Недавние тренды рунета

Национал-социалисты, преследовавшие евреев, присваивали себе и их собственность. Это были не только квартиры или мебель, но даже... знаменитый кулинарный бестселлер.

Один из самых известных кулинарных бестселлеров Австрии - книга рецептов и советов по ведению домашнего хозяйства "Так готовят в Вене", впервые вышедшая в 1935 году. Ее популярность была сравнима с популярностью в России легендарной книги Елены Молоховец "Подарок молодым хозяйкам". В австрийской книге - около пятисот страниц, и тысячи австрийских женщин готовили по ней знаменитый венский шницель, тафельшпиц - отварное говяжье филе, апфельштрудель - яблочный пирог, свернутый подобно рулету, и многие-многие другие блюда. А вот о ее трагической судьбе рассказали недавно журналисты DW:

Один бестселлер - два автора?

В доме историка Карины Урбах (Karina Urbach) - два экземпляра этой книги. Тексты, за исключением предисловия и нескольких отсутствующих или перефразированных пассажей, практически одинаковые, одни и те же фотографии, вот только имена авторов на обложках разные. На одной - имя Алисы Урбах (Alice Urbach), бабушки Карины, на другой, вышедшей уже во времена "третьего рейха", - имя некоего Рудольфа Рёша (Rudolf Rösch).

Написала эту книгу в первой половине 1930-х Алиса Урбах - вдова, оставшаяся почти без средств к существованию, с двумя детьми на руках, после ранней смерти мужа - венского врача и большого любителя казино. Алиса с детства любила готовить и сделала это своей профессией. Она открыла школу для домашних хозяек, вела курсы "быстрой кухни для работающих женщин", первой в Вене стала готовить горячую еду для доставки на дом... А потом выпустила книгу "Так готовят в Вене", которая уже очень скоро стояла на полках чуть ли не каждой австрийской квартиры. Вышло несколько переизданий этого бестселлера Алисы Урбах.

Эмиграция в последнюю минуту

Но в 1938 году Гитлер присоединил Австрию к "третьему рейху". После этого "аншлюса" начались преследования евреев, их избивали, над ними издевались, их увольняли с работы...

В "хрустальную ночь" 9-10 ноября 1938 года, ночь еврейских погромов, горели синагоги и начались первые депортации. Алисе пришлось бросить все и бежать из страны. Она оказалась в Англии, где все снова пришлось начинать с нуля, хорошо хоть знала английский в совершенстве. А главной ее заботой был страх за младшего сына Карла: он оказался в концлагере Дахау. Старший, Отто, уже учился в одном из университетов в США. С помощью друзей ему удалось буквально в последнюю минуту вызволить брата и переправить в Америку.

Туда после войны переехала и Алиса. В Англии она работала в детском доме для еврейских сирот, которых удалось вывезти из нацистской Германии, и вела кулинарные курсы. С этого начала и в США. Уходить на покой и жить за счет сыновей - это было не по ней. Карина Урбах описывает свою бабушку Алису как полноватую, маленького роста, очень живую и ласковую, всегда тщательно одетую и ухоженную женщину. В Америке она стала знаменитостью: в 60 лет начала вести по телевидению кулинарные передачи и в течение двух десятилетий была одним из самых популярных телевизионных поваров в США.

Книга Алисы

Сама Карина выросла в Германии и Австрии, куда после войны вернулся ее отец. Училась в Кембридже, защитила докторскую диссертацию, выпустила несколько научно-популярных книг по истории "третьего рейха", а также, под псевдонимом, роман о кембриджской пятерке, работавшей на советскую разведку "Кембридж 5: время предателей".

Бабушка часто приезжала из Америки в гости к сыну и внукам, но никогда не вдавалась в детали истории своего кулинарного бестселлера "Так готовят в Вене". Карина узнала о ней, лишь когда наткнулась на его два варианта - с разными авторами. Поиски в домашних архивах, сохранившаяся переписка бабушки и воспоминания старших стали в результате материалом для "Книги Алисы" ("Das Buch Alice", Propyläen Verlag), в которой Карина Урбах рассказывает о судьбе книги и судьбе Алисы.

Оказывается, после ее эмиграции из нацистской Германии издательство Эрнста Райнхардта (Ernst Reinhardt Verlag) "ариизировало", как тогда это называлось, "еврейскую собственность" (в данном случае интеллектуальную) и переиздало с некоторыми изменениями знаменитую поваренную книгу Алисы, но уже без имени еврейки на обложке, которой, кстати, нужно было бы платить авторские и потиражные, а под именем Рудольфа Рёша. Так "ариизировали" нацисты фирмы и магазины евреев, их квартиры, мебель и прочее. Они вычистили из книги любое упоминание об Алисе. Только на иллюстрациях остались, как она горько шутила, "еврейские руки". Кстати, узнать, кто такой "Рудольф Рёш", так и не удалось. Очевидно, вымышленное лицо.

Справедливость восстановлена?

До самой своей смерти в 1983 году Алиса Урбах обращалась в издательство, которое, как она подчеркивала, нарушило ее права на интеллектуальную собственность. Для нее были важны не деньги, которые задолжало ей издательство (причем деньги немалые: "Так готовят в Вене" выходила много раз вплоть до 1966 года), а признание плагиаторства и восстановление ее авторства. Она так ничего и не добилась.

А в ответ на обращения ее внучки издательство Райнхардта ответило, что вся документация пропала во время войны и выяснить, в чем там было дело, сейчас невозможно. Карина считает, что это отговорка.

Как бы то ни было, но после того, как вышла "Книга Алисы" со всей этой неприглядной историей и в октябре в журнале Spiegel появилось интервью с ее автором, издательство откликнулось. Оно признало, что у поваренной книги, выпущенной под именем Рёша, есть "большое сходство" с бестселлером Алисы Урбах, имя которой не было упомянуто. "И хотя юридически это неподсудно, - говорится в письме издательства, - но с нравственной точки зрения мы оцениваем поступок издательства как недопустимый. Особенно мы сожалеем о том, что и после 1945 года ни одно из изданий этой поваренной книги не выходило с именем Алисы Урбах". Издательство обещало в готовящемся электронном варианте популярной книги поставить уже ее имя.

Справедливость восстановлена?..

Если кто думает, что советским артистам не платили за участие в рекламе, то зря. И реклама кстати тоже была. И в 60-е, и в 70-е годы. А тем более в более позднее. Вот только была она не столь навязчивой, как сейчас и что называется по делу...Не обманывала зрителей. Не было откровенно мошеннической рекламы типа "Ну вот мы и в Хопре"!

А артисты в той советской рекламе тоже снимались. В одном из первых дошедших до нас советских роликов (примерно середина 1950-х годов) рекламируют кукурузу. Это целая мини-оперетта! В кадре - легенда советского кино Иван Рыжов.

Очень прикольная реклама. Не пожалейте двух миут и оцените

Редакция ЖЖ поговорила с психологом Борисом Мединским borismedinskiy о том, как советский опыт повлиял на нашу неполноценность, почему сегодняшнее общество готово к травле и зачем мы придумываем себе врагов. 

«Врачу, исцелися сам»

— Мой знакомый психолог сказал мне, что психологами становятся либо из чувства вины, либо, чтобы помочь себе. Это правда? Почему вы выбрали психологию?

— Да, ваш знакомый во многом прав. Я не очень верю в то, что можно стать хорошим психологом, не имея собственного опыта страдания, хотя... Моя любимая присказка — «всё индивидуально». Думаю, что подавляющее большинство психологов пошли в психологию для облегчения собственных страданий и решения собственных проблем. И это хорошо. Только консультировать людей надо только после того, как это страдание было успешно преодолено. Как говорится, «врачу, исцелися сам». Я пошёл в психологию уже в достаточно сознательном возрасте, чтобы точно знать — это моё, мне это нравится, я хочу этим заниматься.

— Есть ли карьерная лестница у психологов? Как понять, что тот психолог, которого я выбираю, действительно, хороший специалист?

— О, думаю, что толком нет. У психологов в этом отношении как с деятелями искусства — карьера исключительно горизонтальная, завязанная на репутации, достижениях, рекламе и т.д. Успешность психолога как частного консультанта во многом зависит от сарафанного радио, от известности, от распиаренности. Некоторые коллекционируют сертификаты и отзывы клиентов... Наверно, это правильно, но лично мне это настолько неинтересно, что даже думать об этом скучно. Я лучше подумаю над тем, какую мысль буду развивать, что буду писать. Свою группу в ВК я создавал как склад текстов, как реклама она сработала только спустя примерно два года после создания. Это был приятный побочный эффект.

Как понять — хороший ли специалист... Не знаю. Наверно только сарафанное радио, личный контакт. У психологов же нет разрядов, как у слесарей. Никакие дипломы не смогут вам гарантировать, что это ваш психолог, ваш специалист. В этом деле же очень важен личный контакт, индивидуальные особенности. По идее, каждый психолог может работать со своим спектром пациентов. К примеру, вряд ли милая и очень правильная сударыня будет хорошим специалистом для закомплексованного паренька лет 13-ти — не в обиду сударыне! Но пареньку нужен старший товарищ, а не материнская фигура. Это я намеренно выбрал самый показательный пример, обычно всё бывает куда тоньше, на индивидуальных особенностях как пациента, так и психолога. Мне в плане поисков своих клиентов проще – люди читают мои статьи и понимают — я могу быть ИХ психологом. Они уже представляют меня, заочно знакомы со мной и если изложенные в статьях мысли им близки, то они уже знают, к кому обращаются.

У психологов нет разрядов, как у слесарей

— Смотрели ли вы интервью с Лабковским, и знаете ли вы его методы работы? Согласны ли с ними?

— Да, смотрел, читал и написал по этому поводу заметку. Знаю его методы, его шесть правил, которые были распиарены соцсетями. Лабковского я считаю гением упрощения, а так же очень харизматичным и уверенным человеком. Он подкупает своей формулой «делай то, что хочется» — все же так хотят. Формула эта хорошо работает как реклама. Другое дело, что он мало говорит о том, что такое «хочется». Что есть желание, любовь, в чём её отличие от зависимости. А если и говорит, то настолько просто, что получается выхолощенный, почти софистический ответ, который не каждому подойдёт. Однако всё индивидуально и ряду людей такой метод будет полезен. Чтобы всё упростить и оставить перед самым базовым и простым выбором — изменение ситуации или изменение отношения к ней. Да, иногда это оправдано. Я всегда с удовольствием слушаю Лабковского — и часто с ним не согласен категорически.

— Что вы имеете в виду, когда называете себя психологом и философом? Это особенность вашего подхода?

— Ну, формально я себя философом не называю, у меня психологическое образование. Но, с другой стороны, каждый мыслящий человек в той или иной степени является философом. Поэтому я это и имею в виду. Один мой преподаватель как-то сказал, что психология без философии ничего не стоит. Возможно, что это заявление слишком радикально, но действительно — без философии психология — это просто инструментарий. Впрочем, философия имеет место быть в любой гуманитарной науке. Да и не только гуманитарной, конечно, но в гуманитарной особенно! Потому что гуманитарная наука — это наука о человеке, и без социальной философии и философской антропологии тут никак. Что есть человек? Это чисто философский вопрос и каждый психолог должен — хотя бы самому себе — ответить на него. В моих статьях я часто пишу на эти темы, поэтому с полным основанием могу сказать, что я занимаюсь как психологией, так и философией.
Ещё философия нужна как способ психологической работы — в первую очередь в таком деле, как экзистенциальная психология. Так что грань между психологическим воздействием и философскими размышлениями порой совершенно условная.

— Очень всегда просто сказать психологу «Вы так говорите, потому что я вам заплатил». Как преодолевается эта ситуация в работе?

— Есть вещи, которые делаются только самим человеком. Например, картину мира я человеку, по сути, даже разрушить не могу. Потому что картину мира человек устраивает в своей психике самостоятельно и самостоятельно разрушает. Разумеется, на него действуют какие-то доводы, какие-то примеры, информация, но в конечном счёте формирует новую картину мира и разрушает старую человек сам. Я ни за какие деньги не могу влезть в душу другому человеку, никто не сможет. Даже самый гениальный психолог даже за самые огромные деньги не сможет залезть в душу человека, что-то там поделать и человек бух и другой. Был неуверенный — стал уверенный. Был глупый — стал умный. Это невозможно. Психолог может дать объяснения, для чего нужна внутренняя работа, может дать указания — что конкретно делать, может дать мотивацию, потому что приходит человек и говорит, что не видит мотивации жить. Психолог может поговорить на эту тему. В данном случае будет экзистенциальная психология, как раз тот момент, где грань между психологией и философствованием стирается. Да, психолог в этом отношении может помочь, но он только направляет человека. Всю душевную работу человек делает сам. 

«Специфическая химера толерантности»

— В своем посте «тоталитарная толерантность» вы сравниваете истории Джоан Роулинг и других с репрессиями 30-х годов в СССР. Вы пишете об «идеалогизированном Западе». Вы не считаете это позитивной дискриминацией? Нужно ли нести ответственность за слова в медийном поле?

— О, это никак не позитивная дискриминация, это готовность к травле. Я считаю, что в современном западном мире несколько сбиты ориентиры — впрочем, не только в западном. Ответственность за слова в медийном поле, конечно, нужна, но она должна устанавливаться законом, а не судом линча, когда обвинение и приговор делает улюлюкающая толпа, опьянённая травлей жертвы. А в западном обществе есть готовность устраивать травлю, что несовместимо с декларируемой свободой слова. Травля начинается порой просто по совершенно абсурдным поводам — только диву даёшься, глядя на поведение современного хомо сапиенс... Думаю, что чем описывать подробности и детали этого явления, проще мне просто сослаться на свою заметку — я там всё написал.

— После книги «страдания юного Вертера» началась волна самоубийств. Является ли травля некоторых медийных личностей аналогичным примером коллективной динамики?

— Ну, это явления немного разного порядка, но их действительно объединяет коллективная динамика всех процессов. Пример повести Гёте — это пример силы искусства, в данном случае разрушительной силы. Современные примеры травли медийных личностей у меня больше ассоциируется с охотой на ведьм, ежовщиной и маккартизмом. Только вместо религиозного мракобесия или политического противостояния — специфическая химера толерантности.

— Наверное, сюда можно добавить и брежневскую психиатрию. 

— Карательная психиатрия имеется в виду, да.

— Есть ли в «специфической химере толерантности» какая-то политическая подоплёка? Особенно после выборов в США это ощутимо — первый трансгендер в Сенате, например. На это делается упор.

— Ну, я думаю, что в этом есть и политика и социология и культурология, то есть это такое комплексное понятие. Потому что понимаете, когда мы говорим «политическое», то часто подразумевается, что это воля каких-то конкретных сил, которые всё запланировали и теперь вот дёргают общество, как кукловод свою марионетку за ниточки. Вот, я думаю, что тут несколько всё более запутанно — кукловода, мне кажется, никакого нет, но есть некие общие тренды, запросы и нежелание... Если говорить о политике, политических и экономических силах, то есть нежелание говорить на какие-то конкретные темы. То есть, чем, например, обсуждать, что в Америке большой процент заключённых или гигантский процент неграмотных людей по сравнению с другими развитыми странами, гораздо интереснее, безопаснее обсуждать права разнообразных меньшинств, гендеров, насилие над женщинами, равноправие полов и прочие такие вещи. То есть это своего рода отвлечение внимания. Это делается не столько специально, сколько даётся медийное время одним, не даётся медийное время другим. В итоге получается такая картина. 

Я думаю, что проблема травли заключается в том, что у людей нет цели, у них нет внятной картины будущего, к которой надо стремиться. 

— А что кардинально поменялось?

— Ну вот смотрите, например, была холодная война. И уже было понятно в Америке, что «мы» — за свободу, а они — злодеи, тоталитарная империя зла. Мы уже боремся с драконом, как рыцарь на белом коне. У них на долларе написано «Мы верим в Бога». Почему? Потому что проклятые коммунисты — это безбожники и атеисты. Но у нас тоже была цель — светлое будущее, проект разумного коммунистического общества и прочее. Так или иначе, было достаточно понятно, что мы делаем, зачем мы здесь. Был выбор хотя бы между условной демократией и тоталитаризмом. Хотя это не совсем верно. Скажем так, был мир первого мира — капиталистического, был мир второго мира — соцлагерь, и страны третьего мира, которые вот совсем уже... которые ещё живут в глубоком патриархате. А сейчас оно всё непонятно. Нет Советского Союза, соцлагерь развалился. Китай вроде бы красный, но абсолютно встроен в капиталистическую систему — это фабрика мира. 

В итоге, у нас нет цели. Мы не собираемся сажать на Марсе яблони, вот как в песне. Никому сейчас Марс особо-то и не нужен. Зачем? Какая в этом выгода экономическая? Какой с этого профит? Поэтому общество раскололось на множество маленьких групп, каждая из которых занимается чем-то своим. Кто-то защитой животных, кто-то веганством, кто-то экологией, кто-то защитой прав меньшинств, кто-то ещё чем-нибудь. То есть сейчас можно заниматься чем угодно. И в принципе, это вопрос личного выбора. 

— Находить идею?

— Да, находить идею, которая больше нравится. Сейчас, когда мир никакой, побеждает постмодернистская парадигма о том, что истины нет, всё относительно и просто займитесь, чем нравится, убейте время и успокойтесь. Всё оно ненастоящее. Смерть автора, ничего нового уже не сделаешь, поэтому можно расслабиться. Расслабиться не потому, что уже сделано дело, а потому, что делать уже нечего. 

— Нужна ветряная мельница. 

— Да, и нужно хоть что-то делать, например, травить знаменитых людей. А чего они такие знаменитые и богатые? Обратите внимание, что травле подвергаются люди достаточно известные. Писательница, актриса, продюсер... Это хоть какое-нибудь развлечение. Тем более простой народ недоволен своей жизнью и вымещает своё недовольство. 

— Получается, что общество направляет агрессию на общество, то есть на само себя?

— Да-да, люди начинают грызться друг с другом. 

— Самоуничтожение получается. 

—  Отчасти, да. Понимаете, человек не может без смысла, общество тоже не может без смысла, и если смысла нет, то тогда зачем вообще это всё? Ведь основная причина самоубийства — это всё-таки... Нет, наверное, так глубоко не залезу, не буду утверждать наверняка, что причина самоубийства — это отсутствие смысла, но всё-таки очень часто человек, который думает о том, что в его жизни нет смысла, у него само собой как-то закрадывается мысль о том, что а не пора ли это дело прекращать? Зачем? Или напьюсь, или уколюсь, то есть как-то уйду от этой реальности. Вроде бы мне сыто, вроде бы мне тепло, но что-то не то, потому что нет смысла, нет цели.

О России 

— В посте вы пишете «Господи, иногда я прям счастлив, что живу в России и могу без проблем писать и говорить то, что думаю — по крайней мере пока». Знакомы ли вы с делом Голунова и других журналистов?

— Я так написал потому, что толерантность в тоталитарном дискурсе пока не проникла к нам. Можно сказать про феминизм, ЛГБТ или этническое меньшинство то, что на самом деле думаешь, а не только нечто непременно хорошее. 

За делом Голунова я не специально не следил, я воспринимаю это всё как конкуренцию различных элит и мне это не очень интересно. Я интересуюсь политикой только в общих чертах, да и то через призму культурологии и философии. Ничего хорошего от неё я всё равно не жду.

Я интересуюсь политикой только в общих чертах. Ничего хорошего от неё я всё равно не жду.

— Как вы относитесь к отсутствию закона о домашнем насилии?

— Никак не отношусь. Я не думаю, что специальный закон о домашнем насилии что-то принципиально поменяет в обществе. Потому что я вообще достаточно скептически отношусь к институту брака в условиях современного, не патриархального общества. У меня на эту тему есть пара заметок и цикл статей «женщина в эпоху постпатриархата». Понимаете, человечество сейчас находится в кризисе, а кризис — это переходное состояние. Мы уже не можем жить, как раньше жили, а по-новому жить пока не можем. Ни рыба, ни мясо. Впрочем, это не касается стран третьего мира — там всё так же плохо, патриархально и традиционно. Именно там кузница по изготовлению новых людей — посмотрите на то, какая у них рождаемость. И проблемы у них такие, какие были привычны для человечества на большей части его истории — как бы покушать, как бы не заболеть, как бы не убили.

— В статье о фетишах вы пишете: «Тема детской сексуальности справедливо криминализирована, Набокова за поднятие этого вопроса в своё время лишили Нобелевской премии по литературе».
Есть мнение, что современные стандарты женской красоты отождествляют женщину с ребёнком. Согласны ли вы?

— В статье про анимэ я указывал на сочетание гипертрофированных вторичных половых признаков и детских черт. Были периоды, когда идеалом считалась женская фигура, похожая на подростковую, и вообще — некоторая беззащитная инфантильность и милая дурашливость нередко были рычагами женского обаяния. Но мне не кажется, что такой подход является довлеющим, скорее, он является одним из многих. Если говорить про медийное поле и культуру, то очень популярен сейчас образ независимой, яркой, сильной и самодостаточной женщины, который вполне мирно сосуществует с другими, более традиционными образами.

— «Культ материнства». Почему в России много понятий сакрализованы? И только ли в России?

— О, конечно не только в России! Материнство — это древний архетип. В патриархальных обществах он живёт с той же силой, в постпатриархальных обществах бывает по-разному... У нас стало допустимым не иметь детей, стало допустимым рожать ребёнка без мужа, и традиционный брак с кучей ребятишек тоже допустим — хоть в нынешних условиях это очень непросто. На счёт сакрализации многих понятий... Это сложный вопрос. Думаю, что это идёт своего рода декомпенсация.
Видите ли, мы живём на руинах прежней советской цивилизации. Она была уничтожена не только с приватизацией заводов — она была уничтожена психологически, духовно, это уничтожение произошло в каждом из нас. Рухнули прежние ценности и идеалы. Я говорю сейчас не о светлом будущем коммунизма — в него перестали верить в СССР уже, наверно, в 70ые годы. Я говорю о таких куда более базовых понятиях, как доверие, коллективизм, расслабленное и наивное восприятие друг друга, доверчивое восприятие государства и власти. Отчего оно всё было? В том обществе не было капиталистической конкуренции. А сейчас есть. Ещё были гарантии. А сейчас нет. Мы стали куда циничнее, прожжённые, нас уже не проведёшь, но пусто в душе. Но надо же иметь что-то святое, какие-нибудь «духовные скрепы». Особенно в них нуждаются те, кто не преуспел в этой конкуренции, а их, если что — подавляющее большинство народа. Отсюда и идёт потребность в эзотерике, в традиционализме, в национализме, в религиозности и в бог знает, в чём ещё. В чём угодно, что может стать чем-то сакральным для человека. А уж что он выберет — это дело его вкуса и социального окружения.

Мы стали куда циничнее, прожжённые, нас уже не проведёшь, но пусто в душе

— Может ли идея толерантности быть такой верой? Может ли этот образ идеального мира быть таким «костылём»?

— То есть вы имеете в виду, может ли быть толерантность новой идеологией? Потому что в СССР была новая идеология. 

— Да. 

— Ну, отчасти, да. Но только отчасти, потому что идеология в СССР была достаточно продуманной концепцией с образом будущего, с опорой на какие-то научные данные, на развитие общества. Марксистская концепция подразумевает поэтапное развитие общества, которая до сих пор рассматривается как одна из наиболее научных, обоснованных концепций развития общества. Также идеология в СССР опиралась на какие-то... То есть была связана с экономикой. Идея толерантности, она не годится на полноценную идеологию, потому что она не имеет опоры ни на экономику, ни на философские концепции, то есть толерантность, она... идея толерантности скорее связана с таким культурным движением, с движением, которое можно сравнить... которое имеет корни в движении хиппи, в движении второй волны феминизма. Когда первая волна была вполне обоснованная в плане того, что у женщин реально не было прав, не было законов, которые бы их защищали, было реальное неравноправие. Вторая волна феминизма больше связана с культурными особенностями, нежели юридическими и законодательными. Поэтому, конечно, я бы сравнивать не стал толерантность в современной западном обществе и идеологию СССР. Всё-таки это вещи разные, потому что идеология в СССР — это и культурное, и экономическое, и мировозренческое и так далее. А тут у нас только культурологическое. 

— Вы упомянули хиппи, вторую волну феминизма. На, мой взгляд, эти процессы связаны с переосмыслением Второй мировой, то есть реакция на травматичные события. Может ли медийная травля тоже быть такой реакцией?

— Конечно, это реакция на события в прошлом. Чернокожие американцы недовольны. Разумеется, это связано с тем, что они были угнетены, причём я говорю о совсем недавнем прошлом, я говорю сейчас не о рабстве, а о дискредитирующих законах, которые имели место быть в те же самые 60-ые годы — «Only white», как было написано на каких-то магазинах и общественных местах. Поэтому да, травма есть в прошлом. Только реагировать на травму тоже можно по-разному — можно травмы залечивать, а можно их холить и лелеять, и можно из этой травмы извлекать какие-то вторичные выгоды, пользоваться ею, манипулировать с помощью неё.

Распад СССР. «У нас нет представления о том, что это такое было»

— Действительно ли развал СССР — это травма для нашего общества?

— Это было гигантской травмой. Это было той травмой, от которой мы до сих пор не отошли. Мы только в процессе как-то из неё выйти, мы из неё пока не можем выйти.

Надо понимать, что такое травма. Травма — это опыт, который не может быть спокойно усвоен, который мы перевариваем, который болью отзывается в нас, и боль эта на нас ещё влияет. И реагировать на боль тоже можно очень по-разному, то есть для кого-то травма может быть, как ни странно, стимулом для развития, для кого-то травма может быть, наоборот, тем, что развитие блокирует. То есть это очень индивидуальная вещь. 

Но наше общество, да, оно травмировано, я считаю.  

— В чём это выражается?

— Во-первых, у нас нет единого представления о нашем прошлом, у нас очень смутные представления о нашем прошлом, и наше общество сильно расколото. Порой оно полярно раскидано по полюсам мнений о том, что было в прошлом, и кто мы такие. 

В целом, для нашего общества характерно некоторое чувство определённой неполноценности. Опросы показывают, что русские о себе худшего мнения, чем на самом деле. Когда сравнивали — не скажу, в каком году было исследование — был опрос у немцев «Что вы думаете о русских людях», не о политике России, ни об этих всех вещах, а именно просто о русских людях, как вы оцениваете их качества. И спрашивали самих русских людей «Что вы думаете про свои качества». Хорошие качества русских людей немцы называли с более высокими баллами. То есть для нас характерно некоторое самобичевание, уничижение. Наверное, вы сами слышали такие фразы, как «Хочу поехать в отпуск туда-то, там совсем нет русских». Мы как-то странно к себе относимся. Получается, мы сами себя не любим — комплекс неполноценности. 

Наше общество сильно расколото. Порой оно полярно раскидано по полюсам мнений о том, кто мы такие

Мы немножко отвлеклись. Как развал Союза на нас повлиял? У нас нет представления о том, что это такое было. То, что нам навязывают СМИ и то, что мы чувствуем, — это порой большая разница. 

Что изменилось? Чем вообще отличался советский человек от человека российского? Не было экономической конкуренции, поэтому было расслабленное и доверчивое отношение друг к другу, к власти. Был определённый расслабон. Если мы посмотрим на то, какие советские люди, то мы увидим достаточно расслабленных людей, которые не привыкли жить в таком темпе, в каком живём мы. Послушаем, как говорили новости: «До-ро-ги-е те-ле-зри-те-ли». Сейчас мы так не можем. Убили того-то, взрыв там-то, обвал ценных бумаг, тра-та-та. Всё это в быстром таком темпе и с таким эмоциональным зарядом, будто бы нам сообщают какую-то обалденную сенсацию. 

Советский человек был уверен в завтрашнем дне, потому что минимальные гарантии были — не останется без работы, не останется без жилья, всегда сможет покушать хлебушка даже бесплатно, потому что в столовой он бесплатно лежал, можно набирать и есть. То есть с голоду умереть было в принципе нельзя. Советский человек не знал, что такое кредит, кто такой банковский коллектор. Над ним это не висело домокловым мечом. Человек мог ругать советскую медицину, очереди и всё прочее, но у него это всё равно было. Он был многим недоволен, и ещё он часто скучал. В Советском Союзе недаром эпоха Брежнева называлась «застоем» — как-то было скучно. Жители Швеции и Швейцарии тоже жалуются на скуку — всё слишком спокойно в стране. Но вы согласитесь, что проблема скуки уже говорит о том, что общество достаточно спокойное. Когда есть проблемы, как заработать и выплатить кредиты и, ох, как бы не уволили, не дай Бог увольнение, то уже как-то не до скуки. Всё как-то само собой в тонусе держится. 

В чём наша травма? В глубине души мы продолжаем считать, что так оно и нужно. Чтобы жить спокойно было, стабильно, чтобы были гарантии завтрашнего дня, чтобы власть заботилась о людях (будто бы она для этого существует!), чтобы не было конкуренции между людьми, чтобы человек человеку был друг, товарищ и брат. Но при этом окружающая действительность совсем не такая. И мы эту действительность не принимаем.  В той же Европе и Америке они как-то более адекватно реагируют на действительность, они готовы протестовать и всё такое прочее. В этом отношении у них нет опыта советского.

О ЖЖ и планах

— Почему вы начали вести блог в ЖЖ?

— Время от времени я вяло начинаю пиарить свои идеи и мысли. Не на всех площадках охотно читают подобную заумь, а про ЖЖ я слыхал, что там сидит немало серьёзных и умных людей. Думаю - дай попробую. )

Про ЖЖ я слыхал, что там сидит немало серьёзных и умных людей

— Следите ли вы за активностью ваших подписчиков под вашими постами? Я, почитав комментарии, редко находила полемику. Бывает ли несогласие или откровенный хейт, и как вы на него реагируете?

— Исторически сложилось так, что моя первая площадка — это группа в ВК. В той группе я всё отслеживаю. Но в ЖЖ я бываю реже и очень удивился, когда однажды увидел, что под одним из постов более сотни комментариев! Я просмотрел их по диагонали и понял, что не хочу вникать... Пусть пишут что хотят. Может, пару совсем отмороженных хейтеров забаню, если захочу внимательнее почитать. Как реагирую на хейт? Да, он тоже есть, как и несогласие. У древних китайцев была такая мудрота — «сила в равнодушии». Пока мне всё равно, хейт мне не страшен. Ощутить дискомфорт от него я способен в том случае, если он вдруг пойдёт от того, кого я считал своим постоянным читателем, который был заинтересован в моём творчестве.

Пока мне всё равно, хейт мне не страшен

— При чтении ваших постов я всегда восторгаюсь нетипичными отсылками к произведениям искусства и литературы. Они не мейнстримны, но тем не менее я всегда хотя бы интуитивно понимаю, о чём идёт речь. Как Вы подбираете материалы?

— Искусство — это вообще то, с чего я начинал. В юности я думал о том, что хочу быть художником, композитором и писателем. Впрочем, я не оставил эти желания совсем. Искусство и сейчас играет в моей жизни огромную роль. Искусство — оно же не только для эстетического наслаждения нужно. В нём много философии и правды жизни, пусть и через призму субъективного восприятия автора. Но как раз благодаря этому мы можем увидеть мир иначе, не только из своих глаз. Искусство даёт нам возможность посмотреть на мир глазами автора, а это дорогого стоит.

Взяв эту книгу, ты берешь
меня. И если – дрожь по коже,
то знай, читатель: это тоже
тебя моя колотит дрожь.
(М. Унамуно, «Я скоро буду сослан в память», пер. с испанского Ф.Гончаренко)

Искусством ещё очень хорошо можно иллюстрировать ту или иную мысль. В нём есть та ёмкость и эмоциональный заряд, которые влияют на нас порой куда сильнее, чем сухо изложенные факты. Грех не пользоваться таким инструментом.

Как я подбираю материалы. Сначала возникает тема. Я не придумываю темы, они сами находят меня - просто как то, что лично мне интересно. А если интересно, то я неизбежно начинаю про это думать. А потом читать об этом в интернете. По ходу чтения или слушанья я выписываю самую суть, чтобы ещё раз всё обдумать. Отсылки на литературные произведения возникают в голове сами собой по ходу написания статьи. Четверостишье Унамуно пришло ко мне в голову только вот сейчас, когда я пишу ответ на ваш вопрос про искусство. Это происходит само собой.

— Мы с нетерпением ждём вашей книги. О чём она будет?

– У меня статей скопилось уже не на одну книгу, а статьи нередко образуют циклы. Поэтому книга, если она будет, должна будет состоять из одного из циклов.

Интернет, глобализация и осознанное потребление сделали моду более демократичной и независимой от больших брендов. Вот три исследования моды, которые рассказывают о месте одежды и причесок в широком культурном контексте и о том, почему модная индустрия никогда уже не будет прежней.

«Территории моды»

Профессор факультета социальных наук Луиза Крю в своей книге «Территории моды» рассматривает современную моду через призму различных пространств: от физических (реальных архитектурных объектов, магазинов, фабрик и даже целых стран) до виртуальных (интернет-магазинов и блогов). По мнению исследовательницы, для конечного потребителя связь между одеждой и пространствами, где она продается, хранится и производится, может быть совершенно неочевидной. Но связь эта важна и с эстетической, и с маркетинговой, и даже с легальной и этической точек зрения. Например, где-то умирают сотрудники, работающие за копейки, а где-то из соображений целостности бренда уничтожают нераспроданные сумки баснословной стоимости. И это не говоря о том, что для производства этих сумок жестоко убивают животных — на ферме, с которой у дома Hermès заключен эксклюзивный контракт на крокодиловую кожу, в трехлетнем возрасте убивают крокодилов, живущих в диких условиях до 90 лет. В свою очередь, для транспортировки кожи питона используются нелегальные международные схемы, на которые власти и перекупщики попросту закрывают глаза.

Крю полагает, что именно аморальность и/или нелегальность многих практик, лежащих в основе моды как индустрии, приведет к ее кризису и трансформации — чем больше покупателей об этом узнают, тем более сознательным станет их поведение и тем меньше они будут поддерживать неэтичные бренды. Поэтому, по мнению исследовательницы, рано или поздно произойдет переход к концепции медленной моды как противоположности быстрой одежды, производимой масс-маркетом.

Одежда здесь приобретает ценность благодаря тому, что мы сами в нее вкладываем, благодаря нашим отношениям с ней, нашим воспоминаниям, благодаря собственной истории и местам, где она появилась на свет. Мода не должна быть быстрой, дешевой и доступной; ее будущее станет надежнее, если мы купим меньше вещей, но зато они будут качественнее, будут жить дольше; это будут вещи, которые мы будем обожать, лелеять, носить в течение многих лет, а хранить и того дольше.

Еще одна ключевая причина трансформации модной индустрии — ее существование онлайн. Книга была написана до пандемии, но, пожалуй, уже сейчас видно, что выводы Крю во многом правильны: переход модных домов и магазинов в цифровое пространство значительно ускорился. Кроме того, социальные сети позволили обычным пользователям и блогерам заработать экспертность в среде, где ранее это было позволено только избранным.

«Конец моды»

Тематически сборник «Конец моды» во многом перекликается с книгой Луизы Крю, поскольку тоже сосредоточен на том, как мода выживает и трансформируется сегодня. По мнению составителей сборника, «конец моды» — не алармистское высказывание, а, скорее, как «смерть автора», сигнализирует о наступлении эпохи перемен, а не о полном исчезновении модной индустрии.

Но главные претензии к современной моде и здесь морально-этические. С одной стороны, чрезмерное увлечение модой традиционно трактуется как признак эгоизма и тщеславия. С другой стороны, мода как индустрия ассоциируется с уродливыми практиками капитализма, расизмом и сексизмом. Люди больше не склонны тратить на одежду большие деньги, а дизайнеры больше не создают коллекции, популярные по всему миру. Как считает Валери Стил, «смерть моды» в ее традиционном смысле во многом произошла из-за интернета и глобализации, когда подиумные модели стало можно моментально копировать и штамповать. Пытаясь бороться с этим, модные дома участили выпуск новых коллекций, что быстро привело к выгоранию среди дизайнеров. С другой стороны, Патриция Калефато отмечает, что одним из ключевых изменений в нашем отношении к моде стал переход к универсальности и многослойности, обусловленный как климатическими изменениями, так и практическими соображениями.

…В очень широком смысле одежда — это еще и помогающая сохранить жизнь «капсула». Вот почему привычку к многослойной одежде можно рассматривать в теоретическом аспекте. Униформы, которые мы носим — буквально и метафорически, — ограничивают нас и загоняют в рамки стереотипов. Наоборот, когда мы надеваем много вещей, получая возможность одеться или раздеться в зависимости от изменений погоды, то в этом выражается гибкость, благоразумное умение приспосабливаться, стремление принять любые обстоятельства, никогда не капризничая.

По этой причине, например, утрачивают актуальность привычные для домов моды и покупателей сезонные коллекции — теперь абсолютно нормально сочетать зимнее пальто с летними кедами, а не формировать сезонный лук. То же самое можно сказать и о коллекциях от-кутюр: эксклюзивность сама по себе перестает быть сверхценной. Это происходит и из-за ориентира на практичность, и из-за огромной индустрии контрафактной продукции и фейков, и из-за упомянутых выше этических и легальных проблем, которые отталкивают новое поколение потребителей.

Обсуждается в сборнике и вопрос изменившейся экспертности, который уже упоминался в обзоре книги Луизы Крю — здесь предлагается обратить внимание не только на роль обыкновенных пользователей соцсетей в формировании модных трендов, но и на культ знаменитостей. Для того чтобы стать инфлюенсером, больше необязательно быть актером или музыкантом: у многих популярных пользователей Instagram подписчиков во много раз больше, чем у голливудских звезд, раньше справедливо считавшихся главными трендсеттерами. По мнению авторов, сломать барьер между высокой модой и обыкновенными пользователями интернета помогла Ким Кардашьян. Сколько бы модельеры ни смотрели на нее свысока, ее огромное количество подписчиков и талант к самопродвижению позволили рассматривать ее как ценную маркетинговую партнершу, способную влиять на мнение огромного количества людей.

О революционных коротких стрижках, из-за которых девушек брили наголо, читайте в продолжении материала на Bookmate Journal

Послушайте! Или — если хотите — читайте. Без ограничений. 6 месяцев за 2020₽

Снять бы детективный триллер «22 ноября Павла Прилучного. Избиение». 22 ноября в рассказе актёра Прилучного отсутствует. 

Невозможно представить, как актёр Павел Прилучный летел со сломанными костями лица и вывихнутой челюстью из Калинграда. И не нужно представлять. Потому что этого не было — он врёт. Павла били недалеко от Москвы — в Подмосковье. История эта связана с его продолжающимися некрасивыми разборками с женщинами. Информацию уже слили за деньги, как это обычно бывает. Ну и потом, смотрите...

Из Калининграда, к тому же, актёр прилетел ещё 21 ноября. В полном порядке был на борту самолёта, о чём рассказали и стюардесса, и оформлявшие его на рейс сотрудники авиакомпании и пассажиры. 

22 ноября Павел провёл загадочно. Но уже поздно вечером его привезли на машине знакомые сначала в травматологию. Оттуда сообщают, что Павел заявил, что упал на улице в Калининграде. И ударился головой об асфальт. Судя по характеру травм, несколько раз. Сломал скуловую кость, во время второго падения вывихнул челюсть и затем нанес себе несколько травм головы, падая об асфальт снова и снова. 

Вообще, Павел Прилучный, о чём все хорошо осведомлены, любит выпить, в связи с чем имел скандалы в семье. И мог так усиленно себя избить об асфальт. Но из травматологии его повезли в ГКБ номер 1 им.Пирогова, куда он лёг в платную палату, где лежит отдельно. И судя по всему, трезвый. В хирургическом отделении. Могли и в бесплатную отвезти, но он хотел «нормальных» условий и «восстановить лицо», по словам травматолога. 

Лицо у Павла в ужасном состоянии. Завтра ему будут делать операцию по восстановлению скуловой кости, которая раздроблена. Челюсть вправили, но говорит он с трудом. Весь распухший. В больнице вынуждены были сообщить об инциденте. И с самого начала Павел сообщил, что его «избили в Подмосковье». Но потом (а он всё время с кем-то на связи по телефону) поменял показания на обратные — всё-таки упал в Калининграде. Что явная неправда, судя по тому, что лицо пострадало 22-го. 

Остаётся пожелать Прилучному выздоровления. И пусть те, кто его избил, так же старательно падают лицами об асфальт, пока не повредят их сильно — чтобы кулаки поменьше чесались. Операция болезненная. И для актёра тяжелая. Лицо всё-таки его рабочий инструмент. Но сейчас пластики творят чудеса. Хотя это и не пластическая и хирургическая операция. Непростая, как и все, которые делаются на лице. 

#прилучный #избиение #актеры 

Эпиграф: «Будь мужиком! Хватит уже целовать ее в задницу (в переносном смысле)»

Сначала я хотел написать о том, в какое неприятное положение попадают парни, следующие подобным правилам. Но жизнь внесла коррективы.

В современном информационном пространстве есть много рекомендаций специалистов, рассказывающих о методах чудодейственного тотального игнора, о способах поддержания высокой значимости парня при  взаимодействии с девушками, о всяких пикаперских штучках, наподобие  «ближе-дальше».

Красноречивые авторы могут очень убедительно рассказывать о пользе применения таких методов. В некотором проценте случаев они работают. Но чаще всего происходит вот что.

«Ну и пошел ты, знаешь, куда?!» — именно такими словами нередко заканчиваются попытки использовать способы давления на партнера в отношениях.

Хуже использования этих приемчиков тотального игнора может быть только нытье в стиле «я не могу без тебя, пожалуйста, не уходи, я все сделаю». Две крайности почти одинаково плохи. Можно даже сказать, что фанатизм в следовании приемам жесткого давления на партнера является обратной стороной пиз.острадальческого склада характера. Как правило, пиз.острадальцы, настрадавшись от своей зависимости, ищут (и находят) советы проявить максимальную жесткость. И мечутся они, таким образом, из крайности в крайность.

Суть идеи, которую я пытаюсь донести, состоит в том, что люди, выбирающие между крайними вариантами и не видящие мягких альтернатив, обречены терпеть неудачу и разочаровываться в советах говно-психологов. Согласитесь, между «целованием ее в зад» и «тотальным игнором» существует целый спектр решений, некоторые из которых произведут отличный эффект. Чаще всего именно спокойные, не резкие, движения во время конфликта оставляют о вас впечатление адекватного и положительного человека.

Люди, слишком сильно скачущие от обесценивания к идеализации, являются проблемными. С ними никому не будет комфортно в длительном общении. Точно так же, как между «она будет стелиться перед тобой» и «она будет класть на тебя х.й» существует масса приемлемых для обоих партнеров вариантов взаимодействия. 

А к крайним вариантам прибегают люди, имеющие более высокую склонность к зависимости от партнера. Своей категоричностью они как раз и стараются справиться с зависимостью. Поэтому следуют вычитанным в интернете «простым советам», эмоционально заряженным правилам и высокомерным уверениям в единственно правильном мнении говно-психолога. Но реальный мир, как вы знаете, почему-то не торопиться соответствовать тому образу мира, который рисует говно-психолог. 

Вывод: Если ты будешь показывать любому человеку, что ты его ни во что не ставишь, то не удивляйся потом, что люди оказываются настроены к тебе враждебно. И причины проблем во взаимоотношениях с девушками будут уже вовсе не в том, что «современные бабы совсем уже уху ели». Проблемы будут происходить из-за того, что ты не умеешь вежливо вести себя, находясь в мире людей.

Вежливость всегда лучше. Даже если тебе так хочется «ни во что не ставить бабу», то делай это вежливо и не показывай этого явно. Те, кто отстаивают свои интересы вежливо и без истерик, имеют больше шансов к взаимовыгодному партнерству.

Всем привет! Меня зовут Лена. Обычно я работаю экономистом и живу в Москве, но в тот день, о котором я хочу вам рассказать, 4 апреля 2018 года, я нигде не работала и наслаждалась полной свободой. Тогда я гуляла по Сеулу без всяких планов и путеводителей, подчиняясь внезапным порывам, и вот что из этого получилось. 

под катом 35 весенних фото и 1 видео еды

Я не любитель ранних подъемов в обычной жизни, но в отпуске я готова еще и не на такие жертвы. В тот день я порывалась проснуться пораньше, но ничего не вышло. Проснулась я чуть ли не в 11 утра и вышла из отеля в 12. 

1. Проверка перед выходом. На голове любимая кепка, купленная в порыве страсти пару недель назад, в Токио, за какие-то несусветные деньги. Накидываю плащ (на улице довольно прохладно) и отправляюсь искать завтрак, в то время как все нормальные люди уже думают об обеде. 

2. Я поселилась в небольшом отеле в районе Иксон-дон. Вокруг традиционные корейские дома, построенные в 1920-х годах. Сейчас их привели в порядок и открыли в них кучу маленьких ресторанчиков, кафешек и магазинов с дизайнерскими вещами. Все выглядит очень мило и живописно. Покупаю себе кофе и булки. 

Все уже наверное знают про корейское кимчи, но мало кто не знает, что в Корее пекут еще и очень вкусные булки, которые исчезают очень быстро, поэтому фотографий не сохранилось. После неприлично позднего завтрака неспешно топаю в сторону метро, наслаждаясь солнцем и прекрасной погодой.

Я уже решила, что сейчас я отправлюсь смотреть на Сеул с высоты 0,5 км в башню Lotte World Tower. Спустилась в метро и минут через 40 была на месте. В который раз убеждаюсь, что сеульское метро — очень медленное по сравнению с московским.

3. Выход прямо в торговый центр в котором, неожиданно, обнаруживается римский фонтан Треви! В отличие от римского, вокруг сеульского фонтана пусто, только один романтично настроенный молодой человек кого-то ждет. 

4. Теоретически я знаю, что попасть в башню можно прямо из метро, но я запуталась в выходах и поэтому поднимаюсь на поверхность, чтобы сориентироваться. Вот она, Lotte World Tower, теперь заблудиться невозможно.

Перехожу дорогу и снова спускаюсь куда-то вниз. Там беру билеты и иду по стрелочкам. Сегодня среда, разгар рабочей недели, так что посетителей совсем не много. 

5. На потолке в коридоре, ведущем к лифту, на больших экранах показывают разноцветные узоры. 

В лифте, который везет посетителей до смотровой, стены и потолок тоже покрыты экранами, на которых показывают панорамное видео о том, как лифт едет, чтобы создать ощущение, что у лифта нет стен и ты поднимаешься вверх на открытой площадке. Прикольная задумка, но получается не очень-то реалистично. 

6. Зато на смотровой никакие экраны уже не нужны, и так вид на весь город на все четыре стороны:

7. Изгиб реки Хан, горы и башня на горе Намсан на горизонте.

8. И лес многоэтажек и . Большой город, что уж. Но всегда есть возможность на выходных сходить в горы. В этом сеульцам несказанно повезло.

9. На башне еще, конечно же, есть балкон со стеклянным полом, но он какой-то совсем не страшный. Делаю фото своих ног и двигаюсь дальше. То, что я увидела сейчас, навело меня на мысль, что на башню Намсан тоже стоит подняться, тем более что сегодня у меня последний день в городе, а на знаменитой башне я так и не была.

10. По дороге в метро вспоминаю, что я так же ни разу не была еще в одном знаменитом Сеульском районе. Поэтому выхожу на метро Итэвон и отправляюсь гулять. Не знаю правда, что я хотела там найти, ведь этот район больше всего знаменит своей ночной жизнью, а я как раз не любитель.  Побродила по улицам, здесь, как и во всем городе, сейчас тоже все цветет сакура

11. Только вот горки крутоваты                   12. Зато виды что надо!

13. Наткнулась на смотровую площадку, которую видела в какой-то корейской дораме. Забавно, что сразу ее узнала, хотя название дорамы так и не вспомнила. 

14. Буддистский храм и церковь мирно стоят рядом, буквально стена к стене, и забор у них общий. Мне это показалось забавным.

Но это еще что, я вот как-то раз в Сохчо жила в хостеле, который расположен прямо в церкви. На первом этаже церковь, на втором хостел и на третьем тоже церковь, при этом хостел к церкви никакого отношения не имеет.

15. Села на лавочку, съела неспеша припасенный на обед кимбап (1 шт. стоит 1 доллар), полюбовалась видом, зафигачила селфи на память. 

Поняла, что надо хотя бы немного сегодня размять ноги и решила подняться на Намсан пешком со стороны Итэвона. Так-то на башню везет фуникулер, но я решила, что это не спортивно. Тем более, погода чудесная. Да и идти всего ничего, километра 2-3.

Рядом с отелем Grand Hayat Seoul есть мостик через автостраду, по которому можно попасть прямо в парк. Здесь весна в разгаре. 

16. Цветет все: белая сакура, кремовые магнолии, желтые форзиции, розовые рододендроны. 

17. Гуляют, так сказать, все!

18.                                                                          19.

20.

21. 

22. Смотровых площадок тоже полно. И вид на закат. Даже уже не совсем понятно, зачем лезть именно на башню. 

В принципе, не так уж и долго я гуляла. Со всеми остановками и фотографированием (план по селфи был перевыполнен на 2 года вперед), около часа. Зашла в парк в 17:06, а вышла к башне Намсан в 18-10. 

23. Навесные замочки, как символ вечной любви, можно встретить где угодно, но вот в таких масштабах я вижу их впервые. И на этом фото примерно 1/5 часть. 

24. Рядом с башней есть небольшой павильон, где можно укрыться от ветра и посидеть. Я расположилась там, потягивая сок и любуясь городом. 

25. Башня, на которой я была днем, отсюда тоже прекрасна видна:

У многих наверное уже возник вопрос, а когда я вообще ем? В принципе, если я в путешествии одна, мне жалко тратить время на обед. Плотно завтракаю, ужинаю, а в течение дня обхожусь перекусами, как сегодня.  Ужин еще впереди.

Надо было решать, что делать дальше. В башню были разные варианты билетов. Можно было просто подняться на смотровую, а можно было подняться на смотровую на ужин. Шведский стол, вид на город, все дела. Но меня манили ресторанчики в районе моего отеля, так что я решила с ужином повременить и взяла обычный билет.

26. Местный лифт не такой затейливый, как на Lotte World Tower, но они тоже старались:

27. Наверх я поднялась в самое прекрасное время для фотографий, на закате. Народу было как в трамвае, люди на окнах висели гроздьями но пробиться к стеклу мне все-таки удалось. И сейчас я наверное всем надоем видами с башни Намсан, но согласитесь, эффектно выглядит. 

28.

29. Кстати, на этой фотографии на горизонте виднеются горы. Это национальный парк Пукхансан, еще одна видовая точка города, на одну из трех его вершин (около 800 м.) я ходила вчера. 

30. И солнце все-таки село.

Я побродила еще немного наверху. Купила магнитики с видами башни в разное время года и отправила открытку знакомой, которая увлекается посткроссингом. Я сама к этому почти не причастна, но почему бы и не сделать человеку приятное. Открытка с башни Намсан до Новогиреево шла примерно два месяца. 

31. Обнаружила шикарный туалет с видом на город. Не могла пройти мимо. Туалет как туалет, только одна стена в нем — окно от пола до потолка. Есть о чем там задуматься, простите за каламбур. 

Ну все, прощаюсь с башней и двигаю вниз, на Мёндон. Сначала хотела спуститься пешком, но потом передумала и съехала на фуникулере. Приятный бонус, ехать вниз раза в 4 дешевле, чем наверх. Дальше в метро и к себе, в Иксон-дон. 

32. Ужин в приглянувшейся днем кафешке. Хозяйничают здесь два молодых парня: один на кухне, а второй с гостями. Они же и подают еду. Почти все столы заняты. 

33. Меню не богатое предлагают всего два вида сетов на ужин, выбрала наугад, все равно названия ни о чем мне не говорили. Вот мне принесли:

Верхний ряд слева направо: супчик с тофу, пулькоги, кимчи из зеленого лука, кимчи из дайкона. Нижний ряд: рис и свежая зелень.

Выглядит все очень аппетитно, особенно дымящийся супчик, но после дегустации пришла к выводу, что надо бросать шастать по хипстерским заведениям и возвращаться к обычным пролетарским щиктанам. Тетеньки в них готовят вкуснее. Не, местные хипстеры справились совсем не плохо, но бывает и лучше. 

Выхожу на улицу, пока я ужинала, все-таки начался дождь! Еще когда я поднималась на башню, ветер изменил направление и вот, видимо, принес. 

34. Из дверей щиктанов вываливаются слегка поддатые компании, а хозяева некоторых заведений уже начинают запирать двери.

35. Возвращаюсь к себе, срезая дорогу по переулку. 

Райончик в темноте выглядит немного пугающе, но это всего лишь видимость. Здесь очень спокойно, а совсем рядом арт-квартал Инсадон, где по ночам поет загадочный француз и собирает монеты с редких прохожих. Как он туда попал и зачем — загадка, но поет очень приятно. Потом он куда-то исчез, летом 2019 года я его уже не встречала.

В номер, чистить зубы и спать. Завтра у меня самолет домой, в Москву. 

У меня два вопроса:
1. У ребёнка День Рождения скоро.

Хочет позвать n-ое количество детей из класса (1ый класс). Планируется День Рождения домашний - то есть приглашаем в гости. По развлечениям и угощениям вроде бы решила всё. Не могу понять, как удобнее решить вопрос с временем тусовки. День Рождения в пятницу. Проще позвать всех после школы сразу: то есть я детей забираю (их там не много), веду к себе (идти совсем рядом), потом родители разбирают через несколько часов, либо я могу проводить каждого (живём все более и менее близко). Или лучше пригласить всех на субботу, днём, пусть родители сами приведут (кто хочет - пусть остаются на винишко), потом разбирают. Как будет удобнее (подскажите опытные)?

2. Вопрос про родительский комитет.

Хочу податься в РК. У нас сейчас всё плохо с ним. В связи с чем вопросы: что вас неимоверно бесит в вашем РК (как не надо делать), а что нравится (как надо бы)? Ну и те, кто был/есть в РК: тяжело это? много времени отнимает? много нервов уходит? в чём профит для вас лично? зачем вы этим занимаетесь?

Спасибо за мнения и ответы. :)

Сегодня в Санкт-Петербурге дети писали районку (муниципальный этап) по математике. В отличие от всех прошлых лет и в силу специфики момента, – большая часть детей писала его в свободно-безнадзорном режиме. Попросту говоря – можно было гуглить.

Как несложно догадаться, уже через 10 минут после старта олимпиады некоторые условия задач появились на znanija.com или как там эта помойка зовётся. С мольбой "помогите решить" и, естественно, без указания источника задач.

Примерно через минут 20-30 ко всем "уплывшим" задачам на том же ресурсе появились и вполне разумные решения. И это было бы очень грустно, если бы не два общих свойства этих решений: все они были написаны членами жюри (авторами задач и составителями вариантов) и все они были неверными.

А вот теперь мы с нетерпением ждем второго акта марлезонского балета – дисквалификации всех участников, в чьих работах будут найдены эти решения.

Обычно районная олимпиада проходит в одной-двух школах района. В этом году по понятным причинам этот порядок был изменён, – учащиеся писали в своих школах. Разумеется, при этом в инструкциях проводящим олимпиаду было указано и про организацию наблюдения в кабинетах, и про запрет пользования устройствами саязи. Организаторов олимпиады (а это не жюри, не следует путать!) нельзя упрекнуть в попустительстве жуликам – наоборот, они постарались сделать всё от них зависящее, а кое в чём даже и больше. Но децентрализация процесса не могла не привести к тому, что возможностей для жульничества стало больше. И, как мы предполагаем, этим и воспользовались нечестные участники.

Сколько именно таких участников было (а также из каких они школ, классов и пр.), мы пока не знаем – что-то можно будет сказать только после завершения проверки работ. Проверка организована централизованно и будет продолжаться несколько недель. Обещаю, что когда проверка завершится, информация об итогах, касающихся списывания фейковых решений из интернета, будет опубликована в группе "Математические мероприятия для школьников" социальной сети Фейсбук.

Лучше чем сказал Евгений о том, что творится в мире, сейчас, и не скажешь. Можно только добавить, немного углубившись в конспирологию, которая в 2020 в буквальном смысле материализовалась у нас на глазах, вот то всё что мы считали бредом, вымыслом фантасов, и отказывались всерьёз верить, всё это материализовалось всего лишь за год. И погибнем не каждый пятисотый. Хорошо еще, если каждый 250-й покинет этот мир вследствие безумия, прикрытого якобы ради борьбы с неким страшным гриппом, который по факту оказался менее страшным, чем тот что был 10 лет назад.

Собсно, вот сам пост:

Куинджентинация - казнь каждого пятисотого ( это бессмысленное по мягкости наказание никогда не применялось в древнем Риме ), дарю вам этот неологизм.

Я опять про вред от ковида. У многих уже ёлки наряжены. Даже базар открывается на неделю раньше. Все подсознательно гонят прочь 2020. В 2021 будут другие, новые люди , как у Сплина ?

Из-за страха, нагнанного правительствами и журналистами перед этим тяжёлым видом гриппа мы отдали свою свободу. После всех этих кровавых революций просто отдали. За так. Мерзотные государствишка теперь могут спокойно вводить запреты на профессии и печатать необеспеченные деньги. Ждут все 2021, и он наступит в срок с новыми налогами, инфляцией, обеднением и поисками поводов для следующих лохдаунов.

От испанки осталось мытьё рук, от спида - презервативы, а от ковида-19 - новое мягкое рабство , даже сортиры мыть не научились. Профанация одна, маски на улице, блядь...

В 46 лет я понял наконец, почему расстреливали паникёров ( я не оправдываю убийства и чужих и своих, просто понял, почему )

Хороший журналист - 2020 это тот, кто первый с грифом «Срочно» перепечатает статистику с Worldmeters с вытаращенными глазами и поиграет цифрами смертности , чтоб всё выглядело, как апокалипсис сегодня.

От закрытой экономики больше смертей из-за непроизведённого медоборудования, отсутствия денег на операции , невозможности привезти больного или приехать на операции ( 2000000 отложенных операций только в UK в первый локдаун этот сколько жизней и здоровья ? ) и т д. Смертей на круг будет больше ( чем каждый пятисотый ) в бедности и без свободы. 

Проверено Историей. С наступающим !

И не могу не добавить в завершении коммент, вышедший в топ под постом:

Лёгкая (!)Несвобода,Мягкие(!) Страхи,Тихие(!) Локдауны, Рабство-Ин-Лайт!)Это,господа,Новая идеология человека Двадцать Первого Века!WELCOME!)))

Самое страшное в том, что стадо, обществом я это уже не могу назвать, стадо уже всасывает эту новую идеологию с мягким рабством, лёгким тоталитаризмом, лайт-концлагерями, ограничениями свободы передвижения и прочих прелестей из антиутопий, приняв это всё как должное. А отдельные, особо пораженные персонажи, даже говорят что правильно, мол, так и надо...

И глядя на всё вот из глубин нашей дыры, где хтонь уже на молекулярном уровне пронизала воздух, понимаешь что всё, это — пиздец. Это конец нашей цивилизации. В относительно близком будущем останется лишь Ылита, всё это устроившая, и кучка обслуживающих её рабов, самостоятельно поддерживающих в своих бараках идеальный (с точки зрения рабовладельцев, конечно же) порядок, и убивающих любого, кто заикнется о какой-то там свободе. А лет через сто банальная свобода передвижения и прочие права человека вообще будут восприниматься некой сказкой, мифом, вымыслом. Раб будущего просто не сможет поверить в то, что еще 100 лет назад человек мог просто сесть в машину, или там, в поезд/самолёт, и просто отправиться в любую страну, и что для выхода из дома, или как та будет называться та конура в будущем, ему не нужно было сканировать десяток QR кодов, отмечая каждый свой шаг. 

Впрочем, это сейчас промежуточный вариант, в будущем, я уверен, рабов будут чипировать прямо после рождения, которое, естественно, тоже будет строго лимитировано. И это, кстати, и рабов, и их клеймение, и ограничение рождаемости уже не раз проходили, просто история обречена повторяться пока человек не сделает в конце концов, из неё выводы. 

Расскажу-ка я вам ещё одну психиатрическую байку. Историю эту рассказал мне Михаил, мой постоянный читатель, и произошла она в городе на Неве. Было это в не столь далёкие девяностые, когда вся страна была занята делом. 

Кто-то ударился в слезливое покаяние за все грехи предыдущих властей, кто-то тихо млел от ставших вдруг такими любезными бывших стратегических противников, кто-то мучительно-мечтательно решал, куда бы так удачно сунуть свой ваучер, чтобы оказаться в шоколаде, на белом мерседесе и желательно на тёплых морях в личном бунгало, а кто-то, следуя заветам Маркса и Энгельса, шёл по проторенной дорожке накопления первичного капитала.

Николай же (назовем его так) просто ходил на приём в психдиспансер, обдумывая актуальную геральдическую проблему: нужен ли в композиции глобус, если на гербе биполярника изображать пингвина в обнимку с белым медведем? И если нужен — натягивать на него сову, или это уже лишний элемент? В какой-то момент разгулявшееся воображение нарисовало двуглавую биполярную сову с меридианами и параллелями по всей тушке, держащую лапах пингвина и белого медведя, на манер державы и скипетра, и Николай понял: да ну нафиг! Надо бы в очередной раз наведаться к участковому психиатру. А то, вон, уже и лекарства подъедены.

Доктор принял старого знакомца любезно, но от волонтёрства на поприще геральдики мягко уклонился: дескать, и без двуглавых сов проблем хватает. Тут-то всего лишь вопрос выбора, так что вам, биполярникам, везёт, как наркологам: у тех тоже всё ясно, нарисовал белочку — и доволен. А как прикажете символику для шизофрении подбирать? Давайте-ка лучше озаботимся лекарственным обеспечением.

Вот с ним-то, со слов доктора, нарисовалась проблемка. Вот ведь парадокс, сокрушался он: в обычной захудалой аптеке около вокзала без рецептов продаётся оксибутират для внутривенного наркоза, даже тот же кетамин можно найти, если хорошо попросить, а обычного копеечного лития карбоната — след простыл. А вам, дорогой Николай, он сейчас очень нужен. 

Впрочем, — продолжил доктор после недолгой паузы, — выход есть. Вернее, есть идея. Может быть, даже не слишком бредовая для того дурдома, что творится по ту сторону дверей нашего серьёзного уважаемого государственного учреждения. Вы не обращали внимание на здание с проходной, что расположено на одной с нашим диспансером улице?

Николай кивнул. Да, видел он здание, вроде, какой-то заводик, каковых в Северной Пальмире немало. Или просто контора — тех ещё больше. Впрочем, как и везде: недавно приятель из Самары приехал, говорит, бизнесом занимался — так он в центре, на одной деревянной развалюхе, стоящей там с времен чуть ли не князя Засекина, видел табличку «Институт решения проблем». Вот и пойми, НИИ там какой закрытый, или же просто бандиты окопались.

Идея в том, — продолжал доктор, — чтобы прийти туда поутру, к началу смены, или вечерком, к её окончанию, и встать у проходной с табличкой «Куплю литий». Там как раз на заводе эти таблетки штампуют.

Николай так и сделал: в тот же день нарисовал табличку, а вечерком уже светил ею около проходной. Роды были если не стремительными, то вполне себе быстрыми: спрос родил предложение уже через час. Подошёл, воровато озираясь, какой-то невзрачный мужичок и тихо спросил:

— Тебе для чего? Унитазы взрывать, пламя красить или лечиться?

Николай попросил озвучить все опции.

— Не, насчёт унитазов не выйдет, — развёл руками мужик. — Нету металлического лития в наличии, да и вряд ли будет. Пламя красить — это просто: дам тебе растворимую соль, пропитаешь фитиль свечки или факела; можешь просто дрова вымочить, если в камине потом жечь будешь — и готово. 

Николай, усилием воли задавив души пироманьячные порывы, сказал, что ему бы просто полечиться. Мужик озвучил сумму, вполне подъёмную, и наказал подождать полчасика.

— Как прошло? — поинтересовался доктор на следующем приёме.

— Великолепно, — похвастался Николай, доставая из сумки литровую стеклянную банку, полную таблеток, — Прямо в этой таре с завода и принесли. 

— А всё же жаль, что нет у них металлического лития, — посетовал доктор, выслушав подробности добычи лекарства. — Но насчёт пламени идея что надо. Табличка у вас сохранилась? Будьте так любезны, оставьте её мне, а то у нас с коллегами симпозиум на днях. Да и запас лекарства для своего участка сделать бы не мешало...