Недавние тренды рунета

• Я с этим дяденькой не знакома, я тут просто так сижу.


• Ребенок верхом на льве тоже не мой, не докапывайтесь до меня.


• Говорила же мама "может, все-таки отменим свадьбу?"


• И вы понимаете, он еще пилит меня, когда я заказываю десерты.

По мнению Пескова, цель подобных материалов — получение денег жульническими способами. «В конце этого чудесного материала указаны номера счетов с просьбой перечислять туда деньги. Мне кажется, что это, наверное, главная задача подобных материалов, таких псевдорасследований, это и есть главный лохотрон», — сказал он.

Пресс-секретарь российского президента считает, что граждане должны подумать, прежде переводить деньги таким организациям: «Мы предупреждаем всех граждан, тем более с учетом такого большого количества просмотров, — подумайте перед тем, как переводить деньги таким жуликам, потому что способы изъятия денег у населения у этих жуликов постоянно совершенствуются. Подумайте десять раз!».

Расследование было опубликовано накануне. Там приводится обширная историческая справка о геленджикском дворце, основанную на материалах Марины Салье, журналистов The New Times, «Новой газеты», «Фонтанки» и других расследователей. Во «дворце Путина», согласно материалам ФБК, имеются спа-зона, массажная, косметологический кабинет, спа-капсула, купели и чаши для купания, а также аквадискотека. В расследовании перечисляются и другие предметы роскоши, например, стол со встроенным баром за 4 млн рублей и 47 диванов стоимостью от 1,4 до 2 млн рублей каждый.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Дорога к храму привела к ФСО. Кто стоит за избиением экозащитника Андрея Рудомахи

Какие стихи способны довести нас до мурашек, что в этот момент происходит в нашем мозге и как с помощью этих знаний можно полюбить поэзию? Рассказывает научный сотрудник Института эмпирической эстетики имени Макса Планка во Франкфурте Евгений Василивицкий, который занимается нейронными и физиологическими особенностями «эстетических эмоций».

Как измерить растроганность

— Когда вам пришло в голову изучать мурашки? 

— Мои исследования начались с такого вопроса: что значит быть растроганным? Это состояние я решил изучать с точки зрения именно художественных триггеров: поэзии, кино или музыки. Вообще мы можем быть тронуты самыми разными вещами: политической речью или чем-то происходящим на улице. Но я пытаюсь ответить на более конкретный вопрос: почему и как нас трогает произведение искусства и что в этот момент происходит с нами?

Сама эта эмоция довольно обширна. Впервые ее обсуждали еще римские ораторы, Цицерон и Квинтилиан, но каких-либо эмпирических исследований никогда не проводилось. И я подумал: давайте посмотрим на это с физиологической точки зрения. Сможем ли мы подобрать для этого очень сложного ощущения какую-то измеряемую величину? Это называется операционализацией: когда у вас есть весьма сложный термин — например, «страдание» — и для исследования вы должны свести его к чему-то, что можно измерить. Скажем, измерить страдания по сокращению определенных мышц лица.

Так я стал заниматься мурашками: моя первая гипотеза состояла в том, что пик растроганности сопровождается как раз мурашками по коже. Конечно, это не революционная идея. Из внешних источников, не связанных со систематическими исследованиями, мы знаем, что многие переживали подобное — когда на стадионе или в опере по спине пробегает дрожь. К тому же другие физиологические реакции подобного состояния очень сложно измерить когда, например, у вас ком в горле или глаза на мокром месте. А еще сложно исследовать подобные вещи так, чтобы участники эксперимента не заметили этого.

— Кто-то до вас уже занимался подобным?

— Конечно, самые старые исследования по этому поводу — о музыке. Первое было проведено в 1980 году, и в то время у дрожи по телу, которая вызвана прослушиванием музыкального произведения, был даже собственный термин — musical chills (холодок от музыки. — Прим. ред.). Потому что исследователи тогда считали, что подобная реакция возможна только в ответ на музыку. Когда мы начинали наше исследование, мы предполагали, что это не совсем так, и в итоге выяснили, что, помимо музыки, любые нестатичные произведения искусства могут спровоцировать мурашки. О скульптуре или живописи пока исследований нет, но очень небольшое количество людей сообщает, что они переживают пиковый эмоциональный опыт даже в ответ на статику. Но нам в первую очередь было интересно исследовать в этом ключе поэзию.

— Как вы измеряете мурашки?

— Для этого есть целая система камер, которую использовали еще до нас и которую мы модифицировали для наших целей. Она называется goose cam (гусиная камера. — Прим. ред.). Мы распечатываем корпус для камеры на 3D-принтере — это удобно, так как мы можем придать ей любую форму. Дальше мы вставляем в этот корпус маленькую камеру, несколько белых светильников внутри и зеленый светодиодный индикатор, который служит ориентиром во время записи реакций тела.

Во время исследования мы прикрепляем эту камеру к рукам участников и следим за физиологическими изменениями. Когда участник эксперимента смотрит фильм, слушает музыку или читает стихотворения, камера и другая аппаратура регистрируют разные физиологические сигналы, например электрическую активность кожи, сокращение мышц и температуру. Дальше ученый может задавать вопросы в двух направлениях: что происходит у участника в момент пика его переживаний, когда мы регистрируем сами мурашки, и что именно провоцирует этот всплеск — то есть что он в этот момент видит, слышит, читает. Так мы получаем закономерности работы механизмов мозга, которые управляют реакциями, и узнаем, какие раздражители преобладают в моменты дрожи по телу. Например, при просмотре кино очень часто такую реакцию вызывает съемка лица героя крупным планом.

— А «раздражение» не зависит от говорящего или от ситуации в целом, когда прочитывается произведение?

— Конечно, и такое может быть. Но в исследованиях обычно проводится много испытаний, в них принимает участие много людей, чтобы из большого потока данных получить какие-то закономерности. Да, кто-то будет реагировать на конкретный голос, другие — на конкретное стихотворение. Но в конце концов, если мы проделали много попыток, можем дистиллировать общие принципы. Одна из таких находок заключается, например, в том, что при чтении лирического произведения мы чаще всего испытываем мурашки в конце строчек, в конце строфы и в финале всего произведения.

— А если мы выставим дрожащего от искусства человека на холод? Как отличить мурашки от холода и эмоциональные мурашки?

— Хороший вопрос, опытов по этой теме пока не проводилось. Действительно, с одной стороны, гусиная кожа обусловлена физиологией и связана, между прочим, не только с холодом, но еще и с болезнью или теплом: например, когда вы входите в сауну, у вас могут быть мурашки. С другой стороны, есть дрожь, обусловленная эмоциональными триггерами.

При этом физиологически, насколько нам известно сейчас, и те и другие мурашки запускаются одной системой головного мозга — а раз система едина, значит, между этими разными мурашками должна быть некая связь. Если и правда попробовать обобщить, я бы сказал, что так или иначе мурашки — это реакция тела на некую угрозу. Физиологическую угрозу, если вашему организму неприятны холод или жара, или эмоциональную угрозу, например, тем ценностям, с которыми человек себя отождествляет.

От чего бывают эмоциональные мурашки и что в этот момент с нами происходит

— К каким выводам вы пришли в своих исследованиях? Что чаще всего вызывает у нас эмоциональную растроганность и мурашки? 

— Чаще всего это сопряжение грусти и радости, некоторое пограничное состояние. В нашем исследовании в самый пик, когда у людей были мурашки по коже, они говорили, что им грустно, есть какая-то печаль. Люди говорили и о страхе: потому что, когда мы испытываем восторг — еще одну очень сложную, смешанную эмоцию, — мы обычно переживаем и страх. Похоже на извержение вулкана: вам кажется это красивым, но, несмотря на то что вы находитесь на безопасном расстоянии, вы все же чувствуете некий страх. То же самое с кино: вы знаете, что все это понарошку, и поэтому можете быть тронуты какой-то негативной эмоцией. То есть вы испытываете столкновение полярных, отрицательных и положительных эмоций в одном эпизоде.

Возьмем, например, типичную сцену расставания, которая часто есть в кино. В первую очередь вы можете ощущать грусть разлуки и прощания, но, с другой стороны, всегда есть и что-то позитивное: например, вы понимаете, что персонажи все-таки привязаны друг к другу, что они еще увидятся вне зависимости от обстоятельств. Если бы сцена была однозначно грустной, она бы вас не трогала, это было бы просто депрессивно. Но если на фоне прощания что-то уравновешивает эту печаль, то вы тронуты. 

Может быть и наоборот: например, сцена встречи, воссоединения, которую мы часто видим в поэзии. Сама встреча — это, конечно же, радостное событие. Но если представить ее совсем без печальной нотки — скажем, без напоминания о разлуке, — такая сцена тоже не будет трогательной. Таким образом, у вас либо положительные эмоции на переднем плане и негативные на фоне, либо наоборот.

Есть еще несколько типичных сценариев, которые заставляют переживать подобные эмоции. Например, героическая смерть, то есть вроде бы гибель, но ради высшей цели. Или сцена победы. Победа трогает только тогда, когда она сложно дается. В фильмах о спорте, как правило, большую часть времени нам показывают, как команда или спортсмен прилагают много усилий и постоянно терпят неудачи, а победы добиваются только в конце. Если бы кино начиналось с эпизода победы, то оно бы никого не тронуло. Или сцена объяснения в любви. Вспомним Шекспира и его Ромео и Джульетту: их объяснение происходит на фоне всех трудностей этой пары. Если бы родители позволили Джульетте выйти замуж за ее избранника, не было бы никакого конфликта эмоций и, соответственно, вся история не была бы трогательной. 

Но и это еще не все. В ходе исследований мы выяснили: чтобы по телу прошла дрожь, в стихотворении обычно должна быть еще сюжетная линия. Мы пробовали некоторые лирические произведения, где есть, скажем, много описаний природы, но мало действия — и такие трогали значительно меньше. Еще, как я уже упоминал ранее, важное значение имеет каденция (в поэзии — окончание любого раздела стихотворения. — Прим. ред.). Дрожь по телу, как правило, приходится именно на конец строки или конец всего стихотворения, и это, на мой взгляд, напрямую связано со структурой лирического произведения. Моя догадка в том, что мурашки как ответная реакция на ознакомление с текстом чаще случаются в случае произведений зарифмованных и метризованных. Потому что рифма и метр дают вам сетку ожиданий. Рифма и вообще поэзия занимается именно тем, что работает с вашими ожиданиями: разочаровывает их или не соответствует им, заставляет вас потерять какую-либо надежду на разрешение, но вдруг преподносит на блюдечке именно то, чего вы хотели. Все эти отсрочки и замедления невероятно усиливают эмоциональную заряженность произведения искусства.

— А что происходит в мозге, когда у нас мурашки по телу?

— В эти моменты активируется система вознаграждения, то есть вы оказываетесь в психологической ситуации награды. Центр удовольствия — очень старая структура головного мозга, которая была еще у наших предков; она есть и у мышей с крысами. И когда мы тронуты эмоционально (не из-за холода) и у нас мурашки по коже, она активна. 

Тут следует иметь в виду, что в нейронауках слово «вознаграждение» используется несколько иначе, чем в повседневной речи. Награда в этом случае объясняется как некоторое переживание, опыт, который гарантирует, что вы будете возвращаться к совершенному действию снова и снова. Это предельно бихевиористская трактовка слова «вознаграждение» — мы, как правило, возвращаемся к тому, от чего получаем удовольствие. Конкретный пример: если вы слушаете стихотворение и оно вас трогает, вы обязательно скажете, что оно вам нравится, вы захотите им поделиться и вернуться к нему, чтобы пережить это состояние еще раз. Если стихотворение определяется как трогательное, то оно обычно не может быть охарактеризовано как плохое, верно? По крайней мере, по-английски и по-немецки вы так сказать не сможете. Другими словами, что-то трогательное автоматически означает и хорошее. 

Так вот. Вы получаете удовольствие и оказываетесь в ситуации награды, когда вы читаете, на первый взгляд, не самое радостное стихотворение, но за счет его положительных аспектов оказываетесь тронутым. Активируется система вознаграждения, и у вас появляется дрожь по телу. С биологической точки зрения это значит, что вы постараетесь вернуться к этому ощущению и попытаетесь пережить его снова. Например, когда мы просим участников экспериментов принести фильмы или стихотворения, от которых у них мурашки по коже, они часто говорят, что это их любимое кино, их любимые тексты. Когда вам что-то нравится, сама эта симпатия и есть одна из форм удовольствия.

— А какое стихотворение оказалось самым трогательным в ваших экспериментах?

— Эмоционально наиболее сильным, трогательным, возбуждающим было стихотворение Шиллера «Порука». Этот текст сочетает в себе много вещей, важных для наших исследований. Помимо разворачивающейся истории, в нем есть и отрывки с прямой речью. Нам, читателям, важна социальная составляющая и поэтому интересны диалоги между персонажами, хоть в поэзии это и редко встречается.

Вообще, когда я начинал свою диссертацию в 2011 году, я зацепился за определение самого Шиллера о том, что же значит «быть тронутым». В своем эссе он говорит, что это смешанное чувство — оно об удовольствии и страдании одновременно. Я прочитал это, будучи еще студентом, и уже тогда подумал: а можем ли мы исследовать это чувство с физиологической точки зрения? Это лишь метафора или мы можем найти физиологическое подтверждение определения Шиллера?

И оказалось, что можем. Как я уже рассказывал, мы действительно можем зарегистрировать разные импульсы, которые сообщают нам о переживании полярных эмоций. Например, мы смогли записать сокращение лицевых мышц, когда у людей проходят мурашки по коже: как раз когда мы переживаем негативные эмоции, у нас сокращается определенная группа мышц над бровями. С другой стороны, мы зарегистрировали активацию центра удовольствия в нашем мозге. Эти два полюса и есть то, о чем говорил Шиллер. Так что еще 250 лет назад его не подвела интуиция об этих аспектах физиологии.

О том, где эти знания можно применить, — в продолжении интервью на Bookmate Journal

 — Они приезжают в гости и говорят «давай буду жить в гостинице»! Как будто я могу это допустить! Можешь себе такое представить? Если ты гость, ты будешь спать у меня в комнате и есть из моей кастрюли.

Примерно так делился переживаниями кто-то из местных дагестанских гидов. Для дагестанцев (с их слов) высшее уважение — положить гостя у себя. Возможно, на полу. Возможно, в одной с собой общей комнате. Все — по возможностям. Главное — под одной крышей с хозяином. Тогда это — уважение. А выселить в отдельную комнату, да еще и ни дай бог в гостиницу — позор! Это как выставить на улицу.

Я тогда не стала пытаться объяснить про личное пространство, дистанцию и вот это вот все.

В Тляратинском районе мы разместились в маленьком селе в гостях у местных жителей. Ну, нет там гостиниц. Потом, правда, выяснилось, что один гостевой дом есть. Но он отвечает на запросы через неделю-две после запроса. Поэтому его просто не нашли.

Это не было сюрпризом. Мы знали, что будет дом в деревне. И что сортир на улице. Задача как раз и была — забраться подальше от проторенных троп.

Это не было чем-то ужасным, было весьма тепло, совершенно мягко, вполне уютно, по утрам мы варили себе нормальный кофе. 

На фото выше за красной металлической дверью совершенно приличная ванная, обогреваемая, с горячей водой и зеркалом.

Пожалуй, это даже были два самых прекрасных утра за всю поездку в Дагестан, потому что мы встречали их, выйдя на крылечко с кофе, среди гор, далеко от всего и вся, как я люблю.

И все же это было весьма экзотично.

Во-первых, лежанки на полу (на матрасах).

Во-вторых, попытки привести нам местного баяниста (баянист, кстати, был очарователен, ограничился всего двумя песнями и удалился).

В-третьих, хозяином, кувыркающимся по нашим кроватям где-то после полуночи (мы довольно быстро объяснили, что будем спать, и ему тоже надо баю-бай, но он был удивлен).

В-четвертых, размещением лежанок. Одна на кухне, несколько в гостиной-столовой и несколько — в пристройке, с печкой, которую приходилось ночью подтапливать.

Покажу фотографии дома. Из серии «как живут местные жители в маленьком селе вдалеке от центральных магистралей».

Тляратинский район. Дагестан.

Вообще, достаточно прилично для дома в селе. Я ждала чего-то совсем менее просторного как минимум. Ну, и ковры — ковры везде!!

И виды.

– …А Вовка ведь еще и у нас денег занял на этот ремонт! – рассказывает пятидесятичетырехлетняя Марина Аркадьевна. – Попросил миллион. Муж ему говорит, Вова, деньги у нас есть, и на хорошее дело не жалко. Вопрос только в том, что квартира-то не твоя пока. О том, что твоя мать через три года перепишет ее на тебя, я уже слышал. Может, не будем пока спешить с ремонтом? Отмоем, покрасим как-нибудь, поживете так, а когда оформишь квартиру в собственность, и отремонтируем все нормально?

– Ну, вообще, звучит логично…

– Но Вовка и слушать стал. Говорит, Максим Петрович, там с восьмидесятого года ремонта не было. Пол скрипит, штукатурка сыплется, в окна дует. Там жить невозможно. Муж говорит – ну, раз невозможно, ремонтируй, конечно, но ты рискуешь оказаться кинутым. Вовка на него руками замахал – да вы что, Максим Петрович, такого и быть не может, чтобы меня родная мать обманула! Максим ему – знаешь, Вов, я просто уже давно живу на свете, и многое повидал… Но тот на своем стоит – мои родители не такие! Мать сказала, что перепишет на меня квартиру через три года, значит, так сделает…

Владимиру, зятю Марины Аркадьевны и ее мужа Максима Петровича, двадцать девять. Год назад его мать получила в наследство от своей матери двухкомнатную квартиру. Бабушка в свое время любила повторять, что ее квартира в будущем достанется любимому внуку, но завещания, как водится, не было. 

Впрочем, внук был единственный, у родителей Владимира жилье было, и после того, как бабушки не стало, мать передала сыну ключи: заезжайте, живите, потом как-нибудь все оформим.

– Вера, дочка, позвонила, говорит, мам, там действительно надо ремонтировать, все рассыпается! – рассказывает Марина Аркадьевна. – Еще и долг за квартиру висит, что-то в районе трехсот тысяч… Меня сразу это кольнуло – я еще подумала, как это такая честная, дружная, по словам нашего зятя, родня допустила, чтобы бабушка доживала в сарае, и почему никто за квартиру не платил? Но говорить уже ничего не стала, думаю, ладно, разберутся…

В итоге зять Марины Аркадьевны вбухал в квартиру кучу денег. Несколько месяцев шел ремонт: меняли окна, батареи, сантехнику и проводку, выбирали цвет стен и ламинат, искали хорошего плиточника и сантехника, заказывали мебель и бытовую технику.

– Все делали добросовестно, для себя! – рассказывает Марина Аркадьевна. – Вовка все рассуждал, что лучше взять все нормальное, более качественное. Долг за квартиру погасил, разумеется, тоже. Деньжищ он в эту двушку вбухал – мама не горюй! Свои накопления, наш миллион, потом еще кредит брал квартиру обставить, небольшой, только самое необходимое, но все же…

На время ремонта, на несколько месяцев, молодые из своей съемной квартиры переехали к родителям Веры. Владимир все свободное время проводил на стройке, чтобы ремонт шел быстрее. Да и денег снимать теперь не было, ребята и так кругом были должны.

Родители Владимира знали, естественно, что в квартире идет ремонт, но в ход работ не вмешивались, советов не давали, деньгами, впрочем, не помогали тоже. Ну что говорить, они и так помогли хорошо, квартиру отдали. Далеко не у всяких супругов в неполных тридцать есть своя двушка в Москве.

По окончании ремонта Вера с Владимиром устроили новоселье, куда пригласили и родителей. 

– Сватья охала, ахала, носом водила везде – она, оказывается, не ожидала, что получится так хорошо! – рассказывает Марина Аркадьевна.

Когда сели за стол, молодые объявили еще одну потрясающую новость – они ждут первенца. Конечно, родители с обеих сторон были рады, еще бы, первый внук. Поднимались тосты, желали молодой мамочке здоровья, спокойной беременности, хорошего настроения, добра, позитива. Радовались, что так замечательно получилось – ведь и с ремонтом успели как раз к рождению малыша. Будет теперь куда внука принести из роддома!

– А через пару недель после этого новоселья Вовке позвонила мать! – рассказывает Марина Аркадьевна. – Сообщила, что ее попросили с работы на пенсию. И она решила, что будет теперь одну квартиру сдавать, чтобы свести концы! Но поскольку бабушкину квартиру сдавать жалко, там теперь крутой ремонт, то они с отцом переедут туда, а сдавать будут свою двушку… 

– Прекрасно. А детям куда?

– Им она сказала – вы молодые, заработаете себе квартиру сами, мы с отцом заработали, и вы давайте. В общем, заявила сыну чтоб выметались из квартиры в ближайшее время, они с отцом в выходные будут переезжать. Каково? Вовка вообще в шоке был, такого не ожидал. Вера мне звонит, плачет, говорит, мам, куда сейчас идти, я вообще не представляю, мы все в долгах, денег нет…

В итоге Вера на следующий день, перенервничав, угодила-таки в больницу на сохранение.

– Вовка такой злой был, прямо рвал и метал, я никогда его таким не видела! – рассказывает Марина Аркадьевна. – Еще и из-за того, что Вера расстроилась. Я его успокаивала, как могла. Говорю, переживем как-нибудь, нам можешь пока долги не отдавать, снимай квартиру, перевози вещи. Забирай, говорю, хотя бы вещи оттуда новые, что ли – холодильник, стиралку, мебель. Все заберу, говорит, и ремонт тоже… В общем, снял он однушку, вещи перевез, а в отремонтированной квартире перепортил все, что можно. Обои ободрал, двери межкомнатные вывез, полы вскрыл. Оставил матери полную разруху, хуже, чем было!.. 

С момента переезда прошло уже несколько месяцев, ребенок родился, но с родителями Владимир больше не общается. Да и они не спешат выходить на связь, тоже обижены.

Как считаете, кто более неправ – сын, разгромивший квартиру матери, чтоб никому не досталась, или мать, внезапно решившая выгнать молодую семью с долгами на мороз?

Вы на чьей стороне? Что думаете?

Еще больше интересных материалов - на моем сайте
"Семейные обстоятельства". Заходите, читайте, обсуждайте!

Сегодня Дональд Трамп  собирается провести свою прощальную церемонию на этом посту утром 20 января — за несколько часов до того, как к присяге будет приведен его преемник Джозеф Байден. А в 16-00 (мск) Дональд Трамп и его супруга покинут Белый дом и отправятся в Палм-Бич (штат Флорида). На саму церемонию инаугурации Дональд Трамп не останется.

Накануне Трамп выступил с прощальной речью.

Несколько кулинарных приспособлений качественно изменили жизнь повара и домашней хозяйки. Сделали ее проще, удобнее, приятнее. Думаю, каждый из вас перечислит эти кухонные гаджеты – мясорубка, холодильник, миксеры и блендеры. На фоне всяких надуманных яйцеварок и сахара-в-чае-мешалок это просто апофеоз прогресса.

Мультиварка – это пока недооцененное достижение человеческого разума. Основная ее идея – «выстрелил» «положил в кастрюлю и забыл». А длительная тепловая обработка на разных режимах и программах сделает свое дело сама. Плюс, конечно, возникающий эффект томления трудно воспроизвести другим способом, кроме как в русской печи. Которая в городе как-то редка стала в последнее время.

Мультиварки есть сегодня во многих семьях. Вот только зачастую используются самым несложным образом. А весь потенциал прибора остается невостребованным. Может быть, поэтому Кулинарная школа Ольги Сюткиной посвятила один из последних своих журналов именно ей – мультиварке. А десяток рецептов позволит по-новому посмотреть на возможности этого пылящегося на полке прибора:

Как уже стало доброй традицией, этот журнал предлагается читателям бесплатно, в качестве подарка к началу нового учебного года. Заходите по ссылке, регистрируйтесь и скачивайте рецепты и кулинарные советы.

- Зачем учиться по нашим альманахам-конспектам и видео-урокам? – замечает Ольга Сюткина. - Почему приходят к нам? Конечно, прежде всего за рабочими, проверенными рецептами. Но главное - за всеми сопутствующими технологиями, советами и секретами. За всем тем, что непременно даст хороший результат.

Что важно? Какие и где купить продукты, как определить их качество, куда лучше использовать и почему. Какую выбрать технику и научится разбираться в параметрах. Разобрать «по полочкам» все процессы, происходящие при выпечке или приготовлении блюд.

Приходите, там интересно.

В Латвии паника. Закрылся последний рыбоперерабатывающий завод в стране, производивший знаменитые на весь СССР шпроты. Взамен на прилавках латвийской республики появились российские шпроты от компании «Барс» из Калининграда. Как же такое стало возможным?

После ликвидации «РАФ», «Радиотехники», Рижского вагоностроительного завода, молочно-консервного завода и знаменитого в советский период «Дзинтарса» шпроты оставались, наверное, единственным толковым и востребованным брендом «незалежной» Латвии. Но официальная Рига своей непродуманной политикой умудрилась прикончить и его. В этом деле сложилось сразу несколько факторов.

Во-первых, Латвия ответила за свою последовательную русофобскую политику. Как объяснял владелец Kolumbija Ltd, производившей «Рижские шпроты», российские контрсанкции отобрали у последнего рыбоперерабатывающего завода в Лиепае 80% традиционного рынка сбыта. Последние годы компания пыталась выживать с оставшимися 20%.

Во-вторых, возрождению производства помешали европейские правила формирования цен на электричество. Сегодня в ЕС крайне популярна возобновляемая «зеленая» энергетика (биогаз, малые ГЭС, ветропарки и т.д.). К сожалению, себестоимость киловатта существенно дороже более традиционной генерации. Поэтому под давлением Брюсселя с 2008 года потребителям приходится платить Компонент обязательной закупки электроэнергии (КОЗ), который включен в тариф и направляется на субсидирование ВОИ. Из-за этого цена на электричество для промышленного производство стала высокой, сделав его нерентабельным.

Две действующие в Германии экологические организации, «Союз охраны природы и биоразнообразия» (NABU) и Deutsche Umwelthilfe, смогли задержать возобновление строительства газопровода «Северный поток-2», сообщает Reuters.

Они подали жалобу на решение Федерального морского и гидрографического агентства, которое разрешило продолжать работы в исключительной экономической зоне Германии. Регулятор подтвердил прием жалоб, это означает, что разрешение приостанавливается до их рассмотрения.

Документ действует в период с января по май 2021 года. Он вступил в силу немедленно и распространяется на территорию, по которой должны пройти около 30 километров трубы.
Разрешение потребовалось оператору проекта, компании Nord Stream 2 AG, из-за того, что предыдущее распространялось на суда с динамическим позиционированием. Таким обладает «Академик Черский», однако у баржи «Фортуна», еще одного кандидата на возобновление работ, есть только якорное позиционирование.

Недавно переписывались с Оксаной в одном из мессенджеров: когда подъехать, куда направимся — словом, вели обычную ежедневную переписку. Не обошлось и без «океев» в процессе. А чуть позже, когда ехали с работы домой, она меня просветила: оказывается, сейчас многие, особенно молодёжь, нервно относятся к «ОК» в сообщении. 

Мол, расценивают это, как некую скрытую угрозу. Будто тот, кто написал, говорит зловещим тоном: «Ну ОК, зайчик». Или «ОК, ужо встретимся в реале, барин». Или «ОК, хрен с тобой, золотая рыбка». Нет, писать-то можно, но надо же смайлик какой-нибудь поставить. Или скобочку. Или восклицательный знак. А если просто так, безо всего — то таки ой. А уж если с точкой — так ваще. 

Кстати, о точках. Нет, не о тех, что в каждой строчке после буквы «ё». Я про обычные, которыми заканчивается предложение. Оказывается, кого-то и они тоже нервируют. Как-то не придавал значения — да и элементарная грамотность заставляет закончить повествовательное предложение именно этим знаком. Но вот поди ж ты, народ-то, говорят, нервничает. Дама тут надысь писала на своей страничке — мол, общалась в соцсети со своим коллективом по работе, так они ей через некоторое время выкатили предъяву: говорят, ну нельзя же так! Вы нас психологически прессуете. О, эти ужасные точки в конце каждого сообщения!

И тут можно было бы, конечно, растечься мысью по древу (или мыслью по дереву, кстати?) и повести речь о поколении снежинок. Типа, раньше она прашивала его: «А этот шрам у тебя откуда?» А он: «А это я через забор яблоки воровать лазил, вот и навернулся неудачно». А она снова: «А вот этот?» А он ей такой: «А это мы с пацанами из соседнего двора однажды махались». А теперь она его спрашивает: «А откуда у тебя эта психотравма?» А он ей: «А это в детстве родители водили меня в магазин игрушек перед праздником, и я плакал, но они так и не купили мне ту машинку» А она опять: «А вот эта?» А он, вздыхая: «А это в девятом классе мне девочка сказала...»

Либо можно было бы предположить, что мы с вами стоим на пороге грандиозного шухера изменений в правилах грамматики: отдельно для деловой официальной переписки и отдельно для общения в соцсетях. Мол, поскольку всё чаще мы переносим акцент с реала в виртуал и всё больше становится доля последнего, то надо же, мол, как-то раскрашивать эмоциями свои короткие сообщения. А то не поймёт любезная Катерина Матвеевна, с каким именно чуйством пишет ей товарищ Сухов в первых строках и с каким — во вторых. А так и до обиды нечаянной недалеко. А от неё — и до бана. Или холивара. Или хотя бы до обычного срача вдрызг. А человек-то, может, ту фразу совсем в другом ключе писал и ничего такого не подразумевал. Ну а там, глядишь, и до смайликов в президентских указах дорастём.

Всё это можно было бы сделать. Но давайте с вами сначала определимся: а она вообще есть, эта проблема? Что, вот реально кого-то нервируют эти точки в конце сообщений (где по правилам грамматики им самое место) и ОК без скобочек и смайликов?

А то окажется, что и тренда-то как такового нет, и получится, как в песне у Михаила Константиновича Щербакова:

Говоря откровенно, даже как-то неловко,

Что предмет разговора чересчур неказист удался,

И непонятно, отчего мы так длинно

О подобном предмете вообще говорим.

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме. Если так случилось, что нужен грамотный, опытный, а главное — внимательный и корректный психиатр — обращайтесь. Что ценно в сложившейся ситуации — большинство коллег ведут онлайн-приём. 

P.P.S. Статьи по психиатрии, психологии и всему, что касается этого направления, мы решили дублировать в Яндекс Дзене — вдруг кому удобно смотреть их там

https://t.me/lenamiro/7997

В данном случае президенту вменяется в собственность то, чего не существует. Вся собственность президента России декларируется им ежегодно и изложена им в публикуемой также ежегодно декларации. Вчерашний вот этот материал — ничего нового там не представлено. Вы знаете, что эта тема была вброшена года три-четыре тому назад. И собственно здесь в данном случае из пустого в порожнее переливается. Уже неоднократно пытались использовать вот эти инсинуации. Причем зачастую даже не обременяя себя какими-то хотя бы минимальными попытками как-то чего-то не то что доказать, но хотя бы проиллюстрировать. Может быть, единственная новинка — это то, что здесь уже такие монтажные истории используются. Там в бассейн в некоем дворце вписывается кадр Путина, который плавает в Енисее. Кадры, которые — когда Путин плавал в Енисее — обошли весь мир. Это такая сухая констатация.

В конце этого чудесного материала указаны номера счетов с просьбой туда перечислять деньги. Мне кажется, что это, наверное, главная задача подобных материалов, подобных таких псевдорасследований. Вот это и есть такой главный лохотрон. И мы предупреждаем всех граждан, тем более с учетом такого большого количества просмотров: подумайте перед тем, как переводить деньги вот таким на самом деле жуликам. Потому что способы изъятия денег у населения у этих жуликов постоянно совершенствуются. Подумайте десять раз.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, «Медуза»