какие уж там кокоты и жюльены… 

Привычка есть салаты ежедневно (в обед или на ужин) была еще достаточно слабо развита. Конечно, в книгах она всячески упоминалась, как полезная и здоровая. Но, по сути, эти блюда оставались скорее принадлежностью праздничного застолья. Это профессор Преображенский (у М.Булгакова) призывал заедать водочку горячими закусками, а советскому человеку - и салат с майонезом был как раз кстати. 

Вместе с тем, нужно все-таки отметить, что использование салатов пропагандировалось в СССР как прогрессивная черта питания. Так, в первое издание (1939) «Книги о вкусной и здоровой пище» включен целый раздел «Салаты», состоящий большей частью из салатов с употреблением сырых овощей. Помимо фирменного салата «Здоровье» он включал в себя: салат из латука со сметаной и яйцом; из ромена, цикория и эндивия; из сельдерея; из редиски в сметане; из латука с редиской; из латука или ромена с фруктами; из фруктов; фруктовый с орехами; из свежих огурцов в сметане; из свежих огурцов и помидоров; из свеклы; картофельный; из красной капусты; из белокочанной капусты с яблоками и сельдереем. Были предусмотрены и салаты из припасов (пастеризованных огурцов, квашеной капусты) и смешанные салаты (разного рода винегреты, салаты из рыбы или дичи с зеленью и т.п.) Заправки предусматривались разные, но большей частью уксус с растительным маслом или сметана, приправленная солью и лимонным соком. 

Надо сказать, что точная рецептура салатов из КВЗП 1939 года в советском кулинарном репертуаре не прижилась. Что вполне объяснимо: были ли когда-нибудь в свободной продаже «ромен, цикорий и эндивий» - загадка. Полагаем, что для большинства населения тогда эти слова вообще были незнакомы. Более того, зная традиции советской торговли, трудно предположить наличие на прилавках такого рода скоропортящихся продуктов. Возможно, поэтому в последующих изданиях книги подобных рецептов уже не было. В овощных салатах, предложенных в первом послевоенном издании КВЗП (1945), поставившем задачей «дать советской хозяйке практическое пособие по приготовлению пищи в условиях экономного использования ряда продуктов», фигурировали только помидоры, огурцы и фасоль. 

Катриона Келли, исследователь русской культуры из Оксфордского университета, обратила внимание на интересную тенденцию. Если салаты в послевоенных изданиях КВЗП стали менее роскошными, то их «удельный вес» в идеальном советском обеде повысился. В КВЗП 1948 года издания раздел «Салаты» был приведен не после вторых блюд, ближе к концу книги, как в 1939 г., а в самом начале. Предполагалось, что место салата в обеде или ужине теперь будет другим. Они должны были подаваться не после жаркого (как в европейской традиции), а в качестве закуски. Это означало перелом в советской кулинарии.

И действительно в издании 1952 года роль салатов стала еще более значительной. Они уже начали изображаться на цветных иллюстрациях, на них явно хотели обратить внимание. 

В КВЗП 1939 года сохранялось еще двойственное отношение. Отмечалось, что если салаты из сырых овощей «подают к жареному и вареному мясу, домашней птице и рыбе, салаты из тех же сырых и вареных овощей… с прибавлением вареного или жареного мяса, телятины, баранины, птицы, дичи, рыбы, вареных яиц, крабов, раков… чаще всего подают как закуску в начале обеда, ужина или завтрака». К 1952 же году стал явно преобладать второй вид салатов. Наряду с заливным салат стал главенствующим блюдом закусочного стола – с него должна была начинаться трапеза. 

И все-таки, привычка к употреблению салатов очень нелегко прививалась к массовой кухне. Во многом это было следствием примитивного отсутствия нормальных овощей, зелени и т.п. Тот, кто помнит советские времена, знает: сначала весной появлялись зеленый лук, затем петрушка (выращенные в теплицах), и только потом – к маю – огурцы и редиска. Конечно, тогда разнообразить свой рацион свежими продуктами было непросто. Поэтому «весеннее» меню организовывалось порой из того, что осталось с осени – свеклы, моркови, лука. Ведь даже репчатый лук практически невозможно было купить по весне. Последние его поставки в магазины заканчивались в январе-феврале, а дальше – тишина до июня-июля. Почему в стране, занимавшей десять часовых поясов, и расположенной от Полярного круга до субтропиков не могли сохранить лук до весны – бог весть. Я, к примеру, в юности с родителями ездил в пансионаты Совмина СССР (в 80-х годах), и помню, что там в столовых всегда существовал «витаминный стол» - это, когда официантки развозили отдыхающим небольшие тарелочки с тертой морковкой, свеклой со сметаной, яблоками с изюмом и т.п. Представляете: за окном редкие проталины и голые деревья, а в тарелке у вас – яркая радостная палитра.

В этой связи нужно признать честно – в большинстве семей салаты были блюдом праздничного застолья. Ну, кроме, пожалуй, совсем уж «весенних», или даже точнее «дачных», с первого урожая на 6-ти сотках или приусадебного участка. Как этот, например, салат «Весна»:

Лучшие рецепты салатов передавались в основном из «рук в руки», быстренько записывались на клочках бумаги, салфетках, в лучшем случае – специальном блокноте. Причем названия звучали самым причудливым образом – «салат от Маши (очень вкусный!)», Анин салат (с селедкой, день рождения Лиды), закуска с помидорами тети Зои и т.п. 

Салаты и закуски можно было встретить в разных кулинарных сборниках, но это уже гораздо позже и купить такую настольную книгу было большой удачей. Ценным источником были журналы «Работница», «Крестьянка», специальные колонки в газетах. Самые привлекательные рецепты аккуратно вырезались (маленькие квадратики с мелкими буковками), вклеивались все в те же блокноты или складывались в конверты. Все это было – бесценным сокровищем для хороших хозяек!

Оригинал и комментарии

Слава сталинским соколам! 21 марта 1945 года ученик Покрышкина Юрий Гольдберг сбил свой первый самолёт с фашистским асом в районе аэродрома.

Конец Бруно Ворма

Кто смотрел фильм "В небе Покрышкин", тот не мог не запомнить кадр: на наш аэродром доставлен фашистский ас, которого сбил в воздушном бою самый юный в дивизии летчик Юрий Гольберг. Вот как все произошло.

Я уже говорил, что, несмотря на распутицу, мы продолжали полеты, приспособив под взлетную полосу автостраду Бреслау — Берлин.

Гитлеровцы недоумевали: нигде поблизости нет ни единого аэродрома, а советские истребители летают! Командование противовоздушной обороны Берлина пыталось любой ценой раскрыть наш секрет, но безуспешно. Фашистские воздушные разведчики, шпионы-парашютисты, лазутчики неизменно утверждали: старые аэродромы разрушены, новых нет, с грунта сейчас ни одна машина взлететь не может. И тогда гитлеровское командование отозвало с других фронтов нескольких асов. Один из новых поисковых отрядов возглавил гауптман Бруно Ворм.

...В тот памятный день у. нас шла обычная фронтовая жизнь. Самолеты небольшими группами, строго по графику, уходили на боевые задания, возвращались и вновь взлетали. После обеда наступила короткая передышка. В воздухе находилась только одна пара — капитан Луканцев и младший лейтенант Гольберг. Они вот-вот должны были возвратиться.

Кто-то принес футбольный мяч и, поддав его ногой, весело крикнул:

— Играем первая на вторую, а третья эскадрилья — с победителем!..

На просушенной весенним ветром площадке устроили имитированные "ворота", обозначив их шлемофонами и пилотками. Вратари заняли свои места, И закипела игра.

У нас ее называли "сто на сто", потому что никто не в состоянии был сосчитать количество игроков как в одной, так и в другой команде.

Футбол захватил всех. Не устоял даже строгий начальник штаба подполковник Датский. Не сняв реглана, он тоже бегал за мячом.

И вдруг в разноголосый гам ворвался тревожный возглас:

— "Фоккеры"!

Всех словно ветром сдуло с "футбольного поля": завидев нас, враг мог разгадать секрет...

"Фоккеры" шли на нас. Я сосчитал: пять. Никто еще не знал, что несколько минут тому назад их было шесть. Но шестой, сбитый капитаном Луканцевым, пылал на земле.

Ведущий пятерки переложил свой истребитель на крыло и осмотрел площадку, по которой мы только что носились с мячом. Затем три "фоккера" ушли дальше вдоль автострады, а пара, ведомая, как потом выяснилось, гауптманом Бруно Вормом, отвернула вправо и стала набирать высоту.

Мы начали выбираться из щелей, не прекращая наблюдения за "фоккерами" и не понимая, чем вызван их маневр. В сердцах — тревога: с минуты на минуту на посадку должна пойти пара наших истребителей, горючее у которых на исходе. Мы беспокоились за летчиков: успеют ли предупредить их с КП по радио? А вдруг они не заметят фашистов, пойдут на посадку, и тогда невольно раскроется наша тайна?.. Да и самих их подстерегает опасность...

Тем временем отколовшаяся пара "фоккеров" набрала высоту полторы тысячи метров.

И тут мы увидели наших истребителей. Вот чем был вызван столь необычный маневр фашистов! Они заметили нашу пару раньше и решили разделаться с ней.

Гитлеровский ас Ворм, сбивший на Западном фронте девять американских "летающих крепостей" и три английских истребителя, решил применить свой излюбленный прием: молниеносная атака в лоб, уход под противника...

Вот самолеты стремительно сблизились. Огненные шары прошли над головой Луканцева. Атака фашисту не удалась — он промахнулся. Секунда, и черные тени нырнули вниз.

Снова лобовая. Но впереди только один "фоккер". Второй пытается "зажать" Луканпева — пристраивается в хвост его самолета.

Младший лейтенант Гольберг мгновенно скользит вниз, дает газ и, взяв на себя ручку управления, выходит наперерез фашисту, уже ведущему огонь по Луканцеву.

Гауптман Ворм увлечен атакой. Он не видит истребителя Гольберга. Уверен, что бьет наверняка. Еще две-три секунды, и его счет пополнится первым советским истребителем.

И тут раздался оглушительный треск. Перед глазами Ворма вспыхнула огненная молния. Гауптман, почувствовав, что валится в пропасть, стал лихорадочно искать вытяжное кольцо парашюта. Под собой он видел дымящиеся черные обломки — его истребитель раскололся пополам.

Едва Бруно Ворм приземлился, как увидел устремленные на него стволы. Опустив голову, медленно переставляя ноги, словно боясь перепачкать свои щегольские сапоги с высокими голенищами, побрел он в сопровождении конвоиров к стоящей у обочины машине.

Пленный фашистский ас был доставлен на наш аэродром. Начали допрос. Роль переводчика выполнял начальник метеослужбы майор Рацимор.

Гауптман Бруно Ворм рассказал, как его вызвали в штаб противовоздушной обороны Берлина и дали ответственное задание: во что бы то ни стало отыскать "секретный" аэродром русских. Пленный подчеркнул, что это была его первая встреча с советскими летчиками, ставшая для него роковой.

Затем помолчал и произнес:

— Я хотел бы узнать, кто меня сбил?

И тогда вызвали худощавого паренька в теплой куртке и шапке-ушанке.

Майор Рацимор, указывая на улыбающегося юношу, сказал Ворму:

— Вас сбил младший лейтенант Юрий Гольберг — самый молодой у нас летчик.

— Нет-нет, этого не может быть! — сверкнув глазами, сердито возразил гауптман. — Меня мог сбить только сам Покрышкин! — И его лицо стало непроницаемо надменным.

И тогда Юрий принятыми у летчиков жестами рук показал, как заходил в атаку, как наносил удар.

Бруно Ворм, вскинув брови, возмутился:

— Это не по правилам!

Майор Рацимор, не гася в глазах смешинок, перевел фразу. Раздался взрыв хохота.

Ворм, играя желваками, потупил взор. Он чувствовал себя подавленным, ничтожным. Горько было ему, сыну отъявленного эсэсовца, асу с железными крестами, сознавать все происшедшее.

В это время у нас на аэродроме находилась группа работников кино. Оператору удалось запечатлеть сцену допроса Ворма. Эти кадры и вошли потом в фильм

Конец Бруно Ворма

Кто смотрел фильм "В небе Покрышкин", тот не мог не запомнить кадр: на наш аэродром доставлен фашистский ас, которого сбил в воздушном бою самый юный в дивизии летчик Юрий Гольберг. Вот как все произошло.

Я уже говорил, что, несмотря на распутицу, мы продолжали полеты, приспособив под взлетную полосу автостраду Бреслау — Берлин.

Гитлеровцы недоумевали: нигде поблизости нет ни единого аэродрома, а советские истребители летают! Командование противовоздушной обороны Берлина пыталось любой ценой раскрыть наш секрет, но безуспешно. Фашистские воздушные разведчики, шпионы-парашютисты, лазутчики неизменно утверждали: старые аэродромы разрушены, новых нет, с грунта сейчас ни одна машина взлететь не может. И тогда гитлеровское командование отозвало с других фронтов нескольких асов. Один из новых поисковых отрядов возглавил гауптман Бруно Ворм.

...В тот памятный день у. нас шла обычная фронтовая жизнь. Самолеты небольшими группами, строго по графику, уходили на боевые задания, возвращались и вновь взлетали. После обеда наступила короткая передышка. В воздухе находилась только одна пара — капитан Луканцев и младший лейтенант Гольберг. Они вот-вот должны были возвратиться.

Кто-то принес футбольный мяч и, поддав его ногой, весело крикнул:

— Играем первая на вторую, а третья эскадрилья — с победителем!..

На просушенной весенним ветром площадке устроили имитированные "ворота", обозначив их шлемофонами и пилотками. Вратари заняли свои места, И закипела игра.

У нас ее называли "сто на сто", потому что никто не в состоянии был сосчитать количество игроков как в одной, так и в другой команде.

Футбол захватил всех. Не устоял даже строгий начальник штаба подполковник Датский. Не сняв реглана, он тоже бегал за мячом.

И вдруг в разноголосый гам ворвался тревожный возглас:

— "Фоккеры"!

Всех словно ветром сдуло с "футбольного поля": завидев нас, враг мог разгадать секрет...

"Фоккеры" шли на нас. Я сосчитал: пять. Никто еще не знал, что несколько минут тому назад их было шесть. Но шестой, сбитый капитаном Луканцевым, пылал на земле.

Ведущий пятерки переложил свой истребитель на крыло и осмотрел площадку, по которой мы только что носились с мячом. Затем три "фоккера" ушли дальше вдоль автострады, а пара, ведомая, как потом выяснилось, гауптманом Бруно Вормом, отвернула вправо и стала набирать высоту.

Мы начали выбираться из щелей, не прекращая наблюдения за "фоккерами" и не понимая, чем вызван их маневр. В сердцах — тревога: с минуты на минуту на посадку должна пойти пара наших истребителей, горючее у которых на исходе. Мы беспокоились за летчиков: успеют ли предупредить их с КП по радио? А вдруг они не заметят фашистов, пойдут на посадку, и тогда невольно раскроется наша тайна?.. Да и самих их подстерегает опасность...

Тем временем отколовшаяся пара "фоккеров" набрала высоту полторы тысячи метров.

И тут мы увидели наших истребителей. Вот чем был вызван столь необычный маневр фашистов! Они заметили нашу пару раньше и решили разделаться с ней.

Гитлеровский ас Ворм, сбивший на Западном фронте девять американских "летающих крепостей" и три английских истребителя, решил применить свой излюбленный прием: молниеносная атака в лоб, уход под противника...

Вот самолеты стремительно сблизились. Огненные шары прошли над головой Луканцева. Атака фашисту не удалась — он промахнулся. Секунда, и черные тени нырнули вниз.

Снова лобовая. Но впереди только один "фоккер". Второй пытается "зажать" Луканпева — пристраивается в хвост его самолета.

Младший лейтенант Гольберг мгновенно скользит вниз, дает газ и, взяв на себя ручку управления, выходит наперерез фашисту, уже ведущему огонь по Луканцеву.

Гауптман Ворм увлечен атакой. Он не видит истребителя Гольберга. Уверен, что бьет наверняка. Еще две-три секунды, и его счет пополнится первым советским истребителем.

И тут раздался оглушительный треск. Перед глазами Ворма вспыхнула огненная молния. Гауптман, почувствовав, что валится в пропасть, стал лихорадочно искать вытяжное кольцо парашюта. Под собой он видел дымящиеся черные обломки — его истребитель раскололся пополам.

Едва Бруно Ворм приземлился, как увидел устремленные на него стволы. Опустив голову, медленно переставляя ноги, словно боясь перепачкать свои щегольские сапоги с высокими голенищами, побрел он в сопровождении конвоиров к стоящей у обочины машине.

Пленный фашистский ас был доставлен на наш аэродром. Начали допрос. Роль переводчика выполнял начальник метеослужбы майор Рацимор.

Гауптман Бруно Ворм рассказал, как его вызвали в штаб противовоздушной обороны Берлина и дали ответственное задание: во что бы то ни стало отыскать "секретный" аэродром русских. Пленный подчеркнул, что это была его первая встреча с советскими летчиками, ставшая для него роковой.

Затем помолчал и произнес:

— Я хотел бы узнать, кто меня сбил?

И тогда вызвали худощавого паренька в теплой куртке и шапке-ушанке.

Майор Рацимор, указывая на улыбающегося юношу, сказал Ворму:

— Вас сбил младший лейтенант Юрий Гольберг — самый молодой у нас летчик.

— Нет-нет, этого не может быть! — сверкнув глазами, сердито возразил гауптман. — Меня мог сбить только сам Покрышкин! — И его лицо стало непроницаемо надменным.

И тогда Юрий принятыми у летчиков жестами рук показал, как заходил в атаку, как наносил удар.

Бруно Ворм, вскинув брови, возмутился:

— Это не по правилам!

Майор Рацимор, не гася в глазах смешинок, перевел фразу. Раздался взрыв хохота.

Ворм, играя желваками, потупил взор. Он чувствовал себя подавленным, ничтожным. Горько было ему, сыну отъявленного эсэсовца, асу с железными крестами, сознавать все происшедшее.

В это время у нас на аэродроме находилась группа работников кино. Оператору удалось запечатлеть сцену допроса Ворма. Эти кадры и вошли потом в фильм "В небе Покрышкин".

Недавно я вновь просматривал эту киноленту. И во всех подробностях вспомнил эпизод, который длился на экране всего лишь несколько минут..

Источник

… В марте 1945-го в дивизию А. И. Покрышкина приезжала группа из Центральной ордена Красного Знамени студии документальных фильмов. Снятая этой группой лента «Александр Покрышкин» (режиссер А. Гендельштейн, автор сценария В. Крепе) сохранила на кинопленке образ трижды Героя. И сейчас этот фильм иногда показывают по телевидению в майские дни.

Покрышкин выходит из кабины «аэрокобры» на крыло, расстегивает лямки парашюта… Боевые друзья поздравляют своего командира… Удалось заснять документалистам и допрос только что сбитого гауптмана Бруно Ворма. «Меня мог сбить только Покрышкин», — говорит немецкий летчик. Такое поражение считалось почетным в люфтваффе. Но его сбил самый молодой летчик покрышкинской дивизии — 19-летний Юрий Гольберг! Немец был шокирован. Кстати говоря, в своих воспоминаниях майор Ю. М. Гольберг признавался, что сбил свой единственный самолет в конце войны, «сделав неимоверный маневр (после окончания войны я еще очень долго летал и пытался повторить маневр… но, увы, так и не смог)».

Оригинал и комментарии

misha_makferson

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Некто Коротченко рассказывает о том, что англичанка 600 лет уже гадит.
Пример который приводит - подготовка японского флота перед войной 1904 года и их корабли.
Добавив, что в этом случае тогда и итальянка вместе с тевтонкой наверное тоже гадят, скромно напомню, что весь 18 и часть 19 века русский флот в известной степени строился англичанами, самое большое представительство там было английских офицеров, проекты большей частью английские. При Анне англичане не дали французам перебросить флот на Балтику. При Екатерине без помощи англичан можно было бы забыть про походы в Средиземноморье. При Павле и Александре в Англии постоянно чинили наши корабли во время плаваний дальше Балтики. При Николае Лазарев перестроил свой флот с помощью англичан. Первая русская броненосная батарея Первенец была построена англичанами. И так далее.
Наверное тоже англичанка гадила. Только кому? Себе?

Оригинал и комментарии

Как Сидор Ковпак создал партизанскую армию

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Капитан Блад конечно же)

Ещё раз спрашиваю: как ты, выдающий себя за врача, мирно занимавшегося практикой в Бриджуотере, оказался в армии Монмута?
— Я никогда не был в этой армии. Ни один свидетель не показал этого и, осмеливаюсь утверждать, не покажет. Я не сочувствовал целям восстания и считал эту авантюру сумасшествием. С вашего разрешения, хочу спросить у вас: что мог делать я, католик, в армии протестантов?
— Католик? — мрачно переспросил судья, взглянув на него. — Ты — хныкающий ханжа-протестант! Должен сказать тебе, молодой человек, что я носом чую протестанта за сорок миль.
— В таком случае, удивляюсь, почему вы, обладая столь чувствительным носом, не можете узнать католика на расстоянии четырёх шагов.
С галерей послышался смех, немедленно умолкший после направленных туда свирепых взглядов судьи и криков судебного пристава.

Вообще согласно английскому праву того времени Блад, сообщив что он католик, автоматом становился подозреваемым.) Папистов умудрились обвинить даже в Великом Пожаре, просто потому, что они паписты)

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

      Г. Мельнов. Прорыв ( Оборона Хельмовой пади Смоленска от воинства Сарумана Белого польских захватчиков в 1609-1611 годах ). 2016 г.

Оригинал и комментарии

Горит огнями праздничный Нью-Йорк, но не весело простым американцам. Заокеанские русофобы лишили их простой русской еды.

Российская сеть ресторанов быстрого питания "Теремок" объявила о закрытии двух своих заведений в Нью-Йорке. Ранее основатель франшизы Михаил Гончаров рассказывал о визите местного санинспектора, который задавал ему странные вопросы:

Одна из крупнейших сетей фастфуда в России открыла свой первый ресторан в Нью-Йорке в июне 2016 года, через несколько месяцев открылась и вторая точка. Сначала дела у компании шли хорошо, однако 31 марта Гончаров написал на своей странице в "Фейсбуке", что столкнулся с "откровенной враждебностью" со стороны городского санитарного инспектора.

По словам Гончарова, нью-йоркский проверяющий, в частности, спрашивал, не связана ли его компания с президентом России Владимиром Путиным и не отмывает ли она деньги из России.

На днях Гончаров сообщил журналистам о закрытии обоих ресторанов, однако не стал давать подробных комментариев, заявив, что хочет "избежать ненужных политических спекуляций". При этом Гончаров сказал, что его сеть не планирует сворачивать работу за рубежом и уже ведет переговоры об открытии ресторанов в Германии, Италии и Японии.

Ну, что сказать? Я, конечно, понимаю возмущение предпринимателя, которого всего лишь из-за наличия крыс закрыли. Как сообщалось, санитарная служба Нью-Йорка приостановила работу «Теремка» в доме 358 на Седьмой авеню из-за грызунов.

Понимаю, я и его желание списать этот неприятный инцидент на русофобию. Не понимаю другого. Михаил Гончаров не первый год на рынке и в России, и за рубежом. То, что у нас Роспотребнадзор является политическим инструментом ни для кого не секрет. Но, ведь, в эту игру можно играть и вдвоем, неправда ли? И публикуя подобные записи в своем фейсбуке трудно ожидать ответной любви. 

Ведь, американцы, как и мы сами, могут спокойно относиться к критике своей страны со стороны своих же сограждан. Но совершенно не обязаны выслушивать ее от иностранцев, тем более пытающихся одновременно наладить бизнес в США. Так что говоря про «басманный суд вашингтонского обкома», чего же жаловаться на нью-йоркский «чего-изволите-роспотребнадзор»?

Между тем, Русская служба Би-би-си спросила трех российских рестораторов, имеющих заведения в США, насколько сложно вести бизнес в этой стране и с какими проблемами они чаще всего сталкиваются.

Аркадий Новиков, владелец ресторана Novikov Restaurant & Bar в Майами

В США нашему ресторану было сложно получить лицензию и разрешение на работу, потому что для этого необходимо пройти достаточно много проверок и контроля. Но если компания все это успешно прошла и если она поддерживает качество, то никаких проблем быть не должно.

Я не очень верю в то, что кто-то по каким-то политическим соображениям будет мешать какой-то небольшой компании или маленькому кафе делать свой бизнес.

Чем жестче все зарегулировано, тем проще получить разрешение - ты просто должен выполнить все требования. Главное - соблюдать закон, тогда тебе никто ничего не запретит. Там все расписано до мелочей: например, если ты работаешь с 12-ти до 23:30, то ты не имеешь права работать до 23:45. Если ты работаешь дольше, тебе сделают замечание, потом второе замечание, а на третий раз тебя могут закрыть. Если там написано, что запрещено пользоваться стеклянными фужерами, а можно только пластиковыми, то нужно пользоваться пластиковыми.

Правила есть правила - не нарушай их, и не будет проблем. Конечно, у нас были проверки, но все они были в рамках закона.

Игорь Журавлев, основатель сети кофеен "Кофемания"

Конечно, рынок в США отличается от российского и европейского. Например, там нужно быть очень внимательным к фонду оплаты труда, потому что он устроен совершенно иначе, чем в России. Нужно быть очень чутким к любым переменам, все надо учитывать и тщательно считать.

Потребительские предпочтения там тоже другие - мы даже были вынуждены поменять название на L'Adresse, потому что у нью-йоркцев название "Кофемания" ассоциируется с демократичным кафе, но не с полноценным рестораном.

Перед открытием ресторана необходимо соблюсти все предусмотренные законом меры безопасности, которые оцениваются по балльной системе. Перед проверками мы приглашали консалтинговую компанию, чтобы они указали нам на возможные недостатки, которые мы тут же устранили.

Федор Овчинников, основатель сети пиццерий Dodo Pizza

Первая наша пиццерия в США работает уже два года, сейчас мы открываем уже третью пиццерию. Мы никогда не чувствовали никакого давления в связи с тем, что мы российская компания.

В Америке очень высока важность законов, есть строгие требования санитарных и противопожарных служб. В России меньше проверок, поэтому на самом деле здесь открыть ресторан гораздо проще, чем в США.

В Соединенных Штатах очень распространена судебная практика: чуть что случилось, и можно подавать иск. Америка - это страна юристов.

Конечно, в Америке большая конкуренция, но в то же время и огромный рынок пиццы - в среднем каждое американское домовладение заказывает пиццу два раза в неделю. Это настолько зрелый и конкурентный рынок, что он не терпит ошибок и неэффективности.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии

Удивительная способность наших сограждан больше интересоваться событиями на другом конце света, чем у себя за забором, известна давно. Власть всегда использовала ее к своему глубокому удовлетворению. Вы же не думаете, что это только сегодняшние телезрители не могут уснуть, не узнав, что там с внешним долгом США или империалистическими происками в братской Сирии?

Вот пожалуйста, - начало XX века. Вместо российских событий публика горит от переживаний, как там Англо-бурская война (1899—1902). Поэтесса Галина Галина (псевдоним, настоящее имя - Глафира Николаевна Мамошина-Эйнерлинг) посвятила борьбе с британцами цикл стихотворений, наибольшую известность из которых получило «Бур и его сыновья», опубликованное в 1899 году. Попав в народ, это стихотворение легло в основу текста песни «Трансвааль, Трансвааль, страна моя…»

Да, час настал, тяжелый час 

Для родины моей... 

Молитесь, женщины, за нас, 

За наших сыновей!.. 

Мои готовы все в поход – 

Их десять у меня!.. 

Простился старший сын с женой – 

Поплакал с ним и я...

Через 15 лет - переживания за судьбу братушек-сербов и убиенного ими эрцгерцога Франца Фердинанда - вылились в участие в совершено не нужной России Первой мировой войне. Что уже совершенно закономерно закончилось заботой россиян о беспризорных детях Германии. И лишь самая отсталая и недобитая буржуазия жалела на это полтинника.

Ну, дальше вы помните и сами – «Гренада, Гренада, Гренада моя». И, конечно, «Принимай нас, Суоми красавица!»:

Собственно, мне менее всего хотелось сейчас проходиться по политической истории XX века. Просто без осознания этого контекста трудно понять, о чем вообще будет этот последующий кулинарный «винегрет». 

Наивно было бы думать, что кулинария и массовая кухня, как сфера культуры, оказалась в стороне от этого праздника интернационализма. И если забота о трудящихся Франции, переживания «как там у шахтеров Англии» каждый день лились в уши из репродуктора, то что тут скажешь? 

Впрочем, встречаются и совсем уж комичные случаи. Вот, вы же не думаете всерьез, что советские повара в 1930-е годы знали, где вообще расположен Парагвай. Есть ли он в природе, или это просто прикольное слово, услышанное в пивной. А вот посмотрите. 

Открываем изданную в 1936 году книжку «Производство кондитерских изделий на мелких предприятиях» и с удивлением находим:

Тут, конечно, надо обратить внимание на фамилию одного из авторов. Она многое объясняет. Но все равно не в состоянии рассказать, откуда (господи, ну откуда?) советские трудящиеся знали о существовании Гондураса. И уже тогда он, похоже, у них чрезвычайно чесался:

Интересно, какие новые кулинарные находки принесет нам сегодняшняя эпоха. Ведь, жители России в последние годы снова места себе не находят из-за происков империалистов в в Сирии, Конго и на островах Зеленого мыса.

Оригинал и комментарии

Оригинал и комментарии