Недавние тренды рунета

Россия — «самая неравная страна с точки зрения неравенства богатства», заявил главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Сергей Гуриев в интервью в рамках проекта «Русские норм!».

18+ Цикл историй из жизни разведёнок.

Основано на реальных событиях. Но прототипы не должны об этом узнать. Иначе они меня убьют...

— Ну что, проститутки старые, без меня разминаетесь? — Олькин голос в трубке телефона звучал пылко, однако её обличительная тирада не вынудила меня поставить стакан с пивом обратно на стол.

К слову сказать, самая старая проститутка из нашей команды — это Олька. Но при ней лучше об этом даже не заикаться. Я, в сравнении с ней, вообще ещё очень даже ничего. Мне за тридцатник едва перевалило. А Ольке-то скоро сорокет. Семёновна посерёдке между нами по возрасту. И что же нас, таких разновозрастных, объединяет? Всё очень просто. Мы — неунывающие члены (нет, писечки) команды разведёнок. И это основополагающий фактор нашей крепкой дружбы. Поначалу я на проститутку пыталась обижаться. Потом привыкла. Потому что Олька каждый раз назидательно повторяла: «Разведёная баба, будь хоть ангелом во плоти, для окружающих всё равно проститутка».

— Может дверь любимой подруге откроешь, гостеприимная ты моя? — по эху в прихожей я давно поняла, что Олька стоит за дверью квартиры.

Я нажала кнопку отбоя, медленно выцедила остатки пива из высокого тонкого стакана и вальяжно продефилировала к двери.

Олька влетела в комнату, как полицейский, вдохновлённый единственным желанием — отомстить за жестоко убитого напарника. Вместо того, чтобы вежливо обменяться приветствиями, она исподлобья оглядела комнату, и недобро поглядывая на накрытый стол, выдавила сквозь зубы:

— Как ни приду — они бухают!

— Как ни сядем бухать — ты приходишь! А, вообще-то, мы обедаем — на время посмотри. Ну хватит дуться, иди ко мне, стисну тебя в своих страстных объятьях.

Олька попыталась покобениться, но была сграбастана в охапку, насильно втиснута носом в ложбинку между моих пышных упругих грудей и зацелована в маковку. Через пару секунд я почувствовала, что её сердце окончательно растаяло и можно безопасно кидать ответную предъяву:

— Шалава, я тебе сегодня всё утро названивала. Ты почему трубку не брала?

— А чё тебе в такую рань не спалось-то?

— Рань?! Вообще-то одиннадцатый час был! Я к этому времени успела сто дел переделать. Кстати, столик в кафе я забронировала.

— Умничка! К слову, девоньки, родные мои, с праздником нас! — расплылась в улыбке Олька.

Да, я забыла написать, что сегодня 8 марта. И мы с утра злые. Потому что одинокие. И без подарков от любимых мужчин. И вообще без любимых мужчин. Поэтому вечером мы будем бухать.

Абсолютно уверенная, что «эта дурная компания ни до чего хорошего не доведёт», моя предусмотрительная мама заблаговременно забрала к себе внуков на все выходные.

Олька жила в соседнем подъезде, но демонстративно припёрлась ко мне при полном параде, с намерением похвалиться свежими весенними обновками. Я сделала вид, что только что заметила её модняво-стильно-молодёжный прикид:

— И что это такое нарядное на нашей выпендрёжной красотке надето? Ну-ка, поворотись-ка, мамо, хвастайся!

Олька игриво закружила по комнате, демонстрируя ценную покупку:

— Вот, прикупила вчерась плащик кожаный с береткой.

Плащ безупречно сидел на стройной Олькиной фигуре. Из-под ножки берета кокетливо выбивались каштановые кудряшки.

Немногословная Семёновна наконец-то подала голос:

— Сымай уже своё барахло. И пейсы за уши подбери... Садитесь уже за стол. Пиво кипит.

Употевшая Олька скинула жаркую одежду, и аккуратно прибрала вещи в шкаф прихожей. Под верхней одеждой на Ольке обнаружилась лишь тонкая ночная пижама — соблазнительные атласные шортики, отделанные кружевами и ажурная маечка на тонких бретельках. Семёновна скорчила насмешливо-язвительную мину.

Степенно уселись за стол. Неторопливо выпили по литру пенистого на рыло. А дальше всё было, как в мультике про Винни Пуха:

«Я: Ну если вы больше ничего не хотите…

Олька: А разве ещё что-нибудь есть? Семёновна, ты никуда не торопишься?

Семёновна: Нет, до пятницы я совершенно свободна!

Олька: Ладно, посидим ещё немного.

И они посидели ещё немного. (Я: достаю из холодильника последнюю полторашку пива). Потом ещё немного. (Я: достаю из книжного шкафа бутылку водки). А потом ещё немного. (Я: достаю из шифоньера припрятанную бутылку армянского коньяка). И ещё немного… (Я: Люди, вы кажись прифигели. Пожалуй, не стоит слишком долго засиживаться!) пока, Я: увы, совсем ничего не осталось».

«Жмотяра» — подумала хорошо поддатая Олька. А что подумала Семёновна, никто не узнал, потому что она была очень воспитанная.

— Расходимся, бабоньки! Встречаемся в восемь вечера, — безапелляционно скомандовала я и пригрозила Ольке: — Смотри у меня, не засни, как в прошлый раз! Выбитую дверь ремонтировать тебе больше не будем.

— Неа, — икнула Олька, и посмотрела на меня честными еврейско-карими глазами, — я сразу в душ, а после причёсываться-макияжиться.

Во внутрирайонной кафешке для соблюдения всех приличий нами заранее было заказано несколько скромных закусок — салатики, колбасная и сырная тарелки — и бутылка престижного алкоголя объёмом ноль-семь литра.

Поначалу в зале кафе было скучновато — все культурно ели-выпивали, ритмично позвякивая стаканами и столовыми приборами по посуде. Негромко играла весёленькая, но тихая музыка. Но скоро началось настоящее веселье — откуда-то с улицы пришёл неизвестный клёвый мужик с гармонью. И понеслось! Отплясывали от души! Богиней танцпола была единодушно признана Олька. Ещё ей достался приз зрительских симпатий за самые забористые матерные частушки. Я скромно поддержала народный ансамбль танца и пляски в качестве подтанцовки. А Семёновна никогда такой хернёй не занималась.

Гармонист выложился по полной, слегка приустал, и восторженные поклонники пригласили его за свой стол.

— Пойду проветрюсь и заодно покурю, — отчиталась перед нами взмокшая раскрасневшаяся Олька и вышла.

Прошло минут двадцать, но подруга всё не возвращалась. Семёновна не выдержала:

— Выйду проверить, где эта шлында затерялась.

И тоже пропала. Время шло, а я начала потихоньку нервничать. Увидев, что я скучаю в гордом одиночестве, ко мне подсел незнакомый молодой человек и радушно протянул ладонь для приветствия:

— Андрей, — неназойливо поймал мою руку и легонько коснулся губами кончиков моих пальцев.

Отмолчаться не получалось, и я представилась в ответ:

— Александра... Извините, но я уже ухожу.

— Разрешите Вас проводить?

— Не стоит беспокоиться. Я живу недалеко.

— Зря отказываетесь. На улице темно и много наглых, крепко подвыпивших мужчин.

— Хорошо. Разрешаю сопроводить меня до подъезда дома.

Как ни странно, провожатый был лишь слегка подшофе. На улице он тихо и ненавязчиво шёл рядом. Попыталась дозвониться до своих клуш, но ни одна из них не брала трубку. Я так глубоко задумалась о возможных причинах пропажи подруг, что даже не замечала присутствие кавалера.

Дошли до дома, молча поднялись на третий этаж. Я едва успела вставить ключ в замочную скважину и отомкнуть замок, как вдруг в кармане раздался настойчивый звонок телефона. Звонила Семёновна:

— Сашка, ты где? Срочно нужна твоя помощь. Олька в хлам. Её нужно доставить домой. Я одна не справляюсь. Запасные ключи от её квартиры у тебя? Она тут растеряла всё на фиг.

Я выдернула связку ключей из двери и, забыв про своего скромного спутника, ломанулась назад вниз по лестнице.

В тёмном Олькином подъезде я услышала подозрительную возню. Войдя, обнаружила, что двое мужчин тискают безвольное Олькино тело.

— Стоять! — приказала я.

Мужики небрежно бросили Ольку обратно на пол. Тот, который не отличался крупным телосложением, начал отчаянно возмущаться:

— Млять, так всё-таки нести или стоять? Вас, баб, не понять. Одна говорит — несите, вторая — стойте. Сколько вас там ещё, руководительниц?

До меня доходит, что это — злые трезвые грузчики, где-то отловленные Семёновной.

— Несите! — исправляюсь я.

Щуплый, тихо матерясь, пытается закинуть безжизненное Олькино тело здоровяку на плечо. Я натужно помогаю и, как опытный проводник с фамилией Сусанин, чётко командую: «Четвёртый этаж». Носильщик тяжко вздыхает, я мотивирующе махаю перед его носом бумажной купюрой, и процессия медленно поднимается наверх.

— Кстати, а где Семёновна? — уточняю я у помощников.

— Баба та шебутная? Шапочку какую-то пошла искать на помойке, — грустно отзывается худой мужик. В руке у него зачем-то два пустых мусорных ведра.

После его объяснений ситуация не стала для меня понятней, но я решила, что Семёновна — единственная серьёзная женщина из нас — скоро вернётся и всё расскажет. Так и вышло. Только занесли пьяное Олькино туловище в коридор, как объявилась Семёновна, с беретом в руках. Головной убор представлял из себя жалкий аксессуар, извазюканный в свежей грязи. Спинка нового Олькиного плаща тоже была испачкана сверху донизу. Семёновна ласково потрепала мои растрёпанные кудри:

— Ладно, Санька, иди домой, отдыхай. Я тут сама разберусь.

Я молча кивнула и вышла. Устало дотащилась до своей двери. Безрезультатно поковырялась ключом и поняла, что ускакала, оставив квартиру незапертой. Вошла в тёмную прихожую. На ощупь закрылась, для надёжности подёргав ручку. Не включая свет с облегчение скинула туфли на высоком каблуке. На полусогнутых ногах добрела до кровати, по пути избавляясь от одежды, сбрасывая её прямо на пол. Млея от блаженства, забралась под лёгкое одеяло и мгновенно вырубилась.

Проснулась от жуткого сушняка. С трудом разлепив веки, села на постели. И тут же отчаянно взвизгнула от испуга, увидев спящего рядом с собой мужчину. Тот даже не пошевелился. Я сильно-сильно зажмурилась и вновь открыла глаза. Видение продолжало спокойно спать. Настойчиво толкнула беспробудно дрыхнущего парня в плечо:

— Ты кто?

Молодой человек отмахнулся и сонно пробурчал:

— Отстань, дай поспать, — и подскочил, как ужаленный: — Ой, извините, это я не Вам.

Слава Богу, на «Вы» обращается, значит между нами ночью ничего не было.

— Мальчик, ты здесь как и откуда?

Он проигнорировал мой вопрос, схватился за голову и жалобно простонал:

— Дайте, пожалуйста, холодной водички...

— Ага, дайте попить, а то я такой голодный, что даже переночевать негде... — но, увидев его страдальческий взгляд, понимающе отозвалась: — Сейчас принесу, — стащила с молодого человека одеяло, завернула в него своё полуобнажённое тело и потопала на кухню. По пути переоделась в лёгкий халат, пытаясь припомнить, когда я успела притащить в дом такого самца.

На кухне для начала сама выхлебала два больших бокала. Потом отнесла воды незваному гостю. Юноша с жадностью напился. Я отобрала у него стакан и продолжала грозно допытываться:

— Ты  как сюда попал?

— С Вами же пришёл! Из бара провожал. Вам вдруг позвонили. Вы дверь оставили открытой и убежали... Я Вам квартиру от воров охранял, а Вы ругаетесь... Я долго ждал, когда Вы вернётесь. Время позднее — я устал, кровать разобрал, прилёг и уснул...

Начала смутно припоминать вчерашнее и залилась краской от стыда. Андрей заметил мою неловкость и дипломатично отвёл всё понимающие глаза. От истерического смеха я повалилась на кровать и конфузливо свернулась калачиком, уткнувшись пылающим лицом в подушку. Андрей подумал, что я рыдаю от стыда и начал успокаивающе гладить меня ладонью по напряжённой спине.

— Да ладно тебе... Ну прекрати... Всё нормально же... — он улёгся рядом, крепко обнял и плотно прижался голой мускулистой грудью к моему телу. Я услышала, как учащается его дыхание, и вот уже его губы мягко целуют мою шею, настойчиво опускаясь всё ниже по позвоночнику...

Ну, а дальше не интересно. Шуры-муры, шпили-вили, любовь-морковь. Да-да, именно в таком порядке, три раза. А после всего он неожиданно спросил:

— А это ничего, что в моём возрасте у меня такие волосатые ноги?

— А какой твой возраст? — интересуюсь с любопытством.

— Двадцать три, — гордо.

— Да ничего, — отвечаю, — нормальные у тебя ноги. Верь мне. Я же специалист по ногам двадцатитрёхлетних. У меня в койке каждый день двадцатитрёхлетние мальчики с волосатыми ногами.

Ржём. Неожиданно вспоминаю про пропавших подруг:

— Блин, а который час? Странно, никто не звонит. Пойдём, проведаем Ольку? Хотя нет, сначала надо позавтракать.

— Я не против, — покладисто соглашается довольно улыбающийся Андрей.

Оперативно срываемся с места, одеваемся. Дурачимся, как дети. Завтракаем. И гуськом, на пионерском расстоянии, чтобы не дать соседям повода для сплетен, шагаем в соседний подъезд.

Из квартиры Ольки во всю ивановскую разносился разудалый шансон — праздник жизни, несмотря ни на что, продолжается. Я настойчиво надавила на кнопку звонка, в ответ — тишина. Толкнула незапертую дверь — картина маслом. Дым, в буквальном смысле, коромыслом... Накурено — хоть топор вешай!

Олька сидит на диване в позе Доцента. Чаю в огромную расписную пиалу ей угодливо наливает тот самый худосочный ночной помощник, при свете очень смахивающий на Василия Алибабаевича. На краю дивана Семёновна скромно потягивает холодненький пивас — лечится.

Нечёсаную Олькину голову венчает странная мятая ермолка с волнообразной оборкой по краю. Приглядевшись внимательнее, я покатилась со смеху. Это был вчерашний элегантный берет. Правда, в результате каких-то страшных перепитий (от слова «пить») он потерял бравую форму — деформировался и скукожился, как шкурка печёного яблока.

— Привет! Что с новой береткой?

— Это всё Семёновна. Рукодельница наша искусная. Постирала. И высушила. На горячей батарее центрального отопления. — Семёновна никак не отреагировала на придирчивую критику.

— Да... Усушка-утруска — дело такое... Сними, это носить нельзя. Вещь пришла в полную негодность. А теперь колись, что вчера произошло.

Олька задумчиво сдвинула брови в позу «тут помню, тут не помню» и начала повествование:

— Вышла я, значит, покурить. И вдруг захотела в туалет. По-маленькому. Думаю, чё возвращаться-то, зайду за площадку с мусорными контейнерами и сделаю своё мокрое дело. После пытаюсь вернуться обратно, но меня за только что совершённое непристойное деяние настигает карма — поскальзываюсь на влажной от дождя травы и падаю на спину. А дальше Семёновна пусть рассказывает...

— Выхожу из бара, огибаю здание, смотрю — кто-то на помойке валяется и, словно перевёрнутый жук, лапками беспомощно машет. Подхожу помочь — опаньки! А это Олька наша. Пытаюсь её поднять — не получается. А дальше пусть Геннадий продолжает...

В разговор вклинивается Щуплый:

— Иду я, значит, с Серёгой за компанию мусор выносить. Прямиком от мусорки навстречу нам идёт девушка, просит: «Помогите, женщине плохо!» и ведёт нас к мусорным бакам. Подходим. А она уже там спит себе преспокойно, посапывает в две дырочки. Я тогда ещё подумал: «Ну ни фига себе, бабу ещё трахать можно, а её на помойку выкинули»...

Так оглушительно и дико мы ещё ни разу в жизни не хохотали. Остаток выходного провели весело и без происшествий.

С Андреем мы тесно подружили туловищами ещё почти полгода. А потом я проводила его в армию. Но это уже другая история...

14 мая родился Сергей Огурцов (1965), который, взяв напарником Олега Титоренко, сколотил дуэт «Кар-Мэн», поставив на уши продвинутую молодежь Союза.

Товаровед Огурцов, подрабатывающий моделью в журнале «Вязание», вдруг не просто обнаружил талант к написанию песен, а и на сцену вышел. Сначала он играл на клавишных у Димы Маликова, затем перешел к Владимиру Мальцеву. Именно Мальцев первым исполнил песню Огурцова «Париж».

У Мальцева музыкалил и Олег Титоренко. Поразмыслив, ребята решили создать группу, взяв звучные псевдонимы Лемох и Титомир. Сначала группа называлась «Кармен», но когда альбом начал складываться, выяснилось, что по стилистике он напоминает эдакий «Клуб путешественников». Тогда и появилось название «Кар-Мэн» (на американском слэнге «дальнобойщик»).

Альбом «Вокруг света» был нереально стилен. Будучи записан на лучшей по тем временам студии «Gala», он задвигал фанерный «Ласковый май» и доморощенные записи питерских рокеров. Клипы ребятам тоже забахали дорогие, фирменные.

Что произошло дальше? Фирма «Гала Рекордз» конкретно обеспокоилась самостоятельностью парней. Лемох отвечал за материал, Титомир был у девчонок даже популярней Сергея. С чего бы им не начать работать без посредников?

Лемох, однако, прекрасно понимал, что студию звукозаписи как у «Галы Рекордз» еще поищи, да и финансы такие поищи еще. Потому, когда фирма выдвинула жесткий контракт на десять лет вперед, он на это пошел, а Титомир решил свалить. Просуществовав чуть больше года, весьма перспективный дуэт распался.

Почему ушел Титомир? Ему в рамках «Кар-Мэн», где всем рулил Лемох, стало тесно.

Расстались ребята с показушным скандалом, подогревая интерес к будущим проектам. Титомир говорил:

«Весь конфликт был разыгран для журналистов. Мы заранее объявили, что у нас последний концерт в Полтаве, все расстроились, пошел пиар, а нам только этого и надо. На самом деле мы просто решили, что на эстраде мы самые продвинутые и можем творить отдельно. Ничего личного».

Уйдя из «Кар-Мэн» Титомир быстро состоялся как исполнитель хип-хопа. Песня «Делай, как я» породила среди моих сверстников сумасшествие, они начали носить косухи и говорить «Ёу!». Господи, вернуть бы сейчас этих милых, инфантильных, помешанных на девочках дуралеев. Я в реале считал ребят шизанутыми, не зная, с какими феерическими мудаками мне еще предстоит столкнуться.

Клипы «Делай, как я» и «Ерунда» попали в ротацию на телеканал «2 х 2», а уж если тот начинал что-то пиарить, бесполезно было даже уши зажимать. Мне до сих пор снится песня про «колдунью пиццу». Любой московский школьник 1989 года, на какой бы музыке не был он воспитан, мог затянуть старперское: «И ночь такая лунная, и ты такая юная, и я мужчина средних лет». Вот какие чудеса творил «2 х 2», запузыривающий угодную ему песню по пять раз в час.

Титомир реально стал героем. Лемох ака «Кар-Мэн» выпустил альбом «Кармания», по всем параметрам уступающий «Вокруг света». 

Между бывшими участниками возникли траблы. Лемох говорил:

«Все эти разговоры о том, что я его «зажимал», - туфта, просто под наш репертуар нужен был мелодичный вокал. У Богдана его не было, поэтому все основные треки писал я. Ему тоже хотелось что-то делать, вот он и ушел. Я оставил за собой право названия и всех альбомов, так как был автором всех песен, которые мы исполняли. Студия сразу взяла мою сторону, директор тоже остался со мной. Меня разочаровал один момент: когда я узнал, что Богдан ездит под нашим именем по городам и поет мои песни».

Возможно, Титомир и выступил под вывеской «Кар-Мэн» в самом начале, а дальше какой смысл, - он по популярности «Кар-Мэн» обогнал.

Другое дело, что не смог на уровне удержаться. Как и в случае с «Кар-Мэн», второй альбом оказался слабее первого. 

Титомир и Лемох чего только не делают, и как только не поют до сих пор. Зарабатывать у них получается, ребята на плаву. 

А такие вещи как «Вокруг света» и «Делай, как я» на конвейер поставить нельзя.

Штучный товар.

Центр урбанистики разрабатывает «Мастер-план города Нур-Султан – 2030». Реализация документа позволит сделать город более комфортным для проживания, передает официальный сайт акимата Нур-Султана.

«Если раньше главным документом в городе был генеральный план, сегодня у нас большие ожидания от нового формата – это «Мастер-план города Нур-Султан – 2030». Он в разработке, его планируется принять в 2020 году. Если вы заметили тренды, мостов должно быть больше. Во-первых, у нас река проходит через центр города, соответственно, «узкое» горлышко именно на мостах. Если смотреть все города, где проходят реки, там мостов намного больше, как пешеходных, так и автомобильных. Улицы должны быть комфортными для пешеходов, прифасадная часть должна быть очень широкая, должен быть променад, чтобы малый и средний бизнес активно работал там», – сказал в кулуарах круглого стола «Нур-Султан – комфортный город: итоги оценки качества жизни» руководитель Центра урбанистики Асхат Садуов.

Он сообщил, что в пилотном режиме начнутся изменения в микрорайоне Жастар.

«Мы смотрим, как можем улучшить жизнь людям. Что изменится в этом районе? Во-первых, само благоустройство, мы хотим добавить туда пешеходные улицы, чтобы была какая-то система ориентирования, чтобы люди понимали, как сквозь этот микрорайон проходить и обеспечить безопасность. Улучшить экономическую составляющую, нам нужно работать с бизнесом», – сказал он.

Также планируется в будущем сделать более комфортным левобережье города.

«Левый берег столицы комфортен для автомобилистов. Там очень сложно для пешеходов: отсутствуют тротуары и большие дистанции. Нам нужно делать более компактную застройку, сетка улиц должна быть более мелкой. Если анализировать правый и левый берег, на левом берегу кварталы в 1,5 раза больше, чем на правом, соответственно, нарушен человеческий масштаб. Чтобы была пешеходная доступность, кварталы должны быть примерно в среднем 100 на 100 м. Нужно ужесточать условия парковки на улице и делать их платными, как во всех мегаполисах. Если мы будем постоянно улучшать транспортную инфраструктуру с точки зрения личного автотранспорта, то мы просто «захлебнемся» в пробках. Мы также предлагаем развивать общественный транспорт, ужесточать парковочную политику», – резюмировал Асхат Садуов.

Кирилл Попутников поясняет, что его, как архитектора, задел акт вандализма относительно памятника истории и культуры (в здании УМВД формировался ярославский партизанский отряд). При этом Попутников подтверждает, что акция неизвестных лиц была направлена на критику действующей власти. Он считает, что президент должен быть терпимым к критике.

Также Кирилл Попутников поясняет, что содержание надписи не было выражено в неприличной форме (в словарных статьях нет помет «бранное», «табуированное»). Кирилл Попутников указал, что сам президент не обращался в правоохранительные органы по поводу оскорбления его личности.

«Яркуб»

Вечером 13 мая защитники сквера в Екатеринбурге обрушили забор, за которым началась стройка Храма-на-Воде. После этого охрана стройки начала охранять периметр и выстроилась вокруг места строительства. Позднее для разгона участников акции против строительства храма применили газовые баллончики.

Екатеринбургская епархия отменила запланированный молебен за храм, против которого выступают местные жители. Его решили перенести, так как мероприятие необходимо согласовать.

TJ

Стихийные акции в защиту сквера проходят в центре Екатеринбурга второй день. Сегодня полиция и министерство общественной безопасности Свердловской области призвали екатеринбуржцев отказаться от участия в несанкционированных акциях. Вчера по итогом акции были задержаны два человека, им выписали штрафы. <...>

В сквере у Театра драмы собираются построить храм святой Екатерины, возведение которого согласовано градостроительным советом и должно быть завершено к 2023 году, когда город будет отмечать 300-летие. Стихийная акция горожан, несогласных с этим решением и требующих перенести строительство храма в другое место, проходит второй день. Вчера, 13 мая, она началась в 19:00 и продолжалась практически до утра. В пик мероприятия в нем участвовали около двух тысяч человек.

Znak.com