Недавние тренды рунета

Виктория и Дарья - студентки. Год назад они вернулись из США, где работали спасательницами... Не Малибу, но тоже было, что рассказать в интервью ru_open: о культурном шоке и необычных ситуациях.

Дарья: Мы работали спасательницами. По 11 часов в бассейнах. Следили за тем, чтобы соблюдались правила бассейна, и за детьми, чтобы они не утонули.
Виктория: Большую часть времени мы провели в Остине (столица штата Техас), после этого съездили в Майями, Лос-Анджелес и в Нью-Йорк.



КРАСИВАЯ КАРТИНКА
Виктория: Очень похожа на ту, что показывают в фильмах. Картинка очень часто совпадает с реальностью. Действительно там желтые автобусы возят детей в школу, Макдональдсы везде. Картинка такая же яркая, как и в фильмах.
Дарья: Как в фильмах, все было красивым и стильным. В Лос-Анджелесе и Майями много красивых мест, богатые дома, все очень роскошное. Много красивых девушек. А Техас больше похож на деревню, но в такой деревне я бы жила. Техас очень спокойный, красивый, размеренный, подходит для семейной жизни.
Виктория: Нью-Йорк – огромный муравейник, с неимоверным количеством спешащих людей.



КУЛЬТУРНЫЙ ШОК
Дарья: Меня поразил мусор. У нас в России нет такого, что ты выходишь, и валяются мешки мусора, а в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе очень грязно.
Виктория: А еще мы знали, что американцы любят жаловаться и стучать, но когда они начали стучать на нас, когда мы работали спасательницами, и звонить менеджеру по любому поводу – это был шок. Люди там очень любят доносить на других. Даже если посетителю покажется, что ты как-то не так на него посмотрел, то он тут же звонит менеджеру и говорит, что его работник некомпетентен.



ЗА КАДРОМ
Дарья: Бедность остается за кадром. Там очень много бедных людей. У нас невыгодно быть бомжом, а в США выплачивают пособие по безработице.
Виктория: Психически больные. Особенно много встретили таких людей в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Мы ехали в метро, и сзади меня неожиданно появился чернокожий парень и матерился на английском, отломал кусок сидения и бросил рядом со мной. Мы просто выбежали из метро, было очень страшно.
Дарья: А когда мы ехали из Санта-Моники, у мужчины наполовину были спущены штаны, и никого это не заботило. Или мужчина в автобусе, который крестился майонезом, он доставал из пакета продукты, целовал их и крестился. Там на таких людей никто не обращает внимания. У нас в России все-таки есть правила поведения в обществе, ты должен быть нормально одет, не орать в общественных местах. В США же в метро курят травку. Никто ни за чем не следит.
Виктория: В Лос-Анджелесе был парень с маской на лице, со спущенными штанами, и он подходил к людям, что-то кричал и домогался до них. Но охрану это не волновало.



СТЕРЕОТИПНОЕ МЫШЛЕНИЕ
Дарья: У многих россиян складывается ошибочное мнение об американцах. Я общалась со многими американцами от 20ти до 60ти лет, и их кругозор гораздо шире, чем многие думают. Один из мужчин даже сказал, что он не считает США и Россию врагами, наоборот, он думает, что мы друзья. Все дело только в политике.

Большинство молодежи считало крутым, что мы приехали из России. Все просили рассказать, как мы тут живем, спрашивали, есть ли у нас Макдональдс и KFC, и удивлялись, когда мы говорили, что есть.
Как-то раз зашла речь про письменность, и американцы были очень удивлены, узнав, что у нас есть свой алфавит, они думали, что мы пишем на латинице.



УДИВИЛО
Виктория: Удивил уровень жизни, люди там живут, а не выживают. Люди счастливы, радуются каждому дню и много улыбаются.
Дарья: Первое время, когда мы приехали, я тоже ходила и постоянно улыбалась.

БЫТОВЫЕ ОТЛИЧИЯ
Виктория: Они не пользуются чайниками, и чай в магазинах очень сложно найти. Им почему-то проще вскипятить воду в кастрюле.
Дарья: Вывоз мусора! Есть определенный день, когда вывозят мусор. Мусор должен быть упакован определенным образом.
Виктория: Вывозят мусор по четвергам и воскресеньям. Нас жило 6 девочек в апартаментах и накапливалось по 10 мешков мусора.


РАЗДРАЖАЛО
Дарья: Полиция, малейший звук после 11, и они тут как тут.



МЕТРО
Виктория: Это ужас, когда мы вернулись домой, мы были счастливы чистым поездам и вестибюлям. Там по метро бегают огромные трехметровые крысы. В Нью-Йорке в метро как будто нет воздуха, там безумно жарко, а в поездах еще хуже. В Остине общественный транспорт вообще не развит.
Дарья: Машины для американцев – не роскошь. У семьи обычно по две-три машины, причем высокого класса. 10 000$ стоит машина BMW3. Американцы очень ленивые, им хочется, чтобы все падало с неба.

КУХНЯ
Дарья: Еда там жирная!
Виктория: Сначала мы ели полуфабрикаты.
Дарья: Мы покупали замороженные бургеры, размораживали и ели.
Виктория: Там это все действительно вкусно!
Дарья: Когда мы зашли в гипермаркет с едой, мы даже не знали в какую сторону пойти и что нам брать. Я в жизни не видела такого огромного ассортимента.
Виктория: Зато там мало морепродуктов.
Дарья: И на продуктах нет срока годности, они вечные. У нас молоко хранилось месяц.

ОЖИРЕНИЕ
Виктория: В Техасе особенно много толстых людей. И они не делают ничего, чтобы это исправить. Они любят себя такими, какие они есть. Даже в магазине они ездят на тележке для толстяков.
Дарья: Все американские мужчины говорят, что им не хватает красивых девушек!

МЕДИЦИНА
Дарья: Для приезжего человека (не гражданина США) есть проблема с больничными - лучше сразу умереть, чем болеть. Доктора там бешено дорогие. С медициной в Америке все очень плохо.
Виктория: Спустя три дня после приезда, мы поехали с ребятами гулять и, когда я выходила из машины, случайно прищемила палец дверью машины. Палец почернел, я не спала полночи, чувствовала адскую боль. Я звонила другу и просила отвезти в больницу, но он сказал, что только за осмотр мне придется отдать 100$.



АМЕРИКАНСКИЙ ПАТРИОТИЗМ
Дарья: В Америке даже на самой задрипанной заправке будет висеть флаг США.
Виктория: Когда мы ехали в Санта-Монику, мы проезжали стройку, и на строительном крану развивался огромный американский флаг.
Дарья: Взрослые больше с фанатизмом относятся, а молодежь просто очень любят свою страну, патриоты.
Виктория: Они и правда считают, что Америка победила во Второй мировой войне.
Дарья: Для них Америка впереди всей планеты.



СТОИЛО БЫ ПЕРЕНЯТЬ У РОССИИ
Виктория: Им не хватает своей культуры, у них все как-то заимствовано. Не хватает чего-то красивого, чем стоило бы восхищаться.
Дарья: Даже сами американцы признают, что история и культура в России интереснее.

И снова здравствуйте. Сначала о текущем.

Заметили, как в последнее время изменился информационный фон? Он все ещё абсолютно бестолковый, но в некоторые тыквы все же стало пробиваться осознание того факта, что все не так просто. Да, на уровне мирового населения цифры поражённых КВ все ещё не впечатляют, но скорость вполне себе впечатляющая. И это при всех принимаемых мерах. И тут дело не в абсолютных цифрах, а в том, какому числу людей в конкретном месте медицина способна помочь одновременно. И это число совсем не кажется столь большим, чтобы радостно поплевывая на предупреждения продолжать беззаботную жизнь. Тем не менее любители повозмущаться чем-нибудь не переведутся никогда. При этом крикунов совершенно не заботит то, какой собственный айкью они демонстрируют своими воплями.

«Путин-негодяй, самоустранился!» - Ага, главе государства в самом центре весьма критической мировой ситуации просто нечего делать, как ежедневно объяснять всяким даунам, что именно происходит, и как и что в этой связи предпринимается.

«Опять про**али полимеры, то есть заключили по нефти соглашение, которое хуже того, от чего отказались месяц назад.» Ну, во-первых, месяц назад был неприкрытый наезд Саудитов, на который приличным людям можно отвечать только ударом по морде, что фигурально и было сделано. Во-вторых, месяц назад, далеко не все представляли себе долгосрочные последствия происходящего, сейчас потихоньку доходит.

Но самое главное в другом. Достигнутое соглашение ничего общего не имеет ни с паническими воплями «нас поимели», ни с бравурными «мы поимели всех, заставив США впервые в истории присоединиться к общему решению». Реальность такова, что это вынужденное соглашение каждая из сторон принимала по совершенно иным причинам, нежели озвучивалось. Мировая экономика просто встала, а раз встала, то прежние объемы нефти не нужны в принципе ни по каким ценам. Продажи ещё идут, но до тех пор, пока окончательно не забьются все нефтехранилища и танкеры, потом наступит падение объемов не на проценты, а в разы. Временной лаг до этого момента требуется всем, чтобы определиться с двумя моментами. Во-первых, кто и какие скважины глушит, во-вторых, кто на каких долях остаётся на каких рынках, чтобы не доводить до реальных войн, уже не экономических. При этом у каждой из сторон есть и дополнительные вопросы, повлиявшие на соглашение. Саудиты, как оказалось, физически не могут выдать заявленные в пылу споров объемы. Надобно сохранить лицо. Трампу надо выигрывать выборы (хотя здесь уже не все очевидно, к этому позже вернёмся), а потому надо демонстрировать заботу об экономике и при этом выглядеть сильно и красиво для избирателей. Для всех он согласился на сокращение добычи, а для своих согласился оставить ту добычу, которую способны поддерживать фирмы, лишившиеся в условиях низких цен большей части кредитования на бурение новых скважин. Россия уменьшает добычу, одновременно уменьшая реальную трату ресурсов, продаваемых за доллары, судьба которых неочевидна даже в краткосрочной перспективе нескольких месяцев. И на хрена нам столько новых фантиков, если за оставшееся время, дай Бог, избавиться от уже имеющихся в резервах.

Отсюда плавно перейдём к грядущему после рассеивания тумана.

Начнём с Евросоюза. Он сейчас наиболее уязвим. До полной обреченности. Противоречия между странами, проявившие во время эпидемии не евросолидарность, а нечто прямо противоположное, это цветочки. Ягодки обозначатся в тот момент, когда речь пойдет о том, кто должен оплатить банкет остановки евроэкономики. Опять Германия? А оно ей надо? Да, было надо до тех пор, пока казалось, что своим кредитованием Германия будет способна подмять под себя постепенно всю Европу, плавно перейдя от Евросоюза к Еврорейху. А единственным серьезным препятствием на этом пути виделась Франция, если и с меньшими амбициями, то очень ненамного. Сейчас все переменилось. Во-первых, Европа, хоть и является номинальным эмиссионным центром, но отнюдь не самостоятельным, а кризис задуман отнюдь не для того, чтобы денег хватило всем и сразу. Он для того, чтобы все свободные деньги незаметно утекли за океан. Во-вторых, даже на Германию и Францию, даже вместе взятых, прочих евронахлебников слишком много. Не вытянут, даже жертвуя собственными экономиками. Они и без кризиса еле справлялись, а теперь настал «полный конец обеда». В-третьих, власти в Европе пусть несколько формально, но все же зависят от общественного мнения в собственных странах. А оно сейчас повернулось к евроинтеграторам своей мощной филейной частью. Добавим сюда оскорбленные морды нахлебников, оставшихся без подачек из Центра, получим четкую картину грядущего парада суверенитетов.

В США все еще веселее. Под шумок борьбы с КВ Трамп принялся активно громить источники финансирования своих оппонентов, что с учетом того, что именно по черномазым (нахрен политкорректность) избирателям демократов КВ ударил наиболее сильно. Для последних ситуацию осложняет ещё и то, что активно прогрессирующая деменция оставшегося кандидата, не позволяет ему оказать достойное сопротивление Трампу на неизбежных публичных дебатах. Ну и неизбежное разбрасывание триллионов с вертолёта для помощи выхода из кризиса вряд ли будет равномерным. Административный ресурс никто не отменял, своим Трамп будет помогать охотнее. Или щедрее. В этих условиях, его оппоненты прекрасно понимают свои невеселые перспективы. А потому либо сдаваться, либо поднимать бучу, не доводя до выборов, и пытаясь сместить Трампа иными путями. Вплоть до .... Посмотрим, ждать недолго. Трампу, кстати, выборы тоже не лишком нужны. Ситуация вполне себе позволяет решить вопрос всякими ЧС, дающими ему достаточно прав для подавления всяческого вражеского сопротивления.

Россия на этом фоне выглядит почти прекрасно, если не учитывать множественные потери бизнеса. В первую очередь в сервисных отраслях, но увы, не только. Но тут уж ничего не поделаешь. Выбор между очень плохим и полной задницей. Здесь надо понимать, что наступил период Зимы, это аллегорически значит, все забираются в домики и до весны хрумкают то, что успели запасти за предыдущее время. А заодно занимаются починкой всего сломавшегося, но возможного к восстановлению, да размышляют о высоком. В реальности это означает, что множество сфер деятельности просто исчезнет. Всякие собачьи и не только парикмахеры, ландшафтные и прочие дизайнеры, тревелблогеры и тому подобное идут на выход толпами в первых рядах. За ними подтягиваются различные бизнесаналитики, консультанты всего на свете, гуру маркетинга, специалисты по фондовым рынкам и иже с ними. Вообще все те, кто может существовать только в условиях денежного изобилия, когда купить какую-нибудь услугу проще, чем что-то сделать самому. Резко сократится торговый оборот всего, не являющегося предметами первой необходимости. Это все потери очевидные, но, к сожалению, не окончательные. Существенные потери ждут даже реальный сектор экономики. В первую очередь в экспортных областях, в виду кратного снижения спроса со стороны иностранных потребителей. Мир вообще ждёт очень существенный откат в производительности труда, когда отдать что-то на аутсорсинг или кооперацию вместе с частью дохода дешевле, чем потерять на оборотах. С падением этих самых оборотов начнётся возврат к желанию все до последнего гвоздя и шурупа производить самостоятельно. Увы, но это неизбежно.

Так почему же Россия с ее экспортноориентированной экономикой окажется в лучшем, чем многие иные положении. Да по той же самой причине. У нас огромный потенциал импортозамещения, особенно в условиях почти остановившейся международной конкуренции. Почти все отрасли, погибшие в 90-х получат неплохой шанс на возрождение. Это сможет компенсировать падение в экспортных отраслях. Но самое главное, это продовольственное самообеспечение. Да без экзотических фруктов, но по основным продуктам успели, даже по мясу. А продовольствие на многие годы станет чуть ли не самым стратегическим товаром даже для мировой торговли.

Разгребать наметившееся сейчас мир будет не то, что не один год, десятилетия. Ещё даже близко не понятно, что может придти на смену доллару в качестве признаваемых мировых денег. Золото, выбор очевидный, но не без огромных минусов. Начиная от ограниченности по объемам и заканчивая кучей вопросов по реальным расчетам между странами. А ведь еще и договориться надо, чего пока даже на горизонте не видно.

Закончу на позитиве. Реальной большой войны, способной поставить крест на всем человечестве, не просматривается. Угроза ещё сохраняется, но вероятность существенно ниже, чем в прошлом году.

Часто на просторах Интернета мне попадаются мнения о том, что кошки живут стаями и им нужен сильный вожак, чтобы они не обнаглели, что кошки хулиганят, потому что хотят быть альфой и сместить человека с этого поста, что в кошачьей группе одна кошка бьет других и поэтому она главная кошка прайда. На самом деле все ли так просто с иерархией кошек? 

Ну, сложного там, точно ничего нет, но все совсем не так, как думают многие. Иерархия у кошек, конечно, существует, как в любом социуме, но она далеко не вертикальная! К тому же поведение в группах кастрированных и интактных животных довольно сильно различается, поэтому иногда бывает трудно понять принцип социального устройства у кошек. Я поделюсь опытом коллег и моими наблюдениями.

Сообщества, в которых домашние кошки живут, принято называть не стаями и не прайдами – это несколько иное социальное устройство, а группами. В группе нет вожака, но, несомненно, какие-то кошки в группе будут более уверенными в себе, т.е. альфами, а какие-то менее уверенными. И уверенность в себе выражается не в том, что «кот всех бьет постоянно, значит, он главный», а совсем в другом. Наблюдая за кошками, можно сделать вывод, что наиболее уверенный в себе кот, вообще, дерется по минимуму. Он просто не реагирует на мелкие выпады менее статусных котов борющихся за территорию, а если нужно разогнать врагов ему достаточно поднять лапу или грозно посмотреть. Альфа – это прежде всего характер, а не физическая сила! 

Уверенность в себе кошки, напрямую зависит от территории, на которой она в данный момент находится. Именно поэтому иерархия у кошек называется горизонтальной, так как реакция кошки меняется в зависимости от того, на какой части своей (или чужой) территории кошка встречает супостата. 

Территория кошек состоит из многих слоев, как лук. В дикой природе кошки устанавливают область, где они спят и едят - свою базу безопасности или ядро территории - и где они охотятся и спариваются – домашнюю территорию. Еще несколько слоев территории, которые находятся за домашней – это территория общая, которую кошка использует совместно с другими котами, а также враждебная территория (являющаяся домашней для других кошек, но куда кошка иногда проникает).  Размер территории, в основном, связан с наличием пищевых ресурсов и варьируется от 6 соток, до 30 кв км. Если пищи много, то большая территория не нужна. 

Территория кошки испещрена множеством троп, которые она регулярно патрулирует по достаточно фиксированному графику и маршруту. 

Кошки помечают свою территорию с помощью царапания поверхностей, маркировки мочой и калом, обтирания щеками и лбом (оставляют феромоны на поверхностях). 

Маркировка мочой и калом предоставляет другим кошкам информацию о кошке (например, пол, возраст, здоровье), а также о том, когда она последний раз была в определенном месте. Маркировка территории не прогоняет других кошек, а лишь передает им информацию и помогает организовать «тайм-шер», т.е. разделение территории не только в пространстве, но и во времени.

В дикой природе кошки предпочитают избегать случайных встреч с другими кошками, которые могут привести к дракам и травмам. Как одиночные хищники, они очень зависят от своей способности ловить добычу. Если кошка получит серьезные травмы и не сможет охотиться, то она не выживет.  Маркировка территории позволяет нескольким кошкам делиться ресурсами без необходимости напрямую конкурировать друг с другом. Например, одна кошка может охотиться в мышином местечке утром, но позволять там охотиться днем другой кошке, о которой она узнала по меткам, просто не заглядывая на эту часть территории днем.

Кошки в вашем доме делят территорию точно так же, как их дикие собратья, с одной оговоркой, они не могут территорию покинуть, а значит избежать конфликта. Именно поэтому вышеизложенные знания нам необходимы! Ведь анализ поведения кошек очень важен в том случае, если вы хотите познакомить двух кошек или ваши кошки плохо ладят друг с другом. Самое главный навык – уметь отличать то, на какой территории кошка в данный момент находится, и как она будет действовать в той или иной ситуации. А ведь даже в вашей небольшой квартире, один кот может быть альфой на кухне, а другой в спальне. 

Вспомним слои территории. 

Чем дальше от ядра территории, тем менее выраженной будет наступательная агрессия кошки. 

В ядре территории любой, даже самый скромный кот будет проявлять агрессию на чужаков (кто-то минимальную, а кто-то и жестокую). 

На домашней территории тоже превалирует наступательная агрессия против захватчика.

На общей территории многое будет зависеть от характера и уверенности конкретного кота, кто-то будет агрессировать при конфликте, а кто-то уже спасаться бегством по направлению к ядру своей территории. 

А вот если кот зашел на чужую домашнюю территорию и его застиг кот-хозяин, то почти стопроцентно во время конфликта нарушитель пустится наутек, так как чужая территория снижает уверенность в себе до минимума. 

В ядре территории при появлении конкурента или опасности почти все кошки проявят яркую наступательную агрессию. Это их дом, им больше некуда бежать. Поэтому, если вы приносите новую кошку в квартиру, то не нужно селить ее в хозяйской спальне, ведь хозяйская кровать для кошки-старожила почти всегда является ядром ее территории. Так вы вынудите свою кошку встать на активную оборонительную позицию и проявлять яростную агрессию к новичку. А вот если новичок займет редко используемую комнату, кошка-старожил отреагирует намного спокойнее. 

Также, если вы знакомите кошек, нельзя начинать знакомство, пока кот-новичок не сформировал свою базу безопасности и ядро территории. Для этого мы и держим его какое-то время в запретной комнате, чтобы он оставил там свой запах. Ведь он должен чувствовать уверенность в себе и знать, что ему есть, где укрыться, у него есть тыл. Иначе он будет проявлять повышенную оборонительную агрессию или пытаться все время спрятаться, как любой кот на чужой территории без укрытия. 

А что же со статусом? Поверьте, даже самый уверенный в себе альфа, станет скромным, попади он внезапно на чужую территорию. Вы сами можете это проверить, вынеся кошку внезапно в незнакомую соседскую квартиру, или приехав с ней в гости к бабушке в первый раз. Поведение кошки изменится, она станет менее уверенной в себе, а если на территории будет другой кот, то ваша кошка отступит, не смотря на то, что пять минут назад у себя дома строила бордосского дога и мэйн куна. Это и есть территориальная иерархия. 

Если вы правильно организуете территорию для кошек в вашем доме, то вы сведете к минимуму территориальную агрессию и борьбу за статус. Если у каждой кошки будет база безопасности в доме, если их тропинки патрулирования территории, ведущие к ресурсам, будут минимально пересекаться, если они смогут расходиться в вертикальном пространстве, то вы забудете о кошачьих драках. 

По причине отсутствия жесткой вертикальной иерархии  кошки в одной группе, в норме,  не строят свои отношения с позиции силы. Они договариваются с помощью меток и ритуалов. И именно так должны и мы строить с ними свои отношения, когда мы живем вместе. Договариваться на кошачьем языке! А не пытаться согнать их в стаю и назначить себя вожаком! Они просто этого не поймут, потому что вожаков нет в их мире!

Вот моя любимая тетя Ира. 

Красавица, агротехнолог и журналистка, муза московских диссидентов из научных лабораторий 70-80-х - всех тех, кого разом пересажали при Андропове - тайное закапывание запрещённых книг во дворе, ночные обыски, суды по экономическим статьям - она была посреди этого. Ира, мое обожание и мое любование с самых тех лет, что я себя помню, в общем, у Ирочки что-то очень заболел живот 10 дней назад. 

А при этом она заперлась дома ещё в середине февраля, когда все даже ещё не началось - потому как ей нельзя. Хрупкая очень. Злокачественная болезнь крови. Астма. И ещё масса приятного. Ну и тут мы с ней поняли, что очнулся холецистит. Температура была мелкая, хоть и неприятная, но зато 3 апреля наступил у Ирочки ДР, ей наступило 79 лет, мы праздновали в воцапе, все вместе задували свечи, телефон ее звонил каждую минуту, и была она счастливая, здоровая, веселая. 

На следующий день температура возвратилась, и сразу 38,5 - боли в животе стали невозможными, ее тошнило и рвало. Назавтра призвали врача из поликлиники - пришёл молодой и толковый, правда, совсем без маски и перчаток (им их не дают), сказал, что легкие чистые, а вот холецистит явный - и велел звать хирурга, если не получшает. Через два дня температура ушла вниз, а вот живот только похужел, тошнило всю дорогу. Все знакомые врачи требовали срочной больницы. Нашёл через друзей хирурга в Склифе. Договорился, что возьмут. Вызвал платную скорую. (Стоит 4500, но приезжают, даже сейчас, быстро. С пневмонией, правда, не имеют права. Помогают выбрать больницу - ищут места. Оператор Ангелина была сообразна своему имени. Заботливые и человеческие. +74956204040)

Приехал доктор в самой обычной маске, весёлый, разумный. В легких, говорит, чистота - в общем, холецистит как есть, едем в Склиф, в хирургию.

Там дальше порога приёмника меня не пускают, жду на улице, через час выходит тот самый хирург - маска спущена, руки голые, жмёт мне руку. Я: «Вот вы смелый!» 

Он: «Я бесстрашный!» Говорит, оперировать прямо сейчас не нужно, живот спокойный, с болями разберёмся, сейчас отправим в палату, позвоните мне в 10 утра.

Еду домой, через два часа звоню Ире - она все ещё лежит в приемнике, «и уже давно ко мне никто не подходит, а тут холодрыга». Звоню хирургу: «Ее смотрят, ждите». Ещё час. Ира все там же, одна, очень замёрзла.

Времени полночь. Опять звоню хирургу: «А если вы мне будете все время звонить, ваша тетя так и будет там лежать. Ей сделали КТ, у неё двусторонняя полисегментарная пневмония, сейчас решают, что с ней делать».

А. О. Нет. Да. Как. Куда. Нет.

Ещё час, ещё два. «Ко мне уже три часа никто не подходил. Живот очень болит. Мне очень холодно, я прямо на сквозняке. Один раз я видела сестру издалека - я позвала на помощь, она тут же убежала. Я хочу в туалет, но тут некуда». Звоню хирургу: «Мне некогда вами заниматься. Вашу тетю нельзя оставить в Склифе, ее повезут в 15-ю ковидную больницу, там могут сразу и животом, и пневмонией заниматься, за ней приедет специальная скорая. -  Можно я приеду, чтоб поговорить? У неё очень сильно болит живот. - Вас не пустят. - А хотя бы одеяло ей можно? - Я занят. Не звоните мне», - бросает трубку. 

Все спят, третий час ночи. Самое глухое время. Советоваться не с кем. Я все время ей звоню, а сам понимаю, что вот у неё сядет батарейка, и все. Ира: «Ой. Мне выключили свет. Что же делать».

Зубы сжимаются. Думаю, как она там, корчась от боли (желчный умеет болеть сильнее сильного), в темноте, на холоде, дрожит, брошенная четыре часа назад, чумная, отверженная. Хочется разбить головой стену.

Хирург блокирует меня в воцапе и сбрасывает звонок по телефону. 

Бужу отца подруги, который вывел на этого хирурга, прошу помочь с одеялом, он ужасается, и да, конечно.

Ире бросают с расстояния одеяло.

Мы с братом не спим в разных концах этого лихорадного города, решаем звонить в Лапино, в больницу Курцера. 

Ковид у них стоит 40 тысяч в сутки плюс все анализы и услуги. 

Ничего, продам почку. Меня довольно быстро соединяют с тамошним терапевтом, милой молодой женщиной, «я сейчас в грязной зоне, сюда нельзя с мобильным, но попробую вам помочь с городского телефона». Сама дозванивается в Склиф заблокировавшему меня хирургу (даю ей номер) и перезванивает мне: «Фёдор, к нам вашу тетю нельзя. У нас совсем тут никакой хирургии. Если ей будет нужна операция на желчном, мы не справимся». Платный ковид ещё есть в больнице 31К - но там отделение откроют только в понедельник. В остальные платные клиники ковидных, видимо, кладут под видом просто пневмонии. Да и как тут понять. Тесты врут через раз, оказывается.

Отчаявшись, в три ночи звоню в ту самую платную скорую. Через полчаса Ангелина перезванивает: Фёдор, вы там не волнуйтесь. Просто машин совсем нету у них. Я дозвонилась в Склиф, они ждут автомобиль, чтоб вашу тетю отвезти в 15-ю. Скоро, наверное, приедут. 

В четыре я опять в Склифе. Обе барышни в регистратуре разом похожи на героиню рассказа Чехова «Спать хочется»: знаем-знаем, за вами скоро приедут, но ускорить ничего нельзя. (От лампадки ложится на потолок зелёное пятно.)

У Иры в телефоне совсем слабый голос - у неё дико болит живот. Ее непрерывно тошнит. Я как могу пытаюсь: «Понимаешь, говорят, что желчный у тебя воспалённый, но оперировать прямо сейчас не надо. А вот их беспокоят твои легкие. Но ты ничего не думай, там все нестрашно. Сейчас решают. Я тут стою, от тебя в ста метрах, рядом».

На половине врачей, которые снуют туда-сюда, никаких масок, ничего, многие с коротким рукавом. Охранники переговариваются: сейчас космонавты за той приедут, в тараканник повезут.

К пяти приезжает скорая. С момента, как КТ обнаружило двустороннюю полисегментарную пневмонию, прошло семь часов. Все это время моя Ира корчилась от боли на холоде одна. Космонавты на поверку оказываются двумя полными молодыми и очень сердитыми женщинами в обычной синей униформе скорой, одна из них с коротким рукавом и распущенными длинными волосами, у обеих из защиты - самые простенькие респираторы, поверх которых ещё надеты обычные маски (видать, их хотя бы можно менять), больше ничего.

(Я потом говорил со знакомым из мэрии: «Комбинезоны очень подорожали. Раньше тыщу за штуку стоили, теперь пять. Не напасёшься. Скоропомощным ведь нужно их после каждого пациента менять. Так что ездят как есть».)

Иру вывозят на кресле из Склифа. Ровно перед этим охранников и регистраторов сдувает ветром. Фельдшер-некосмонавт с пышными страстными длинными волосами, толкающая кресло, подобна грозовой туче, из которой извергаются молнии и скоро ливанет.

«Бабуль, в скорую заходи, чего встала».

Моя нынче еле стоящая на ногах и дрожащая Ирочка, красавица и аристократка, к которой совсем недавно на улице подходили знакомиться мужчины сильно моложе и к которой до сих пор порой обращаются «девушка», - теперь она «бабуль» и «чего встала».

Я подбегаю к скорой, помогаю Ире подняться в машину, полная фельдшер на меня шипит, скорая уезжает. Дальше следуют ещё два с половиной часа в приемнике пятнадцатой больницы. Там уже как раз настоящие космонавты.

В 8.30 Ирочка уже в самых недрах ковидного фронта, в палате на шестерых хрипящих в больнице имени Филатова, там ещё недавно было много разных отделений и врачебных специальностей - а теперь один большой военный госпиталь на тысячу коек, и все врачи одной профессии: безымянные луноходы. «Мы сперва-то планировали их по двое класть. Два дня продержались. Стали по шесть. Дальше больше», - говорит мне знакомый знакомого, доктор оттуда. В грязную зону телефон с собой нельзя, связи с ними особенной нет. Лечащих врачей нет, есть просто дежурные. Смены по 12 часов - в памперсе (в туалет все это время нельзя - иначе менять обмундирование, а его нет), в комбинезоне, в двойном слое перчаток. На этаже 75 человек больных, на них две медсестры, один доктор. Через 12 часов приходят все новые.

Вирус этот не лечат, его ждут, как он дальше развернётся, нужен ли будет кислород. Всех, у кого пневмонийные симптомы, ясное дело, сразу везут на ковидный фронт. В Москве таких больниц сейчас больше дюжины, от Первой градской до челюстно-лицевого госпиталя, и готовят другие. «Тесты нужны для статистики. Они очень неточные. Получить результат сейчас занимает минимум 5 дней. Поэтому мы сразу смотрим КТ. Если есть характерная картина, матовые стекла, это почти наверняка оно», - говорит тот самый доктор из 15-й.

Этот доктор, уже почти месяц живущий в грязной зоне, - часть того самого воинства, которым сейчас так гордится мир. Мой друг Luuis Masutiier, медбрат NHS в Лондоне. Мой друг Bruno Rausch, старший терапевт приемного покоя больницы Copa d’Or в Рио. Мой друг John Chinegwundoh, зав отделением пульмонологии в больнице New Victoria в Кингстоне. И все мои героические знакомые, ковид-первопроходцы в скафандрах, в Москве и в России. Главные супергерои этой невообразимой новой эры, про которую мы ещё почти ничего не понимаем.

В девять утра я засыпаю на час, в десять мне почему-то звонит Ангелина из платной скорой: «Фёдор, вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Сейчас время такое. У вас все хорошо будет. У меня просто смена заканчивается, я домой пойду. Но я хотела сказать, что ваша мама поправится, вы не думайте».

Ангел Ангелина почти не ошиблась: Ира - моя еще одна мама, о которой я думаю без остановки. Я все время звоню ей - но только каждый раз она все слабей - и все хуже понимает, о чем я пытаюсь у неё спросить.

А помните, как осенью мы с вами навалились и спасли 22-летнего Филиппа с безнадежной онкологией? (Кстати, он передаёт всем привет из Волгограда. Он в полной изоляции, здоровый и весёлый.) Так вот, хотел попросить всех, кто может и кто умеет, каждый своим способом просить об исцелении другого человека, - всех этих людей хочу позвать в воскресенье в 10 вечера по Москве собраться в том самом месте, куда не всегда есть доступ. И взявшись за руки вокруг Ириной кровати, сделать большой круг - и представить себе, как она больше не болеет.

Я нечасто прошу за своих - все больше за чужих - но вот пришёл такой момент.

Помогите мне, пожалуйста.

Федор Павлов, Фейсбук, 11 апреля

И это блять, в Москве! А они (власть) нарочно не закрывают регионы....

Здравствуйте! Меня зовут Катя Карлссон и я работаю в поликлинике в глухой шведской деревне. Под катом один рабочий день, 30 марта 2020 года, 38 фотографий.

Вообще, я в декрете, но т.к. я единственная медсестра со специализацией пульмонология в нашей поликлинике, то выхожу на работу 2 раза в месяц (спасибо мужу и свекрови, которые смотрят за детьми).

Сегодня в декрете остается муж (400 с чем-то там дней можно выбрать до 12 лет ребенка. Оплата большинства дней составляет 80% от зарплаты).

Просыпаюсь в 6 утра:

Первым делом гулять с собакой.Это Долли, белая швейцарская овчарка, 4 года.

На улице еще темно:

Гуляю по центральным улицам. Население 3500 человек. У нас есть 2 продовольственных магазина, 2 парикмахерских, кафе, пиццерии и библиотека:

Долли негодует, потому что я останавливаюсь и фотографирую. На носу уздечка как у лошади, чтобы я смогла удержать собаку при встрече с котами. И хотя Долли живет с котом в одном доме, но уличных любит погонять.

 Неудивительно, что у нас нет карантина. По новым правилам нужно соблюдать дистанцию друг к другу в 2 метра. Шведы шутят «а обязательно так близко?»:

Еще у нас есть школа и 2 детсада. Здание школы.

 Теперь домой и в душ. Это я и шведский интерьер конца семидесятых (дом у нас старый, ремонт мы в нем пока почти не делали):

 Ем завтрак в тишине:

И убегаю на работу. Это пиццерия, а вдалеке виднеется поликлиника. До работы 3 минуты пешком:

 По дороге прохожу мимо пожарной станции, на которой как раз на этой неделе дежурит муж. Пожарные в деревне не находятся на станции, а дежурят из дома/на работе, и выезжают по требованию. Во время дежурства нельзя находится от станции больше чем в 5ти мин езды:

А это наш садик. Сюда ходила старшая дочь до всего этого вируса-который-нельзя-называть. Сейчас она дома, чтобы снизить нагрузку на воспитателей, которым приходится выходить на работу.

 А это поликлиника, совмещенная с домом престарелых. Слева виднеется зеленая палатка для триажирования пациентов с симптомами из легочных путей, чтобы они не заходили в здание и не контаминировали нам там всё и всех:

 За этой дверью сидят наши физиотерапевты и арбетстерапевты (не знаю как называется по русски). У меня был план начать тренировать моих больных старичков и старушек вместе с физиотерапевтами, но Covid-19 внес свои коррективы((

 Переодеваюсь в смурфа (см заглавное фото) и иду в свой кабинет:

 По пути закидываю ссобойку в комнату персонала. Раньше у нас было кафе, где работали люди с различными отклонениями, но его закрыли потому что вирус. Тут мы отдыхаем и едим:

Включаю компьютер, смотрю свое расписание, кто сегодня ко мне придет на прием. Как я уже сказала, я работаю медсестрой специалистом по легочным заболеваниям. Ко мне приходят на ежегодный контроль все наши астматики и пациенты больные ХОБЛ (COPD). Наши и больничные доктора отправляют ко мне пациентов на спирометрию при подозрении на легочные заболевания. Это мой арсенал симуляторов ингаляторов (там нет лекарств). С их помощью учу пациентов правильно пользоваться лекарствами):

 Если что, еще нет и 8 утра) Иду на пятиминутку, где шеф рассказывает последние новости с фронта. Что до нас, то мы перестаем с сегодняшнего дня принимать людей старше 70 лет (кроме срочных случаев, конечно же). Все сыпи, боли в коленях, ежегодные контроли, всё ждёт до лучших времён. 

Иду обратно в кабинет. Первый пациент не приходит. У меня освобождается час на разные дела плюс административную работу.

 Калибрирую спирометр (цилиндр играет роль легких, сам спирометр- трубочка с рукояткой слева):

В Швеции все дигитализировано. Когда пациент дует в трубочку, это отражается в компьютерной программе, которая прикреплена к электронному журналу пациента. Так что все графики сохраняются в компьютере, все подшито и нет никакой бумажной рутины. 

 Мою руки (уже 20й раз за сегодня). Слава Богу, у нас пока есть спирт и мыло. Завязываю волосы. В Швеции нельзя иметь колец, часов, длинных рукавов и свисающих волос при близкой работе с пациентами.

Второй пациент звонит, чтобы сказать, что он проспал. Переношу его на четверг (взяла дополнительную смену). Беру маленький аппаратик и иду учить лаборантку делать скрининг все курильщиков на легочную обструкцию. Этот аппарат выдает возраст легких, плюс еще один параметр, по которому можно понять, стоит ли отправлять пациента на спирометрию или нет. 

 Научила лаборантку Эрику, она подула сама и сделала тест другой лаборантке. Теперь за них спокойна. Сижу за компом, еще двое отменили свои приемы, вызваниваю пациентов из очереди. Двое новых смогут прийти после обеда. Иду завтракать.

Небольшая заметка на полях. Ниже я буду рассказывать о пациентах. У нас строгая политика конфиденциальности, но до тех пор пока пациента нельзя идентифиировать, я не нарушаю местных законов. В нижеприведенных примерах изменены пол, возраст и некоторые другие детали.

 В 10 утра приходит первый пациент, 72 года, получил легочную обструкцию из-за работы с асбестом. Делаю спирометрию. Пациент использует ингалятор с кортизоном, но не чувствует от него никакого эффекта. Прием длиться час. Я поднимаю вопросы курения, физической активности, спрашиваю есть ли кашель, как пациент спит и т.д. По моему мнению у пациента все хорошо, и препарат кортизона можно убрать, заменив его быстродействующим расширителем дыхательных путей (ужасно корявый русский, простите). После обеда я разбираю почти всех пациентов с врачом (так называемый ронд), потому что я еще очень новая в этой теме и себе не доверяю. Забегая вперед скажу, что врач согласился с моим предложением. Пациент был очень доволен.

В 11 приходит пациент №2. Тоже легочная обструкция, но курильщик со стажем. Курит пачку в день, но у него очень много лекарств, которые каким-то чудом еще держат его на плаву. Жалуется на усталость и сонливость. Беру пару быстрых анализов проверить гемоглобин и сахар. Все ок. Предлагаю пациенту снизить количество выкуриваемых сигарет, на что получаю категорическое НЕТ. Ну, каждый, как говорится, ... сам как хочет, так что удачи ему.

Приходит завхоз, рассказывает, что мы меняем аутфит на менее синий. Отправляет в раздевалку примерять тунику и платье.

Туника no!

 Платье к лету самое то:

 Заказываю себе 5 платьев (работодатель оплачивает). Дальше рассылаю пригласительтные письма парочке срочных пациентов, готовлюсь к встрече с врачом после обеда.

 Обед 45 минут. Сидим болтаем с коллегами.

 Далее ронд с врачом. Обсуждаем пациентов, которые были 2 недели назад и сегодняшних.

Следующая пациентка приходит с подозрением на астму. Долго работала в помещении с плесенью, последние годы стала часто кашлять и тяжело дышать. Собираю анамнез, врач на первом приеме взял анализы на аллергию, но результатов пока нет. Делаю спирометрию, которая подтверждает астму. Бегу к врачу, который сегодня на срочных пациентах, показываю ему графики и прошу выписать больной необходимые лекарства. Если я когда-нибудь закончу магистратуру, то смогу выписывать лекарства сама, но пока так. Возвращаюсь в кабинет, рассказываю и показываю как пользоваться ингаляторами, дозировки, а так же что делать при простуде. Назначаю повторный прием у меня через 2 месяца, чтобы проследить, стало ли пациентке лучше.

Последним на приеме у меня 6тилетний ребенок. У него все хорошо, решаю снизить дозировки кортизона. Родители счастливы.

Последние полчаса занимаюсь административной работой. В кабинет постоянно ломятся коллеги и шеф, у которых за 2 недели моего отсутствия накапливаются вопросы. Ухожу с работы в 16:45. Муж уже на низком старте, ему в 17 надо быть на пожарных учениях. Благо все близко.

Дома меня встречают голодные дети. Кормлю творогом. Нелли как бы намекает, что с папой не заболуешь:

 Джоулин не жалуется:

Прибираюсь в доме, Нелли кормит кота:

Выгоняю своих трех девченок на участок:

Тусуемся на солнышке:

 Соблюдаем дистанцию в 2 метра👌

 Время близится к вечеру. Кормлю себя и дочек ужином, муж придет после 8ми.

 Дальше вэллинг для малышки, и укладываю ее спать:

 Муж приходит с пожарки, кормлю его. Он идет укладывать старшую, а я ложусь в кровать, болтаю с подругами о возможном закртии садов и школ, листаю соц сети и засыпаю в 22:00.

Отличить настоящее воспоминание от фантазии иногда бывает сложно, но я постараюсь быть реалистичной. Одна из первых сцен, которую я могу достать из собственной памяти, вот такая: мы с сестрой прощаемся с жёлтым медведем, которого нельзя забрать с собой из Грозного, потому что он слишком большой. Горько ли мне, страшно ли – не помню, но думаю, что не особенно. Мне посчастливилось столкнуться с катастрофой в достаточно юном возрасте, чтобы почти ничего не понять и не разглядеть. И эта пелена долгое время защищала меня от нервных истощений, которым, разумеется, подвергались мои старшие родственники.

Отношение к войне у меня много раз менялось. Истории многолетней уже давности казались то зловещими байками, то щемящими песнями, то незажившими синяками. Я всё ещё толком не знаю, кто там чего развязал, кому что было выгодно и как улеглась пыль. Пару раз я пыталась осилить статью на Википедии, но быстро утомилась и запуталась. Моё нынешнее мнение обо всех событиях сложилось из чужих рассказов и некоторых последствий, косвенно связанных с войной и напрямую – с моей биографией. К примеру, у нас нет фотографий, где мне меньше четырёх лет (ну ладно, есть один полароид, но там плохо видно). В детстве на мой вопрос, где вообще документальное подтверждение того, что я жила в этой семье с рождения, мама ответила, что мои первые фотографии сгорели. Их не слизнул северный олень и не украли попугаи, нам всегда говорили правду. И это не прозвучало дико, ведь я уже знала, что в том же огне погибло много других ценных вещей и, собственно, целый наш дом.

Папа недавно пересказал один эпизод, которому нужно предисловие: военные действия на территории столицы Чеченской республики – Штурм Грозного – начались в декабре 1994 года. Наша семья (мама, папа, мамины родители, четырёхлетняя сестра и двухлетняя я) спешно переселились из квартиры на улице Краснофлотской в бомбоубежище в здании обувной фабрики. Мама вспоминает: «Вас маленьких снимали иностранные журналисты: немцы, японцы, французы…». Солидно. В укрытии мы провели почти месяц до объявления перемирия 13 января 1995 года, когда власти открыли выезд из Грозного.

Так вот, в один из дней папе нужно было вернуться домой, чтобы забрать кое-что из вещей. Уходя, он задержался у окна на кухне. По небу летел самолёт. Из него резко выпало что-то тяжёлое. Папа догадался, что это ракета или бомба, но он просто стоял, смотрел и не мог поверить, пока не услышал грохот стекла в соседней комнате. Снаряд упал недалеко от дома, в 50-100 метрах. Ударной волной выбило несколько окон в нашей квартире, которую так не хотелось бросать полностью обставленной, обжитой, увенчанной новеньким телевизором Шилялис, на который копили полгода. «Это очень большая разница: когда просто знаешь и когда видишь», – завершает папа.

Интересно, что он рассказал это между делом, как-то случайно пришлось к слову за обедом. Так у нас часто бывает: отсылки к войне или её последствиям резко всплывают в обычных разговорах и снова уходят на дно. Будничным тоном пересказываются тревожные сцены, которые я так живописно могу представить, что кажется, сама их помню. Вот мимо нашего дома бегут выпущенные из тюрьмы заключённые, им выдадут оружие и пошлют воевать. Вот дедушка кричит «ложись» и что-то взрывается, далеко, но совсем рядом. Как в кино, но очень по-настоящему. Вот мы в Назрани, выходим из столовой, состряпанной для вчерашних грозненцев в вагоне поезда, и мама, поскользнувшись, падает (здравствуй, хроническая боль в спине). Вот мы приезжаем в Мин-воды, а тут беженцев разных наций встречают местные диаспоры: армянская, еврейская и другие. Нас никто не встречает, мы никуда не относимся, мы просто русские. Папа с тех пор говорит, что «русские люди есть, а народа нет».

Эти истории из прошлого крепко вплелись в нашу действительность и никогда не потеряют осязаемость. Потому что 25 лет спустя, когда ничего уже не вернуть, остаётся жгучая досада. Всё ещё обидно, что пришлось лишиться имущества, бежать, прятаться, начинать с нуля. И некому пожаловаться (государство не возместило своим внезапным беженцам даже десяти процентов ущерба, но тут пришёлся некстати дефолт).

Кстати, слово «беженцы» мне, конечно, знакомо со слишком раннего возраста. Оно регулярно звучало в разговорах и естественно перестало быть чем-то особенным. Но я часто думаю о самом феномене и о людях, которые бросают своё жильё, телевизоры (если повезло их иметь) и больших жёлтых медведей в поиске спокойной жизни. В то время как другие люди всё спорят, стоит ли давать первым приют в Париже, Вене или Амстердаме. Признаюсь, у меня нет принципиального мнения на этот счёт, но мне интересно наблюдать за тем, как эмоционально многие молодые европейцы реагируют на проблему беженцев сейчас. Три года назад мы с друзьями прятались от дождя, гуляя по павильонам ВДНХ. В одном выставляли художников наивного искусства: яркие трогательные картинки простой жизни развешены по бордовым и тёмно-синим стенам. Другой занимали лауреаты конкурса «Word Press Photo 2016»: десятки фотографий современных беженцев, одна другой проникновеннее. С нами был молодой немец-экспат, которого страшно тронули многие снимки. Он надолго останавливался почти у каждого и рассуждал с нами по-английски о том, как несправедливо и жутко устроена жизнь. Я согласилась, но вообще-то мне больше понравилось в первом павильоне.

Ещё одно моё полустёртое воспоминание, скорее просто кадр: я лежу на коечке в бомбоубежище (кровати принесли из ближайшего детского сада) и рассматриваю длиннющую русую косу нашей соседки Алёны Кукушкиной, которая лежит ко мне спиной. Мама сказала, что ей было лет 10-12. Но мне она кажется очень взрослой. И, конечно, грустной, обстоятельства обязывают.

Сестра красочно пересказывала другую сцену из того же места: пришёл какой-то военный человек и потребовал всем собираться на выход, помещение переорганизовывали под склад оружия. Бабушка начала с ним ругаться, к ней присоединились другие возмущенные – куда, собственно, идти? Наверное, чтобы отвлечь сестру, папа отнёс её подальше и громко запел: «Крутится, вертится шар голубой…» Молодые родители очень креативно соображают в экстремальных условиях, судя по всему. Да и шутка ли? Каково им переживать такое. Повзрослев, я могу разве что смутно предположить, как маме было страшно за себя, и за нас – вдвойне. Сколько беспокойных мыслей ей пришлось передумать, сколько напряжения выдержать. Когда началась война, ей было ровно тридцать. Мне будет столько же через два года. Надеюсь, мой юбилей выпадет на мирное время.

Мы с сестрой несколько раз откровенно говорили о том, что нам повезло с родителями. И хотя наша семья тоже «несчастлива по-своему», сегодня я вижу в этом источник вдохновения. Мне хочется рассказывать о своих родных, потому что мне кажется, они неплохо справились со всем этим кошмаром. 25 лет назад их простые мирные планы на жизнь рассыпались как сухой горох, но своего будущего они не лишились.

Со временем великая суета улеглась и закономерно уступила суете повседневной. Убежав из Грозного, мы поселились в Пятигорске. Сначала жили в общаге, потом купили квартиру, потом поменяли на другую. Папа много работал, ещё до переезда в своё жильё привёз из Москвы телевизор, видик, кассеты (некоторые фильмы мы посмотрели раз по сто). Мама получала второе высшее, переучивалась на экономиста. В детстве было приятно засыпать при свете настольной лампы, пока она занималась. Теперь я думаю: когда ей самой-то удавалось спать? Я вообще, как у Блока, «слишком много думаю с детства». И многое понимаю, ведь мне случилось родиться в прекрасной семье, в экстравагантной стране, в ужасное время.

Давненько не было видно и слышно. И вот объявился. И ведь как вовремя...Пандемия же идёт. Я про Кашпировского. Помните такого?! Те кто жил во времена "перестройки", то наверняка помнят такого "экстрасенса-целителя". Кототрый тазики с водой заряжал. Или это другой "целитель" заряжал?! Впрочем, неважно. Они друг друг стоили. Конкурирующие организации были.

Вобщем объявился из информационного небытия. Советский и российский экстрасенс Анатолий Кашпировский начал проводить в интернете «оздоровительные сеансы», похожие на те, что проходили на телевидении в прошлом. Видеозапись опубликована на его YouTube-канале.

О маркерах, которые, помимо задушевной беседы, могли бы объективно подсказать, что у пациента всё же именно шизофрения, я кое-что вам уже рассказывал. Это и запах особый, и сероводород в волосах, и особое устройство слоёв слуховой коры. Плюс диагностическую программу для смартфона разработали на основе особенностей мимики и эмоциональной насыщенности голоса. Да и генов, так или иначе связанных с шизофренией (или, правильнее сказать, группой схожих по симптомам и закономерности течения заболеваний) выявили больше четырёх сотен штук.

Но поиски продолжаются: и причин, и механизмов развития, а заодно и чётких маркеров. То есть, до окончательного понимания вопроса ещё далеко. Впрочем, с очень многими хроническими болячками так дело обстоит... но не будем отвлекаться.

Учёные из Китая взяли на прицел полосатое тело — есть в мозге такая группа ядер серого вещества, залегающих у основания его полушарий. На разрезе смотрятся полосато, за счёт чередования серого и белого вещества, потому так и назвали — корпус стриатум.

Наводкой для их поисков, по результатам которых была опубликована научная статья в Nature Medicine, стала теория (отчасти подтверждённая практикой), что в основе шизофрении лежит нарушение баланса дофамина. Нейролептики, кстати, в массе своей как раз и работают за счёт блокады рецепторов, к нему чувствительных. Ещё одна наводка — ряд данных о том, что при шизофрении как раз в районе полосатого тела с завидным постоянством обнаруживается подозрительная активность нервных клеток, перестукивающихся передающих сигналы с помощью дофамина. 

В общем, отловили китайцы 560 пациентов с шизофренией и 540 здоровых товарищей, и как стали делать всем фМРТ! А потом обучили обрабатывающую результаты нейросеть выделять несколько опорных векторов: амплитуду низкочастотных колебаний, активность связей внутри полосатого тела и активность связей его же, но с внешними структурами мозга (всего более 12 тысяч элементов). И на основе полученных данных выносить вердикт: шизофреник или нет.

Заодно проверили данные по активности 43 генов, связанных с развитием шизофрении (она оказалась высока именно в тех областях полосатого тела, которые сильнее всего генерировали низкочастотный ритм большой амплитуды). А также поглядели, насколько проявляется активность полосатого тела при других психических заболеваниях. И выяснили, что аномальная активность полосатого тела, когда оно выдаёт низкочастотные колебания активнее и с более высокой амплитудой, чем в норме — это однозначно признак. Точность, с которой система после замеров отличала шизофреников от здоровых испытуемых, была порядка 80% и даже чуть выше. Что позволило китайским учёным ощутить умеренный оптимизм — мол, верной дорогой идём, товарищи! Правда, и в группе пациентов с шизофренией коэффициент аномальности полосатого тела (так обозвали сведённые воедино отличия его работы у больных от таковых в норме) заметно различался — но в пределах границ, отведённых нейросетью для шизофрении. Позже выяснили, что эти отличия на практике показывают, насколько восприимчив пациент к нейролептикам.

То есть, кратко резюмируя, можно сказать, что для точной диагностики такая система безусловно сыровата, зато определилось направление, в котором ещё копать и копать. Бедное полосатое тело...

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» продолжает работать и расширяет свою географию: теперь, помимо Москвы и Тольятти, в нём участвуют коллеги из Санкт-Петербурга, Иваново, Нальчика, Ростова-на-Дону и Владивостока. Есть коллеги из Донецкой области. Есть сеть пансионатов для пожилых пациентов с деменцией. Поэтому, если вдруг возникла необходимость и нужна помощь или консультация — заглядывайте, изучайте и обращайтесь. Что ценно в сложившейся ситуации — большинство коллег ведут онлайн-приём.

P.P.S. Статьи по психиатрии, психологии и всему, что касается этого направления, мы решили дублировать в Яндекс Дзене — вдруг кому удобно смотреть их там

Британская пресса объявила о свежих результатах исследований американских  ученых. Согласно их данным, в странах с поголовной вакцинацией БЗЖ (туберкулёз)  вероятность заразиться коронавирусом снижена в 6 раз. 

Британцы в 2005  году прекратили общую вакцинацию и теперь сильно опечалены этим.

И конечно, я тут же воодушевилась (мы-то из привитой страны) и полезла ко всем с вопросом, у кого сколько рубцов на плечах от БЦЖ. У нас с пупсом, как и положено советским детям, по три аккуратных кругляша. 

Потом, естественно, мне стало интересно, почему БЦЖ ставят всем, а больных  туберкулезом не уменьшается. И вот тут, как любой приличный человек, далекий от медицины, была фраппирована по самое... вам по пояс будет.

Оказывается, вакцина БЗЖ не спасает от заражения тубиком, она только обещает, что клиент мучительно не  сгорит за три месяца, подцепив эту заразу. 

Ну и естественно, сразу вспомнились ежегодные школьные манту, и контрольный выстрел в плечо классе в восьмом. 

Перед последней прививкой в 14 лет, нам всем и манту делали, и  флюорографию, и кровь откачивали, все по взрослому. Одну девочку из класса сразу же перевели в туберкулезный интернат без права переписки.

С детским здоровьем все было очень  жестко регламентировано и никто не спрашивал, согласен ли родитель на прививку. Нет у ребёнка положенных по возрасту прививок, могут и к ответственности привлечь. О путевках в лагерь или санаторий забудь, о спортивных секциях забудь, даже кораблики во дворце пионеров клеить не пускали без справки о прививках.

Антипрививочники? Не, не слышали!

С моим ребенком всё уже по другому было. В 2004, когда пришло время повторной вакцинации (БЦЖ ставят в роддоме на третий день, в 7 лет и в 14), детке сделали манту, которую мой крошка-хоккеист сразу же вымочил на тающем катке. И понеслось.

Конечно мы сделали и повторное манту, и флюорографию, и кровь, и навестили лучших фтизиатров, подтвердивших отменное здоровье в ребенке, но специально обученных тетенек в тубдиспансере это ни разу не остановило.

Заприметив достаток в детских родителях, они включили стандартную программу дойной системы. Неделю нас ежедневно вызывали в диспансер, где мы по два часа сидели в коридорах в ожидании приема специалистов. 

Никаких диагнозов не ставили, но пугали, что изымут ребенка из семьи и отправят в специальное заведение для болезных. Помурыжив нас и не получив желаемой мзды, о которой никто не говорил прямо (а я, по наивности своей и вере в белый халат, даже заподозрить не могла, что детское здоровье может быть предметом шантажа), детке выписали таблетки и велели принимать месяц. Через месяц следовало прийти и получить следующую порцию волшебных пилюль. Прерывать лечение нельзя ни в коем случае. И не дай бог, не прийти вовремя, тогда точно кирдык и ребенка в изоляцию. 

В карательную часть истории я верила, а вот в волшебные свойства выданных таблеток нет. Особенно, с учетом того, что семилетней детке выдали таблетки во взрослой дозировке и с таким 3,14здецким набором побочных эффектов, что проще было сразу его пристрелить.

Пилюли ребенку не давали, естественно, он нам с печенью больше нравился, но в положенный срок я явилась за следующей порцией. И получила закономерный ответ, что таблетки закончились, их и на больных-то не хватает. На моё замечание, что вы вроде сами говорили, что прерывать цикл нельзя, от меня отмахнулись. На сим, наше общение с мздоимцами от туберкулёза закончилось.

Полагаю, что такое отношение было не точечным, а повсеместным и потому, сильно рассчитывать на эту «широкую вакцинацию населения» не стоит. Но всё ж таки, посчитайте пупырышки на своих плечах, их должно быть три. 

Ну и всем здоровья, конечно! Вирусам назло.

И вот она, ссыль на Британский Зэ Телеграф

https://instagram.com/p/B-2hOHEH36A

https://instagram.com/p/B-2M4lhn7OH

https://instagram.com/p/B-2K-HsHOWx

https://instagram.com/p/B-2KuUGn7zp

https://instagram.com/p/B-mvwBMKQuO

https://instagram.com/p/B-joB9SIKEt

https://instagram.com/p/B-jpN8BnULe

https://instagram.com/p/B-hgGrrqzwi

https://instagram.com/p/B-63uMkHab_